Текст книги "Неразгаданная"

Автор книги: Ирина Потанина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Рита кивнула.

– Ну же, решай…

– А что бы ты сделал на моем месте?

– Ребенок, не борись со мной моими же технологиями. Сама знаешь – не подействует.

Рита обречено вздохнула и глубоко задумалась.

– А вообще-то я хочу сказать тебе одну вещь,– Володя стал вдруг серьезен.

Рита подняла голову. С секунду они смотрели друг на друга.

– Ты уже переросла эту передачу, больше тебе здесь учиться нечему. Надо идти дальше, надо расти.

Рита верила ему, почему-то верила. Она хотела, было, возразить, сказать, что даже если здесь нечему больше учиться, то ведь, наверное, пришло время собирать плоды. Но вдруг поняла, что все плоды вместе взятые – ничто, по сравнению с азартом покорения чего-то нового, по сравнению с яркостью ощущений, получаемых Ритой от работы с этим человеком. Рита приняла решение, и ей сразу же стало легче.

– Я ошибся, или ты уже решила?– Володя наблюдал за ней все это время.

Девочка улыбнулась и кивнула. Володя взял ее за руку, их глаза встретились.

– Значит вместе?– спросил он.

– Вместе,– зачарованно повторила девочка. Все вокруг поплыло, растворилось. Больше не было ничего кроме его глубоких, искрящихся глаз, его нежных рук, его губ. Мир потерял значение, мгновение переместило их в вечность.

– Стоп!– Рита опомнилась,– что мы делаем, Вова, черт возьми, что мы делаем?

Он прижал ее к себе. Всем телом, каждой клеточкой Рита ощущала его. Володя с наслаждением целовал ее волосы и молчал. Рита подняла глаза. Взгляд Владимира был наполнен болью.

– Девочка моя… Господи!

Рита провела кончиками пальцев по его нежной, почти детской щеке.

– Мы не имеем на это право, не имеем,– она прижалась к нему ещё крепче.

Вовка закрыл глаза, впитывая волнующие прикосновения ее холодной руки.

– Не имеем,– согласился он,– мы слишком сильны, чтоб позволить себе быть слабыми, но нам нужно это,– он поднял ее голову, утонул в ее глубоких темных глазах, их губы встретились снова, на этот раз осознанно. Поцелуй был настойчивым, сильным, наполненным желанием. Рита отстранилась.

– Нет,– тихо произнесла она,– ты сам знаешь, что нет.

– Знаю, но ничего не могу с собой поделать… Эх, ребенок, ребенок… – Володя улыбнулся, пытаясь скрыть настоящее чувство за повадками обычного бабника.

Раздался телефонный звонок. Вовка взял трубку.

– Да, Тань, еду, я не один, я с ребенком,– проговорил он, наконец.

– Поехали в гости,– обратился он к Рите.

– Но..

– Поехали, поехали,– настойчиво повторил он,– сама видишь, нам есть что обговорить.

* * *

Они ехали молча. Рите отчего-то было грустно. В свои неполные семнадцать, девочка уже знала, что такое мужчина, причем впечатления у нее сложились отнюдь не самые лучшие. Рита не понимала, что же происходит сейчас. Почему Вовка ведет себя так… Нет, его вполне можно оправдать: глупая маленькая девочка, ее вполне можно хотеть. Но саму себя Рита понять не могла. Она чувствовала, что совершает что-то неправильное. Ведь этот человек женат, ведь она дружит с его женой, ведь она, Рита, не может быть на самом деле нужна ему… И все же она не могла не признать, что без этого человека мир для неё сделался бы совсем тусклым. Всего единожды всего на миг почувствовав себя любимой, Рита уже чувствовала себя ужасно несчастной без этого ощущения. Девочка решила не думать над этим, никогда не думать, вести себя так, будто ничего не произошло, заставить себя забыть об этом инциденте. Володя, похоже, решил действовать также.

Они приехали к нему в гости и, напрочь игнорируя друг друга, принялись рассказывать Татьяне обо всех происшедших за последнее время событиях связанных с работой. Естественно о событиях последних трех часов они умалчивали. Татьяна терпеливо слушала. Лицо ее было серьезным и выражало настороженность. Потом она приземлилась в кресло и устало спросила:

– Может, объясните, что случилось? Вы приходите с видом только что потерпевших кораблекрушения, и начинаете рассказывать мне всякие мелочи. Я же вижу, что-то не так… Что?

Рита почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. Она решила спасать положение.

– Он собирается увольняться,– в конце концов, Рита не совсем лгала, этот факт тревожил ее ничуть не меньше, чем собственные чувства.

– Ты таки решил окончательно, да?– Таня печально улыбнулась,– вот так! Только начнется стабильный заработок, только появится определенное спокойствие, и опять он за свое. Какие-нибудь новые идеи?

– Да, у нас в Харькове открывается новый канал. Он будет чисто музыкальным. Директором назначили нашего Андрюху, он завет меня быть администратором. Ребенка я хочу взять менеджером по рекламе.

Рита молча переваривала услышанное. Хочет ли она такого пути? Музыкальный канал… Да, хочет, очень хочет!

– А деньги там будут?– устало спросила Таня.

– Морозова, утухни! – неожиданно зло обратился Вовка к жене,– что я, денег что ли не найду? Было бы дело, а средства с него всегда найдутся. И вообще здесь все не так просто…

– А чего ты наезжаешь? Я тебя, кажется, спокойно спросила!– Таня обиделась, причем Рите показалось, что вполне заслуженно. Ссора готова была разразиться, но в дверь позвонили. Это пришел Андрей, причём, что было довольно неожиданно и не принято здесь, пришёл он не один, а с литровой бутылкой водки. Разговор принял мирное русло. Начали пить. В силу своей прошлой специальности Рита уже научилась пить, почти не пьянея, но доза сегодня была слишком большой. Вечер был странным. Таня рассказывала что-то не останавливаясь, Андрей изредка добавлял какие-нибудь восклицания, и смеялся над услышанным. Вовка пил молча, и что-то напряженно обдумывал. Рита же, напротив, пыталась ни о чем не думать. Это давалось ей с трудом. Девочка мысленно вспоминала все свои стихи и бубнила их про себя, с единственной целью, забыть. Всё забыть. Уже изрядно напившись, Андрей с Таней, ужасно подружившиеся за этот вечер устали сидеть в четырех стенах и решили пойти выгулять собаку. Рита с Володей остались вдвоем. Девочка сидела, глядя в окно. Огромные, лучистые звезды, ярко выделяющиеся на черном, бархатистом небе заглядывали в комнату. Рита укротила их любопытство, задернув шторы. Она обернулась, ожидая увидеть абсолютно пьяного, уже вырубившегося Володю. Два совершенно трезвых глаза смотрели на нее с насмешкой. На губах Володи блуждала странная улыбка.

– Так ты не пьян?– удивилась девочка.

– Я никогда не пьянею. Если хочешь, научу этому искусству.

– А зачем ты тогда притворялся?

– Хотел отмазаться от выгуливания жены и собаки.

Рита опять почувствовала себя неловко. Она промолчала, по-детски поджав губы. Володя не отводил глаз.

– И откуда же ты такая взялась на мою голову?– задумчиво произнес он.

Рита не могла больше выдерживать этот взгляд. Девочке хотелось убежать, забиться куда-нибудь в угол, спрятаться, и никогда не возвращаться. Она знала, что означают подобные взгляды… Она ненавидела их. Рита находилась на грани истерики.

– Откуда? Ты действительно хочешь знать откуда? – где-то глубоко в подсознании яростно клокотала последняя трезвая мысль, советующая заткнуться. Но ситуация уже вышла из-под контроля, Рита говорила, говорила, а слезы все катились и катились по ее щекам. Боже, как давно она ничего о себе никому не рассказывала! Почти никто не знал, как эта девочка попала в Харьков, как она встретила здесь отца, чем она тогда занималась, как потом осталась совсем одна, как отдавалась первому встречному, царапая на коленке такое важное и такое неуместное тогда слово «мама»… Володя слушал внимательно и напряженно. Его руки сжались в кулаки. Рита внезапно выдохлась. Она тяжело вздохнула, и затянулась сигаретой

– И вот теперь появляешься ты…Ты дал мне работу, научил меня действовать. Спасибо. Но зачем же все остальное? Зачем ты дал мне почувствовать, что такое тепло? Зачем ты показал мне, что на свете бывает счастье? Зачем твой взгляд говорит теперь, что я должна расплатиться за все это? Не знаю, что ты от меня хочешь, но мне уже больно, я уже устала.

Володя улыбнулся и взял ее за руку. Рита почувствовала себя совсем маленькой. Девочка уткнулась в его сильное, ставшее вдруг таким родным плечо. Володя гладил ее по голове, Рита тихо всхлипывала.

– Я знаю, что тебе нужно… – тихо проговорил он.

Рита отпрянула, огоньки безумия мелькнули в ее взгляде.

– У тебя прекрасная жена, действительно прекрасная,– девочка наигранно улыбнулась.

Вовка проигнорировал это ее высказывание.

– Тебе нужен дом. Не место, где ночуешь, не железобетонная коробка, а дом. Причем он должен быть здесь, а не вокруг,– Володя коснулся рукой груди девочки,– более того, я знаю, что только я смогу тебе это дать, только я.

Рита слегка пришла в себя.

– У тебя мания величия

– Может быть, не знаю, скорее трезвая самооценка. Все, что планирую – получается. А то, что я тебе говорю – правда. Помнишь, я просил тебя не лгать мне? Ты почти выполняешь это требование. Я действую также. Я тоже честен. Так вот, я действительно единственный, кто может тебе помочь.

– Это еще почему?

– Мы с тобой из одной деревни, ребенок. Понимаешь, я никогда, за всю свою жизнь не встречал людей, которых мог бы назвать родными. Ты первая. Я не знаю, как так получилось… Мы росли в разных местах, в разных условиях, в разное время. Но мы одинаковые. Общее мировоззрение. Я видел, как ты работаешь, как общаешься с людьми, я читал твои стихи. Ты моя, по ощущениям моя. Понимаешь?

– Не знаю… Не могу понимать… Не должна… Я не могу себе позволить, чтобы ты был в моей жизни…

Володя промолчал, он крепче прижал к себе это маленькое беззащитное существо. Совсем еще юное, но уже побитое этой дрянной жизнью. И вдруг рассмеялся.

– Мы не имеем на это право, да? Мы ведь сильные, мы монстры. Мы умеем читать людей, умеем управлять ими. Обладаем невероятной живучестью, выкручиваемся из любых ситуаций… Такие как мы вершат судьбы так?

Рита задумалась.

– Да так, так, и не пытайся возразить. Я ведь чувствую, что это и твоя философия тоже.

– Я пытаюсь… Я хочу быть такой, но сложно, очень сложно.

– Э, ребенок, это ты просто монстр неосознанно. У тебя все впереди

– Надеюсь,– Рита криво усмехнулась.

– Боже, сколькому тебе еще придется научиться! Главное – научиться выжидать и никогда не бездействовать. Главное – схватить идею, вынашивать ее, пока для ее реализации не сформируется среда.

– Послушай, мы ведь просто ищем возможность самоутверждения… – Рите вдруг ясно увиделась вся мелочность этой философии, – Мы ведь действуем только ради собственного удовольствия…Зачем? Кому какое дело добьемся мы чего-нибудь или нет? Кроме нас – никому. Жить ради себя?

– А ты хочешь менять мир? Ребенок, это юношеский максимализм. Это пройдет. Твой вопрос, столь же не решаем, как загадка о смысле жизни Мы не можем поменять эту жизнь, но мы можем создавать вокруг себя среду. Для этого нам и дана наша сила. В эту среду будет попадать огромное количество народу, они будут пить твою энергию и питаться. Ты существуешь для этого. А значит, должна где-то заряжаться. Поэтому и заботишься о собственных ощущениях. Но боже мой!– Вовка провел рукой по Ритиной щеке,– Как трудно быть богом!

– Да, иногда жутко хочется спрятаться, вот так,– Рита положила руку Володи себе на плечо, и кокетливо подняла глаза. “Наверно вместе просто немного теплей!” – голосом “Чайфа” пропел магнитофон. И сразу для обоих все стало ясным, все ненужные вопросы ушли прочь, их губы встретились, торжественно и жадно, будто в последний раз.

– Мой мир неделимый мир делиться. Теперь делится на двоих. На нас с тобой, только на нас,– прошептал Володя. Дверь хлопнула, Рита быстро отпрянула в сторону, через секунду в комнату вошла очень веселая Татьяна.

– Вы не спите еще?

– Нет, оно у нас остается,– пьяным голосом ответил Вова, кивнув в сторону Риты. – Постели этому чудовищу, пусть спит.

Кресло возле обогревателя оказалось раскладывающимся. Таня постелила и переодела Риту, как ребенка, в длинную, теплую ночнушку. От пастели пахло свежестью, девочке было тепло и уютно. Риту переполнило чувство безумной благодарности к этой женщине, с такой заботой укутывающей девочку в одеяло. Только что Рита целовалась с ее мужем, вместо должного стыда и мук совести девочка почему-то ощущала обиду. “Почему жизнь так не справедлива…Почему единственный мужчина на свете, с которым я действительно хочу быть вместе, не может быть моим…” Рита уснула. Ей снилось что-то очень доброе, чьи-то теплые руки гладили ее по лицу. Девочка открыла глаза и поняла, что это не сон. На полу сидел Володя. Отблеск раскалённой спирали обогревателя сливался с огоньком его сигареты. Светлая радость светилась в его глазах. Рита сонно улыбнулась и положила свою ладошку на руку. Ни слова не произнося, они смотрели друг другу в глаза. Но, боже мой, как много говорили эти взгляды. Рита читала в Володиных глазах, то необычное, ставшее ужасно нужным ощущение заботы.

– Не думай так громко, я чую все твои мысли,– прошептал Володя, и коснулся губами ее руки.

Сердце девочки бешено заколотилось, в душе все перевернулось. Первый раз, кто-то поцеловал Рите руку. Она выдернула ее и подняла высоко над головой. Володина рука догнала ладонь девочки, но не стала опускать ее вниз. Их руки танцевали странный танец, ночь была наполнена мистикой. Им не нужны были слова, пожар сплетенья рук давал понять все. Вскоре разгорающийся рассвет возвестил о наступлении утра. Надо было засыпать…

* * *

Утро разогнало всех по работам, Риту ждали рекламодатели. К бабушке, вымотанная и уставшая Рита пришла на удивление рано.

– Тебе звонил какой-то Володя, слишком вежливый молодой человек, явно подхалим. Просил перезвонить,– сварливо известила соседка.

Рита вздрогнула. Ей показалось, что этого звонка она ждала всю жизнь. Бегом кинувшись к телефону, девочка принялась набирать уже изученный наизусть, от частого прокручивания в голове, номер. Трубку взял Он.

– Приветики, ребенок, зайди к нам сегодня. По работе надо потрепаться, да и Таня тут хочет с тобой переговорить.

Риту охватило странное чувство тревоги.

– Я сейчас приеду,– изрекла она после пяти секундного раздумья и отключилась.

Деньги у Риты были, выскочив на шоссе, она тут же тормознула машину.

– И куда это такая молодая красивая, да без сопровождения?– таксист лукаво усмехнулся.

– Салтовка, Героев Труда,– отрезала Рита.

– И какой это дядька там живет?

Рита терпеть не могла разговорчивых водителей, особенно сейчас, когда ей нужно было сосредоточиться, подумать, сформулировать собственные ощущения в мысли, этот допрос был совсем не кстати.

– Там меня ждут мама с папой,– это, по мнению девочки, был самый лучший способ пресечь все вопросы.

– Э-э, когда едут домой, так не спешат, и выражение лица бывает совсем другим. – водитель посмеивался, видя перед собой наигранно неприступную, еще слишком юную телочку, с излишне мужскими манерами. И вдруг девочка подняла глаза, в ее взгляде блеснула вспышка ярости, столько силы, столько величия было в этих глазах, что водитель благоразумно решил не нарушать установившееся молчание.

“Откуда в этой сучонке столько ненависти? Обиделась? Но ведь я же шутил…” – мысленно хмыкнул он.

Рита, тем временем, пыталась отделаться от ощущения, что она превращается во влюбленную дуру. Решение было принято. Не для того девочка ехала в Харьков, не для того, как ненормальная работала, пытаясь пробиться среди огромного количества телевизионщиков, не для того, с таким трудом выпутывалась из прошлых неприятностей, чтоб сейчас чувствовать себя униженной. Она собиралась честно рассказать Татьяне обо всем происшедшем, собственным обаянием и наивным раскаяньем убедив Таню забыть об этом. Вовке же Рита решила предложить свою помощь в работе и чисто дружеские отношения, категорически пресекая все попытки перейти черту дружбы. Яростно убеждая себя, что любви на свете не бывает, что все это лишь самовнушение, что предыдущие действия со стороны Риты были вызваны только желанием самоутвердиться, а с Вовкиной – обычным мужским “хочу”. Рита с трудом удерживала слезы. “Я справлюсь… Я переубежу себя”,– с агрессивным упорством твердила она.

* * *

У Морозовых, как всегда, сидела толпа народу. Сегодня говорили все одновременно, перебивая друг друга, настойчиво требуя выслушать свою историю.

– Когда мы служили…

– Я, конечно, растерялся, но она…

– Все до сих пор в шоке, что мы не разводимся…

Отовсюду раздавались обрывки баек. Максим, видимо, очень долго просивший выслушать его, схватил листок бумаги, и яростно написав на нем желтым маркером “Прошу слова”, поднял табличку над головой. Рита взглянула на Татьяну. Ничего необычного, как всегда очень возбуждена и подвижна. Вовка о чем-то ожесточенно спорил с незнакомым Рите мужчиной, лет тридцати. Увидев замершую на пороге комнаты девочку, он на секунду замер, его скулы нервно дернулись.

– Привет, ребенок, проходи, падай куда-нибудь.

Рита улыбнулась и развела руками, показывая на отсутствие свободных мест.

– Эй, Андрюха, подвинься, дай ребенку сесть, чего ты уселся двумя задницами на колонку,– громко произнес он.

Все дружно засмеялись.

– Тьфу, вы совсем меня с ума свели! В смысле, одной задницей на двух колонках…

– Ну, ты наехал!– засмеялся Андрей и подвинулся. Рита села, обстановка была совершенно не располагающей к конфиденциальным разговорам и девочку это злило. Кто-то налил ей шампанского, и, видимо выбрав ее в очередные жертвы, принялся рассказывать какую-то историю. Потом был преферанс. Рита играла, без энтузиазма даже не вистуя. Вовка все время недобирал взятки. Наконец-таки гости решили расходиться.

– Оставайся сегодня у нас, кое-что надо перетереть,– шепнула Рите на ухо Татьяна.

Рита послушно кивнула, и начала готовиться к бою. Проводив народ до входных дверей, Морозовы вернулись-таки в комнату.

– Какая ты сегодня озабоченная,– почему-то произнес Володя.

– Я?– Рита удивилась.

– Это комплемент, озабоченная – в смысле окруженная заботой,– Володя улыбнулся.

– Морозов, не выпендривайся,– рыкнула Татьяна.

– Солнечная ночь, завтра будет холодать,– изрек взглянувший за окно Вовка, игнорируя высказывание жены.

– Да что с тобой? Ночь ясная, а не солнечная, ты издеваешься?– завелась Таня.

– А то как же…

– Пойди, выгуляй собаку!

– Я? Ты что с ума сошла там же холодно.

– Пойди, выгуляй собаку, нам нужно поговорить,– настойчиво повторила Таня, и по ее интонации Рита поняла, что предстоящий разговор спланирован заранее и явно обсужден Таней с мужем. Девочку обуяло любопытство.

– Я, в общем-то, хотела, с тобой поговорить, чтоб уточнить некоторые вещи. – Татьяна явно нервничала, – Но сначала хочу задать тебе один вопрос. Из твоего ответа я пойму, как дальше строить разговор. Только ответишь честно, без выпендрежа и преукрас, ладно?– теперь Таня говорила легко, в ее голосе не читалось ни обиды, не злости. Беседа была похожа на дружескую.

– Конечно,– тихо произнесла Рита и тяжело вздохнула, вживаясь в подготовленную роль..

– Скажи, какие у тебя планы на будущее?

Воцарилось молчание, Рита лихорадочно соображала, что будет, ответь она на этот вопрос правдой. Придя к выводу, что особого вреда честный ответ не принесет девочка заговорила.

– Ну, прежде всего, собираюсь поступать в институт.

– В какой?

– Хочу на режиссуру телевиденья в институт культуры.

– Тю, зачем тебе это нужно? Хороших знаний там все равно не дадут. А диплом? Это бумажка, которой можно…

– Я знаю… Но мне нужно иметь хоть какие-то обязанности, например, ходить в институт.

– Можно подумать, что ты собираешься бросать работу!

– Какая фигня… – Рита уже нахваталась словечек, принятых в данной компании, и легко бросалась ими, – А есть я тогда, что буду?! Конечно же, я буду продолжать заниматься телевизионной рекламой, несмотря на всю нестабильность данной деятельности…

– Так, а жить где будешь?

– Ой, Тань, если честно, то я очень хочу купить со временем свою квартиру. А еще хочу свою машину, длинные волосы, длинные ноги и мужа – богатого иностранного миллионера.

– Фу, какая безвкусица!– Таня тоже засмеялась, потом вдруг стала очень серьезной,– А ведь он тебя любит.

“Ну и переходики у нее”,– подумала Рита, а в слух, наивно хлопая ресницами, произнесла,– кто?

Таня не ответила. Глядя прямо перед собой, заблестевшими вдруг глазами, она говорила:

– Он сам себе в этом еще боится признаться, но любит, я вижу это. Ты знаешь, я никогда не была ему близким человеком. Мне чужды все эти его завихрения, всякие виртуальные миры, ощущения, проекты. Он мне все время

чушь какую-то говорит: “Научись ходить по земле, не топча при этом асфальт”. А мне его психиатру показать хочется. А в тебе он вдруг почувствовал сородича…

– Покажи психиатру нас обоих. Тань, но ведь это просто дружба…

– Дружба? Знаешь, наверное, дружбы между мужчиной и женщиной все-таки не существует. По дружбе, кстати, не целуются…

Последние слова были произнесены с долей упрёка. Рита поняла, что Вовка все рассказал жене. Странная честность…

– Это был минутный порыв, случайный,– подавленно произнесла девочка.

– У моего мужа не бывает случайных порывов, все его поступки осмысленны!– почему-то возмутилась Таня,– послушай, я вот что предлагаю. Мы ведь здесь живем вовсе не из-за отсутствия изолированной квартиры. Нам просто переезжать лень. У нас на окраине Харькова есть однокомнатная, правда без телефона.

– Что? Тут люди с ума сходят, от отсутствия жилья, бомжами себя чувствуют… А вам переезжать лень? – искренне удивилась Рита.

– Такое у меня мужо. Пока петух в одно место не клюнет, не пошевелиться. Но сейчас, я думаю, он таки поймет необходимость переезда. Предлагаю тебе с Вовкой пожить в той квартире, а я с детенышем останусь здесь.

Рита почувствовала, как ощущение реальности происходящего навсегда распрощалась с ее мозгом. Нет, нет, нет. Ничто не могло заставить девочку рушить чью-то семью, слишком хорошо Рита помнила, как ее родители разводились. И потом, не готова Рита была тогда к подобию, пусть совсем слабому, семейной жизни.

– Танечка, милая, не сходи с ума, пожалуйста. Вовка любит тебя, очень-очень, он сам мне говорил. Он не сможет без тебя, никак не сможет. Господи! Вы уже десять лет вместе, ты была рядом с ним и в горе, и в радости, и теперь ты хочешь позволить какой-то малолетке разрушить все это?

Татьяна как-то странно посмотрела на девочку.

– А ты штучка, оказывается…

– Тань, мне не нужен твой муж,– Рита вдруг почувствовала себя предательницей, – точнее нужен, но, как друг, как учитель, как напарник по бизнесовым делам…

Интерес в глазах Татьяны все разгорался.

– Теперь я понимаю, почему он тебя любит.

– Тьфу ты, да не правда это!!!– Рита мысленно пинала себя ногами за чувство дикой радости, охватившее ее от Таниных слов,– послушай, хочешь я уйду? Исчезну совсем-совсем, найду другую работу.

На лице Татьяны вдруг отразился неподдельный страх.

– Ты что? Не смей. Он никогда не простит мне этого. Он сойдет с ума окончательно. Да и мне будет тебя очень не хватать. Ты живая, и от этого всем вокруг становиться теплее. Только, когда ты не пластмасишься.

– Чего?

– Пластмасса, притворство, маска, это в тебе чувствуется, но это пройдет, если поживешь с ним чуть-чуть.

– Да не буду я. Я уже ответила. Ты предложила, я отказалась, неужели непонятно.

Тяжелая туча тишины окутала комнату. Обе женщины только что перешагнули через свои самые сокровенные чувства, обеим это стоило неимоверного труда, сердца обеих безумно бились, пытаясь выскочить из решеток грудной клетки, рассыпаться на миллион мелких кусочков и покрыть ощущение нечеловеческой боли пеленой небытия. Но это было бы слишком легким финалом.

– Господи,– Татьяна заговорила первой,– но ведь такое чувство дается раз в жизни, его нельзя убивать. Бог покарает нас за убийство его величайшего дара – любви.

Рите хотелось громко материться, она была готова задушить Татьяну за то, что та формулировала собственные ощущения девочки, которые так хотелось проигнорировать.

– Нет ничего хуже сформулированного ощущения,– произнес вдруг мужской голос, в комнату вошел Володя,– мы все трое присутствовали при рождении чувства, мы видели его детство, юность. Оно умерло, так и не созрев. Но мы вынуждены были убить его. Давайте помянем.

Володя достал из кулька бутылку коньяка. Что-то слишком часто здесь стали пить спиртное! Было непонятно прикалывается Володя или нет. Первую рюмку выпили молча.

– Ребенок, тебя удивляет все это?

Рита пожала плечами.

– Знаешь, почему мы с Морозовой, несмотря на абсолютно противоположные взгляды на жизнь, вот уже десять лет вместе? Честность – это основа наших отношений. Это, как оказалось, самый прочный фундамент. Неужели было бы лучше, если б мы с тобой встречались тайно? Мы бы чувствовали себя сволочами…

– Я итак себя такой чувствую.

– Послушайте,– Татьяна вдруг обрела привычную живость,– а может это и правда дружба?

– Теперь уже дружба,– заверил ее Вовка, поднимая вторую рюмку коньяка.

Барышни присоединились.

– Ребенок,– Татьяна, казалось, приняла какое-то решение,– ты его хочешь?

Рита лихорадочна пыталась сообразить, специально ли ее здесь постоянно ставят в идиотское положение, не забывая, при этом, отрицательно мотать головой.

– Так. Послушайте, раз уж вы друг другу так необходимы, так давайте жить все скопом. Мне главное, чтоб мои интересы никто не переступал. Я не ревнива, пока нет оснований. Можете разговаривать, летать в свои виртуальные миры, придумывать свои глупости, только меня в это не втягивайте. И никаких сексуальных движей, это единственное мое условие.

Рита с Вовкой смотрели на Таню, не мигая, вытаращенными глазами. Володя опомнился первым:

– Шведский брак! Такого у меня еще не было. Морозова – пять балов в зачетку. Хвалю.

– Я тебе дам “шведский брак”!– Таня засмеялась,– просто у нас теперь в семье будет двое детей. Все согласны?

– Ну, я так точно, а ты, ребенок?

У Риты сложилось впечатление, что она смотрит какой-то противный мексиканский телесериал. Более того, она чувствовала, что за нее здесь уже приняли решение. С другой стороны, девочке было жутко интересно, чем же все это закончиться. В конце концов, потом в любой момент можно будет положить конец данному шоу. Рита решила согласиться.

– Я не возражаю, только очень вас прошу, давайте ложиться спать, а то у меня уже глаза слипаются.

Рита закрыла глаза и откинулась на диван.

– Постели этому трупу, Тань,– попросил Морозов. Риту уложили на уже привычное кресло возле обогревателя. Татьяна пожелала девочке спокойной ночи, и чмокнула ее в щечку. Володя провел пальцами по Ритиной щеке и прошептал ей на ухо:

– Игра на уровне фола!

Это звучала до крайности значительно, и так, будто Рита прекрасно знает, о чём он. Нужно было подыграть, но Рита все же спросила о чём идет речь.

– Бывает игра за чертой, бывает – внутри выставленных рамок, а бывает на черте,– все так же значительно объяснил Володя и ушел спать.

Засыпая, девочка мысленно проконстатировала тот факт, что ее здравый смысл сегодня, похоже, собирается ночевать где-то в другом месте.

* * *

Татьяна, Володя, их сын и Рита действительно стали жить вместе в долго простоявшей пустой однокомнатной квартире Морозовых. Рита чувствовала себя мушкой, попавшей в паутину. Да, ей было хорошо с этими людьми, сложно, но ярко и интересно. И все-таки девочка понимала, что что-то ломается в ней, точнее что в неё многое ломают. Ожидание чуда сменяется верой в себя. Трепетная радость скептическим равнодушием. Морозовы явно влияли на Риту и пытались пригасить её. Впрочем, может это просто взросление? Рита продолжала работать в рекламно-информационной программе, потому как отведенное ей Владимиром место на новом канале вдруг срочно понадобилось сыну одного из учредителей. Работа приносила неплохие деньги и очень нужные знакомства, но уже не значила для девочки так много. Рита поступила без особого труда на режиссуру телевиденья и училась очень даже неплохо. Её хвалили преподаватели, в нее влюблялись однокурсники, но девочке было плевать на это. Она каждый вечер спешила домой, ей было жизненно необходимо захлебнуться на миг в синеве Володиных глаз и услышать ворчливое приветствие Татьяны “Явилась, вся грязная, как бомж, хоть бы губы подкрасила для приличия! Ужин готовить будем?”. И в то же время, Рита прекрасно понимала, что рано или поздно все это закончиться, что подобные аномалии не могут длиться вечно… Будущее представлялось ей теперь до крайности расплывчатым. В том, что идеи, проработанные ими с Володей, когда-либо превратятся в реальность, девочка глубоко сомневалась, уровень нынешней своей работы она уже переросла, а что же дальше? Неизвестность. Еще больше девочку мучила неопределенность ее отношений с Владимиром. За это время Вовка стал ей слишком родным. Рита теперь чувствовала его, умела читать его мысли, вдыхать мир его грудью, понимать его с первого взгляда. Какое то время девочка пыталась сопротивляться, но вскоре призналась самой себе, что любит. По-настоящему, всерьез любит Володю. Ей, как воздух, были необходимы его насмешки, его рассуждения, его жесты, его руки, его губы, его стремление подавлять и собственное покладистое подавление… И, в то же время, она не могла обладать всем этим в полной мере. Боль прочно поселилась в душе девочки. Мир воспринимался теперь только сквозь её пелену. Рита не могла себя победить, не могла заставить себя уйти от этой боли. Одержимая, с настойчивым мазохизмом, Рита бежала домой… Домой, окунаться в мистическую, и уже превратившуюся для девочки в необходимость, атмосферу материальных мыслей.

Дома троица весело коротала вечера, рассказывая о забавных историях из прошлого. Потом, когда сумерки окончательно одолевали день, Морозовы шли спать. Рита долго не ложилась. Она брала карандаш и тетрадку, начиная записывать мысли, чувства, ощущения. Рита ночевала на кухне. Здесь стояла большая, удобная софа. За окнами тысячью огней переливался город. Как в детстве, девочка любила сидеть на подоконнике, поджав под себя ноги и смотреть в ночь. Ей казалось, что она единственная сейчас не спит, что город сейчас живет только для нее. Она разговаривала со звездами, они мигали в ответ, то нежно согласно, то энергично, яростно отрицая слова девочки. Володя приходил на кухню, как только Таня засыпала. Ничего, что могло бы обидеть Татьяну, не было в отношениях Риты и Вовы, но почему-то обоим было страшно необходимо провести наедине хоть несколько мгновений. Они рассказывали друг другу самое сокровенное, они трагически искали друг в друге поддержку.

– Знаешь, жизнь ставит человека в определенные рамки, и, мне кажется, мудрость заключается в том, чтобы суметь в этих рамках быть счастливым,– Рите почему-то очень запомнились эти слова Володи.