Текст книги "Интурист в России (СИ)"
Автор книги: Ирина Седова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Часть II
Глава первая
– Мы вчера смотрели по вашему телевидению вашу передачу Поле чудес и ничего не поняли, – сказала Дейзи утром в субботу Белле, когда обе половинки группы снова встретились для планирования очередных обзоров достопримечательностей Москвы. Это был их последний Московский день, после которого иностранцы наметили выезд из столицы и путешествие по России.
– А что там понимать? У вас же вроде бы есть очень похожая программа Wheel of Fortune.
– Нет, – сказал Мигель, – наше шоу совсем другое. Хотя там тоже отгадывают слова по буквам, но у нас просто разыгрываются призы. А у вас игроки сами дарят ведущему подарки, причем более дорогие, чем те, что они выигрывают. Это что, взнос за участие?
Анюта с Мартой переглянулись и фыркнули, не сдержав смеха.
– Участие в этой передаче бесплатное, – растерянно проговорила Белла. – А подарки… это так повелось с самого начала, когда эта игра у нас только появилась. Участники шоу как бы в гостях, а в гости у нас не принято приходить с пустыми руками.
– Оно не совсем бесплатное. Для того, чтобы на это шоу попасть, надо придумать и прислать на сайт передачи кроссворд собственного изобретения. Чьи кроссворды окажутся самыми интересными, тех людей на передачу и приглашают, – внес поправку Иван.
– И еще они зачем-то передают приветы своим родным и друзьям, – добавил Киан. – Как будто у них ни у кого нет смартфонов.
– Так из телевизора же интереснее! – удивился его бестолковости Трувор. – И все знакомые этих людей сразу поверят, что они действительно участвовали в телепередаче, и помнят о них, а не потеряли голову от такого события.
– А что организаторы передачи делают с подарками? Делят между собой? – спросил Дик.
– Пищевые продукты, конечно же, или делят, или сразу же съедают за традиционным общим застольем. А несъедобное отправляют в специальный музей Поля Чудес в Останкино. Этот музей находится в телецентре.
– О, так при этой передаче имеется музей? – сказал Артур. – И его можно посетить?
– Ага, если заранее заказать экскурсию. А то можем приехать к закрытым дверям, – сказал Иван, глянув в Интернет.
– И паспорта с собой не забудьте захватить. Вход в Останкино только по документам, подтверждающим личность.
Эта идея с музеем самой знаменитой телепередачи страны оказалась очень удачной. Во-первых, канадцам понравилось, что все разнообразное великолепие экспонатов было создано руками самых обычных российских (и не только российских) граждан. Здесь были собраны уникальные вещи, которые на любом международном аукционе могли быть проданы за немалые деньги.
Куклы в костюмах разных областей, игрушки, инструменты, кружева, картины – и все наивысшего качества. А во-вторых, многое можно было потрогать, национальную одежду на себя надеть и в ней сфотографироваться. Все это привело канадцев в полный восторг – и они, конечно же, не преминули воспользоваться такой возможностью.
Понравилась им и вторая часть экскурсии – возможность побывать в съемочных павильонах Останкинского телецентра, посмотреть на то, как выглядят декорации вблизи, послушать рассказ о создании некоторых сцен из знаменитых кинофильмов. В общем, день был прожит не напрасно. Даже индеец не ворчал, что это не Россия, а подрастающее поколение в лице Артура и Киана ни разу не заподозрило, что их разыгрывают или пытаются их распропагандировать.
И ни Белле, ни ее подопечным даже в голову не могла закатиться идея, что одного из них кто-то подозревает в том, что он не тот, за кого себя выдает. И что самый прошаренный детектив столицы хочет вывести его на чистую воду, для чего собирается установить за их компанией тщательное наблюдение.
* * *
Олюшка и Красавчик допоздна обсуждали увиденное за день. После городища, где также ничего не валялось на поверхности, они посетили поселок гончаров и овраг, важно именуемый здесь каньоном в честь американского каньона в долине реки Колорадо, хотя масштабы обоих объектов и были несравнимы. Впрочем, спуститься в этот недо-каньон экскурсовод им не позволил.
– Опасно, – сказал он. – Там есть ямы.
– Может, и так, – согласилась с ним Олюшка.
Она произнесла это так серьезно, что Красавчик поверил.
А потом гид подвел их к так называемому археологическому парку, где были возведены реконструированные энтузиастами жилища населения городища. Для проживания в холодном климате они не годились, зато как летние домики выглядели вполне ничего. Некрополь и так называемое Костище завершали просмотр.
Уже зная из путеводителей, что Костище представляло из себя свалку из немыслимого количества останков съеденных лошадей, глазеть на это вблизи особого желания у Красавчика не было, но он добросовестно отстоял на смотровой площадке положенное время исключительно из уважения к гиду. Тот очень старался выжать из себя нечто, что могло поразить воображение клиентов.
К гостинице они вернулись уставшие и голодные. Впрочем, как раз этой беде помочь было легко – поскольку заработок местных обитателей напрямую зависел от туристов, то подкрепиться было где и было чем. Ну и запас чипсов у них был отнюдь не на исходе.
– В общем, так, – сказала Олюшка, зайдя в номер к Красавчику сразу после того, как он с наслаждением высвободил ноги от кроссовок и растянулся на своем ложе прямо на покрывале. – Рассказывай обо всех несостыковках, которые уловил.
– С этой хазарской крепостью что-то не так. Игнатий Смолянин видел Дивы, проезжая в этом месте в 1389 году. Но никаких руин при слиянии Тихой Сосны и Дона он не заметил.
– То есть либо этой крепости уже не было на поверхности земли, либо еще не было.
– А спустя 200 лет там были вполне себе руины, которые настолько впечатлили строителей Коротояка, что те отметили их в своей строительной книге.
– И руины крепкие, если через сто лет камень со стен был использован при строительстве церквей Дивногорского монастыря, – подхватила Олюшка.
– Прибавим к этому, что крепость и город у ее подножия не были захвачены врагом – они были просто покинуты по неизвестным причинам.
– И согласно официальной истории случилось это в X веке. Вопрос: возможно ли такое? Если раскопанные остатки стен пришлось срочно засыпать землей, потому что на воздухе они начали стремительно разрушаться?
– Ответ: монахи использовали камни из стен, которые были на поверхности.
– Угу. Но я не верю в блоки, вырезанные из мела, способные продержаться 1000 лет, сохранив свою форму и прочность.
– Ты предлагаешь версию, что крепость была построена в XV веке?
– Ну да. Или возможно, даже чуть позже. И это хорошо подтверждает сохранность останков погребенных в некрополе тел. Жаль, конечно, что ты английского не знаешь…
– Я? Не знаю? Ха! – Красавчик аж прищурился от восторга. Наконец-то ему удалось чем-то поразить эту малолетнюю зазнайку!
– Ты? Знаешь английский? А-а, в пределах школьного Do you speak English? – на пару секунд замерла Олюшка, переваривая услышанное. И, наконец, выпалила – Это не знания, это профанация предмета!
– Смотря как учить, – Красавчик наслаждался растерянностью своей компаньонки, смакуя каждую смену мимики на ее лице. – У нас англичанка была – зверь. Мы ее так и звали: Пантера. Я к концу 9-го класса кино без субтитров понимал. Правда, говорить тогда еще не умел, но на зоне специально в вечернюю школу записался, так что продвинулся. От скуки.
Он не стал добавлять, что сделал это исключительно для того, чтобы произвести впечатление на Беллу, и искренне пожалел, что сейчас рядом с ним не она, а эта соплюшка: умнющая, наглая и пронырливая.
Впрочем, этот эпизод у нас еще впереди…
– Ты даже не представляешь, как это здорово! – прониклась, наконец, пронырливая и наглая. – Мы сейчас составим текст, я переведу его с помощью Гугла, а потом ты его выучишь и несколько раз произнесешь для уверенности.
* * *
Когда Олюшка ушла к себе и пытка с английским закончилась (дрессировщицей его напарница оказалась еще похлеще школьной Пантеры), Красавчик наконец расслабился. Он лежал на кровати в крошечной скромно обставленной комнате и думал, глядя на стены, оформленные в национальных южно-русских мотивах, как странно повернулась его жизнь. И что Белла права: ему надо изменить свои манеры и приобрести какую-нибудь профессию, которая помогла бы ему продержаться на свободе, не занимаясь криминалом.
Ну хотя бы с пяток лет, пока его не перестанут искать. А для этого потребуется обрезать старые связи, получить чистый паспорт и прибиться к какой-нибудь бригаде гастербайтеров, если не удастся открыть собственный бизнес.
Жаль, что половина накопленных денег ушла на то, чтобы откупиться от васи, под чьей биографией он сумел выползти из цепких лап закона. Того, что осталось, для открытия собственного бизнеса не хватит. Да и взять эту заначку не так-то легко – пришлось бы светиться там, где его знает каждая собака, а том числе и полицейская…
* * *
Канадцы восприняли идею отправиться в турне по России с нескрываемым энтузиазмом.
– Москва тяжелый город, – высказал всеобщее настроение Мигель. – Здесь все куда-то торопятся, никто ничего не знает, и никому ни до кого нет дела. Вокруг, конечно, интересно, но мне уже хочется тишины и покоя.
– Значит, заметано, – сказала Белла. – Тогда выдвигаемся сразу на Казанский вокзал, чтобы ночью выехать, а завтра днем быть на месте. Отоспимся в поезде.
По прибытию на Казанский в справочном выяснилось, что до Воронежа можно было добраться аж с четырех разных вокзалов, но посовещавшись, наши путешественники согласились не суетиться, а положиться на судьбу, то есть купить билеты на тот из поездов, который отправлялся отсюда.
– А где Олюшка? – спросил Дик. – Она что, уехала домой не попрощавшись?
– Она отправилась на разведку, – чуть-чуть важничая, ответствовал Трувор, – чтобы узнать, стоит нам ехать в Дивногорье или не стоит.
– Ну и как?
– Недавно отзвонилась, сказала, что там очень интересно, и что она нашла экскурсовода, который говорит по-английски. И места в гостинице на завтра она для нас забронировала.
– Ну что же, тогда давайте выбирать поезд.
– Вот этот, на 23:28, на Анапу. Он для нас самый удобный, потому что приходит в Воронеж полдесятого.
– Или на 00:37, на Новороссийск.
– Согласна. Только надо кодировку рейсов записать, потому что в кассах спрашивают номер поезда, а не его конечный пункт прибытия.
– Ага, – сказали Анютка с Мартой, – тогда мы побежали занимать очередь.
– Я сейчас просмотрел расписание электричек Воронеж – Лиски, там перерыв больше трех часов, – сказал Иван, когда они уже переместились почти к самому кассовому окошечку. – Мы можем не успеть доехать до Дивногорья за завтрашний день.
– Извините, Белла, – сказала Дейзи, до сих пор внимавшая обсуждению маршрута как нельзя более внимательно, но со странным выражением на лице. – Разве через эти Лиски поезда не ходят?
Белла покраснела.
– Вообще-то Лиски – узловая станция, – проговорила она. – И я просто затупила. Словно затмение на меня какое-то нашло. Конечно, вы правы. Хотя если у вас есть желание осмотреть Воронеж, мы можем сойти с поезда и по нему прогуляться.
– Нет, – покачал головой индеец, когда Дейзи перевела ему предложение Беллы. – Нет у меня такого желания. Я устал. Большой город – едем мимо.
И они выдвинулись. То есть сели на поезд согласно билетам в обозначенный там вагон и большую часть дороги проспали, стараясь не грузить друг друга. Иностранцы стремились к самостоятельности, а обрадованные русские расслабились и уткнулись каждый в свой Интернет.
Только Трувор и Джо выпали из этого негласного договора – Трувор извлек откуда-то из глубин своего багажа колоду карт, и они резались в дурака всю дорогу от Воронежа до Лисок, то есть до момента прибытия.
Станция Лиски встретила наших путешественников приветливо, но без особого радушия. Ближайшая электричка на Дивногорье отправлялась в 17:18, и это было достаточно печально, потому что ни малейшего желания пойти осматривать город, который она представляла, ни у канадцев, ни у русской ребятни не было.
Интернет им никаких ярких достопримечательностей не обещал, а просто так бродить по улицам было неинтересно. Максимум что-то извлечь можно было из краеведческого музея, но желания туда тащиться не возникло ни у кого. Москва выжала интуристов досуха.
– В общем так, – сказала Белла после трапезы в кафе. – Предлагаю поход по маршруту Лиски – Дивногорье.
– То есть? – откликнулась Дейзи.
– Пешком дойти дотуда. Если идти не останавливаясь, то это займет всего три часа. Но если двигаться не торопясь и делать привалы, то четыре или пять. Можем даже пикник устроить где-нибудь на берегу Дона.
– А разрешат?
– А кто запретит? Главное – закопать после себя мусор и затушить костер, чтобы не возник пожар. Если, конечно, мы захотим его разжечь.
– Костер мы разжигать не будем, – сказал Иван. – У нас имеется походная плита, если захотим вскипятить чай.
– Зачем нам чай, если у нас есть кока-кола? – возразил Киан.
– И минералка, – добавил Артур.
– А чемоданы?
Это был вопрос вопросов. Тащить на себе поклажу по бездорожью или катить тележки по грунтовке было удовольствием ниже среднего. И общество с любопытством уставилось на Беллу в полной уверенности, что предложенный ей поход не состоится по самой что ни на есть объективной причине – в поход полагалось идти с совершенно иной экипировкой, чем пластиковые ящики на колесиках…
Белла подумала. Отказываться от интересной идеи было не в ее правилах.
– Сдадим в камеру хранения, – наконец, нашлась она. – Мы ведь недолго будем отсутствовать, всего дня три. Так что перегружаем в рюкзаки все, что нам может в дороге понадобиться…
– Свитер, куртка и еда, – сказал Джо.
– Спички, ножик и вода, – докончил Трувор.
– Еще купальники, – фыркнула Анечка. – Вы как хотите, но я твердо намерена поплескаться если не в Доне, то в реке, которая в него впадает. Как там ее? Тихая Сосна?
На том и порешили. Как ни странно, но после того, как их компания успешно избавилась от чемоданов, отношение к посещению местного музея кое у кого радикально поменялось.
– Дорогая, – сказал Мигель, – тебе не кажется, что нам с тобой полезно было бы глянуть на оформление краеведческой экспозиции в Российской глубинке, а не только в областных городах? Нашим сыновьям так точно не повредит.
Дейзи подумала.
– Дядя, ты не против? – спросила она у индейца.
Дик поразмыслил… Время все равно некуда было девать…
– Краеведческий – это все равно что исторический? – выдал он вердикт. – Пошли, а то потом жалеть будем, что не заглянули, когда была такая возможность. Тем более если музей действительно в двух шагах. Ну-ка Киан, покажи, чему ты научился у своих скаутов. Вот тебе карта на стене, куда нам, в какую дверь?
– Туда, мимо центрального рынка, к какой-то церкви.
– В путеводителе написано, что эта церковь называется собор и красоты несравненной, – сказала Дейзи.
Оказалось, что несравненной – это было слабо сказано. Недавно воздвигнутый, собор был похож на чудесное беломраморное видение, спустившееся на землю с небес для того, чтобы освятить ее своим сиянием. Он был похож – и не похож на все те, какие канадцы видели до этого.
Центральный купол, покрытый золотом, окруженный четырьмя башнями с куполами синего цвета, блистал под лучами солнца, и блестели золотые звезды, рассыпанные по их синеве. Над каждым из четырех входов в здание высились еще башенки, поменьше, опять же с куполами, где золотое и синее были соединены в единое целое и горели под лучами солнца.
Рельеф стен собора был прихотлив, но строг – каждая деталь его была строго выверена и словно отчеркнута все тем же желтым металлом, которое назвать золотом не решался язык, настолько его было много.
И столь же поразительным показался канадцам музей.
Он мало того, что был устроен в старинном здании дореволюционной школы, самом по себе изысканном. Но в довершение чуда на то место, где оно сейчас стояло, здание было перенесено с места старого. При переносе оно было слегка реконструировано, и каждый из его девяти залов, соединенных коридором с рельефными расписными потолками, был оформлен по-своему. Например, зал, посвященный древностям, был стилизован под меловую пещеру.
А художественная галерея повергла Дейзи просто в шок. 1000 картин местных художников XX и XXI веков поражали разнообразием стилей и художественным мастерством. Это вовсе не было беспомощной мазней или строгим академизмом – каждое полотно было оригинально и отражало мир по-своему.
Был зал, посвященный народному быту – быту самых обычных крестьян и горожан. Был зал, посвященный местному дворянству и богатому купечеству. Был зал оружия и обмундирования различных родов войск. И местная фауна тоже была представлена интересно и красиво.
У Дейзи сжалось сердце, когда она увидела паркетные полы и отлично организованное пространство застекленных витрин. Нет, она, конечно же, не жалела, что сюда зашла, но по сравнению с этим великолепием все до единого музеи ее родного города N казались ей теперь жалкими и неинтересными.
– Только не говорите, что эти предметы здесь поставлены, чтобы пыль в глаза иностранцам пускать, – сказал Мигель, обращаясь к своим старшим отпрыскам. – Это для своих, для местных. Чтобы они знали и любили свой край.
– Да поняли мы, – буркнул Киан. – Здесь английского никто не знает, и туристов вообще нет.
Глава вторая
– А теперь затаримся – и к мосту на другой берег Дона.
– Затариться – это что? – спросил индеец, который во все время турпоездки рьяно изучал русский язык.
Память у него была изумительная – любое выражение он запоминал с первого раза и уже не путал, но за один месяц невозможно было продвинуться слишком глубоко в предмет.
– Надо заглянуть на Центральный рынок и подкупить продуктов в дорогу, – пояснил Трувор.
– Мы же вроде все давно рассчитали? – удивился Артур. – Или вы сами себе не доверяете?
– Мы доверяем, но тетя Олеся всегда меня учила, что при походе в лес лучше брать еды и питья в два раза больше, чем необходимо. Мало ли что может случиться в дороге… Translate! – повернулся он к Джо.
Выслушав перевод, индеец кивнул, и путешествие началось. Проверив запас продуктов и доложив некоторый запасец, компания покинула рынок и уже не заходя на вокзал, направилась прямиком к мосту через Дон. Перейдя его вдоль железнодорожных путей, они свернули в сторону, чтобы срезать путь.
Глупо было избегать автомобильных дорог лишь потому, что те были грунтовыми, тем более что вышагивая по ним, появилась возможность рассматривать мелкие поселения, через которые эти дороги проходили. Тут и там виднелись меловые возвышения, некоторые из которых были отмечены на карте как горы, но наши путники предпочли ни на одну из них не взбираться. Подумаешь, горы! У канадцев эти прыщики на теле природы возбуждали только смех – что такое горы они знали не по картинкам.
Им надо было преодолеть расстояние в 8 железнодорожных станций – вот это была задача, это казалось солидным и настраивало на подвиг. Только одолев первую четверть маршрута, сборная команда Канада+Россия решилась притормозить. Их любопытством завладел огромный меловой карьер. Интересно же было посмотреть, что оно такое, и как добывается такая экологически безобидная штука как обычный мел.
Зрелище иностранцев не потрясло, но эстетическое чувство Дейзи и ребятни было удовлетворено вполне. Желтые машины, казавшиеся огромными по сравнению с человеком, стоявшим там же внизу, выглядели пигмеями на фоне высоких, вырезанных ковшами экскаваторов белых вертикальных откосов.
Сделав несколько снимков сверху, Артур, который вел видеоблог о своем путешествии по России, сагитировал всю компанию спуститься вниз, чтобы снять себя, любимых, сначала рядом с экскаваторами, а потом с самосвалами. Дик вниз не полез – он вызвался стоять наверху и снимать всю пеструю компанию оттуда.
Исполнив туристический обряд, то есть наделав достаточно фотографий себя, любимых, компания покинула меловой карьер и отправилась дальше, к объекту, который значился в списке достопримечательностей как Шатрище. Это была невысокая гора, по форме действительно напоминавшая шатер, на котором кто-то когда-то воздвиг православный крест.
Находилось гора Шатрище за железной дорогой, от станции 154 км туда вела вполне приличная тропа, и грех было бы этой тропой не воспользоваться. Это была примерно середина пути до конечной точки маршрута, пешеходные силы у наших туристов еще не были подорваны, и усталость не успела притушить огней их любознательности.
Тем не менее хороший отдых никому еще не вредил, поэтому по общему согласию было решено расположиться на откосе напротив, чтобы полюбоваться горой издали, сфотографировать ее оттуда и нормально, не торопясь поесть. Трапеза на свежем воздухе напитала их дополнительной порцией энергии, и решение прогуляться, чтобы штурмом взять таинственную гору, было всеобщим. Но обсуждение было серьезным.
– В Интернете написано, что когда-то это был пещерный монастырь, – сказал Иван.
– Не хотелось бы помешать отшельничеству затворников, – сказала Анюта.
– Мы никому не помешаем. Монастырь давно покинут, и служба в нем не ведется лет сто.
– Вход высоко, – сказала Марта.
– День сухой, и идти недалеко: какие-то несколько десятков метров за железнодорожной платформой.
– Я хочу посмотреть, – сказал индеец, и его желание поставило точку в колебаниях.
Входов, из тех, что не были засыпаны ни Екатериной II, ни революционерами, имелось аж целых три. И через каждый можно было попасть внутрь горы, чтобы осмотреть то пространство, которое было открыто для туристов.
Где-то рядом, если верить путеводителю, была еще глубокая яма, в которую запросто можно было ухнуть. Но, к счастью, яма эта была несколько в стороне от входов, и можно было смело наклонять свои гордые головы пониже перед тем как очутиться внутри горы и выпрямиться там в полный рост.
Наклонились, вошли и выпрямились.
– Здорово! – сказал Мигель. – Не соврал путеводитель: подлинный монастырь, и по-настоящему пещерный!
– Ну, судя по тому, что здесь не понатыкано табличек и не ведется сбор дани с желающих пошататься среди ниш и проходов, это действительно не новодел, – заметила Белла. – Путеводитель утверждает, что монастырь был основан в XVII веке.
– Вот только пусть не говорят, что все эти ходы прокопал первый же монах, который здесь поселился, – сказал Киан.
– Я думаю, что монахи здесь вообще ничего не копали, – сказала Анюта. – Они использовали жилище народа, который здесь обитал до прихода русских, а затем перешел жить в какое-то иное место.
– Так и скажи, что русские их всех перебили, – сказал Киан, проявив здоровый скепсис воспитанного на голливудских боевиках скаута.
– Перебили? – изумилась Марта. – Как ты это себе представляешь? Монахи пришли, увидели здесь трупы и кости, их повыбрасывали и стали жить там, где продолжали бродить духи мертвых? У нас так не делается. Окрестные жители сразу же бы стали называть этот холм Могила и относиться к нему как к кладбищу.
– А что обозначает Шатрище?
– Большой переносной дом, жилье.
И в самом деле: пещерная обитель была полна следами тех, кто не только совсем недавно был жив, но жив настолько, чтобы оставлять здесь свидетельства своего пребывания на грешной земле. Потолки пещерной обители были ровные, аркообразные, а стены сплошь покрыты изображениями святых, крестами и надписями.
И было во всем этом нечто такое, что внушало невольный трепет, останавливая попытки поострословить или критически ухмыльнуться. Словно люди, которые некогда эти надписи сделали, так и остались здесь обитать навечно, превратившись в незримые тени.
– Пошли отсюда, – скомандовала Дейзи, когда компания добралась до узкого хода, уходящего вглубь горы и заканчивавшегося тупиком. – Мне страшно.
– Вот тут в Интернете есть план, – сказал Иван, раскрывая планшет. – Галерея, по которой мы сюда пришли – кольцевая. Поэтому нам не обязательно поворачивать назад. Достаточно просто идти по ней вперед, не ныряя в боковые ответвления.
– И убедительно прошу держаться всем вместе, чтобы не отставать, – строго сказал Мигель. – Здесь легко заблудиться.
Какое там отставать! К концу маршрута единственным желанием всех было поскорее очутиться на вольном свете!
– Уф, – потянулся Киан, вынырнув на поверхность. – Ничто меня не заставит лезть туда снова. Там же холодно как в погребе, и так же темно. Что за радость была проводить там все свои дни?
– И ночи, – фыркнула Анюта.
* * *
Кожаный Мокасин, он же индеец Дик должен был бы быть вполне доволен: он не ожидал, что поездка по России окажется настолько насыщенной и богатой впечатлениями. Что сам воздух этой страны окажется пьянящим, московские туристические места необычными, архитектура не похожей ни на что другое, а музейные выставки богатыми.
Здесь всего было слишком… с избытком. Даже звезды на небесах сияли как в дни его молодости: небо по ночам было усыпано ими и уводило в бесконечность. И древности оказались древними по-настоящему. Да и английский язык гида, которого где-то здесь сумела раздобыть Олюшка, был достаточно приемлем, чтобы понимать его объяснения без особого труда.
Правда, акцент у гида был британский, как и у всех, с кем индеец пытался общаться в России. Зато рассказывал парень интересно, с огоньком, и вообще был обаятельным и многое знал помимо того, что было написано о Дивногорье в Интернете.
Он не просто показал туристам пещерную церковь, вырубленную в громадных меловых Дивах, а и поведал о том, что икона, в честь которой эта церковь названа, считается исцеляющей, и поэтому у нее есть другое имя – не Сицилийская, а Исцелийская. Что Дивов, то есть огромных меловых столбов, похожих на сказочных существ, когда-то стояло здесь больше двадцати, и место это было некогда знаменито по всему Придонью.
Парень толково объяснил, почему стенки пещер, вырубленных в меловых столбах, гладкие и чистые – оказывается, это реставраторы постарались соскоблить с них все следы несанкционированного пребывания разного туристического и иного люда. Потому что при советской власти и эта церковь, и монастырь неподалеку были упразднены. Богослужение в них не велось, а в зданиях монастыря располагались сначала госпиталь, а затем санаторий.
Лишь Маяцкая крепость с городищем разочаровывали – вместо крепости посетителям показали ровный плоский холм размером в два с половиной акра, вокруг которого виднелись следы рва, а на городище не было вообще ничего.
Народ, который здесь некогда обитал, гид называл хазарами и аланами. Он нисколько не стеснялся рассказывать о том, что и до русских здесь кто-то жил, строил крепости и вел свой особый образ жизни. Как и о том, что народ этот отсюда однажды исчез, чтобы больше здесь не появляться. Об этом будто бы поведали археологические находки. И еще: на склоне одной балки был обнаружен некрополь, то есть место, где хоронили умерших.
– Ни в крепости, ни на городище – нигде на территории нет следов битвы или пожарища, – пояснил гид. – Они были просто внезапно покинуты. Официальные историки относят это событие к X веку, но это делает его еще более непонятным.
Тем более непонятно, отчего яму, куда сбрасывали кости съеденных лошадей, официальная история помещает в века еще более отдаленные, прибавляя им несколько тысячелетий. То есть, получается, что кочевал по этим просторам некий народец, питавшийся лошадками, а потом неожиданно пропал и растворился в пространстве, ничего после себя не оставив кроме лошадиного кладбища?
Если же привязать найденные костные останки к хазарам, то картина складывается более убедительной, ведь хазары известны как кочевники, чьей пищей были именно лошади. Получалось бы, что обитавшее здесь кочевое племя ежегодно возвращалось сюда каждое лето, а с наступлением холодов уходило.
В общем, экскурсовод рассказал и показал много всего. Канадцы постигли, почему нельзя гулять по траве и надо ходить по тропам. Оказывается, с того момента, когда был организован музей-заказник Дивногорье, местные энтузиасты озаботились проблемой восстановления флоры и фауны дикой степи, и за 30 лет они уже многого добились.
Но, если честно, гид мог особо и не распинаться: после подъема по лестнице на высоту десятиэтажного дома желания сходить с пешеходных троп ни у кого из туристов обычно не возникало. Даже если они были с приставкой «ин-».
И у индейца тоже не возникло – что такое брести по разнотравью, раздвигая ступнями спутанные стебли, он еще не забыл. К концу дня ноги у всех гудели даже после маршрутов по проложенным тропинкам.
Что не помешало девчонкам после ужина побежать на пляж. И мальчишкам тоже.
Индеец не был двенадцатилетней девчонкой, и был утомлен он не столько от ходьбы, сколько от впечатлений. Пеший 15 километровый поход накануне вспоминался ему прогулкой по зоне отдыха. Во впечатлениях требовалось разобраться. Поэтому вместо погружения в воды местной речушки он предпочел вытянуться на диване своего номера и, прикрыв глаза, полежать в одиночестве, сравнивая свои ощущения.
Что-то его царапало – какое-то несоответствие. Душу индейца грызло беспокойство – его многолетний опыт подсказывал, что в поездке сюда имелось нечто неестественное, отчего она казалась розыгрышем, постановкой. Ах да – гид! Он был слишком хорош, чтобы быть настоящим…
У сильного духом человека, приговоренного судьбой к неизбежному, есть одно преимущество – свобода говорить то, что он думает. Этим преимуществом следовало воспользоваться. И когда компания снова собралась для обсуждения планов на будущее, старый Дик решился выплеснуть то, что не давало ему покоя.
– Уважаемая Белла! – сказал он. – Ваше прекрасное шоу было отлично спланировано, и я наполнился впечатлениями до конца моих дней. То, что вы нам показали, выше всяких похвал, и похоже на сказку. Прекрасную сказку, похожую на волшебный сон. Но я устал. Я хочу видеть все своими, а не вашими глазами, и не глазами авторов роликов из Интернета.
– Не поняла… – растерялась Белла. – Вам не понравилась сегодняшняя экскурсия?
– Очень понравилась – даже слишком. Но я хочу пройтись по России по собственными маршрутам. Самостоятельно. Хочу попробовать здесь жить дикой жизнью. Ловить рыбу и готовить ее на костре, покупать пищу в мелких магазинах, без надзирателей общаться с людьми, которые мне встретятся по дороге.
– О-ля-ля! – вырвалось у Анюты.
Олюшка и Джо тревожно переглянулись.
– Нежданчик за нежданчиком! – присвистнул Иван.
– Вот непруха! – высказался гид, который тоже в этот раз присутствовал при обсуждении будущих планов честной компании, подтверждая этим подозрения индейца, что он подосланный к иностранцам чекист-фээсбэшник.
Последовавший ответ русских убедил Дика в том окончательно.
