Текст книги "Интурист в России (СИ)"
Автор книги: Ирина Седова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– Ты знаешь, кто эта дама?
– Нет, – отвечал парень угрюмо и по-прежнему тихо.
– Сеструха Красавчика. Помнишь такого?
– Еще не забыл. А ты кто?
– Его тень.
– Красавчика убили.
– Зато я жив. Садись рядком да поговорим ладком. Медленно разворачивайся лицом ко мне, спиной к своей кодле… Белла, садись рядом с ним. Поближе, не стесняйся. Девочки, вы по краям, вполоборота и смотрите в ту сторону…
– Ну, повествуй, Перо, кто выложил в Интернет фото с трупом Красавчика.
– Шнобель.
– Шнобель? Из Псковских? А ты с какого боку здесь припека?
– Я проиграл. На последнем кругу он выставил вот эту даму и сказал: Играем на нее. Чья рука последняя – приводит эту телку ко мне.
– А– а-а, вон оно что! А я думал ты сам вызвался!
– Я похож на чумового? А теперь, когда я узнал, кто она, я конченный чел. Мне Красавчик знаешь, кто был? Я ему больше чем жизнью обязан!
– И что ты собираешься теперь делать?
– Пойду и откажусь. Скажу: пусть ищет другую телку, я организую.
Марта ойкнула.
– Ты вот вроде не глупый парень, а дурак. Шнобелю конкретно Белла нужна, у него на нее планы. Кстати, ты вот этого жмура не знаешь?
И он показал фото убитого киллера.
– Это Дуля. Он тоже Шнобелю проигрался. Это ты его?
– Есть сомнения? В общем, так… Шнобеля, падлу, наказать хочешь, чтобы жить дальше?
– Это угроза?
– Нет, план. От точности его исполнения будет зависеть будущее всех нас, а может и не только.
– Раскладывай.
– Вы сейчас оба встаете и туда идете…
– А если я откажусь? – сказала Белла сердито.
– Ты хочешь, чтобы я уложил их всех? Я могу, но тихо вряд ли получится. Мне придется сдаться полиции, со всеми последствиями. Я не супермен, Беллочка, и кто-то должен будет отдуваться, чтобы остальные могли уйти.
– Хорошо, я согласна. А зачем?
– Затем, что если он тебя не приведет, то не закроет свой карточный долг, и не сможет иметь право сделать то, что он должен сделать. Видишь ли, в его обязательстве есть один слабый пункт. Там нет точных деталей, в каком виде он тебя обязан доставить. Дай-ка мне мою сумку!
Красавчик извлек оттуда завернутый в шелковый шарфик Беллы пистолет, экспроприированный им в процессе уничтожения улик после убийства киллера, сунул его в правую руки Беллы, прикрыл сверху этим же шарфом и продолжил:
– Как только Перо оставит свой автограф на Шнобеле, он должен сказать: Тебе привет от Красавчика. После этого ты сдергиваешь со ствола шарфик, и все видят в твоих руках пистолет…
– Я все равно не смогу выстрелить!
– И не надо. Важно, чтобы эти двое его увидели… Ты говоришь: Этот падла шулер, он всегда играл краплеными картами. Перо обшаривает карманы Шнобеля, делит деньги на три части и вручает каждому из тех двоих его долю.
Парень кивнул.
– Потом Белла говорит: Отправьте этого (можешь его легонько пнуть ногой) в круиз по Волге.
– А если они откажутся? – спросил Перо.
– Я буду сечь поляну и в случае заминки немножко проявлюсь. Это не желательно, конечно, но лучше чем если эти двое останутся незамазанные. Сразу же, как только они зайдут на глубину и вытолкают трупешник за кусты в фарватер, ты отсюда сваливаешь, и если мы где-нибудь встретимся, то ты меня никогда не видел, а я тебя.
– Это само собой. А ты?
– Подчищу поляну после всех. Нельзя оставлять грязь.
Глава четвертая
К тому моменту, когда труп шулера поволокли по песку к кромке воды, Трувор с Иваном уже были возле девчонок и созерцали подробности разворачивавшегося действа.
Наблюдателями были не только они – канадцы, до этого мирно плескавшиеся напротив своих вещичек, лежавших под охраной старого индейца, тоже заинтересовались тем, что происходило у этих русских. Не заметил ничего лишь Киан, увлеченный нырянием и сбором со дна осколков перламутровых ракушек.
Артур немедленно ринулся к своему видаку, чтобы запечатлеть интересную сцену, Мигель с Дейзи за ним, чтобы ему помешать. Джо, раскрыв рот, столбиком завис, держась за ветку ближайшего к себе куста: его инстинкт говорил ему спрятаться и не высвечиваться. Словно красный сигнал загорелся в мозгу: Опасность! Опасность!
Между тем у Мигеля подал признаки жизни мобильник. Подняв трубку, он выслушал сообщение, произнес: Да, понял, и махнул Джо рукой: мол, выходи. Оставив спасительную ветку, Джо обернулся к Киану, но тот уже и сам увидел, что взрослые лихорадочно собирают вещи с намерением исчезнуть со сцены, и двинул к берегу, чтобы присоединиться.
– Вот что, – сказал Мигель, когда они уже были на общем пляже среди народа, – Одевайтесь, и мы немедленно едем в гостиницу. Там хватаем чемоданы – и на автостанцию. Наша цель – Канаш. Запомнили? – Канаш! Там мы будем ждать наших русских друзей.
– Отец! – возразил Артур. – Почему мы удираем как трусливые кролики вместо того, чтобы помочь Белле? Нас же много, и мы были сильнее!
Мигель подумал. Объяснять сыновьям, что прежде всего он всегда и везде будет спасать их, было бессмысленно.
– Ты не видел всего, – сказал старый Дик. – Белла тоже из их шайки. Она подошла, приказала – и вот уже труп ее врага истекает кровью, а она даже рукой не пошевелила.
– И Валентин не вмешался, – добавила Дейзи. – Просто стоял и смотрел.
– У него приказ – охранять нас, – предположил Джо. – Это ведь он велел нам ехать в этот… как его… Канаш, да, пап?
– Естественно, – подтвердил Мигель, потому что эта версия единственная все объясняла. – Если бы мы остались, мы бы начали ему сильно мешать. Мы не должны увидеть в России большего, чем нам хотят показать.
– Угу. Меньше знаешь – крепче спишь, – хмыкнул Киан.
И странно устроена жизнь! Хотя день был по-прежнему ясным и жарким, а желтый песок горячим в меру, и величественная река струилась на расстоянии нескольких шагов, предлагая всем-всем-всем прохладу своих волн, но стоило ему подумать о том, что где-то в глубине этих самых волн сюда сейчас плывет мертвое окровавленное тело, как и день померк, и песок стал казаться раскаленным, и вода в реке холодной до отвращения.
– Пошли отсюда скорей, – сказал он. – А то на автобус опоздаем!
* * *
Канаш оказался узловой железнодорожной станцией, и активное движение поездов через нее намекало, что дальше канадцам предстояло путешествие на поезде. Действительно, появившись на следующем автобусе, русские предложили им выбор: Казань или Москва.
– А что, в Казани нет криминальных группировок? – деловито поинтересовался Артур. – Я слышал, недавно целый телесериал был на эту тему.
– Этот сериал о временах лихих 90-х, когда не только в Казани шел район на район, и подростки в драках убивали друг друга, – пояснила Белла. – Насмотревшись крутых фильмов, и позабыв о том, что в отличие от компьютерных игр в жизни никто не воскресает, они лезли стенка на стенку с цепками, ломиками и самодельными кастетами.
– Именно поэтому такое быстро удалось притушить, – сказал Трувор. – Кого-то убили, кого-то покалечили, кого-то посадили. Сейчас такого нет.
– А ты откуда знаешь? – это были слова Киана. – тебя же тогда и на свете-то не было.
– Мне дедушка рассказывал. Он как раз в те времена в полиции начал служить. Жаль, что гнид, которые тогда это организовали, найти не удалось.
– Я думаю, что удалось, – возразил Валентин, – но публике об этом знать было ни к чему. Сейчас пытаются поднять новую волну, но вряд ли получится, потому что еще живы те, кто все это помнит. Поэтому в Казани сейчас так же спокойно, как и везде. И это очень красивый город – столица Татарии.
– Тех самых татар, которые когда-то напали на Русь? – с интересом спросил Мигель.
– Почти. Это та территория, где проживают их потомки, и где они являются хозяевами. Государственный язык там татарский, архитектура восточная. Вы сможете посетить настоящую мечеть, их там аж 77, гиды расскажут вам много интересного из истории, а люди гораздо дружелюбнее к русским, чем чуваши.
– Ну и зачем мы тогда мчались в Канаш? – хмыкнула Дейзи. – Мы могли бы поехать туда сразу из Чебоксар, автобусом.
Она встала и пошла в зал, где висела схема, показывающая основные направления веток, связывающих Канаш с остальным российским и чувашским миром, чтобы изучить расписание поездов. Где уже стояли Иван со старым индейцем и Марта с Анютой.
– Это он с перепугу, – объяснила Белла оставшимся четверым канадцам. – Испугался, что вас могут посчитать опасными и устранят.
– Теперь полный порядок? – спросил Мигель.
– Да, все, кто участвовал, затишатся и будут слушать эфир. Если шума не поднимется, то все сделают вид, что ничего не произошло. У Шнобеля дружков в Чебоксарах не было, а заезжих шулеров никто не одобряет, ответил Валентин.
– Ловко! – восхитился Артур.
– А иначе не получится, если не хочешь почить безвременно. Безмозглым нигде не место, даже в полиции, Трувор не даст соврать.
– Угу, – подтвердил Трувор. – Вон те две телочки глаз с тебя не сводят.
– Они «just cool». Gitchey, – согласился Киан.
– О, какие слова-то мы знаем! – засмеялся Артур. – Сейчас так уже не говорят.
– Exquisite тебе нравится больше?
– О ком это вы? – сказал Мигель. – Об этих раскрашенных вульгарных малолетках?
– Обычные вокзальные шлюхи, – презрительно проговорил Красавчик.
– А-а! Вот значит, как ты к таким как я относишься! – прошипела со злостью Белла.
– Ты чего, с цепи сорвалась? – изумился он. – С чего ты взяла, будто я думаю про тебя точно также?
– А что, разве я от них чем-то отличаюсь? Им не повезло иметь влиятельного отца, который спас бы их от сутенеров и борделя, или любящего мужа, который решал бы все их проблемы, стоило его лишь позвать. Думаешь, они просто так, из любви к искусству пришли сюда предлагать себя всем желающим?
– Беллочка, сейчас не лихие 90-е, чтобы ложиться под каждого за кусок хлеба. Одна из них точно наркоманка, сшибающая на дозу. Посмотри на ее глаза и движения – у нее типичная ломка.
– Да, – подтвердила Олюшка. – Ее сейчас лихорадит.
– Такие как ты ее на наркотики и подсадили!
– Я? – возмутился гид. – Обожаемая Беллочка, я никогда никого не заставлял колоться, глотать колеса или нюхать кокаин. И даже марихуану курить не заставлял.
– Угу. И не ты послал меня сегодня к этому… Шнобелю, в сопровождении профессионального головореза, потому что карточный долг – это дело священное!
Мигель и четверо подростков замерли в предвкушении продолжения занимательного диалога. Еще днем в автобусе из Нижнего Новгорода Иван помог всем канадцам найти и закачать в мобильники программу синхронного перевода русской речи на английский язык, и Артур с Кианом сейчас вовсю ее испытывали. Олюшка сделала независимый вид, будто она все давным-давно знала, и ссора Валентина с Беллой ее совершенно не касалось.
– Тише! – шикнул гид. – Не всем здесь в зале обязательно знать о твоих психических травмах. Давай я нарисую тебе весь расклад, и ты навсегда перестанешь подозревать меня в разных глупостях. Когда нас заманили в ловушку с помощью канадцев, то за бетоном запросто могли остаться наблюдатели.
– Мы не знали, что это ловушка, – возразил Артур.
– Конечно, не знали. Но кто-то же вас туда привел? Вряд ли никто не проявил здорового любопытства, зачем вы понадобились там, куда посторонние не суются. Поэтому когда к нашему столу направился один из местных… скажем, деятелей, я сразу понял, что нужны были не канадцы, а мы. Нам повезло: по Беллину душу послали Перо, которого я хорошо знал.
– И ты мной прикрылся…
– Дорогая, если бы вместо тебя с Пером пошел я, то все трое приготовились бы к драке. Это пустяк, он и я – мы бы с ними справились, и Шнобель от меня бы не ушел. Но выглядело бы это так, будто ты моя телка, и если меня убрать, то тебя можно было бы поставить на колени и заставить обслужить их всех.
– О нет! – прошептала Белла в отчаянии.
– О да! Не ты ли сейчас сказала, что ничем не отличаешься от вон тех вокзальных шлюх? Вместе с тобой были дети, с помощью них бы и надавили. Поэтому пойти должна была ты сама, чтобы показать, что ты королева, а я пешка. Твой охранник, каких кидают в огонь, когда в том возникает надобность. Ты велела мне передать тебе ствол, стоять и сечь, а сама пошла на стрелку.
– Разбираться с заказчиком убийства Красавчика, – важно сказал Трувор.
– Угу. Теперь ты для всех местных не телка, а тигрица. Которую лучше не задевать, потому что за ее спиной сила. А Шнобель… заезжих гастролеров не уважают, тем более что наверняка тот обыграл в карты не только Перо с Дулей. Все только рады, что ты освободила от него Чебоксары.
– А Перо?
– И что Перо? Если его спросят, то он ответит, что валил вместе с Красавчиком лес, спал с ним в одном бараке и ел за одним столом. И что Красавчик для него был кореш и братан.
Канадцы переглянулись.
– Значит, если бы он встретил Красавчика, то непременно его бы узнал? – спросил Мигель осторожно.
– Угу. Даже с закрытыми глазами, по голосу. И в отличие от Беллочки он был уверен, что Красавчик никогда не предложил бы ему подлянки и не послал на смерть.
Белла покраснела.
– Прости, но роль тигрицы я вряд ли потяну. Я типичная домашняя клуша.
– Ну, местным об этом знать не обязательно. Куда же мы сейчас направимся, господа хорошие?
– В Казань! – сказал Трувор. – Мне очень бы хотелось побывать в Казани, очень!
– Мне тоже, – сказал Артур. – Мои подписчики уже заждались чего-нибудь новенького и свежего.
– Угу. Надеюсь, ты не порадовал их видео с места рекреации одной из чебоксарских криминальных группировок?
– Я похож на идиота?
Мигель усмехнулся. Молча и следя за мимикой своих лицевых мускулов. Загадочная Казань как последний форпост мусульман на Волге и его теперь начала притягивать с неотвратимой силой.
* * *
В Казань они отправились на электричке все вместе одной дружной кучкой. Билеты были в один вагон, места оказались подряд, и меняться ни с кем было не нужно, разве что друг с другом. Дорога длилась более полутора часов, поэтому на железнодорожную станцию наши путешественники прибыли поздно: в одиннадцатом часу. Ночевать в зале ожидания никому не хотелось, но платить по две с лишним тысячи рублей с человека за койко-место в гостинице тоже было вариантом так себе.
– Надо было переночевать в Канаше, – сказал индеец.
– В Канаше все отели забиты, свободных номеров не было, – отвечала Белла. – Я специально поинтересовалась.
– Радует, что хотя бы транспорт еще ходит, поэтому в забронированный по Интернету хостел есть шанс попасть, не удивляя местных таксистов торжественной колонной в хвост друг другу. Чемоданы опять сдаем в камеру хранения?
– А как же! Тут во всех отелях объявлено, что выселение из номера в 12.00 следующего дня. Так что самое лучшее – это воспользоваться услугами, предоставляемыми железнодорожной станцией.
* * *
Казань поразила Мигеля в самое сердце. Хотя ничего арабского не было в ее широких проспектах и улицах, но башни минаретов напомнили ему о Гренаде, и сам дух мусульманства навевал воспоминания об Испании. А, может, воздух здесь был такой – более южный, чем московский или нижегородский, более внимательное отношение людей на улицах – здесь им были рады.
Это был туристический город: огромный, простодушно-откровенный, наполовину татарский, наполовину русский. Ну, может и не на половину, потому что кроме русских и татар здесь кого только не было (путеводитель говорил о 115 национальностях), но знания русского никто не скрывал, не бил себя в грудь, что он татар и честно объяснял, как добраться до намеченных туристами городских объектов.
А план у наших канадцев был достаточно жесткий – невозможно же осмотреть город в миллион с лишним жителей полностью за один раз? Пришлось выбирать. Итак, вот что они наметили осмотреть.
1. Дворец земледельцев с бронзовым деревом при входе – все туристы возле него фотографируются непременно.
2. Казанский Кремль с православным храмом внутри рядом с красивейшей (ее видно ото всюду) мечетью и башней царицы Syuyumbiky
3. Национальный музей Татарстана
4. Старо-Татарскую слободу
5. (если получится успеть) Кукольный театр.
6. Музей Чак-чака, национального кушанья Татарстана.
Впрочем, путеводитель предлагал начать осмотр города с площади Tukaya, и посовещавшись, канадцы решились последовать разумному совету. Совет оказался правильным. От этой площади начиналась пешеходная улица, которая вела прямиком к Кремлю.
Длина этой улицы, всего-навсего с милю, была напичкана не только историческими зданиями разног пошиба, но и разбавлена современностью, и целых три бронзовых памятника о том напоминали: Карета Екатерины II, памятник Коту Казанскому, прародителю армии котов, охраняющих Эрмитаж от мышей, и странный абсурдный Конь в пальто с сигаретой в зубах.
Увидев этот памятник, русские долго смеялись и все по очереди а также скопом принялись возле него фотографироваться. Гид попытался канадцам разъяснить феномен. Оказалось, что конь в пальто – это речевой оборот, обозначающий нечто абсурдное, несуществующее. Его употребляют, когда хотят сбить собеседника с толку, не желая отвечать на вопрос кто?. Правда, канадцы и после этого не поняли шутки.
– Это оксюморон. Тот, кто придумал этот памятник, сумел изобразить невозможное, подняться выше обыденности. Это все равно что передать абстракцию визуально понятным образом, – сказала Белла.
– То есть абстракция наоборот? – недоверчиво произнесла Дейзи.
– Ну да!
Казанский Кремль оказался огромным комплексом зданий, некоторые из которых были правительственными, и заходить в которые канадцам было неинтересно. Вход в Кремль был свободным. Канадцы полюбовались мечетью Кул-Шариф, выстроенной на пожертвования граждан, и даже в нее зашли, заглянули в православный храм. Добросовестно поднялись на башню Сююмбике, чтобы посмотреть на панораму Казани.
Выйдя из тех ворот, по которым можно было пройти к Дворцу Земледельцев, они столь же добросовестно сфотографировались у огромного бронзового дерева внутри арки, выслушали рекомендацию прийти сюда в вечерние часы и увидеть его озаренным зеленым сиянием. Попасть внутрь было не то чтобы совсем невозможно, но здание не было музеем – в нем находилась целая гроздь учреждений так или иначе связанных с сельским хозяйством, и все они работали.
В Национальный музей Татарстана по общему согласию было решено поехать на автобусе, а перед его посещением плотно пообедать. Застряли наши туристы там часа на четыре – здание было громадным, все было очень интересно, они несколько раз отдыхали, и к концу дня ноги у них гудели.
Напитавшись информацией по самую завязку, компания вывалилась на улицу в полуобморочном состоянии и усевшись на лавочках перед входом обе половины интернациональной группы сделали дружный вывод: все, на что их может хватить – это пройти мимо собора Петра и Павла к какому-нибудь кафе. А передохнув, вырулить на пешеходную улицу, с которой начался их поход по Казани, купить там на память о вояже головные уборы, называемые tyubeteyka и переместиться на жд вокзал.
– Конец! – выразил всеобщее мнение Трувор. – Можете меня паковать, перевязывать скотчем, нанимать носильщиков и транспортировать в вытянутом виде прямиком в вагон. Я согласен на все, кроме еще одной экскурсии и осмотра чего-нибудь выдающегося или единственного в своем роде.
– Вон там дальше по курсу остановка виднеется, – засмеялся Валентин. – Доползешь?
– Постараюсь, – вздохнул Трувор и бодрой рысью побежал впереди всех.
* * *
– Послушай, Валентин, – сказал Мигель, когда они уже были в поезде, и Казань осталась далеко позади. – Мне Белла вовсе не показалась домашней клушей, когда она стояла возле трех бандитов и трупа четвертого, зарезанного прямо на ее глазах.
Бывший телохранитель хозяина своего городка засмеялся.
– Когда Беллин папочка решил, что его дочурка неудачно вышла замуж, и вознамерился сделать ее вдовой, то на него налетел такой тайфун, который чуть не снес не только его, но и Красавчика с Бугаем в придачу. Если бы понадобилось, то Белла вчера не только выстрелила бы, но и попала. Просто она не хочет ни в чем таком участвовать. Она законопослушная учительница. Но на колени бы не встала, скорее – умерла.
Мигель подумал.
– А Олюшка? Она какое к этому имеет отношение?
– Никакого. Семейство Фатьяновых честные граждане и не замешаны вообще ни в чем. Но у нас маленький городок, и хочешь не хочешь, но каждый общается со всеми. Все ходят по одним и тем же улицам, лечатся в одной и той же больнице у одних и тех же докторов, и все детишки учатся в одних и тех же школах. Поэтому и я знаю больше, чем мне бы полагалось.
Глава пятая
А что же Александра Марковна, или Олеся, как ее называют близкие к ней люди? Мы оставили ее в тот момент, когда она, исполненная горя, послала мужчину своей мечты туда не знай куда искать то не знаю что. Отправила, влюбив его в себя, чтобы никогда больше его не увидеть. В надежде отгоревать свою несчастную бабью долю в одиночестве и приняться за свои каждодневные обычные дела.
Это был уже третий эпизод в ее не слишком богатой на впечатления пятидесятипятилетней жизни, когда она позволила себе сблизиться с мужчиной. Первые два романа закончились, так и не начавшись. Оба оставили после себя последствия, и Олюшка была отдаленным во времени результатом первой попытки.
Со вторым все было намного хуже – девочка унаследовала от отца не лучшие качества, и пришлось отвести ее в рощу, лишив человеческой памяти.
Последствия сближения с третьим существом противоположного пола еще были неизвестны, и это беспокоило Александру Марковну больше всего. К концу этой недели у нее сильно испортился характер. Ее руки потеряли способность лечить, хотя это-то было вполне понятно – она слишком энергетически выложилась при последнем сеансе. Этот сеанс явно был лишним.
Но, видимо, слишком долго она прятала от себя самой свои естественные потребности, потому и не смогла удержаться в рамках дозволенного природой. И мысль Это нужно для гарантии была всего лишь замаскированным желанием еще разок испытать сладость взаимной страсти, потребность раствориться в другом существе и принять его в себя без остатка.
Получается, что зря она лишала себя таких ярких моментов в своей людской биографии. А ведь могла хотя бы раз в год посещать какой-нибудь курорт, позволяя себе короткие одноразовые интрижки с отдыхающими. Не обязательно было бы заводить от них детей – можно было просто развлекаться.
Она и сейчас это может сделать…
Нет, не может! Потому что в таком состоянии, как нынешнее, она начнет сосать из партнеров их жизненную энергию, а этого допустить было нельзя.
О том, что она стала меняться, Александра Марковна начала догадываться на третий день после отъезда из села канадцев, когда от нее убежала ее домашняя кошка, а уличный пес при попытке приласкать его жалобно заскулил и забился в угол больничного двора с ужасом на морде пряча от нее свой взгляд.
На следующий день, идя по улице, Александра ощутила странную тишину, которая ее сопровождала всюду – не лаяли собаки, не кудахтали куры, и даже коровы не мычали.
На пятый день в селе дружно завыли собаки как по покойнику после того как она при взгляде на молодую девушку ощутила в себе желание прикоснуться к той, чтобы забрать ее молодость и красоту. Желание было мимолетным, но ярким, цепким, пронзительным.
Я становлюсь энергетическим вампиром! – с ужасом поняла Александра Марковна.
Она позвонила Руслану.
– Ты проверялась на беременность? – спросил он. – Вполне возможно, что это будущий ребенок тянет из тебя все, что может, но в тебе силы уже не осталось. Жди, сейчас приеду.
Руслан появился с клеткой, в которой бились три живые курицы.
– Пробуй. Не бойся. Они с птицефабрики, предназначены на убой.
Александра несмело протянула к клетке дрожащие руки… Через полторы минуты на дне клетки лежали вместо куриц три горстки пепла.
– Мощно! – сказал Руслан. – Даже не ожидал такого.
И Александра не ожидала! Она с ужасом взирала на свои ладони…
– Как же я лечить-то теперь буду? – пробормотала она. – Как же я до людей-то стану дотрагиваться?
– Давай мы с тобой произведем проверку на более крупном объекте, чем курицы. Двинули-ка к Матвею.
– У нас беда, – сказал он приятелю. – Олеся серьезно заболела. Пожертвуй нам теленка, какого не жалко, и посмотрим, что будет.
На теленка хватило пяти минут.
– М…да! – проговорил Матвей, осознав проблему. – Наша тетя Олеся превратились в заряженную гранату. Я, конечно, готов скормить ей хоть все стадо, но, боюсь, это не поможет. Как хоть ты себя теперь чувствуешь?
– Первый голод утолен, но это вряд ли надолго. К тому же животные – это не совсем то. Мне бы сейчас мужичка помоложе и поздоровее – ух как я бы его обняла и высосала – всего, до донышка!
Матвей и Руслан с тревогой на нее посмотрели.
– Да шучу я! Мне не любой мужик нужен, а тот, кого просит душа. Только нельзя мне с ним теперь – ведьмой я стала, настоящей. Руслан, Матвей – не хочу я жить ведьмой, сделайте милость, освободите! Помните, как в старину поступали с ведьмами? Загоняли в сердце осиновый кол и так хоронили, чтобы не смогла вылезти на поверхность. Вот и окажите мне милосердие, позвольте заснуть вечным сном!
Матвей и Руслан переглянулись.
– Глупости болтаешь насчет сна, – сказал Матвей. – Мое стадо все в твоем распоряжении, пока не восстановишься. Переживу без коров или подкуплю еще. Неужели нам для тебя хоть чего-то жалко?
– Вообще-то сон – это хорошо, – поддакнул Руслан. – Но вечный – это некоторый перебор. Чтобы восстановиться тебе нужно около года. Вот ты и отправишься в индивидуальную палату на свое законное койко-место с полным обеспечением и диетическим питанием… У тебя есть твоя личная береза, ты забыла? Подойди к ней, обними, прислонись и стань ею. А как восстановишься – вернешься в наш мир.
– Если в тебе уже зреет новое семя – мы примем его и вырастим, нашей семье это не впервые. Нам в селе лекарка во как нужна!
– Спасибо! – впервые за все эти дни улыбнулась Александра Марковна, и в глазах ее заблестели слезы. – Руслан, не уезжай, пока не проводишь меня до места и не убедишься, что роща меня приняла. Если вдруг появится этот индеец… Дик… то скажете ему, что я появлюсь весной, в конце мая, пусть ждет и не делает глупостей.
В рощу Александра ушла этим же вечером, сразу после того как предупредила персонал своего медпункта, что уезжает на длительное лечение.
– Не ждите меня, просто работайте как обычно. Вести здесь документацию и отвечать за все, а также распоряжаться теперь станет Руслан.
Чтобы не было кривотолков, и оба ее компаньона могли что-то делать самостоятельно в ее отсутствие, она написала две доверенности (заранее заготовленные бланки без проставленной даты всегда на всякий случай хранились в ее сейфе), села с Русланом в его машину и пропала. Так это выглядело для всех, кто Александру Марковну знал.
Вот почему ни старина Дик, ни Олюшка, ни Джо не имели с ней никакой связи в течение всего времени своего путешествия по Российским просторам. Погруженная в бездумный и отрешенный ото всех человеческих чувствований сон, она не волновалась за своего любимого даже когда он чуть не попал в лапы к медведю, и боль его от пулевого ранения также осталась ею не замеченной.
Возможно, оно было и к лучшему. Свобода великая вещь, особенно свобода чувств, воли и возможности быть самим собой. Мысленная связь с сельской лекаркой поставила бы эту свободу под сомнение. Дик начал бы подозревать, что его желания навязываются ему извне, и что любовь, которая внезапно проросла в его душе, есть любовь ложная, наведенная.
* * *
Красавчик беспардонно врал Мигелю, будто каждый в их городке знал о других абсолютно всё. На самом деле, как можно догадаться, никакой криминал не возможен, если все на виду и нет секретов. Чем бы занимались тогда полиция, следователи? Для кого были бы тюрьма и прочие системы наказаний? Каким образом могла бы себе зарабатывать на пропитание Олюшкина мама, ведь ее профессией был розыск пропавшего?
Ну а поскольку ни один уголовник не мечтает попасть под суд и отправиться в места не столь отдаленные, то абсолютно все криминальные деяния в городке имели тенденцию совершаться тайно. И гид мог бы знать некоторые подробности этой второй, подпольной жизни городка только если участвовал в ней лично.
Мигель, будучи по профессии полицейским, не понимать этого не мог, и лиц с уголовным прошлым он определял наметанным глазом без осечки. Однако в этой загадочной России, где иностранцы неприкосновенны, банды охотятся друг на друга, национальным меньшинствам принадлежать области, соизмеримые размером с половину Британии, абсолютно все могло быть шиворот-навыворот.
Поэтому слова гида он всерьез не воспринял. Попытавшись обмозговать, что же именно он увидел на чебоксарском пляже, Мигель даже начал подумывать, не было ли то, что им показали русские, искусно срежиссированным спектаклем. Слишком все прошло гладко: без криков, ругани, арестов, погонь. Кровь можно было нарисовать, утопления тела канадцам не показали.
Все это и озвучил Киан все в том же московском поезде – общем и для канадцев, и для русских.
– Ты хотел увидеть, что такое русская мафия – ты ее увидел, – сказал Киану Артур, когда они обсуждали, куда бы им еще съездить напоследок, чтобы впечатление о России было максимально полным.
– Но я не поучаствовал ни в одной драке. Уехать – и не померяться ни с кем силой?
– А с кем бы ты хотел померяться? – с любопытством спросил Джо. – с Валентином или с киллером?
– С Пером, конечно же, – усмехнулся Артур. – Который молча чирк ножом по горлу. И был человек – нет человека.
– Да ну вас! Я серьезно. С такими же мальчишками, как мы сами, конечно. Чтобы понять, кто кого сильнее. Чтобы все было по-честному.
– Гопники никогда не нападают по-честному, – напомнил Мигель. – Если сила не на их стороне, они напрыгивать не станут.
– Честную драку надо было заказать в деревне, – сказал индеец. – Теперь шанс упущен.
– Но мне хочется адреналина. Чтобы существовала реальная опасность – заранее знать, что она есть, и пульс зашкаливал.
– А вы спросите у русских, – сказала Дейзи. – не может быть, чтобы у них ничего такого не было припасено напоследок.
Спросили..
– Можно в парк аттракционов в Москве сходить. Покататься на американских горках или побывать в комнате ужасов, – предложил гид.
– Или в Лабиринте поблуждать, – добавила Белла, подумав.
– Нет, это все не то. Это для малышей. Нам хочется чего-нибудь настоящего, чтобы потом вспоминать всю жизнь, – возразил Киан. – Нам нужна реальная опасность.
Русские переглянулись.
– То есть вам мало медведя-шатуна, киллера и чебоксарской банды? – изумился гид. – Вас это не пробрало?
– Это было слишком неожиданно, – сказал Артур. – мы не успели приготовиться.
Гид расхохотался.
– Держите меня семеро! – наконец, произнес он. – То есть вы считаете, что киллер перед тем как стрелять в вашего Дика, должен был подойти к вам и сказать: Lady and gentlemen! Приготовьтесь, внимание! Сейчас я буду убивать вашего деда, а остальные будут зрителями.
