Текст книги "Интурист в России (СИ)"
Автор книги: Ирина Седова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
Все, допился до глюков, – подумал Красавчик обреченно.
В когтях правой руки мутант держал листок бумаги, на котором что-то было написано, а в левой – ручку.
– Что это? – спросил Красавчик, показывая на листок с завитушками.
– Договор на предоставление услуг сроком на 10 лет. Согласно этому договору я обеспечиваю тебе возможность два раза в месяц делить постель с женщиной, которую ты хочешь страстно обнимать, а через 10 лет ты, перед тем как умереть окончательно, поступаешь в мое полное распоряжение, чтобы подвергнуться адским мукам.
– Вечным мукам?
– На вечные тебя не хватит. Нет-нет, все по-честному: 10 лет удовольствий и 10 лет оплаты в виде мучений. После чего ты окончательно умрешь и ничего уже не будешь чувствовать.
– Та-ак, – проговорил Красавчик, изобразив, что напряженно думает. – И как господин дьявол собирается обеспечить исполнение моего желания? Как он можешь заставить Беллу меня полюбить?
– Разве в договоре речь идет о любви? Женщина, которую ты хочешь, любит своего мужа, и изменить это невозможно. Зато муж ее часто бывает в отъезде. Я могу обеспечивать тебе возможность во время его отсутствия проникать в ее спальню и под его личиной делать с ней то, чего ты так страстно желаешь.
Красавчик представил себе всю картину…
– То есть ты думаешь, будто мне доставит удовольствие слушать, как она шепчет в экстазе имя моего соперника и, целуя меня, воображать, будто целует его?
– Не все ли тебе равно, что дама будет воображать, если обнимать ее будут свои руки, и прикасаться к ее коже будет твоя кожа?
Красавчик зло усмехнулся. Внезапно на него нахлынула такая ярость, какой он давно не испытывал – во все дни после побега из-под стражи уж точно. Его кулак сам собой поднялся и вмазал в челюсть стоящего перед ним рогатого мутанта, после чего он принялся лупцевать его как боксерскую грушу.
– Любопытно, – проговорил, наконец, мутант, даже не пытаясь сопротивляться. – Совершенно неожиданная эмоция, такой у меня в коллекции еще не было. И массаж нового типа… Давай еще немного, продолжай!
Красавчик остановился – ярость его неожиданно схлынула, оставив лишь дрожь в руках, и сердце в груди колотилось как бешеное.
– Ты, козел с когтями, – прошипел он, – можешь свою бумажку засунуть себе в твою поганую пасть и проглотить. Я хоть и плохой человек, но не настолько, чтобы обманывать женщину, которую уважаю, и воровать у нее ласку, предназначающуюся другому.
– Но ты же без всякого стеснения целый месяц выдавал себя за другого человека, и дальше собираешься так жить, – удивился мутант.
Бумаги, кстати, и ручки в его когтях уже не было.
– Это разные вещи. От этого никому ни горячо ни холодно, и дальше не будет. Подумаешь, имя!
– Значит, отказываешься? – мутант широко раздвинул свою и без того широкую пасть и – исчез.
Глава восьмая
Красавчик протер глаза и помотал головой – он протрезвел окончательно. Дверь в тамбур между тем раскрылась и перед ним предстал объект его устремлений, то есть Белла. И Красавчик решился – разлука с любимой, которая ему предстояла, заставила его язык развязаться и он сумел, наконец, произнести вслух слова, которые тысячу раз проговаривал мысленно:
– Белла, дорогая! Зачем ты живешь с этим уродом? Чем я его хуже, что ты даже не смотришь в мою сторону? Давай уедем куда-нибудь и начнем новую жизнь!
Белла грустно усмехнулась.
– Валентин (позволь мне и дальше так тебя называть)! – сказала она. – Человека, которого ты называешь уродом, я люблю. Ради него я делаю прическу, слежу за модой, поддерживаю в норме свою фигуру – чтобы, когда мы вдвоем шли по улице, все бы ему завидовали, и он бы гордился тем, что его жена – первая красавица в нашем Городке.
– Все думают, что он тебя купил.
– Но ты-то знаешь, что это не так? Я работаю и обеспечиваю себя сама. Он содержит наших троих детей и, между прочим, вот тут, – Белла показала на свой живот, – у нас уже еще один в проекте. А теперь о тебе. Ты красивый, смелый, умный, ты само совершенство, но когда я гляжу на тебя, мое сердце не замирает и не стучит в ускоренном режиме…
– Это потому, что ты знаешь мою биографию. Я изменюсь, я стану таким, каким ты хочешь…
– Не надо тебе меняться! За время, что мы провели вместе, я узнала, какой ты есть на самом деле. Добрый, великодушный, отзывчивый. Ты стал мне как брат.
Бывший Красавчик взглянул на Беллу несколько озадаченно. Он никогда не воспринимал Беллу с этой стороны. То, что он назвал ее сеструхой Красавчика, когда представлял своему лагерному приятелю, было для него всего лишь чем-то вроде кодовых слов, чтобы тот знал, как с этой женщиной общаться, на каких тонах. Его же отношение к ней было иным.
Он с самого начала видел в Белле объект – объект физиологических устремлений, объект для зависти. Объект недоступный, и потому желанный еще больше. Объект, которым легко можно было бы манипулировать. Встречая ее на улице или охраняя по приказу босса, он часто мысленно раздевал ее, а по ночам представлял в разных позах из Камасутры.
Намерения Шнобеля приобрести Беллу в пользование он считал абсолютно естественными и вообще не осуждал. Поэтому обвинение Беллы в том, что он считает ее не больше чем красивой шлюхой, ничем не отличающейся от привокзальных девок, было более чем верным. Еще совсем недавно она для Красавчика именно такой и была. Начал менять он к ней свое отношение только после того, как ради спасения своего отца от неприятностей она приняла на себя обязанности босса по прикрытию члена его банды.
Потому что это был поступок Преемницы. Белла взвалила на себя эту ношу самостоятельно, ни с кем не советуясь, и с задачей справилась, притом блестяще. А то, что она не поморщившись села плечо к плечу рядом с безбашенным головорезом, взяла в руки пистолет и без нервов пошла на разборки с местной группировкой, и вовсе поставило в ее портрете окончательную точку. Потому как Белла знала, что сейчас на ее глазах произойдет убийство, и не только приняла это убийство без возражений, но и перетянула одеяло на себя, произнеся нужные фразы в нужном ключе.
Это была дочь своего отца. Рассудку которой вполне можно было доверять. Женщина, которая не обманет, не продаст и не предаст. Способная мыслить здраво и блюсти общий интерес. Его босс долго держал ото всех втайне, кем ему на самом деле приходилась юная студентка одного из Псковских ВУЗов, пока его телохранители собственными ушами не услышали от нее слово папа, обращенное по конкретному адресу.
– Вообще-то мы с тобой и в самом деле… – начал он несмело.
– Да, как ни смешно, но ты действительно мой брат, без дураков. Ведь ты племянник моего отца, разве ты забыл?
– Двоюродный брат. Хотя я об этом никогда не думал.
– Ну так подумай сейчас. Мне так не хватало тебя все годы моего детства! Когда мальчишки в младших классах дергали меня за косички, а в старших грязно приставали, как я плакала, что некому за меня было заступиться! А теперь ты есть. Марта и Анютка тебя просто обожают. Ты не вздумай исчезнуть: мы что-нибудь обязательно придумаем, чтобы ты и дальше был в нашей жизни. Мой. Старший. Брат. Родной человек!
Она произнесла это с такой грустной нежностью, что неизбалованное сердце Красавчика тутже ухнуло куда-то в пропасть. Сестра! Это слово расставляло все по своим местам и все объясняло.
– Но я все равно буду от тебя далеко, – выдохнул он с искренним сожалением. – Если я появлюсь в нашем районе, меня сразу же загребут мусора.
– Во-первых, не загребут, потому что на свете есть пластическая операция, и обеспечить тебе новую внешность и бумажки нам ничего не стоит. Но я не полиции опасаюсь, а другого. Что мой отец быстро тебя заметит, приблизит к себе, и ты снова станешь озлобленным на целый свет типом, которого ненавидел весь Городок.
Бывший Красавчик кивнул. Он тоже не хотел возврата к себе тогдашнему, когда невозможно было расслабиться, и народ только что не разбегался при виде его фигуры. Его боялись. Лишь боялись – и ничего больше. Даже шлюхи. С которыми он был груб и требователен. Как со всеми, с кого собирал дань.
Боятся – значит уважают, – твердил его босс.
Неправда! За последний месяц Валентин сумел разделить эти две вещи. Ни канадцы, ни детвора, ни даже сыщик его нисколько не боялись, а вот уважение их он заслужил, однозначно. Уважение это чувствовалось в интонациях, с которыми они к нему обращались и даже во взглядах, которые они на него кидали.
А может, не надо мне никуда удирать, ни за какой Урал? Выберу какой-нибудь райцентр, похожий на наш. Сделаю пластику, займусь бизнесом, женюсь, наконец. Заведу детишек таких как у Беллы, будем с ней контачить по Интернету. Она ведь действительно единственный близкий мне человек, перед которым мне не нужно скрываться. А потом, когда все утихнет, и в гости друг к другу станем наезжать…
После отъезда канадцев займемся этим вопросом…
* * *
По возвращении из Белоруссии у канадцев оставался ровно один день для пребывания в России. Точнее, вечер, которые они снова решили посвятить Арбату, как главному центру покупки сувениров из Москвы. Билеты на самолет в Ванкувер они заказали сразу же по прибытии на Белорусский вокзал, часы вылета и аэропорт знали, расстояния в километрах и часах для передвижения по Нерезиновой были им уже не в новинку.
Оставалось лишь дождаться того счастливого мгновения, когда они очутятся на борту воздушного лайнера, а для этого насытить время ожидания последними впечатлениями, что было в столице так и не понятой ими России ничуть не сложно. Поэтому наши канадские туристы были спокойны и беспечны. Кто бы их за это осудил? – да никто!
Действительно, что неожиданного могло стрястись с иностранцами менее чем за сутки в большом городе, где бандиты предпочитают стрелять друг в друга, ночью можно спокойно гулять по любым окраинам, а полицейские вежливы и с готовностью подскажут, где ближайшее метро или остановка общественного транспорта?
Так что заботили канадцев в этот вечер исключительно покупки, покупки и еще раз покупки. Поскольку после пребывания в Нижнем Новгороде, Чебоксарах и Минске их чемоданы были почти заполнены, то они надеялись успеть. Русские снова сопровождать их не стали, предоставив полную возможность продолжать наслаждаться самостоятельностью.
И вот тут-то, на исходе дня и по прибытию в гостиницу поджидала иностранцев главная подлянка их турне по России. Количество членов их группы уменьшилось ровно на одну единицу. А не досчитались они, как и следовало ожидать, старого Дика. Вместо него на рисепшене их встретила лаконичная записка:
Не пытайтесь меня искать. Я остаюсь в России.
– Как ты могла не уследить? – набросился на супругу Мигель. – Ты же знала о его настроениях!
– Откуда? Он был таким смирным в последние дни. И послушным.
– И где теперь его ловить?
– По дороге в Псков, конечно – сказал Джо, даже не вспомнив про крестик, надетый на его шею знахаркой.
Зато он махом постиг, куда и зачем индейца понесла нелегкая. И бы один-единственный шанс не допустить рокового события…
– Надо предупредить тетю Олесю.
– Ты думаешь, он направляется к ней?
– Ага. Она велела ему осматривать Россию. Приказ выполнен, теперь у него в голове один выбор, одна цель – вернуться к той, которая сделала его здоровым и молодым. О! звонок от Олюшки!
– Hello! – сказал Джо. – У нас incident. Дик…
– Я как раз по поводу Дика. Он уже час как в пути, и остановить его невозможно. Не с полицией же в кандалах вы будете грузить его на самолет? Да и не поможет: он удерет из Канады.
– Не преувеличиваешь? Он же нисколько не был похож на одержимого!
– А он и не одержимый. Он под любовными чарами, которые легко снять. Бабушка Олеся это сделает, она знает как. Но проблема в том, что твой дед не хочет покидать нашу страну. Я говорила с ним, все ему разъяснила, и он согласился, что насильно мил не будешь. Но он сказал, что готов остаться в нашем селе бесплатным работником при больнице. Что много он не ест, и что готов на все, лишь бы не возвращаться в пыль прерий и под кучу ограничений, чтобы быть человеком второго сорта.
– Так у вас же тоже есть законы, которые нельзя нарушать!
– Он сказал, что они разумны и ему нравятся. А когда я сказала ему, что баба Олеся от него ждет маленького… В общем, летите без него, и это его последнее слово.
* * *
Олюшка отключила вызов и вспомнила последний разговор с Диком.
Я хотеть жить в ваша страна и любить русский женщина, – сказал индеец. – Она стала вампир из-за меня, и я понял как. Она отдала мне свое здоровье пока делать от меня ребенка. Так сказал клоун из роща.
Не клоун, а леший.
Пусть леший. Он сказал: я прожить еще тридцать лет. Мне не надо столько без твоя бабушка. Я хотеть постепенно возвращать ей ее сила.
Зачем тебе это надо? Одиноких женщин у нас много, распишись с какой-нибудь в загсе, обвенчайся с ней в церкви – и морок с тебя спадет.
Любовь – не морок, она свет. Когда-нибудь ты это поймешь. Последние три года я не жил, я умирал. Но с тех пор, как в моем сердце снова есть любовь, я летать. Трава зеленый, небо синий, цветы красивый, вся грудь дышать воздух.
Она велела ждать ее до весны, до мая. Когда она проснется и вернется.
Я буду ждать ее в Россия. В ваш деревня.
* * *
Когда Джо передал своим основной смысл сообщения от старого Дика, канадцы погрузились в секундное молчание, сменившееся нечленораздельнымb «Oh!», «Wow!» «That's a surprise!», «I was afraid of it», причем все загалдели одновременно.
– Звони Белле, – наконец, сказал Мигель супруге.
– Да, – немедленно откликнулась Белла. – Я уже в курсе. И мне кажется, что проблема вполне разрешима. Если вы не считаете своего дядю сумасшедшим и признаете за ним свободу воли.
– Признаем, – с запинкой произнесла Дейзи. – И считаем его полностью вменяемым.
– Тогда идите в наш номер. Ваш может прослушиваться, а свой мы уже проверили, у нас чисто.
– В общем, так, – сказала Белла. – Ваш Дик обратился к нашему Валентину с просьбой подменить его при пересечении Российской и Канадской границ, для чего оставил нам все свои документы. Валентин сейчас нетрудоустроенный, и ему все равно где жить и работать. Он не против эмигрировать в Канаду, а там попытаться натурализоваться, и если получится, то остаться навсегда.
Канадцы переглянулись.
– А если дяде у вас разонравится, и он захочет вернуться на родину? – спросила Дейзи.
– Нет проблем. По паспорту Валентина он подаст документы на канадскую визу. Вы пришлете ему гостевое приглашение, организуете встречу, и Дик с Валентином снова обменяются документами. Каждый снова станет самим собой. Таким образом никто ничего не теряет, и все останутся довольны.
Канадцы переглянулись еще раз.
– Все это звучит замечательно, – сказал Мигель, – но между Валентином и Диком нет абсолютной идентичности во внешности. К тому же между ними разница в двадцать лет.
– Это поправимо. У меня есть знакомый театральный гример, который подправит внешность Валентина до необходимой степени сходства. И морщинки ему наведет в нужном количестве. Лет на сорок пять – сорок семь он выглядеть будет.
– А волосы?
– Парик наденет.
Повисла пауза.
– Пап, мне нравится эта идея, – сказал Артур. – Ты же сам говорил, что Валентин – парень top notch. Хорошо бы, чтобы он остался у нас навсегда. Я научу его шить мокасины, будет мне помогать. Ты же знаешь, я умею, мы с дедушкой работали вдвоем.
– OK, – сказала Дейзи. – Только в случае неудачи у меня нет желания отвечать за эту авантюру. Когда выкупим билеты, Валентин от нас отделяется и до самой посадки делает вид, будто он сам по себе. Отдельно проходим таможню, отдельно досмотр.
На этом и порешили. Иностранцы возвратились в свои номера. Сразу же после их ухода явился обещанный гример. Сняв нашлепки с лица Валентина, он лет на 10 его состарил, достал черный с проседью парик, закрепил и подстриг волосы так, как это было на фото в паспорте индейца.
Рано утром русские всей толпой проводили канадцев на самолет и вернулись в гостиницу, где их уже ждал Дик, преображенный согласно документам Валентина – ему предстояло перемещаться в лесное село через Городок, и неприятности с опознанием его личности никому были не нужны: ни ему, ни его русским друзьям, ни даже местной полиции.
Криминальные разборки Новому Валентину не грозили: бывшие дружки Красавчика слишком хорошо того знали, чтобы мирного пожилого гражданина перепутать с телохранителем местного уголовного босса цветущего мужского возраста.
* * *
Прощай, Красавчик! – думал, глядя в след улетавшему аэролайнеру Леонид Петрович, который тоже пришел проводить канадцев в их холодную северную страну на Американском континенте.
О том, что по рукаву, ведущему к трапу на самолет, движется отнюдь не тот человек, который копал саперной лопаткой ямки для костров и лежал, истекая кровью на песке, раненый пулей киллера, он понял с первого взгляда. Походка была другой – упругой, мягкой. Молодой. Именно так двигался гид. И запоздалая правда, кому Леонид Петрович дважды был обязан жизнью, щелкнула в его детективном мозгу.
Действительно, все сходилось, все вставало на свои места: и виртуозное владение гида ножом, и ловкость, и сила, и познания в делах криминала. И даже само его пребывание в лесу, где в услугах экскурсовода никто не нуждался. И что подмена-таки имела место, только не тогда, а сейчас, когда преступник вот-вот покинет пределы досягаемости российских законов.
Однако правда правдой, но Леонид Петрович еще и твердо знал, что правда эта навсегда останется похороненной в архивах его точно выверенного и не склонного к самоиллюзиям головного мозга. Хотя бы потому, что передав объект своего расследования в лапы закона, он подпишет ему смертный приговор. И никогда уже не сможет уважать себя как человека.
Эпилог
Через три дня все достигшее сознательного возраста население общины секани в канадском городе N, штата Британская Колумбия, собралось в зале торжеств муниципалитета, чтобы послушать рассказ о России, из которой только что вернулась слетавшая туда семья. Рассказ состоял из двух частей. Сначала шла презентация, сопровождаемая красочными слайдами во весь экран и короткими видео. Презентацию проводила Дейзи.
Затем на сцену вышел Артур и сказал:
– Наш дедушка Дик Кожаный Мокасин нашел в России женщину, с которой решил создать новую семью. В Канаду она не поехала, и он остался с ней. Взамен он прислал из России храбреца, который захотел стать индейцем вместо него. Сейчас я расскажу вам об этом парне, чтобы вы решили, достоин ли он того, чтобы мы приняли его в нашу общину.
Валентин сидел в первом ряду рядом со сценой и смотрел во все глаза на разворачивавшееся перед ним действо. Увидеть себя со стороны объектом расхваливания было для него в новинку. Хотя рассказ был не на английском, но он сопровождался выразительной пантомимой, и понять его содержание было несложно. Артур рассказывал о том, как Валентин спас от когтей медведя индейца Дика.
Как и все пантомимы на свете, эта также не отличалась особым реализмом. Сыщика, с которого все началось, Артур благоразумно забыл. Зато косолапого мишку, выходящего из леса, изобразил огромным, рычащим и страшным. Переместившись в образ Дика, он поднял с земли толстую невидимую ветку и направил ту на медведя, и вот он уже медведь, который эту ветку ломает (женщины в зале дружно охнули). А потом дошла очередь до русского, который набросился на невидимого медведя, медленно обхватил кистями рук невидимую шею и эти кисти сомкнул.
Изобразив лежащего медведя, Артур снова переселился в русского, достал воображаемый нож и, перерезав невидимому медведю невидимое горло, поднял невидимый нож вверх и триумфально потряс им в воздухе. На закуску Киан выкатил на сцену тележку с укрепленным на ней шестом с перекладиной, к которой была аккуратно привинчена медвежья шкура.
Мужчины, взревев от восторга, едва не повскакивали со своих мест. И было на что посмотреть – медведь был выше Артура на целую медвежью голову, и могучие лапы его с когтями были куда мощнее человеческих рук. После этого Артур пригласил на сцену виновника торжества, чтобы все могли его увидеть и спросил в микрофон:
– Достоин ли этот русский жить среди нас под именем Дика Кожаного Мокасина?
– Да! Да! – единодушно закричал зал.
– Принимаем ли мы его в нашу общину секани?
– Да! Да! – снова крикнули мужчины, потрясая поднятыми вверх кулаками правых рук.
– Согласны ли мы, чтобы он выбрал среди наших женщин себе жену, и дети его тоже стали секани?
– Да! Да! – выкрикнули женщины.
– Скажи несколько слов, – повернулся Артур к Валентину.
– Спасибо за доверие! – произнес бывший Валентин, а ныне индеец Дик. – Я постараюсь оправдать его. Я хочу выучить язык секани, постараюсь хранить обычаи секани, и пусть дружба между русским народом и народом секани будет нерушима, пока на небе днем светит Солнце, а ночью сияет Луна.
Речь эта вызвала шквал аплодисментов.
А потом на сцену снова вышла Дейзи. Вдвоем с Артуром они сдернули драпировку со стендов, стоявших в глубине сцены, и взору присутствовавших открылась выставка, какую здесь никто раньше не видел. Завершающим аккордом выставки была надувная лодка, на которой семейство проделало свой путь по Волге. Лодку принесли Джо с Кианом, поставив ее возле медведя.
– Эти сувениры мы купили в России, чтобы показать нашему народу малую толику того, что может привезти любой турист из этой необъятной, многогранной и многонациональной страны. Мы могли бы накупить в сто раз больше, но таможня бы не пропустила, – сказал Артур.
– Мы предлагаем всем желающим рассмотреть эти предметы поближе, – добавила Дейзи. – Для того, чтобы никто друг другу не мешал, можно подниматься на сцену по правой стороне, а спускаться по левой. В конце показа каждого ждет съедобный сувенир, который можно унести с собой. Это коржики, выпеченные по особому русскому рецепту, они называются Pechyatny Pryanik.
* * *
– Зачем ты сделал это? – спросил у Артура Красавчик, когда они уже были в обители у Дика, оказавшейся одновременно и мастерской по пошиву мокасин.
Медвежью шкуру ребята прихватили с собой, и она уже была небрежно брошена на пол в виде ковра.
– Дедушку все у нас знают, вся община. Тебе нельзя было бы в нашем городе оставаться, и нам с тобой пришлось бы переехать отсюда куда-нибудь подальше и там строить бизнес заново. А теперь для всех ты Дик согласно обычаю, по которому ты принят в племя и называть тебя так не будет ложью. Ты сможешь получать пособие вместо деда, и если женишься на индианке, то дети твои тоже будут получать пособие и иметь кучу привилегий, когда подрастут.
– Насчет привилегий ваш дедушка мне все подробно объяснил. Но законы меняются, и я бы не рассчитывал, что лафа будет длиться вечно.
– Само собой. Для таких полукровок как я или мои братья никаких привилегий уже не существует. Ах да, запомни: индейцев называть индейцами сейчас не принято. Они – первая нация.
– И много в N полукровок?
– Достаточно. Мы входим в общину секани, хотя и без особых прав. Для белых мы чужие. Поэтому мы хотим, чтобы наш город принадлежал нам и процветал. Ты поможешь в этом?
– Не знаю, – молвил будущий Дик, ощущая себя Диком до конца жизни. – Сначала надо вникнуть и разобраться, чтобы не сделать хуже. Вникать будем вместе. Угу?
