Текст книги "Я зарекалась любить (СИ)"

Автор книги: Ирина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Сначала я подумал, что ты очередная смазливая девка, которая повелась на кудрявого. На него постоянно вешаются девушки, и не всегда у них искренние намерения, – Иван отошел от меня и задумчиво смотрел в темное окно – внизу вечерний Питер играл яркими огнями. После секундной паузы он продолжил: – Потом я увидел, что ты его не подпускаешь, и подумал, что ты еще хуже: ты дразнишь его и издеваешься над его чувствами – он ведь по уши влюбился.

Иван повернулся ко мне лицом и, засунув руки в карманы брюк, произнес:

– А сейчас мне плевать, кто ты и что у тебя на уме. Я просто сгораю от желания поиметь тебя на всех горизонтальных поверхностях моей квартиры, чтобы наконец выбросить тебя из головы.

От неожиданности услышать что-то подобное я втянула в себя воздух и обессиленно села на стул. В мое сердце словно вонзили кол. Окаменев, мысленно переваривая услышанное, я не могла произнести ни слова. Внезапно показалось, что все происходящее случилось не со мной. Я со стороны смотрю на какую-то глупую девушку с опущенными плечами и мечущимся взглядом.

– Послушай, – оценив мою реакцию, продолжил Иван, – я всегда предельно честен в отношениях.

– Предельно честен, – эхом повторила я.

– Я всегда четко обозначаю границы и говорю, чего хочу. И судя по тому, что ты не залепила мне пощечину, как ты это умеешь делать, ты этого хочешь не меньше, – он подошел ко мне и взял мои ладони в свои руки. Я встала и пыталась найти хоть какую-то зацепку в его глазах, вернуть его мысли в нужное мне русло.

– Скажи мне откровенно, ты хочешь меня? – его бархатный голос, словно наждачная бумага, драл мое сердце. Поджав губы, я медленно закивала.

– Тогда все хорошо, – он хищно и самодовольно улыбнулся. Я медленно отрицательно покачала в ответ.

– Я хочу тебя, – я ткнула в его грудь своим указательным пальцем. Я чувствовала его тепло, его запах, но он не мог быть моим. – Но ты мне нужен весь, мне не нужен просто секс. Для этого просто позови себе шлюху.

Я устало развернулась и медленно пошла к выходу.

– Но мне нужна именно ты, – он схватил меня за предплечье и силой развернул к себе. Слезы градом лились по моему лицу, я не могла ничего с собой поделать.

– Что происходит? – он ошарашено спросил и провел ладонью по моему лицу, вытирая мокрые разводы.

– Я не знаю, – сквозь рыдания проговорила я, – что за девушка тебя обидела, но если тебе нужна просто блядь, я тебе не подхожу. Мне нужны отношения. Нормальные отношения. А не просто совместное времяпрепровождение для удовлетворения сексуальных потребностей.

Последние слова я проговорила резко, голосом, полным обиды и разочарования.

– Послушай, я не верю в этот бред про любовь и цветочки. Я считаю, что все чувства и эмоции должны быть подконтрольны, иначе это превращается в наши слабости, заставляя совершать глупые поступки.

– Если ты не способен испытать любовь, мне остается только пожалеть тебя. Любовь окрыляет, залечивает раны, помогает двигаться вперед, заставляет свернуть горы, – я испуганно отвернулась от него, осознавая, что говорю о себе. Секунду помедлив, я продолжила: – Я предлагаю забыть об этом разговоре и никогда к нему не возвращаться.

Он смотрел на меня вопросительно, не понимая, что происходит, и, казалось, хотел о чем-то спросить, но не решался.

– Могу я только спросить? – наконец услышала я его вкрадчивый голос.

– Да? – я вполоборота посмотрела на него.

– Кто этот парень с цветами? – Иван больше не пытался ко мне приблизиться.

– Мой бывший, пришел просить прощение за измену, – похоронным голосом ответила я.

– А ты что?

– Я его простила, но сказала, что к нему не вернусь.

– Почему?

– Я его не любила.

Сказав это, я вышла из кабинета. Я шла к лифту на ватных ногах. Мое вдребезги разбитое сердце осколками выкладывало тропинку позади меня. Это было невыносимо. Невыносимо больно осознавать, что я влюбилась не в того человека. Ирония судьбы была в том, что я действительно встретила честного парня, который откровенно излагал свои желания. Вот только то, чего он хотел, для меня не составляло и десятой доли того счастья, в котором нуждалась я, а на большее он не был согласен. Тяжело быть отвергнутой душой, ведь тело мое он был готов принять. Безответная любовь. Обреченная.

– Что с тобой, деточка? – я подняла глаза и увидела перед собой тетю Любу.

Я стояла перед лифтом в ожидании, держа сумку в руках. Я уже успела успокоиться, слез не было. Но жить тоже особо не хотелось. Что я могла ей ответить? Я лишь нахмурила брови и поджала губы, стараясь изо всех сил не разреветься снова.

– Ну-ну, – подошла она ко мне и обняла. – Все обойдется. Это из-за любви или работы?

– Тетя Люба, у вас есть муж? – спросила я всхлипывая.

– Значит из-за любви. Конечно, есть! И у тебя будет! Вон какая красавица, – она отступила от меня на шаг, окинув меня взглядом. – Уйма поклонников вокруг вьется! Все мужики о тебе говорят!

– Но мне нужен только один, – я удрученно опустила голову и облокотилась на стену.

– Неразделенная любовь? – спросила моя проницательная знакомая. Я молча кивнула. – Знаешь что, отправляйся домой! Выспись, отдохни, поешь хорошенько! Если этот парень не образумится, значит не твой он, и не нужен тебе. А если подумает и вернется, значит, он твоя судьба. Мужики, они знаешь какие тугодумы! Мой все решиться не мог на свадьбу, пока я ему глаза не открыла на его истинные желания, – она мне подмигнула, и я невольно улыбнулась. – И вот! В этом году сорок лет отмечаем! Троих деток вырастили! Ты будешь счастлива как с ним, так и без него, я тебе точно говорю.

Я поблагодарила ее за поддержку и вошла в лифт, который к этому моменту успел появиться на моем этаже. Я понимала, что она меня успокаивает, потому что если он «не образумится», я уже не смогу быть счастлива. Никогда.

Дома, сидя в одинокой кровати, я коснулась своих губ, пытаясь вспомнить те ощущения, которые испытала от его горячего поцелуя. Закрыла глаза и снова разрыдалась. Я ревела в голос, проклиная судьбу за свою несчастную долю, проклиная себя за то, что зарекалась любить и не сдержала слово, проклинала ту девушку, что сделала его таким холодным и бесчувственным. Свернувшись калачиком, я уткнулась носом в подушку, мои плечи содрогались от бесконечных всхлипов. Впервые я радовалась, что живу сейчас одна, так как не было свидетелей моей похоронной песни по счастливой, влюбленной, безнадежно безответной жизни. Я могла позволить себе реветь в голос. «Лучше бы я тебя никогда не встречала, – прокричала сама себе я. – Лучше бы я утонула».

========== Глава 23 ==========

На следующий день на работу я не пошла. Я просто была не в состоянии. В слезах я уснула только под утро. Мое тело катастрофически требовало сна и отдыха: голова нещадно пульсировала, было тяжело открыть глаза, все тело пробирал озноб. Я позвонила на работу и предупредила, что заболела, после чего отправилась на кухню за лекарством от головы. Как раз когда я рыскала по кухонным шкафчикам в поисках обезболивающего, ужасный звонок мобильного в конец меня оглушил. Неизвестный номер.

– Алло? – отозвалась я еле живым голосом.

– Твой руководитель сказал, что ты заболела. Я надеюсь, ты не смешиваешь личное с профессиональным? Работа не должна страдать из-за… – он помедлил, – наших отношений.

– И тебе привет, – голос Ивана я сразу узнала. – Во-первых, насколько я помню, это ты придрался к моему отчету из-за ревности; а во-вторых, у нас нет никаких отношений; в–третьих не тешь свое самолюбие – я действительно заболела. И впредь, я надеюсь, ты меня будешь беспокоить исключительно по рабочим вопросам. Я готова отвечать на электронную почту.

Неимоверных усилий мне потребовалось, чтобы сохранить хладнокровие, но моя гордость была задета, и я не могла показать ему свои страдания.

– Может, – он запнулся, – тебе что-то надо? Лекарства?

Казалось, он не слышал мою тираду.

– Нет, от тебя мне ничего не надо, – отозвалась я деланно равнодушным голосом и положила трубку.

Обессиленная, я сползла на кафельный пол, упираясь спиной в посудомойку. Я обняла себя за ноги и уткнулась носом в колени. Слезы очередной волной нахлынули на меня, и теперь казалось, что моя голова этого просто не выдержит. Меня трясло и знобило, ноги подкашивались, а перед глазами все плыло, то ли от головной боли, то ли от слез. Обнаружить аптечку я смогла только в ванной, но ее содержимое меня не утешало: бинт, зеленка и прочая ерунда, лежал один блистер но-шпы – ни аспирина, ни парацетамола, даже градусника не было. Я выпила одну таблетку обезболивающего и рухнула на свою кровать. Сил идти в аптеку не было. Хотелось только спать, чтобы, наконец, избавиться от этой ужасной боли в груди и в голове.

Проснулась я от резкого дверного звонка. Мне пришлось потратить несколько минут на то, чтобы определить источник звука. Выползая из-под одеяла, я почувствовала жуткий холод – моя сорочка была насквозь мокрая. Звонок трезвонил не переставая. Я смогла лишь накинуть свой халат, и, цепляясь за каждый предмет мебели на моем пути, поплелась к входной двери. Я даже не сообразила спросить, кто был за дверью. С трудом справившись с замком, я открыла дверь. Передо мной стоял Борис в джинсах и кожаной куртке. Он был как всегда великолепен – кудри были взлохмачены, озабоченный взгляд осматривал меня с ног до головы. Я не смогла ничего сказать, просто открыла дверь пошире и села, обессиленная, на икеевскую обувницу.

Боря быстро зашел в квартиру и мгновенно оказался передо мной на коленях. Неожиданно он коснулся губами моего лба и произнес:

– У тебя жар. Почему ты мне не позвонила? – он сделал ударение на слово «ты». Я вопросительно на него посмотрела.

– Я за обедом встретился с Иваном, – продолжил он. – Он рассказал, что вчера вечером произошло, и что ты не вышла сегодня на работу, и что отказываешься от его помощи.

Слезы предательски снова подступили к глазам, я спрятала лицо в ладонях. Боря начал гладить меня по волосам.

– Мне очень жаль, я тебя предупреждал.

От его слов я уже не могла сдержаться, начала реветь в голос. Слова Ивана снова пронеслись у меня в голове, и я осознала, что, возможно, моему другу так же плохо, как и мне. Ведь Иван сказал, что Боря от меня без ума. Я быстро вытерла слезы и проговорила полушепотом:

– Все будет хорошо, не буду я по нему слезы лить, – а сама подумала: «Только не при тебе».

– Вот и отлично, давай я отнесу тебя в кровать и вызову врача.

Я хотела было запротестовать против визита доктора, но, почувствовав тепло Бориного тела, обвила его шею руками и закрыла глаза.

***

– Анечка, Анюта, – чьи-то теплые пальцы касались моей щеки, – проснись, пожалуйста, к тебе врач пришел. Голос Бори нежно возвращал меня из моих сновидений.

Я с усилием разлепила глаза. Передо мной стоял невысокий мужчина лет сорока-сорока пяти, белый халат и стетоскоп, висевший у него на шее, определяли его профессиональную принадлежность. Я поздоровалась и с усилием села.

Осмотр прошел быстро, чему я была безмерно рада – хотелось снова положить голову на подушку и ни о чем не думать.

– Хм, – проговорил врач, доставая из своей папочки лист бумаги с бланком больницы, – интересная ситуация. Температура очень высокая – тридцать девять и семь – но при этом никаких других симптомов я не нашел. У вас что-нибудь болит? – спросил он у меня.

– Голова, – полушепотом произнесла я, и «сердце», но говорить об этом не имело смысла.

– Я думаю, здесь имеет место стресс и переутомление. Вам нужно отлежаться, отоспаться. Организм должен будет восстановиться сам. Я вам кое-что выпишу для тонуса и снижения температуры, если появятся новые симптомы – звоните, – он протянул лист бумаги Борису, который стоял в дверном проеме моей спальни, скрестив руки на груди. Он взял рецепт у врача и внимательно начал вчитываться.

После ухода доктора Боря обратился ко мне:

– Надо сменить постельное белье и переодеть тебя. Потом я съезжу в магазин и аптеку, у тебя, кроме молока, ничего нет, ты чем вообще питаешься?

– Есть пельмени в морозилке, – пробормотала я, – если ты голоден…

– Не-е-ет, – протянул он в ответ, – пельменей я студентом переел. Ты сможешь переодеться сама? Я выйду.

Его милое, ангельское личико излучало любовь и заботу, с таким трепетом за мной ухаживала только мама. Как я смогу отблагодарить его за все, что он для меня сделал? Месяц назад он ворвался в мою жизнь с серьезными намерениями, но я никак не могу ответить ему взаимностью. Вот в кого надо было влюбляться, кто бы никогда не смог меня обидеть или унизить, или оскорбить.

– Спасибо тебе, Борь, – сказала я, смотря прямо в его орехово-медовые глаза. – Мне надо в душ, я в ванной переоденусь.

– Только недолго, с температурой нельзя, – услышала я его голос, когда уже заходила в ванную.

Теплая вода пошла мне на пользу. Ненавижу запах пота. Необходимо было освежиться и вымыть голову. Потратив всего несколько минут на душ, так как силы у меня заканчивались, я закрыла кран, накинула на мокрое тело халат и голову обмотала полотенцем. Когда я зашла в спальню, была очень приятно удивлена: меня ждала чистая, только что заправленная постель. Как можно быстрее надев чистую пижаму, я залезла под одеяло. Сушить волосы сил не было, я постаралась разложить их по подушке, чтобы не лежать в луже.

– Так дело не пойдет, – Боря появился в дверях с моей желтой кружкой в белый горошек. – Надо высушить волосы. Где у тебя фен?

– Борь, у меня сил нет, – проскулила я, заставляя себя сесть.

– Я понимаю. Скажи, где? Я тебе помогу, – посмотрев на него вопросительно, я указала на комод.

– Верхний ящик, – нерешительно проговорила я.

– Э-э-э, – сказал Боря, открыв ящик с бельем, – здесь нет.

– Правый верхний, – уточнила я, чувствуя, как наливаются щеки.

Он нежно и ласково касался волос, чтобы не повредить ни один и не сделать больно. Горячий воздух приятно обдувал мою голову, а шум работающего фена позволил мне уйти в себя. То, что сейчас происходит, входит в рамки отношений друзей? Если он действительно что-то ко мне чувствует, как он может находиться рядом со мной? Знать, что я страдаю по другому и не отвечу ему взаимностью… На его месте я бы пыталась меня избегать, забыть, стереть из памяти. А он, как мазохист, всегда оказывается рядом со мной в трудную минуту.

Закончив сушить волосы, Боря вернул фен на место и пошел в магазин. Я упала на подушки. Голова продолжала болеть, но туман перед глазами начинал рассеиваться, озноб не проходил. Я свернулась калачиком, закрыла глаза и погрузилась в сон.

***

– Аня, – Боря гладил меня по руке, – надо выпить лекарство и поесть.

Я открыла глаза и увидела его с тарелкой в руках. Он поставил тарелку на прикроватную тумбу и помог мне сесть.

– Ты что-то приготовил?

– Это куриный бульон. Я не силен в больничном меню, но это вроде что-то универсальное.

– Красавчик, да еще и готовишь, кому ж ты такой достанешься? – я прищурила глаза и улыбнулась.

– К тебе возвращается чувство юмора – это хорошо!

– М-м-м, – протянула я, бульон был невероятно вкусным. – Это просто потрясающе, особенно после недели пельменей и сосисок.

Борис гордо улыбнулся и ответил:

– Я рад, что тебе понравилось. Тебе кто-то звонил, пока ты спала.

– Я совсем забыла! Я же обещала отвечать на рабочую почту! – я отставила в сторону тарелку и потянулась к ноутбуку, но Борис умудрился ловко выхватить у меня его из рук.

– Сначала ты доешь. Кроме того, о работе можешь не беспокоиться. Тебя должны были оставить в покое – Иван в курсе, что ты серьезно больна.

– Он звонил? – бесцветным голосом спросила я. Понимая, что, должно быть, кажусь жалкой, я пожалела о вопросе и опустила взгляд в тарелку. Как выбросить его из головы? Как перестать думать о нем?

С задумчивым видом, Боря ответил:

– Он звонил, спрашивал, как ты себя чувствуешь.

Есть мне больше не хотелось, я поблагодарила за суп и отдала тарелку. Выпив таблетки, я снова опустилась на подушки в надежде, что Боря оставит меня одну. Было бы невыносимо реветь в его присутствии. Должно быть, почувствовав мою отрешенность, он вышел из моей спальни с тарелкой в руках. Я понимала, что причиняю ему боль, но не знала, как это исправить.

***

Когда я проснулась, на улице только задавался рассвет. Потянувшись за телефоном, я увидела время 5:45 утра и 5 пропущенных звонков от Киры и одно смс от нее: «Вылетаю, буду дома в субботу в обед».

Я выползла из комнаты и увидела Борю, мирно спящего на диване в гостиной. Во сне его лицо было серьезным, кудри разлетелись по подушке, он спал на спине, подложив под голову одну руку. Аполлон во плоти. Рельефные мышцы отражались в полумраке на голой груди. Белая простыня искусно скрывала оставшуюся часть тела.

Боясь разбудить, на цыпочках я проскользнула в ванную. Чувствовала я себя почти хорошо, голова не болела, не кружилась, озноб прошел. О заболевании напоминала только легкая слабость, но большая кружка кофе должна была с этим справиться. Облачившись после душа в любимый домашний уютный спортивный костюм, я варила кофе на кухне, когда Боря показался в дверном проеме. На нем уже были надеты джинсы и оранжевая обтягивающая футболка, достойным образом демонстрирующая все прелести спортивного телосложения моего друга.

– Я тебя разбудила? – тревожно спросила я.

– Я всегда рано встаю на пробежку. Как ты себя чувствуешь? Выглядишь очень хорошо, – с улыбкой он присел за стол.

– Мне намного лучше, за выходные восстановлюсь до конца и в понедельник на работу. Боря опустил голову и потрепал волосы на затылке.

– Знаешь, Иван в понедельник уезжает в командировку на две недели, – казалось, он сомневался, стоит ли мне об этом говорить.

– Очень хорошо, – полушепотом сказала я, снимая турку с плиты. – Кофе будешь? Я еще умею варить овсянку! Или омлет пожарить?

– Нет, спасибо. Если тебе лучше, я бы пошел на пробежку, а потом надо переодеться.

– Мне Кира написала, что сегодня в обед приедет, так что тебе не обязательно нянчиться со мной, – сказала я, добавляя и размешивая сахар, – со мной все уже хорошо.

Борис достал из холодильника бутылку молока и протянул мне.

– Мне нравится с тобой нянчиться.

Повисла неловкая пауза. Я добавила молоко в кружку и спросила:

– Ты занят в воскресенье?

– Нет вроде, а что?

– Мне нужно забрать оставшиеся вещи у Павла, – Борис нахмурил лоб, не понимая, о ком я говорю. Я отхлебнула кофе и продолжила: – У моего бывшего.

– А-а-а, – протянул он. – Во сколько за тобой заехать?

– В десять сможешь? – Борис положительно закивал головой. – А сегодня отдыхай от меня. И если ты когда-нибудь заболеешь, я хочу первой об этом узнать! Буду варить тебе бульон, менять постельное белье и бегать в аптеку, – я слегка улыбнулась и продолжила: – Спасибо тебе за все.

Я поставила кружку на стол, подошла и обняла его. Он был теплым, мышцы твердыми, а его сердце быстро стучало. Я подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Ты настоящий друг.

Он аккуратно обнял меня в ответ, и легкая улыбка показалась на его лице, но добрые глаза отражали лишь бесконечную таинственную печаль.

========== Глава 24 ==========

После того, как Боря ушел, я взяла любимую кружку и отправилась на диван в гостиную. Мой друг предусмотрительно аккуратно сложил одеяло и подушки в большую пышную стопку, на которую я и облокотилась, открывая ноутбук и проверяя почту. Плакать сил уже не было, хотелось хоть чем-то занять голову до приезда подруги. Так я и просидела до обеда, когда загремел дверной замок и открылась входная дверь, улыбающаяся подруга вернулась.

– Привет! – от прежней страдалицы в ее лице не осталось и следа. – Что с тобой?

Улыбка тут же сползла с ее лица, когда она увидела мой жалкий вид. Не сумев произнести ни слова, я лишь уткнулась носом в колени и заплакала.

– Да что случилось?! – требовательно спросила Кира, бросая сумку в коридоре и быстрым шагом направляясь ко мне. – Умер кто-нибудь?

Я отрицательно покачала головой. Кира выдохнула, села рядом и начала гладить меня по голове.

– Ну, все остальное можно пережить. Давай, рассказывай!

Я рассказала ей все в подробностях: как жила эти две недели без нее, какие проблемы были на работе, как каталась на коньках с Борей и встретила там Ивана, про отчет, про последний разговор с Иваном, как заболела, и как за мной ухаживал Боря.

– А почему мне не позвонила? – Кира начала возмущаться, но оценив мой несчастный вид, замолчала. Потом Кира засыпала меня вопросами: – Ты же говорила, что ненавидишь его, ты же зарекалась влюбляться?

– Говорила. Я его и сейчас периодически ненавижу. И зарекалась! Что мне теперь делать? Мне же с ним работать! Может, мне уволиться? – я подняла зареванное лицо и посмотрела на подругу.

– В середине этого твоего проекта? С ума сошла?! Он тебе сердце разбил, а ты хочешь еще и работу из-за него потерять! У тебя есть две недели на адаптацию. Пока его не будет, придешь в себя, – Кира перевела взгляд с меня на окно и протянула задумчиво: – Да… Любовь зла…

– А ты как? – опомнилась я, – веселая…

– Мне Олег позвонил… просил прощения, что давил на меня, предложил начать все сначала, – Кира пожала плечами. – Ну, я и согласилась.

Я, как могла, улыбнулась и снова опустила лицо в прижатые к груди колени.

– Прости меня, ты тут страдаешь, а я тебе о своем…

– Не говори ерунды, – резко отозвалась я. – Тебе не обязательно страдать за компанию.

– Давай посмотрим, что у нас есть в холодильнике! – Кира встала и направилась на кухню. – Ого! Да ты ограбила супермаркет! – прокричала она мне.

– Это не я, это Боря, – ответила я и поплелась на кухню следом.

***

– Это он? – Боря держал фотографию в рамке, на которой были изображены я и Паша. Мы стояли в обнимку на Английской набережной на фоне Невы, ветер развевал мои волосы. Погода тогда была ветреная и прохладная для лета, на мне из одежды были только юбка с футболкой и джинсовая куртка. Обнимая, он пытался меня согреть. Тогда мне казалось, что я была счастлива.

Мы собирали вещи в моей старой квартире. Павла дома не было, поэтому я позволила Боре прийти мне на помощь – убраться отсюда хотелось как можно быстрее. Но это было не то чувство унижения и обиды, которые я испытывала в прошлое свое посещение. Сейчас мне хотелось сбежать, чтобы просто забыть, стереть из памяти эти бесполезно потраченные для меня годы жизни. Сейчас я испытывала лишь полное равнодушие, как будто все это происходило не со мной, как будто я не свои вещи собираю, для меня они словно нафталином пропахли.

– Да, – равнодушно сказала я, – не понимаю, зачем он хранит это фото.

– Значит, надеется, что ты вернешься, – Боре я не рассказывала, что Паша приходил ко мне на работу, его проницательность меня сильно удивила.

– Я не вернусь, – сказала я и продолжила сбрасывать книги в картонные коробки.

Перебирая свое оставшееся незначительное имущество, я потеряла какой-либо интерес к своим пожиткам. Но мое воспитание никак не позволяло мне книги выбросить, поэтому я сложила их в коробки, будучи не до конца уверенной, что распакую их на новой квартире. Пока Боря спускал книги к машине, я быстро собрала оставшуюся обувь, верхнюю одежду, сноубордическое снаряжение и документы (аттестат, диплом и прочее). Оглядев последний раз свою прошлую жизнь, я вздохнула, бросила ключи в голубое стеклянное блюдце, которое стояло на высокой обувнице, и захлопнула за собой дверь. «Можно было бы написать записку», подумала я, но это было бы слишком пафосно в эту минуту. Тогда, достав из кармана телефон, я быстро настрочила смс, пока ждала лифт: «Вещи забрала. Ключи оставила на тумбочке. Прощай».

***

Рабочие дни спасительным образом действовали на меня. Я приходила как можно раньше, уходила последняя. Это значительно сокращало мое время на «поплакать», чему я была рада. Тяжело было уснуть, но даже если мне это удавалось, мне снова и снова снился он: его темно-синие опасные глаза, черные волосы, волевой подбородок. Временами казалось, я сходила с ума. Я никогда еще не была так одержима, никогда еще так не страдала. Когда-то казалось, что я любила одного человека, но теперь мои нынешние чувства не входили ни в какое сравнение с тем, что я испытывала когда-то к Павлу. День за днем я ждала, когда же, наконец, смогу хоть как-то избавиться от него, выбросить его из головы. Как можно что-то испытывать к человеку, заранее осознавая и даже предвкушая боль, которую он тебе принесет? Я не могла этого допустить. Но и не допуская этих отношений, облегчения я не испытывала. Работа – дом – слезы – сон – работа… и так по бесконечному кругу. Подобная цикличность заставляла меня забывать о днях, неделях и датах. В какой-то степени я теряла счет времени, иногда проверяя, сколько осталось до конца апреля.

Я осунулась и похудела. Есть меня не могла заставить даже Кира. Я потеряла один размер в одежде, после чего мне пришлось частично обновить гардероб. Темные круги под и без того большими глазами я уже даже не пыталась замазать косметикой. Я потеряла всякий интерес к жизни, с ужасом осознавая, что спасительные две недели подходят к концу, и рано или поздно мне придется с ним встретиться. И я должна это выдержать, я должна проработать с ним до конца его контракта, и тогда, возможно, я смогу получить от него свободу. Стереть его из памяти. Забыть.

– Детка, завтра корпоратив. Ты помнишь? – ко мне подошел Макс, и помог справиться с кофемашиной.

– Завтра уже пятница? – испуганно спросила я. Рука дрогнула, и я разлила обжигающий напиток на свою ладонь.

Быстро опустив стакан на стол, я схватила бумажные салфетки и начала промакивать капли. Резкая обжигающая боль не унималась. Останется ожог.

Теоретически две недели истекают в понедельник? Или в воскресенье? Приедет ли он на корпоратив? Или мне лучше подстраховаться и не идти? Никогда не любила подобные сборища. Смотреть, как твои коллеги веселятся в пьяном угаре, приглашая то спеть, то потанцевать, меня никогда не прельщало.

– Я, наверное, не пойду, – отозвалась я, прикусив губу, как я делала всегда, когда не решалась что-то сказать.

– Нет-нет-нет, – Макс жеманно замахал передо мной красиво наманикюренным указательным пальцем. – Ты звезда этого вечера – это твой проект! Владимир Николаевич точно обидится!

– Ладно, я подумаю. Извини, много работы.

– Ты какая-то сама не своя последние две недели. Что у тебя случилось?

Я испугалась слов Макса, как будто он взглядом грозился прочесть мои мысли. Приняв максимально спокойный вид, я проговорила:

– У меня действительно очень много работы.

Не дожидаясь от него ответа, я прошла к своему столу и, забыв про кофе, принялась отвечать на входящие письма от рекламного агентства.

========== Глава 25 ==========

– Я в этом на шлюху похожа! – прокричала я Кире, которая в своей спальне подбирала мне украшения для совершенно неприлично короткого золотого платья без бретелей, верх которого был представлен одним корсетом, усыпанным стразами, а низ – бежевой бахромой в четыре ряда.

– Ты не можешь так говорить, потому что ни одной шлюхи в своей жизни не видела, – входя в комнату с ожерельем в руках Кира чихнула.

– Будь здорова, – сразу отозвалась я.

– Кроме того, нам надо хоть как-то прибавить объема твоим бедрам, а то… – Кира задумалась, подбирая слова, – в общем, не буду говорить, на кого ты теперь похожа. И если вдруг Иван появится на вечеринке, нельзя допустить, чтобы он догадался, что ты страдаешь! Пусть посмотрит на тебя, красотку, и пожалеет тысячу раз! – Кира снова чихнула.

– Будь здорова!

– Буду! – ответила подруга, поправляя в очередной раз мой «скрывающий все недостатки» макияж.

– Слишком много румян, – проскулила я, но подруга меня не слушала.

Волосы решили распустить, чему я была рада – разгуливать с голыми плечами мне не хотелось, а так хоть что-то меня грело. Выглянув в окно, я сказала Кире:

– Такси приехало, я побежала.

– Постой, еще помада, – подруга стояла с кисточкой и стикером помады в руках.

– Ну уж нет, воспользуюсь вишневым бальзамом.

Я натянула черные ботильоны на высоком каблуке и кофейного цвета приталенное пальто, задумываясь над тем, можно ли в ночном клубе остаться в верхней одежде, когда услышала от Киры:

– Повеселись хорошенько, я сегодня ночую у Олега, – после чего входная дверь закрылась, и я поспешила к лифту.

***

Выбранный руководством ночной клуб мало чем отличался от подобных злачных мест, в которых мне удалось побывать. Даже название было банальным, то ли «Кристалл», то ли «Триумф». Войдя в большое помещение, я невольно начала искать Ивана глазами, но полумрак и мерцающая подсветка усложняли мне задачу. Осознавая, что меня тоже, должно быть, нелегко отыскать в танцующей толпе, я решила отсидеться этим вечером в каком-нибудь тайном уголке и отправилась на его поиски. По пути я встретила Макса, он танцевал с высоким стаканом в руках, позже я заметила и Костю. Несмотря на то, что компания полностью арендовала клуб, разрешено было прийти со своими партнерами.

– Красотка! – окликнул меня Макс веселым голосом. – Отлично выглядишь!

Я смущенно улыбнулась и что-то вежливое проговорила в ответ. Благодаря тому, что большинство танцующих были уже навеселе, я смогла незаметно проскользнуть к небольшому столику в углу. С этого места открывался отличный вид на барную стойку и входную дверь.

Устроившись поудобнее и заказав апельсиновый сок, я начала отсчитывать минуты, когда условия этикета могли бы позволить мне удалиться со столь невыносимой для меня вечеринки. Наблюдая за танцующими, я невольно задумалась об их непринужденности. В те редкие моменты, когда мы с Павлом выбирались в ночные клубы, я так же свободно и весело проводила время, наслаждаясь его обществом и представляя себе долгую и счастливую совместную жизнь. Наверное, каждая девушка, встречаясь с парнем, представляет его своим спутником жизни. Своего партнера я всегда представляла определенным образом: обязательно светловолосый, положительный, целеустремленный, не имеющий вредных привычек, любящий домашних животных. Для меня любой мужчина, тяготеющий к мохнатым питомцам, априори казался положительным в роли отца. Список моих требований мог бесконечно продолжаться. Конечно, Павел в значительной мере этому списку не соответствовал. Но первое впечатление он произвел на меня ошеломительное, после чего я распознала в своих чувствах к нему легкую влюбленность, и, разглядев в нем львиную долю положительных черт будущего мужа, решилась съехаться.

Сейчас мне хотелось посмеяться над собой прежней, казалось, прошло много лет с момента моего знакомства с Павлом. Что же касается Ивана, он совершенно не соответствовал моим требованиям, взять хотя бы его цвет волос и потребность в курении. Интересно, а как он относится к домашним животным? Впрочем, какая теперь разница. Отношения между нами приняли совершенно определенный оборот, мне только оставалось заставлять работать свое разбитое сердце, чтобы хоть как-то пережить совместное с ним времяпрепровождение. Надо будет уточнить у кого-нибудь, когда именно заканчивается его контракт, чтобы пометить эту дату красным маркером на своем настольном календаре в надежде, что после этого дня я смогу получить хоть какую-то свободу души и начать зализывать раны. Ком безнадежности и обид на сложившиеся обстоятельства снова подступил к горлу, и чтоб не разреветься на людях, я решила выпить. Именно алкоголь должен был спасти меня от всех дурных мыслей и несбывшихся надежд. Добраться до барной стойки оказалось сложнее, чем я думала. То тут, то там я напарывалась на веселые полупьяные тела своих коллег, попеременно здороваясь и натянуто улыбаясь, пытаясь поскорее избавиться от невыносимой для меня компании. Именно в тот момент мне не хотелось ни с кем общаться. Выбравшись из толпы танцующих, я увидела Макса перед барной стойкой; хотела было развернуться в противоположную сторону, так как мой друг временами был слишком проницаемым, как рядом с ним освободился барный стул. Ругаясь в очередной раз на строптивую удачу, мне пришлось к нему подойти. Макс окинул меня во второй раз одобрительной улыбкой, оценивающим взглядом прошелся по всему телу и сказал: