Текст книги "Я зарекалась любить (СИ)"
Автор книги: Ирина Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
«И как он так может перевоплощаться? Может, это у них на генетическом уровне? Ведь сестра в этом ему не проигрывает!» – крутилось у меня в голове, что подливало очередную каплю в мой сосуд сомнений под названием «Искренние мотивы Ивана Давыдова».
========== Глава 32 ==========
Я сидела в небольшом кафе за углом в свое обеденное время и смотрела, как безупречно идеальная брюнетка за моим столом, водя тоненьким, безукоризненно наманикюренным пальчиком по страницам меню, пыталась определиться с салатом, который она хотела бы съесть. Печально вздохнув, очевидно, не обнаружив подходящего, она заказала пасту. Мне даже не хотелось тратить время на подбор блюда, поэтому я просто согласилась с ее выбором.
– Как давно вы знакомы с Ванькой? – любопытная Вероника перешла сразу к череде своих вопросов. Но я, будучи знакома с Кирой и набравшись в связи с этим некоторого опыта, не собиралась ей уступать. Непривычным и необычным мне показалось, что кто-то может называть порой арктически холодного и непроницаемого Ивана нежно и с любовью Ванькой.
– А что тебе рассказал Иван? – спросила я, складывая локти на стол и настраиваясь на беседу.
– Хм, – ухмыльнулась Вероника, понимая, что я не собираюсь ей все сразу выкладывать, – он сказал, что встретил в Таиланде красивую девушку, а потом узнал, что вы вместе работаете, и признался, что у него впервые в жизни наступили серьезные отношения.
Я сосредоточенно слушала ее, внимательно наблюдая за ней и одновременно любуясь ее красотой.
– Это все! – продолжила Вероника. – Я с ума схожу от любопытства, а из моего брата все щипцами надо вытягивать, и то он под пытками не расскажет о своей личной жизни. А сейчас он в первый раз в жизни признался, что у него есть настоящие отношения! Я его и с девушками-то никогда не видела!
От удивления я нахмурила брови.
– Поэтому я очень надеюсь, что ты мне хоть что-нибудь расскажешь!
Передо мной сидела искренне интересующаяся жизнью брата девушка, мне ее даже стало жалко в какой-то момент. Если бы у меня был брат или сестра, и при этом меня держали все время на расстоянии, обида была бы неотъемлемой частью моего существования. Но Вероника с такой любовью произносила его имя, что казалось, она готова терпеть любые его заморочки, не упуская при этом возможность самой получить информацию. Кроме того, заручившись ее поддержкой, я могла бы получить взаимную помощь – ответы на мои вопросы.
– Ваня спас мне жизнь в Таиланде.
Теперь пришло ее время удивляться. Ее брови поползли на лоб, и на идеальной ровной коже появилась тоненькая линия морщинки.
– Серьезно? Он мне ничего не говорил! – в ее слова было несложно поверить – слишком неожиданным было мое заявление. Но почему он скрыл от сестры такой героический поступок? Скромность? Возможно.
– Он вытащил меня из воды, сделал искусственное дыхание и массаж сердца, после чего мы познакомились, – я замолчала, вспоминая этот страшный момент. Я могла бы погибнуть в этих чудесных, зовущих водах Андаманского моря и никогда не встретить Ивана. Так и умереть с глупой обидой* на своего бывшего и сердцем, полным разочарования в своей несостоявшейся жизни.
– А что было потом? Он сразу стал за тобой ухаживать?
Я ухмыльнулась в ответ, когда подумала об «ухаживаниях» Ивана.
– Нет, он вел себя отвратительно. Постоянно задевал, оскорблял меня.
– Ну вот это как раз неудивительно! Мне иногда кажется, что он уже родился с маской сарказма на лице, – ответила она.
Официант принес наши напитки. Я сразу потянулась к стакану апельсинового сока.
– Так, а как вы оказались вместе? – спросила Вероника.
Я снова ухмыльнулась и ответила:
– Он мне предложил секс без обязательств.
– И ты согласилась? – полушепотом отозвалась Вероника, по-новому осматривая меня оценивающим взглядом.
– Нет, – отрицательно покачала головой я, – я ему отказала.
– Представляю, как было задето его самолюбие, – Вероника не могла скрыть улыбки. – А что потом?
– Спустя две недели он попросил второй шанс и согласился на отношения на моих условиях, – о том, о какого рода условиях шла речь, делиться я не собиралась.
Вероника облокотилась на спинку стула, окидывая меня взглядом, пропитанным глубоким уважением. Очевидно, не часто отказывали Ивану, впрочем, она его никогда с девушкой не видела. Как будто читая мои мысли, она проговорила:
– Я его никогда с девушками не видела, но он всегда пренебрежительно о них отзывался. Я понимала, что он не один, но при этом он ни с кем меня не знакомил.
Официант принес наш заказ, еда манила своим запахом, но я не хотела отвлекаться.
– Расскажи мне о нем, – попросила я, медленно вращая обеими руками стакан сока, не отрывая его от стола.
– Он необычный.
Я улыбнулась и подумала: «Кто бы сомневался!»
– Мы оба всегда росли в материальном достатке. Родители нас холили и лелеяли, каждый по-своему: мама своим безграничным вниманием, папа деньгами. Ванька вырос высокомерным и избалованным подростком, прожигающим свою жизнь и отцовские деньги направо и налево.
Я перестала вращать стакан и внимательно слушала Веронику.
– Учиться он не хотел, чем раздражал отца. Мама всегда была буфером между ними, из-за чего страдала. По сути, многое доставалось ей из-за ее же любви к сыну. Она никогда не могла быть строгой, всегда оправдывала его выходки.
Вероника глубоко вздохнула и сделала глоток воды. Ей было тяжело и печально вспоминать прошлое. Я была удивлена, что она позволила себе так раскрыться, от ее непоколебимого вида не осталось и следа. Я молчала, в надежде, что она продолжит.
– Потом произошел большой скандал, после чего Ванька ушел из дома на пять дней. Все эти дни от него не было ни слуху ни духу. Я до сих пор не знаю, где он жил, чем питался. Мама все время плакала, а папа… папа сидел в своем кабинет, как будто забыв, что у него есть сын.
Вероника снова на минуту задумалась и начала кусать внутреннюю сторону щеки. Ее самоконтроль рухнул, плечи опустились, взгляд потускнел. Я не могла больше пытать ее глазами и опустила взгляд на тарелку.
– Спустя шесть дней он вернулся, но… другой. Прожил с нами меньше месяца и переехал в студенческую общагу. Для мамы это был удар в сердце – ее единственный сыночек переезжает в клоповник, будет питаться неизвестно чем, когда его родители имеют столько денег, что хватит купить все здание общежития целиком. Но Иван был непреклонен. С тех пор с отцом у него холодные отношения, они почти не общаются. Я так и не знаю, что произошло в тот вечер перед его побегом. Он тебе что-нибудь об этом говорил?
Я отрицательно покачала головой.
– Наши отношения длятся всего несколько дней, мы не касались темы семейных проблем.
Разочаровавшись в моем ответе, Вероника взяла вилку в руки.
– А почему он переехал из Питера в Москву? – спросила я.
Вероника замерла на секунду, обдумывая ответ:
– Извини, – сказала она, – это не моя тайна. Когда-нибудь он тебе обязательно расскажет. Я в этом уверена.
Сказать, что я была заинтригована – это ничего не сказать. Главный вопрос мучил меня с момента нашего с Иваном знакомства. О причине переезда мне не хотел говорить ни Боря, ни Вероника. Два самых близких для него человека преданно хранили его тайну. И почему-то мне казалось, что секрет его имел нехороший оттенок. Ведь если бы причиной была новая работа или необходимость в смене климата – об этом было бы легко сказать. Но здесь, очевидно, было что-то намного-намного серьезнее. Я с уважением посмотрела на Веронику за ее преданность брату и одновременно с горьким разочарованием за ситуацию неизвестности, в которой я оказалась.
– Спасибо, что поделилась со мной воспоминаниями, – сказала я, глядя в ее большие с длинными ресницами синие глаза.
Она грустно улыбнулась и проговорила:
– Я очень надеюсь, что у вас все будет хорошо. Он замечательный человек, просто с ним иногда трудно. И если тебе потребуется выговориться относительно того, каким гавнюком он является, я буду всегда рада.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я ее и подумала: «Мы обязательно подружимся».
Моя голова буквально трещала от полученной информации. Нельзя сказать, что я была удивлена, услышав, каким подростком был Иван. Богатство родителей так или иначе накладывает отпечаток на характер и отношение к жизни их чад, как и избыточная любовь родителей, ну или хотя бы одного из них. Мне не терпелось услышать проблему «отцов и детей» непосредственно от Ивана, но я не могла давить. Кроме того, я не могла выдать Веронику как своего информатора. Но главный вопрос, ответ на который мне было необходимо получить в ближайшее время, иначе я сошла бы с ума, оставался открытым. Почему Иван переехал из Питера в Москву? Какие таинственные причины побудили его так поступить, что его покрывают два самых близких человека?
Я не могла больше ждать. После приятной и дружеской беседы я направилась прямиком в кабинет Ивана, надеясь застать его в одиночестве.
Каково же было мое разочарование, когда я обнаружила офис Ивана пустым. Некоторые сотрудники нашей компании, уходя, запирали свои кабинеты на ключ. Очевидно, Ваня к их числу не относился. Или, возможно, он вышел на несколько минут, или еще не вернулся с обеда? Так или иначе, я решила его подождать и присела на стул для посетителей напротив его рабочего стола. Задержав взгляд на красивой темно-коричневой поверхности столешницы, я поймала себя на мысли, что что-то не так. Ну у кого из мужчин может быть такой идеальный порядок? На поверхности монитора не было ни пылинки, все бумаги, папки с документами и файлы были аккуратно уложены в лоток или возвышались ровной стопкой в правом углу стола. Все канцелярские принадлежности идеальным образом были рассортированы по трем отсекам стакана, включая безупречно наточенные карандаши. Мой взгляд остановился на фоторамке. Я медленно встала, обходя стол, чтобы увидеть фотографию, на которой была изображена… я? От удивления я взяла фоторамку в руки, чтобы внимательнее приглядеться. Фото было сделано в Таиланде. Я лежала на спине, опираясь локтями в белый песок, на мне был мой любимый бирюзовый купальник с вкраплениями розового и желтого. Открытый и без бретелей, он позволял идеально загореть моему телу, стоил он баснословно глупо отданных денег, но на его покупке настояла Кира. А мое моральное состояние души перед той поездкой печально бормотало мне: «Сделай, что она хочет, тогда она оставит тебя в покое». Но в конечном итоге, я носила практически все время только его, настолько он мне понравился. Под кепкой я прятала волосы от палящего солнца, а козырек закрывал большую часть моего лица, поэтому посторонний человек не смог бы меня идентифицировать.
– Надеюсь, ты не против? – я вздрогнула от неожиданно услышанного голоса, отчего вцепилась в рамку еще сильнее. В кабинет совершенно беззвучно вошел Иван. Медленно приближаясь ко мне, он проговорил:
– Я помню, что ты просила не распространяться о наших отношениях, но на фото не видно твоего лица.
«Как же ему легко дается это слово «отношения», – подумала я, в то время как мне не удается произнести его без запинки. Можно ли назвать то, что происходит между нами, отношениями?
– Я не заметила, как ты меня сфотографировал. Надеюсь, ты не злишься, что я здесь ждала тебя?
– Нет, что ты. Я рад видеть тебя здесь. Ты сама пришла ко мне, и у тебя нет какой-то рабочей проблемы, ведь так?
Я отрицательно покачала головой. Он подошел ближе и нежно обнял меня за талию, после чего продолжил:
– Я сделал это фото исподтишка. Я уже тогда начал сходить по тебе с ума, – он медленно сел в свое кожаное кресло и привлек меня к себе, усаживая на колени.
«Сходил с ума», – повторила я в своих мыслях, теша свое самолюбие.
Упираясь носом в мою шею, из-за чего по моей спине прошел холодок, он тихо произнес:
– Как же чудесно ты пахнешь…
У меня, наверное, есть некоторая способность задавать вопросы не в то время и не в том месте, и этот момент определенно доказывал это.
– Вань?
– М-м-м?
– Я могу спросить тебя кое о чем?
Он немного отстранился и поднял на меня свои темно-синие глаза. На минуту мне показалось, что тень тревоги коснулась его лица, но я отогнала от себя эту лишающую меня смелости мысль.
– Что ты хочешь знать?
Я не решалась, но отступать было поздно, да и запасного вопроса у меня не было. Я даже не подготовилась к этому разговору.
– Что заставило тебя уехать из Питера несколько лет назад?
Зрачки его глаз расширились, заполоняя всю поверхность синевы, брови нахмурились, и появилось несколько глубоких морщинок на его высоком лбу. Он сделал глубокий вдох, собираясь с мужеством. Подобная реакция насторожила меня, но не настолько, насколько я испугалась услышанного ответа.
– Я очень не хочу, чтоб ты убежала сейчас от меня с криками ужаса. И я не готов к этому разговору. Я помню, что просил, чтобы между нами не было секретов. И я тебе все расскажу, обещаю. Но не сейчас. Не сегодня.
Мое сердце тревожно отбивало стаккато в моей груди. Что он мог сделать, что я должна от него сбежать? Мой взгляд метался по его лицу, в поисках хоть какой-то подсказки. Как жаль, что я не могу читать мысли! За считанные секунды его нежное и приятное лицо превратилось в сухую маску. Я кожей почувствовала его арктическую отчужденность, мне катастрофически было необходимо вернуть его. Вернуть его веру.
– Вань, – я положила обе ладони на его грудь, и посмотрела прямо ему в глаза, – я не знаю, что ты сделал, но уверена, что на то у тебя были причины. А если так, то я смогу это понять. Я буду ждать.
После чего, собрав всю свою робкую нежность и послав куда подальше свое гребаное любопытство, я коснулась его губ, прося прощение за то, что причиняю своими вопросами сильную боль и давлю на него его же воспоминаниями. Он со стоном ответил на мой поцелуй, зарываясь пальцами в моих волосах и притягивая меня еще ближе к себе. Связь была восстановлена. Я вернула его. Спустя минуту он отстранился от меня и, заглядывая в мое лицо, проговорил:
– Ты нужна мне…
Я открыла рот, чтобы ответить, но поняла, что никак не могу собрать свои мысли воедино. Мне тяжело было раскрываться перед этим человеком. Я хотела бы подарить ему всю себя, но слишком много тайн окутывало его неоднозначный образ – я не могла доверять ему до конца. Пока не могла. Все, что мне оставалось, – это ждать, когда он решится признаться в своих, очевидно, ужасных деяниях.
Стук в дверь, словно гром среди ясного неба, разразился в кабинете. Еще даже не успев подумать, я резко отскочила от него, расстроив его еще сильнее. Обессиленно он уронил свои руки, которыми только что обнимал меня. Я видела горечь в его глазах, но не могла подобрать слова, чтобы его утешить. Я взяла себя в руки, поправила юбку, пригладила волосы и, не говоря ни слова, направилась к двери, где встретилась нос к носу со своим недавним знакомым, оставившим свой кофейный след на моей блузке.
– Анна! – воскликнул молодой человек.– Я не ожидал тебя здесь увидеть. Как твоя блузка? Удалось ее спасти?
Я не могла выйти и удалиться, так как парень из отдела закупок так и стоял в дверном проеме, заполонив, несмотря на свою худощавую угловатость, все свободное пространство так, что у меня не было никакой возможности проползти между ним и дверным косяком, не задев ни того, ни другого. Пришлось поддерживать разговор, в надежде, что он скоро закончится.
– Да, все хорошо, все отстиралось.
Это была ложь. Забытая мною блузка до сих пор валялась в корзине для грязного белья. Но излишняя озабоченность и чувство вины этого парня мне настолько докучали, что хотелось поскорее от него избавиться. Я хотела уже повернуться к Ивану и объяснить предмет нашего разговора, но в последнюю секунду одумалась и поняла, что это было бы неуместно.
– Очень рад! Я очень сильно переживал! Твои вещи всегда кажутся дорогими на вид, – сказав это он положил свою ладонь на мое предплечье. Подобный жест показался мне отвратительным, такое панибратство было для меня неприемлемо, мы виделись всего второй раз, а я даже не помнила его имя. Холодок отвращения пронесся по моей руке, отдавая покалыванием в кончиках пальцев.
– Алексей, кажется? – услышала я грозный голос Ивана за своей спиной. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что эта ситуация ему не нравится еще больше, чем мне.
«Ах вот как его зовут»
Алексей перевел свой взгляд с меня на Ваню и опустил руку. Я с сожалением и благодарностью посмотрела на Ивана, он же не сводил хмурый взгляд с парня из отдела закупок.
– Вы что-то хотели? – снова спросил Иван.
– Ах да, – отозвался Алексей, как будто вспоминая, как и зачем он здесь оказался. – Еще увидимся, – сказал он мне и прошел внутрь кабинета.
Я округлила глаза от немого вопроса, зачем нам еще предстоит увидеться. Отстиранная блузка подразумевала окончание любых дискуссий с этим молодым человеком. Закрыв за собой дверь, озадаченная, я отправилась работать.
Комментарий к Глава 32
прим. автора: перед лицом смерти все обиды кажутся глупыми
========== Глава 33 ==========
Наступил день «Х». День выставки, где должна была произойти презентация нового продукта, над которым я неустанно работала нескольких долгих месяцев. Больше меня ко всему этому приложил руку разве что химик, который разработал состав. Подобное мероприятие чрезвычайно важно для любого маркетолога, рекламщика или пиарщика. А так как я, как никто другой, обладала гипертрофированным чувством ответственности – переживала я больше всех, наверное, даже больше, чем наш генеральный директор. Выставка являлась своего рода срезом моей деятельности, промежуточным итогом, рассказывающим обо мне как о профессионале.
С Ваней я не разговаривала со вчерашнего обеда, когда нас прервал назойливый специалист по закупкам. Вечером мы перекинулись парой фраз по телефону – Ваня мне сообщил, что не сможет меня отвезти домой, так как у него была назначена деловая встреча. На выставку мне предстояло также добираться одной, так как Ивана, как и многих руководителей, ожидало предвыставочное совещание.
У меня закралась мысль задать вопрос Ивану, какая может быть деловая встреча в восемь часов вечера в пятницу, но подумала, что я уже и без того слишком многое испортила своими вопросами, да и кто я такая, чтобы требовать от него отчета.
Сегодня мне хотелось выглядеть особенно хорошо. Я скучала по нему. Я хотела ему понравиться. Я хотела, чтобы он нуждался во мне, поэтому выбор я свой остановила на нежно-голубом платье без рукавов и юбкой «полусолнце» длиной до середины колена. Изюминкой платья был белый круглый воротничок, придававший моему образу вид школьницы. На подобных мероприятиях я старалась выглядеть элегантно, но не вызывающе, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Волосы я вытянула утюжком и уложила на одно плечо. Нанесла легкий макияж, включающий в себя вишневый бальзам для губ, и добавила каплю туалетной воды.
Иван должен был провести презентацию нового продукта в актовом зале внушительных размеров одного из престижных Бизнес-центров Санкт-Петербурга, в то время как отдел рекламы работал в аналогичном направлении в холле здания, распространяя пробники и демонстрируя результат работы продукта на совершенно идеальных моделях. Непосредственно в мои обязанности входил общий контроль происходящего и частное общение с клиентами.
Я в сотый раз раскрыла план мероприятий и схему здания, чтобы определить месторасположение, выделенное для нашей компании. Сотрудники рекламы уже суетились вокруг стендов. Стилисты приводили в порядок моделей, а Макс, заламывая себе руки, тревожным голосом раздавал указания.
– Как у вас дела? – спросила я с улыбкой. Улыбка была моей защитной реакцией на стресс. Когда мои нервы были расшатаны до предела, организм сдавался, и мышцы лица расплывались, оголяя зубы сами собой. Иногда это было неуместно. Например, на экзаменах в институте. Преподаватели всегда с серьезным видом смотрели на меня, как на дурочку, а я… я просто ничего не могла поделать.
– Все ужасно! Все просто ужасно! – краем глаза покосился на меня Макс. – Ну что вы делаете? – он уже обращался к людям, устанавливающим стенд. – Это не здесь должно стоять, а вот здесь, – Макс ткнул своими тоненькими пальчиками на место в трех метрах от него. – А ты сегодня чудесно выглядишь, куколка! – Макс перевел взгляд на меня на долю секунды и снова вернулся к стендам.
– Правда? Спасибо! – скрывая смущение, отозвалась я. – Я уверена, что все пройдет хорошо, ты всегда волнуешься, но как обычно – зря.
– Ой, не знаю-не знаю, еще этот Иван Давыдов…
– А что с ним? – улыбка стерлась с моего лица.
– Он отказался от моих услуг в подготовке презентации! Что бы это могло значить? Он что, считает, что я не справляюсь со своей работой?
На подобных мероприятиях отдел пиара самостоятельно готовил для руководства презентации, начиная от создания слайда, заканчивая текстом. Таким образом, высшему звену требовалось только кликать периодически мышкой и читать текст с монитора.
– Так ты радоваться должен, что с тебя работу скинули.
– Ну, не знаю-не знаю… – снова нерешительно повторил Макс.
Подобное действие лишь подчеркнуло для меня достоинства Ивана как профессионала – нужно досконально хорошо знать продукт и все его стороны, чтобы выйти перед большой аудиторией и начать его представлять. Иногда руководители брали себе в тандем маркетологов по продукту, так как были зачастую не готовы ответить достойным образом на шквал вопросов оппонентов. Иван же предпочел выступать не просто в одиночку, но и самостоятельно подготовил свою презентацию. Что тут добавишь? Респект!
Оставалось меньше часа до объявления начала выставки. В холле начинался полнейший хаос: все бегали, кричали, суетились, нервничали. Мне очень хотелось пересечься с Иваном до начала мероприятия, но он до сих пор не появлялся. Периодически поглядывая по сторонам в поисках столь важного для меня брюнета, я погрузилась в работу, пытаясь всеми силами решить мелкие проблемы и помочь коллегам.
Спустя час все мое волнение как рукой сняло. Я с воодушевленным трепетом рассказывала нашим постоянным клиентам о новой продукции, акцентируя внимание на исключительной натуральности компонентов и удивительных химических свойствах, благодаря чему нам удалось достичь потрясающих результатов. Но последнее слово в представлении оставалось за Иваном Давыдовым, который к тому моменту так и не появился. К назначенному по расписанию времени я направилась в актовый зал, где уже начали потихоньку собираться слушатели. Я устроилась на одном из последних рядов в двух местах от прохода, рядом со мной кресла пустовали, что позволяло мне выскользнуть незамеченной в любую минуту. Ивану предстояло выступать вторым по счету, что являлось исключительным преимуществом, так как к этому моменту все важные слушатели уже должны были собраться, но при этом не успеть утомиться многочасовым просмотром презентаций.
Я затаила дыхание, когда Иван поднялся на сцену. Ровная, уверенная походка не отражала ни капли сомнения, тревог или волнений, коими страдала я в тот момент. У меня в буквальном смысле тряслись колени. А он… ему лишь потребовалось несколько минут, чтобы разместить свой ноутбук, откашляться, сделать глоток воды и окинуть взглядом аудиторию, чтобы начать свой внушительный монолог, спасающий нашу компанию от безнадежного краха, предначертанного нам еще полгода назад, когда вопрос о выпуске новой продукции стоял ребром из-за равнозначных рисков спасти ее или потопить окончательно. С замиранием сердца и открыв рот, боясь пропустить хотя бы одно, пусть даже незначительное слово, я слушала и восхищалась. До встречи с ним я никогда не видела подобного профессионала в своей области. Его спокойный бархатный голос внушал доверие каждому, грациозные уверенные движения притягивали внимание. Я готова была купить у него все, что угодно, – настолько достоверными казались его слова.
– Привет, – услышала я полушепот рядом с собой. Я на секунду взглянула на говорящего и сразу вернулась к Ивану.
– Здравствуй, – ответила я Алексею, который успел сесть рядом со мной.
– Как твои дела?
– Хорошо, спасибо, – ответила я так же быстро, как и в первый раз, в тот момент я на Алексея даже не посмотрела. Иван закончил представлять нашу компанию и перешел к презентации нового продукта. Я не могла ничего пропустить.
– Я тут подумал… может, мы сходим куда-нибудь? – Алексей даже не собирался слушать антикризисного менеджера. – Анна? – уже громче спросил он, склоняясь слишком близко к моему уху.
– Что? – я встрепенулась и посмотрела на него.
– Я спросил, не хочешь ли ты сходить куда-нибудь?
– Я? – от удивления у меня полезли брови на лоб.
– Именно ты, – с улыбкой ответил Алексей.
– Я... не могу, я вроде как не одна, – проговорила я и обратила свой взгляд на Ивана, который в данный момент комментировал высокотехнологичное оборудование нашей компании, благодаря которому нам удалось добиться непревзойдённых результатов на этапе тестирования.
– Это он, да? – спросил мой назойливый собеседник, понизив голос.
– Что? – я снова повернулась к нему, начиная закипать от его бесконечной болтовни в столь важный момент.
– Я спрашиваю, это он?
Я даже оторопела от подобного вопроса.
– По-моему, это не твое дело, – ехидно ответила я и снова отвернулась.
В этот момент Иван произнес свою завершающую реплику, после которой раздался шквал аплодисментов – публика оценила его выступление. Ваня поблагодарил за внимание и неспешно удалился, предоставляя возможность подготовиться к выступлению следующему. Было несколько минут до начала очередной презентации, когда Алексей снова обратил мое внимание на себя.
– И что ж вы все на плохих парней-то западаете? – лицо Алексей искажала злоба. – Ты думаешь, он тебе подходит? Да он наиграется и бросит, когда…
– Откуда ты знаешь, кто мне подходит? – перебила я, поднимаясь на ноги и не желая слушать продолжения. – Я тебя вообще третий раз в жизни вижу, с чего ты взял, что знаешь, кто мне нужен? Да что ты вообще здесь делаешь? – озадаченно спросила я, осознавая, что специалист по закупкам не обязан в свой выходной появляться на подобном мероприятии.
Алексей терял свою уверенность, он начал оправдываться:
– Ну, мне было интересно, и я… надеялся встретить тебя. Я понимаю, ты меня совсем не знаешь, но я невероятно рад, что разлил тогда на тебя кофе, я так долго не решался к тебе подойти, а тут такой повод…
Я приложила ладонь к своему лбу, чтобы хоть как-то сосредоточиться на бубнящем напротив меня долговязом парне. Мы оба стояли, привлекая внимание. Я чувствовала себя неловко. Не так часто мужчины интересовались мной, чтобы я понимала, как отшивать неинтересных мне личностей. Я ужасно боялась его обидеть. Но и надежд оставлять я не собиралась.
– Леша, – я щелкнула пальцами у него перед лицом, заставляя перестать щебетать и вопросительно посмотреть на меня, – мне невероятно приятно, что ты обратил на меня внимание. Я верю, что ты хороший человек и сможешь найти свою девушку, которая будет счастлива находиться рядом с тобой. Но я… – я растерялась, не зная, что сказать, на языке крутилась только одна фраза: – Но я другому отдана и буду век ему верна.
Сказав это, я поджала губы, сдерживая улыбку, потому как парню напротив было совершенно не смешно.
– Вот как? – похоронным голосом проговорил он. – Что ж, я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.
С эти словами, он взял с соседнего кресла свою куртку и ушел. Понурые плечи и опущенная голова все же говорили мне, что я обидела его. Но больше всего я ценила искренность: если бы я подавала ему ложные надежды, со временем ему было бы еще больнее, чем сейчас. И дело даже не в его угловатой и несуразной внешности – я его действительно толком и не знала. Просто, когда твое сердце кому-то уже принадлежит, излишняя озабоченность со стороны мужского пола лишь раздражает, потому что на это надо тратить свое время, силы, подбирать слова, стараясь не обидеть, не задеть чувства. Потребность во внимании, как кувшин с водой: если его заполняет один человек, вода другого вас уже не интересует.
***
Я бросала монеты в кофейный автомат, когда почувствовала горячее прикосновение на своей пояснице. Проведя ладонью по моей спине, Иван прислонился плечом к чудо-машине. На его лице отражалась легкая напряженная улыбка.
– Привет! Ты сегодня невероятно красива, – нежно произнес он.
– Спасибо, – проговорила я, озиряясь по сторонам, нет ли знакомых нам людей рядом. – Это была потрясающая речь! Я до сих пор пребываю в восхищении, – искренне произнесла я.
– Правда? А я уж было подумал, что ты была слишком занята разговором с неким менеджером по закупкам…
«Э-э-э…», – я судорожно подбирала слова.
– Нет, – решительно ответила я, когда Иван наклонился, чтобы достать мой стаканчик с бодрящим напитком.
– Нет? – переспросил он.
– Нет, – снова ответила я, потянув руку к кофе.
Он сделал глоток обжигающего напитка, слегка прищурив глаза, в то время как я смотрела с открытым ртом, как у меня уводят мой заветный стаканчик.
– Ты забыла добавить сахар, – произнес он, – я сделаю тебе новый, – с этими словами он полез в карман брюк за мелочью.
– Ты ревнуешь? – спросила я, оценивая его пристальный взгляд.
– Я?
– Да.
– Да, – ответил Иван и начал забрасывать монеты.
Я не ожидала честного ответа и слегка оторопела.
– Но… это же смешно…
– Возможно, но я ничего не могу с собой поделать. Я ревную тебя ко всем людям, которые так или иначе контактируют с тобой.
Ваня два раза нажал на кнопку «Сахар» и снова посмотрел на меня.
– Послушай, – продолжил он, – все это для меня впервые, я никогда ничего подобного не испытывал, и мне сейчас крайне сложно контролировать свои эмоции. И если бы не эта долбаная сотня людей, которые здесь ошиваются, я бы давно…
– Что? – переспросила я, когда поняла, что Ваня не собирается заканчивать предложение.
– Ничего, вот твой кофе, – он достал мой стаканчик и протянул мне. – Там есть еще конфеты, принести тебе? – его раздражительный тон начал спадать, я чувствовала, что он снова надевает маску спокойствия и отдаляется от меня. Нам необходимо это было обсудить, но в холле было слишком много народа.
– Нет, спасибо, – тихо проговорила я, – будь здесь пирожные Буше от Метрополя, я бы давно валялась под столом в углеводной коме, а от конфет я могу отказаться.
Он снова улыбнулся. Напряжение между нами испарялось, мне невыносимо сильно хотелось сейчас к нему прижаться, успокоить, что я никогда не смогла бы его предать, но я лишь медленно мешала сахар в своем стаканчике.
– Когда ты заканчиваешь? – спросил Ваня, допивая кофе и выбрасывая стаканчик в мусорное ведро.
