Текст книги "Второстепенный: Плата (СИ)"

Автор книги: Ирина Нельсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Идиоты же ограничений не знали. Щит распалял в них азарт. Спалит ли он не только палку, но и камень? А что будет с бутылкой? Загорится ли дрянь внутри от удара? Осыплет ли осколками? А если бросить сбоку?

Корион пятился, одной рукой держа щит, а другой – подхватывая спотыкающихся малышей. Толпа держала расстояние, Корион вовремя шуганул их огнём. Однако до них очень быстро дошло, что серьёзно ответить он не может, а заклинания имеют свою дальность. Корион и дети были на середине моста, когда какие-то особо находчивые шагнули следом и попытались перебросить горючую смесь через него – он сбил бутылку в сторону, и та разбилась о лёд.

– Лёд! –озарило кого-то. – Прыгай! Окружай!

– Ну-ну…

Корион повёл второй рукой – и лед с грохотом взорвался, взметнулись брызги и каскады воды, обдали пробирающим до костей холодом всех, кто полез к берегу первым. Дети завизжали, прижались друг к другу, но река освободилась лишь наполовину – ту половину, которая была ближе к городу. Корион криком и подзатыльниками заставил ревущих ребят идти дальше. Обстрел прекратился. Ведь что бы там ни кричали противники Циклогенератора, а Гольфстрим замедлился. Зимы в Великобритании становились всё холоднее и холоднее. Поскольку на дворе стоял суровый февраль, насквозь промокшим людям резко стало не до злобных узурпаторов. Корион не поскупился – напрягся и ещё раз окатил речной водичкой самых сухих и бешеных, тех, кто рискнул пойти по мосту следом за ними.

– Изящное решение, – одобрил Златовлас.

Корион польщённо хмыкнул, ступил на мостовую перед домом, подхватил под руку шестилетнюю девочку, глянул на самого медлительного, который всё топтался у калитки, пропуская вперёд остальных, и буркнул:

– Заходи, не задерживайся.

Парень вскинул голову. На Кориона уставились расширенные, обезумевшие глаза.

– Я не таил на вас зла, сэр. Но у них мама, – прошептал он искусанными в кровь губами и, бросив тоскливый взгляд на кузину, сунул руку за пазуху.

«Ну вашу мать… Опять на те же грабли!» – подумал Корион, рывком задвинув малышку за спину, и успел сделать шаг назад, к дому.

Перед взрывом мальчишка зажмурился и втянул голову в плечи.

А затем на Кориона плеснула волна света, грохота, крови... и остановилась. Расплескалась, зависла на ладонь от лица, угрожающе нацелившись болтом в глаз. Корион секунду оторопело смотрел на то, что ещё секунду назад было человеком, а теперь висело кровавой смертельной кашей и обращалось прахом, таяло, мерцая радужными бликами, а потом опустил взгляд.

Линия. Линия, по которой Вадим накрыл его дом защитным куполом. Корион успел шагнуть за неё. Внутрь.

– Джордж! – взвизгнула девочка и рванулась из-за спины.

Корион перехватил её, не дав выскочить из-под защиты. Впрочем, та моментально замерла, увидев на месте парнишки лишь тёмные струйки праха, опадающие на мостовую, на белоснежный сугроб у дороги.

– Где Джордж? Что случилось? Куда исчез Джордж?

Пронзительный голос ввинтился в уши не хуже сверла. Корион отстранённо подумал, что Вадима следует поблагодарить ещё и за это. Почти совершеннолетнего парня, здорового, высокого, плечистого –  перемололо в фарш. Картечью разнесло остатки дома напротив, посекло и изломало все деревья и кусты, а у них с девочкой даже уши не заложило.

– Мистер Хов! Бетти!

Корион перехватил верещащее дитя поудобнее, захлопнул калитку и пошёл в дом. Внучка Розы стояла на пороге и смотрела на них, как на воскресших мертвецов. Коленки у неё тряслись, и чтобы не упасть, ей пришлось вцепиться в дверную ручку. На лице – ни кровинки. Без сомнений, она в мельчайших подробностях рассмотрела феерический уход кузена из жизни.

– Что случилось с его матерью? – очень спокойным голосом спросил Корион.

Увидев его лицо, девушка побледнела ещё сильнее и попятилась.

– Джордж… Мы не знали! Честно!

– Я задал вопрос.

Корион сделал ещё шаг к ней. Она сделала шаг от него и выдавила:

– Она… Она про-пропала. Па-пару дней назад. Джордж сказал, она уехала к родне… Что-то с её отцом… Не убивайте! Мы не знали! Не знали!

Корион молча втолкнул её в дом, поставил Бетти на пол, захлопнул дверь и обвёл их всех тяжёлым взглядом. Для пятнадцати человек его прихожая была слишком маленькой, но с перепуга дети сбились в такую плотную кучку, что при желании Корион смог бы свободно пройти мимо в гостиную.

– Я говорил, что убью, если вы предадите доверие, – медленно выговорил он хрипло.

От его тона даже Златовлас занервничал.

– Корион, успокойся. Это человеческие дети. Не нужно обострять!

– Вы просили защиты для всех, воззвав к узам родства, как эльты, – продолжил Корион, не обратив внимания на голос в голове. – Взамен я выставил условие. Для всех. С точки зрения эльта, вы в тот момент были единым целым. Ваш брат предал доверие. Нарушил договор. По законам волшебного мира я вправе вас всех сейчас перерезать. Не скрою, мне этого очень хочется.

Он сделал паузу, и все затаили дыхание, затряслись, вцепились друг в друга сильнее.

– Корион! – рявкнул Златовлас.

– Но не буду, – закончил Корион. – Я помню, что вы люди. Волшебные законы для вас пустой звук. Но я эльт. Я чту законы. Вы всё ещё дети, и вы неприкосновенны. Как тебя зовут? – спросил он внучку Розы под всеобщий стон облегчения.

– Эмбер, – прошептала она.

– Эмбер, помоги мне с чаем. А вы пока располагайтесь в гостиной. Верхнюю одежду повесьте на перила, – он махнул на лестницу. – Снимайте носки и обувь, вместо них наденьте это, – повинуясь щелчку, из кладовки выплыли многочисленные шерстяные носки, связанные ещё матерью. – Когда кормить младенца?

Парень, которому адресовался вопрос, вздрогнул и растерянно глянул на кряхтящий сверток. Поразительно, но грудничок за всё это время так и не сорвался в крик и сейчас смотрел вокруг внимательно и сосредоточенно.

– Я не знаю, – ответил, наконец, парень и схватился за почтальонку. Корион снова с нежностью вспомнил о Вадиме. – Но мама положила мне смесь, и, кажется, там была бутылочка…

– Проверь.

Корион шагнул ближе. Младенец повернул к нему голову, расплылся в беззубой улыбке:

– Гу! – и завозился в пелёнках с явным намерением протянуть навстречу ручки.

– Вы ей понравились, – удивлённо заметил парень.

Да, к этому ребенку определённо стоило присмотреться. Обычно Корион не вызывал у детей такого восторга. Он наклонился, и прядь его волос тут же попала в плен крошечных ручек, которые вылезли из-под пелёнок буквально героическим усилием.

– Агу! – гордо сообщила девочка и сосредоточенно обслюнявила добычу.

Корион растаял окончательно, хоть и не рассмотрел в ней ни малейших признаков сородича.

– Конечно, понравился, – надменно протянул он, аккуратно высвободив волосы. – Я хоть и злобный, но волшебник. Кто не любит волшебство?

Воздух вспыхнул разноцветными резными крыльями, блеснула пыльца. Дети дружно ахнули – они оказались в облаке из огромных тропических бабочек.

– Ой! Красота какая!

– Они что, настоящие?

Бабочки порхали, бесстрашно садились на руки, позволяли себя трогать. Даже сравнительно взрослые ребята не удержались и с любопытством подставили ладони. Корион громко напомнил об одежде и обуви, небрежно бросил собственные пальто с шапкой на перила и проскользнул на кухню, подцепив Эмбер за локоть.

Девушка не успела опомниться, как получила в руки увеличенный заварочник и пачку чая.

– Ставь чайник, – велел Корион и осторожно отодвинул занавеску.

У дома пока никого не было. Льдины на реке постепенно уходили вниз по течению, и теперь единственный ближайший путь к дому пролегал через мост. Но толпа на том берегу не торопилась. Корион рассмотрел яркие красные полосы карет скорой помощи, многочисленные огни полицейских электромобилей и синие жилеты полицейских. Толпа сопротивлялась, но отступала и редела под их натиском. К ним пока никто не шёл.

– Что там? – шёпотом спросила Эмбер, по-прежнему прижимая к груди заварочник и чай.

– Пока тихо, – ответил Корион и сел. – Заваривай чай, Эмбер, и не волнуйся. Пока вы здесь, вас не убьёт даже артиллерийский обстрел.

Она отвернулась к столу, опустила голову, посмотрела на бабочку, которая порхала у руки.

– Джордж… Он...

– Я понимаю вашу боль, – сказал Корион и безжалостно припечатал: – Хотел бы ещё сказать, что сочувствую, но это будет враньём. Тебе станет легче, если я скажу, что это было мгновенно? Он почти ничего не почувствовал.

Эмбер помедлила перед тем, как мотнуть головой в отрицании.

– Кажется, теперь я понимаю, почему бабушка с вами не общалась…

– Да, девочка, тебе не повезло. Твоя крёстная фея – мрачный столетний мерзавец.

Как всегда после сильного напряжения, накатила усталость и захотелось упасть. Корион кое-как стащил длани с рук, бросил их на стол и потёр лицо. Иллюзия бабочек окончательно иссушила и без того невеликие остатки сил. Внутри постепенно разливался стылый холод магического истощения. Зазнобило.

От Златовласа потянулась тонкая струйка тепла. Мало, слишком мало для полноценного восстановления, но достаточно для того, чтобы не растечься безвольной амёбой. Корион прикрыл глаза и целиком отдался ощущениям. Словно на плечи опустились тёплые руки – так же спокойно, безопасно.

– Мы уже идём, – шепнул Владыка. – Потерпи еще немного.

– Это похоже на план,– пробормотал Корион. – Спустить на человеческую родню недовольных, внедрить в группу детей завербованного, чтобы он проник в мой дом вместе с ними… И ему точно не поручали моё убийство. Смысл проникать в дом, когда ликвидировать меня можно было ещё на мосту? Им было нужно что-то здесь.

– Волхов, – подумав, ответил Златовлас. – Коттье не знал, что Волхов попал в больницу, а когда узнал, то у него не было возможности отменить операцию. А зачем он был им нужен… Вадим слишком часто срывал им планы. Каждый раз вроде случайно, но этих случайностей накопилось слишком много, чтобы быть простым совпадением. Он словно знал, какой камешек нужно столкнуть, чтобы вызвать лавину.

Корион вспомнил, как лихо Вадим вскрыл отравление в первые же недели учёбы и как ловко проник именно на тот лайнер, который планировали угнать. Да, уже этого было достаточно, чтобы насторожиться.

– Возможно, я не единственная цель.

– Я уже объявил исход, – ответил Златовлас. – В ближайшие дни эльты скроются в сидах и на ближайшие три месяца прекратят торговлю магокристаллами и лекарствами. Сейчас отправлю ультиматум в Совет Восьми Империй. Или они наконец-то додавят этих фанатиков, или никакой им энергетики и медицины на ближайшие десять лет.

– Они могут начать альтернативные разработки.

– Могут, – согласился Златовлас. – Но для отладки всех процессов производства им понадобится время. Десяти лет будет недостаточно, чтобы полностью отказаться от магокристаллов. На них завязано слишком многое. Если мы сейчас перекроем поставки, люди моментально скатятся в средневековье. А учитывая, что Гольфстрим без Циклогенератора сам не нагреется, то холод, голод и болезни быстро заставят людей вспомнить добро. Простым человеческим обывателям нужны тепло, сытость и лёгкая работа, а не голодная независимость. В конце концов, мы просим не так уж и много: всего лишь держать наш общий дом в чистоте, жить в мире и не поклоняться Яхве. Проблемы только с его поклонниками. И буддисты, и индуисты, и прочие отчего-то с нами замечательно ужились. Думаю, тот же Китай или Индия первыми пойдут давить Сопротивление, стоит лишь обрисовать перспективы.

Корион согласно хмыкнул. Владыка был мудр и решителен. Как, впрочем, всегда.

Всё-таки им его очень недоставало, их Златовласа.

Глава 13. Люди

Корион надеялся, что эльты успеют раньше людей, но увы. Спустя всего каких-то десять минут из города приехали электромобили скорой помощи и полиции. Люди подошли к ограде, открыли калитку и… встали. Корион почему-то даже не удивился.

Он приоткрыл окно и прислушался.

– Что такое? – недовольно спросила молодая, не старше двадцати пяти, женщина в жилете фельдшера.

Полицейский переступил с ноги на ногу, с недоумением воззрился на землю перед собой, для верности повёл руками в воздухе. В воздухе полыхнули радужные разводы, но люди явно этого не увидели.

– Я не могу, – признался он и отступил.

– Как это – не можешь? – рассердилась фельдшер и уверенно отодвинула его в сторону. – Там же нет ни… – она сделала два шага, упёрлась в невидимую границу и, встав как вкопанная, закончила: – …чего. Чего?!

Она сделала шаг в одну сторону, в другую, назад, а вот вперёд – вновь не получилось. Корион глотнул горячий кофе. Настроение с каждой новой попыткой шагнуть за ограду всё улучшалось. Даже озноб от магического истощения пропал. Уж больно было забавным выражение дикой озадаченности на её лице. Он бы вечность наслаждался этим. Но дети уже выпили свой успокаивающий чай и уснули вповалку на диване. Разбудить истощённых тяжёлым днём ребят? Корион был жесток, но не настолько.

Он вышел из дома как раз в тот момент, когда женщина набрала воздух в грудь и открыла рот:

– Эй, там!..

– Не орите, – вкрадчиво прошелестел Корион, прикрыл за собой дверь и с каким-то даже немного хулиганским настроением отпил кофе. Сочетание морозного воздуха и густого аромата показалось особенно прекрасным. – Дети только уснули.

– Ам… эм… – при его появлении люди замялись, притихли, даже несколько стушевались. – С ними всё хорошо?

– Если не считать, что семнадцатилетний Джордж весьма эффектно покончил с собой, попытавшись забрать заодно меня и шестилетнюю кузину, то всё прекрасно, – ответил Корион. – Кроме Джорджа, все живы и здоровы. Конечно, я молчу об их психике. Я давно заметил, что у людей она хрупкая.

Люди снова переступили с ноги на ногу. Корион не двинулся с места, насмешливо наблюдая за ними.

– Может быть, вы всё-таки нас впустите? – не выдержала женщина.

– Увы, пока вы настроены против меня, я бессилен и абсолютно безволен делать что-либо.

– Мы ничего против вас не имеем!

– Вы нагло врёте, мисс…

– Миссис!

– Мне всё равно. Вы ни шагу не ступите к моему дому. Детей, а это мои племянники, отсюда заберут только Ховы. Никому другому я их не отдам, – отрезал Корион и скрестил руки на груди.

Фельдшер задохнулась, надулась от возмущения, отчего сразу стала похожа на гусыню.

– Но…

– Я вас понял, мистер Хов, – недовольно сказал полицейский. – Мы так и скажем вашей родне. Той её части, что осталась в живых. Между прочим, ваша племянница Роза попала в больницу с сердечным приступом. Возможно, она не доживёт до утра.

Корион и бровью не повёл.

– Какая чудесная новость. Надеюсь, прочей родни осталось достаточно. Эти дети вырастут в людей со всеми их недостатками. А я отнюдь не питаю к человеческому роду тёплых чувств и не без причин, – он многозначительно покосился в сторону моста, на котором в лужицах горючего темнели битые бутылки. – Эльтам не пришло бы в голову бросаться в горстку детей подобным. А если бы кто-то до такой степени сошёл с ума, то никогда бы не смог собрать такую толпу. Его бы сразу убрали.

На щеках у полицейского появились пятна румянца. Его семья явно жила здесь не первое поколение. Он наверняка ещё мальчишкой получал от Кориона искры в зад за то, что в компании таких же любопытных пацанов лазил по заводским руинам. И слушал невероятно мерзкую и кровожадную лекцию о последствиях такого необдуманного поступка, произнесённую точно таким же тоном.

– Мы уже их остановили, – выдавил он. – Все зачинщики и участники схвачены. Вы… Мы… благодарим вас за сдержанность, мистер Хов. Простите, что опоздали.

Он произносил извинения с таким видом, словно каждый звук царапал ему горло. Корион царственно кивнул.

– В таком случае прошу поторопиться на место службы. Через пять минут сюда прибудут мои братья и сёстры. Полагаю, вы не захотите быть свидетелями их… неудовольствия.

– Да. Это точно... – полицейский неловко потеребил значок на груди, явно провалившись в детство – больно характерное виноватое выражение наползло на обветренное лицо.

– Не будь здесь вас, подобного бы не случилось! – не выдержала женщина. – Эти семьи пострадали из-за вашего с ними родства! Я требую показать детей! Ещё неизвестно, что вы с ними сделали из этих ваших благих побуждений!

Полицейский посмотрел на неё и сокрушённо вздохнул. Он был старше работницы скорой, этой вчерашней студентки, лет на пятнадцать и знал о жизни побольше неё.

– Простите, лорд Хов, она переехала сюда недавно…

На смену обращения фельдшер не обратила ни малейшего внимания. Её понесло.

– Шли бы вы к себе в волшебные холмы. А то оттяпали четверть города и сидите тут, как собака на сене. Ни себе, ни людям! – она обвела рукой разрушенные дома. – Столько домов пропало! Здесь могли бы такие коттеджи стоять! А вы развели здесь непонятно что и смотрите на всех свысока, как на дерьмо!  Неудивительно, что вас хотят прогнать. Что вы вообще здесь делаете?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– О, милочка, я здесь как раз о людях и забочусь, – ядовито прошипел Корион и ткнул рукой в сторону трубы. – До Мировой войны здесь производили краски. Зелёный цвет давал мышьяк, красный – карбид ртути. Ни о каких средствах защиты и переработке отходов тогда не знали. Я купил эту землю ядовитой до последнего одуванчика. Как вы думаете, почему сегодня здесь много рыбы и крольчатины, которыми так славится Тенбрук? И почему из этой реки теперь можно пить? О, конечно, я бы не справился один. Очищение почвы и земли – совместный проект моих учеников. Я же по большей части работал над нейтрализаторами и обезболивающими, знаете, из-за ранения в ногу, которое получил из-за двенадцатилетней человеческой диверсантки. Как забавно, что часть этих обезболивающих сейчас у вас в сумке лежит, не так ли?

Фельдшер захлопнула рот и растерянно заморгала.

– Эм…

Полицейский склонил голову.

– Простите, лорд Хов, мы вас больше не побеспокоим, – он подцепил оцепеневшую женщину за локоть и потащил к электромобилям. – Ты что, совсем ничего у людей не спрашиваешь?

– Он же соврал, да? – обалдело бормотала та. – Эльты же спокойно врут людям, мы ведь не чувствуем ложь, как они…

– Если не заткнёшься, я тебя лично в прадедову рубашку заверну, – зловещим шёпотом пообещал полицейский, – крашеную в ту самую мышьяковую зелень! Запомни, дура, лорд Хов хоть и сволочь, но он наша сволочь! Он к нам без нужды не лезет, мы к нему без нужды не лезем – все довольны и счастливы. Двигай отсюда, пока он терпение не потерял.

Корион даже почти проникся к этому человеку.

– Когда вашим родственникам подойти? – спросил тот напоследок.

– Через два часа после заката, – спокойно ответил Корион и вернулся в дом.

Он чуть не споткнулся на пороге – на диване рядом со спящими детьми сидел Владыка Златовлас собственной персоной и внимательно рассматривал младенца. Младенец безмятежно сопел, изредка причмокивая соской. Кориона на мгновение ошпарила мысль, что Златовлас сбежал от основной группы и пришёл один. Но нет. Едва он сделал шаг в гостиную, из кухни тут же выглянули Эрида и… Роза Чембер. Если к Эриде, признанной валькирии с кучей военных наград и боевым опытом, вопросов не было, то вот появление Чембер вызвало… недоумение, мягко говоря.

– Как вы вошли? – спросил Корион.

– Через задний двор, – прошептала Эрида. – Ты преступно беспечен – даже элементарной сигналки на двери нет.

– У меня нет там двери.

– В том-то и дело, что теперь она есть!

Теперь есть дверь? Корион медленно обвёл девушек взглядом, остановился на двух караульных, которые исполняли роль телохранителей.

– И кто взял на себя смелость одарить меня подобным счастьем? – с угрозой спросил он.

– Я, – Чембер сложила руки перед собой и кротко улыбнулась. – Простите, мистер Хов, но в отличие от остальных я была в платье. К тому же заставлять Владыку лезть в окно как-то… неловко.

В платье? Владыку? Корион слушал их и медленно зверел.

– Вы рехнулись, господа? – ледяным тоном прошипел он и грозно навис над караулом. – Здесь пятнадцать минут назад сорвалась операция Сопротивления! У меня за забором до сих пор прах смертника летает, а вы сюда мало того что мою невесту притащили, так ещё и Владыку привели?! В мир людей! Вы понимаете, что у меня здесь нет портала?

– Корион, не волнуйся, – мягко ответил Златовлас, оторвавшись от разглядывания детей. – Мы принесли портал.

Портал оказался прямоугольным зеркалом в полный рост. Его аккуратно поставили в угол между книжным шкафом и креслом, и оно до того идеально там встало, что Корион не сразу его увидел.

– Да и кто, как не мы, мог выручить тебя из осады? – продолжал Златовлас. – Я, если ты забыл, существо почти неуязвимое, караульные – боевые офицеры, про Эриду ты лучше меня знаешь. Чембер совместима с тобой лучше всех нас. А ты сейчас даже искру не выщелкнешь. И пожалуйста, не забывайся больше. Ты уже не мой хран.

Корион вздрогнул. Да. Он больше не хран. Теперь безопасность Владыки – не его работа.

– Но если ты всё ещё волнуешься, то знай – я был у Кобургов. Отдавал им ультиматум, – смягчился Златовлас. – Разумеется, никто моего истинного облика не видел. Для всех людей я просто эльт с необычным цветом волос. А теперь собирайся, мой черноокий алхимик. У нас исход.

Кориону помогли собрать лабораторию и те немногие вещи, к которым он успел прикипеть: портрет матери, подарки учеников, тетради с нотами и вещи. В том числе и Вадима. Чембер оказалась в сборах незаменима. Она знала невероятное количество заклинаний, которые позволили уместить все вещи всего в трёх сумках. Она как раз раздумывала над тем, как уменьшить пианино так, чтобы не сбить тонкие настройки, когда за потемневшими окнами снова затарахтел электромобиль.

Златовлас и караульные сразу же ушли порталом, а Эрида и Чембер, подхватив сумки, заняли кухню. Корион снял усыпляющее заклятье с детей и легонько потряс старших за плечи.

– Просыпайтесь!

Пока дети осоловело моргали, зевали и потягивались, он включил уличный фонарь и, завернувшись в пальто, вышел навстречу.

– Доброго вечера, мистер Хов! – воинственно вздёрнув подбородок, заявила знакомая женщина в униформе фельдшера. – Я решила помочь вашим родственникам забрать их детей. Всё-таки у нас просторный электромобиль, а на улице холодно.

За её спиной из электромобиля действительно вылезали знакомые люди, такие же черноволосые и по-родственному похожие. Корион узнал своих внучатых племянников от Ричарда, которых видел ещё совсем маленькими.

– Здравствуйте, сэр, – вразнобой поздоровалась родня, увидев Кориона.

– Эмбер, дети собрались? – громко спросил Корион, не отрывая взгляда от толпы. – Без моего разрешения за двор не выходить!

– Да, – ответила Эмбер и, выглянув из-за его спины, радостно взвизгнула: – Мама! Мамочка!

Бесцеремонно оттолкнув фельдшера, к дому метнулась высокая женщина. Метнулась, проскочила сквозь защиту, словно её и не было, и вцепилась в дочь. Это словно послужило сигналом. Родители, а их было немного, хлынули во двор навстречу детям. Умиротворенная тишина Смелтерстрит сразу же взорвалась радостными воплями, плачем и вопросами, как и что тут было. И всё бы хорошо, только вот… Некоторые по-прежнему топтались за забором, не в силах преодолеть защиту, а их дети с удивлением упирались ладонями в невидимую для них стену, не в силах выйти. И была ещё маленькая сухонькая старушка, которая металась по двору с криком:

– Джордж! Где Джордж?

Судя по возрасту, она была ровесницей Кориона. Он попытался вспомнить её и, с треском провалившись в этом деле, шагнул навстречу. Объяснение далось тяжело. Старушка просто отказывалась понимать, что случилось с её правнуком. В конце концов Корион не выдержал, высказал ближайшему адекватному родственнику всё, что думает и о Джордже, и о его пропавшей матери, и о родне, которая упустила мальчишку, и пошёл разбираться дальше. Джордж был уже мёртв, а вот недоброжелатели за защитным куполом – живы и требовали своих детей. В том числе и неугомонная миссис в жилете фельдшера. Её поведение настораживало Кориона всё больше и больше. Такая озабоченность чужими детьми была бы нормальна для эльта, а не для человека.

Корион молча смотрел на фельдшера, а она с каждой минутой кипятилась всё больше и больше, передавая настроение тем троим, которые не смогли пересечь границу. Дети смотрели на родителей жалобными глазами.

– А не сочувствуете ли вы Сопротивлению?

Вопрос, заданный тихим вкрадчивым тоном, на мгновение заставил скандалистов замолчать. Златовлас в голове зашёлся злорадным смехом.

– Скажи им, что они победили. Пусть они подавятся.

– Быть может, вы его тайный агент? – продолжил Корион и тут же сбил людей с толку. – Впрочем, всё равно. Можете считать, что вы победили.

– А? Победили? – окончательно потерялась фельдшер. – Что это значит?

– Вы хотели, чтобы я ушёл. Я ухожу. Прямо сейчас. А вместе со мной из человеческого мира уходят и все остальные эльты, которые пытались навести здесь порядок, – любезно пояснил Корион. – Можете считать, что вы победили. Больше никаких эльтов среди людей. Мы уходим в свои волшебные холмы, – и со зловещей ухмылкой пожелал: – Не подавитесь этой победой.

Едва он сказал это, защита перестала удерживать детей.

– Уходите? – воскликнула Эмбер, оторвавшись от матери. – Сэр, но вы ведь помогли нам! Это нечестно!

– Да! – горячо поддержали её остальные ребята. – Вы же нас спасли! Не уходите! Это же ваш берег, вы столько сделали!

Корион почти увидел, как Златовлас довольно прищурился.

– Да, вот чего-то такого я и ожидаю. Скажи им, что вернёшься. Если попросят.

– Что ж… Тогда, возможно, однажды я вернусь. Если попросите. А пока оставляю дом на вас, дети.

Корион развернулся и ушёл в дом. Когда люди, не дождавшись его возвращения, вошли следом, то увидели накрытую простынями мебель, пустую раму над камином и осколки от огромного, в полный рост, напольного зеркала.

Спустя ещё сутки они узнали, что эльты действительно ушли из мира смертных. Особенно потрясены были те семьи, которым посчастливилось родить эльта. Ушли действительно все. Даже маленькие дети.

*   *   *

Музыка. Восхитительное сочетание поэзии и математической стройности. Звуки сопровождали Вселенную с момента рождения, всякое движение рождает звук, но только жизнь порождает музыку. Только живое способно вложить смысл и глубину в звук. Если бы мир погрузился в тишину, то это означало бы его смерть. Поэтому любая песня – это жизнь.

Не сказать, что эльты были меломанами прям все поголовно, но музыку они любили. И что самое примечательное, у них был к ней вкус. У всех. Петь они тоже очень любили. Возможно, свою роль сыграла их стайная сущность, но особенно хорошо им удавался хор. Даже дети в Фогруфе, не тренированные, ничего не умеющие, во время игр умудрялись вливаться в общую песню так, чтобы она звучала на уровне какого-нибудь музыкального училища.

Поэтому я ничуть не удивилась, когда радостный Альвах после показа чудес мыслефона попросил меня включить что-нибудь из хорового пения. Мыслефон позволял. Поразительный инструмент, на самом деле. Всего одна небольшая диадема – а музыку из головы вытаскивала любую: услышанную или выдуманную. Микрофон, идущий в связке с мыслефоном, наоборот – представлял собой громоздкий толстый столб с навершием, знакомым каждому, кто имел дело с профессиональной звукозаписью. Микрофон мог как усилить родной голос, так и превратить его в нужный.

– Мы несколько раз использовали его в переговорах с людьми, – со смущённой улыбкой признался Альвах. – Имитировали голос Златовласа, пока он был…

– Вне зоны доступа, понял, – деловито отозвалась я.

Самое важное, это всё на мне заработало, невзирая на обратное вращение ауры.

– Имей в виду, пожалуйста, что я буду в зале с телепатом. Все будут понимать песни. Не пой никаких призывов, не поднимай религиозных тем, вроде «Боже, храни королеву». Лучше спой что-нибудь нейтральное о любви, о дружбе… Лёгкое, жизнеутверждающее.

Конечно, после этих слов у меня в голове сразу остались только грустные песни про страдания из тяжёлого рока. Тяжёлый рок для эльтских ушей был бы слишком непривычен, всё-таки электрогитару тут не придумали, а звук у неё довольно специфический. Пришлось над репертуаром неплохо так помучиться, чтобы иномирная экзотика зашла, а не вызвала судороги.

В результате я решила начать немного банально, с хороших советских песен, затем постепенно усложнять в сторону фолк-рока, а закончить экзотичным даже для людей инди. И да, как любой уважающий себя попаданец, Высоцкого и Любэ я тоже включила.

В час икс я вышла на сцену и охренела. Зал был забит битком. Пришли реально все, даже зеркальные порталы принесли, чтобы приобщить к искусству родных и близких. Которые не только в лежачих палатах были, но даже за границей находились!

Чувствуя, как в живот воткнулось ледяное шило страха, я откашлялась и устремила взгляд на первый ряд. Златовлас, Альвах в телепате, Безликие судьи, незнакомые эльты с одинаковыми брошами в виде золотой розы, среди которых сидел и лорд Ирвин Эсквилл, и Эрида Шейк, и – сердце на мгновение сбилось с ритма – Корион Хов. Он единственный был без броши и держал за руку какого-то непривычно взъерошенного и потерянного Мерфина Аунфлая. Его обычно аккуратно причесанные платиновые волосы лежали в небрежной косе, одежда – слишком простая для вычурного стиля директора. Он даже сидел криво, кособочась на плечо лорда Аунфлая, и болезненно щурился от света прожекторов. Я присмотрелась и помимо чёрных синяков под глазами увидела на его руках тяжёлые металлические запястья с цепочками. Цепочки запутались в пальцах так, что ими было невозможно пошевелить.

Так вот о каких гостях говорил Альвах!

А эльты при моём появлении затихли, устремили взгляды на меня. Даже свет порталов, казалось, немного приглушился. Воцарилось ожидание. И мне ещё никогда не было так страшно!

– Кхм, здравствуйте, – смущённо поздоровалась я, и микрофон моментально усилил мой шёпот. – Я, честно говоря, даже не знаю, что сказать. Мне никогда не приходилось выступать на международном уровне, что уж говорить за межмировом. Да и не связан я с музыкой так плотно. Обычно я проникаю во внутренний мир более нагло, руками. Некоторые уже успели в этом убедиться.

Немудрёная шутка послала по залу смешки. Я поймала ободряющие улыбки и немного расслабилась.

– Наверное, для полного понимания некоторых песен стоит немного рассказать о моей родине. На момент моего рождения Российской Империи уже сто лет как не существовало. Она распалась во время Первой Мировой войны в тысяча девятьсот семнадцатом году и превратилась в Союз Советских Социалистических Республик, где декларировалось всеобщее равенство, в том числе и в благосостоянии. Я говорю о Первой Мировой, потому что в тридцать девятом началась Вторая Мировая Война, которую развязала Германия, проводившая в жизнь превосходство белой расы. В этой войне участвовали практически все страны мира. Это была очень страшная война, и применялись в ней такие технологии, которые здесь были задавлены в самом зародыше, вами задавлены. И за это вам отдельное спасибо. Ещё через сто лет, примерно к моему рождению, и та Германия, и СССР распались, а технологии продолжили развиваться. Цивилизация вышла на качественно иной уровень жизни, но, к сожалению, правильно обращаться со знаниями толком не научилась. Ну вы знаете, люди такие люди… – я вздохнула. – К моменту моего переноса сюда мой мир пережил несколько крупнейших экологических катастроф. Озоновый слой на Земле начал потихоньку разрушаться. Из-за заводов, автомобилей и прочих технических выбросов в воздухе начало повышаться количество углекислого газа, что неизбежно привело к глобальному потеплению. И… в общем, если там, на моей родине среднегодовая температура повысится ещё на пять градусов, то ледники на полюсах растают, и многие города просто окажутся под водой. А потом, когда Мировой океан тоже нагреется, с его дна начнёт подниматься метан, а метан такой газ… Короче, если тенденция продолжится, то моя родная Земля превратится во вторую Венеру. Вряд ли в том аду вообще останется что-то живое. Поэтому несмотря на все те проблемы, которые мне пришлось здесь пережить, я искренне вам всем благодарен. Вы все делаете большое дело не только для себя и людей, но и для всего живого в целом. Охлаждение Гольфстрима – такая ерунда по сравнению с проблемами моей родины! – я нервно хихикнула и взглянула на Владыку.