Текст книги "Второстепенный: Плата (СИ)"

Автор книги: Ирина Нельсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

На Кориона она взглянула не сразу – её больше занимала Эрида. Такого вида оскорблённой добродетели Корион ещё не видел.

– Приветствую вас на этом пороге, мисс, – со всей возможной учтивостью поздоровался он, но от интонаций отчётливо повеяло морозом.

Девушка повернула голову и, тут же одарив лёгкой приветливой улыбкой, изящно присела. Ткань подола всколыхнулась, хрустальные капли и золотые цепочки в волосах издали едва уловимый звон. Свет упал на них – и в каштановых прядях словно полыхнули язычки пламени. Корион невольно залюбовался. В этой грации, в этом изгибе шеи и движении запястий причудилось что-то до боли родное.

– Внук, позволь представить тебе Розу Чембер, – сиял дед. – Роза занимает тридцать четвёртое место в рейтинге выпускниц Института Материнства. По происхождению она наполовину шведка. Более того… Ох, Роза, скажи это сама!

Роза взмахнула длинными ресницами, и из её янтарных глаз словно заструился свет.

– Я видела тебя во сне после пробуждения сути, – выдохнула она, и её голос прозвучал нежнейшей флейтой. – Среди степей, скифских одежд и идолов. Тогда ты был греком. Я узнала тебя сразу же, как только коснулась твоих волос…

Роза говорила и говорила, описывая жизнь скифской жрицы, жаркую битву с сарматами из видений, а Корион внимал и с каждым словом верил всё больше и больше. Его глубинная память, та, запечатанная семью замками, тихо шептала, что да, так оно и было. Что да, она недаром чудится родной и знакомой, что да, вот она, истинная владелица гребня, а что до человеческой природы… Друиды не всеведущи, они могут ошибаться.

– Брехня!

Противный ломкий голос Вадима прозвучал вороньим карканьем – и наваждение спало. Корион ещё раз обдумал рассказ Розы и нахмурился, скрестил руки на груди. Он не почувствовал ни капли лжи, однако для учёного, привыкшего полагаться не только на природное чутьё, но и логику, поверил слишком легко. Неестественно легко.

Роза, однако, не потеряла самообладания и с улыбкой повернулась к Вадиму. Тот стоял, вытянувшись в струнку и сжав кулаки. Его глаза, огромные, пылающие, сильно выделялись за побелевшем лице. Корион невольно шагнул к нему, опасаясь повторения приступа.

– Ты невоспитанное дитя, – мягко заметила Роза. – Будь ты в моей семье, я бы усадила тебя переписывать всю книгу по этикету. Запомни, мальчик, что так грубо вмешиваться в разговор взрослых дозволено лишь близким родичам старше семнадцати и детям младше шести лет.

Волхов с вызовом вздёрнул подбородок, прищурился – и Корион вместе с лордом Бэрбоу невольно отступили в сторону. Именно с таким выражением лица целитель отправил их на унитазы. Это был не тот опыт, который хотелось повторить.

– Я старше семнадцати, это раз, – отчеканил мальчишка. – Я любыми способами не позволю вам заворожить профессора, это два. Он уже сделал предложение Валентине Волховой и нацелен получить ребёнка от неё, это три.

Улыбка Розы приобрела снисходительные оттенки.

– Ваша сестра может сколько угодно быть его любимой женой и матерью одного из детей, мистер Волхов, но леди Бэрбоу ей никогда не стать. Наследников мало родить, их нужно ещё воспитывать. Так получилось, что на эту роль лучше всего подойду я – та, что снимет проклятье скифского гребня. Никакой ворожбы в моих словах не было.

Она улыбнулась Кориону, шагнула к нему, протянула руки. Тонкая ткань пышных рукавов соскользнула с запястий, показалось тонкое кружево дланей, лёгкое и белое, точно паутина. В центре лежали крупные золотистые камни.

Корион шагнул назад.

– В таком случае, мисс Чембер, вы не будете против небольшой проверки.

Какое-то мгновение Роза выглядела по-настоящему ошеломлённой.

– И как же вы проверите меня? Это же обрывочные видения! Всплывают только самые яркие моменты.

– Думаю, это достаточно яркий момент, – Корион искривил рот в неприятной ухмылке. – Если вы та самая скифская жрица, то скажите, как вас убили?

– У идола моей богини, – с облегчением ответила Роза. – Сначала подрубили ноги, а затем добили ударом в грудь. Я отбивалась, но меня не учили владеть саблей, поэтому продержалась я недолго.

Корион расслабился. Да, это действительно была она. Всё так, как описывал Вадим.

– Всё? Убедился? А теперь перестань оскорблять будущую леди Бэрбоу недоверием и вручи ей, наконец, помолвочный дар, – нетерпеливо сказал дед. – Гребень прекрасно подойдёт.

Корион засунул руку во внутренний карман, вытащил свёрток, блеснуло древнее золото – и Вадим покачнулся, бледный, напряжённый.

– Нет, – выдохнул он. – Это неправда. Вы не можете быть ею.

На его лице читался самый настоящий ужас. Ужас и паника. У Кориона невольно перехватило дыхание. Вид мальчишки ударил, и ударил больно, прямиком в сердце.

– Но тем не менее это правда, – развёл руками лорд Бэрбоу.

Вадим замотал головой, глядя на Кориона. В почерневших глазах билось отчаяние и молчаливый, истерический протест. Увешанные фенечками руки сцепились в замок, костяшки пальцев побелели. Эрида встала за его спиной, обняла за плечи, но Вадим этого не заметил.

– Профессор Хов, если вы хоть немного мне доверяете, не отдавайте гребень ей! – практически неслышно прошептал он. – Это не она!

– О, замолчите уже, мистер Волхов! – поморщился дед.

Роза дёрнула плечом, небрежно отгоняя его слова, словно надоевшую муху.

– Мальчик, успокойся, это не твоё дело.

Вадим закрыл глаза. Его губы беззвучно зашевелились, руки снова сцепились в замок, напомнив о молящихся статуях. Корион замер на половине шага. Да. Тысячелетнее проклятие Вадима не касалось никоим образом. Так отчего он так переживал?

– Ещё один вопрос.

Дед застонал, накрыл лицо ладонью, но Кориону давным-давно было плевать на его мнение. Роза печально вздохнула, словно перед ней стоял не жених, а надоедливый ребёнок.

– Слушаю.

– Какой богине вы поклонялись?

По лицу Розы скользнула тень.

– Я не помню.

– Не помните имя? Может быть, вы можете сказать, за какую сферу жизни она отвечала?

– Не помню.

– Хотя бы внешний вид? Как её изображали?

– Не помню, – Роза задумчиво закусила губы, нахмурила красиво изогнутые брови – она честно пыталась извлечь из памяти нужное. – Видимо, это был не настолько важный момент той жизни…

Корион усмехнулся и спрятал гребень обратно в карман.

– Неважный? Мисс, если во время нападения сарматов жрица бежала на капище с идолом её богини и умирала у её ног, то либо она пыталась найти у неё убежище, либо уберечь от разграбления. Что автоматически подводит нас к мысли о том, что богиня для неё была если не всем, то очень многим. Я не знаю, что вы видели, мисс, и почему, но это явно не имеет отношения к проклятью моего рода.

Вадим облегчённо выдохнул и не удержался бы на ногах, но Эрида его удержала.

– Но ведь вы в любом случае не сможете проверить, кому именно поклонялась та, которой предназначался гребень, – спокойно заметила Роза. – Как сказал лорд Бэрбоу, в хрониках рода нет ни её описания, ни имени, только расплывчатое «Мать-Сыра-Земля».

– Аргимпаса. Эту богиню звали Аргимпаса, – вдруг сказал Вадим.

Корион вздрогнул, дед обернулся к нему с таким видом, словно не поверил своим ушам.

– А ты откуда это узнал? – с подозрением спросила Эрида.

Оказавшись под перекрестьем взглядов, Вадим разом растерял всю свою воинственность и даже немного успокоился.

– Профессор попросил меня посмотреть прошлое гребня. Увидеть ту, которой он предназначался. Я увидел её смерть. Она умирала, молясь Аргимпасе, и перед смертью смотрела вверх – на статую, к которой прислонилась, – Вадим взмахнул руками и изобразил над головой две волны, расходящиеся в разные стороны. – Вместо ног у статуи были две змеи. В школе мы не проходили скифскую мифологию, не могу сказать, была ли это она, но… Логично предположить, что да.

Лорд Бэрбоу надменно кивнул, приняв объяснение, но подозрение из его взгляда не исчезло.

– Верно. Это была Агримпаса. Что же касается вас, мисс Чембер… – он наклонил голову набок, и его глаза сверкнули холодным льдом, по губам зазмеилась улыбка. – Надеюсь, этот маленький инцидент не повлияет на ваш выбор. Вы всё-таки выпускница Института Материнства, вас обучали всему, что должна знать хозяйка бруидена. Я на вашей стороне и, думаю, внук оценит своё счастье. Засим откланиваюсь. Корион, я в тебе разочаруюсь окончательно, если ты упустишь такое сокровище.

Роза с неизменной приветливой улыбкой присела перед лордом Бэрбоу, когда он развернулся и вышел.

– Полагаю, нам следует познакомиться ближе, жених мой. Когда вы узнаете меня лучше, то всё же подарите заветный гребень, – певуче сказала она.

– Да. Нам всем следует присмотреться к вам, мисс Чембер, – Корион вновь скрестил руки на груди, пытаясь хоть как-то отгородиться от обаяния девушки. – Позвольте представить вам мою будущую семью. Вадим Волхов, истинный целитель и друид, мой будущий побратим. Леди Эрида Шейк, моя любовница и его невеста. Также в мою семью войдёт и Валентина Волхова, человек, сестра-близнец Вадима и будущая мать моих детей.

Роза медленно кивнула. Кориону показалось, или же у неё на самом деле дёрнулся глаз?

– Я вижу, вы предпочитаете яркие личности, – дипломатично сказала она. – Полагаю, будет лучше нам всем прогуляться до столовой. Сейчас как раз время ужина. Совместно преломить хлеб – один из лучших способов объединиться.

Корион хмыкнул. Мисс Чембер явно обладала недюжинной долей храбрости. Судя по виду, Вадим был готов затолкать в глотку Розе всю буханку хлеба целиком, пока Эрида любезно держала бы её рот открытым.

Глава 10. Мотивация

Н-да… Роза, мать её, Чембер. Неизвестная эльтка с манерами царевны-лебеди и заоблачными амбициями. Как она на Кориона нацелилась! Весь ужин расточала комплименты его уму, смотрела как на последний свет в оконце, улыбалась сладко, – короче, использовала на нас весь арсенал женских уловок с психологическими играми. Под конец ужина Эрида звонко смеялась с ней, как с закадычной подружкой, а Корион откровенно плыл. Лишь я на все потуги Чембер отвечала неизменной ледяной любезностью. Роза, разумеется, всё видела, и в её глазах пылало обещание ещё сделать из меня приличного мальчика.

– Никогда бы не подумала, что воспитанник профессора Хова способен любить людей. Что вы в них нашли? – в очередной раз попыталась она  вовлечь меня в разговор.

– Красивый внутренний мир, – абсолютно честно ответила я и с инфернальной улыбочкой добавила: – Особенно мне нравится, как компактно упакован кишечник.

Роза поперхнулась. Эрида от смеха чуть не расплескала чай.

– Волхов! – одёрнул меня Корион. – Не за столом же!

Я сделала невинное лицо.

– А что я такого сказал?

Видят боги, Хов готов был меня стукнуть. И от этого мне становилось ещё гаже. Я видела – она его зацепила и без своей загадочной ворожбы. Зацепила так, что все его чувства к Валентине отошли на второй план, и идея сделать этот колючий цветочек «главной женой» нравилась ему всё больше. И это не просто бесило – это пугало.

Вот с наличием Эриды я бы ещё со скрипом, но смирилась. Всё-таки они знакомы уже не первый век. Она ему свой в доску парень, с которым можно и оттянуться, и в разведку сходить, и жизнь обсудить – кто угодно, в общем, но не романтическое увлечение. Идея объединиться в одну огромную шведскую семью с человеком её ничуть не смущала. Эрида Шейк не пыталась переделать никого из нас и была за любой кипиш, кроме голодовки, и это мне в ней нравилось. А вот Роза Чембер уже явно прикидывала, как снять с леди Шейк брюки, как воспитать из меня приличного эльта и, подозреваю, как окружить будущего лорда не такими возмутительными личностями. Учитывая, что Корион уже через час и думать забыл о её намерении приватизировать гребень, то ей это наверняка бы удалось. Уже сейчас предвижу, как они будут делать ремонт в доме. Сначала она обойдёт все магазины в одиночку, прикинет цены, дизайн каждой комнаты вплоть до салфеточки, а потом придёт уже с ним, и он всю жизнь будет думать, что покупка чудесных бело-золотых обоев и зелёного ковра – его решение.

Опасная женщина. Очень-очень опасная женщина. И мы с Эридой ей по вкусу не пришлись. Нет, перечить Кориону она не станет. Свадьбу мы сыграем. Но спустя пару месяцев все будут счастливо жить в разных точках планеты и видеться по праздникам раз в пять лет. Потому что ночная кукушка, как говорится, дневную всегда перекукует. В принципе, можно объединиться с Эридой. Та ведь тоже кукушечка ночная и явно будет покруче Розы, это мне не повезло… Боги, я это сейчас серьёзно подумала? Наверное, не стоило отменять приём лекарств...

– Она мне не нравится, – хмуро пробормотала я, едва Роза ступила за пределы Сида Трёх Дубов. – И Вале она тоже не понравится.

Корион в это время стоял у окна и глядел ей вслед, скрестив руки на груди и улыбаясь улыбкой Джоконды.

Эрида со вздохом прижала мою голову к своей пышной груди и погладила по щеке. Я была в таком расстройстве, что даже не отреагировала.

– Мне она тоже не понравилась, дорогой. Мне вообще претит культ прекрасной дамы. Он воспитывает ложное представление о женщине в первую очередь у самой женщины, – Эрида надула губы, округлила глаза, прижала ладони к щекам и защебетала серебристым колокольчиком: – Ах, я такая возвышенная и беспомощная! Я кушаю только овощные салатики и нектар, ведь мясо и остальная еда для мужчин! Я не могу переступить сама через лужу, у меня босоножки! Что вы, я совсем не разбираюсь в политике, ведь это неженственно! Я совсем немного знаю алхимию, потому что увлекаюсь кулинарией! Я глупенькая принцесса, меня надо спасать! Ха-ха-ха, вы такой умный, вы такой сильный, Корион! А ты и рад, – напустилась она на вздрогнувшего алхимика. – Распустил хвост, как павлин, грудь надул! Улыбался! Чуть дорожку ей своим плащом не выстелил!

– Да он даже с Валенсией так не старался! А я ей всё-о-о расскажу! – с удовольствием наябедничала я.

Упоминание о моей женской ипостаси сработало. Корион прекратил пялиться в окно и нахмурился. В глазах наконец-то отобразилась работа мысли.

– Вы обязательно найдёте точки соприкосновения и договоритесь, – сказал он после паузы. – Она заинтересована во мне, а я от вас не откажусь.

На меня накатила дикая злоба. Значит, договоримся? Точки соприкосновения будем искать?!

– А вы не думали, что это Валентина откажется от вас? Я – ладно. Я ей практически второе «я». Несовершеннолетний мальчишка. Эрида – ваша давняя подруга. Вы вместе взрывали заводы, когда моего папы и в проекте не было. Но Роза? Знаете, что Валя вам скажет? Я сейчас сам вместо неё скажу! Я с этой гадюкой одной семьёй жить не собираюсь! Идите-ка вы со своей Розой на…

Эрида быстро зажала мне рот ладонью. Я недовольно помычала, вращая глазами, попыталась укусить и выдохлась. Корион невозмутимо наблюдал за моими трепыханиями.

– Вы наглый избалованный мальчишка, мистер Волхов, – беззлобно заметил он и снова отвернулся к окну. Чембер как раз усаживалась в лодку, прямая и грациозная. – Неужели вам не интересно выяснить природу видений этой девушки? Откуда они?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Понятия не имею, – процедила я. – Я знаю только одно: если вы ошибётесь и подарите гребень другой, то истинная владелица умрёт. Не факт, что вы встретитесь в следующей жизни.

Корион резко развернулся на каблуках. Чёрные глаза прищурились, впившись в меня.

– Вот как, – под стать мне процедил он. – Быть может, вам известно имя?

– Быть может, – ответила я, подавив крик: «Это я, слепой ты идиот! Можешь подарить гребень Вале, это одно и то же!» – Быть может, что я не могу вам его открыть. Быть может, вы должны догадаться сами.

Корион насмешливо вздёрнул бровь, как бы говоря: «Вы серьёзно думаете, что не открыли его мне сейчас, мистер Волхов?»

– Хорошо, – кивнул он. – Я ещё подумаю. Потому что это слишком очевидное совпадение.

– Гр-р! – я зарычала. – Вы пару часов назад были готовы вручить гребень первой встречной!

– Потому что это было не очевидно и достаточно логично. Другие варианты не выдерживают никакой критики, – фирменным учительским тоном объяснил Корион. – Слишком… глупо. Я бы даже сказал, что эти варианты отдают заговором.

– А не поэтому ли твой бруиден до сих пор не может разрушить проклятье? – вдруг спросила Эрида.

– Что? – Корион уставился поверх моей головы.

Эрида отпустила меня, прошлась по палате и запрыгнула на кровать.

– Сам посуди. В спорной ситуации ты переступишь через чувства и выбирать будешь с помощью холодной логики, глядя на пользу, даже не на законы, – она села по-турецки и ткнула пальцем ему в грудь. – И, видимо, это и было камнем преткновения в проклятии гребня. Может быть, стоит сменить подход?

– Но в том и дело. Я почувствовал в Розе родство, – возразил Корион.

– Она выпускница Института Материнства, болван! С ней любой мужчина почувствует родство – она обучена его вызывать! И ты решил отдать ей гребень, когда она заговорила об этом, Корион. После! Может быть, стоит подумать, кому тебе хотелось отдать его просто так, без логичной причины? Или подумать, с кем твоя логика сбоила? Когда ты подгонял логику под чувства, а не чувства под логику?

Я с трудом удержалась, чтобы не прыгнуть на девушку со счастливым воплем: «Эрида! Да ты моя хорошая! Дай поцелую!» Судя по нахмуренным бровям и резко ушедшему куда-то внутрь взгляду, Корион озадачился вопросом очень серьёзно. На ближайшее время вопрос Розы Чембер можно было считать отложенным.

Только вот осталась малюсенькая проблемка. Права ли Эрида, и у него с Валенсией вообще был шанс подогнать логику под чувства? И что двигало им в отношении Вадима Волхова?

*   *   *

Заключение в одиночной и антимагической камере, без возможности поговорить с кем-то, узнать судьбу брата – это неизбежно превратило блистательного Мерфина Аунфлая в дрожащее жалкое существо. О, Корион знал, что это произошло не сразу. Первые сутки Мерфин делал непонимающий вид. Он искренне возмущался и вовсю перекрикивался с Мэдогом. Затем, когда Мэдога провели мимо в капюшоне смертника и кандалах, истерически тряс решётки. Потом бился в ярости, когда понял, что его игнорируют. Ещё через неделю, когда звонкий голос окончательно превратился в сорванный хрип, а магических сил почти не осталось, Мерфина затрясло.

Эльты всегда понимали друг друга, они необыкновенно сильны в своём единстве. Однако в этом единстве крылась и их слабость. Зачастую они сами не знали, что в тотальном одиночестве, когда рядом не было ни одного живого существа, эльты хирели, слабели и очень быстро гибли. Мысль «меня все бросили» порождала огромную зияющую рану внутри, и в неё, словно в чёрную дыру, засасывало всё, что составляло смысл жизни. Дыра выматывала, ужасала, ширилась. И через неделю пытки тишиной эльты были готовы абсолютно на всё, лишь бы рядом появился хоть кто-нибудь живой, хоть что-нибудь, сгодился бы и кактус. Корион прекрасно помнил по себе, как был готов целовать ноги тому Безликому судье, который после трёхдневного заключения вошёл в камеру и сказал, что его, предателя, отправят в Альварах. Из Альвараха ещё и поэтому было сложно выйти – после гулкой пустоты и тишины темниц Караула толпа преступников на ярком, полном жизни тропическом острове буквально становилась второй семьей.

Так что Корион ничуть не удивился, когда при первом же звуке шагов Мерфин кинулся к решётке и радостно взвыл, увидев Златовласа. По лицу потекли слёзы.

– Владыка! Владыка, это вы! Вы всё-таки пришли!

Мерфин протянул к нему руки сквозь решётку, и Златовлас остановился, не позволив прикоснуться. Остановился, посмотрел строго – и медленно, веско роняя каждое слово, произнёс:

– Мерфин, ты понимаешь, почему ты здесь?

Мерфин медленно сполз на колени, вцепившись в прутья.

– Я… Я…

Он проглотил всхлип. Лихорадочный обожающий взгляд не отрывался от Владыки, следил за каждым движением. О, Корион прекрасно помнил тот восторг, с которым он встретил Безликого. Тогда та закутанная в белые одежды фигура в зеркальной маске показалась самым прекрасным в мире существом, которому так хотелось довериться, рассказать все секреты, обнять, целовать – что угодно, лишь бы больше не быть одному. Владыка Златовлас во всём его ослепительном великолепии абсолютной власти вызвал у Мерфина самый настоящий экстаз. Наверное, с такими лицами фанатики встречали своих божеств, сгорая от любви к ним и стыда за себя. С подобным чувством невозможно что-то утаивать. У Мерфина не было ни единого шанса.

– Я… упустил Ая, я разрушил отношения с келпи, не справился с ролью опекуна, непозволительно увлёкся ролью лорда и возжелал слишком много власти! И подставил Кориона из-за этого! Я хотел власти! Такой, как у вас, Владыка! А я не подхожу! – зарыдал Мерфин. – Теперь я вижу это! Это я должен был отправиться в Альварах, а не Корион. Я нарушил Изначальный закон, я клятвопреступник, а не он. Я во всём виноват!

Он рыдал и продолжал каяться в других преступлениях. Владыка внимательно слушал о том, как Мерфин манипулировал эльтами в своих целях, как извлекал из этого выгоду, как торговал с людьми магокристаллами в обход закона. Мерфин признался даже в том, что в панике оттолкнул от себя Изольду во время взрыва Фогруфа, отчего она погибла. Многое, очень многое услышал Владыка, а вместе с ним и Корион.

Но нужного признания – в поддержке Сопротивления и измене – Мерфин так и не сделал.

Потеряв терпение, Златовлас подошёл к решётке вплотную, бесстрашно протянул руку и схватил Мерфина за подбородок, заглядывая в глаза.

– А что ты скажешь на то, что Кристиан Броун всё это время жил и воспитывался среди сопротивленцев?

Мерфин побелел так, что вокруг губ разлилась синяя кайма. На его лице проступил смертельный ужас. Даже за сотни километров Корион почувствовал, как у него перехватило дыхание. Даже Златовлас поддался и на мгновение перестал дышать. Такую искренность не подделать.

– Что?! – задушенно просипел Мерфин.

«Как? Он на самом деле не знал, что Стенли – сопротивленцы? Как так получилось? – растерянно подумал Корион. – Владыка?»

Златовлас сосредоточенно смотрел в заплаканные глаза Мерфина.

– Брат, что скажешь?

Мерфин вздрогнул, когда из-за плеча Златовласа тихо вынырнул Альвах и тоже заглянул в лицо.

– Да, Мерфин Аунфлай не виновен в том, в чём его подозревают, – медленно произнёс он. – Он виновен в нарушении Третьего Изначального Закона, поскольку забыл о своих клятвах тебе как Владыке, Мэдогу как лорду и жителям Фогруфа как подопечным. Но все его поступки были совершены по принципу меньшего зла, он полностью осознавал последствия и дурных намерений за собой не имел. За всё это он уже был наказан. Сейчас мы просто услышали лишь чуть больше, чем он сказал в прошлый раз. Жажда власти… Не твоей власти он жаждет, брат, в нём нет зависти, он жаждет общего признания… Это не преступление. Мэдог и в самом деле был плохим лордом, если довёл брата до такого.

– Нет, он не виноват! – забормотал Мерфин, вцепившись в руки Изначальных. – Нет, он был хорошим! Это всё я, я убедил его, что он не подходит! Он не виноват ни в чём был… Зачем, за что вы его убили? – застонал он, содрогаясь в новых рыданиях. – За что вы разлучили его с детьми? Он не смог бы вложить в них дурное! Это же я, я!

– Успокойся, – Златовлас не выдержал и погладил его по щеке, стирая слёзы. – Мэдог жив и в полном порядке. Он сейчас в Фогруфе.

Мерфин прильнул к его ладоням, словно голодный щенок к матери. Корион заметил вспыхнувший в них белый огонёк пробуждения сути.

– Да, Мерфин не виновен в преступлении против Первого Изначального закона, – медленно повторил Альвах.

– А вот что насчёт тебя, Девятый? – подхватил Златовлас.

У Кориона оборвалось сердце. Мерфин выпрямился, выпустил руки Златовласа и небрежно смахнул с лица слёзы вместе с беспомощным выражением. Огонёк в сиреневых глазах изменил его черты, сделав их жёстче. Иными. Мерфин исчез, перед ними предстала иная личность.

– Девятый? – насмешливо протянул он. – Что за варварская привычка присваивать номера вместо имён? Впрочем, чего ещё ждать от нечисти, которая не ищет спасения в Боге?

Златовлас дёрнулся, как от боли. Альвах по-кошачьи зашипел.

– Епископ Жорж Коттье к вашим услугам, месье. Инквизитор. Специальный отдел по борьбе с нечистью.

«Никогда! Никогда наши соплеменники нас не предавали! Даже взращённые в лоне церкви, они были эльтами!» – всегда говорил дед Кориона.

Но Владыка Златовлас и Орден Золотой Розы уничтожили Инквизицию, а вместе с ней память о ней и её знаниях. Память о ней сохранилась лишь у тех, кто накладывал заклятье. Ни отец, ни дядя, ни дед Кориона не входили в Орден. Они забыли, что эльты и в период расцвета единобожия рождались у людей. Найти и подменить их удавалось далеко не всегда.

Что случалось с теми, кого не удалось забрать вовремя? Правильно. Их воспитывали люди соответствующим образом в соответствующих представлениях. А потом бросали против нелюдей.

– Жорж Коттье, – Златовлас прикрыл глаза и тяжело вздохнул. – Тысяча пятьсот восемнадцатый год. При поддержке трёх епископов из вашего отдела ты охотился на ведьм у Монпелье. Вы убили двенадцать перевёртышей и десять эльтов за пять лет своей службы. Наслышан.

Жорж наклонил голову, издевательски усмехаясь. Знакомым манерным жестом накрутил прядь волос на палец, отчего у Кориона внутри что-то больно ёкнуло. Златовлас выпрямился, весь заледенел, как если бы перед ним сидел человек. Корион и Альвах чувствовали, что Владыке очень хотелось закричать и убежать куда-нибудь. Туда, где Изначальные ещё не превратились в эльтов, где в глубинах их памяти не прячутся чужие убеждения, где можно переплести волосы и сознания в единое целое и не ждать подвоха.

Как когда-то давно, Корион потянулся навстречу Владыке и окунулся в волну сопереживания. Альвах ненавязчиво шагнул Злату за спину. Светлые пряди, кажущиеся в полумраке подземелий серебряными, легонько кольнули в затылок. Злат ощутил, что не один, и немного расслабился.

– Надо же, меня помнят спустя столько лет! – тем временем сказал Жорж. – Должно быть, я произвёл неизгладимое впечатление…

– Мы помним каждого нашего брата, которого науськали против нас, и скорбим по каждому, чьи заблуждения не удалось развеять до самой смерти, – с достоинством ответил Златовлас.

Жорж горделиво вскинул голову.

– Я вам не брат! Я человек, которому Бог даровал способность видеть ложь и иллюзии. Когда-то я прославлял Его и искоренял ведовство, принял мученическую смерть от лап нечисти, и Всевышний посчитал меня достойным великого чуда воскрешения, – он возвёл глаза к потолку и перекрестился. В сиреневых глазах горело фанатичное пламя. – Он знал, что моя вера крепка, что нечистое тело меня не смутит, ведь оно – всего лишь темница для бессмертного духа. Что я продолжу борьбу и верну былую славу Его имени!

Златовласа и Альваха перекосило. Корион понял – с Жоржем бесполезно разговаривать. Его не переубедить, не переделать. Инквизитор был с Мерфином давно. Он видел и слышал всё, что с ним происходило, таился, тасовал воспоминания, прикрывался им, как маской. Может, Мерфин уже растворился в фанатичной вере и исчез, а всё, что видел мир, – лишь осколки былой личности?

– Я страдал, о, как я страдал поначалу! – продолжал Жорж, глядя на Златовласа с улыбкой. – Но я нашёл своих единоверцев. Вы славно постарались в искоренении веры, они почти ничего не знали о таинствах, не знали правильных молитв и вместо служб справляли какие-то дикие ритуалы. Я научил их истинной вере, даже смог спасти душу Николаса, крестив его… – он хихикнул. – Потом понял, какое сокровище попало мне в руки! Богомерзкие книги с ритуалами язычников. Клятва на Библии, конечно, вернее, но было важно подчинить демоническую часть. Ведь Николас был божьим воином!

– А Крис Броун? – спросил Альвах. – Ты убил Элизуда Броуна? Как ты его выследил?

– Крис… – с нежностью повторил Жорж. – Мерфин очень помог, когда спрятал Элизуда от резни. У них были такие доверительные отношения. С его семьи я и начал травить эльтов. Мать я пощадил, она всё-таки была человеком и жертвой, а Крис – невинное дитя. Я крестил его и отдал на воспитание верным людям. Я надеялся вытравить из него эти богомерзкие способности, но Мерфин рядом с ним становился слишком сильным. Я же был занят. Знаете, это довольно сложно – организовать полноценную лабораторию с верными алхимиками, не привлекая внимания. Но я справился! – он гордо вздёрнул подбородок и прошептал Златовласу и Альваху с самым заговорщицким видом: – Эльты – дураки, я вам скажу. Они искали отравителей среди перевёртышей, даже вышли на высокопоставленных сопротивленцев. Они думали, что организаторы покушений среди людей, проверяли организации, заводы… Ха-ха! Никто из них не подумал, что все яды производятся на маленьком забытом островке в Океании. Он настолько мал, что его даже на картах нет. А координаты, какие координаты! – он закатил глаза и, к полному шоку Кориона, пропел и широту, и долготу, и даже назвал наиболее удобное место для высадки, а потом застыл с ошеломлённым видом. – Я… я всё рассказал? Почему я вам всё рассказал?

Альвах посмотрел в его глаза, в глубине которых бился белый огонек, и звонко рассмеялся.

– Потому что ты эльт, – ласково сообщил он. – Жорж Коттье может сколько угодно быть епископом и инквизитором, но он – всего лишь страница в бесконечной книге жизни нашего брата, Девятого из бруидена Аунфлай, весёлого балагура и хитреца, всеобщего любимца. Пусть он не помнит себя, но суть его чувствует предательство и требует быть честным со своим Владыкой и Верховным Судьей, хочет заслужить прощение. Иначе как бы мы смогли уничтожить церковь и инквизицию? Мы спрашивали наших несчастных братьев, что попали от них к нам. И они рассказывали. Прямо как ты сейчас. Это ты проник в архив Службы Надзора и выкрал документацию Циклогенератора?

Жорж попытался промолчать. Он сжал зубы, закрыл рот руками, но правда рвалась наружу и причиняла ему почти физическую муку.

– Да! – выкрикнул он. – Да, это я. Я посещал архивистку Дженнифер Уинстон, прикрываясь личным интересом, вместе с ней проник в архивы, а затем лишил сознания, забрал документацию и стёр память. С помощью этих документов мои единоверцы нашли инженеров… Жаль, что в том отделе оказалось не всё! Вы... заворожили меня!

– В этом нет никакой необходимости. Ты сам хочешь сказать нам правду, – невозмутимо ответил Альвах. – А теперь, месье Коттье, расскажи о своих сообщниках. Кто они и где они?

И Жорж, захлебываясь от ненависти и срываясь на молитвы, снова заговорил. Альвах слушал невозмутимо и очень внимательно. Кончики острых ушей чуть подёргивались.

Златовлас же был совершенно вымотан. Он даже покачивался слегка. Корион почувствовал в его усталости горький привкус безнадёжности и снова обнял тёплой волной вслед за Альвахом. «Мы все любим тебя. Ты наша память и наш светоч», – прошептали они хором. А Альвах ещё мягко погладил бледного вялого Владыку по плечу и подтолкнул в сторону выхода.