Текст книги "Вокруг Пушкина"

Автор книги: Ирина Ободовская

Соавторы: Михаил Дементьев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Мы часто навещаем наших лошадок и довольны, как они содержатся; мы так же, как и ты, узнаем, хорошо ли они вычищены и, если что-нибудь не в порядке, моем голову кучеру, который, впрочем, ходит за ними хорошо.

27 числа этого месяца состоятся крестины (младшей дочери Пушкиных Натальи), Тетушка и Мишель Виельгорский будут восприемниками. В этот же день Таша впервые сойдет вниз, потому что до сих пор Тетушка не позволяла ей спускаться, хотя она вполне хорошо себя чувствует, из-за страшной сырости в нижних комнатах. Вчера она в первый раз выехала в карете, а Саша и я сопровождали ее верхом.

Что поделывают Ваня и Сережа, эти скверные мальчики никогда не напишут нам ни словечка, выдери их за уши от меня, а потом поцелуй нежно, нежно. Скажи Сереже, что он должен бы приехать нас повидать, мы ждем его с нетерпением. Целую тебя крепко. Таша просит передать тебе не забыть прислать ей кучера, кучера, кучера; попроси у Сережи его повара, повара, повара, повара.

ПИСЬМО 31-е

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

14 июля 1836 г. (Каменный Остров)

Надо признаться, что ты очень любезен, дорогой Дмитрий, сколько времени прошло с тех пор, как ты уехал, а ты не подаешь признаков жизни, если не считать того, что недавно прислал нам на почту письмо, в котором всего-навсего нацарапано несколько строк о том, что ты просишь купить аршин Бог знает какого свинства для твоих невыразимых; разве хорошо воспитанный молодой человек может поручать порядочной девушке подобную покупку? Что можно сказать: я скажу об этом Маминьке? О, испорченность 19 века, до чего же мы дошли: поручают барышням покупать панталоны, фи мерзкий, фи нахал, за кого ты меня принимаешь, будь у меня рука немного подлиннее, хорошая оплеуха была бы наградой за подобное оскорбление, ах, ах! Но полюбуйся великодушно, что значит сердце женщины, я милостиво простила дерзкого брата и, более того, я исполнила это повеление, оскорбительное для чести моего пола, пожертвовала последней копейкой, чтобы выполнить просьбу столь неприличную. Я вас прошу, однако, господин брат, не забываться так в отношении меня, потому что в другой раз я не буду пачкать себе руки такой гадостью, как ваши невыразимые, я истратила целый флакон одеколона после того, как прикоснулась к этой проклятой материи. Чтоб я еще когда-нибудь прикасалась к ней!

Где вы сейчас находитесь, все мои три любезных братца, где то место, которое укрывает ваши очаровательные особы? Будем ли мы иметь удовольствие снова увидеть одного из трех? Как идет ремонт у Вани? Какие у него планы и что предполагает он делать, когда у него кончится отпуск? Прекрасный Серж, возвращается ли он скоро на службу и как его здоровье? Как твои дела? Есть ли какая-нибудь надежда на улучшение?

Что касается меня, то у меня великие проекты; мы с Сашей недавно купили польский лотерейный билет и я рассчитываю выиграть самый большой выигрыш в 500 тысяч злотых. Что ты тогда скажешь? Вот уж тогда-то ты будешь за мной ухаживать, плутишка, и я ручаюсь, что ты будешь опасаться вызвать мой гнев оскорбительными поручениями и приедешь наконец с вкрадчиво-лицемерным видом ухаживать за мной, так что если ты хочешь, чтобы я была добра к тебе, веди себя хорошо и никаких дерзостей в отношении фрейлины ее величества.

Да, кстати, вот и Хлюстин наконец женился, видно, он счастливее тебя. Но кто такая девушка, на которой он женился, фамилия мне как будто знакома, и все же я не могу вспомнить, где я ее слышала; эта особа богата или, может быть случайно, это брак по любви? Вещь довольно странная для Хлюстина, я не думала, что он такая воспламеняющаяся натура. Потому что едва только стало известно о его приезде в Москву, как уже получили от него письмо с извещением о женитьбе.

На днях мы предполагаем поехать в лагеря в Красное село...на знаменитые фейерверки, которые там будут; это, вероятно, будет великолепно, так как весь гвардейский корпус внес сообща 70 тысяч рублей. Наши Острова еще очень мало оживленны из-за маневров; они кончаются четвертого, и тогда начнутся балы на водах и танцевальные вечера, а сейчас у нас только говорильные вечера, на них можно умереть со скуки. Вчера у нас был такой у графини Лаваль, где мы едва не отдали Богу душу от скуки. Сегодня мы должны были бы ехать к Сухозанетам, где было бы то же самое, но так как мы особы благоразумные, мы нашли, что не следует слишком злоупотреблять подобными удовольствиями.

Таша посылает тебе второй том «Современника»...дорогой братец, пришли нам поскорее письмо для Носова, так как вот уже скоро первое августа. Наши лошади хотят есть, их никак не уговоришь; а так они совершенно очаровательны, все ими любуются, и когда мы пускаемся крупной рысью, все останавливаются и нами восхищаются, пока мы не скроемся из виду. Мы здесь слывем превосходными наездницами, словом, когда мы проезжаем верхами, со всех сторон и на всех языках, какие только можно себе представить, все восторгаются прекрасными амазонками.

Ради Бога, поскорее письмо к Носову, не задержи, дорогой братец. У меня к тебе очень большая просьба, милый друг. Не будешь ли ты так добр уплатить Александре Башковой рублей 50 за комиссию по покупке меха у ее сестры, она пристает ко мне прямо с ножом к горлу, чтобы я заплатила эти деньги, которые я ей должна еще с тех пор, когда она у меня служила на Заводе; эти 100 рублей я просто не знаю как ей отдать, пожалуйста, будь милостив, я тебе буду очень благодарна.

ПИСЬМО 32-е

АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

Конец июля 1836 г. Черная речка

Мы возвращаем тебе всех четырех лошадей, следственно, дай нам ту же сумму, что ты истратил на то, чтобы пригнать их сюда, но во имя неба не мешкай, так как, когда мы вернемся в город, нам совершенно негде их поставить. Троп будет тебе отправлен вместе с ними; делай с ним все что угодно. Если он вернется сюда, я сомневаюсь, что мы возьмем его обратно, так как Таша не хочет брать его жену; впрочем, до этого времени мы еще посмотрим.

Пушкин просит тебя прислать ему писчей бумаги разных сортов: почтовой с золотым обрезом и разные и потом голландской белой, синей и всякой, так как его запасы совсем кончились. Он просит поскорей прислать.

А теперь прощай, дорогой брат, я тебя нежно целую и еще раз искренне желаю, чтобы ты был совершенно счастлив. Не забудь все мои просьбы. Если ты уже женат, тысячи приветов моей невестке.

ПИСЬМО 33-е

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

Петербург. 1 августа 1836 г.

Прими мои искренние поздравления, милый и дорогой Дмитрий, по поводу твоей женитьбы (Д.Н. обвенчался с кн.Е.Е.Назаровой 29 июля 1836 г); ты не сомневаешься, конечно, в моих самых горячих пожеланиях вам благополучия, желаю тебе найти в твоей будущей супруге все необходимые качества для того, чтобы сделать тебя совершенно счастливым. Пожалуйста, передай моей невестке, что я поручаю себя ее расположению. Что касается меня, то, не зная ее, я уже готова питать к ней чувства сестры. И еще, признаюсь тебе откровенно, – мне очень не терпится с ней познакомиться, и если бы ты был хорошим мальчиком, было бы очень мило с твоей стороны привезти ее к нам хотя бы на несколько дней. Прошу тебя в первом же письме написать нам подробнее о том, как же сладилась твоя женитьба, так как все произошло так быстро, что я до сих пор ничего не понимаю. Я знаю, что это Арцруни познакомил тебя со своею кузиной. Когда ты уезжал из Петербурга, ты нам говорил о своем намерении поехать в Тулу, чтобы познакомиться с княжной Назаровой, о которой тебе говорили как об очаровательной особе, и, судя по твоему письму, ты ее нашел точно такой, как тебе описывали.

Голова у тебя так закружилась, что ты уже не знаешь даже что делаешь, мой прекрасный друг, ты нам пишешь, что в тот момент, когда мы получим твое письмо, ты, может быть, будешь уже внесен в список великого братства мужей. Но бога ради, разве свадьба могла произойти так быстро, чтобы в одном письме можно было бы нам сообщать, что ты и жених и муж; это меня больше всего интересует. Не знаю, предчувствие ли это твоего будущего счастья, но я не могу описать тебе впечатления, которое на меня произвело твое письмо; никогда я не подумала бы, что известие о твоей женитьбе, и особенно на девушке, которую мы не знаем, могло бы так обрадовать нас; поэтому мы считаем, что это хорошее предзнаменование для твоего будущего благополучия. Где же состоялась ваша свадьба, в Туле? Были ли на ней мои братья, приедет ли мать повидаться с вами или ты поедешь в Ярополец представить ей свою жену? Словом, как только у тебя будет свободная минута, не ленись и объясни нам, как же все это произошло? Что говорит Маминька, кажется ли она довольной твоей женитьбой? Мне страшно не терпится узнать, как примет она твою жену? Я совершенно уверена, что она ей окажет самый благосклонный прием, и так как твоя жена никак не будет в зависимости от нее, я надеюсь, она будет самым благоприятным образом расположена к ней. Мне хотелось бы только знать, намерена ли она в один прекрасный день приехать на Завод отдать вам визит? Если ты так поглощен своим счастьем, что не можешь уделить нам ни минуты, поручи Сереже ответить мне на все вопросы, что я тебе задаю. Ты не представляешь себе, дорогой Дмитрий, как бы я хотела иметь возможность, как я к тому привыкла, не стесняясь нести с тобою всякую чепуху, и только опасение произвести плохое впечатление на невестку может удержать мое перо в тот момент, когда я хотела бы написать тебе какой-нибудь забавный вздор.

Мы получили твое письмо вчера, в карете, в тот момент, когда нам перепрягали лошадей в городском доме, чтобы нам отправиться в лагерь, где мы должны были присутствовать на фейерверке, устраиваемом гвардией, и который из-за непогоды должен состояться сегодня, но мы не поедем. Мы выехали вчера из дому в двенадцать часов с половиной пополудни, и в 4 часа прибыли в деревню Павловское, где стоят кавалергарды, которые в специально приготовленной для нас палатке дали нам превосходный обед, после чего мы должны были отправиться большим обществом на фейерверк. Из дам были только Соловая, Полетика, Ермолова (неустановленное лицо) и мы трое, вот и все, и затем офицеры полка, множество дипломатов и приезжих иностранцев, и если бы испортившаяся погода не прогнала нас из палатки в избу к Соловому, можно было бы сказать, что все было очень мило. Едва лишь в лагере стало известно о приезде всех этих дам и о нашем, императрица, которая тоже там была, сейчас же пригласила нас на бал, в свою палатку, но так как мы все были в закрытых платьях и башмаках, и к тому же некоторые из нас в трауре, никто туда не пошел и мы провели весь вечер в избе у окон, слушая, как играет духовой оркестр кавалергардов. Завтра все полки вернутся в город, поэтому скоро начнутся наши балы. В четверг мы едем танцевать на Воды. Сестры тебе напишут на днях, чтобы тебя поздравить, они нежно тебя целуют, также и я от всего сердца.

Тысячу поцелуев от нас всех нашей невестке, которую мы просим полюбить нас немножко, а особливо составить счастье нашего дорогого брата. Тетушка тебя поздравляет и просит передать тебе всего хорошего и желает счастья, какое только можно себе представить. Ради Бога, пришли письмо Носову, мы совершенно без денег. Тетушка вот уже две недели как опять болеет желчью, но сейчас ей лучше. Целую братьев и прошу одного из них, если у тебя нет времени, написать нам обо всем подробно.

ПИСЬМО 34-е

АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

Каменный Остров. 3 августа 1836 г.

Браво, милостивый государь и брат Дмитриус, вот ты наконец причалил к берегу: не надо больше искать невест. Расскажи же мне, как это случилось, сладилось, напиши подробнее, наконец, как зовут твою невесту, сколько ей лет, подробности о свадьбе, решительно все.

Теперь, когда все вопросы по части любопытства сделаны, нужно однако ж мне перейти к главному. Прими же мои поздравления по случаю твоей женитьбы и искренние пожелания полного счастья. Желаю тебе этого от всего сердца. Дай Бог, чтобы ты был всегда столь же счастлив и доволен, как сейчас, и как ты того заслуживаешь. Что касается счастья твоей жены, я в нем нисколько не сомневаюсь. Никогда, я уверена, она не раскается в выборе, который она сделала. Я не сомневаюсь также в том, что и твой выбор прекрасен. Если, как ты говоришь, она похожа на жену Арцруни, то, насколько я помню, она была прехорошенькая, и более того – казалась очень доброй и очень порядочной. Я надеюсь, что моя невестка будет так же мила. Итак, прошу тебя поручить нас ее расположению, я полагаю, ты нас скоро с ней познакомишь. Непременно привези ее к нам, не будешь же ты прятаться как ревнивец. Какие ваши планы, где вы будете жить? Если у тебя нет времени ответить на все наши вопросы, как я полагаю, возьми секретаря, кого-нибудь из братьев, например, если хотя бы один сейчас с тобой, и заставь его написать, так как я в таком страшном нетерпении все узнать, что ты даже вообразить не можешь.

А теперь поговорим о другом. Твое дело с Бородиным (по-видимому, заимодавец Д.Н.), я полагаю, закончено, как ты мне сказал. Но вот уже первое августа прошло, и, видно, мой дорогой братец совсем больше не думает о нас; наши лошади грызут дрова, нет ни овса, ни сена, и сколько мы не стараемся их кормить хлебом и дынными корками, они находят это недостаточно питательным; нет, шутки в сторону, распорядись, чтобы нам выдали наше содержание. И еще одна просьба, уже от имени всех трех. Так как в сентябре месяце мы рассчитываем отослать тебе лошадей, и для этого нам потребуется известная сумма денег, которую вследствие плохого состояния наших финансов мы не можем уплатить, будь так милостив и великодушен вручить нам ее через Носова.

ПИСЬМО 35-е

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

15 сентября 1836 г. (Петербург)

Наконец-то я получила от тебя письмо, дорогой Дмитрий, мы совсем потеряли надежду получить от тебя вести и полагали, что счастье настолько вскружило тебе голову, что ты забыл о существовании трех любезных сестриц, которых небу угодно было даровать таким недостойным существам, как вы трое, так как, конечно, среди самых отчаянных лентяев было бы чудом встретить еще одного здесь, на земле, и вдруг...

Я надеюсь, ты приедешь и привезешь свою жену, нам страшно не терпится с ней познакомиться; я уверена, что Носов пригласит тебя приехать в Петербург, так как он сказал Тропу, что ждет тебя обязательно для окончания каких-то дел, поэтому мы питаем приятную надежду видеть тебя здесь с нашей невесткой, прошу одному не сметь сюда приезжать. Поторопись написать Тетушке, чтобы сообщить ей о твоей женитьбе, иначе если она узнает, что мы получили уже письмо до нее, она будет очень недовольна.

Через три или четыре дня мы отправляем Тропа с лошадьми. С большим сожалением мы расстаемся с этими животными, которые немало способствовали тому, чтобы мы были здесь в большой моде, так как ты должен знать, что наши таланты в искусстве верховой езды наделали много шуму, что нас очень смущает. Я отсылаю тебе Любку при одном условии, дорогой братец, – я тебя умоляю дать мне слово не привести ее к будущему году в такое состояние, в каком ты мне ее прислал в этом году, так как, право, очень неприятно ездить на жеребой кобыле, и потом ее перегоны туда и обратно в подобном состоянии не пустяки. Я так люблю мою Любку, что буду просто в отчаянии, если она будет погублена, ради Бога, дорогой Дмитрий, если только у тебя есть ко мне хоть какие-нибудь дружеские чувства, оставь мою лошадь в покое, для твоего гарема это не так уж важно, а для меня это все. Многие мои знакомые мне советовали не отсылать лошадей, и один из моих хороших друзей хотел даже поставить их у себя, но так как я тебе обещала вернуть их этой осенью на Завод, я отказалась от этого предложения, хотя оно меня очень устраивало, в надежде, что ты выполнишь обещание, не правда ли, ты будешь добрым мальчиком и не захочешь огорчать меня?

Я должна тебе пожаловаться на нашего приятеля Носова, который в августе месяце вычел у нас 150 рублей, из них 40 рублей для Николая (неустановленное лицо), так что он нам должен 110, которые будь так любезен велеть нам уплатить 1 октября; умоляю тебя не запоздать насчет этих денег, прислать письмо, которое мы передадим другу Носову; ты не представляешь себе, как нам надоедает не получать деньги точно первого числа, прошу тебя, не замешкай прислать письмо, которое дало бы нам возможность не быть в таком ужасном положении. Еще одна просьба, ты видишь, что мое письмо полно ими. Ты нам оказал бы очень большую услугу, не слишком поощряя женитьбу Тропа, так как нам будет совершенно невозможно его держать, если он женится, а ты знаешь, что это человек нам совершенно необходимый; наемные люди всегда негодяи, на которых невозможно положиться, а он у нас единственный надежный человек и потерять его было бы очень неприятно.

Вот уже три дня, как мы вернулись в город; мы сменили квартиру и живем теперь на Мойке близ нового Конюшенного моста в доме княгини Волконской.

Моя горничная просит тебя отдать 50 рублей ее брату, а если его нет на Заводе, передать их Тропу.

Когда на Любке можно будет ездить, прошу тебя не отучать ее от рыси, потому что именно так я на ней езжу и никогда не пускаю ее в галоп, потому что надо сказать, что это своего рода кокетство, когда мы ездим рысью, это производит фурор, к тому же я решительно предпочитаю рысь галопу.

Извинись за меня перед твоей женой, если письмо, которое я ей пишу, не очень разборчиво, это, однако, не только вина моего скверного почерка, но и твоей бумаги, которая ужасно впитывает чернила. Пришли нам с Тропом запас бумаги разных сортов, наша подходит к концу.

ПИСЬМО 36-е

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

Петербург. 9 ноября 1836 г.

Я сомневаюсь, что мое сегодняшнее письмо будет очень веселым, дорогой Дмитрий, так как я не только не нахожусь в веселом настроении, но наоборот, мне тоскливо до смерти, поэтому не ожидай, что тебе придется посмеяться над тем, что ты найдешь в этом письме. Я пишу тебе только для того, чтобы поблагодарить за письмо, которое ты мне передал для Носова и в особенности попросить тебя прислать такое же к 1-му числу будущего месяца, так как я прошу тебя принять во внимание, что 6 декабря у нас день больших торжеств (день рождения Николая I) и я вследствие моего положения вынуждена поневоле сделать некоторые приготовления к этому дню, и мне совершенно необходимо получить деньги как раз к 1-му числу, малейшее запоздание может мне причинить большое и неприятное затруднение.

Ты был бы очень любезен, дорогой друг (в том случае если это не очень стеснит тебя), если бы ты согласился на просьбу, с которой я обращусь к тебе от имени всех трех: не мог бы ты уплатить через Андреева женщине, которая делает нам корсеты в Москве, сумму в 150 руб. Но если ты не можешь этого сделать не затруднив себя, тогда будь так любезен велеть вычесть из причитающихся нам денег 50 руб. у меня, 25 у Сашеньки и 50 у Таши; эти деньги вели Андрееву немедленно, я тебя прошу, отнести этой англичанке; Дарья Лукинична (одна из старейших служанок Гончаровых) знает, где она живет. Ремонт у Вани очень удался, генерал им чрезвычайно доволен и очень его благодарил. Вот уже три дня как мы его не видели, потому что все это время он находится под арестом за то, что не выполнил каких-то служебных формальностей по приезде сюда, но завтра, мы надеемся, он приедет. Он проводит время почти постоянно в Царском, и живет там у Ламберта (кавалерийский генерал), он говорит, что так ему жизнь стоит дешевле, а здесь останавливается у Глебова (бывший дом генерал-прокурора Глебова, в котором были расположены казармы). Он стал удивительно благоразумен, за те две недели, что он здесь, он еще ни разу не был в театре.

Я счастлива узнать, дорогой друг, что ты по-прежнему доволен своей судьбой, дай Бог, чтобы это было всегда, а для меня, в тех горестях, которые небу было угодно мне ниспослать, истинное утешение знать, что ты по крайней мере счастлив; что же касается меня, то мое счастье уже безвозвратно утеряно, я слишком хорошо уверена, что оно и я никогда не встретимся на этой многострадальной земле, и единственная милость, которую я прошу у Бога, это положить конец жизни столь мало полезной, если не сказать больше, как моя. Счастье для всей моей семьи и смерть для меня – вот что мне нужно, вот о чем я беспрестанно умоляю всевышнего. Впрочем, поговорим о другом, я не хочу, чтобы тебе, спокойному и довольному, передалась моя черная меланхолия.

Скажи, скоро ли Сережа приедет сюда? Я вижу, что ты уже начал учить свою жену верховой езде, сможет ли она стать хорошей амазонкой, смелая ли она? Я тебе советую научить ее хорошенько ездить рысью, в этом весь секрет, и для женщины на лошади нет ничего красивее рыси.

Встречаешься ли ты с Хлюстиными? Женился ли Троп? Прощай, целую тебя. Мое письмо не очень интересно, но, право, голова не тем занята, у меня сплин, так что не сердись на меня. Думаешь ли ты приехать и когда? Целую Лизу (жена Д.Н.) и тебя, и сестры также. Вот сударь мой братец, какая бумага замечательная, и тебе бы надо для каждой из нас такой изготовить с такими же штемпелями, а также и меньшего формата для записок, штемпелеванную как и почтовая.

ПИСЬМО 37-е

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

18 ноября 1836 г (Петербург)

Я получила сегодня утром 5000 от Носова, еще раз сообщаю тебе об этом с благодарностью, дорогой братец, и умоляю тебя ради Бога прислать без малейшего промедления остальные 500, пожалуйста, не заставляй меня ждать, я не могу терять ни минуты и нахожусь в ужасно затруднительном положении.

Прилагаю при этом письмо Тетушки, которая дает тебе поручение для меня. Она просит взять из 4000, что ты ей должен, 800 рублей для покупки мне шубки из голубого песца; вели купить или взять в кредит в Москве, там меха дешевле и красивее, чем здесь. Поручи покупку Андрееву, он это сделает очень хорошо, а главное, сделай это поскорее, потому что во время праздников не работают, а моя свадьба должна состояться 7 января, надо чтобы она непременно была готова к этому дню. Во имя неба, дорогой друг, не сердись на меня за все те хлопоты, что я тебе причиняю. Рассчитывай на мою глубокую признательность и знай, что ты имеешь дело не с неблагодарной.

Я написала сегодня Андрееву, чтобы попросить его заняться покупкой шубы, и даже прошу его сделать это, не ожидая твоего распоряжения, будучи уверена, что ты не станешь возражать. Поторопи его, чтобы он отправил ее с первой почтой, и пускай велит ее упаковать.

Целую тебя и твою жену.

                                                                     Е.Г.

Р. S. Ваня даст мне завтра утром 5000 ассигнациями, при условии, чтобы я ему их полностью обязательно вернула 1 февраля; я рассчитываю на твое слово, дорогой друг, и уверена, что ты не задержишь прислать мне деньги к этому сроку, ради Бога сделай это, я дала слово Ване, полагаясь на твое слово, как честного человека и добрейшего, прекрасного брата.

Пришли мне в первых числах января маленькую Сандрильону. Скажи Сереже, что мне непременно нужно, чтобы он мне уступил В а р ь к у, я умоляю его, потому что это как раз то, что мне нужно, его жене все равно, а мне совсем другое дело, я к ней привыкла. Пришли мне ее к 1-му, чтобы я могла ее должным образом одеть.

ПИСЬМО 38-е

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

3 декабря 1836 г. (Петербург)

Дорогой Дмитрий, ты получил на днях мое письмо, в котором я тебя просила относительно горничной, но, подумав хорошенько и по совету Тетушки, я считаю, что мне будет гораздо выгоднее нанять здесь, чем брать сюда девчонку, не имеющую представления ни о чем и которая в случае болезни моей горничной не сможет ее заменить, ни даже быть ей большой подмогой, поэтому я тебя прошу, оставь себе все свои заводские сокровища и скажи Сереже, что я очень рада, что нашла возможность не лишать его жену прекрасной Бабетты (служанка Варька). Я надеюсь, дорогой братец, что к 1 января ты не поленишься прислать мне письмо к Носову. Имею честь вам сообщить, что я вас жду к 8 января  непременно, я венчаюсь в этот день, если Бог поможет (свадьба состоялась не 8, а 10 января). Что говорит Маминька о моем замужестве, до сих пор я еще не получила от нее ответа. Я дала Ване расписку в том, что получила от него 5000, он мне их одолжил до 1 февраля. Я рассчитываю на тебя, дорогой друг, так как он очень настаивает, чтобы ему вернуть деньги полностью в срок. Скажи, пожалуйста, Сереже, что я рассчитываю на него на свадьбу, не для того, чтобы там играть какую-нибудь роль, посаженого отца, например, я нахожу его недостаточно почтенным для этого, но я надеюсь, что его дружба ко мне заставит его предпринять это путешествие, в чем он не раскается, когда увидит все то счастье, что даст мне его присутствие. Мне очень хочется, чтобы в этот день собралась вся моя семья, я уверена заранее в добрых мне пожеланиях. Ваня сегодня утром уехал в Москву. Я попрошу Геккерна ходатайствовать у Нессельроде о твоем отпуске. Пока все идет хорошо, только признаюсь, что я жду конца всего этого со смертельным нетерпением, мне остается еще 4 недели и 4 дня. Я не знаю ничего более скучного, чем положение невесты, и потом все хлопоты о приданом вещь отвратительная. Находит ли Маминька Жоржа красивым по портрету. Он просит передать тебе всего хорошего. Целую тебя и твою жену; умоляю ее на меня не сердиться за то, что я тебя похищаю на 8-е, скажи ей, что я тебя задержу как можно меньше, и что на следующий день после свадьбы выгоню из Петербурга. Прощай, дорогой и добрейший друг мой, будь здоров.

Е. Гончарова

ПИСЬМО 39-е

АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

Конец декабря 1836 года. (Петербург)

Я снова вынуждена идти к тебе на поклон, дорогой и любезный Дмитрий: вот уже 1-е число через несколько дней, и если не голод, то нужда очень чувствуется; конечно, я говорю в переносном смысле, а не в значении естественной потребности, так как благодаря Спасскому и небольшому количеству...(два слова неразборчивы) все идет своим чередом. Кстати, о Спасском. Вообрази, что он примчался ко мне сегодня совершенно запыхавшийся, для того чтобы мне заявить, что его лошади – дрянь; одна из них кривая, другая ленивая до такой степени, что ее с места не сдвинешь, а едят они вдвое больше других, словом, он описал их самым дьявольским образом, и в то же время убеждал меня написать тебе, чтобы доказать тебе, как тебя надули. Я ему на это сказала, что непременно это сделаю.  Я прекрасно видела, куда он метит, но прикинулась, будто не понимаю, и тебе советую сделать также. И все же я причитала вместе с ним как набитая дура.

А теперь у меня есть поручение от Пушкина: напомнить тебе прислать ему то, что ты ему обещал, а что – я не знаю. Я выполнила только его поручение.

Таша просит тебя не забыть о ней первого числа, что касается меня, я на коленях умоляю о том же. Приедешь ты на свадьбу или нет?

Прощай, дорогой и почтенный братец, целую тебя крепко и умоляю не забывать обо мне. Я также целую твою жену, которой прошу передать тысячу всяких любезностей. Я забыла тебе сказать, что Катя просит передать тебе, что ходатайство перед Нессельроде касательно твоего отпуска уже сделано, и ты можешь в Москве действовать соответственно.

ПИСЬМО 40-е

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

19 января 1837. (Петербург)

Я начну свое письмо прежде всего с того, чтобы вас хорошенько побранить, еще раз повторить вам то, что вы и так уже очень хорошо знаете, а именно, что вы гадкие, скверные мальчики. Честное слово, видано ли было когда-нибудь что-либо подобное, обмануть старшую сестру так бесцеремонно; уверять, что не уезжают, а несколько часов спустя – кучер погоняй! и господа мчатся во весь опор по большой дороге. Это бесчестно, и я не могу от вас скрыть, мои дорогие братья, что меня это страшно огорчило, вы могли бы все же проститься со мной. Но я должна разыграть роль великодушной женщины и простить вам вашу неучтивость, принимая во внимание те жертвы, которые вы мне принесли: один расставшись с женой, а другой не посчитавшись со своим плохим здоровьем. Вы приехали оба сюда на мою свадьбу, я еще раз искренне благодарю вас, и я в самом деле глубоко тронута и взволнована этим проявлением дружбы ко мне с вашей стороны. А теперь, милый Дмитрий, я с тобой поговорю о делах; ты сказал Тетушке, а также Геккерну, что ты будешь мне выдавать через Носова 5000 в год. Я тебя умоляю, дорогой и добрый друг мой, дать ему распоряжение вручать мне непременно каждое первое число месяца положенную сумму; мы подсчитали, и если я не ошибаюсь, это 419 рублей в месяц, пожалуйста, сдержи свое слово честного человека, каким ты являешься. Потому что ты понимаешь, как мне было бы тяжело для моих личных расходов обращаться к Геккерну; хотя он и очень добр ко мне, но я была бы в отчаянии быть ему в тягость, так как в конце концов мой муж только его приемный сын и ничего больше, и даже если бы он был его родным отцом, мне всегда было бы тягостно быть вынужденной обращаться к нему за деньгами для моих мелких расходов. Ты сам, дорогой Дмитрий, как деликатный человек, легко поймешь мою щепетильность и извинишь настойчивость моей просьбы. Вы уехали так стремительно, что я не смогла поговорить с тобою об этом, вот почему я вынуждена обратиться к тебе с просьбой письменно, совершенно уверенная, что как добрый брат и честный человек ты не нарушишь свое обязательство Геккерну. Я надеюсь, ваше путешествие было благополучным и что на здоровье Вани оно не отразилось.

Теперь поговорю с вами о себе, но не знаю, право, что сказать; говорить о моем счастье смешно, так как будучи замужем всего неделю, было бы странно, если бы это было иначе, и все же я только одной милости могу просить у неба – быть всегда такой счастливой, как теперь. Но я признаюсь откровенно, что это счастье меня пугает, оно не может долго длиться, я это чувствую, оно слишком велико для меня, которая никогда о нем не знала иначе как понаслышке, и эта мысль единственное, что отравляет мою теперешнюю жизнь, потому что мой муж ангел, и Геккерн так добр ко мне, что я не знаю, как им отплатить за всю ту любовь и нежность, что они оба проявляют ко мне; сейчас, конечно, я самая счастливая женщина на земле. Прощайте, мои дорогие братья, пишите мне оба, я вас умоляю, и думайте иногда о вашей преданной сестре и друге.

Е. Геккерн

Мой адрес: На Невском проспекте дом г-на В л о д е к, Баронессе Е. Н. Г.

ПИСЬМО 41-е

АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

22-24 января 1837г. Петербург

Я очень виновата перед тобой, дорогой брат Дмитрий, обещав тебе написать о том, что нового происходит в нашей милой столице, я не была аккуратна в исполнении этого обещания. Но, видишь ли, не было никакого достопримечательного события, ничего, о чем стоило бы упоминать, вот я и не писала. Теперь, однако, меня мучает совесть, вот почему я и принимаюсь за письмо, хотя и затрудняюсь, какие новости тебе сообщать.