Текст книги "Любовь от кутюр"

Автор книги: Ирина Масарновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– А дежурная на этаже?

– За хорошую плату молчать будет хоть сам король. Я еще несколько минут подсчитывал деньги, как вдруг прибежала дежурная. Увидев ее бледное лицо, я сразу понял – случилось что-то страшное. Теперь-то я знаю, что в следующем круге игры Юра лишился того, что выиграл раньше. Я тебя прошу, никому об этом не говори… Кстати, к тебе еще не приходил следователь?

– Нет, а зачем ему приходить?

– Так нужно по закону. Это же самоубийство. А у него всегда есть причина. Пока они допрашивают дежурных работников ресторана… Меня. Но я не сказал ни слова о том, что Юрий был по уши в долгах. Да и деньги-то не мои, а одного «крутого». Теперь получается, что я в долгах. Но я отдам все… у меня есть кое-какие сбережения. Я повторяю, к тебе у меня претензий нет. Но дай мне слово: если когда-нибудь ты разбогатеешь, верни хоть часть. А то обидно как-то… Понимаешь?

– Понимаю, – обреченно выдавила из себя Юлия. – Сколько он остался тебе должен?

– Я тебе уже говорил – полторы тысячи. Я отдам, потому что боюсь, чтобы не обложили процентом.

– Гена, скажи, откуда… Где он взял тысячу, которую тебе отдал?

– Думаю, что его выручил Станислав.

– Да что ты! Откуда у него такие деньги?

– Я знаком с мальчиками, которым Станислав шил костюмы. Ты же знаешь, сколько стоит его работа!

– Теперь и я буду говорить с тобой честно. Завтра решится моя дальнейшая судьба. Скорее всего, я уеду из города.

– Куда, если не секрет?

– Не секрет. В Москву. Я не могу, не хочу здесь оставаться. Ничего тебе не буду обещать, но если все пойдет так, как мне говорят, я верну тебе Юрин долг. Но не обещаю, что это будет скоро. Пока не знаю… Ничего не знаю…

– Прости, что я тебе это рассказал. Но я иначе не мог. Я к тебе всегда хорошо относился. Ты мне не безразлична, Юлия…

Он смотрел на нее влюбленными глазами.

– Спасибо, Гена. Я тебе благодарна за все. Раньше я была о тебе другого мнения.

– Еще выпьешь?

– Нет, боюсь не дойду домой.

– А тебя Сашка отвезет.

– Он что, твой личный водитель?

– Нет, он мой хороший друг, с детства. И совсем непьющий, между прочим. Хороший пацан, а главное – честно работает. Он прекрасный юрист.

– Тогда сделай мне коктейль, только не полный…

– Что значит – не полный?

– Без коньяка.

– Э, нет! Не тот букет, понимаешь. Давай с коньяком, и я дам тебе хороший бутерброд с икрой.

– С красной или черной?

– А с какой ты хочешь?

– И с той, и с другой.

– Ладно, подожди, сейчас приготовлю.

Уходя, Юлия порылась в сумочке за кошельком. Но ее жестом остановил Гена, сказав при этом совершенно искренне:

– Сегодня ты была моей гостьей, Юля… И еще… Чтобы у тебя не произошло в жизни, помни: у тебя есть в этом городе друг. Вот тебе моя рука…

И он протянул ей через стойку изящную, но по-мужски крепкую руку. Юлия ответила ему теплым рукопожатием.

Громадские, сойдя с поезда, не стали беспокоить своих коллег звонками, а прямиком отправились к Дому моделей. Поднявшись на второй этаж, они встретили Владимира Петровича. Он обрадовался им, как старым знакомым. И пока появились Юлия и Смирновы, они успели подписать все документы о взаимовыгодном сотрудничестве. О том, что Громадские собираются переманить к себе Юлию, не было сказано ни слова.

В конце концов, это ее личное дело. Познакомив гостей с цехами, все решили пойти к Юлии и отметить приезд гостей. Мужчины отправились в магазин, женщины соображали закуски.

Выпив за гостей, завели разговор об общих проблемах.

Громадские понимали, что они находятся в более выгодном положении, но не переставали хвалить хозяев за умение «крутиться» в наше трудное время. Прямо тут же, за столом, решили поручить Станиславу разработать мужской деловой костюм из тканей современной цветовой гаммы. Деньги за модель вечернего женского платья, которые собирались перечислить Громадские Смирновым из своего рекламного агентства моды «Алина», пойдут на закупку тканей из Италии. Этот вопрос взялся решить Георгий. И тут же он обнародовал причину их незапланированного приезда.

– Буду откровенен. Мы с Алиной здесь не случайно.

Георгий открыл сложный замок своего кожаного кейса и извлек оттуда глянцевый экземпляр модного журнала, на суперобложке которого красовалось фото Юлии. Красивая линия плеч, копна блестящих пшеничных волос, чуть-чуть виноватая улыбка, необычайного оттенка ретушь по подолу платья, а из-под него выглядывает точеный подъем босой Юлиной ножки.

Владимир Петрович крутил журнал и так, и эдак. По глазам видно – хочет к чему-то придраться на правах начальника… Но к чему?

– Скажите, Георгий, каким образом вам удалось напечататься за рубежом? Гениальное фото, только вот нарядное платье, а босиком… Это…

– Это просто класс! Я сам бы до такого не додумался. Мыслим мы все-таки шаблонно. Выручила Юлия. Не растерялась, не убежала, не расплакалась прилюдно… А могла бы…

– Я плакала потом…

– Не надо было. Ну, подумаешь, соскочила туфелька! А насчет того как удалось? Все очень просто. Я не первый год знаю Вилли Шнитке, он не первый год знает меня как фотомастера. А сейчас мы сотрудничаем. Думаю, вам это тоже со временем понадобится.

– Что именно?

– Мои связи со Шнитке.

Георгий понял, что внимание компании завоевано. «Надо решиться говорить о главном».

– Но главное в нашей поездке не это. Мы приехали говорить с Юленькой на предмет переезда в Москву. Тем более, что сейчас ей будет это кстати…

Наступила непродолжительная пауза. Первым опомнился Владимир Петрович.

– Я чего-то не врубаюсь, как говорит мой сын. Переехать в Москву? Насовсем?

– Да, Владимир Петрович! – властно и категорично сказал Громадский. – Насовсем.

– Марианна, а ты об этом знаешь что-либо?

– Знаю и не возражаю. Хоть вам кажется, что я должна быть в отчаянии. Мы с Юлей обсуждали этот вопрос.

– В конце концов, Володя, – вступил в разговор молчавший до сих пор Слава, – это ее личное дело. Если вас интересует мое мнение на этот счет – то я за… За переезд.

Громадский ликовал в душе. «Подумать только, скажи этим провинциалам пару ласковых слов, пообещай что-либо, – готовы все отдать».

Юлия молчала. Она спокойно наблюдала за тем, как эти люди решают ее судьбу. И когда Громадский начал живописать возможности выгоды от ее переезда, она не выдержала и сказала:

– Для начала надо бы спросить у меня – хочу ли я этого. Я пока слышу только одни слова, обещания. А ведь вопрос этот не простой. Жилье, деньги, как вы сами понимаете.

– Похоже, вы все забыли, что последнее слово за Юлией, – вмешалась в разговор Алина. – Может, ей вовсе это и не нужно…

Все ждали, что решит Юлия. А она не очень торопилась броситься в объятия москвичей. И когда пауза сделалась до неприличия долгой, молчание нарушил Георгий. Ему не хотелось выкладывать на поверхность свои далеко идущие планы, связанные с Юлией. Не таков у него характер. Все задуманное им окружающие знают только процентов на пятьдесят, даже Алина не совсем понимала, зачем он так ухватился за эту девчонку. Мало ли их можно найти в Москве? Только дай объявление «состоится отбор», за три дня не управишься. Будут всякие – длинноногие, длинноволосые, стандартные, красивые и не очень…

– Короче, Юлия, я приглашаю вас работать в нашем агентстве и обещаю вам успех. Думаю, Алина меня поддерживает.

Если бы Георгий взглянул сейчас на Алину, он все увидел бы в ее глазах. Но он умышленно даже не повернул головы в ее сторону.

– Да, я совсем не против, – только и вымолвила она.

– С кем из вас я могу говорить конкретно? – спросила, глядя на Громадского, Юлия.

– Думаю, лучше с Георгием, – не раздумывая, ответил Алина. – Он у нас голова с мозгами… А мое дело – моделирование одежды…

– Тогда я хотела бы обсудить с вами, Георгий, кое-какие вопросы тет-а-тет…

Юлия встала из-за стола и артистическим жестом пригласила Громадского проследовать за ней на кухню. Он подчинился ей, хотя не очень охотно.

Взяв лист бумаги, ручку, Юлия уселась на резной деревянный стул и усадила напротив Громадского.

– Выслушайте меня сейчас, только внимательно, – сказала Юлия, прикурив сигарету. – У меня есть определенные сложности…

Юлия замолчала, обдумывая, нужно ли все говорить этому человеку.

– Вы видите мою квартиру.

– Да, конечно, прелестное гнездышко.

– Я не об этом. Не перебивайте меня. Мне нужна квартира в Москве, но не хуже моей. Это раз. Потом… Я не могу уехать отсюда до тех пор, пока не верну долгов Юрия. А это немалая сумма… в долларах.

– Прости, какая?

– Две с половиной тысячи.

– Не смеши меня, милая…

И скользкая улыбка поползла по лицу Громадского.

– Это не смешно.

– Так, дальше слушаю.

– Может, я покажусь вам нахальной, но я хочу знать, каков будет мой заработок.

– Вполне приличный.

– Это не ответ. Вот я написала на бумаге – «вполне приличный» – и не вижу, сколько.

– Юлия, я для тебя сделаю все, чтобы ты была лучше всех, состоятельнее всех… Я дам тебе гораздо больше, чем ты думаешь.

– Я не об этом. Я хочу знать, во что оценивается мой труд. И самое главное – я требую неприкосновенности.

Этого Георгий не ожидал. При всех обсуждать переезд в Москву, уговаривать, быть так близко, совсем рядом и – «неприкосновенность»! Ладно, жизнь все расставит на свои места.

– А почему ты решила, что я на тебя посягаю?

– Я это чувствую. И это самая главная причина моего сопротивления по поводу переезда. Вы будете меня лапать, хватать за коленки, а я молчи – не подавай виду? Георгий, я хочу быть уверена, что только работа будет связывать нас. Я не способна вести двойную жизнь. Не умею.

Громадский решил сделать так, как просит Юлия. «В конце концов пообещаю, а там видно будет. Главное – увезти ее в Москву».

– Юлия, вот тебе моя рука. Не волнуйся, никаких поползновений с моей стороны не будет. Я – человек дела. Я тебе уже присмотрел квартиру, притом в центре. Правда, она чуть меньше твоей по метражу. Но удобная, метро рядом. А через полгода ты будешь ездить на «мерседесе». У нашей фирмы долгосрочные договоры. Понимаешь, что это такое?

– Ну, допустим.

– Да ничего ты не понимаешь! Чтобы ни произошло с нашей «советской» экономикой, мы ближайшие два десятка лет имеем прочную технологическую базу для работы с Италией, Францией, Германией. Ладно, сама поймешь потом. А вот Алина в этом как-то слабо разбирается. Она только с Вадиком общается, с Парижем.

– Кто такой Вадик и при чем здесь Париж?

– Вадик – это отдушина для Алины. Мы используем его эскизы. А Париж – это город, столица Франции, где вот уже почти пять лет живет и Вадик. И работает…

– Значит, как я поняла, могу хоть через неделю приступить к работе в вашем агентстве?

– Да, можешь. Но через неделю ты уже будешь работать не в агентстве моды, а в Доме моды «Алина».

– Хорошо, хорошо, – Юлия барабанила пальцами по столу.

– Не нервничай, малыш. Все будет хорошо.

– Мне страшно подумать, сколько хлопот связано с переездом. Как это все перевезти, упаковать…

– Что ты собираешься отсюда везти?

– Мебель, посуду, ковры… То есть все, что есть в доме.

– Послушай, Юль, мой тебе совет – продавай квартиру со всем содержимым. Для чего тебе тащить туда мебель?

– Но она у меня хорошая, немецкая…

– Продавай все, мы купим тебе голландскую, кожаную.

– Купить в дом мебель я смогу не скоро. Вы же знаете, что у меня долги…

– Продавай квартиру, рассчитывайся с людьми, а я в Москве тебе помогу.

– Георгий, а как на это посмотрит Алина? Ведь она… ваша…

– Мы с Алиной в разводе. Помогать тебе буду я лично. Вот так.

– Я так не согласна. Я тогда не поеду к вам.

– Ну дури, заработаешь – вернешь. Такие вот дела, – Георгий улыбнулся и опустил руку на плечо Юлии. – Не бойся, малыш. Я иногда бываю добрым. Просто ты мне нужна. У нас будет много хорошей работы. И давай больше не говорить на эту тему. Пошли к столу!

Юлия сидела за столом, разговаривала со всеми, а мысли ее были только об одном: верить или нет этому человеку? Ей хотелось посоветоваться на этот счет с Алиной, но не было предлога остаться с ней наедине. Вопрос решился сам собой, когда провожали гостей к поезду. Алина осталась на перроне, закурила сигарету и предложила Юлии.

– Послушай, ты дала согласие? – и Громадская выпустила тонкую струйку дыма.

– Да, Алина, я согласилась.

– Вот и хорошо.

– Вы думаете, я поступаю правильно? – искренне спросила Юлия.

– Думаю – да. А что тебя смущает?

– Видите ли…

– Пока ничего не вижу, кроме твоей красоты…

– Алина… Я хотела с вами посоветоваться…

– Ох, уж эта страна Советов! Да ты что, не видишь западных фильмов, не читаешь статей в журналах и газетах?

– А при чем тут это?..

– Да при том, что все из кожи вон лезут, чтобы пробить себе путь в общество, иметь успех. Даже не задумываются – какой ценой. А тебя надо за руку тащить. «Иди сюда, ты красивая девочка, мы из тебя сделаем звезду». Так?

– Я ни о чем вас не прошу, я не хочу быть звездой.

– Нет, милая, теперь уже поздно. А что тебя собственно смущает?

– Меня смущает Георгий. Вы ведь в разводе?

– Да. Ну и что?

– А то, что не хочу, чтобы он ко мне приставал.

– Не хочешь, так ему и скажи. Я же к тебе не пристаю.

– Я ему сказала уже об этом.

– И что он ответил, хотелось бы знать.

– Что нам предстоит очень интересная работа и что все будет хорошо.

– Именно так все и будет. Как бы тебе попонятнее объяснить насчет Георгия?.. Он, конечно, падок на женский пол, что есть – то есть. Но… Как бы он ни относился к тебе, для него действительно на первом месте дело. Дело, понимаешь?

– Тогда… почему он так себя ведет?

– А ему так хочется. Ничего, скоро пятьдесят, уймется. Не комплексуй по этому поводу. Хотя, черт его знает, этого мужика… С Танькой крутит вовсю. Правда, думают оба, что никто этого не видит.

– А кто она?

– Наша сотрудница. Она хорошая, честное слово.

– Тогда… зачем она с ним?

– Они друг друга стоят. Возможно, Георгий таким образом пытается вызвать во мне чувство ревности. Для меня же он как мужчина, хоть он и мой бывший муж, не существует. Да ну его! А может быть, я его не совсем хорошо знаю…

– Странные вещи вы говорите, Алина.

– Да нет в этом ничего странного. Просто мне нужен толкач. Я человек творческий, а он – толкач, хоть и не лишен некоторых достоинств.

Не знаю, может быть, Танька и любит его. Он ее так точно не любит. Он не способен никого любить, кроме разве себя. Все это житейские мелочи. Приезжай – увидишь сама. Мне кажется, ты себя в обиду не дашь. Да и я не позволю. Для начала подскажу тебе одну тонкость. Когда начнешь с ним работать, сразу же потребуй от него копию контракта с той фирмой, которая вас будет покупать. Иначе потом не найдешь и следа своих заработков. Бумаги все будешь проверять у юриста.

Юлия удивленно смотрела на Алину, у нее даже вытянулось лицо.

– Алина, а как же вы такое терпите? Это же…

– Я не о себе, а о тебе. Нашу технологическую документацию он содержит в идеальном порядке, а вот на работу модели должна быть отдельная бумага, контракт, что ли. Я в этом плохо разбираюсь. А ты приучись сразу себя ценить, потом будет поздно.

– Ничего не понимаю, – упавшим голосом вымолвила Юлия.

– Все поймешь. Думаю, тебе это будет нетрудно.

– И у вас все нормально с документацией? Не верю.

– Не верь, это твое право. Но я нанимаю юриста, чтобы проверил все-все абсолютно. Правда, тайно от Георгия, ты ему об этом не скажи только, боже тебя упаси. Знаешь, что мне ответил юрист?

– Даже не представляю…

– Так вот, представь – придраться не к чему. А знаешь почему? Думаю, что он платит кому-то за помощь в оформлении всей документации. И еще думаю, что ему в этом помогает Татьяна. Видимо, это их общий знакомый.

– Да, дела, дела…

– Ничего особенного, нормальная работа. В нашем государстве без этого нельзя, если дело касается зарубежных стран. А это же валюта, как ты понимаешь. Но у нас, повторяю, все чисто. Так что не трусь, бросайся в работу с головой…

Провожающие вышли из вагона. До отхода поезда оставалось три минуты. Громадские поднялись в тамбур и через голову проводницы помахали всем рукой на прощание. Вскоре поезд исчез за поворотом, мигнув красным сигнальным глазом в синеющей темноте летнего вечера.

По совету супругов Смирновых Юлия позвонила в фирму «Купля-продажа квартир» и вызвала на дом работника для решения вопроса о продаже своего жилья. Коротко стриженый, спортивного телосложения молодой симпатичный юноша («И до чего все они похожи друг на друга», – подумала Юлия) очень быстро, как настоящий знаток своего дела, отобрал нужные документы, написал соответствующие заявления, которые любезно предложил хозяйке подписать, и удалился, пообещав прийти в удобное для Метлицкой время через четыре дня и оставив после себя в квартире приятный запах мужских духов.

После обеда Марианна Васильевна телефонным звонком вызвала Метлицкую на работу. И хоть у Юлии было, как говорится, чемоданное настроение, она с удовольствием прибежала в примерочную и терпеливо отстояла полтора часа, пока Марианна скалывала булавками детали роскошного осенне-весеннего молодежного многокомпонентного комплекта из светло-кашемирового сукна. Затем пришла шляпница и водрузила на голову Метлицкой широкополую элегантную шляпу. Обе женщины вслух высказали свои сожаления по поводу скорого отъезда Юлии.

– Ничего, Аннушка, – успокоила Смирнова коллегу. – Зато как приятно будет услышать или увидеть Юлю на каком-нибудь представительном показе. Ведь это мы ее воспитали, она все равно наша…

– Не говорите, пожалуйста, так, а то расплачусь.

– Ну что ты! Мы же, наоборот, рады за тебя. А если что – возвращайся, мы тебя всегда примем. И будем рады не только видеть, но и работать с тобой.

– Спасибо вам, Анна, и вам, Марианна Васильевна, за добрые слова. Но я почему-то очень волнуюсь, скорее, не волнуюсь, а нервничаю.

– Успокойся, голубушка, – мягко, по-матерински, сказала Анна, – все будет хорошо. А работать везде нужно. Захочешь иметь такую шляпку – скажи. Я тебе сделаю, постараюсь, не подведу…

– Все на сегодня, – деловито завершила примерку Смирнова. – Хватит. Я сейчас на машинку отдам, а ты одевайся, собирай вещи, и поедем к нам. Пообедаем, а может, уже и поужинаем. Слава готовит сегодня пиццу.

– Спасибо, Марианна Васильевна. Я – с удовольствием.

Юлия действительно имела основания нервничать. Прошло несколько дней, а москвичи не звонят. Квартира уже отдана на продажу. А вдруг сорвется, не получится!

– Позвонят завтра, вот увидишь! – успокоила Юлию Смирнова. – Там ведь тоже полно дел. Попробуй, покрутись!

Дверь открыл Станислав.

– А, беглянка, заходи, заходи. Рад тебя видеть. Раздевайся, мой руки, и – к столу.

Чета Смирновых была очень дружной. Единственная их дочь была замужем, успела в свои двадцать пять преподнести родителям двоих прелестных внуков: мальчика и девочку, в которых они души не чаяли. Все в их доме было на своем месте, а вернее – к месту.

Юлия, приходя в дом Смирновых-модельеров, невольно сравнивала то, что видела у них, с порядком в доме своих родственников, тоже Смирновых. В квартире тетушки на дорогой мягкой мебели грудой лежали вещи, которые одевались ранее, везде валялись газеты, целлофановые пакеты, коробки из-под обуви. Казалось все, что есть в этом доме, находится на виду. Правда, к приходу званых гостей все это куда-то исчезало, появлялось ощущение порядка. Дядя поначалу нервничал, ругался, даже пытался обособиться в отдельной комнате, но, похоже, с годами это чувство недовольства в нем притупилось. Тетушка Метлицкой в отношении ведения домашнего хозяйства была полной противоположностью ее матери. Юлия же во всем походила на мать: если уж выстирает что, то до голубизны, если сделает уборку – то по всем углам.

– Ну, давай, выкладывай… Как настроение? – спрашивал Слава Юлию, ставя на стол противень с душистой и красивой, как на рекламной открытке, пиццой.

– Да вы волшебник, Станислав. Боже мой, какое чудо! Если это еще будет так вкусно, как красиво, то я усомнюсь в правильности выбора вами, Станислав Николаевич, профессии.

– Это будет вкусно, можешь не сомневаться! Давай тарелку.

И он положил Юлии большой кусок нарезанной на квадраты пиццы.

– Когда был однажды в Италии, очень долго наблюдал, как они готовят это блюдо. Так что технология из-за рубежа. Ясно? – и он дружески похлопал Юлию по плечу.

– А рецепт можно?

– Ты сначала скушай, а потом поговорим о рецептах. Я привезу их тебе в Москву, а лучше приеду и приготовлю в честь твоего первого показа в столице.

Выпили по фужеру «кьянти» и дружно заработали вилками. Женщины кушали молча, только Слава умудрялся одновременно и есть, и говорить.

– Скажи, Юль, а ты Москву вообще любишь?

– Я и не задумывалась над этим. Но думаю – да! Я поначалу и к Воронежу не сразу привыкла. А теперь…

– Когда ты отправляешься?

– Еще не знаю. Когда продам квартиру. Да и они еще не звонили.

– Кто – они?

– Москвичи.

– Позвонят, не волнуйся.

Марианна Васильевна убрала со стола посуду и принялась ее мыть. Слава с Юлей вышли на балкон полюбоваться августовским закатом. Юлия закурила, а Слава принялся ее корить за дурную привычку «баловаться» табаком. Она отшучивалась.

– Вот ты уедешь, Юлия…

– Станислав Николаевич, как только будет продана квартира, я сразу верну вам то, что вы давали Юрию взаймы.

– Я не об этом, дружок. Но если так, буду признателен. Все-таки это для меня большая сумма. Только Марианне не проболтайся. Она не в курсе.

– Нет, нет. Что вы!

– Может, тебе нужнее сейчас? Тогда не возвращай. Отдашь как-нибудь…

– Нет, я не смогу уехать, не рассчитавшись с людьми. Громадский обещал мне помочь там.

– Ладно, давай лучше поговорим о тебе, о твоих делах, а не об этих проклятых долгах.

Остаток вечера прошел за разговорами об переезде, воспоминаниями о совместной работе. Обсудили, как устроят проводы.

Проснулась Метлицкая необычайно рано. Неделю назад Георгий сказал в телефонном разговоре, что сегодня решится вопрос покупки для Юлии квартиры в Москве. То есть, не сегодня, а должен был решиться вчера. «А поэтому двадцатого августа будьте, дорогая, дома с утра. В половине девятого позвоню».

До половины девятого еще было около часа. Юлия отсчитывала секунды. Но вот уже девять, а звонка нет. Четверть десятого… «Что же такое? Значит, придется оставаться здесь. Может, это и к лучшему».

Долгожданный звонок раздался в десять утра.

– Прости, был на приеме у председателя исполкома. Все, давай, выходи, иди пешком…

– Георгий, не шутите, давайте серьезно.

– Малыш, все в порядке. Можешь брать билеты.

– Почему «билеты»?

– Советую взять все купе. Спокойно сложишь вещи. Ты уже упаковалась?

– Давно.

– Значит, так. Как только у тебя будут на руках билеты, позвони. Мы с Алиной придем тебя встречать на «Рафике». Или тебе грузовик прислать?

– Нет, не надо грузовик. У меня три чемодана, две коробки и сумочка.

– Понял. Ну все, жду звонка. Пока.

– До встречи.

После Воронежа Москва – это огромный город. Он, казалось, придавил Юлию, сделал ее меньше ростом. Она уже подумывала о том, что никогда не сможет прижиться в этом городе-государстве. Здесь все казалось ей чужим и непривычным. Алина успокаивала ее.

– Ты же всего неделю здесь. Привыкнешь. И вообще, когда станешь работать, тебе некогда будет об этом думать.

– Может быть. Но пока странно как-то. Здесь все чужие…

– Обижаешь, сокровище! Мы-то тебе не чужие, мы – коллеги. Можно сказать, родные. Дело-то у нас общее.

– Прости, Алина, я совсем не хотела тебя обидеть. Но мне действительно трудно перестроиться.

– Я помогу тебе. Завтра выходи на работу, а то закопалась в своих ящичках-коробочках. Пора, пора.

– Как, прямо завтра? Но…

– Никаких «но». В двенадцать у нас пятиминутка. Видишь, хоть время экономически новое, а «пятиминутка» осталась. Приходи, познакомлю тебя с коллективом. Вернее, представлю тебя коллективу.

– Ой, господи! Я боюсь.

– Кого ты боишься? Меня? Громадского? Кого?

– Не знаю.

– Юлия, я – хозяйка этого дома. Меня в нем никто не боится, хоть я и строга бываю.

Метлицкой показалось, что ночь пролетела за пять минут.

Она принялась за туалет: приготовила костюм, любезно подаренный ей Владимиром Петровичем, тщательно причесалась. Последним штрихом были замшевые вышитые ботиночки, привезенные ей из Италии мужем Марианны Васильевны. Кажется, все в порядке.

Вдруг позвонили в дверь. У Юлии заколотилось сердце, застучало в висках.

– Кто там? – спросила она дрожащим голосом.

– Я от Георгия. Мне велено отвезти вас в агентство.

– А, минуточку! – она облегченно вздохнула. – Я сейчас.

Водитель все время наблюдал за Юлией в зеркало. Он никогда не видел такой красивой женщины. А казалось бы, их так много в Москве. Но вышколенность не позволяла ему задавать вопросы людям Громадского.

Сам же Георгий в шикарном костюме встретил Юлию у входа в агентство моды «Алина».

– Ты прелестна! Просто чудо! Глаз не оторвать!

– Вы всегда будете встречать меня такими словами?

Юлия попыталась улыбнуться, но губы задрожали.

– Да что с тобой? Ты волнуешься. Ничего, это нормально. Встречать вот так, сам, возможно, буду не часто. Ты довольна моим поведением?

– Идемте, на нас смотрят.

– На нас нужно смотреть. А на кого же еще?

– Не знаю, но я бы не хотела…

– Придется, такая профессия, чтобы на тебя смотрели. Они ведь знают, кого я встречаю. Дай им получить пищу для сплетен.

– А я думала, что у вас здесь…

– У нас здесь, как и везде. А из-за чего, собственно, ты мучаешься?

Метлицкая отвесила ему поклон, обнажила белоснежные ровные зубы и, гордо вскинув голову, обрамленную копной золотистых волос, произнесла:

– Мучиться будете вы, но не я. Открывайте двери, нас ждут.

Георгий опешил, не ожидая такого поворота, но спокойно выполнил все, что сказала Юлия. Они поднялись по мраморной лестнице на второй этаж, где в уютном, обставленном роскошной мебелью холле собрался почти весь коллектив. Алина предложила Юлии свободное кресло рядом с собой.

Решив все вопросы, касающиеся моделей одежды и организации их производства, Алина совершила ритуал представления новой сотрудницы. Правда, мешал Громадский, который сидел напротив и наблюдал за ней с каким-то ехидным сражением лица.

– И последний, полагаю, самый приятный вопрос. У нас пополнение. Встаньте, Юлия. Я буду говорить о вас.

Юлия послушно выполнила просьбу.

– Юлия Метлицкая, наша новая модель… Я думаю, достаточно взглянуть на нее, чтобы оценить правильность выбора нашего руководства.

– Простите, выбора руководства или Громадского?

Это был голос Татьяны Орловой. Алина на мгновение замерла. Но быстро отреагировала на ее реплику.

– Татьяна, ваши отношения с Громадским – это ваше личное с ним дело. Не переносите ваши проблемы в коллектив. Я вас очень прошу… У нас впереди месяц ответственной и сложнейшей, на мой взгляд, работы. Мы должны представить на экспертизу для подтверждения соотнесения к разряду международных образцов зимней женской одежды две модели по эскизу Вадика.

Юлия второй раз слышала это имя. Но никто толком не удосужился ей растолковать: кто этот легендарный Вадик, или Вади. «Ладно, узнаю потом». А сейчас Метлицкая искала момент, чтобы взглянуть на Татьяну. Она встретила неморгающий взгляд суровых и, как ей показалось, не совсем нормальных глаз.

– Кто будет работать с Юлией? – спросила модельер Кузнецова.

– Эти две модели буду курировать я лично… А потом, потом будет видно. На сегодня – все. Приступайте после обеда к работе. И попрошу всех быть предельно внимательными. Я на вас надеюсь… очень.

Громадский после пятиминутки предложил пообедать на улице Тверской, бывшей Горького, в актерском ресторане.

– Я знаю шефа кухни. Сейчас позвоню, и он накроет нам столик на…

– Троих! – произнесла Алина.

– А я? – внаглую спросила Татьяна.

– Танюша, прости. Я привыкла, что нас всегда трое… Я забыла, что теперь есть Юлия. Давай, звони, Георгий, и едем.

– Меня нельзя забывать, – Татьяна обошла стоявшую посреди комнаты Юлию. – Я о себе сама напомню. Правда, Георгий?

– Ты зря суетишься. Нас было трое, а теперь – четверо. Не злись, Танюша. Не стоит…

– Но у нее другая профессия! – воскликнула Таня.

– Таня! – мягко сказал Громадский. – Танюша, не сердись, Юлия – новый человек в коллективе, ей нужна поддержка. Москва для нее – чужой, надеюсь ненадолго, город.

Юлия стояла растерянная, но готова была себя защитить. Она поняла, что Татьяну и Георгия связывают более тесные отношения, нежели чисто служебные. В душе она обрадовалась этому и надеялась на дружбу с Татьяной в дальнейшем.

Моросил мелкий дождь, и «дворники» автомобиля работали беспрерывно. Внезапная ностальгия по своему бывшему городу, по квартире охватила Юлию. Как ей сейчас хотелось вернуться на свой двенадцатый этаж, к знакомым переулкам, улицам, домам. А здесь эта громадина необъятного города сковывала ее, не давала возможности расслабиться.

После обеда заехали к Юлии. Алина захотела посмотреть, как выглядит ее жилище. Захватили с собой шампанское. Квартира встретила их домашним теплом и уютом. Алина, которую Юлия раньше боялась, вела себя так, как будто они старые добрые друзья. А вот Татьяна, плюхнувшись на мягкий кожаный диван светло-розового цвета, отпускала в адрес Юлии не очень лестные замечания.

– Ой, как мы живем! Как «крутые». И откуда у вас, мадам, такие возможности?

– Таня, мы с Алиной за счет фирмы обставили Юлии квартиру. Надеюсь, ты об этом знаешь.

– Нет, впервые слышу. А что, она уже зарабатывала такие «бабки» у нас? Или как?

– Не тревожься. Она заработает. А это – ее аванс.

– Мне почему-то никто не дает авансов. Счастливая…

– Таня, тебе грех плакаться. Ты где отдыхаешь каждый год? – вступилась за Метлицкую Алина.

– Ты же знаешь где, зачем спрашиваешь?

– Тогда помолчи, пожалуйста, ты не комментатор. Порадуйся за человека.

– Я не выражу особой радости, не ждите…

Громадский, посоветовавшись с Алиной, решил поговорить с Татьяной Орловой. Алина согласилась:

– Тебе виднее, Георгий. Меня мало интересуют твои взаимоотношения с Таней.

– Но я чувствую, что она на грани срыва, особенно после приезда Юлии.

– Наверное, ревнует…

– Ревность – не самый лучший советчик. У нас ведь общее дело. И мне не все равно, как сложатся у них отношения. Как бы Татьяна не навредила.

– Не думаю, хотя… Поговори с ней откровенно. Мне ее колкости в последнее время не нравятся.