Текст книги "Лесовка (СИ)"
Автор книги: Ирина Кузяева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Ягодка почти выбилась из сил, когда Самойлов погрузил ее в бурлящий водоворот, оставив на поверхности только голову.
– Будешь говорить? – орал Константин.
В ответ кошка расслабилась, перестала бороться, ее желтые глаза обреченно смотрели, потухшие и стеклянные.
«Может вправду у меня в лесу крыша поехала? „Испуган и истощен“, как говорил Федор. Разыгравшееся воображение намного реальнее, чем кикиморы, гигантские пиявки, говорящие кошки» – и тут от своей догадливости Самойлов почувствовал себя таким гадом и сволочью! Хоть топись.
Он произнес несколько слов, вода успокоилась и начала сливаться. Кошку трясло, как в лихорадке. Константин распутал ее из полотенца и посадил на тумбочку.
– Прости! – убитым голосом пробормотал он. – Я псих, и ты не виновата, что у меня были галлюцинации. Представляешь, я был уверен, что ты говорящая, а уж, что мне еще мерещилось лучше и не рассказывать.
Самойлов посмотрел на себя в зеркало – растрепанный, исцарапанный, не бритый, под глазами синяки. Как есть – псих.
А уж запах от него, как от тухлой селедки весь день пролежавшей под лучами палящего солнца. Самойлов решил принять душ – помыться и освежить голову.
Он закрылся в кабинке, почувствовав, как вода творила чудеса, исцеляя и успокаивая.
Вымывшись, он отдал приказ остановить воду, но не тут-то было. Она продолжала литься. Пришлось повторить команду еще раз двадцать, прежде чем Самойлов понял, что произошла какая-то неполадка в системе. На этот случай было предусмотрено ручное управление и, немного поковырявшись, Константин остановил поток воды. Гордый и довольный своей находчивостью, он повернулся к дверце душевой кабины, чтобы выйти и вызвать мастера. Дернул, не открывается. Только тут он почуял подвох.
Локтем он протер запотевшее стекло и первым делом обратил внимание на черную кошку. Она сидела напротив него и ухмылялась.
«Бред», – подумал Самойлов и занялся самовнушением, – «я абсолютно здоров, а это абсолютно обычная кошка».
Словно заклинание, он повторил установку несколько раз, глаза опустились вниз и он увидел, что дверь кабины заперта изнутри на швабру, с деревянной палкой.
Кошка!
Он снова посмотрел в желтые глаза и все понял, она мстит. И эта месть ему не понравится.
– Попался, ничтожный! Готовься унижаться! – злорадно плюнула черная бестия.
– Что за глупые игры? Открывай немедленно!
– И не подумаю, смерд! Ты сможешь выйти отсюда только после того, как принесешь мне самые искренние извинения!
– Да ни за что! Ты подставила меня, выставила идиотом, психом. Я даже сам в какой-то момент подумал, что чокнулся. Кто ты вообще такая? Самовлюбленное волосатое животное!
– Ах, так! Ерничаешь. Ну, ничего, скоро ты у меня по-другому заговоришь.
Этот хладнокровный тон не сулил Константину ничего хорошего.
Кошка, тем временем, подошла к душевой кабине, запрыгнула на тумбу и махнула головой, приглашая взглянуть Самойлова на боковую часть кабины. Он подошел, вжался в стекло, ломая глаза в указанном направлении.
Точно. Именно там, сбоку душевой располагалось сердце кабины. И сейчас провода, по которым совсем недавно бегал ток, словно кровь по венам, были жестоко вырваны и раскурочены.
«И как только током не шибануло, кошару? Ух, доберусь до нее!», – мечтал Константин и прикидывал, услышит его Федор, если заорать, или нет.
Кошка будто угадала его мыли, и спросила:
– Интересно, а если соединить синий провод с красным, что получится?
– Ладно, – испугался Самойлов, не представляя, что может произойти после таких безумных действий, – извини, а теперь выпусти меня, будь лапочкой, открой дверку.
– Вот еще! Думаешь, я поверила в твое раскаяние? Думаешь, этого достаточно? – кошка злорадно засмеялась. – Умоляй меня о пощаде! На коленях! Пресмыкайся! Бейся головой о пол!
– Размечталась, – заупрямился Самойлов и тут же пожалел об этом.
Кошка сомкнула два проводка и что-то пробубнила. Сверху на Константина полилась довольно горячая вода, не кипяток, но с перебором температуры. Кошка продолжала эксперименты, запустив ледяную воду. Все тело Кости пронзили тысячи ледяных иголочек. Внезапно пытка «сварись или замерзни» закончилась.
– Ну, что мышь в мышеловке, готов к раскаянию?
– Готов, – отстучал зубами Самойлов.
– Тогда на колени и повторяй.
– Я – Константин, жалкий дегенерат с куриными мозгами, карманная шавка, задница слона, гнилое яблоко, вонючий помет, особь, только с рецисивными признаками…
Самойлов около пяти минут расшаркивался в извинениях, стучался лбом об пол кабины, повторял за кошкой унизительные выражения на свой счет, потом придумывал их сам. Да так увлекся, что не заметил, как дверь открылась. Одним прыжком Константин оказался на свободе и застыл в выжидающей позе. Кошки нигде не было.
Долго искать не стал, потому что все тело дрожало от холода. Он полез в ящик за сухими полотенцами и не заметил, как на полке возле зеркала завибрировала упаковка зубочисток.
Чпок!
Пластиковая крышка поддалась натиску изнутри и острые деревянные палочки вырвались на свободу.
– Что за шум? – он обернулся на звук. – ААА!
Десятки иголок больно впились в тело. Самойлов, потрясенный вероломством кошки, замахал полотенцем, спасаясь от иглоукалывания. От несправедливости хотелось подать в суд. Теперь Константин имел на кошку не просто зуб, а целую крокодилью пасть.
Черная бестия притаилась наверху высокого шкафчика и хохотала от души, отмечая праздник на своей улице.
– Кость, у тебя все в порядке? – раздался за дверью встревоженный голос Жбанова, который вошел в квартиру и услышал странный шум и крики.
Зубочистки тут же прекратили иглоукалывание противника и безвольно ссыпались на мокрый пол.
– Да, все нормально, – выдавил из себя Самойлов, – я просто пел.
– Ясно, – успокоился друг и прошествовал с авоськами, набитыми всякой всячиной, на кухню.
Константин с Ягодкой пялились друг на друга, не решаясь продолжать боевые действия, как и идти на мировую, слишком уж все далеко зашло.
Болотник Тоф
Болотник Тоф Третий возлежал на мягких шелковых подушках, устилавших продолговатый трон из белесых костей, больше похожий по форме на восточный диван. Под ним расположился кровожадный Колобок, желая оттяпать кусочек величественного мяса, когда болотник удосужится спустить какую-нибудь из конечностей.
Тоф предавался вечерней медитации и курил бамбук. Два черта неторопливо обмахивали величество огромными лопухами, отгоняя едкий дым. Напротив болотника знойная навка исполняла танец живота с профессиональным подрагиванием всего тела. На стенах эффектно плакали свечи, создавая нужную обстановку легкого полумрака. Черти рдели от предложенного откровенного шоу извивающейся в экстазе болотной дивы, периодически применяя опахала в свою сторону для прикрытия области ниже волосатого пупка.
Тоф решил перелечь на другой бок и стал перетекать из одной плоскости в другую, свесив при этом ноги с ложа. Колобок возликовал от радости и бросился с упоением на появившуюся конечность.
– А! Помогите! – завопил болотник, выставляя на обозрение ногу с прицепившейся волосатой паклей на конце.
Черти от криков разбежались по углам. Слабоват нынче пошел брат черт!
Навка бросила извиваться как змея, метнулась двойным сальто к хозяину и четким ударом ноги снесла Колобка с конечности величества в сумрачную неизвестность зала и преданно взглянула в испуганные глаза болотника. Из ноги правителя медленно сочилась зеленая жидкость.
– Ваша болотность, – обратилась к искалеченному Тофу, тихо появившаяся кикимора, – жабомон прибыл с задания, вы просили сразу доложить.
– Как прошло? – с надеждой спросил болотник, отодвигая суетящуюся нечисть возле его раны.
– Операция прошла успешно.
– Покажите, – азартно потер руки Тоф и чуть не прыгал от радости – тучность не позволяла.
Кикимора щелкнула пальцем, и в ее руке материализовался поднос, накрытый черной материей. Все вокруг придвинулись ближе, затаили дыхание и трепетно ждали.
– Вот то, зачем вы отправляли спецжаб, ваша мрачность, – произнесла кикимора с поклоном, сдергивая тряпицу с подноса.
Раздался коллективный восторженный «Ах!».
– Все! – властно пробасил болотник. – Вот где теперь у меня Хозяин с моим братцем! Кончилось их время и пришло наше! Да поглотит болото весь мир!
– Ура! Ура! Ура! – вопила, ликующая, нечисть. – Да здравствует, Ваша подколодность!
Глава 17. Сомненья
Мира восторг беспредельный
Сердцу певучему дан.
А.А. Блок
– Зашибись! Нет слов, только эмоции, и те нецензурные! – тихо ругался Константин, осматривая поле боя и свое отражение в зеркале.
Если безобразие в ванне можно было кое-как убрать, замаскировать, то царапины на лице скрыть никак не удавалось. Он умылся приятной, прохладной водой, смывая пот и кровь.
– Зато теперь я знаю, что не псих, и ты точно умеешь говорить и передвигать предметы! И самое главное – Василиса тоже настоящая.
Самойлов надел белый махровый халат, тело саднило от царапин, укусов и синяков. Он недовольно посмотрел на кошку, которую до сих пор била дрожь. И что-то внутри кольнуло, заставило сжалиться над несчастным животным. Он бросил ей сухое полотенце. Ягодка тоскливо проводила его взглядом и отвернулась, выражая протест против жестокого обращения с кошками, то есть с ней.
– Поторапливайся! У меня все готово! – произнес Федор, стукнув пару раз в дверь ванной комнаты.
До Константина и Ягодки доносились умопомрачительные запахи еды, заставляя сглатывать слюну. Раздалось хоровое голодное урчание.
– Уже заканчиваю, – крикнул Самойлов другу.
– А где кошка? – поинтересовался Жбанов. – У меня для нее тоже есть вкусненькое.
– Она здесь, сохнет. Скоро выйдем.
Константин подвинул тумбу, на которой сидела Ягодка, к сушке для рук. На кошку хлынул поток теплого воздуха. Сначала она струхнула, подозревая Самойлова в очередной извращенной пытке, и пригнулась, собираясь стартануть куда-нибудь повыше, но вовремя остановилась, ловя неописуемое наслаждение. Все еще подозревая Константина в вероломной подставе, она перевернулась на спину, подставляя мокрое пузо под теплое дуновение. Ради такого кайфа стоило пройти через все пытки ада и довольная Ягодка тихо замурлыкала. Самойлов в это время вихрем кружился в ванной, маскируя следы борьбы. Ведь если Федор увидит этот беспорядок, возникнут ненужные вопросы, а учитывая, что кошка так и не соизволила заговорить с кем-то еще, ответы другу опять не понравятся и снова ждет мучительный разговор с психологом.
Наспех прибравшись, Константин плотно запахнул халат, чтобы скрыть царапины на груди, и вышел из ванной ведомый аппетитными запахами.
Самойлов так и застыл в немом изумлении на пороге кухни, где раньше готовился только кофе. А восхищаться было чем! Крем-суп из шампиньонов с хрустящими чесночными сухариками, отбивная с жареной картошкой, посыпанные зеленью и лучком, венчала стол огромная стопка румяных блинчиков, для которых стояла свежая сметанка, варенье и икра.
– Что застыл, как в гости пришел? Прошу к столу – на скорую руку приготовил немного, – суетился у бара Жбанов, извлекая из него бутылку дорогого коньяка.
– Я женюсь, Федька! – внезапно выпалил Константин, удобно устраиваясь за столом.
– Как? То есть на ком?
– На тебе, дурак! Если это у тебя на скорую руку, то я не представляю, что будет, когда ты расстараешься. Тебе цены нет!
– Что у тебя с лицом? – перебил Федор, подойдя к столу и заметив красно-полосатую раскраску друга.
– Ты разве не знаешь, кошки не любят воды, – Самойлов многозначительно кивнул в сторону Ягодки.
В кухню гордо вошла высохшая кошка с несколькими проплешинами на теле. Федор растерялся, не зная кому сочувствовать больше.
Решая эту сложную задачу, он поставил на пол блюдечко с популярным мясным кормом для кошек из пакетика. Ягодка усом не повела, проигнорировала подношение и грациозным прыжком оказалась на столе возле сметаны и тарелкой с блинами. Она с жадностью набросилась на румяное угощение, не забывая макать морду в сметану. Жбанов застыл с разинутым ртом, теперь он не знал чему удивляться больше, толи кошачьей наглости, толи скорости исчезновения в ее желудке еды.
– Не обращай внимания, Федь! – увещевал Самойлов с набитым ртом. – У кошек зверский аппетит. Лучше присоединяйся, пока что-то осталось.
Здесь Жбанов, любитель душевно поесть, тушеваться не стал. Навалил себе тарелку с тройной горкой и с аппетитом принялся поглощать пищу. Несколько минут за столом раздавалось довольное чавканье. Праздник желудка удался.
Под урчание уснувшей прямо на столе Ягодки, Константин блаженно закатил глазки и отвалился на спинку стула.
– Оух! – сытно выдохнул он. – Федь, я никогда в жизни не ел так вкусно. Теперь я верю, что рай существует. Честное слово, женился бы на тебе, если бы не Василиса…
– Кто? – оживился Федор, кошка тоже приподнялась на лапах, а Самойлов понял, что сморозил лишнее.
– Да так, новенькая одна.
– Стоп-стоп. На работе я всех новеньких знаю, ты сам мне их фотки присылаешь прежде, чем взять на фирму.
– Я не говорил, что она с работы, – выкручивался Константин, – так познакомились на днях. Думаю, у нас все серьезно, поэтому и не рассказывал тебе пока. Она та единственная, которую я всегда хочу видеть рядом с собой.
Сон у Ягодки, как лапой сняло, вырвалась лишь легкая отрыжка, она подсела поближе и почти в упор всматривалась в глаза Кости.
– Вот это да! По такому случаю у меня тост, – Жбанов шустро разлил по рюмашкам коньяк. – За Василису! И имя-то у нее какое старорусское, сказочное, прям.
Друзья звонко чокнулись и опрокинули рюмки. Благородный напиток уже почти целиком проник через горло в желудок Федора, как внезапно расширил глазки и поперхнулся.
– А не та ли это девица, за которой ты гонялся по лесу и, которая потом тебя типа вывела? – откашливаясь, спросил Федор, покраснев в лице.
– Да ну тебя! – отмахнулся Самойлов от друга, не зная, что ответить.
«Это ж надо так проколоться!» – Константин мысленно бросался под каток, но внешне сделал вид, что его интересуют новости, и он включил телевизор. На экране показывали репортаж с места события, где уже несколько часов огромная территория была охвачена пожаром. На борьбу со стихией были отправлены десятки пожарных машин и вертолетов. Самойлов не вслушивался в слова ведущего, перед его взором стояла Лесовка, все остальное его мало волновало.
– Повезло же тебе, наверное, в рубашке родился, – проговорил Жбанов, прислушиваясь к новостям.
– Что? – отвлекся от своих мыслей Константин. – Почему повезло?
– Так, этот пожар как раз полыхает там, где ты блуждал.
Лесовка
Расставшись с ивашкой, я пошла к Чертогу самой длинной дорогой, по пути размышляя, как такое могло случиться? Я влюбилась в того с кем мне не суждено быть вместе.
Слезы ливнем катились из глаз, сквозь них еле различалась тропа, все сливалось в одно зеленое пятно.
– Вась, ты плачешь? – увязался за мной Остап.
– Нет, хохочу! – сердито бросила я осиннику, и тот благоразумно пошел своей тропой.
Жизнь час назад казалась такой счастливой и прекрасной, и вдруг все оборвалось, стоило только расстаться с Константином. Внутри было пусто, словно из меня высосали всю магию. Слезы еще больше хлынули из глаз. Я теперь долго не смогу смеяться и улыбаться. Очень долго.
Будущее. Что ждет меня впереди? По тону отца ясно, что ничего хорошего.
Долго ходила по своей родной вотчине, возможно, я ее больше никогда не увижу. Неизвестность и неизбежность наказания страшили не хуже кикиморы болотной.
В раздумьях, я не сразу почуяла рядом чужого. Скорее всего, он давно шел рядом, тихо и ненавязчиво. Сердце кольнуло в предчувствии беды.
– Выходи? – строго приказала я.
– Не пугайся, лесная дива! Это всего лишь я, твой будущий супруг.
Из кустов орешника вышел Тоф, стоило сразу догадаться, по запаху. Только о чем он толкует?
– Тоф, не зарывайся! – предупредила я. – Меня сейчас лучше не злить.
– О! Так Хозяин не сообщил тебе еще отличную новость о нашей завтрашней помолвке? – притворно удивился болотник. – Жду не дождусь, уж нам и спаленку общую сладили.
Сказал, как зарезал! Хотя лучше бы нож в спину, чем жизнь с болотной тварью.
Болотник подошел вплотную, намереваясь обнять меня за талию. Я юркнула за ближайшее дерево, подальше от грязных, вонючих лап. По телу катались тысячи колючих ежей, воздуха не хватало.
– О чем ты говоришь, черная твоя душонка? Я ни на что не соглашалась, уж тем более скоро.
– А чего тянуть из рыбы жабры? Завтра переедешь ко мне и поженимся, свадьба – дело решенное. А коли взбрыкнуть вздумаешь, пойдешь ко мне во чертогские девки. Ну, да я не угрожать пришел. Хотел лишь грусть твою развеять. Ты ж поди за Кость-Ю переживаешь, – болотник специально сделал акцент на дорогом мне имени, разозлив меня на полную катушку.
– Не смей осквернять гнусными речами его имя! – бросила я и умчалась прочь.
Бежала долго, пока злость не унялась. Я прошла молодые сосенки и вышла к Россе. Как жаль, что я не могу войти в воду. Сначала по пояс, затем по грудь и дальше, пока полностью не погружусь в воду. А там лишь сделать сильный вдох. И прощай нечестная судьба, прощай ненавистный Тоф! Но я не человек. Увы.
Есть, конечно, способы самоубийства, действенные для леших. Но что будет с матушкой? Она не переживет, как и батюшка…
Я двинулась дальше и пожалела, что не курю бамбук и не пью мухоморовой настойки, как большинство молодежи у нас лесу. Говорят, они неплохо помогают снять стресс.
– Ух, зеленушечка моя! В любовную беготню давай поиграем завтра, – запально дыша, пробубнил болотник, нагнавший меня возле дома, – у меня для тебя подарок. Вот!
В руки ко мне лег лопуховый сверток.
– Да и, кстати, лес горит. Ты в курсе?
– Что? Как?
– Ты обо всем узнаешь последней, зеленца моя. Горит, полыхает во всю, а причина пожара у тебя в руках, веточка моя. Ну, заболтались мы, у нас еще вся жизнь вместе впереди, а пока пойду, чем смогу помогу будущему тестю.
Болотник исчез в лесу. Я медленно развернула лопух…
Солнце заволокло огромной тучей или это уже входила в свои права ночь? Мне было все едино. Я снова перестала видеть окружающее.
Глава 18. Новости
Природа – как фокусник: за ней нужен глаз да глаз.
С.Батлер
Самойлов припал к телевизору, жадно вслушиваясь в новости, рассказывающие как страшный по силе пожар, вот уже несколько часов полыхал в московской области.
Его лицо посерело, дыхание сбилось.
– Мне срочно надо туда! – не своим голосом завопил Константин и бросился к выходу.
Дорогу перегородил Жбанов.
– Совсем сдурел? Что ты там забыл?
– Аарр! – прорычал Самойлов в бессилии, по новой объяснять реальность сказочных персонажей бесполезно, как и пытаться проникнуть мимо Федора на улицу.
Что там говорить – без него ему и не найти это место.
Он мерил обширную кухню шагами: от окна до дверного проема, в котором скалой стоял Жбанов, явно прикидывая вызвать санитаров. Бесцельно слоняясь по комнате, он обнаружил, что ему хочется курить.
– Пусти в ванную, сигареты из штанов возьму.
Федор отступил вглубь коридора, пропуская друга, готовый к любым маневрам. Константин не обманул и достал из заднего кармана полупустую пачку, но никак не мог найти зажигалку.
– Да где же она? – Самойлов проверил еще раз штаны, ветровку, еще и еще раз.
Словно наркоман в поисках заначки принялся ползать по полу и заглядывать под мебель ванной комнаты. Злой, суетливый. Константин заметил краем глаза, как друг потянулся к телефону.
Самойлов тряхнул головой и прислонился лбом к стене. Холод плитки не утихомирил накатившееся волнение. Все в этом мире для него стало не так, к верх ногами. Неожиданно для самого себя он бросился к окну на кухне, чтобы взглянуть на звезды. Вроде, на месте. Это ободряло.
Федор уже достал телефон и начал листать телефонную книгу в поисках номера Сергея. Вот он набор из одиннадцати цифр, большой палец потянулся к кнопке вызова абонента, в последний момент в сторону Жбанова метнулась черная тень и больно впилась в руку, вышибая из нее телефон.
– Не надо! – произнесла Ягодка, глаза горели угрозой, которая подкреплялась острыми когтями. – Он правду говорит.
– Я тоже сошел с ума или ты действительно кошка, которая умеет говорить?
– Да, говорящая. Хотя и не совсем кошка. Ягодка я, в честь бабушки, сокращенно Яга. И что с того? – парировала кошка. – Это не повод так страшно таращить зенки. Прекрати немедленно. Я пужаюсь.
– Заговорила! – закричал Константин, схватил в охапку кошку и от радости закружился в ритме вальса, через минуту он резко затормозил и уточнил:
– Постой, что ты Федьке говорила? Ягодка…яга…как баба-яга что ли?
– Не как, а что ни на есть. Внучка бабы Яги я, в ближайшем будущем тоже Ягой буду, – пояснила кошка, – а пока в силу возраста дева-Яга, точнее скоро стану, когда в человека обратно обернусь, – немного помолчав, добавила: – С твоей помощью. И вообще убери от меня свои руки! Я обижена!
Она вырвалась из рук и, демонстративно отвернувшись, села на мягкий ковер в просторном холле.
– Ягодка! – Константин встал перед кошкой на колени и произнес: – Я был не прав, прости меня! Ты стольким мне помогла, а я ничтожество и мусор у твоих лап.
– Будь по-твоему, окаянный. Прощаю! – махнула лапой королевским жестом Ягодка и повернула морду в сторону ошалевшего Федьки.
Тут Самойлов вспомнил о Жбанове, который застыл скульптурным изваянием, широко раскрыв рот и глаза.
– Федь, ты как?
– Сошел с ума.
– О, еще один, Фома неверующий, – проворчала Ягодка, удобно устраиваясь в мягком ворсе ковра.
– Федька, друг, мне нужно срочно вернуться в лес, точнее в то, что от него осталось. Там Василиса, вдруг ей жить теперь негде.
– Хм! – хмыкнула кошка. – Батюшку с матушкой ейных ты тоже с собой возьмешь? И остальных близких и далеких родственников – погорельцев приютишь? Их там не меньше пару сотен наберется.
– Ну… – протянул растерянно Константин.
– Не боись, до Чертога далеко, огнь не дойдет, без дому не останутся.
– Все равно, надо срочно выезжать. Федь, ты со мной?
– Нет, – отрезал Жбанов. – Пока штаны не наденешь, я с тобой никуда не поеду.
Самойлов оглядел себя, кроме длинного махрового халата на нем ничего не было. Он спохватился, обматюкался на всю квартиру из-за того, что сразу не переоделся и помчался в комнату.
– Я вот всегда считал, точнее у меня по сказкам сложился образ бабы-Яги, как бы это выразиться, – запинаясь, начал Жбанов диалог с кошкой, – вроде она человеком была, только колдовала хорошо.
– Что есть, то есть, – гордо подтвердила Яга-младшая и задрала нос к верху.
– Ну, а почему тогда ты кошка?
– А ты об этом! – глаза кошки злобно сверкнули, заставив Жбанова отшатнуться и вспомнить о суевериях и всепомогающем жесте. – Моя бабуля совсем выжила из ума! У нас ведь сила колдовская передается через поколение и увеличивается пропорционально, то есть у меня ее должно быть немеренно. Спасибо наследственности. Магия проявляет себя только с момента совершеннолетия, а до того момента она изучается в теории. Ух, как меня дрю… доставала бабуля со всякими заклинаниями, заговорами. Словом, возлагала грандиозные надежды, а они чегой-то не оправдались, отчего-то все не шито – крыто вышло. Вот стукнуло мне восемнадцать, силушка во мне кипит, бурлит, а толку! За какое заклинание не возьмусь: либо вообще не получается, либо получается совсем не то, да еще с такими заворотами! Бабуля аж креститься стала, хотя не ее это вовсе.
– Это получается твой нынешний вид – излишки производства что ли? То есть колданула, а на себе отразилось? – перебил Жбанов со своими домыслами.
– Типун тебе, – бросила Ягодка, – ты слушай и не перебивай! И скажи спасибо мне терпеливой, что вообще рассказываю! В общем, билась-билась со мной бабуля, а с каждым днем все только хуже… с ней. Ну, возраст сказывается, да и все ради чего жила тысячелетия во мне, так сказать, не воплотилось. Расстроилась сильно…умом. Говорит, что все так не складно, потому что нет места своего, то есть избушки личной. Я думала, она мне на морском побережье домик купит с небольшим бассейном. А она заешь, что придумала? Чтобы я сама себе сладила избушку. Я естесно, взбрыкнула, аки конь ретивый, кому охота из под золотого крыла вылетать на свободные хлеба, да с горяча спалила ейную избушку на курьих ножках. Она там, конечно, уже давно не жила. У нее хоромы нынче: Кремль отдыхает, а избушка как память дорога была. Осерчала она страшно и прокляла меня, нечаянно. Буду я теперь ходить в таком обличии и без магии, пока домом не обзаведусь.
– Уго! – офигевал Федор. – А Костя вроде говорил, что ты предметы в воздух поднимать можешь.
– Нет, все предметы не могу, только деревянные. Бабуля, думала, что я избушку самолично слаживать буду, что в таком виде проблематично. Вот и оставила мне возможность перемещать палки-деревяшки. Только что хорошего можно сложить из необработанного дерева? Вот и решила я податься в столицу, дорога не близкая, опасная, почитай своим ходом с самого юга страны нашей шла. Спасибо мне выносливой!
– Интересно, а какая ты в человеческом облике? Можешь описать?
– А чего описывать, гляди, – с этими словами кошка пошла рябью, преображаясь в миниатюрную черноволосую красавицу.
В этот момент Самойлов вышел из комнаты, готовый к путешествию и остолбенел, увидев необычайной красоты незнакомку в своей квартире. Жбанов сидел напротив, выпучив глаза. Хозяин дома собрался и хотел уже обратиться к девушке с вопросом «ты чьих будешь?», как она пошла рябью и снова стала черной кошкой.
– Уф! Федька, у меня галлюцинации, теперь точно настоящие.
– Кость, это заразно, потому что у меня тоже.
– Акститесь, это я до проклятья бабушки, – Ягодка кокетливо стрельнула глазками в сторону мужчин.
– Так, о проклятье бабушке поподробнее, но по пути к машине, – поторопил на пожар Константин друзей.
В этот раз он отнесся к своему гардеробу ответственно. Одел плотные темно-синие джинсы, не смотря на лето, поверх футболки одел толстовку с капюшоном и джинсовку из плотного материала. Что ни говори, а в лесу ночью зябко, да и комарью труднее прокусить такое количество ткани. В первую поездку он ехал в лес с огромным негативным чувством, сейчас же летел, словно на крыльях, и поторапливал своих медлительных спутников.
Федор, словно шибанутый о косяк три раза, плелся сзади, и в очередной раз слушал историю о злой бабушке-Яге.
Когда странная троица вышла из лифта, Жбанов стал вести себя еще хуже, обращаясь с кошкой, как с богиней, снизошедшей до людей своим визитом. Он всячески отталкивал Константина, чтобы открыть дверь и пропустить Ягодку вперед, постоянно лебезил, убирал с дороги камушки, осколки, забрасывал Ягу младшую цветами, сорванными с ближайших клумб. Только красную дорожку не стелил, за неимением последней.
Прохожие смотрели на эту процессию с нескрываемой усмешкой.
– Может, поедем уже? – нетерпеливо спросил Самойлов.
Жбанов уже двадцать минут обхаживал деву-Ягу, усаживая ее на переднем сидении, регулируя температуру воздуха и настраивая для ее святейшества приятную музыку. Ягодка откровенно наслаждалась моментом и по-женски капризничала. Только после того, как Федор уверился, что кошка устроилась с наикомфортнейшим комфортом из всех возможных в тот момент комфортов, они двинулись в путь.
– А как ты оказалась в том же лесу, что и мы? – спросил Жбанов свою драгоценную собеседницу. – Это ж насколько далеко от юга нашей страны!
– О, путь мой был долог и опасен, – набивала себе цену Ягодка, вспоминая о самых ярких моментах путешествия.
История девы – Яги
Покинув родную резиденцию бабули, я размениваться по мелочам не стала и решила сразу покорять столицу. С моим обаянием и харизмой дело плевое, ценителей этих качеств жаль мало. План был прост. Я собиралась найти москвичей, коих на красном море предостаточно, аки песчинок в песке, обворожить своей природной красотой, даже несмотря на то, что она была завуалирована кошачьим видом. Естество ничем не скроешь. Словом, собиралась набиться в питомцы и затем в Москву, на ПМЖ, ждать, когда хозяева отдадут концы и стать полноправной хозяйкой собственной квартирки в столице.
Это оказалось не проще, чем достать луну в прыжке.
Я не учла многих моментов, основным из которых были темные предрассудки людей и суеверия на счет черных кошек. Пляж пустел в мгновение ока, как только я ступала лапой на прибрежный песок. Я не успевала включить свое неотразимое обаяние, так как вблизи не находилось нужных объектов для его использования. План по молниеносному покорению Москвы с треском провалился, как уже бывало не раз, давайте вспомним мечтателя Гитлера, жаждущего быстро завоевать Россию-матушку, Наполеоновские замашки и прочих. Так что осечки бывают и у великих мира сего. Это не повод отчаиваться и рубить башкой окно в бетонной стене.
Как-то раз я нарвалась на группу сатанистов. Они мне жутко обрадовались. Один самый козырный с черепом в руке спросил:
– Кис-кис, пойдем с нами?
Я и ответила согласием. Теперь они покланяются другому богу, каждый день в церковь ходят, молятся. Спасибо мне наичернейшей! С тех пор пришлось принять обед молчания, а то уж больно люд пошел слабонервный, аки заяц трусливый, себя вон возьмите в пример.
Я ж и с Костей заговорила токма опясля того, как он нечисти навидался, а поди ж ты все одно, дрыном запустил, малахольный. Спасибо мне увертливой, не попал!
До Москвы я добралась быстро на попутках. Залезала на стоянках в грузовики, предварительно разведав из разговора водителей, куда путь держат.
Приехала я так в столицу на завод газированных напитков, правда на окраину, а мне в центр надо, ну, чай не на такси, дальше проще, думаю. Иду по территории склада на выход, а меня хвать за шкирку мужик, думала все – бить будет. Уже поддон деревянный над ним в воздух поднимаю, прицеливаюсь, кабы себя не цепануть такой орясиной. А он мне:
– Какая хорошая! Ты откуда тут?
Я ему чуть не ответила, во время опомнилась и просто мяукнула. Спасибо мне разумной!
Вот думаю удача! Сразу прикинулась ласковой и безобидной кошкой, даже поддончик опустила рядом с местными забулдыгами, тех от этого словно закодировало, больше к зеленому змию не притрагиваются.
Мужик мой походил, поспрашивал у народа, чья кошка, никто не признавался.
– Давай, я тебя к себе возьму, дочка давно канючит питомца, вот ей подарок будет.
Я опять чуть с радости не ляпнула, что удачно на него набрела, вспомнила, что в таких случаях делают истинные кошки и на радостях оставила на его свитере много шерсти. Мужик тоже обрадовался и после смены мы поехали забирать его жену и дочь из зоомагазина, где покупались для меня какие-то корма, лежанка и прочая ненужная мишура.
Семейство встретило меня радостно и без предрассудков на счет черного окраса, я им сильно понравилась, и все вместе отправились в мой новый дом.
