Текст книги "Лесовка (СИ)"
Автор книги: Ирина Кузяева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Ирина Кузяева
Лесовка
Многие персонажи фольклорные, но это не отменяет их реальности.
Глава 1. Игра
Я пpиpодой живу и дышу,
Вдохновенно и просто пишу.
Растворяясь душой в просторе,
Я живу на земле в красоте!
И. Северянин Леший
Раннее утро встретило мягким теплом летнего дня, освежило легкой прохладой неторопливого лесного ветерка. Я стоял возле открытого окна и любовался пейзажем, утопающем в зеленом мареве. Солнечный свет с трудом пробивался из-за облачной выси, еще не набрав полную силу, яркие лучи мягкими бликами золотили верхушки вековым соснам, словно ласково поглаживали их своим нежным прикосновением. Землю покрывала полупрозрачная завеса утреннего тумана. Я улыбнулся, заприметив двух крохотных лисят, только начинавших познавать жизнь за пределами норы, и стал наблюдать, как они топчутся вокруг сосны, на которой обосновалось птичье гнездо.
– Хозяин! – неожиданно раздался за моей спиной звонкий девичий голосок Антипки, дочери домового.
Ох, и люблю же я этот народ. Лучше них никто хозяйство вести не умеет. Когда этот Чертог закладывали, Антипыч, тогда еще совсем молодой, сам ко мне с поклоном пришел.
– Возьми меня к себе на службу, Хозяин, и в доме твоем всегда благодать будет! – коротко рассказал о себя домовой.
Я тогда, как раз задумывался над тем, какое количество слуг в такие хоромы надо, чтоб порядок везде был. Оказалось, одного Антипыча с его женой хватило. И как им удается? Чудеса просто.
Годы летят, а он все такой же – с лицом девятимесячного ребенка, только борода погуще стала, да сединца рябит, вот и дочь его подросла. Ей бы уже собственный дом искать надо, а она все ждет, когда моя Василиса замуж выйдет и с ней в новое жилище хозяйничать пойдет. Хорошо ее Антипыч воспитал – преданная семье и традициям. Вот только моя дочка пока никуда не собирается, хотя столько женихов уже свататься приезжало и со столицы, и с соседних владений, из заморских стран. А она все нос воротит. Не люб ей никто, видите ли. Спорить с ней бесполезно. Сразу начинает пристыжать, что дочь родная надоела, хочу ее за первого встречного выдать, о счастье ее не думаю и так далее. Наслушался уже. Пусть сама решает с кем жизнь да быт строить. А у меня в лесу забот хватает.
Я медленно и величественно повернулся к вошедшей Антипке, изображая в лице мудрого правителя, каждое мгновение заботящемся о благе своих подданных. К слову сказать, ни капли о себе не преувеличил.
– Все собрались в Большом Травном зале и с нетерпением ждут Вашего появления, Хозяин! – с поклоном доложила Антипка.
Наклонившись, она заметила, что один из цветочков, украшающих лапоть, выбился из общей композиции и бесстыдно пытался отвалиться. Домовая сдвинула брови в негодовании, думая, как бы незаметно для меня это дело поправить. Ведь некрасиво же!
Чтобы понять мысли девочки не нужно уметь читать мысли, все написано на ее забавном лице младенца. Да и поклон затянулся. Я сделал вид, что не замечаю ничего странного, а то еще расстроится, что в неподобающем виде перед хозяином появилась. Уж больно чистоплотный народец, эти домовые, особенно женского пола. Потом страдать и горевать неделю будет. Я, от беды подальше, отвернулся обратно к окну. И сразу же услышал едва заметное копошение.
– Передай, пусть начинают без меня. Хлопоты домашние закончу и присоединюсь, – проинструктировал я и, чуть помедлив, добавил, – позови ко мне княжей со всех кланов, пусть явятся немедленно с отчетом.
– Да, Хозяин! – невозмутимо отчеканила Антипка и растворилась исполнять мою волю.
Все цветочки на лаптях были аккуратно сложены, не придерешься.
Я продолжал мысленно бродить по своим бескрайним просторам. Взгляд, устремился вдаль, цепляясь за каждую травинку, кустик, брошенную ветку, за каждое живое существо. Вскоре прибыли княже с поклоном.
Я с неохотой уселся на трон, доставшийся от пра-пра-пра-прадедушки, который сделал его собственноручно из цельного куска дерева. Неудобный до жути. Красиво, конечно, получилось, величественно и богато. Делал на тысячелетия вперед. Вот и мучается на нем уже пятое поколение, прям, проклятье рода какое-то. Я скорчил недовольную мину и махнул рукой, чтобы докладчики начинали побыстрее.
– На Севере все в порядке, утром из калужского леса мигрировали четырнадцать зайцев, один лось и три кабана, – отчитался Елисей из клана Елей, коротко стриженный высокий старец.
Люблю его за краткость и точность слова. Коли на совете до спора или ругани дойдет, так уколет маленькой фразой, что в миг все затихнут.
– На восточной границе приняли должок от водяного с Тулы: десяток уток, – отрапортовал Борис из клана Берез.
На внешних переговорах цены ему нет, так гибко гнет свою линию, что в проигрыше никогда не останемся.
– Недалеко от западных рубежей бесчинствуют браконьеры, границу пока не пересекали, – доложил Клементий из Кленовьего клана, статный старец.
Отличный торговец. Еще ценю его за хорошую шпионскую сеть, всегда знает, что да где происходит и мне докладывает, коли, что супротив меня намечается. А ежели тайну какую надо узнать – кого надо подкупит, подпоит. Не зря его Клиновый сироп считается лучшим в наших краях, да что там говорить, не только в наших. Сколько деревьев люди попортили ради клинового сока. Вот теперь еще браконьеров не хватало.
– Это рядом с болотами Тофа и южной границей? Надо сказать ему – пусть займется. Таких не жалко и к нему заманить. Пусть, другим неповадно будет, – недовольно буркнул я.
– Так точно, сделаем!
– А где Южный княже, где Осип из клана Осин? – я вопросительно приподнял бровь и оглядел присутствующих.
Только теперь заметил дочку. Обычно шебутная, непоседливая, как вихрь везде проносится, а тут скромненько стоит в сторонке и молча слушает. Достоинство, с каким она держалась, не давало ни малейшего повода сомневаться в ее великолепном воспитании, которому мог позавидовать любой король.
Ох, елкина иголка, не к добру это!
По лесным меркам, у дочери Хозяина всегда должно в каждом взгляде, в каждом жесте сквозить величие и достоинство, присущее ее статусу. Но она с рождения, как солнечный зайчик, как река, стекающая водопадом – столь же неуловимая и такая же непостоянная. Василиса никогда не умела сидеть на месте, да и не собиралась. Правда, я всегда гордился дочерью, ее станом, внешностью, пытливым умом. Она, как цветущий цветок, всегда дарит радость, а окружающие отвечают ей самой искренней любовью и преданностью.
А может, наконец, повзрослела? Разберемся позже.
– Не может он отлучиться – на юге, возле озера Россы, появилось много ивашек: грибников и отдыхающих. Просит помощи, – доложил Елисей, опираясь на знатный посох из мореного дуба.
Сообщение заставило меня задуматься. Люди всегда доставляют нам много хлопот, но чтоб Осипа так завалило их количеством, впервые. Видимо, все очень масштабно. Стоит вмешаться. Да и Озир, водяной озера Россы – старый мой приятель, говорил мне, что у него на берегу кавардак творится с этими туристами. Надо заняться и разобраться побыстрее.
– Хозяин, вы направите кого-то из своих доверенных или нам оказать посильную помощь?
– Нет, – я покачал головой, – у вас своих забот хватает. И до вас скоро доберутся, варвары. Я сам отправлюсь после игры. А пока, Иваныч, выдели ребят по всем направлениям, нужно усилить охрану по всему периметру, – обратился я к воеводе из клана Дубов.
Его ребята лучшие воины среди лесных демонов – зверской наружности, напоминали размерами приличные шкафы из мореного дуба.
– Хозяин!! – все в коллективном ужасе. – Это может быть опасно… Вы не можете, бросить дела, Игру…Одумайтесь, Хозяин… – в один голос загомонили княже.
Я поднял руку, призывая всех замолчать. Надо ж, как пекутся о своем правителе. Приятно, мухомор тебе в лукошко!
– На то моя воля, – произнес я голосом, которому не рискнул бы сам перечить. Все-таки надо и строгость проявлять. А то нашли моду, как чуть что перечить и спорить.
– Отправляйтесь на свои рубежи. Меня уже другие государственные дела заждались, – я встал, показывая, что аудиенция закончена.
Ох, какое облегчение покинуть пыточное кресло, почему-то именуемое троном. Уж сколько раз хотел выкинуть, сломать, разрубить на кусочки старую деревяшку. А как посмотрю на него, так рука не поднимается загубить такую красоту неописуемую.
Мой далекий прадед изобразил на троне осины, дубы, ели, березы. Они принимали у него настолько правдивые формы в листве, ветвях, стволах, кореньях и во всех подробностях. Сама местность под деревьями – камни, мох, песок или глина, неровности почвы, поросшие папоротниками и другими лесными травами, сухие листья, хворост, валежник и прочее – получила вид совершенной действительности. Казалось, подует ветерок и природа, изображенная по трону, зашевелится вслед дуновению. Замагиченый трон не затронуло время – он все еще был отполирован до блеска. Но почему ж так неудобно? Мда, красота требует жертв.
За размышлениями о люто любимом сидении, я абсолютно забыл про Василису. Наверное, потому что она вела себя непривычно тихо, спокойно, будто что-то замышляла.
Ох, твою шишку, не нравится мне все это.
Дочь потихоньку, не спеша подходила ко мне, будто боялась спугнуть. Может правда испугаться и убежать тайными коридорами?
Догонит ведь, возраст в ее пользу. Да и Антипка подсобит ей с моим убежищем. Я недоверчиво зыркнул в сторону домовой, сидящей на плече у моей дочери, которая приблизилась уже достаточно близко, чтобы ошарашить меня своей просьбой:
– Пап, возьми меня с собой, – промурлыкало дитя, хлопая васильковыми глазками.
В такое каменное оцепенение меня уж лет триста никто не вводил.
– Ни за что! Маленькая еще, – отрезал я, как только ступор прошел.
– Ну, пааап! Сколько можно держать меня в стороне от дел? Сам вон меня за каждого встречного – поперечного замуж выдать хочешь, а как ивашек отваживать, как за лесом следить, так маленькая.
Права, конечно, дочка. Пора ей уже и за дела браться, да опасно же это. Я себе не прощу, коль что случится.
– Ты же сам лично меня всему обучал, знаешь, что лучше меня никто отваживать не умеет. Пора бы и попрактиковаться уже, – давила дочь на мою гордость за ее способности.
– Ладно, – нехотя согласился я, – но чтоб без самодеятельности. Все четко, как учили. Людей до инфаркта мороком не доводить и ос на них не насылать, иначе разозлюсь и отдам замуж за первого встречного лягушонка.
– Ох, уж эти принцы заколдованные достали. Развелось их тут, прям спасу нет, – Василиса переговаривалась с домовой, которая заплетала длинный волос до пят в косу, вплетая нить, украшенную переливающейся чешуей русалок, и участливо кивала. Дочь поправила модный венок из розового сбора цветов, украшавший голову, и тихо продолжила:
– Надо Захаровну попросить, чтоб хоть женихов в бельчат превращала, все девчатам приятнее целовать их будет.
– Отнесись к этому не как к увеселительной прогулке, – строго сказал я, топнув ногой для пущей наглядности моего негодования, – раз созрела для участия в лесном порядке, веди себя соответственно и ответственно.
– Хорошо, – с грустью произнесла Василиса, но в синих глазах сияли веселые искорки, – хотя моими методами лес целее был бы, – это уже говорилось в сторону Антипки, но заметив мой грозный взгляд из-под сдвинутых бровей, дочь замолчала и смиренно опустила глазки.
– Обещаешь? – уточнил я.
После многочисленных клятв дочери, я убедился, что мой наказ был услышан и истолкован правильно. Не хотелось запускать в лес ядерную ракету, не убедившись в правильности ее курса. Ох, чует сердце, все равно взорвется, где не надобно.
– Хозяин, вас уже заждались к Игре, – напомнила Антипка. – Гости без хозяина начинать отказались.
– Ох, точно, Игра, – я сделал вид, будто забыл о ней, хотя у самого руки чесались поиграть, – инструктировать по поводу одежды и скарба не буду. Взрослая уже и обученная, сама справишься, надеюсь, сможешь правильно собраться?
– Конечно, папочка, – весело отозвалась дочка, обняла и поцеловала своего старика, то бишь меня.
Разумом я понимал, что Василисе давно уже пора в лесу хозяйничать, да сердце против было. Гениальное решение моих терзаний пришло внезапно, и я тут же обратился к дочери:
– К матери забеги и скажи, что со мной пойдешь на несколько дней к южным границам.
Самому мне как-то не хотелось ей эту новость сообщать. Кто знает, как Ольга Петровна отнесется к первой практике единственной дочери, может – обрадуется, а может, бороду мне выщиплет, второе казалось более явственным. Я в задумчивости шагнул в сторону дверей из залы и чуть не наступил на Колобка, деловито катящегося в сторону моей дочери.
– Колобоша! – воскликнула Василиса, хватая любимчика на руки. – Маленький мой, ты где так вымазался? Пойдешь со мной в лес следить, чтоб люди плохого не делали? Конечно, Бошенька мамочку не оставит, со мной покатится…
Дальше слушать сюсюканья с домашним любимчиком я не стал. Только колобка мне не хватало в дороге. Надо жене Антипыча наказать, чтоб колобков больше не пекла, а то съесть не успеваем, они уже оживают. Деваться от них некуда, а вот в жизни еще ни разу деликатес этот не попробовал. Говорят, по вкусу на курицу похож. В Хитае любимое блюдо, а у нас домашнее животное. Не порядок, елки-моталки.
Переодеться, что ли, в честь Игры? А мухомор с ними! Появлюсь прямо в старых штанах и рубахе, повидавших в своей жизни больше, чем нужно одежде, чтобы остаться в сносном состоянии. Я убрал с лица длинную седую прядь, упрямо спадающую на глаза. Волосы стричь я терпеть не мог, примета говорят плохая, мол силушки поубавится. Вот и выросла у меня грива неимоверных размеров, в некоторых чертогах даже ходят глупые слухи, что моя сила зависит от длины волос, правда, попыток побрить меня на лысо почему-то все равно не было.
Политические Игры – это азартные игры, преимущественно в карты. Разумеется, ставкой является отнюдь не злато, а белки, зайцы и прочая живность нужная в хозяйстве любого лесника. Так что массовые миграции этих животных, разумное объяснение, которым ивашки до сих пор найти не могут, оказываются на самом деле уплатой карточного долга.
В Большой Травный зал, где меня ожидала делегация игроков из шести разных чертогов, я решил пойти потайными коридорами, которые начинались прямо за деревянным Престолом. С одной стороны, так гораздо быстрее доберусь, а с другой, здорово испугаю окружающих появлением, обожаю появляться в самое неожиданное время из самых неожиданных мест, доводя нечисть до икоты.
Леший я али нет!?
Травный зал был круглым, поэтому вместо лосиных рогов и панно из листвы и шишек, стены украшали мягкие илистые ковры сотканные русалками. Ох, и рукодельницы они! Один из ковров был мне люб больше всех. На нем были изображены три лучших друга: водяной Озир, Воевода Иваныч и я. Водяные кудесницы зачем-то еще изобразили в ногах колобка, гордо пытающегося не скатиться в озеро, на берегу которого расположились главные герои картины. Если не зацикливать внимание именно на этом круглом недоразумении, то картиной я очень гордился. Изображение на ней казалось объемным и будто живым. Вокруг озера расположились мои любимые величественные ели и сосны, поднявшиеся, будто вечные часовые. Они словно сторожа лесного богатства застыли на страже, вознеся темные стволы к самому небу. Мне казалось, что иногда я даже слышал, как они сладко скрипят от малейшего ветерка. Я был по центру картины как истинный хозяин. Подтянутый, в меру худой, в любимом зеленом костюме и неизменно хитрым взглядом. Справа от меня Озир – пучеглазый старик, опутанный тиной с большой окладистой бородой, на половину высунулся из воды. Слева – Иваныч, старый могучий великан. На высоком лбу пролегли глубокие морщины, мускулистые плечи ссутулились, в светлых глазах горел мрачный огонь. Я отличался особой дородностью и был неотразим на картине, во всей реальной красе, во мне чувствовалась скрытая сила, похожая на мощь натянутого лука.
Только почему ж взгляд вечно ползет к мелкому вездесущему круглому паразиту на краю картины?! Чтоб он плесенью покрылся!
Эх, отвлекся я, а меня, между прочим, ждут политические Игры. Соперники заждались уже. Я смотрел на них с потолка из тайной щелки, присутствующие были, как на ладони. Кто-то ковырялся в ушах, кто-то пел (я понял, что в этом мире нет ничего ужаснее поющего водяного), кто-то чистил посох. Среди присутствующих находилась и дама – Пантанальская Кикимора, жена водяного из Бразилии, который владеет самым большим озером в мире. Мадам выглядела очаровательно, как маленький пушистый лисенок, при этом она умудрялась поглощать пищу, как голодный крокодил.
К моему огромному удовольствию, появился я действительно неожиданно, до полусмерти перепугав всех присутствующих и даже самого себя: давно не пользовался этим ходом, поэтому, когда дернул рычаг, скрытая дверь люка в потолке резко распахнулась с жутким грохотом и скрипом. Пантанальская Кикимора подавилась и чуть не задохнулась, если бы не Водяной, потеряли бы игрока и перешли бы на военное положение, как ни крути, такой конфуз грозил междоусобицей. Неудобно как-то получилось… Ну, ничего! Обошлось ведь.
Я все-таки Леший, мне положено дурачиться. Совсем чуть-чуть!
Когда все поняли, что это всего лишь очередной мой розыгрыш, а не внеплановый конец света, в Травном зале повисло весьма укоризненное и даже немного угрожающее молчание, оно не переросло в гневные вопли только потому, что я здесь все-таки главный.
– Достал! Елку ему в… – произнес пришедший в себя Леший из Северных широт. Игра началась.
Глава 2. Уговоры
Hет пpавды без любви к пpиpоде,
Любви к пpиpоде нет без чувства кpасоты.
Я. Полонский
Москва. Ленинский проспект. Офис
Тук-тук-тук.
Галина, из отдела рекламы, нерешительно постучала в кабинет директора. Приглашения войти не последовало. Девушка оглянулась на секретаршу, напрочь игнорирующую посетительницу. Записи в блогах и просмотр новостных лент в одноклассниках не давали ей возможности заниматься такими мелкими делами, как работа. Галина снова постучала, тихонько приоткрыла дверь и заглянула в просторный кабинет Константина Самойлова, очень молодого руководителя солидной фирмы. В свои двадцать восемь он успел добиться невероятных высот в работе, не имея за спиной богатых родителей со связями. Женская половина трепетно ловила каждый случайный взгляд Константина, ведь помимо карьерного успеха, он являл собой образ уверенного и самодостаточного человека с обаятельной внешностью. Такой типаж нравился многим девушкам, ведь им очень важно чувствовать, что их груз проблем будет находиться не на хрупких плечах. Самойлов прекрасно понимал, что имел успех у женщин и неизменно этим пользовался.
Константин сидел за столом и громко спорил по телефону, раздраженный тон директора заставлял девушку съежиться и трепетать от страха.
– Твои провокационные идеи, Жбанов, мне уже поперек горла встали, – орал в трубку разгневанный Самойлов и уже хотел добавить что-то из нецензурного оборота речи, как во время заметил заглядывающую в кабинет молодую сотрудницу.
Он тут же переменился в лице, широко улыбнулся, прикрыл рукой микрофон в телефоне и доброжелательно обратился к девушке:
– Галиночка, заходите! Присядьте на стульчик, я скоро закончу разговор, – шумно вздохнув, он продолжил в трубку, из которой не переставал доноситься голос собеседника:
– Жбанов, подожди – не тараторь! Я еще ни на что не согласился и не соглашусь. У меня неотложные дела сейчас, перезвоню позже! – Константин нажал кнопку отбоя, поправил дорогой галстук и перевел внимание на сотрудницу из отдела рекламы.
Галина недавно окончила институт и имела большие планы на будущее. Она полагала, что работа в крупной компании откроет ей большие возможности в жизни, поэтому трудолюбиво старалась проявить себя с лучшей стороны. Осталось пройти испытательный срок, который заканчивался на следующей неделе.
– Макеты посмотрел – неплохо для начала, – сказал Самойлов. – Вот эти оставляем. Остальные срочно на доработку, – он покопался в стопке бумаг, наобум вытащил несколько листов и оставил на краю стола, остальные передал девушке.
На самом деле, у Константина к рекламным макетам, разработанным Галиной, претензий не имелось, как и особой необходимости в них. Самойлову просто понадобился повод, чтобы красивая девушка зашла к нему в конце рабочего дня, тогда он планировал найти еще несколько недочетов в выполненных макетах и предложить обсудить их вечером за ужином. Столик в ресторане был заранее зарезервирован.
Галина пришла в их компанию всего месяц назад, испытательный срок подходил к концу, и останется она работать или нет, зависело исключительно от нынешнего вечера. Константин старался не показывать заинтересованность сексапильной фигурой молодой особы, а то, если заметит, сразу из робкой мышки превратиться в хищницу с когтями и не успеешь оглянуться, как она вальяжно развалится на шее. Не раз уже из охотника становился жертвой. Больше наивные глазки и стыдливый румянец не собьют его с толку. Для этого был заготовлен план и несколько коронных фраз.
– Галочка, эти макеты крайне важны для нашей компании. Еще важнее сделать их к сроку. Мы с вами не вписываемся в запланированный график, сегодня уже пятница – последний день. Те макеты, что я отобрал, отправьте в полиграфию на печать, остальные возвращаю на доработку, чтобы к вечеру лежали у меня на столе в лучшем виде. Галиночка, я на вас рассчитываю, не подведите меня, – твердо произнес Константин.
Роль руководителя, возлагающего большие надежды на своего подчиненного, была сыграна отлично. Вранье давалось легко. Остался маленький штрих:
– Как бы нам с вами не остаться без работы. В нашей компании очень строго следят за любыми промашками, – Константин многозначительно поднял палец вверх.
Девушка подняла глаза к потолку, ненадолго задумалась над тем, кто мог уволить самого генерального директора. Самойлов правильно прочел вопрос в глазах сотрудницы. Чуть подался вперед и прошептал:
– Они ничего не прощают. Следят за каждым нашим шагом и только попробуй, оступись…
Для большего устрашения он провел тыльной стороной ладони по горлу, показывая, что бывает за большие промахи.
Глаза девушки с каждым словом начальника становились все больше и больше. Чувственные губки соблазнительно подрагивали от волнения. Щеки залил румянец. Девушка нервничала. Именно этого и добивался Самойлов. В душе он ликовал.
– Я все переделаю, Константин Михайлович, – чуть не плача, обещала Галина.
Голос предательски дрожал, под мышками образовались два позорных мокрых пятна на лиловом платье, но она нашла в себе силы не зареветь, как первоклассница, получившая двойку в первый же день учебы, и, откинув челку со лба, пообещала более твердым тоном, что к вечеру обязательно все будет готово.
На столе запищал телефон, звонили по внутренней линии. Звонок наглым образом ворвался в мир Костиного триумфа, оборвав сладостный миг победы.
– Да, Марина! – грубо ответил Константин и нажал громкую связь.
Голос прозвучал жестче, чем того требовал момент.
– Константин Михайлович, Федор Иванович просит соединить, говорит по жизненно важному вопросу, – доложил приятный голос секретаря.
– Скажи, что я на совещании, – Самойлов надеялся, что простая отговорка сможет помочь ему избежать продолжения нежелательной беседы со Жбановым.
– Я уже сказала, что вы у себя с Галиной Вячеславовной обсуждаете рекламные макеты. Простите, Константин Михайлович, он грозился, спуститься к вам лично, если не ответите, – извиняющимся тоном закончила секретарь.
– Ладно, соедини через минуту, – с большой неохотой Константин согласился на нежелательный разговор и обратился к девушке:
– Галочка, можете идти. Вечером я вас вызову. Уверен, вы справитесь с поручением.
Константин громко вздохнул, глядя вслед удаляющейся стройной фигуре молодой сотрудницы из отдела рекламы, как только дверь закрылась, он стряхнул с себя завороженное оцепенение и ответил на звонок.
– Алло, Жбанов, сукин ты сын, я же сказал, что занят сегодня вечером, – заорал Константин на финансового директора и по совместительству лучшего друга. – Какие грибы?… Лисички, опята и прочую ерунду можно купить в любом магазине… Свежих захотелось? Хочешь, я сейчас кого-нибудь из курьеров отправлю на ближайший продуктовый рынок, там у бабушки целое лукошко… Важен процесс? Ты сбрендил? Не уговаривай меня. Не пойду. Нет кайфа в собирании грибов по лесным непроходимым массивам, кишащим комарами, клещами и прочими летательными аппаратами. Я не еду! У меня, в отличие от тебя, действительно приятные планы на вечер. И не с палкой и корзинкой в руке, а с девушкой… Отвали, не еду! У меня столик в «Гранде» зарезервирован… Да. В «Гранде». Да. Серьезно. Подожди, у меня вторая линия. Нет, не спускайся, через секунду вернусь к разговору. – И переключился на секретаря:
– Да, Марина, что там?
– У вас на двенадцать назначена встреча с Гузлаевым, он уже прибыл, – отрапортовала секретарь.
– Хорошо, проводи его в переговорную. Я сейчас подойду, – закончил разговор Константин и переключился на первую линию, где ожидал ответа Жбанов.
В трубке раздавались короткие гудки. Это означало одно – он решил явиться лично. Все. Конец света.
Самойлов прикинул, успеет ли добежать от кабинета до переговорной мимо лифта, не столкнувшись с Федькой и не подмочив репутации перед Гузлаевым помятым видом, если придется прорываться с боем. Шансы были. Попробовать стоило.
Затрещал телефон.
– Константин Михайлович, Константин Михайлович, – затараторила Марина.
– Меня нет. Я на совещании! – не дослушав, Константин нажал отбой, быстро встал с кресла и решительно направился к выходу.
Прямо перед носом дверь резко распахнулась. На пороге стоял улыбающийся Апокалипсис. За спиной суетилась Мариночка, всем видом показывая, что пыталась предупредить.
– Все в порядке, Мариночка, Константин Михайлович меня ждет, – успокоил ее Жбанов, нагло врываясь в кабинет начальника и закрывая за собой дверь. – На совещание собрался?
– Да, опаздываю уже! – ответил Константин, стараясь протиснуться к двери мимо широкоплечего Федора.
Дело безнадежное. Проще локомотив сдвинуть. Жбанов притворно не замечал попыток друга покинуть кабинет, стоял каменным изваянием в проходе и продолжал настаивать на поездке в лес.
– Я тебя никуда не пущу, пока не согласишься съездить со мной по грибы, – радостно обнадежил он.
Чтобы разговор проходил в более спокойной обстановке, Федор повернул в дверном замке ключ и убрал в карман.
Константин сник.
– Федь, не дури! Верни ключ на место, грибы это не повод срывать большой контракт, – возмущался Самойлов и погрозил указательным пальцем.
– Согласись на мое предложение и твоя сделка не сорвется, – гнул свое Жбанов.
Он вытащил ключ из кармана и подразнил им Константина, который все же не терял надежды покинуть кабинет и отвертеться от неприятной поездки за грибами. Он помнил, что где-то должен быть запасной ключ и не один. Самойлов стал спешно искать пути к спасению. В ящиках, на полках, в шкафу.
– Ты не это случайно ищешь? – поинтересовался Жбанов, звеня связкой уже из трех ключей от кабинета начальника.
– Послушай, Федь, у меня действительно нет времени, меня ждет крупный клиент. Давай, после встречи с Гузлаевым, я к тебе заскочу и мы все обсудим. Эта встреча очень важная для нашей компании…
– Может, мне еще споешь про то, что от этой встречи зависит, сохранятся ли за нами рабочие места? – издевался Федор, крутя ключи на пальце, они звонко громыхали друг о друга. – Заливай свою туфту наивным клушам из маркетингового отдела, а мы едем сегодня за грибами. И ты не выйдешь отсюда, пока не согласишься.
– Уволю! – пригрозил Константин, начиная закипать от злости и безысходности.
– Валяй!
– Да, ты,… – обороты, которые использовал Константин, обращаясь к Федору, заставили секретаршу Мариночку заткнуть уши, сотрудников, проходящих мимо кабинета, приостановиться и заслушаться, а некоторые даже пытались законспектировать.
– Выговорился? – беспечно произнес Жбанов, похлопал друга по плечу и гордо добавил:
– С каждым разом все лучше и лучше получается. Обороты круче стали. Молодец!
– Спасибо! – растаял от похвалы Константин, через секунду опомнился и твердо отрезал:
– Но за грибами не поеду, не уговаривай!
– Поедешь! – уверенно ответил Федор, убирая ключи от кабинета в карман. – Куда ты денешься с подводной лодки?
– Ладно, поеду! – сдал позиции Самойлов. – Но не сегодня! У меня столик на девять вечера в…
– Знаю, знаю. В «Гранде», – перебил Федор, поправляя Константину галстук и стряхивая случайные пылинки с его костюма.
Немного отошел назад, придирчиво оглядел друга, остался довольный увиденным, продолжил:
– Сейчас только двенадцать дня. Час тебе даю на Гузлаева, еще час на сборы, переодевания. В два пробок почти нет из города, дачники только начинают отчаливать – долетим до места быстро. Погуляем, пособираем, подышим воздухом и к шести-семи в Москву, опять же без пробок, вернемся. Времени еще навалом останется до девяти. Все схвачено, старик!
– Да, не люблю я это дело. Лес. Грибы. Бррр… – Константина передернуло от представленной картины: колючие кусты, непроходимые дебри, вонючие грибы и кусающий гнус. – Что люди находят привлекательного в диком лесу?
Самойлов любил город с нескончаемым бешенным ритмом и движением. Из Костиного кабинета с широкими окнами открывался отличный урбанистический пейзаж на бурлящий Ленинский проспект, по которому проносились машины всевозможных марок и оттенков: красивые, дорогие, спортивные автомобили или просто ржавые ведра.
Ему доставляло большое удовольствие сидеть с чашечкой кофе в удобном кожаном кресле и смотреть в просторное окно, ощущая свободу каждой клеточкой своего тела. Константин гордился своим большим кабинетом с высокими потолками и дорогой мебелью, находящимся на двадцать пятом этаже башни-великана, гордо возвышающимся над другими постройками города. Здесь он, как рыба в воде, хищная и проворная. Независим финансово и духовно. Самойлов ценил комфорт и уют мегаполиса. Восхищался собственной жизнью и завидовал сам себе. Чего еще мог желать нормальный человек в его ситуации?
Жбанов, который плевал на блага цивилизации, вечно тяготел к природе, причем с маниакальной патриотичностью. Он мог в середине лета сорваться в Подмосковье, чтобы искупаться в областной речушке, вместо того, чтобы слетать с комфортом на личном самолете компании на Мальдивы на несколько дней, отдыхать предпочитал на российских пляжах или в турпоходах возле Байкала.
Федор везде таскал с собой Константина, пытаясь пробудить в нем любовь к просторам Родины, что пока не очень получалось.
