Текст книги "Искушение"

Автор книги: Ирина Лобановская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

18

Худенькая завучиха выскочила навстречу Петру.

– Что это у вас сегодня такое творится? – удивился он. – Все бегают с очумелыми лицами и безумными глазами... Случилось что? А мы учиться приехали... Как обычно.

Алла стояла рядом с непроницаемым видом. Ее эта суета не касалась.

– Ох... да... – завучиха споткнулась, остановилась. – Извините... сейчас... да... конечно... у нас беда... очень заболела Зоя Сергеевна... А Нелли Львовна... ее тоже нет...

Алла смотрела чересчур холодно. Знает она что-то, подумал Петр.

Ему все больше нравилась эта худая завучиха. Живая такая, резвая... вечно куда-то мчится...

– А как же английский? – надменно спросила Алла. – Мы не можем без языка. Он нам жизненно необходим. И нас не касается, что там происходит с вашими учительницами. Мы платим за учебу деньги! И немаленькие! А так получается – обиралово!

Петр оторопел. Ого, как заговорила! Нет, Аллочка явно в курсе событий.

– Мы все уладим, идите в класс, – завучиха торопилась. – Без английского вас не оставят.

Алла поплыла в школу.

– Екатерина Кирилловна... – Петр помедлил. – Вчера к вам сын приходил? Симпатичный такой... "ботаник"...

– Да, – просто ответила завучиха. – В полном смысле этого слова. На биофаке в университете учится.

– Но у вас что-то случилось... Я не могу вам ничем помочь? Готов...

Она глянула на него совершенно беспомощно. В ее слезах переливалось раннее весеннее утро.

– Беда... – прошептала она, – большая беда... Зоенька отравилась... Родители нашли на полу... Они в гостях были... Врач "скорой" предположил попытку самоубийства...

Петр вспомнил эту милую Зою Сергеевну...

– Да с чего бы ей травиться? Сразу – самоубийство...

И подумал: а куда это он вчера возил Аллу?

Катя – человек грешный и слабый – ненавидела Зою. За что?.. Если бы это можно объяснить... И все разговоры о том, что надо любить... и что она, Катя, умеет это делать... Да ничего она не умеет! Не надо лгать! Катя шла истоптанным множеством ног кривым путем почти всех женщин, вырастивших сыновей. Она заранее представляла себе, как Платон женится на этой самой драгоценной своей Зое... И все начнется... А что начнется? Она не знала и даже не желала знать. И напрасно Платон ее уверял:

– Мам, я женюсь только тогда, когда не смогу иначе добиться необходимой мне женщины! А еще ни одна из них мне не была так нужна, чтобы на ней жениться. Чего не хватало!

Катя ему не верила, думала: возраст, молодечество, ухарство... Годы идут – переменится и рассуждать начнет иначе. И женится – никуда не денется – на этой своей разлюбезной Зойке...

Сын хохотал. Однажды прочитал Кате со смехом насмешливо стишок:

Вот однажды водолаз

Утопающую спас.

А потом на ней женился;

Сам пошел и утопился...

Ты что зациклилась на Зое? И вообще на моей женитьбе. Я еще пока холостой похожу, свободный... Это так приятно... Зачем добровольно совать голову в петлю? Я это давно продумал. Когда лет мне тогда было – как старой собаке. То есть четырнадцать.

Катя ему не верила. Ни на копейку. А когда Платон возник с новой просьбой...

– Мать, – сказал он. Интонация не предполагала ни малейших возражений. – Нужно Зойке помочь устроиться в хорошую школу. Она окончила иняз. Возьми ее в свою школу. Вместе с подружкой Нелей. Они неразлейки.

Катя закипела. Сжалась от ненависти к этой Зое...

– Школа не моя.

Платон махнул рукой отмахнулся.

– Да ладно! Твоя, не твоя... Твоей лучшей подруги Веры Алексеевны. Тебе что, сложно? У вас там и вакансии есть, ты сама рассказывала.

Подловил, запомнил...

– А они обе английский знают здорово, – продолжал сын. – На днях рассказывали, что по приказу свыше синхронные переводчики, работающие на серьезных конференциях, пересдавали иностранный. Вроде бы это положено периодически. И большинство схлопотали трояки: совершенно не знают грамматики! Хотя этот парадокс логически объясним: занимаясь столько лет лишь синхронным, они ловят все со слуха, зато как по правилам строится та или иная фраза – уже давно забыли. Кстати, я недавно узнал, что у Гюго есть персонаж Говэн, а у Золя – барон Дерюмо. Странно, как это перевели подобным образом? А у Зойки с подружкой все в порядке – и разговорный, и грамматика. Похлопочи там за них, ладно?

Катя не умела возражать и сопротивляться сыну. И даже не очень хотела – не любила лишних конфликтов, старалась их пригасить, не раздувать, не бередить, ничего горячего и легко воспламеняющегося никуда не подкидывать. Не всегда, конечно, получалось, но все-таки...

Катя поговорила с Верой в тот же день. И Зою с подружкой взяли в школу.

Поздно вечером Катя заглянула в комнату к сыну. Он лежал под пледом и, казалось, дремал. Хотя сейчас наполовину проснулся от Катиного визита. Она молчала, изумленная. Платон спал, с головой спрятавшись под пледом. Хоть бы нос высунул... Но сын скрылся полностью – ни одной отдушины. Катя пробормотала:

– Как же ты дышишь, когда спишь, если так укрываешься?!

Сын флегматично-куражливо отозвался из-под пледа, не шевелясь:

– А зачем мне дышать во сне?

Интересный ответ... и логика убойная... Но не объяснимая с точки зрения здравого смысла и законов физиологии. Не мутант ведь он, чтобы спать в собственной углекислоте.

– Я сплю под пледом, а ты нет. Ну и что? У всех свой, – нарочито в нос и одновременно на "головных" тонах: – тЁплообмЁн...

– Твоих протеже взяли в школу, – сказала Катя.

Платон по-прежнему отозвался из-под пледа:

– Спасибо. Я знал, что ты верный друг и товарищ.

Настоящий наглец...

Зоя примчалась благодарить. Тараторила на манер телевизионной дикторши:

– Спасибо, Екатерина Кирилловна, спасибо вам большое... от меня и от Нелли... ей просто неудобно прийти... мы так рады... так рады... мы будем стараться... и так хорошо, что начнем работать вместе с вами...

Платон смотрел насмешливо. Зоя еще немного полепетала, окончательно растерялась и смолкла.

– Благодарю вас за то, что вы так благодарны, – насмешливо поклонилась Катя. – Хотите чаю?

Платон посмотрел осуждающе.

И вот теперь, спустя год, эта история... Зоя в больнице, Неля под подозрением... Все комком, клубком, вперемешку... Что происходит?.. Школа, учеба, программы... пустые слова... словно жизнь перечеркивает эти понятия, превращает их в надуманные, лишние... подменяет иными отношениями и другими конфликтами... И школа... нет, это не тетрадь в линейку, не доска, где можно написать, что угодно, и так же легко стереть... и не здание, куда приходят учить и учиться... нет-нет... это просто стены, равнодушные и обезличенные, куда врывается на время другая жизнь со стороны, а в школе... Там нет ничего своего, там все чужое – программы, судьбы писателей и учителей, души и разговоры... а значит, и жить школа способна лишь за счет других жизней, наполняющих ее своим смыслом и сутью... но какие они, эти суть и смысл?..

– Если девчонка не в состоянии удержать ухажера, значит, она не заслуживает его, – неожиданно резко сказала Валя.

Рудик... ухажер... чепуха... Зоя...

Когда Катя впервые услышала узнала от Платона, что Зоя уже несколько раз пробовала отравиться, то даже не поверила.

– Зоя?.. Такая тихая, мирная... Ты не шутишь?

Сын удивился.

– А почему ты считаешь, что покончить с собой могут только шумные? По-моему, как раз все наоборот.

Все наоборот...

– Плох тот человек, который сидит и плачет лишь потому, что жизнь складывается не так, как ему хотелось, – пробурчала Катя.

Платон словно раздумывал вслух:

– Есть просто разные примеры настоящего продолженного времени. Одно из них означает действие вообще, в любой момент, другое – подразумевает постоянную периодичность. Например: "Реки Сибири впадают в Ледовитый океан" и "Молодые девушки плачут без особой причины". Или травятся.

– Без особой причины?

Сын усмехнулся.

– Причина – штука относительная. А человек – безусловная. И на свете есть много вещей, о которых, по-моему, лучше всего ничего не знать. Просто разумнее. Совершенно верно, "знать" – глагол несовершенного вида. Я как-то задумался: сколько в нашем языке этого несовершенного... А эта Зойкина подруга... Нелли... это пчела. Она, как известно, в отличие от осы и шмеля, кусает один раз в жизни, первый и последний, потому что оторваться от вставленного жала может только с собственным телом. То есть, пчела – по жизни шахидка.

Нелли – шахидка?.. Почему? Что за ерунда...

– Другим, чтобы умереть, надо глотать снотворное пачками, а мне достаточно съесть чебурек. Или гамбургер по-макдональдски, – пробубнила Катя. – Как все просто!

Платон помолчал.

– Зойка, мам... Она слишком необычная, чтобы жить, и слишком редкая, чтобы умереть.

– Чем же это она такая необычная и редкая?

Катя злилась все больше.

– Далекая от жизни. В самом прямом смысле слова. Всегда идет за чувством, будто на его поводке, а не ведет его за собой.

– Но романтизм – это вектор, а не цель.

Платоша вздохнул.

– Наверное, ты права... не знаю... Все правы по-своему. Я иногда думаю, как мало одной логики, чтобы понять людей... их поступки чаще всего крайне нелогичны.

– Правильно... Но давно известна истина, что если человек выжил в смертельной ситуации, то как бы скверно он ни жил потом, все равно он с удвоенной силой привязывается к жизни.

Сын пожал плечами.

– Безусловных истин нет... а эта... она в любом случае не для тех, кто забавляется со смертью... Ведет такую опасную игру... развлекается... Зоя просто очень боится жизни и людей... ей с ними плохо, неуютно...

– Со смертью уютнее?

Платон насупился.

– Не надо язвить и острить. И вообще ехидство – не твоя стихия. Хотел бы я однажды понять Зою... Но не выходит. Слишком сложно. Понял бы – наверное, сумел бы и помочь. А так... Только жениться – нет, ни за какие коврижки! Что я, полный лох? А знаешь, "Лох-Несс" на шотландском "диалекте" звучит просто "Лох" – "Loch". Вполне адекватно. По сути – лохотронное место. И не по части пошлой продажи поддельных утюгов или сетевых маркетингов – не-е-е, все куда грандиозней. Место, которое с помощью древней легенды, фотографий-мистификаций плюс природных, свойственных озеру миражей годами "лохотронит". Лохи-ученые съезжаются сюда со всего мира, их уже там больше, чем жителей. В результате – поселяне давно живут тем, что сдают приезжающим комнаты. Деньги – постоянные, можно больше ничего не делать. Деньги на миражах, обманах зрения и газетных "утках". Чем не лохотрония? А в античном эпосе фигурировал некий Антилох. Крутой, значит. И еще был тогда поэт Архилох, то есть, законченный лох. Но это не про меня. – Сын отправился к любимому телефону и снял трубку. – Дэн, смотрел я тут агитационный фильмец с сайта вегетарианцев – против использования животных в пищу. И пока глядел – меня глодало только одно невольное стойкое желание: хочу мяса!

Ночью снилось: школа... чувство тягостное, словно после болезни, выходит Катя рано, но все равно опаздывает. Роняет пальто, хотя вообще у нее всегда куртка... А в школе странное сочетание роскоши и нищеты, разбитые окна, киоск журналов и газет на втором этаже... Родители мечутся и ругаются. Катя ищет расписание... К чему все это, зачем?..

Гимназия успешно забаррикадировалась от назойливого солнца стенами и жалюзи. В директорский кабинет лучи едва пробивались и ложились слабыми полосками на полу. Вера нервничала. На учительниц ей было наплевать, но честь школы, реноме... И будущее самой Веры...

– Это вопрос сложный – кто что выпил сам или кого напоили отравой. А у Зои было в тот вечер чересчур много вина – с кем-то она устроила праздник.

– Но потом к вину прибавились барбитураты. Алкоголь усиливает их действие и делает предельно опасными, – следователь помолчал. – Врач "скорой" засвидетельствовал, что к нему во дворе подошла девушка...

– Было темно, поздно, он устал и ошибся! – сорвалась Вера. – Во дворе к нему подошла вовсе не Нелли Львовна!

Следователь обреченно вздохнул.

– Врач ее опознал. Она подошла к нему возле подъезда, когда санитары выносили носилки. И даже в темноте он ее разглядел, потому что девушка остановилась очень близко. Все озиралась, будто боялась чего-то. В шарф куталась, хотя вечер был теплый. Он еще удивился, рассказывал. И спросила шепотом, жива ли ее подруга. Врач торопился, сказал, что пока да, а дальше неизвестно. Барышня явно ждала команду "скорой". И знала, что подруга могла умереть. Так что, по-моему, тут все ясно.

– Но ведь мать и отец Зои ее подругу не узнали! – закричала Вера. – Вы говорили, что родители Зои даже не глянули в сторону подошедшей.

– Да, меня это немного насторожило... Хотя они оба находились в состоянии шока. А это многое объясняет.

Вера плохо понимала, как все случилось... Девушки так дружили... С первого курса. Хотя в последнее время с Нелли явно стало что-то происходить. Она осунулась, помрачнела, неохотно разговаривала... Даже перестала болтать про тряпки, косметику и брюлики. А она любила поговорить о них больше всего. Мечтала о богатом муже. Но вот завязка с Эдмундом...

Следователь закурил.

– Вы позволите? А что это за история с преподавателем физики?

Вера сжала под столом пальцы.. Все он знал, все ведал... И кто ему только разболтал?.. Эдмунд паршивый... Везде наследит...

– Да ничего особенного... Якобы, у него с Зоей начался роман. Вполне серьезный. Он за ней так ухаживал... Вы знаете, что такое школа... Одни женщины... а значит, сплетни, любопытство, шушуканье по углам... Я в эту историю не вникала, не мое это дело.

– Не ваше? А чье же? – удивился следователь. – Зато теперь вам придется в нем разбираться. Да бросьте вы в молчанку играть! Я и так все прекрасно знаю: они хотели уже заявление в загс подать, а ваша другая англичанка возьми и брякни ему про аборт!

Вера растерялась.

– Какой аборт?

– Да вы и вправду ничего не знаете? Плохой вы директор! Зоя Сергеевна делала его в прошлом году. И неизвестно от кого.

Вера погладила телефон. Какой холодный...

– Видите ли, Зоя отравилась сама... Никто ей ничего не подливал! И Нелли не виновата. Зоя уже несколько раз травилась...

Теперь изумился следователь.

– Да... об этом мало кто знает... Потому что каждый раз легко, и вообще она пугалась в самый последний момент и звала на помощь... Обычно Платона, сына Екатерины Кирилловны... Он любит Зою. И ее, и ее подругу Нелли мы взяли в школу именно по Катиной просьбе. А Катю просил об этом Платоша. Он Зою уже два раза спасал, водой поил, уголь давал, рвотные всякие...

– А причины?

– Самые разные. У Зоя слабая психика. Да вы спросите у ее родителей! Экзамен завалила – сразу за снотворные. А еще когда у нее разлад был с Платошей, это давно... Но тогда торжественно пообещала родителям, что больше ничего подобного не повторится, и они поженятся. Да сама она траванулась, сама! И вообще глупо, ну, подумайте – к Зое ведь вечером приходила Неля! Конечно, ее сразу начнут подозревать! Что она, совсем дурра?! А Зоя могла ее и подставить. Но могла и не подумать об этом... У нее ветер в голове.

Следователь задумался.

– Значит, Зоя всегда держала при себе снотворное?

– Наверное, держала. Точно не скажу. Но она как-то пару раз жаловалась на бессонницу... Говорила, что нервничает перед уроками.

– А Нелли знала, что ее подруга не раз пыталась отравиться?

– Конечно, знала. Они очень дружили, и давно. Думаю, что Зоя Неле все о себе рассказывала. Или многое. Хотя она не болтушка. Но Неле доверяла.

– Но ведь в тот день девушкам, кажется, отмечать было нечего. Почему они много выпили?

– Потому что Нелли любит!

Следователь вновь изумился.

– А скрывать это ловко умеет! Всех за нос водит! У нее наследственность плохая – отец спился. Она и подругу к выпивке приучала. Неля просто вечер не представляет без вина. Учительница! Мы в школе эту тягу сразу за ней заметили. Я бы ни за что ее не взяла на работу, но Катя так просила... Да и педагог Нелли неплохой, английский знает в совершенстве...

Следователь молча курил.

– Это все очень интересно, что вы рассказали... А вот скажите, Вера Алексеевна... Вы ведь пригласили в эту школу многих учителей из прежней. И все согласились. Так?

Вера кивнула.

– Хотя Ариадну Константиновну вам пришлось очень долго уговаривать. Она говорила, что учить богатеньких дебилов – а у новых русских как раз такие детки – не желает ни за какие деньги. Беседовал я тут с ней на днях...

Вера сжалась.

– А зачем это вам? К истории Зои это не имеет ни малейшего отношения...

Следователь снова закурил уже без разрешения. Нагло стряхнул пепел на ковер.

– У меня нет подобной уверенности. А давно вы не видели Максима Петровича? И знаете, Вера Алексеевна... Дело в том, что за день до отравления Нелли позвонила Эдмунду Феликсовичу... И торжествующе заявила, что теперь надеется на его благосклонное внимание.

– Без всяких доказательств своей надежды?

– Увы, с доказательствами... Неля объявила, что ее главная соперница, Зоя, страдающая психическим расстройством, вновь отравилась.

Вера не поверила своим ушам думала, что ослышалась.

– За день до отравления?

– Именно... Как вы считаете, что все это значит?

19

Валя пришла в спортзал рано утром. Как мало здесь изменений... Все тот же цирковой шатер, все та же раздевалка, даже вахтер, кажется, тот же самый, только поседевший и сморщившийся забытой лимонной коркой...

– Вы к кому? – спросил он.

– К Леониду Иванычу, – сказала Валя, стараясь еще лучше скрыть волосами слуховой аппарат.

Вахтер осмотрел ее с большим сомнением.

– Ну... проходите... он в зале.

Валя поднялась по ступенькам. И лестница такая же, и в зале точно так же поскрипывают тренажеры... Сентиментальное путешествие в прошлое.

Леня отжимал штангу. Валя засмеялась. Все в точности, как много лет назад... Леня... Он по-прежнему хранил улыбку всегда наготове. Запах металлических "блинов"... Огромные окна с пола до потолка... И лучи солнца, холодно ударяющие в зеркала, распластавшиеся по всей широкой стене...

Леня аккуратно опустил штангу и выпрямился. Сделал шаг вперед...

– Валька... Неужели это ты?

Валентина снова засмеялась.

– Не веришь глазам своим?

– Верю с трудом... Тренироваться будешь?

Валя махнула рукой.

– Не издевайся. У тебя все в порядке?

– Работаем без меня! Минут десять! – распорядился Леня, подхватил Валентину под руку и вывел в коридор. Усадил в кресло. – Валька, да какой порядок?! Весь злобой изошел! Нормальные люди в спортзалы не ходят – у них на то денег нет. Вот так когда-то и вы все ушли потихоньку... А ходят нынче одни распальцовочники. Тут у меня сын записался на занятия в Школу скорочтения. Там им по методике показывали упражнения по гимнастике рук – как тренировать кисти, чтобы быстрее записывать лекцию. А у новых русских – тоже гимнастика рук, да?

– В смысле – что они воруют?

– Нет, я имел в виду – делают распальцовку. Но и твоя мысль очень верная, – улыбнулся Леня. – Я тогда предлагал Катерине: ходи ко мне просто так, бесплатно. Я тебя буду сам по утрам проводить, раздевалку тебе открывать... Талантливая она была в гимнастике, твоя спортивная подруга. Катерина-веревка... Поколебалась она и отказалась. Честность не позволила. Хотя в зал мечтала ходить и ходить еще много лет.

– Она не только спортивная... – прошептала Валя.

– Что? – не понял Леня. – Валька, да ты-то как живешь? Виноват, даже не спросил...

– Живу плохо, на раз вообще пока живу – это уже хорошо, – торжественно сказала Валя. – Леонид, Катя – не только моя спортивная подруга, она, как говорят теперь дети на своем мерзком жаргоне, моя подруга по жизни. И ей нужно помочь. Беда у нее...

На углу возле метро Кате вдруг столкнулась нос к носу с Добровым. Изумилась.

– Максим Петрович... это вы?..

Бывший директор недобро ухмыльнулся.

– Что, непохож на прежнего? Как же, как же... сильно изменился, знаю... Долго болел, лежал в больнице...

Катя поразилась еще больше.

– В больнице?..

– Ну да, ну да... Помните, мне один докторишка это обещал? Напророчил, паразит! Как он и говорил, я сам в больницу приполз, на карачках... Два месяца отвалялся, как один день. Подлечили вроде...

– А... – начала Катя и запнулась, смутившись.

Ей было мучительно видеть худого, без улыбки, потерявшего всю свою резвость бывшего директора. Добров махнул рукой.

– Сужусь... Уже не первый месяц. Суд – дело долгое... "Холодный дом" в любой стране и в любые времена. Но я хочу не власти, а справедливости. Катя вспомнила Пушкина – не правосудия прошу...

– Справедливости? О чем вы говорите? Вы ведь умный человек... Ее не бывает на свете.

Максим Петрович прищурился и тотчас стал прежним – хитрым и язвительным.

– А это мы еще посмотрим, чего бывает и чего нет! Не рассказывала вам ничего ваша подруга Верочка? Ух, и мерзкая баба! Лихая, скрытная, себе на уме. Она мне всегда напоминала сладковатую по весне картошку с этаким мерзким паточным привкусом... Человек-гнилушка. Если дать ей другую характеристику, то за пивом ее еще послать можно, а за водкой – уже никак. Не принесет. А впрочем, преклоняюсь! И признаю ее прекрасную женскую волю, силу и изворотливость. Я всегда считал, что женщины обладают такой твердостью и выносливостью, какие мужчинам и не снились, хотя с детства мне упорно внушали, что женщины – хрупкие, нежные, чувствительные создания. Гвозди бы из них делать! А ни на что другое они и не годятся. Хотя чтобы создать что-нибудь, нужно не так уж много сил. Вот чтобы решить, что именно надо создать, нужна действительно огромная сила. Разлюбезная ваша подружка... Памятник ей при жизни ставить надо, вашей закадычной! Настоящая каменная баба. Хотя каменный век закончился вовсе не потому, что кончились камни. Отличница капиталистического труда. Вот она – человек, который мне бы пригодился. Твердый, как кремень, и скользкий, как змея. Она, а не вы, Екатерина Кирилловна, уж извините... И как вам работается в ее школе?

Катя пожала плечами. Работается довольно тоскливо... Рассказать об этом Доброву? Вместе посмеяться, посетовать, погоревать... Да нет, зачем... не стоит...

Так получилось в тот день, что у Кати сразу в нескольких классах подряд шли сочинения и контрольные, поэтому она не выходила на перемены и никак не могла получить зарплату. Наконец, попросив детей тихо и спокойно продолжать работать, решила все-таки выскочить на пять минут за деньгами. Получила и вернулась – тишина, одиннадцатиклассники склонились над тетрадями. Но когда она тихонько, стараясь не шуметь, убирала деньги в кошелек, Алла Минералова не утерпела и подняла любопытный взгляд от стола. И в замешательстве протянула:

– Это вам так мало платят?

И как только смогла заметить...

– Разве? – искренне удивилась Катя.

Знали бы дети, сколько она получала в государственной школе у Доброва...

– Это за месяц?.. – изумленно прошептала Алла. – Обиралово...

Теперь уже весь класс в недоумении смотрел на Екатерину Кирилловну.

– Нет, нет, – поспешила она успокоить детей. – Это за полмесяца.

– Все равно очень мало, – растерянно сказала Алла. – Может быть, у вас немного часов в неделю?..

У Кати – двадцать два, больше ставки. А зарплата... Просто эти дети из привилегированных семей, видимо, остались не в курсе проблемы, и их удивление оказалось искренним: почему так мало получает учитель?.. Но интерпретировали они полученную информацию чересчур неожиданно. И через два дня Алла вдруг сделала четкое и прекрасное, по мнению класса, предложение.

– Екатерина Кирилловна, вам очень мало платят, – решительно констатировала она. – Давайте договоримся: вы нам хорошие оценки, а мы вам – деньги! Можно в валюте. У наших родителей есть.

Класс смотрел на учительницу в спокойном ожидании. Похоже, что Аллино предложение устраивало всех. И Катя растерялась... Конечно, не впервые в своей не слишком короткой жизни, но все же в подобный тупик попадать приходилось не часто. Так и подмывало спросить:

– И сколько каждый из вас будет платить мне за одну пятерку?

С трудом удержалась, лихорадочно раздумывая, что лучше сказать, как аргументировать свой отказ. Класс терпеливо ждал, но всех – это очевидность – устраивало лишь согласие учительницы. Остальное – заботы и трудности родителей, которые, безусловно, в состоянии оплатить школьные успехи своих детей. Хотя мамы и папы пока не подозревали о возможной сделке. Вспомнилась предыдущая школа... Там у некоторых выпускников не находилось денег на выпускной бал. А потому они обходились без оного.

Алла сама несколько смутилась от своей, вероятно, неожиданной дерзости, а потому была готова ко всему, даже к самому худшему. И обижать Екатерину Кирилловну ей совсем не хотелось.

Катя уже не раз замечала, насколько своеобразно, порой до нелепости странно воспринимают дети такие понятия, как правда и ложь. Кажется, что здесь двусмысленного и неоднозначного? Все просто и понятно. Но это для взрослых. Дети часто абстрагируются от подлинного смысла слова "неправда", вкладывая в него свое собственное, необычное представление о природе лжи. И Катин вопрос искренне удивил их.

– Мы хотим обмануть сами себя? – недоуменно повторили они вслед за ней. – Ну почему... вовсе нет... Ведь мы не делаем ничего плохого, мы хотим, как лучше...

Верно, как лучше... Они очень хотели выглядеть хорошими, казаться умнее и начитаннее, грамотнее и образованнее, чем есть на самом деле. В сущности, они стремились к совершенству, но каким путем? По их мнению, цель вполне оправдывала средства. И Катя начала обсуждать с детьми истинность этого широко известного постулата, махнув рукой на тему урока. Внезапно родившаяся тема намного важнее. Кто-то полностью согласился с учительницей, кто-то – частично, но кто-то все отрицал... Значит...

Ничего это пока не значило. Катя все еще имела реальные шансы обогатиться за счет родительских денег ее учеников. Но не давая частные уроки, а просто выставляя в журналы липовые оценки. А она не хотела никогда в жизни иметь подобного шанса. Ни за что. Ни при каких обстоятельствах.

Рассказать об этом Доброву?..

– А как ваши малыши?

Максим Петрович махнул рукой.

– Растут... Но школу я у вас отберу, Екатерина Кирилловна, так и передайте Веруше. Всех сманила, всех с собой увела! Даже Ариадна поддалась на уговоры... Старая клюква! Хотя она всегда сама по себе... живет в одиночку, на особицу... Прямолинейный человек – явление противоестественное. Тоже преклоняюсь!

– Что-то вы теперь перед всеми преклоняетесь? – не выдержала Катя. – Раньше ничего подобного за вами не наблюдалось...

– Как же, как же... – хмыкнул бывший директор. – Прошлое – всего-навсего прошлое... Не стоит говорить о пролитом молоке и смотреть надо не туда, откуда идешь, а туда, куда направляешься. Пусть прошедшее похоронит себя само. Нужно уметь и проигрывать, иначе жить станет совершенно невозможно. И честнее всех на Земле время. Кстати, передайте от меня Верочке, что нужно остерегаться больше всего того, кто сразу не ответил на твой удар. И никогда не надо рыть другому яму – пускай он сам себе ее роет! Иногда лавры запускают корни слишком глубоко в голову. – Добров увлекся привычной болтовней с философским акцентом. – Месть... Какое сладкое слово... Но кто сражается с чудовищами, тот рискует сам стать таким же. Если ты долго смотришь в бездну, то она тоже смотрит в тебя. Нам бы успеть побольше хороших слов сказать друг другу, пока живы, а мы... И кто осуждает мир, будет осужден миром. Серафим Саровский говорил, что человек человеку – радость. Но до этой истины нам расти и расти... Мы вообще не от Адама и Евы произошли – мы от Авеля и Каина. А вот давайте разберемся, Екатерина Кирилловна, что было сутью тени отца Гамлета? В самом деле его отец с того света? Почему сей господин пропадал с криком петуха и боялся солнца? Это два характерных "симптома". На огонь и запах серы намеки тоже прямые. А чему он научил сына? Призвал к мести. В конце концов, после естественного – ведь душа по природе христианка -длительного душевного сопротивления принц устраивает резню. Ладно бы только короля уложил, но даже "шестерок" Розенкранца и Гильденстерна на тот свет отправил, насладился... А в результате губит и мать, и любимую, и друга, и самого себя. Если не принимать всерьез идиотические советские комментарии, что Гамлет – прообраз революционера и бросил вызов королевскому клану, то тема самой знаменитой пьесы Шекспира – гибельность мести и духовная смерть после отмщения. Так кто же это – тень отца? Якобы спровоцировавшая героя на все эти ужасы? По логике – для того и спровоцировал, чтобы "пожрать" посеянную смерть... Ну да, ну да... А тот из нас, кто упорно не желает, чтобы справедливость торжествовала по закону, обязательно столкнется с ее беззаконным торжеством. И пенять ему останется на самого себя. Я не каркаю, я просто помню. И каждому человеку обычно достаются такие друзья, каких он заслуживает.

– Вовсе нет, – возразила Катя. – Это серьезное заблуждение – судить о человеке по его друзьям. У Иуды они были безупречны.

Максим Петрович расхохотался.

– А вы зря времени не теряли! Но друг, достигший власти, все равно потерянный друг. И вообще служба и дружба – две параллельные линии: они никогда не сходятся. Эх, Катя, Катя... Да вы себя всегда найдете, вы талантливый педагог и настоящая пахесса... будете себе пахать с утра до ночи, а эти ваши верки-вальки...

– Они несчастные люди! – отчеканила Катя.

Бывший директор снова хитро прищурился.

– А вы счастливая? Ладно, не врите, представляю, что вы сейчас скажете... И кто счастлив и велик по-настоящему? Тот, кому не нужно ни подчиняться, ни приказывать для того, чтобы представлять собой что-то. Хотя порой прикрикнуть и увидеть, что тебя боятся, даже приятно. Слишком много в вас, Катя. благородства, чтобы вы могли поверить в отсутствие порядочности у тех, кого любите. А верить никому нельзя, уж вы мне поверьте. Только честные люди все равно верят любому мошеннику. А вы знаете, что такое счастье?

– Не знаю, но догадываюсь, – пробурчала Катя.

Добров опять засмеялся.

– Быть счастливым – значит быть умным. А быть умным – значит не задавать безответные вопросы. Отсюда вывод: счастье – не желать того, чего нельзя получить. А что такое настоящее горе? Это когда ты год был закодирован, до раскодировки остался всего один день и в этот день тебя укусила бесхозная собака! – Он снова весело расхохотался – все такой же! – Вы невысокого мнения о моих моральных качествах. Но, как известно, пороки входят в состав добродетелей, как ядовитые снадобья в состав лекарств. Разве вам мало встречалось истинных, отъявленных негодяев? А может, жулики всегда привлекают людей порядочных, а грешники – чистых душой, все равно как блондинки – брюнетов? А себялюбие... Отказаться от него совсем – это слишком большая гордыня и самонадеянность. Ладно, еще увидимся! – он снова засмеялся и быстро, как раньше, ушел.