Текст книги "Ложь и честь (СИ)"

Автор книги: Ирина Геллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

– Очень интересно, – протянул Северед, откинувшись на спинку дивана и сложив руки на груди. – Что ж… раз уж я задержусь на неопределенный срок, то… Тогда выпьем чаю!

* * *

В пространстве, используя естественную маскировку астероидного поля, медленно дрейфовал дрон-разведчик, один из целой сети, развернутой по всему участку. Диск диаметром около двух метров, с откидными планками гироскопов для ориентации в пространстве и длинными усиками сканирующих антенн, был настолько нашпигован электроникой, что легко фильтровал любые помехи и аномалии, сохраняя чистый сигнал практически в любых условиях. Область его сканирования составляла почти одну сотую парсека в радиусе, где он легко обнаруживал появление любого нового корабля.

Пребывавший в состоянии ожидания, спутник вновь активировался, зафиксировав искусственное искажение пространства. Чувствительные антенны почувствовали изменения гравитационных полей и смещение квантовых струн. Компьютер тут же подключил локаторы дальнего действия, установив точные координаты искажения. Расшифровка данных подтвердила, что в точке перехода из прыжкового режима вышел корабль.

Разведчик определил его идентификационный код и отправил сообщение о появлении тяжелого крейсера тристанского флота на ближайшую станцию контроля. А на мостик обнаруженного корабля – проверочный запрос о причине появления и времени пребывания. Территории за пределами границ королевства считались потенциально опасными, и одиночный рейд являлся нарушением правил безопасности полетов в реальном пространстве.

На мостике «Расцвета Калиссии» получили сигнал и подключенные к сети киборги, автоматически подобрав подходящий ответный код, выслали опознавательный сигнал в ответ. Подключать живой персонал в штатной ситуации не было надобности, однако отчет все равно был отправлен на пульт капитанской надстройки корабельного мостика, где тут же высветился на голографическом экране.

– Господин барон, мы перехватили автоматический запрос от системы подтверждения. Какие будут указания? – обратился капитан крейсера к Эдварду, в этот момент находящемуся на мостике. Барон стоял чуть в стороне от капитанского кресла, сложив руки за спиной, и наблюдал за картой маршрута и продвижением крейсера. Обзорные мониторы, расположенные на стенах и потолке мостика, давали полное изображение пространства вокруг корабля, дополняя данные внешних камер цифровыми параметрами контрольного интерфейса. Барон, задумавшись о своем, смотрел на финальную точку маршрута, но, услышав голос капитана, повернулся к нему. Тот вытянулся по стойке смирно и приложил руку к сердцу. – Нас нет в общих планах полетов, а согласно принятым протоколам…

– Отправьте мой личный код и запрос на связь со станцией охранения, – ответил барон, снова отвернувшись к изображениям на обзорных мониторах сверхвысокого разрешения, создававших иллюзию настоящих прозрачных окон вокруг. Выработанная годами привычка позволяла не обращать внимание на расплывчатые переходы цветов и оттенков в режиме теплового фильтра и среди холодных тонов синего и черного цветов различать теплые красные и желтые точки пространственных аномалий или же следы других кораблей. Карта никогда не оставалась статичной из-за движения воздушных масс, уносивших или, наоборот, приносивших тепло. Изображение менялось и переливалось, создавая неповторимое ощущение бесконечного потока цветов. Зрелище порой завораживало, независимо от того, сколько часов человек провел на капитанском мостике.

– Будет исполнено. Передаем запрос…

Эдвард отвернулся от обзорного экрана и посмотрел вниз на ряды операторов, подключенных через нейроинтерфейс к центральным корабельным системам. Однотипные шлемы с тонкими полосками визоров обезличивали людей, и только голографические экраны позволяли хоть как-то различать операторские места. Единственными звуками, что эти люди издавали при работе, были лишь тихое шипение настроек систем и сигналы при нажатии кнопок.

Барон вернулся к голографическому столу с трехмерной моделью участка Открытого Пространства, где они находились. На проектор была выведена вся известная информация о секторе, и на самом краю значилась отметка станции, ответственной за его охрану. В действительности она находилась гораздо дальше, координируя действия эскадр и служа форпостом бароната в диких землях, и указана была исключительно как точка отсчета координатной сетки.

Воздушная автономная станция «Корвей» была одной из многих, раскинутых над подконтрольными территориями Пустошей. Полноценная цитадель, дрейфующая в Открытом Пространстве на высоте пятисот миллионов километров над Поверхностью. Классическая форма шестиконечной звезды с ромбами бастионов в каждой вершине и ступеньками поднимавшиеся уровни жилых блоков, орудийных батарей и ангаров придавали ей схожесть с наземными форпостами феода. Ощетинившаяся орудиями и башнями комплексной защиты автономная станция являлась опорной базой флота в секторе, обеспечивая ремонтными и логистическими мощностями приписанные к ней эскадры. Только в центральном «нулевом» уровне «Корвея» располагались закрытые ангары, где ждали своего часа эскадренные эсминцы, крейсеры и фрегаты.

В одной из башен связи, расположенной на верхних уровнях центрального донжона крепости, приняли сигнал спутника. Вычислительные фреймы мерно загудели, обрабатывая данные и выводя на вспыхнувшие голографические дисплеи полученную информацию. В тесном помещении пункта связи, выдвинувшись вперед из своей капсулы, активировался киборг, получивший запрос о дальнейших указаниях. От человеческого тела в нем не осталось и половины: ниже пояса он полностью переходил в переплетение проводов и трубок, закрепленных в стене, остальное состояло из живой плоти на металлическом каркасе. Из его покрытой разъемами спины к системам цитадели тянулись информационные кабели, вместо лица стояли многоканальные визоры, к органическому мозгу были подведены трубки с питательными веществами.

Киборг приподнял голову, глядя на засветившиеся экраны. Несколько секунд он считывал бегущие столбики цифр и символов, после чего сам застучал металлическими пальцами по клавиатуре, покрытой активными рунами – данные оказались достаточно важны, чтобы передать их командованию напрямую.

Головной штаб станции находился в центральных уровнях донжона. Шестиугольное помещение с высокими стенами и потолком, анфиладами фреймов и операторских пультов никогда не пустовало. Подключенные шлемами нейроинтерфейса к системам станции работали, не поднимая головы, люди и киборги. Высокие опорные колонны в углах помещения и потолок украшала сплошная вязь барельефов с изображениями из древних мифов и легенд. Скульптурные изображения ангелов и драконов, вплетенные в общий фон резных украшений из лиан и цветов, соединяли все детали в цельную структуру, словно в древнем замке с тысячелетней историей. Мрачном и давящем, но надежном и неприступном.

– Господин фронт-адмирал, поступило сообщение из центра связи, – штабной офицер передал командующему станции инфопланшет с данными. Командир в звании фронт-адмирала воздушного флота, высокий мужчина с короткой черной бородой и с имплантом вместо левого глаза, принял у него планшет и потер подбородок. Офицер остался стоять рядом, сложив руки за спиной, и добавил: – Обнаружен корабль Тристанского флота. Они передают личный идентификационный код барона и запрашивают разрешение на прямой канал видеосвязи.

– Данные подтверждены?

– Так точно. Код верный. Все идентификационные коды корабля совпадают, следов взлома не обнаружено, – кивнул офицер, все еще стоя навытяжку, не шелохнувшись. Фронт-адмирал смерил его тяжелым взглядом. Не каждый день на вверенном участке появляется сюзерен собственной персоной.

– Хорошо, загружай, – он кивнул головой и развернулся к голографическому проектору, куда перевели полученный сигнал. Аппарату потребовалось время, чтобы настроиться и дешифровать канал, и только через несколько секунд там появилось изображение барона. Офицер тут же выпрямился и приложил руку к сердцу. – Господин барон, прошу прощения, но я не извещен о вашем визите.

– И не должны были, – кивнул Эдвард, коротко ответив на приветствие. – Господин фронт-адмирал, мы пробудем в вашем секторе лишь до нового прыжка. Надеюсь, наше появление не будет зафиксировано в записях наблюдения и бортовом журнале.

– Как пожелает господин барон, – снова кивнул фронт-адмирал. – Считайте, что этого разговора вообще не было. Наши антенны периодически ловят помехи неизвестного происхождения, и уже несколько раз автоматические спутники ошибались, принимая возмущение магнитных аномалий за неопознанные корабли.

– Да, такое иногда случается, наши технологии все же не совершенны, – кивнул Эдвард, соглашаясь с предложенным вариантом. – Господин фронт-адмирал, мне необходимо, чтобы в ближайшее время ваши эскадры вышли на патрулирование сектора и фиксировали появление там любых гражданских и военных судов, не вступая в контакт. Это приказ…

– Господин барон, прошу меня простить за возражение, но мои корабли едва ли не ежедневно перехватывают в секторе пиратов и работорговцев, пытающихся замести следы. Я не могу оставить его без контроля. Эскадры имеют строгий приказ останавливать и досматривать каждое неопознанное судно, попадающее в зону нашего контроля. Отступить от этих правил – все равно что открыть ворота, вы должны это понимать. Господин барон, на этом приказ скреплен вашей подписью…

– Касательно пиратов и работорговцев ваши приказы остаются в силе, капитан, но у меня есть сведения, что через этот сектор могут пройти и корабли моих гостей, чье присутствие здесь афишировать не стоит. Если же ваши люди сочтут возможным нарушить мой приказ, я буду расценивать это как некомпетентность командующего, господин фронт-адмирал, – с нажимом произнес Эдвард. – Мои гости должны пребывать в полной уверенности, что радушный хозяин не отслеживает их перемещения. И я рассчитываю на ваше благоразумие и преданность.

– Да, господин барон. Будет сделано все, что в моих силах, – тут же вытянулся фронт-адмирал, снова приложив руку к сердцу. – Ваши гости будут в максимальной безопасности и ничего не заподозрят.

– Хорошо… – в этот момент Эдвард остановился, поскольку к его собеседнику подошел один из офицеров связи.

– Господин фронт-адмирал, только что поступили новые сведения от автоматических спутников. Обнаружен корабль неизвестного происхождения. Данные поверхностного сканирования указывают на грузовое судно, принадлежащее работорговцам. Ударная группа выслана на перехват, – доложил связист, поклонившись. – По оценкам киборгов угроза низкого уровня, но судно сопровождают четыре полных звена перехватчиков.

– Господин барон, – повернувшись к своему сюзерену, фронт-адмирал опять поклонился и снова приложил руку к сердцу. – Я вынужден настоятельно просить вас покинуть сектор прежде, чем начнется военная операция. Мы не можем подвергать опасности вашу жизнь. К тому же ваши операторы уже должны были рассчитать курс для прыжка.

– Кучка работорговцев вряд ли может представлять угрозу тяжелому крейсеру, – невозмутимо пожал плечами Эдвард, давая понять, что предосторожности излишни. – Однако я последую вашему совету и задерживаться здесь не стану. У нас трехминутная готовность к прыжку.

Прыжковые двигатели работали, как генераторы пространственного поля, выхватывая кусок реальности с кораблем в центре и перенося его в измерение с совершенно другой системой координат и исчисления времени. Именно это и называлось прыжком, поскольку со стороны смотрелось как резкое ускорение, настолько быстрое, что человеческий глаз едва успевал заметить исчезающую искру, в которую превратился корабль.

Навигационная система крейсера тристанского барона рассчитывала параметры нового прыжка. Перезагруженные фреймы продолжали работать, а операторы адаптировали полученную информацию и контролировали процесс загрузки данных в главный компьютер.

Маршрут выглядел как система переходов между стабильными точками пространства, где кораблю не грозила аннигиляция из-за резонанса квантовых колебаний. Сложные формулы и расчеты были результатом множества проб и ошибок прошлого, когда ученые и исследователи едва ли не вслепую и опытным путем проверяли свои теории, приближаясь к пониманию параллельных измерений и их связей с реальным пространством. Эдвард Тристанский изучал общую теорию этого вопроса, но бесконечные ряды цифр и формул, которые он в детстве старательно зубрил, так и не сделали его ученым. Политика и мастерство мечника ему оказались гораздо ближе, а для того, чтобы пользоваться технологиями, не обязательно досконально знать их. Так что он просто наблюдал за подключенными к вычислительным фреймам операторами, готовившими корабль к новому прыжковому переходу.

Как только между станцией и кораблем закончился обмен последними данными о текущей ситуации в секторе, барон собрался отключаться, но к командующему станции снова подошел связист с взволнованным выражением лица, передав планшет с новыми данными. Тот быстро пробежался по тексту и зажал кнопку повторного вызова, не дав разорвать канал.

– Господин барон, прошу прощения, но мы только что получили срочную информацию с другого спутника наблюдения в нашем секторе, и она касается вас лично. Прощу прощения за задержку, но не доложить я не имею права.

– Что произошло? – Эдвард удивился, чуть приподняв правую бровь и внимательно глядя на фронт-адмирала. Его корабль должен был задержаться здесь только на время, необходимое для расчета нового маневра, никто и ничто не могло ему помешать.

– Шесть минут назад спутники получили новые данные. На нашем участке появился еще один корабль, передающий сигнал на общем и на частном тристанском гостевом канале. Это гражданский тяжелый транспорт «Кэссадил», принадлежащий торговому флоту Корпорации «ТехКо», и на борту находится глава совета директоров. Согласно полученной информации, у них повреждены двигатели и часть внешней обшивки. Данные еще уточняются, но есть информация, что кроме нас сигнал перехватил корабль работорговцев, обнаруженный полчаса назад, и направился к его источнику. Они окажутся там быстрее высланной на перехват боевой эскадры. Господин барон, «Кэссадил» использовал частный гостевой код. Он может быть получен только от вас лично… Я не знаю, можно ли назвать это совпадением, что передача кода началась именно сейчас…

– Проклятье, я так и знал, что все пойдет не по плану. Фронт-адмирал, когда ваши корабли выйдут к указанной точке? – Эдвард покачал головой и отвернулся, чтобы приказать своему адъютанту, стоявшему вне зоны видимости камеры видеопроектора, связаться с сетью данных станции и скачать координаты пассажирской яхты. – Возможно, нам придется задержаться…

– Расчетное время выхода флагмана на расстояние выстрела три часа, – ответил фронт-адмирал, сверившись с данными операторов на командном пульте. – Однако, если работорговцы сохранят прежнюю скорость, они будут в этой же точке на полтора часа раньше. Даже с учетом погрешности расчетов время выхода вряд ли изменится более чем на одну-две минуты. Из-за пространственной нестабильности на этом участке корабли не могут совершить микропрыжок, а до ближайшей подходящей точки необходимо еще добраться на двигателях реального пространства…

– Мы там будем в течение часа, – тут же сказал Эдвард и снова отвернулся отдать новые указания касательно изменения курса. Повернувшись к видеопроектору и встретившись взглядом с фронт-адмиралом, он добавил: – Немедленно форсируем двигатели и выйдем к точке, откуда возможен микропрыжок, в течение десяти минут. После чего отправимся на помощь «Кэссадилу».

– Господин барон, если позволите, я не считаю обязательным ваше участие в операции. Это слишком рискованно. Эскадра все равно не позволит работорговцам причинить серьезный ущерб второму кораблю, – решительно заявил фронт-адмирал, вытянувшись еще сильнее. – Мои люди не дадут им уйти и обеспечат безопасность вашего гостя…

– Господин фронт-адмирал, я думаю, вы не совсем понимаете ситуацию, – отрицательно покачал головой тристанский барон. – Есть вопросы, которые касаются только меня и главы корпорации. Позвольте мне самому решать, как поступать.

– Разумеется, господин барон, – поняв, что и так превысил полномочия, офицер поспешно согласился. – Как вам будет угодно. Я немедленно информирую командование ударной эскадры об участии вашего крейсера в боевой операции.

В башне связи «Корвея» киборг, подключенный к основным каналам, получил новые указания и снова обратился к загруженным в его блоки памяти алгоритмам. В отличие от полностью искусственного интеллекта, киборги частично могли мыслить самостоятельно и принимать нестандартные решения, поэтому действовали более эффективно и использовались чаще.

Киборг набирал соответствующий приказ отправленной на перехват корабельной группе. Согласно законам королевства, работорговля являлась особо тяжким преступлением, а уличенные в ней карались смертной казнью. А поскольку сектор считался подконтрольной баронату территорией, на него также распространялись все принятые нормы права. Только теперь нужно было внести поправки в привычные алгоритмы действий, обратившись к дополнительным блокам информации. Новые приказы отправлялись адресатам спустя считанные секунды после слов фронт-адмирала:

«Патрулю Омега-шесть. Сообщение автономной охранной станции «Корвей». Приказ о перехвате подтвержден. В зоне операции будет находится поврежденный гражданский корабль и тяжелый крейсер «Расцвета Калиссии». Приоритет операции изменен. Поддержка крейсера в боевой операции имеет высший приоритет. Защита гражданского судна – второстепенный. Уничтожение работорговцев – низший приоритет. Приоритетность задач соблюдается строго в соответствии с пунктами приказа об охране внешних границ. Подтвердите получение».

И пока новые приказы шли получателям, Эдвард уже нетерпеливо выстукивал пальцами простенькую мелодию по перилам капитанской надстройки, наблюдая за размазанными цветовыми пятнами обзорных экранов. В моменты прыжка внешние камеры отключали, иначе они сходили с ума, передавая совершенно невероятную мешанину ярких оттенков и образов, которые человеческий глаз не способен нормально воспринимать. В этот раз барон приказал уходить в прыжок, игнорируя стандартные протоколы подготовки, чтобы сэкономить время. Киборги, ответственные за расчет приоритетов системных команд, опустили большинство фаз подготовки корабля, в том числе и блокирование внешних камер наблюдения, поэтому на экранах царила цветовая феерия, выглядевшая как фантазия наркомана. Мельтешение красок и цветов отвлекало внимание и рябило в глазах, однако Эдварда слишком занимали мысли о новом происшествии.

Глава корпорации «ТехКо» славилась эксцентричностью, но сохранять с ней дружеские отношения было необходимо. Почти треть исследовательских проектов бароната, часть из которых касалась запрещенных в королевстве технологий, проходила через лаборатории «ТехКо», и ежегодно сотни аспирантов и ученых феода отправлялись на работу и стажировку в закрытые города и станции корпорации. Подобные тесные связи сложились еще со времен его отца, и Эдвард прекрасно понимал их значение. Однако, как любые личные связи, они не подчинялись только логике и порой доставляли молодому барону неудобства, нарушая привычный порядок вещей.

– Внимание! Экипажу пятиминутная готовность к выходу из прыжкового режима! – доложила система оповещения громким басом главного навигатора. Эдвард вздрогнул от неожиданности, вырванный из своих мыслей, но тут же успокоился. По привычке он сразу же проверил, легко ли шпага выходит из ножен и заряжен ли пистолет в кобуре.

В мире, где не существует источников света, любое исчисление времени является относительным. В королевстве привыкли к десятичной системе, одной из самых древних и простых из известных человечеству. Количество пальцев на руках оставалось мерилом всех вычислений для цивилизации, сумевшей пробить пространственные барьеры и построить оружие, единственным выстрелом превращающее в пыль целые острова. Пять минут – целых пятьсот секунд, малое и при этом же невероятно большое количество времени. За такое время можно не только проверить собственное вооружение, но и активировать сборные модули, приводя в боевую готовность штурмовые машины.

Только в этой операции он лично участвовать не собирался. В этот раз барон хотел остаться лишь наблюдателем, позволив солдатам сделать привычную для них работу. Эдвард, ожидая выхода в реальное пространство, вытащил из ножен родовой клинок Тристана и внимательно посмотрел на идеально заточенное лезвие. Даже без активированного силового поля мономолекулярная заточка позволяла клинку с легкостью рубить броню и человеческие тела. Идеальное оружие. Совершенство, созданное человеческими руками.

– Клянусь своей душой и телом, клянусь памятью предков и собственным наследием, что верно буду служить королевству и баронату. Обнажать оружие во имя чести и справедливости, защищать слабых, карать зло и сохранять сияющий свет. Не опущу руки, не оставлю надежды и не признаю поражения до самых последних дней жизни, и даже смерть не освободит меня от этой клятвы. Призываю в свидетели Небо, закрепив клятву собственной кровью, – повторял Эдвард старые слова, крепко сжимая обнаженный клинок. Острое лезвие глубоко погрузилось в плоть, и крупные темно-красные капли скатились до локтя, оставляя на ткани мундира длинные влажные полоски. Клятвы значили слишком много и определяли всю дальнейшую жизнь человека. Не было судьбы страшнее, чем у тех, кто, не сдержав слова, лишился чести, запятнал свое имя и стал хуже бессловесного животного.

Тристанский барон лишь усмехнулся, вспоминая слова клятвы. Как мало общего они имели на самом деле с тем, через что приходилось проходить дворянам в непрерывной борьбе как на границах королевства, так и во внутренних распрях. Как только дело доходило до политики, честь и верность становились громкими словами, нужными лишь, чтобы впечатлить простолюдинов. Эдвард помнил и слова своего отца, вручившего ему родовой клинок Дома Тристан, они прозвучали сразу после того, как клятва была произнесена.

– Это оружие не должно лежать на каминной полке. Оставаться в ножнах для подобного клинка – оскорбление. Он должен петь на поле сражения. Взяв его в руки, ты принимаешь это условие. Исполненным оно будет считаться лишь тогда, когда клинок покраснеет от пролитой крови.

Этим словам Эдвард оставался верен и по сей день, немало врагов нашли свою смерть от этого оружия, но теперь оно снова было идеально чистым, без единого темного пятна или царапины. Возможно, ему снова предстояло напиться крови.

Шпага, как один из символов Тристана, передавалась из поколения в поколение еще в те времена, когда королевства в нынешнем его виде еще не существовало. Этот металл помнил все сражения, в которых прославился род Эдварда, и был пропитан кровью монстров, мутантов и ксеносов, в изобилии водящихся в Известном Пространстве. Именно с этим оружием в руках молодой барон воевал, будучи офицером Королевской армии, а позже и защищая стены родового замка. Впервые взяв его в руки в шестнадцать лет, отправляясь в отряд рекрутов Королевской армии, Эдвард с тех пор практически не расставался с ним. В тот день отец, уже отошедший от ратных дел, передал ему шпагу, заставив поклясться на клинке в верности идеалам его предшественников.

– Внимание! Выход из прыжкового режима! – прерывая его воспоминания, объявила система оповещения, и в тот же миг весь мир на мгновение вздрогнул.

Ученые называют это эффектом Кобая-Герде, по имени двух теоретиков, обосновавших факт временного распада материи при пересечении пространственного барьера. Без защитных полей, созданных на основе этого исследования, любой корабль мог превратиться в пыль в момент прохождения червоточины. Однако полностью нейтрализовать эффект так и не получилось, поэтому даже с выведенными на стопроцентную мощность щитами в момент выхода из прыжка весь мир на мгновение словно покрывала рябь. На доли микросекунды реального времени все связи между первичными элементами материи прерывались, а потом все возвращалось в норму.

Тяжелый крейсер вышел в реальное пространство, сразу же активировав внешние локаторы. Включенные высокоточные датчики быстро обнаружили на расстоянии восьмидесяти тысяч километров поврежденное судно, висевшее под странным углом, но без пробоин в корпусе и следов пожара. Секундой позже локаторы засекли с противоположной стороны судно работорговцев на расстоянии девяносто восьми тысяч километров. Появившийся в реальном пространстве тяжелый крейсер оказался фактически между этими двумя кораблями.

И пока сканеры считывали характеристики обнаруженных кораблей, экипаж крейсера уже начал готовиться к бою. Подобные корабли строились с учетом вероятности операций без прикрытия, и потому могли вести бой на любых дистанциях с одинаково высокой эффективностью. Пятикилометровый бронированный корпус, украшенный многоуровневыми надстройками и лестничными колоннадами открытых арок, статуями карающих ангелов, святых и ажурных украшений с узкими и длинными окнами витражей на внешнем корпусе выглядел как настоящий дворец неоготического стиля, почему-то превращенный в корабль, но впечатление было обманчивым. Под тонкими арками и узорчатыми витражами тянулись длинные ряды бортовых батарей, а над ними поднимались угловатые башни орудий главного калибра в верхней и нижней полусферах, в кормовой части стояли высокие надстройки и широкие крылья обтекателей, а в носовой секции сверкал натертой до блеска внешней броней многотонный таран, украшенный трехсотметровой статуей карающего ангела с мечом в руках, словно бушприт древнего парусного судна – вся сила и мощь тристанского флота, выраженные в одном корабле.

– Установите прямую связь, – приказал Эдвард, со щелчком загнав шпагу обратно в ножны. – Мне нужно видеть капитана гражданского судна. И желательно иметь хоть какую-то связь с этим работорговцем.

Операторы снова засуетились, отсеивая и настраивая квантовые частоты в поисках каналов связи каждого из кораблей. Почти сразу же был обнаружен сигнал с поврежденного судна, все еще передающего в циклическом режиме просьбы о помощи. Создание прямого видеоканала после этого не заняло много времени. И уже через минуту голографический проектор вывел изображение капитана корабля, недоверчиво всматривающегося в картинку на своем проекторе. Увидев барона, он вздохнул с облегчением и подтянулся.

– Господин барон Эдвард Тристанский, рад приветствовать вас. Мы боялись, что ваши подчиненные не смогли перехватить сигнал, – было хорошо заметно, что капитан корабля обрадовался, когда увидел молодого барона. Эдвард про себя отметил, что для капитана корабля, имеющего серьезные проблемы с основными двигателями, реактором и приближающимися пиратами, капитан выглядит чересчур спокойно.

В отличие от ярких, расшитых серебром и золотом мундиров бароната, серая форма солдат корпорации с единственным знаком отличия в виде тонкой разноцветной полоски на левой стороне груди казалась блеклой и безликой. Безупречная выправка, гладко выбритое лицо с острыми скулами и тяжелым цепким взглядом выдавало человека опытного, привыкшего к дисциплине и строгой армейской иерархии. Он даже говорил короткими и резаными фразами, словно экономил слова.

– Мы засекли ваш сигнал о помощи и прибыли так быстро, как только смогли. Доложите ситуацию, – тоже переходя на военный тон, потребовал Эдвард.

– Повреждение реактора в результате неполадок в системе охлаждения, – ответил капитан, коротко кивнув. – Во избежание неуправляемой реакции были вынуждены в аварийном порядке сбросить большую часть плазмы. Так что теперь в состоянии поддерживать лишь системы жизнеобеспечения. Горизонтальное движение невозможно, движение по вертикали исключительно за счет силы гравитации Поверхности. Дефлекторные щиты неактивны.

– Пассажиры?

– Пассажиры в безопасности и переведены во внутренние секции судна, – сразу же ответил капитан. – Мы установили связь со вторым кораблем, но от них поступил только приказ отключить все оборонительные системы и капитулировать.

– Это оставьте нам и приготовьтесь к обороне корабля, – Эдвард командовал, убежденный, что его собеседник не посмеет спорить. – Патрульная эскадра бароната на подходе, но, скорее всего, вам придется вступить в бой. Мы постараемся помочь в силу своих скромных возможностей. Конец связи.