Текст книги "Ложь и честь (СИ)"

Автор книги: Ирина Геллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

– Найдите мне Михаэля. И как можно быстрее, – велел Омфей, когда наконец-то перешагнул через порог дверей, отделявших его покои от остального дворца. Золотые статуи рыцарей у дверей в действительности были хорошо замаскированными боевыми дроидами и сразу же обнаружили появление своего владельца и приоритетной цели защиты, тут же сменив режим охраны с пассивного на повышенный. Внешне это можно было заметить лишь по активации дополнительных сканеров, на мгновение вспыхнувших красными огоньками под забралами шлемов.

Дома было спокойнее, а дела уже не казались настолько проблемными и нерешаемыми. Здесь, в своей крепости, среди родных стен и знакомых залов, Омфлей был уверен в собственном могуществе и находился буквально в центре переплетения всех нитей, способный, не сходя со своего места, руководить событиями практически в любой точке королевства.

Практически сразу же, как за его спиной закрылись двери зала, к графу подскочили пажи в ярких трико с кружевными рукавами. Молодые мальчики, ни одному из которых не было и двадцати лет, с выражением абсолютного счастья на лице стремились услужить своему господину, предугадать каждое его пожелание и мысль. Когда-то они были полноценными и свободомыслящими людьми, одними из множества дикарей на пустошах, но разными путями попали на невольничьи рынки, где их и нашли посредники Омфлея. Возможности форматирования сознания и перестройки личности превращали любого человека во что угодно, в зависимости от пожелания заказчика, например, в абсолютно послушную и преданную прислугу, не имеющей собственной воли и желаний. Именно такие, какие и нужны графу.

Будучи человеком, привычным действовать из тени, оставивший за своей спиной немало врагов, и мертвых, и еще живых, больше всего граф Омфей боялся не войны и клинка своего противника – на поле боя он не появлялся уже очень давно. Больше всего правитель Гористарских земель боялся покушения, в чем бы оно ни выражалось, будь то наемный убийца или попытка отравления. Только преданные слуги, даже не роботы, которых можно взломать или перепрограммировать, а именно живые люди, неспособные даже помыслить в ненужную сторону, абсолютно устраивали его. Кроме того, на взгляд самого графа, подобная прислуга выглядела необычайно эстетично.

Он устроился в кресле, удобно раскинувшись на вышитом вручную бархате, и стал раздумывать о том, что необходимо сделать в первую очередь, пока один из мальчиков делал ему массаж ног, а второй занялся маникюром пальцев. Ногти запачкались и местами потеряли прежнюю утонченность за время полета на корабле и пребывания во дворце короля. Третий из мальчиков прислуги в это время уже успел подойти с небольшим подносом фруктов. Спелые и свежие, выращенные в подземных теплицах Мыса Харкии, эти красные и желтые плоды выглядели практически так же, как и на монастырских фресках, где изображают райские кущи под сияющим в небесах солнцем. Мир для графа постепенно стал возвращаться в прежнее размеренное русло.

– Господин, только что поступило сообщение от охраны. К дверям подошел Михаэль Гористар. Ему было передано ваше пожелание, и теперь он спешит его исполнить, – сообщил еще один служка, опустив взгляд в пол и не смея поднимать взор на графа, даже обращаясь к нему. – Каковы будут ваши распоряжения, господин? Прикажете впустить?

– О, Михаэль… Быстро он. Естественно, вели пропустить, мне с ним нужно поговорить. – Граф сразу выпрямился и поправил свои одежды, а потом отогнал прислугу. Михаэль получил строгое воспитание, как и положено сыну дворянина, в офицерской академии Кенингхорма, а позже еще и отслужил в королевской армии. Его взгляды на досуг дворянина разительно отличались от того, как себе представлял подобное сам граф, и спорить с ним Омфлей не спешил. Пусть лучше внук просто не видит подобного, тогда и не будет лишний раз с ним ругаться. Слуги едва успели исчезнуть из поля зрения, как раздался звук открывавшихся дверей.

Михаэль Гористар подходил под звание рейнвальдского дворянина намного больше, чем сам нынешний граф, словно с него списывали те агитационные плакаты, которыми потом завлекали молодых людей на службу в армию. Высокий и статный, с несколько грубыми, но точными и правильными чертами лица, с большими зеленоватыми глазами, под которыми при внимательном изучении все же можно было разглядеть небольшие синяки, оставшиеся от постоянной работы сутки напролет, и волнистыми волосами. Они у него всегда отпущены больше положенной длины и постоянно выкрашены в слабый блондинистый оттенок. Михаэль не особо любил появляться в покоях своего деда, считая их слишком роскошными для дворянина, как и не всегда принимал те методы, с помощью которых его семья пришла к вершинам власти. Однако сам граф был уверен, что это ровно до тех пор, пока он сам не станет наследником феода через голову Тарваила. Михаэль гораздо лучше подходил для этого, а его способности и демонстрируемые навыки в командовании людьми и в делах административных позволяли надеяться, что из него выйдет отличный граф, достойный такого титула.

Он, как казалось, прибыл прямо откуда-то с полей, успев только сменить защитный доспех на более подходящую для такого случая парадную форму без наград и особых знаков отличия. На какой-то момент Омфлей даже залюбовался своим будущим наследником, как на нем сидит алый мундир Гористарского графства с золотой вышивкой и позументами, его строгой выправкой и орлиным взором. Омфлей всегда старался быть не только командующим, но и примером для своих солдат, так что даже после нескольких суток нахождения на Поверхности выглядел так, словно и не покидал собственных покоев. Омфлей считал, что умеет оценивать чисто эстетическую красоту как женщин, так и мужчин. Граф лишь несколько скривился, когда Михаэль в своих толком не вытертых от пустошной пыли сапогах прошелся по застилавшим пол коврам, каждый из которых стоил как целый военный корабль.

– Ваша Светлость, я прибыл в замок меньше суток назад и был несколько занят в ангарах Четвертого флота, когда мне сообщили о вашем желании меня увидеть, – Михаэль кивнул головой, что было явно недостаточно для приветствия своего сюзерена, но граф не стал обращать внимания на подобные мелочи. В конце концов, определенные трения с внуком у него были, но делать из этого проблему Омфлей не торопился. Человек, который со всем соглашается, вряд ли станет хорошим лидером. А графству нужны крепкие руки.

– Михаэль, где же ты пропадал до этого? – граф изобразил искреннее любопытство.

– На границах тринадцатого сектора зафиксировали появление неизвестного флота, и все силы обороны были подняты по тревоге. Оказалось, что это какие-то кочевники, сборная солянка из людей и похожих на людей рас. Они даже не знали о существовании наших границ, но очень интересовались палладиевыми жилами, которые мы разрабатывали. На наше предложение развернуться и немедленно покинуть территорию графства они ответили отказом. Пришлось применить силу.

– Значит, теперь все спокойно. Михаэль, я же говорил прежде, что гонять дикарей на приграничных территориях не самое подходящее занятие для рейнсвальдского дворянина, – граф посмотрел на своего внука с надеждой во взгляде, собираясь направить его эмоции в нужное русло.

– А мне всегда казалось, что защита собственных границ и безопасности подданных является одной из главных обязанностей дворянина. Если мне не изменяет память, то подобные слова даже звучат в клятве, которую мы приносим перед короной. – Михаэль сложил руки на груди, оставшись стоять. – И слова нашего девиза говорят о том же самом. Дело не должно отставать от того, что мы произносим.

– Да, естественно, я помню. Слово и Дело. Не больше и не меньше. Красивый девиз. – Граф посмотрел на вышитый шелковый ковер, занимавший стену над дверью за спиной Михаэля. На красном полотне золотом была вышита голова пустошного волка, оскалившегося перед броском, и окружали ее многочисленные переплетенные ветви песчаного терновника с вплетенными гербовыми лентами и колосьями зерновых. И над всем большим гербом были вышиты геральдические буквы, складывавшиеся в девиз рода Гористара «Слово и Дело». Михаэль проследил за его взглядом и согласно кивнул, догадываясь уже, что вызвали его не только из-за праздного интереса графа.

– Именно, Ваша Светлость. И если уж так говорить, то дела не ждут и не терпят отлагательств. Пустые слова можно оставить и на то время, которое окажется свободным. Если позволите, я бы предпочел вернуться к делам…

– Постой, именно по причине дел неотложных тебя и вызвали. – Граф щелкнул пальцами, и к ним подошел один из пажей, держа в руках поднос с наполненными бокалами с вином. Граф взял один, и Михаэль вынужден был повторить этот жест, чтобы не проявить открытого неуважения к своему сюзерену, но просто оставил бокал в руках. Омфлей пригубил вино и снова стал серьезен. – У меня был разговор с нашим королем. Он весьма обеспокоен сложившейся ситуацией с аккерийцами. У них появился новый лидер. Ты знал об этом?

– До меня доходили только общие слухи о происходящем там. На границах Таннурейской конфедерации вообще редко когда бывает спокойно, но ни о каких запросах о помощи я не слышал. А есть причины считать, что опасность может быть выше рядовых налетов на приграничные поселения? – Михаэль даже отставил бокал в сторону, на ближайший столик. Известия из Спирали редко когда получалось назвать хорошими.

– Король считает, что есть. Однако пока эта информация не обнародована, и я оказался первым, с кем Его Величество поделился своими опасениями. Считай подобное доверие за честь, оказанную нам королем. Он просил меня отправить к границам конфедерации военные силы для предупреждения возможного масштабного наступления из Спирали. И у меня нет более достойных кандидатов, чем ты, Михаэль, чтобы возглавить эти экспедиционные силы.

– Почту подобное за честь, господин. – Михаэль поклонился, но потом снова распрямился, с сомнением глядя на графа. – Однако здесь появляется слишком много вопросов, ответы на которые могут не понравиться ни мне, ни вам. Разрешите их озвучить? С подобными сомнениями выходить в бой не самая хорошая затея.

– Говори, – графу даже стало интересно, о чем может спросить предполагаемый наследник. Если его мысли пойдут в правильном направлении, то это лишь подтвердит правильность мнения о передаче титула графа ему, а не его отцу.

– Если мы действительно направимся к границам Спирали, то отправлять туда небольшую эскадру бессмысленно, необходимо поднимать ударные силы флота и армии, чтобы создать достаточно мощную группировку. А это значит, что мы оголим собственные границы. Конечно, если это королевское желание, то можно не беспокоится о возможных нападениях со стороны других феодалов, но ведь сейчас политическая ситуация такова, что даже таким обещаниям приходится верить с трудом. Король не в том состоянии, чтобы говорить с уверенностью о завтрашнем дне. Не можем ли мы оказаться в положении, когда потребуется активные действия, а наши основные силы окажутся слишком далеко? – Он озвучивал те мысли, которых король хотел избежать, и Омфлей улыбнулся, довольный.

– Не все так просто. Хотя мне и приятно твое желание одними лишь силами Гористара остановить Спираль, это маловероятно.

– Таннурейцы сильные солдаты и отличные воины, их помощь может сказать веское слово в предстоящих сражениях, – напомнил Михаэль, сразу же склонив голову, чтобы не выдать выражения своего лица. – Однако я признаю свою ошибку. В одиночку даже гористарские силы не смогут остановить Спираль, если вторжение будет подобно тем нашествиям, которые записаны в истории нашего прошлого.

– Королевская разведка предполагает подобное. Гористарские силы должны стать первыми на острие меча, который встретит аккерийцев. Король желает объявить о новом Небесном Походе, и все силы Рейнсвальда выступят вслед за нами. – Рокфор вздохнул. – Потери мы понесем большие, но если все так и произойдет…

– То вы заработаете политический капитал для графства? – Михаэль оставался таким же спокойным и равнодушным, даже не попытавшись изобразить возмущение.

– Нет, – граф ответил совершенно искренне. – Это будет политический капитал для тебя, Михаэль. Одних побед в конфликтах с дикарями недостаточно, чтобы сделать себя имя, о котором будут говорить по всему Рейнсвальду.

– Зачем мне это? – Михаэль искренне удивился. – Я хорошо помню о своем месте, господин.

– Мир переменчив, даже несмотря на все наши усилия его усмирить.

Глава 18. Необдуманное

Молодости свойственно грешить поспешностью.

Уильям Шекспир. Гамлет

Когда-то давно Отец взял плоть от плоти своей и кровь от крови своей, принеся в жертву собственную боль и нарушив идеальный порядок существующего мира, но создал новую жизнь. Тогда Он создал человека, творение совершенное, в котором горела частичка Его божественной сущности. Творение уязвимое, не готовое к жизни в темном мире.

Впервые осознавшие себя в Великой Тьме, люди бродили неприкаянные в поисках света и надежды. Отец оставил их, дав шанс выжить лишь сильнейшим, позволив разуму, каким их наделил, найти собственный путь среди пустоты и страха. Люди были созданы не за тем, чтобы следовать предназначенному пути.

Отец наделил их свободой выбора, наделил их самым из совершенных своих творений – разумом. Люди должны были сами выйти к свету, преодолев все препятствия, либо сгинуть во тьме как еще одно из множества его творений. Тьма всегда была обратной стороной, что следовала в тени Отца, совращая его создания, соблазняя и развращая их, превращая в жуткие пародии и уродливых монстров из-за одной только вечной ненависти к свету и всему, что несло наследие Его. Тьма должна стать главным испытанием для людей, выдержать которое смогут далеко не все.

Такие легенды в своих проповедях рассказывают служители Церкви Неба, слепым взглядом красных повязок глядя на собравшуюся паству. Их голос, звучащий под каменными сводами церквей, среди звуков органов и тихого шелеста кибернетических херувимов, летавших у колонн, казался настоящими отзвуками Небес, приобщая к чему-то более возвышенному и могущественному, чем обычный человек. Слабость рода людского, неспособность выживать под черным небом этого мира без защитного снаряжения, опасности мутаций и облучения, вечно шедшие рука об руку со страхом перед жуткими тварями Поверхности, аномалиями и извечной темнотой, считались проклятием. И они же подавались как причина, почему именно люди смогли подняться так высоко. Став препятствиями, они помогли разуму человека найти решения для их преодоления, запустив цепь цивилизации, которую больше нельзя было остановить.

Когда-то в столь давние времена, что уже и никто не мог их назвать, первый человек высек искру, ударив камнем о камень и впервые создав огонь, разогнавший тьму. И теперь их потомки поднимали в воздух стальных гигантов весом в десятки миллионов тонн, способные обрушить настоящее пламя ада на головы порождений Тьмы. Эти два события разделяли миллионы лет, проведенные в постоянном блуждании, поисках, пробах и ошибках. Человечество заплатило кровью и миллиардами жизней за каждый шаг к вершине, за каждую новую ступеньку вверх, к совершенству. Люди сделали тот выбор, на который надеялся Отец. Они пошли путем лишений и страданий, сквозь тернии, страх и пустоту, но не отказались от того, чем Он их наделил. Не отказались от разума, узнали его силу и применили ее, став тем, кем Он хотел их видеть.

Квенти Карийский вспоминал истории наставника, стоя на капитанском мостике ударного крейсера «Памяти Святой Елизаветы», вместе с остальными кораблями вылетевшего к местам боев. Эскадра шла на малой скорости и небольшой высоте, окруженная десятками кораблей сопровождения, роями истребителей и перехватчиков. Если у крысолюдов есть еще ракеты, то они будут сбиты еще на подлете, вне зоны опасности. Карийский баронат не собирался допускать подобной ошибки второй раз. А вот помощь наземным войскам, пытавшимся прорваться к сбитому кораблю, требовалась как можно быстрее.

Крысолюды. Квенти помнил, что об этих тварях рассказывал его наставник. Старик с красной повязкой на лице, опираясь на посох морщинистыми руками, словно сгибаясь под тяжестью своих белых одеяний, всегда становился раздражительным и грубоватым, когда начинал вспоминать о ксеносах, считавшихся варварскими и примитивными существами. Они противоречию самому учению Неба о совершенстве и внушали ему отвращение почти на физическом уровне. Порождения Тьмы, созданные из ее ненависти ко всему, что представлял собой Отец, и тех, кто не смог выдержать ниспосланные человечеству испытания. Эти учения шли в странном разрезе с исследованиями биологов и ксенологов о природе этих существ и возможном их эволюционном развитии, но Квенти, глядя на происходящее теперь внизу, быстрее вспоминал рассказы проповедников, а не скучные и нудные лекции преподавателей.

Возможно, больше правды в словах ученых, но слова служителей Неба намного ярче и ближе описывали эмоциональное состояние любого человека, впервые столкнувшегося с этими мохнатыми гуманоидными тварями с выгнутыми спинами, кривыми лапами, сжимавшими примитивное и грубо сработанное оружие. Визжащие, кричащие и беснующиеся, они катились вперед волной грязной шерсти, вони, оскаленных зубов и лысых розовых хвостов.

Квенти рефлекторно сжал рукоять своего меча, висящего на поясе в ножнах, разглядывая творившееся на экранах капитанского мостика корабля.

Сбитый карийский корабль рухнул в открытых пустошах недалеко от одного из горных отрогов, оставив позади себя длинную распаханную полосу, протянувшуюся от места столкновения с землёй. Среди вывернутых глыб камня на отвалах полосы валялись и обломки корабельной брони, надстроек и внешних украшений. Некоторые были настолько большими, что оставались различимы приборами еще с низкой орбиты. Пылающее пламя выжгло пепел и песок до мутного черного стекла, а поднимающиеся в небо языки пламени пожаров выхватывали искореженный корабельный корпус, отбрасывающий кривые темные тени. Датчики, направленные на него, фиксировали множество ратлингов, прорывавшихся сквозь огонь орудий и протискивавшихся во все доступные щели и проломы. Фиксировали они и вспышки выстрелов ручного оружия, и сигнатуры боевого снаряжения карийских солдат. Выжившие из экипажа приняли отчаянный бой, как можно дороже продавая собственные жизни.

На других экранах передавались изображения спускавшихся вниз транспортных челноков и десантных капсул. Штурмовые отряды бароната спускались волна за волной на Поверхность, чтобы помочь своим товарищам и эвакуировать всех, кого еще возможно. Можно было проследить, как капсулы, сверкая яркими всполохами работавших ускорителей, врезались в землю прямо в толпы врагов и оттуда выходили, разворачивая вооружение, тяжелые десантные дроиды. Боевые машины, словно берсеркеры, врывались в ряды крысолюдей, ведя шквальный огонь из шестиствольных пулеметов и автоматических дробовиков, а в ближнем бою орудуя стальными кулаками с дополнительными силовыми полями. Их мощь была настолько велика, что даже опьяненные запахом крови и бойни ратлинги в ужасе разбегались, только усиливая хаос в своих рядах.

Этим пользовались десантные группы штурмовых подразделений, высаживавшихся следом и торопившихся закрепиться в зонах высадки, быстро формируя единый периметр вокруг корабельного корпуса. Квенти знал, что это стандартная операция флота по эвакуации выживших. Планирование подобного он на симуляторах проходил не раз и не два, тщательно выверяя направления отсекающих ударов, подходы кораблей и маршруты транспортных челноков. Тогда это было лишь теорией военных игр, а теперь подобное происходило на практике, где ценой каждой ошибки были сотни жизней тех, кто сражался на земле в эти минуты.

– Передайте новые приказания группе эсминцев. Мне нужно, чтобы они поднялись выше и открыли огонь по всему квадрату Альфа-Тридцать пять-Сорок четыре. Необходимо отсечь всю эту орду прежде, чем успеют ударить по нашим позициям, – приказал Квенти на ходу, бросив взгляд в сторону сопровождавших его офицеров. Старые и опытные командиры бароната, они были приставлены к нему отцом, чтобы, как сам Квенти подозревал, в случае необходимости всегда помочь исправить любой неверно отданный приказ. Однако в этот раз они только кивнули.

Капитанский мостик обеспечивали работой несколько десятков операторов, и любые приказания расходились по всей эскадре за доли секунды, а каждый корабельный маневр фиксировался, заносился в базы данных, после чего загружался в алгоритмы просчета дальнейших действий, анализировавших не только движения союзников, но и вражеских сил. Тысячи гигабайт информации постоянно перерабатывались вычислительными фреймами кораблей и пропускались через подключенные к ним сознания операторов. Квенти оставалось лишь отдавать приказы, после чего наблюдать, как десятки тысяч людей и сотни боевых машин послушно выполняют каждое распоряжение.

Мир внизу, все еще сокрытый покровом темноты и лишь слабо освещенный вспышками артиллерийских орудий, снова разорвало сияющее пламя, когда эсминцы открыли огонь. Ракеты с плазменными боеголовками превратили проход между выветренными скалистыми хребтами в огненный ад, где сам камень плавился и растекался словно вода. Тысячи крысолюдей, попавших под обстрел, буквально испарились, оказавших в зоне прямого поражения. И еще больше подобных тварей теперь катались по земле, ослепленные, обожженные и обгорелые, когда тепловая волна прошлась по пустошам. Часть орды вынуждена была отвернуть в сторону, чтобы не сгореть заживо, и давление на позиции высадившихся штурмовиков ослабло.

– Поступают доклады с поверхности. Защитный периметр вокруг корпуса выстроен, высадившиеся инженерные команды разворачивают оборонительные турели и кратковременные огневые точки. Внутри корабельных помещений идет зачистка от проникших туда ксеносов. Установлен прямой контакт с выжившими членами экипажа. Требуется подтверждение приказа эвакуации с Поверхности.

– Даю подтверждение. – Квенти попытался сглотнуть несуществующую слюну и кивнул. Все шло именно так, как он и ожидал. Солдаты отлично справились бы и без его личного присутствия на борту, но так он чувствовал хоть какую-то свою важность, не оставаясь в глубоком тылу. – Никого не оставляйте внизу.

– Господин, вы хорошо справляетесь, – отметил сопровождавший его офицер, подойдя чуть ближе. – Однако прошу вести себя чуть более сдержанно. Ваше нервное волнение становится заметным. Причин для такого поведения нет.

– Я в курсе! – огрызнулся Квенти, не поворачивая головы. – Прошу не беспокоить меня. Операция все еще не закончена.

– Внимание! Обнаружены новые ракетные пуски! – Внезапно сообщил тревожным голосом один из операторов. – Пуски наземные! Идут, по всей видимости, из подземных шахт. Это может объяснить, почему мы не засекли их ранее. Ракеты приближаются со стороны хребта в квадрате Сигма-двадцать восемь-тридцать шесть. Пять. Нет, шесть запущенных ракет. Идет расчет траектории и вероятные цели столкновения. Поражающая способность неизвестна, данные не определены.

– Активированы системы перехвата. Дальнее предупреждение активно. Звенья истребителей высланы на рассчитанные курсы движения ракет. Внесены корректировки изменения маршрута, – докладывали другие операторы, реагируя на новую угрозу. В этот раз атака крысолюдей не была неожиданной, и эскадра Карийского бароната отреагировала сразу же. Примитивные ракеты ратлингов захватывались системами противовоздушной обороны кораблей и уничтожались перекрестным огнем одна за другой. Ни одна из них не смогла долететь достаточно близко, чтобы представлять хоть какую-то угрозу.

– Они не очень быстро учатся, – заметил офицер, наблюдая, как на экране засветилась красным крестиком последняя из летевших в сторону кораблей ракета. – Решили, что раз получилось один раз, то обязательно получится и во второй.

– Командующий! Новые сообщения с поверхности! Солдаты столкнулись с новыми силами противника, поддерживаемыми шагающей бронетехникой. Они появились буквально из-под земли на удерживаемых позициях. Чтобы избежать окружения, солдаты вынуждены оставить сразу шесть секторов. Удерживать оборонительный периметр более невозможно! – доложил еще один оператор, подключенный к системам связи. – Есть запросы на отправку дополнительных сил. Точных данных о количестве и возможностях ксеносов все еще нет, их число продолжает возрастать в геометрической прогрессии.

– Мы не можем оставить оборонительный периметр! – Выдохнул Квенти, почувствовав, как холодок страха моментально пробежал по всему позвоночнику, следуя за противным чувством неуверенности. Битва внезапно изменила ход, и инициатива оказалась утрачена. – Отправьте первую волну резерва к месту прорыва! Второй волне приготовится к десантированию! Всем кораблям огонь на подавление по любым доступным целям! Отрезать основную часть орды от наших позиций!

– Господин. Необходимо продолжать эвакуацию в любом случае. Велите инженерным командам подготовить корабль к подрыву в случае, если ситуация выйдет из-под контроля, – стоявший за плечом офицер говорил спокойно и размеренно, но от его голоса Квенти стало еще тяжелее. Наследник бароната даже обернулся, глянув в глаза своему сопровождающему. Тот спокойно выдержал его взгляд и даже кивнул, подтверждая сказанное.

– На поверхности находится еще много наших людей. Я не могу гарантировать…

– Господин, следует учитывать, что одной из наших первостепенных задач является не допускать возможности, при которых технологии воздушных кораблей могут попасть в руки крысолюдей, – напомнил офицер. – Солдаты отлично знают, на что идут, когда спускаются на землю. Не стоит давать волю чувствам, находясь на командном посту.

– Я себя контролирую! – Квенти выдохнул и попытался успокоиться, чтобы случайно не сказать лишнего. – Однако я не собираюсь взрывать этот корабль до тех пор, пока в зоне поражения есть хоть один карийский солдат!

– Это всего лишь один из вариантов…

– Этот вариант не будет обсуждаться! Мне нужно больше информации о происходящем на поверхности! Как можно быстрее доложите, что эти крысы откопали и как вообще смогли сбить наши порядки! – Квенти знал правила. Эффективность превыше всего. Поставленные задачи намного важнее не то что отдельных жизней, но иногда целых областей и армий. Военная машина Рейнсвальда нивелировала человека до одного из многочисленных винтиков безотказно работающего механизма, стирая личности и перетирая в порошок судьбы. Каждый мог быть заменен, каждый мог быть потерян без серьезного удара по всей системе. Однако дворянская гордость, воспитанная в его душе отцом, требовала иного. Он клялся защищать своих подданных, а не бросать их на алтарь победы лишь оттого, что изменилась ситуация на Поверхности. – Мы перебросим подкрепления и загоним крыс обратно в те норы, откуда вылезли!

– Как вам будет угодно, господин, – офицер все же вынужден был уступить и поклонился, соглашаясь со словами будущего барона. – Разведданные еще анализируются, но пока ситуация складывается не в нашу пользу.

Данные поступали оператором самыми различными путями, начиная от корабельных сканеров и заканчивая нашлемными камерами бойцов, оказавшихся в общей свалке. Вся эта масса данных разбивалась на отдельные фрагменты, тщательно анализировалась, собиралась по сходным образцам и выявленным деталям, после чего уже преобразовывалась в отчеты и описания новых обнаруженных противников.

Аналитический отдел уже рассчитывал, что крысолюди могли заранее подготовить план сражения у сбитого корабля, опираясь на привычные для них массовые атаки только как на отвлекающий маневр. Подобное поведение нехарактерно для этих ксеносов, аналитика предыдущих столкновений указывала на отсутствие какой-либо стратегической или тактической мысли у ратлингов, а здесь, прямо в эти минуты, они смогли обыграть карийских командиров.

Внизу кипел бой. Прямо среди вывернутых груд земли и разбитых каменных глыб раскрывались провалы, откуда, как безумные, начинали лезть крысолюди и жуткие порождения их технологического гения, начиная от грубых экзоскелетов, куда просто заваривали сородичей, до шагающих боевых машин, напоминающих пауков. Окажись они в зоне прямой видимости, в прицелах орудий, то были бы уничтожены, не успев ничего толком сделать, но тут они оказывались сразу на карийских позициях, наваливаясь всей массой, затягивая солдат в рукопашные схватки, где просто облепляли людей и разрывали на части.

Развернутые турели со спаренными пулеметами или же скорострельными лазерными излучателями расстреливали крысолюдов буквально в упор, разрывая на куски податливые тела, но потом их сметала живая волна. Штурмовые шагоходы и тяжелые экзоскелеты держались чуть дольше, выжигая врагов огнеметами, оставлявшими в рядах крысолюдов пылающие просеки, заваленные обгоревшими телами, но и их в итоге облепляли и валили. Эти твари торжествующе визжали и выли, выдирая из машин куски брони или же, обмотанные взрывчаткой, кидались прямо на противника, взрываясь вместе с ним. Крысолюдов было слишком много, и казалось, что им не будет конца. Те, кто выжил в первой атаке, теперь вынуждены были отступать, прижатые к борту сбитого крейсера, прибывшие как спасательная команда, но внезапно сами вынужденные просить о помощи.

Висевшие в воздухе корабли теперь оказались бесполезны, противник был слишком близко, чтобы вести даже точечный огонь без страха задеть своих же. Командование могло только продолжать спускать подкрепления, чтобы удержать ситуацию под контролем, но это казалось каплей в море. Орда продолжала наступать, затапливая позиции карийских солдат, несмотря на все отчаянное сопротивление.

Около пролома в корабельном борту, где толстые бронеплиты смяло и разорвало ударом как папиросную бумагу, продолжало держаться подразделение боевых шагоходов, прикрытое остатками десантников, успевших отступить. Тяжелые боевые машины гуманоидной формы и с модульным вооружением на манипуляторах, неуклюже переступая с ноги на ногу, вели шквальный огонь из излучателей и репульсорных пулеметов, быстро навалив вокруг себя груды тел, а две машины, вооруженные спаренными огнеметами, разрывали темноту длинными струями химического пламени. Тех же крысолюдей, кто успевал прорваться, выкашивал прицельный огонь десантников. Именно на эту группу Квенти и обратил внимание, когда операторы проводили анализ сложившейся ситуации. Небольшой участок стабильности посреди всеобщей мешанины прорванного периметра. И именно туда в первую очередь были направлены подкрепления, чтобы закрепить и развить этот маленький успех.