Текст книги "Простые истории, или перипетии жизни (СИ)"

Автор книги: Ирина Гартман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

С Денисом было трудно. Иногда хотелось плюнуть на все и уйти, но что-то внутри напрягалось до предела – и выдерживало, не рвалось. Славка мужественно игнорировал колкости, откровенные оскорбления. Он пропускал их мимо ушей, и приходил на следующий день за новой порцией. Ему было все равно, как это выглядело. Главное, он четко понимал, что все делает правильно. Не ради Дэна. Ради себя.

– Откуда у тебя такие деньги? – в один прекрасный день поинтересовался Денис, исчерпав запас язвительных комментариев. – Продал почку?

– Взял ссуду, – стараясь говорить спокойно, ответил Слава. Он безумно устал от их непрерывных пикировок. – И Данька одолжил...

По мгновенно изменившемуся выражению глаз Дениса, Слава тут же понял, что совершил глобальную ошибку. Орлов буквально почернел от злости – Даньку он терпеть не мог от всей души, а тот, надо отдать должное, платил ему взаимностью. Не стоило упоминать Тарасова.

– А с чего это он так расщедрился? – прошипел Денис, моментально став похожим на сильно подранного кота. – Вряд ли из-за нежных чувств ко мне. Интересно, как ты его уговорил? Постой, неужели... Ах, вот оно что! Что, запал на тебя твой правильный?

– Дэн, не говори ерунды, – поморщился Слава, неприятно задетый его домыслами. – Данька мне друг, а друзья помогают друг другу, если ты не знал. Хотя, откуда тебе знать.

Денис вздрогнул и посмотрел на него с откровенной ненавистью.

– Да уж, откуда, – процедил он, и Слава пожалел о брошенных в сердцах словах. – Я ж только задницей всего добиваюсь, конечно. Только я ни за что не поверю в то, что тебе эти деньги просто так дали. Отрабатывать придется, так или иначе. Дружба, она вещь хорошая, только слишком дорогая. Не всем по карману, знаешь ли. Я же в курсе, что он тебе нравился, да. Ты его идеальным считаешь, не то что меня. Только этот твой идеальный от жены никогда не уйдет. Ну, трахнет тебя, для разнообразия, а потом домой вернется. Вот и кончится твоя дружба.

– Заткнись, – Слава, не помня себя, вскочил на ноги. – Все не так, но ты, придурок, никогда этого не поймешь. Сдохнешь же один, никому не нужный.

– Что, в точку попал? – расхохотался Дэн, и от его смеха Славе стало муторно. К горлу подступила тошнота, голова закружилась, голос Дениса превратился в неразборчивый шум. В висках заломило – верный признак начинающейся мигрени. Слава машинально приложил руку ко лбу беспомощным детским жестом, а потом, пошатываясь, вышел из палаты и побрел по коридору. Кажется, Денис что-то кричал ему вслед, но Слава не желал слушать. Все рушилось, распадалось на части, безжалостно сминалось болезненными, бьющими наотмашь словами. Все, что он так трепетно и долго лелеял в душе, оказалось разом уничтожено бесстыдным чужим взглядом, не постеснявшимся вытащить на свет самое сокровенное. Голова раскалывалась, даже дышать было тяжело, не то, что идти. Нужно было принять лекарство и лечь, но возвращаться домой не хотелось – не хотелось оставаться одному. С трудом преодолевая тошноту, Славка зашел в первый попавшийся бар и заказал себе коньяк. Выпил залпом, не поморщившись, и пелена перед глазами усилилась, размывая предметы и лица. Было пусто, холодно и все равно. Что-то сломалось, не выдержало, и все вокруг казалось бессмысленным и ненужным. Коньяк обжигал горло, не принося успокоения, но Славка все равно пил, едва соображая, что делает. Не сразу он понял, что телефон в кармане разрывается от звонков.

– Слав, ты где? – обеспокоенно поинтересовались в динамике голосом Даньки, когда Щукин совладал с дергаюшимся мобильником.

– В ****е, – пьяно захихикал Славка, и его едва не стошнило. Боль зашкаливала. – Это такое интересное место...

– Ты что, пьяный? – опешил Тарасов, и Слава важно кивнул, заработав новую вспышку мигрени. – Диктуй адрес, я приеду.

– Мой адрес не дом и не улица, мой адрес сегодня такой... – пропел Славка и зло расхохотался. – Не надо никуда приезжать. Видеть никого не хочу. Эй, какого черта?!

Телефон ловко вытащили у него из рук, и уже через секунду бармен диктовал адрес кафе под аккомпанемент пьяной ругани обозленного на самоуправство Славы. Тарасов прибыл моментально. Щукин даже не успел до конца озвучить свое возмущение, как был быстро транспортирован в такси. Там Славка притих на время, но, стоило оказаться в квартире, как его снова разобрало.

– Какого хрена ты ко мне цепляешься? – с нетрезвой раздражительностью спросил он, обвиняюще ткнув Даньку, стаскивающего с него куртку, кулаком в грудь. – Возишься все возишься, а зачем? Зачем, я тебя спрашиваю?

– Ты пьян, – Данька хотел наклониться, чтобы снять с него и обувь, но Слава с неожиданной силой ухватил его за грудки и потянул наверх.

– Я пьяный, да. А ты никогда не был? Как же, ты же гребанное совершенство! У тебя все есть: друзья, семья, работа хорошая. Ты, сволочь, красивый, остроумный, успешный. Твои близкие – настоящие счастливчики. Ты знаешь, как я Пашке поначалу завидовал? Что у него такой друг.

– Ты чушь несешь, – возразил ему Тарасов, но Славка дернул его на себя, едва не порвав куртку.

– А потом ты и меня своей дружбой осчастливил, – не слушая, продолжил он, влекомый накатившим шальным угаром. – А я все не мог понять, на кой черт я тебе сдался? Ну, что ты во мне нашел?!

– Нравишься ты мне, – полузадушенно выдохнул Данька, и Слава обалдело захлопал глазами, глядя на него. А потом, нырнув как в омут с головой, потянулся губами к его губам. Он целовал его неистово, словно пытаясь что-то доказать, но Данька остался неподвижен, не оттолкнув его, но и не ответив. Когда этот факт достиг сознания, Слава моментально протрезвел от ужаса и отстранился. Данька смотрел на него молча, и от этого испытующего внимательного взгляда Славке сделалось дурно.

– Блять, – сказал он, сделав шаг назад. – О, Господи... я... прости.

Не в силах больше находиться рядом с Данькой, так и не произнесшим ни слова, он развернулся и опрометью бросился в ванную. Там его, наконец, вырвало, и на секунду стало легче. Ровно до того момента, как следом за ним вошел Данька. Сразу сделалось тесно и неуютно.

– Уходи, – не оборачиваясь, буркнул Слава и потянулся к раковине, собираясь умыться. Его опередили: Даня открыл воду и щедро плеснул Славке в лицо, приводя в чувство. От неожиданности тот пошатнулся и едва не упал, но его подхватили и посадили на бортик ванны.

– Все хорошо, – Данька склонился к нему, встревоженно заглядывая в глаза, и от этого искреннего беспокойства у Славки вновь началась истерика.

– Прости, прости, прости, – твердил он, словно в горячке, с трудом осознавая, что его вроде как обнимают и поднимают на ноги, а потом тащат куда-то. Снова вернулась боль, и он был бесконечно благодарен, когда в рот легла такая нужная сейчас таблетка, а губ коснулся холодный стакан с водой. Он безропотно проглотил лекарство, а потом снова заговорил, отчаянно боясь остаться неуслышанным.

– Я чушь нес, да. Ты прости меня. Я очень рад, что ты здесь, просто... Я и вправду не понимаю, почему ты со мной возишься. Что я могу дать? Тебе ведь от меня ничего не нужно. А ты мне нравишься, правда. Ты совсем другой, с тобой тепло, классно, хорошо. Нине повезло... Ты не думай, я ничего ей плохого никогда не желал, она у тебя тоже классная. Хорошая. А я... Что я? Ты прости меня, я не хотел...

Сквозь подступивший к глазам туман, он видел размытое лицо Даньки, ощущал его руки на своих плечах, и это успокаивало, наполняло теплом и силой. Тарасов гладил его по волосам, и Слава внезапно понял, что прижимается лбом к его груди, вздрагивая от глухих надрывных рыданий. Отстраниться он бы просто не смог, да его никто и не гнал, и постепенно Слава успокоился, а лекарство начало действовать, унося боль, и он провалился в глубокий крепкий сон, не омраченный никакими тревогами.

Пробуждение было тяжелым: голова казалась ватной, мысли путались, как с похмелья, и Славка никак не мог понять, с чего ему так плохо. Не открывая глаз, он пошевелился и замер, наткнувшись рукой на что-то теплое. Все моментально встало на свои места, и Славку затошнило от ужаса. Боже, что он наделал?!

– Проснулся? – донесся до него знакомый голос, и Щукин мысленно пожелал провалиться сквозь землю, но единственное, что он мог себе позволить, это зарыться с головой под одеяло. Откуда его, однако, безжалостно выковыряли наружу.

– Ага, значит, проснулся, – с довольным видом констатировал Данька, узрев взъерошенного и красного от стыда друга. – Ну, как себя чувствуешь?

– Идиотом, – честно признался Слава, глядя на Даньку. – Много я вчера наговорил?

– Достаточно, – кивнул Тарасов и почесал в затылке. – Признаться, ты меня озадачил.

– Всего лишь? – Славка закатил глаза в притворном негодовании. – Я думал, что был гораздо фееричнее!

– Да, ты отличился, – усмехнулся Данька, и Щукин тут же погрустнел. – Эй, прекрати! Ничего не произошло. Ну, ничего такого. Только нам надо поговорить.

– Дань, я все понял, – Славка сел на кровати и сцепил руки в замок. – Не надо ничего говорить, это не повторится. Я не соображал, что делаю.

– Дело не в этом, – досадливо отмахнулся Данька и подсел ближе. – Я, конечно, не все понял, что ты вчера нес, но суть уловил. Ты не прав.

– В смысле? – удивился Слава. Данька внимательно изучал свои ладони.

– Тебе кажется, что ты испытываешь что-то ко мне, но это не так. Ты просто нашел отдушину, некий образ, которому я, увы, не соответствую. Я, честно говоря, думал, что ты все еще любишь своего Дениса, но теперь убедился, что это не так. И слава богу!

Данька наклонил голову и посмотрел на Славку из под ресниц.

– Ты недооцениваешь себя, – сказал он. – Ты даже не представляешь, сколько ты даешь людям, которым посчастливилось быть рядом. Ты – из настоящих людей. И ты выкарабкаешься из всего этого навалившегося дерьма, и мы еще посмеемся над нынешними проблемами. Я тебе обещаю. И тебе не надо справляться в одиночку – мы все будем с тобой. Всегда. Ну? Может, будем вставать? Работу сегодня никто не отменял, между прочим.

– О, Господи!

Славку буквально смело с кровати при мысли о том, что с ним сделает Зацепин за опоздание.

– Где моя сумка? А штаны?

– Понятия не имею, – Данька, так и не подумавший подняться, лениво махнул рукой в воздухе. – Я и свои-то не знаю, где. Обычно мне Нина все кладет у кровати.

– Избаловала она тебя, – на ходу прокомментировал Славка, метаясь по комнате в поисках одежды. Данька счастливо улыбнулся и потянулся, до хруста разминая тело. Щукин бросил на него мимолетный взгляд и неожиданно улыбнулся в ответ. Улыбка вышла легкая и непринужденная, будто и не было вчера никаких дурацких признаний. Будто все встало на свои места, как и должно было быть, и от осознания этой правильности внутри зарождалось уютное, приятное чувство.

Скандала в офисе удалось избежать – Зацепин и сам где-то задерживался, и Славке достался только укоризненный Верочкин взгляд. Однако это мало его беспокоило. Гораздо сильнее Щукина интересовали слова Даньки, брошенные на прощание.

– Этот твой Денис... кажется, парень очень подавлен.

– Он не мой, – автоматически поправил Славка, а потом опомнился. – А ты откуда знаешь?

– Он мне вчера звонил, – признался Данька, и сначала Славка даже решил, что он шутит. С чего бы Дэну звонить Тарасову? – Сказал, что вы поругались. Сильно. И что у тебя, кажется, приступ начался. Он был напуган, Слав. Даже не язвил. Просил найти тебя.

– Ясно, – вздохнул Славка, снова поражаясь противоречивости человеческой натуры. – Ладно, побегу я.

Данька пожал ему руку и через секунду затерялся в толпе, оставив раздумывать об услышанном.

В больницу Славка все-таки поехал, хотя мысли о предстоящих выходках Дениса нагоняли тоску. Тот, однако, вел себя очень странно: отвечал на вопросы, но в основном молчал и лишь смотрел непривычно затравленным взглядом. Наконец, Славка не выдержал.

– Я вчера вспылил, – сказал он примирительно. – Давай, просто забудем об этом, хорошо?

Денис молча кивнул, и эта его покорность напугала едва ли не больше, чем вчерашняя вспышка. Славка пересел со стула на край кровати и осторожно, словно боясь напугать, взял Дэна за руку. Тот против обыкновения, ее не отдернул.

– Все будет в порядке, – сказал он, стараясь, чтобы эта банальность прозвучала убедительно. – День, я тебе обещаю.

– Думаешь, я буду тебе про гроб жизни обязан? – нарушил молчанку Орлов. Слава выразительно поднял бровь.

– Что-о-о ты! – протянул он. – Я даже не рассчитываю, что ты хотя бы перестанешь хамить.

Денис криво усмехнулся.

– Я попытаюсь. Только... приходи, ладно?

– Ладно, – легко согласился Славка и поднялся. – До завтра.

Дни сливались в мельтешащую круговерть. Денису становилось лучше, его осматривали перед тем, как приступить к пластическим процедурам, которые должны были проходить в несколько этапов. Славка как-то внезапно осознал, что у Орлова нет никаких вещей, поэтому прошвырнулся по магазинам и закупил все самое необходимое, начиная с нижнего белья. Так же остро вставал вопрос о том, где Дэн будет жить, когда выйдет из больницы, и Славка с тоской понимал, что ему придется пустить бывшего любовника под свою крышу. Денег на съем второй квартиры элементарно не было, да и за Денисом все еще требовался присмотр.

Все это изматывало, особенно работа, которой становилось все больше, как и придирок Зацепина. Тот мог завалить срочными делами за час до окончания рабочего дня, и Славка, скрипя зубами, оставался в офисе допоздна, не в силах отказаться. В обед он, как правило, мотался в больницу, и почти перестал есть, успевая только выпить кофе или сок. Поэтому, он очень удивился, когда однажды, вернувшись от Дениса, обнаружил на своем столе контейнер с едой из ресторана.

– Константин Игоревич, что это? – с удивлением спросил он у проходившего мимо Зацепина. Тот посмотрел на него как на идиота.

– Это еда, Вячеслав, – ответил он с издевкой. – Еда, знакомься, это Вячеслав.

– Это мне? – тупо переспросил Слава. – Я не заказывал...

– Конечно, – язвительно согласился Зацепин. – Вам же некогда. Но, видите ли, Вячеслав, голодные обмороки на рабочем месте плохо сказываются на репутации фирмы. Поэтому быстро ешьте, а потом зайдите ко мне по поводу счетов для "Найды". Они опять внесли изменения в смету.

– Да, но... – попытался возразить Слава, пропустив мимо ушей все, что касалось работы. – Это же дорого, наверное. Кому мне отдать деньги?

– Щукин, оставьте. Героические роли – не ваше амплуа. Труселя Супермэна вам не подойдут, – поддел его Константин, и Славку вдруг разобрал азарт.

– Правда? – прищурившись, переспросил он. – Что же подойдет мне, по-вашему?

Зацепин старательно удерживал серьезное выражение лица, но уголок его рта предательски дрогнул, выдавая улыбку.

– Комическая роль второго плана, – сказал он, и Славка открыл рот, не зная, как реагировать на столь вопиющее хамство, которое, однако, не вызывало ни раздражения, ни злости. – Документы по "Найде", напоминаю вам. Или лучше записать, а то у вас кровь отхлынула от головы к желудку, и вы все забудете?

– Запишите, – яростно закивал Щукин, подталкивая начальнику блокнот. – Лучше в трех экземплярах, для надежности.

Зря он это сказал. Под его изумленным взглядом, Зацепин молча вывел на трех вырванных листках свое распоряжение, а затем разложил их полукругом перед Славкой.

– Вот теперь я имею слабую надежду, что вы ко мне все-таки зайдете, – усмехнулся он и скрылся в кабинете, провожаемый задумчивым Славкиным взглядом. Щукин вздохнул.

– И чего мне так везет на полных придурков? – задал он сам себе риторический вопрос и принялся разворачивать контейнер, из которого безумно вкусно пахло. Его не оставляла уверенность, что об обеде для него позаботился сам Зацепин. Еще более странным было то, что эта забота оказалась... приятной.

Через несколько дней позвонил Пашка и попросил дождаться его после работы. Он был так серьезен и сосредоточен, что Слава, не зная, как снять буквально витавшее в воздухе напряжение, пригласил его в кафе. Когда они, наконец, сделали заказ, Матвеев немного расслабился.

– Я хотел извиниться, – сказал он, зачем-то помешивая кофе, в котором не было ни грамма сахара. – Я думал, что так будет для тебя лучше. Знаю, что выглядит все это погано, но я действительно полагал, что тебе не стоит ввязываться в эту авантюру. Я и сейчас так считаю, но мое мнение – это только мое мнение. Так что, извини. И, может, я могу чем-то помочь?

– Спасибо, – искренне поблагодарил Слава, которого изрядно удручала случившаяся размолвка. – Пока вроде справляемся. Я ссуду на работе взял, без процентов. Врач мне только не нравится, который операцию будет делать. Скользкий какой-то, неприятный.

– Вот о враче я и хотел с тобой поговорить, – оживился Паша и отодвинул нетронутый кофе. – Данька что-то говорил об этом, и я потряс старые родительские связи. Так вот... есть один человек, рекомендации отличные, золотые руки. Он готов взяться.

– Паш, у меня нет слов, – с признательностью произнес Славка. – Ему можно позвонить?

– Он тебе сам позвонит завтра, я дал номер, – улыбнулся Паша. – Ну, извинения приняты?

– А никто и не ссорился, – легкомысленно передернул плечами Щукин. – Кофе-то пить будешь? Остывает...

Он внезапно почувствовал на себе чужой, не слишком доброжелательный взгляд и обернулся. Через два столика от них Константин Игоревич Зацепин вполуха слушал низенького лысеющего мужчину, увлеченно тыкающего пальцем в какие-то бумаги. Его начальник, напротив, не выказывал никакого энтузиазма и только хмуро косился в их сторону. Славка, на мгновение поймав чужой взгляд, похолодел: в нем читалось явное предупреждение. Сердце бешено заколотилось, Ему захотелось спрятать голову в плечи и немедленно исчезнуть из этого трижды проклятого кафе. Какого дьявола они не пошли в другое место?! Щукин чувствовал себя так, словно его застукали на месте преступления, хотя никак не мог понять, что же сделал дурного.

– Так во сколько?

– А?

Слава повернулся к Паше, очевидно уже несколько раз повторившему свой вопрос, и тот в недоумении покачал головой.

– Ты чего спишь, что ли? Ощущение, что ты где-то на другой планете.

– Сплю, – кивнул Славка, приходя в себя. В конце концов, что предосудительного в том, чтобы выпить кофе с другом? За это же не увольняют? – Все в порядке, Паш. О чем ты спрашивал?

– Когда Олегу Викторовичу лучше позвонить? В какое время? Ты говорил, что у тебя начальник не любит, когда сотрудники в рабочее время разговаривают по телефону.

– Да пошел он, – вяло огрызнулся Славка, всей кожей ощущая подпаливающий огонек Зацепинского взгляда. – Начальник, в смысле. А позвонить... давай в обед? В это время он всегда уходит, а к Дэну я вечером поеду. Хочу с Паниным поговорить.

– Добро, – Паша, кивнув, поднялся на ноги и протянул Славке руку, прощаясь. – И, ты звони, что ли...

– Договорились, – Слава проводил друга взглядом и, вздохнув, подтянул к себе его кофе. Пригубил остывшую жидкость, поморщился и, повинуясь внезапному порыву, обернулся. Зацепина за столиком уже не было.

– Почему здесь указан неверный ИНН?

На стол перед Славой смачно плюхнулась стопка документов по той самой "Найде", которая уже буквально снилась ему в кошмарных снах.

– Потому что они перерегистрировались, – стараясь сдерживаться, ответил он. Зацепин уже успел превзойти самого себя, доведя главбуха до нервного тика, а Верочку до слез. Последние два часа он с упоением изводил Славку, который никак не мог понять, чем он заслужил припадок начальственного гнева. А то, что гнев направлен именно на него, а все остальные – не более чем невинные жертвы, он догадался достаточно быстро.

– Ага, – на мгновение озадачился Зацепин, а потом снова просиял. – А счет вы им выслали?

– Выслал, – кротко кивнул Слава, надеясь пересидеть бурю. Зацепин помрачнел.

– Смета по "Фукору"?

– Составлена.

– Встречное предложение по "Лайле"?

– Черт! – вырвалось у Славки, который как раз собирался заняться этим. Хорошее настроение моментально вернулось к Зацепину.

– Ну, разумеется! – привычно затянул он. – У вас же куча личных дел, не терпящих отлагательства! Я не потерплю разгильдяйства и бардака! Вы, Щукин, могли бы работать лучше, вместо того чтобы разгуливать по кафе с дружками в рабочее время!

– Но я... – растерялся Слава, а потом внезапно сообразил. – Вообще-то, это было мое личное время! Был восьмой час!

– У вас, Вячеслав, все время – рабочее, – отрезал Зацепин, и Слава даже не нашелся, что ответить. – С такими успехами останетесь без тринадцатой зарплаты. Ничего не успеваете!

– И-извините, – только и смог сказать Слава. – Но я все успеваю. Это предложение потребуется только завтра.

– Только завтра, – передразнил его Константин и собрал брошенные на стол бумаги. – Я должен еще все проверить. Сделаем так: вы подготовите документ до часу дня, а потом мы вместе идем на обед, где я все прочту. Как раз останется время исправить все замечания, которые, несомненно, будут.

– Мы делаем что? – обалдел Слава. Зацепин досадливо поморщился.

– Не разочаровывайте меня, Вячеслав. Я думал, вы все понимаете с первого раза. Или вам опять написать?

– Что поделать, если почерк у вас разборчивее, чем речь, – ляпнул Слава и тут же прикусил язык, ожидая новую бурю. Зацепин, однако, рассмеялся.

– Надеюсь, вы сможете так же остроумно составить предложение, которое я жду от вас к часу. Ну, или оправдаться за его опоздание.

– Я все успею, Константин Игоревич, – заверил его Слава, мысленно вознося молитву всем богам за миновавшую грозу. Зацепин как-то очень недобро улыбнулся.

– Да уж, вы точно везде успеваете, – сказал он и отправился к себе, оставив Славу размышлять над туманным намеком. А тот, наконец, полностью осознав перспективы, взялся за голову: ему предстояло обедать с Зацепиным! Гадать, кто будет главным блюдом в меню для сволочного начальника, не было необходимости. Сокрушаясь о своей незавидной судьбе, Слава приступил к работе.

К часу документ был не только готов, но и вылизан так, будто Славка готовился принять участие в конкурсе на лучшее составление встречных предложений. Он проверил каждую мелочь, даже знаки препинания, и к обеду устал так, как порой не выматывался за весь день. Результат, однако, того стоил: Зацепин, тщетно пытаясь найти недочеты, расщедрился на похвалу, и Слава почувствовал себя студентом-первокурсником, сдавшим дебютный курсовик.

Они сидели все в том же кафе, что и вчера, но на этот раз за одним столиком. Слава заказал себе суп, а потом, краснея под придирчивым взглядом Константина, еще и салат.

– Сколько раз в день вы едите? – проникновенно поинтересовался тот, наблюдая, с какой скоростью уничтожается заказанная еда. Слава, решив на этот раз не давать спуска, ответил:

– Не беспокойтесь, Константин Игоревич, если я упаду в обморок и меня будут пытать, чтобы узнать место работы, я вас не выдам.

– Какой героизм, – закатил глаза Зацепин, вяло ковыряя вилкой в своей тарелке. – А кто будет в это время работать, я вас спрашиваю?

Слава уже собирался найти достойный ответ, как у него неожиданно зазвонил телефон.

– Простите, – пробормотал он, выуживая мобильник из кармана. – Я слушаю.

Звонил тот самый, рекомендованный Пашей врач, и Славка буквально просветлел лицом, договариваясь с ним о встрече. Когда он повесил трубку и вернулся в реальность, то обнаружил, что настроение Зацепина резко пошло вниз.

– Это по поводу операции, – извиняющимся тоном сказал он, и Константин мотнул головой в знак того, что понял.

– И как там поживает ваш... близкий друг?

Слава не мог понять, показалось ему или Зацепин действительно сделал акцент на слове "близкий". Он предпочел не гадать что бы это значило и просто ответил на вопрос.

– Лучше. Поправляется. Сейчас вот договоримся с врачом и приступим к пластике. Раньше было нельзя, он перенес серьезную кровопотерю.

– Тех, кто это сделал, нашли? – обманчиво расслабленным тоном поинтересовался Зацепин, и Слава, купившись на это напускное равнодушие, отрицательно покачал головой.

– Примет мало, да и сама ситуация... В общем, наверное их и не очень-то ищут.

– Другими словами, это сделал кто-то, на кого он боится заявлять. Или не хочет. Может, это ты?

– Что? – Слава резко вскинул голову, не ожидая подобного. – Вы рехнулись? Как бы я мог?! Я его любил и...

Он с силой прикусил губу, осознав, что его развели как младенца. Зацепин понимающе улыбался и покусывал кончик вилки. Слава буквально ненавидел его в этот момент за самодовольство.

– Это не то что... Я... В общем, я не то хотел сказать.

– Все вы то сказали, что хотели, – оборвал его Константин. – Так этот близкий друг – ваш парень? Почему сразу не сказали? А тот, вчерашний, кто?

– Денис не мой парень, – не понимая, почему он вообще что-то объясняет, ответил Слава. – Сейчас – не мой. Бывший. Между нами ничего нет, но я не мог его бросить. А вчера – это был мой друг, он дал координаты врача. Какое вам вообще дело до всего этого? Хотите уволить, как порочащего честь компании своей голубизной?

– Успокойтесь, – одернул его Зацепин и подтолкнул стакан с соком. – Вот, водички, что ли выпейте. Никто не будет вас увольнять, вы фирме еще денег должны, между прочим. Так что расслабьтесь. А зачем... так. Из личного интереса. Люблю быть в курсе всего.

– Я еще не встречал более беспардонного, бестактного, бессовестного болвана, – с чувством сообщил Слава. Зацепин поднял бровь.

– Обилие слов на букву "б" внушило мне священный трепет. Какие еще добавите?

– Баран, балбес, балда и... – Слава на секунду замешкался и неуверенно добавил:

– Бабник.

Зацепин едва не застонал от хохота, и, глядя на него, Славке самому стало смешно.

– Я угадал? – весело поинтересовался он, и Константин согласно кивнул.

– Практически в точку. А вы смелее, чем кажетесь: назвать начальника бараном в лицо может не каждый.

– Вы первый начали, – пожал плечами Слава, демонстрируя уверенность, которую отнюдь не испытывал. Но остановиться сейчас, когда его переполнял азарт, не было никаких сил. – Кроме того, – подумав, добавил он, – сейчас не рабочее время, перерыв, а, значит, вы не начальник, а я не подчиненный. И я вполне могу сказать все, что думаю. Вы же меня расспрашивали... о личном.

– Туше! – Константин демонстративно поднял руки, сдаваясь перед убийственной логикой. – Кстати, между прочим, это самое личное время заканчивается через пять минут. И у меня все-таки есть несколько замечаний...

Дениса выписали из больницы, чтобы он мог немного прийти в себя, но вскоре ему предстояло вновь вернуться на больничную койку – правда, совсем в другом месте. Олег Викторович – пластический хирург – понравился Славе гораздо больше, чем тот, которого нашел Панин, и он воспрянул духом. Ситуация медленно, но верно решалась.

Конфликтов с Денисом у них больше не случалось, наоборот, теперь тот вел себя подозрительно тихо. Вернувшись домой, Славка долго прикидывал, как бы им вдвоем расположиться в довольно небольшой комнате, не напрягая друг друга. Кровать у Славки была одна, так что вывод напрашивался единственный: им придется спать вместе. Не то, чтобы это сильно смущало или доставляло неудобства, просто вносило нежелательную интимность в и без того нелегкую ситуацию. Тем более что в первую же ночь Денис обнял Славу и недвусмысленно попытался скользнуть рукой по животу к паху. Славка тут же перехватил его запястье и осторожно, но твердо, отвел в сторону.

– Не надо, – сказал он. – Давай спать.

– Брезгуешь? – послышалось из-за спины, и в голосе Дениса прозвучала неподдельная мука. Вздохнув и попрощавшись со спокойным сном, Слава сел на кровати, разворачиваясь к Дэну.

– Дело не в этом.  Брезговать и стыдиться нечего. Дело в том, что все кончено. Давно. Ты ушел, а я с этим справился. Дэн, ты столько раз уходил, что глупо думать, будто я все еще жду тебя. Я не злюсь, не обижаюсь и не испытываю отвращения. Но быть кем-то большим, чем другом, я не могу.

– Сволочь, – Дэн отодвинулся от него, сверкнув глазами. – А зачем обнадеживал тогда? Зачем возился?

Слова показались Славке смутно знакомыми, и он грустно улыбнулся.

– Я тебе уже сказал – ты мне все равно не чужой. Да и какая разница? День, ну неужели ты не понимаешь – ты сам ушел! Тогда, помнишь, ты говорил, что все серьезно, что ты все понял? Тебя хватило на одну ночь. И сейчас будет так же.

– Нет, не будет! – горячо заговорил тот, подаваясь навстречу. – Послушай, дай мне шанс! Я... на самом деле хочу все исправить. Начать сначала. Ну же! Ты же меня любишь! Это не могло пройти!

– Любил, – поправил его Слава и аккуратно высвободил свою ладонь из пальцев Дениса. – Знаешь, я даже верю, что на этот раз ты говоришь серьезно. Что ты искреннен. Но это ничего не меняет. Что мог, я тебе предложил. Не хочешь, я не буду настаивать.

– Это все в нем дело, да? – со злостью прошипел Орлов. – В Даньке твоем! Вы, что, и вправду... Какая сука!

– Нет! – резко ответил Слава и встал с кровати. Ему было противно. – Дело не в нем, да и нет между нами ничего. И не будет никогда. Дело только в тебе самом. День, пока ты не сможешь это признать, все так и останется. Спокойной ночи.

Не желая оставаться в комнате, он вышел на кухню и налил себе воды. Пил долго, маленькими глотками, пытаясь утолить невесть откуда взявшуюся жажду, и даже не вздрогнул, услышав в коридоре шлепанье босых ног.

– Дружбу, значит? – произнес за спиной Денис, и Слава, помедлив, кивнул в знак согласия. – Что ж, на безрыбье...

– Пойдем спать, – повернувшись к нему, сказал Славка. – Тебе еще только простуды не хватало.

После этой ночи их жизнь вошла в более-менее стабильную колею. Денис больше не пытался приставать, зато, кажется, решил зайти с другой стороны – вернув былую романтику в их отношения. Он даже попытался приготовить завтрак, начисто угробив единственную в доме сковородку. Порой, если не принимать во внимание его шрамы, он становился совсем прежним, но это вызывало лишь тупую ноющую боль, как ныла в плохую погоду когда-то давно, еще в семилетнем возрасте, сломанная нога. Все ушло, теперь Слава понимал это кристально ясно. А потом началось самое важное.

В день операции он переживал так, что умудрился запороть важный документ, но Зацепин, против обыкновения, не устроил ему взбучку, а просто отправил домой, сообщив, что с таким бардаком в голове на работу не ходят. Слава, чувствуя себя виноватым донельзя, поплелся восвояси.

Их совместные обеды вошли в привычку, и теперь они частенько уходили вместе, провожаемые недоуменными взглядами остальных сотрудников. Зацепин, когда не язвил, был весьма интересным собеседником – с широким кругозором и интересами. К теме Славиной ориентации они больше не возвращались, но Щукин сам, то и дело рассказывал о состоянии дел Дениса, испытывая потребность делиться хоть с кем-то. Обсуждать Дэна с Пашкой и Данькой не хотелось.