Текст книги "Простые истории, или перипетии жизни (СИ)"

Автор книги: Ирина Гартман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Он не навязывался и попытался выкинуть из головы неуместные желания, но оказалось, что у Даньки совершенно иные планы. Слава не понимал его. С Пашей Тарасова связывала давняя дружба, еще со школьных лет, кроме того, тот вскоре должен был стать его шурином, а Тимур как бы прилагался к Паше. Так, по крайней мере, казалось Славке на момент их знакомства, и только потом он понял, что это было не верно. Данька во всем был эгоистом. Он впускал в свою жизнь только тех людей, которых был рад в ней видеть, и напрочь захлопывал двери перед теми, кто был ему неприятен. И не важно, что это был "нужный" человек или чей-то брат, сват или друг. Он бы не стал возиться с Тимуром, если бы тот не был важен сам по себе. Тем более было удивительнее осознавать, что такой человек интересуется им самим. С чего бы?

Тогда, немного оправившись, Славка перебрался обратно в общежитие, считая, что на этом их случайное знакомство и закончится. Было немного жаль выныривать из уютного теплого комфорта, которым всегда окружал Данька, но и оставаться сверх необходимого было непозволительно. Да и, что говорить, так было проще. Понятнее. Слава не привык, чтобы о нем заботились, поэтому внимание Даньки казалось странным и неестественным. Тем более, что он ничего не требовал взамен.

С Дэном все было прямолинейнее. Тот проявлял заботу только с прицелом на ожидаемую выгоду: постель, помощь, деньги. А что он мог предложить Даньке? Тому не нужен был от него даже секс.

Поэтому, когда буквально через несколько дней Тарасов появился у общаги, Слава испытал ни с чем не сравнимое удивление. Данька стоял к нему спиной и курил. Вокруг него уже собралась небольшая стайка непринужденно щебечущих девчонок, а он улыбался и отшучивался в ответ. В какой-то момент он обернулся, и у Славы перехватило горло от того, как потеплел его взгляд.

– А я тебя уже час жду, – сообщил ему Данька с легким упреком в голосе, и Щукин моментально почувствовал себя виноватым, хотя они и не договаривались о встрече. – Собирайся давай, мы сегодня в "Каше" сидим.

– И что? – не понял Слава. Данька недоуменно поднял бровь.

– Как что? Собирайся, говорю. Все уже там, только нас и ждут, – он бросил быстрый взгляд на засветившийся мобильник и присвистнул. – Во, Пашка уже матерится, а это значит, что нам влетит по первое число. Ты чего так долго-то? Я думал у тебя пять пар.

– Пять и было, – еще больше растерялся Славка. – А откуда ты...

– Короче, идешь так, – решил Тарасов и, не обращая внимания на слабое сопротивление, потащил Славку к дороге. А тот почему-то чувствовал себя довольным как никогда раньше.

Если бы не Нина, Славка мог рискнуть, попробовать пробить брешь легкой невозмутимой насмешливости, которая окружала Даньку. Мог бы... Скорее всего ничего бы не вышло. Но иногда, в светлую минуту, Славке казалось, что он видит обнадеживающие искорки на дне Данькиных глаз. Только это не шло ни в какое сравнение с тем, как он смотрел на Нину.

Славка не ревновал – это было бы глупо. Кроме того, испытывать негатив по отношению к бывшей Матвеевой, а теперь Тарасовой, просто не получалось, Нина была очень светлым человеком, как нельзя лучше подходящим Даньке. Слава это прекрасно понимал – и принимал как данность. Они вообще ощущались единым целым, хотя и не были зациклены друг на друге. У Даньки, как и раньше, всегда находилось время для друзей, а Нина много сил отдавала своей работе и командировкам. И только во взглядах, которыми они обменивались, посвященный человек мог заметить бездну тепла и заботы.

Последний листок бумаги был убран на надлежащее место, и Слава поднялся на ноги, собираясь уходить. Он почти дошел до двери, когда мобильник в кармане настойчиво завибрировал, привлекая внимание. Посмотрев на экран, Слава помрачнел: звонил Денис.

После той встречи у метро и короткого, но бурного выяснения отношений над подпаленной курткой, Дэн больше его не беспокоил, очевидно усвоив урок. Интересно, что ему понадобилось теперь? Слава машинально сжал пальцы, рискуя сломать отнюдь не хрупкий пластик, и подавил желание швырнуть телефон об стену. Он и не подозревал, что это все еще могло причинить ему боль.

Телефон, однако, не унимался. Отвечать не хотелось, но звонки продолжались, вызывая почти физический дискомфорт. Можно было скинуть звонок, и Слава занес палец над красной кнопкой, однако передумал в самый последний момент, сам не слишком понимая почему.

– Что тебе нужно? – вместо приветствия поинтересовался он, стараясь придерживаться самого нелюбезного тона, на какой был способен. – Если ты вспомнил, что оставил у меня...

– Э-э-э... – протянул в трубке незнакомый мужской голос, и Слава растерянно замолчал. – Вы – Слава? Под этим именем записан этот номер.

– Да, – подтвердил Щукин, теряясь в догадках. – А вы кто?

– Меня зовут Михаил Владимирович Панин. Я врач Александринской больницы, в которую вчера вечером доставили вашего знакомого. Денис Орлов. Вам он знаком?

– Да, – снова повторил Слава, чувствуя, как пересыхает в горле. – А почему вы мне звоните? И что с Дэном?

– У него сильные травмы, – помедлив секунду, ответил Панин. – Их характер... Вы знаете, ему потребуется дорогостоящее лечение и... помощь. Кто-то знакомый рядом, кто мог бы о нем позаботиться.

– Я все еще не понимаю, почему вы звоните мне, – справившись с первым шоком, сказал Слава. Внезапно он ощутил жгучую злость и сильно закусил губу, пытаясь не закричать. – Я... не особо близкий ему человек. К тому же, о нем найдется, кому позаботиться. Дэн у нас человек... популярный.

– Вряд ли он сможет быть таким теперь, – врач, как показалось Славе, вздохнул обреченно. – Ясно. Я, в общем, и не рассчитывал на другое. В конце концов, вы уже двадцать четвертый человек, которому я звоню... Видимо, не настолько уж он популярен. Всего хорошего.

– Подождите! – выкрикнул Слава, у которого вдруг зашумело в висках. – Двадцать четвертый? Погодите, и что, никто не согласился к нему приехать?

– Иначе стал бы я тут названивать? – буркнул Панин устало, и взбесившееся воображение тут же нарисовало Славе, как тот сидит в ординаторской после дежурства и один за другим набирает номера из записной книжки Дэна.

– Что конкретно случилось? – совладав с собой, спросил Щукин.

– Его избили. Порезали лицо. Сильно. Есть еще кое-что... – Панин замялся, очевидно, соблюдая врачебную этику, но Славка прекрасно его понял.

– Не продолжайте, – сказал он. – Ясно. Вы думаете, что ему будет приятно меня видеть? У нас не очень хорошие отношения.

– Но вы единственный, кто не повесил трубку сразу же, – возразил ему доктор. – Мне кажется, вам не безразлично, что с ним будет. Понимаете, мы ведь даже не знаем, кому сообщить о произошедшем. Родственников у парня, похоже, нет, а друзья... Так вы приедете?

– Диктуйте адрес, – сказал Слава, прежде чем смог сообразить, что делает. Не давая себе передумать, он бросился к так тщательно убранному столу и выудил из недр ящика листок бумаги и карандаш. Записал под диктовку, машинально попрощался, а потом долго и внимательно разглядывал клочок исписанной бумаги.

Он не поедет. Ни за что на свете. Дэн не заслуживал ни грамма его внимания. Но что-то мешало просто выбросить листок, забыть о звонке и пойти домой. И дело было не в Денисе, а в самом Славке, который бы измаялся,  представляя бывшего любовника на больничной койке.

Из двадцати трех человек ни один не согласился приехать. Ни одному из них не было дела до Дениса, наконец-то сполна огребшего приключений на собственную... и лицо. Слава мысленно поежился. Было жутко. И от мысли, что Дэн там совершенно один, становилось не по себе.

"Это не для него, – решил он, бережно пряча листок в карман. – Это для меня. Я просто съезжу к нему, подбодрю, а дальше пусть выкарабкивается сам. Это ведь будет просто?"

На следующий день Слава, взяв на работе отгул, направился в больницу. Первый свой порыв – позвонить Даньке и спросить совета, он отмел как малодушный, и, собрав в кулак всю свою силу воли, направился искать кабинет Панина. На удивление, тот нашелся буквально сразу, но это нисколько не обрадовало Славу. Немного помедлив, он все-таки постучал в обшарпанную грязно-белую дверь.

– Войдите! – раздалось изнутри, и Слава повернул ручку.

Михаил Владимирович Панин оказался статным мужчиной лет сорока, виски которого изрядно посеребрила седина. На его носу красовались большие квадратные очки в дешевой пластмассовой оправе, но за стеклами поблескивали живые яркие глаза.

– Я – Слава, – сказал Щукин, немного оробев. – Вы мне звонили вчера... по поводу Дэна.

– А, – оживился тот и приподнялся, приглашающе указав на гостевой стул. – Проходите, очень рад. Если честно, думал, вы передумаете.

– Вы были не далеки от истины, – подтвердил Слава, присаживаясь. – Но, как видите, я здесь. Что с Денисом?

Врач разом посерьезнел.

– Посмотрите сами.

Денис лежал на кровати, прикрыв глаза, и даже не повернулся на звук открывшейся двери.

– Угрозы жизни нет, – сказал Панин в коридоре, прежде чем пропустить Славу в палату. – Физически он быстро оправится, организм молодой, но... Лицо повреждено довольно сильно. Потребуется пластика, а это дорого. Как я понял, ваш друг не в состоянии это оплатить.

– Я не знаю... – задумчиво протянул Слава. Он точно помнил, что лишних денег у Дэна не водилось никогда, он просто не умел экономить и откладывать. – Скорее всего нет. А страховка?

Панин грустно улыбнулся.

– Страховка не покроет даже анализы. Вы же знаете нашу бесплатную медицину. Впрочем, вы с ним сами все сможете обсудить.

Он толкнул дверь, и Слава вошел в палату.

– Дэн? – едва слышно позвал он, но это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Денис вздрогнул всем телом, распахнул глаза и посмотрел на вошедших. В глубине черных зрачков, расширенных от обезболивающего и от того кажущихся бездонными, плескался ужас.

– Уходи!

– Дэн, это я, – попытался успокоить его Слава, стараясь не смотреть на распухшее испещренное  бинтами и пластыремлицо бывшего. – Я пришел узнать, не нужно ли тебе чего. Как ты?

– Как я? – звенящим голосом переспросил тот, и Славе стало не по себе. – Я урод! Страшилище! Ты рад, да? Не сомневаюсь, ты рад! Доволен? Ты ведь мне этого желал!

– Я никогда не желал тебе такого, – искренне ответил Слава и попытался сделать шаг вперед, но Денис дернулся как от удара, и он остановился. – Ни тебе, ни кому бы то ни было.

– Врешь! – истерично прошипел Дэн, глядя на него с ненавистью. – Убирайся, видеть тебя не хочу. Уберите его! Ничего мне не нужно, и сам я никому не нужен!

– Пойдемте, – Панин успокаивающе кивнул Орлову и потянул Славку за рукав. Тот послушно поплелся за ним, оглянувшись на пороге, чтобы бросить последний взгляд на сверкавшего глазами Дэна. Лежавший на кровати сломанный, издерганный человек не имел ничего общего с красивым, холеным парнем, которому Слава передал сожженую куртку.

– Вот так обстоят дела, – сказал Панин, когда они вернулись в ординаторскую. – Ему сейчас плохо, жизнь кажется законченной. Нужен стимул, толчок.

– Если вы не заметили, меня он как-то не очень хочет видеть, – с горечью усмехнулся Слава. Панин покачал головой.

– Даже негативные эмоции сейчас пойдут ему на пользу. Это лучше, чем апатия. Кроме того... может, вы знаете, кто бы мог согласиться помочь ему с деньгами?

Слава едва слышно фыркнул.

– Вы же звонили по его номерам в записной книжке. Других контактов я не знаю. А у меня тоже лишних денег нет.

– Понятно, – вздохнул Панин и сцепил руки в замок. – Ну, значит, долечиваем и...

Он не договорил, и в комнате повисло тяжелое напряженное молчание, которое, казалось, можно было резать ножом. Каждый глоток воздуха давался Славе с неимоверным трудом, через силу, будто воздух внезапно загустел и стал патокой.

– Распишите мне, что требуется и сколько это будет стоить, – внезапно сказал он, и сразу стало легче дышать. Панин вскинул на него удивленный взгляд. – Ну... для этой пластики... и все остальное. Палата там, уход. Лекарства. Что там еще нужно?

– Я не могу назвать точные цифры, но приблизительно... – врач вытащил из ящика лист бумаги и начал увлеченно строчить на нем непонятные Славе термины, а напротив них  суммы.

– Как-то так, – сказал он спустя некоторое время, когда голова у Славы распухла от вываленной на него информации. – Это приблизительный итог.

Сумма выглядела впечатляюще. Щукин долго пялился на длинный ряд цифр, не решаясь ничего сказать, а потом отложил листок на стол.

– У меня нет таких денег, – сказал он. Панин виновато развел руками. Ситуация казалась патовой, говорить больше было не о чем, и Слава поднялся на ноги, собираясь уходить.

"Ты ведь мне этого желал?"

Голос Дениса взорвался в голове оглушающей вспышкой. Неужели он и в самом деле так думал?

"... я сам никому не нужен!"

Двадцать три человека, которые хорошо знали Дэна. Его друзья, любовники. Кому он будет нужен теперь, такой? Все, что он имел, Денис добивался своей внешностью и обаянием, от которых ничего не осталось. Куда он пойдет, выписавшись из больницы?

– Можно я возьму листок с расчетами? – спросил Слава, взглянув в глаза Панину. Тот кивнул. – Я... зайду завтра. Что ему можно принести?

– Все, кроме алкоголя, – усмехнулся врач. Он смерил Славку странным, долгим взглядом и внезапно улыбнулся. – Интересный вы человек. Надеюсь, еще увидимся.

И Слава машинально кивнул в ответ, бережно убирая в карман лист бумаги, на котором была подсчитана стоимость новой жизни Дениса.

Дела не клеились. Слава уже успел получить выговор за невнимательность от зама генерального – Константина Игоревича Зацепина, про которого в конторе не раз шутили, что у него говорящая фамилия. Цеплялся тот буквально к любой мелочи, изводя сотрудников многочисленными придирками. Его не любили. И за молодость, не соответствующую должности, и за въедливый характер, да и просто он был из тех людей, которые внушают неприязнь. Славке частенько доставалось от него за опоздания, но серьезных конфликтов не было, зато Верочка сцеплялась с Зацепиным буквально каждый день. Вот и сегодня девушка вылетела из его кабинета красная, как рак, и едва не расплакалась от досады.

– Козел он! – буркнула она и, налив себе стакан воды из кулера, осушила одним махом. – Козел!

– Верк, ты бы потише, – поморщился Слава, отрываясь от изучения кредитных программ. Нарытая информация не вдохновляла: залога у него не было, а потребительские кредиты отличались просто грабительскими процентами. Вера в сердцах топнула ногой.

– А мне плевать! Пусть увольняет к черту, скотина ушастая! Достал, сил нет!

Славка тихонько прыснул: уши Зацепину и впрямь достались не соответствующие остальному облику – чуть оттопыренные – и это служило предметом тайных злобствований в курилке. Веселье, однако, продолжалось недолго: дверь начальственного кабинета распахнулась, и означенный супостат появился на пороге.

– Ушастая скотина очень хорошо слышит, – сообщил он побледневшей девушке. – Вера Валерьевна, у нас вроде как не обед. Почему вы не на рабочем месте?

– Извините, – сквозь зубы процедила та и, бросив искрящийся от злости взгляд на Славу, зацокала каблучками к выходу. Зацепин тут же переключил свое внимание на следующую жертву.

– Вы уже все закончили? – ласково поинтересовался он, холодно улыбаясь. – Я вижу, у вас есть время на сторонние разговоры? Чем вы вообще заняты?

Славка не успел свернуть окно браузера, и внимательному взгляду Зацепина открылась таблица расчета выплаты кредита. Брови Константина съехались на переносице.

– О, да вы действительно очень заняты, как я погляжу, – издевательским тоном протянул он, ткнув пальцем в монитор. – Планируете покупки? Вас основные обязанности не отвлекают от этого важного дела?

– Константин Игоревич, это не то, что вы думаете, – попытался оправдаться Славка, понимая, что это бесполезно. – Я... я все сделаю, не беспокойтесь.

– О, да я и не беспокоюсь, – усмехнулся Зацепин, выпрямляясь. – Просто, если "Риктор" не получит сегодня весь комплект документов, то я лишу вас премии. Делов-то.

Насвистывая под нос какую-то мелодию, Зацепин направился к себе, оставив Славку скрипеть зубами от злости.

"Вот же ублюдок!" – подумал он, глядя ему в спину, а потом, вздохнув, свернул окно и занялся оформлением договора для "Риктора", решив, что вернется к вопросу о кредите позже.

В обед он успел съездить в больницу, но Денис снова отказался с ним разговаривать. Славе удалось поймать Панина и расспросить о состоянии Дэна, но и только. Вернувшись не солоно хлебавши, он снова погрузился в работу, и, только дождавшись, когда Зацепин уедет по делам, потянулся к телефону.

– Тимур, привет, – поздоровался он, услышав знакомый голос. – Слушай, если я сегодня заеду к вам с Пашкой? Тут проблема одна. Да, отлично. Спасибо.

Славка повесил трубку и заметно повеселел. Может, удастся разрешить вопрос проще?

– Слав, где данные по той строительной фирме? – вошедшая в комнату Вера отвлекла его от размышлений. – Представляешь, этот упырь заставил все переделывать! Два пункта ему в форсмажоре не понравились. Сказал, если бы вы столько сил уделяли порядку в голове, сколько тратите на свой стол, то вам цены бы не было. Хамло!

Славка, сочувственно поцокав языком, нашел Вере требуемые документы, выслушал еще порцию жалоб на Зацепина, и снова вернулся к работе. Настроение заметно улучшилось.

Вечером, однако, все пошло не так. Пашка, едва узнав, для чего Славе нужны деньги, моментально помрачнел и дальше слушал молча, не перебивая и ничего не спрашивая.

– Нет, – сказал он, когда Слава закончил рассказ. – Слушай, если бы это надо было тебе, я бы выгреб последнее, но этому гаденышу... Пусть сам решает свои проблемы.

– Паш... – непослушными губами попытался возразить Слава. – Паш, это мне надо. Я отдам, ты не переживай. Просто... ты же понимаешь...

– Нет, не понимаю, – мотнул головой Паша. – Я не понимаю. Ты взрослый умный парень, включи мозг и выруби, наконец, эту щенячью любовь. Ты ему ничего не должен, это он тебе уже обязан по гроб. Сам нарвался, пусть теперь живет с этим. Поделом.

– Пашка! – одернул его Тимур, с тревогой покосившись на побледневшего Славу. – Прекрати! Слушай, а может...

– Не может! – отрезал тот. – Я уже сказал, тебе, Слав, я бы помог без вопросов, хотя у меня и нет такой суммы на руках. Но для этого ублюдка, который из тебя всю кровь выпил, я и пальцем не пошевелю. И тебе не позволю.

– Вот за меня решать не надо, – неожиданно спокойно произнес Слава и поднялся на ноги. Внутри жгло и кипело, но на его лице не дрогнул ни единый мускул. – Я как-нибудь сам. Спасибо.

– Слав, да погоди ты! – Тимур дернулся за ним и обернулся к невозмутимому Матвееву. – Паш! Да что вы, в самом деле!

– Спасибо, Тим, не надо, – кивнул ему Слава и вышел в коридор. Тимур бросился следом.

– Слав, ты не обижайся на него, – затараторил он. – Погоди, может я его переубедить смогу. Ты завтра позвони.

– Да брось, – скривился Славка, натягивая куртку. – Ты не хуже меня знаешь Павла. Он не передумает.

Плечи Тимура поникли. Славка молча протянул ему руку и, обменявшись пожатием, вышел на улицу.

Холодный ветер мел по асфальту пыль, от которой резало глаза. Слава немного постоял у остановки, дожидаясь маршрутного такси, а потом медленно побрел вдоль дороги, глядя себе под ноги. Значит, нужно обращаться в банк. Интересно, сколько ему дадут с учетом невысокой "белой" зарплаты? Кое-что у него было скоплено – тысяч пятьдесят, отложенных на отпуск, но это была всего лишь четверть от нужной суммы, да и то, если все пройдет идеально. Где взять еще сто пятьдесят? Не самая крупная сумма, для кого-то, наверное, вообще ерунда, но только не для Славки. Он не так давно закончил институт, и его зарплаты пока впритык хватало только на съем квартиры и нормальное существование. В кредиты он никогда не ввязывался, считая условия поистине кабальными, но теперь у него не было выбора.

В кармане завибрировал телефон, и Слава, посмотрев на экран, испытал теплое хорошее чувство: звонил Данька.

– Привет, – улыбаясь, сказал Щукин, просто радуясь возможности услышать чуть насмешливый голос друга. – Что-то случилось?

– По видимому, – ответил Даня, и Славке не понравились странные интонации в его голосе. – Слушай, поговорить надо. Ты где?

– Недалеко от Паши, – сказал Слава, внутренне напрягшись. – А что случилось-то?

– Вот ты мне и расскажешь, – неопределенно отозвался Даня. – Отлично, жду тебя в "Каше" через полчаса. Не вздумай не придти.

– Что они все командуют? – вполголоса пробормотал Слава, когда Тарасов отключился, даже не попрощавшись. – Как с ребенком, ей-богу.

В кафе со странным названием "Каша", где они собирались уже много лет, Слава все-таки приехал. Вошел, огляделся и, увидев Даньку за одним из столиков, подошел и плюхнулся на свободное место. Тарасов стрельнул в его сторону быстрым взглядом и прикурил еще одну сигарету.

– Не буду ходить вокруг да около, – сказал он, глядя в сторону. – Мне звонил Паша.

– И что? – заводясь, поинтересовался Слава. – Тоже будешь меня отговаривать? Для этого пригласил? Слушайте, я в вашу жизнь не лез никогда, и вы не лезьте. Не хотите помочь – не надо, я все понимаю. Но мешать...

– Мне звонил Паша, – не повышая голоса, перебил его Данька и, наконец, посмотрел прямо в глаза. – Так что его версию я знаю. Теперь хотел бы послушать твою.

Славка осекся и посмотрел на него с недоумением. Тот молчал, ожидая, и Слава вдруг начал рассказывать о том, как ему позвонил Панин, как он ездил в больницу, как даже не стал Дэн с ним разговаривать. Он рассказал о кредитах и зарплате, о расчетах на операцию и даже о вредном Зацепине, который грозился лишить премии. Данька молчал, щурился от сигаретного дыма и слушал внимательно, не упуская ничего.

– Мы только что оформили ипотеку, – сказал он, когда Слава выдохся. – Черт... Но полтинник точно сможем найти. Это ведь хоть немного поможет?

– Ты дашь денег? – не поверил своим ушам Слава. – А как же Паша?

– У Паши свое мнение, у меня свое, – передернул плечами Данька. – И... это не для Дениса. На него мне плевать. Но ты же его не бросишь.

– Я не могу, – Славка оперся локтями о стол и спрятал лицо в ладонях. – И это не потому что, я еще его люблю или на что-то надеюсь, нет. Я просто...

– Не можешь иначе, – усмехнулся Данька, и Слава поднял голову. – Я понимаю. Иногда просто нельзя пройти мимо, хотя это и глупо, и опасно и дорого обходится.

– Спасибо, – с чувством ответил Щукин, и у него на душе стало хорошо и уютно. Тепло. – И за деньги, и за... за то, что понял. За это – отдельное спасибо.

– Отдашь натурой, – сверкнул улыбкой Данька, и Славка едва не вздрогнул от почудившегося намека. – В смысле, ты, зараза, сто лет в гостях не был. Мы соскучились. Заходи завтра, заодно я и деньги тебе отдам.

– Хорошо, – легко согласился Щукин. – Завтра, так завтра.

На следующий день Слава пришел на работу в приподнятом настроении: ситуация уже не казалась такой аховой. Его даже не злили придирки Зацепина, который, видимо, решил оттянуться на нем по полной и злился, не видя ответной реакции. Славке было все равно. Днем он снова поехал в больницу и на этот раз застал Дениса спящим. Выглядел тот неважно.

Даже без уродующих отеков и бинтов было видно, что в нем почти не осталось жизни. Панин был прав: физически Дэн мог и оправиться, но в остальном... Славка сидел рядом, смотрел на него и вспоминал.

Почему-то вспоминалось только хорошее: как Дэн заявился к нему в институт на последнюю пару и все занятие пытался отвлечь, подсовывая записки с недвусмысленными намеками и шутками. Как они гуляли по ночному парку и заблудились, и Денис засовывал свои руки к нему в карманы под предлогом, что так теплее. Браслет, подаренный на день рождения и ставший единственным подарком, который Славка получил за все это время.

Он посмотрел на руку Дениса, лежавшую поверх одеяла, и осторожно, касаясь практически невесомо, погладил по тыльной стороне ладони.

– Все будет хорошо, – сказал он негромко. – Я обещаю.

– Дурак ты, – не открывая глаз, отозвался Денис, и Щукин отдернул руку, как ошпаренный. – Был дураком и дураком помрешь. Чего тебе здесь надо? Добренький нашелся... Думаешь, я теперь тебе на грудь паду и возлюблю? Да пошел ты.

– И пойду, – спокойно ответил Слава, поднимаясь. – Завтра вернусь. Тебе, может, что из вещей надо? Где ты, вообще, живешь сейчас? Могу заехать.

– Живу? – Дэн распахнул глаза, мутные от злости. – Тут вот я живу. Вещи? Какие вещи?! Думаешь, это меня на улице так? Это я ментам так сказал, когда приходили. Суки, только что не ухмылялись! А что я мог сказать? Если он узнает, что я на него заявил, то... А все, что у меня было, в его квартире осталось. Можешь попробовать заехать, глядишь, на соседнюю койку ляжешь. Вот смеху будет. Ну, что скажешь? Противно тебе?

Славка растерянно молчал, потеряв дар речи, и Дэн, злобно усмехнувшись, отвернулся. Щукин сглотнул подступивший к горлу ком.

– Он был один? – зачем-то спросил он, поняв, что речь шла об очередном спонсоре Дениса. Тот дернул плечом и болезненно поморщился.

– В карточке посмотри. Там все написано.

– И посмотрю, – с ожесточением произнес Слава. – Какого черта, Дэн? Ты собираешься так все оставить? Этого придурка посадить надо!

– Надо! – в бешенстве повернувшись к нему, кивнул Денис. – Конечно, надо! Только сяду в итоге я – и это в лучшем случае. Но скорее всего, лягу. В гроб. Будешь мне носить цветочки? Как был идиотом, так и остался.

– Зато ты у нас умный! – не выдержав, вспылил Слава. – Сам идиот!

– Придурок!

Славка уже собирался ответить, когда сообразил, что перегнул палку. Он быстро закрыл рот, удерживая злые слова, и посмотрел на Дениса.

– Я приду завтра, – совладав с собой, сказал он, и Дэн ответил полным удивления взглядом. – Привезу... что-нибудь, что тебе можно. И по поводу пластики не волнуйся. Все будет хорошо.

Денис не сказал ни слова.

– Константин Игоревич, можно? – осторожно поинтересовался Слава, заглядывая в кабинет к заму генерального. Зацепин бросил на него быстрый взгляд и махнул рукой, приглашая войти. Щукин просочился в кабинет и замер, не зная, как начать разговор.

– Вы пришли поработать памятником? – язвительно поинтересовался Константин, отложив ручку в сторону. – Учтите, я не ценитель скульптуры.

– Мне нужны справки о доходах, – отмерев, выпалил Слава. – Для кредита.

Зацепин удивленно поднял бровь.

– Вы перепутали мой кабинет с бухгалтерией?

– Нет, дело в том, что... – Слава на мгновение замялся, а потом, собравшись с духом, продолжил:

– Дело в том, что мне нужно показать в банке большую зарплату, чем у меня есть. Иначе мне просто не дадут кредит. А мне сейчас очень нужны деньги.

– И на что это, позвольте узнать? – Зацепин откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. – Очень любопытно.

Внезапно его издевательский тон начал бесить Славку. В последнее время ему и так пришлось нелегко, так что терпеть подобное отношение не осталось никаких сил.

– Это мое дело, – твердо ответил он, глядя в глаза начальнику. – Так вы мне поможете или я могу идти?

– Вы где-то нашли чувство собственного достоинства, Вячеслав? – притворно изумился Зацепин, и терпение Славы лопнуло, как мыльный пузырь. Он в два шага подошел к столу и, оперевшись на него ладонями, наклонился к Константину.

– Нашел, представляете? – сказал он холодно, глядя на Зацепина в упор. – А вы, кажется, совесть потеряли и уважение к людям. Если вы не можете удовлетворить мою просьбу, то я пойду. Всего хорошего.

Он развернулся и направился к выходу, закипая от холодной ярости.

– Ну-ка, стойте! – догнал его у двери хлесткий окрик, и Слава остановился. Обернувшись, он посмотрел на посерьезневшего Зацепина. Тот закусил губу и мотнул головой. – Сядьте. Рассказывайте, что у вас случилось. Дело ведь не в покупке машины или ремонте. Я немного наблюдал за вами, поэтому могу сделать определенные выводы. Так в чем же дело?

Слава, помедлив, вернулся к столу и сел на стул. Колебания ушли сразу.

– Один близкий мне человек попал в беду, – сказал он.

От Зацепина Слава вышел ошарашенный донельзя, до конца не веря в то, что произошло. Он рассказал почти все, умолчав лишь о том, что Дэн был его любовником, обрисовал ситуацию с медицинской и финансовой точки зрения, показал расчеты Панина. Константин долго вертел помятый листок в руках, а потом положил его на стол исписанной стороной вниз.

– Я не могу разрешить выдать вам липовые документы, – сказал он, и у Славки все внутри оборвалось. – Все это легко проверить при желании, а рисковать из-за такого ерундового кредита я просто не имею права.

– Ерундового? – Слава стиснул пальцы в кулак. – Это вам ерунда, а человеку – жизнь!

– Заткнитесь, – в своей обычной нелюбезной манере, посоветовал Зацепин, и, прежде чем Слава успел вспылить второй раз, продолжил:

– В банке с вас сдерут грабительские проценты, да и волокиты будет много. Это не выход. Вы слышали о внутреннем фонде фирмы?

– Нет, – растерялся удивленный Щукин. – А что он делает, этот фонд?

– Поддерживает сирых и убогих, – фыркнул Зацепин, но тут же посерьезнел. – Вообще, он создан для помощи сотрудникам, попавшим в трудную материальную ситуацию. Хорошим, проверенным сотрудникам, разумеется, которые давно у нас работают и зарекомендовали себя с наилучшей стороны.

– Стало быть, это не про меня, – криво усмехнулся Слава. – Я работаю у вас без году неделю, и вы вечно придираетесь.

– Я не придираюсь, – нехорошо оскалился Зацепин. – Я мотивирую вас работать лучше. Что касается фонда, думаете, я завел о нем речь, чтобы вас подразнить? Вам выдадут нужную сумму. Я подпишу распоряжение. Без процентов, разумеется. Через четыре месяца ее начнут автоматически списывать с вашей зарплаты. Такие условия вас устроят?

– Да! – не веря своим ушам, воскликнул Слава. Его руки слегка подрагивали от накатившего облегчения. – Спасибо, Константин Игоревич! Я не ожидал... Спасибо.

– Идите уже, – усмехнулся тот и протянул ему листок с расчетами. – Напишите в бухгалтерии заявление на нужную сумму, я подпишу. И документы по "Риктору" вернулись обратно с исправлениями, будьте добры устранить до завтра. Помните про премию.

– Обязательно сделаю! – горячо выпалил Славка, подскакивая на ноги. – Прямо сейчас!

Все завертелось, как в беличьем колесе. Славка разрывался между работой, которую теперь старался делать безукоризненно, чтобы не дай бог не подвести Зацепина, неожиданно показавшего себя с другой, человеческой стороны, и больницей, где его ждал по-прежнему угрюмый и озлобленный Денис. Ни одной встречи не проходило без скандала, и Слава не понимал, почему Панин оценивал ситуацию как "прогрессирующую положительно". Щукину казалось, что они не продвинулись ни на йоту, но врач почему-то имел другое мнение, не делясь причинами своего оптимизма со Славкой. В конце концов, тот решил положиться на специалиста.