Текст книги "Флирт с дьяволом"

Автор книги: Ирина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Двадцать пять лет в тюрьме? – не веря своим ушам, повторил поэт. – За то, что у меня просрочена виза?

– Пять лет за визу и двадцать лет за участие в террористическом заговоре и попытку покушения на принцессу Стефанию де Монако! – яростно проревел инспектор.

Ему нравилась роль "плохого" полицейского.

– Что? – спросил Влад, чувствуя, как его тело покрывается липким холодным потом. – Какой террористический заговор? Какое покушение?

– Не прикидывайся идиотом! Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю! – состроил страшную рожу Гранье. – В полицию Монако позвонили и предупредили о ваших преступных намерениях.

Ничего не понимающий Драчинский тупо уставился на инспектора.

"Здесь что, уже как в Америке, даже лёгкий флирт с женщиной рассматривается, как сексуальное домогательство и считается уголовным преступлением?" – с ужасом подумал он. "Но ведь этот тип обвиняет нас в терроризме, а не в сексуальном домогательстве. И как только он додумался до такого?"

"Всё, он сломался", возликовал в душе Гранье, увидев растерянность и страх, написанные на лице поэта.

– Уведите его и заприте вместе с остальными террористами! – приказал он сержанту Леруа.

* * *

– Вы что, спятили? Как вы смеете? Вы хоть понимаете, что вы делаете? Всётаки мы находимся в цивилизованной Европе, а не в застенках сталинского Гулага, – возмущённо кричала графиня МотерсидеБелей, пока инспектор Гранье с помощью дюжего полицейского приковывал её наручниками к аппарату для развития ягодичных мышц.

– Именно так мы и поступаем с убийцами и террористами, – сурово сказал инспектор.

– Что? – переспросила Жозефина. – О чём вы говорите?

Сержант Леруа тем временем пристёгивал совершенно деморализованного Драчинского к стойке для вытяжки позвоночника.

– О том, что вы убили Марию Анжелу Маззини и инсценировали свою смерть, чтобы принять участие в организованном вашим мужем покушении на Стефанию де Монако, – объяснил Гранье.

– Я собиралась покушаться на Стефанию? – возмутилась графиня. – Да как вы смеете? Стоило мне услышать о том, что он замышляет, как я приложила все силы, чтобы спасти принцессу!

– Неужели он собирался меня убить? – вмешалась Лили. – А казался таким симпатичным. Вот бы не подумала!

Пьер Большеухов, ещё не пришедший в себя после воскрешения супруги и приёма избыточного количества коньяка недоверчиво воззрился на Жозефину.

– Нука повтори, что ты сказала! Да что ты такое несёшь? – растерянно спросил он. – Что я замышлял? И вообще, что ты можешь знать о моих планах?

– Вы спятили! – гневно посмотрел на инспектора Харитон. – Вы что, всерьёз обвиняете нас в терроризме?

– Именно так, – удовлетворённо кивнул головой Гранье, приковывая Ерофеева к шведской стенке.

– Эта стерва решила окончательно меня угробить! – простонал Пьер.

– Теперь я понимаю, почему большинство мужчин считают семейную жизнь сущим адом, – ввернул Драчинский. – Если я выберусь из этой передряги, клянусь, я навсегда останусь холостяком.

– Да как вы смеете так с нами обращаться! – задохнулся от ярости Харитон. – А ордер на арест у вас есть? Я требую немедленно пригласить сюда моего адвоката!

– Ладно, до свидания, девочки и мальчики, – усмехнулся инспектор. – Скоро мы вас перевезём в полицейское управление, а там уже допросим так, как обычно допрашиваем террористов, особенно тех, кто покушался на жизнь особ королевской крови.

* * *

– Ну как? Здорово я придумал? – проскользнув в соседнюю комнату, обратился Гранье к репортёру. – Вот увидишь, сейчас они сами всё выложат! Одевай наушники! – добавил он, подсоединяя их к передвижной станции перехвата, выгодно отличающейся качеством передачи звука от той, которую Эжен приобрёл в магазине «Всё для шпиона».

– Кошмар какойто, – поморщился репортёр. – Ничего не понимаю! Они хором орут на разных языках, и, вдобавок, когда они дёргаются, наручники громыхают о железо.

– Ничего. Всё записывается на плёнку, – успокоил его инспектор. – Потом эксперты разберутся и переведут.

* * *

Харитон Ерофеев чувствовал, что ещё немного, и он окончательно озвереет. Влад, Лили, Пьер и графиня одновременно чтото кричали и отчаянно жестикулировали. Бьющиеся о тренажёры наручники гремели, как цепи растревоженного Кентервильского привидения.

– Тише! Заткнитесь все! – заорал он пофранцузски.

На короткое мгновение воцарилась тишина.

– Я хочу понять, какого чёрта этот безмозглый французский кретин, вообразивший себя Шерлоком Холмсом, решил обвинить нас в террористической деятельности и заговоре против принцессы, – злобно сказал Харитон.

– А вот меня это ни капельки не удивляет, – ядовито отозвалась графиня. – Непонятно только, чего ради этот недоумок и меня причислил к вашей компании.

* * *

– Ну, наконец они заговорили по очереди, – с облегчением вздохнул репортёр. – Теперь хоть чтото можно разобрать.

– Попались, голубчики! – радостно потёр руки Гранье. – Сейчас они сами всё выложат, как миленькие!

– Вы в этом уверены? – спросил Ледрю. – Создаётся впечатление, что они все весьма невысокого мнения о ваших умственных способностях.

– Ничего! – усмехнулся инспектор. – Плевать, что они обо мне думают. Главное – разоблачить террористов!

* * *

– Значит, этот идиот обвиняет нас в терроризме, а вас это почемуто не удивляет? – инквизиторски посмотрел на графиню Харитон. – А ведь даже для меня это новость!

– Всё очень просто! – мстительно усмехнулась Жозефина. – Я собственными ушами слышала, как вы и мой муженёк собирались объединиться с террористами из Корсиканского Фронта Национального Освобождения, чтобы похитить принцессу Стефанию!

– Бред какойто! – покачал головой Ерофеев.

– Вотвот! – всхлипнул Драчинский. – Этот чёртов мент, когда допрашивал меня, сказал, что ктото позвонил в полицию Монако и сообщил, что мы готовим покушение на Стефанию.

– Интересно, кто бы мог додуматься до такого? – задумчиво произнёс Харитон.

Большеухов с ненавистью посмотрел на жену.

– А ведь это твоих рук дело, паскудная стерва! – прорычал он. – Да как тебе в голову пришло устроить такую подлянку? И это после того, как ты убила девушку Алекса и прикинулась мёртвой?!!

– Это я устроила подлянку? – возмущённо закричала графиня. – Ты ещё смеешь отпираться, заговорщик? Да у меня на плёнке записан весь ваш разговор! Вы сами рассказываете о том, что русская мафия и Корсиканский Фронт Национального Освобождения собираются объединиться для того, чтобы похитить Стефанию де Монако!

– Она окончательно свихнулась! – простонал Пьер. – Эта старая дура всегда была чокнутой!

– Я следила за тобой! – торжествующе воскликнула Жозефина. – Я наняла частного детектива, и он записал всё, о чём вы говорили у бассейна!

– Вы что, понимаете порусски? – поинтересовался Ерофеев.

– Очень надо! – фыркнула графиня. – Да я бы ни за какие коврижки не стала учить этот отвратительный варварский язык!

Харитон нахмурился. Ему было неприятно, когда иностранцы непочтительно отзывались о его родном языке.

– Да будет вам известно, что русский язык, это один из самых выразительных и образных языков в мире, – завёлся он. На этом языке творили такие гении, как Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой…

– Ради бога, Харитон, только не начинай! – взмолился Большеухов. – Сейчас не самое подходящее время пропагандировать русскую литературу. В данный момент для нас гораздо важнее понять, чего ради нас сочли террористами, и откуда взялась эта плёнка. Мы ведь в жизни такого не говорили!

– Я знаю откуда! – вмешался Влад. – Эта женщина – маньячка! Она сама смонтировала эту запись, чтобы окончательно испортить тебе жизнь!

– Ничего я не монтировала! – возмутилась графиня.

Она ненадолго задумалась.

– Может быть, я чтото не так поняла, – задумчиво добавила она.

– Да как ты, вообще, не зная русского языка, смогла понять, о чём мы разговаривали? – озверел Пьер.

– Я обратилась к Сержу Оболенскому, и он всё перевёл, – объяснила Жозефина.

– Серж Оболенский – это отец Алекса? – оживилась Лили.

– И этот Серж Оболенский утверждает, что мы говорили о том, что русские и корсиканцы собираются похитить Стефанию де Монако? – настаивал Большеухов. – А он хоть умеет говорить порусски?

– Говоритьто он умеет, – сказала графиня, – только вот запись была такая плохая, что он почти ничего не смог понять, только то, что в разговоре упоминалась русская мафия, принцесса Стефания и Корсиканский Фронт Национального освобождения.

– Так… – скрипнул зубами Большеухов. – И после этого ты тут же позвонила в полицию и обвинила меня в терроризме! Тебе было мало того, что ты терзала меня одиннадцать лет подряд, трахалась направо и налево, лишила меня наследства и выгнала меня из дома! Для полного счастья тебе ещё потребовалось обвинить меня в терроризме!

– Нет, – смутилась Жозефина. – Клянусь, я ничего не сообщала полиции! Думаю, это Серж позвонил, просто на всякий случай, хотя я специально просила его никому ничего не говорить. Он ведь так толком и не понял, что на самом деле было записано на плёнке!

– Так вот, дорогая жёнушка, – угрожающе произнёс Пьер. – Или ты прямо сейчас передашь в полицию ту самую плёнку, и они немедленно расшифруют весь разговор на своей аппаратуре, или я сделаю заявление о том, что во главе террористического заговора стояла ты, а мои друзья меня подержат!

– Но я же не имею к этому никакого отношения! – возразила Жозефина.

– А я имею? – заревел Пьер. – Так какого чёрта я сижу здесь, прикованный к какомуто кошмарному агрегату? Ну уж нет! Я долго тебя терпел, но эта выходка уж точно не сойдёт тебе с рук! Я об этом лично позабочусь!

– Ладно, успокойся, – вмешался Харитон. – Не стоит ради мести самому на себя наговаривать и обвинять себя в преступлениях, к которым ты не имеешь никакого отношения. Вся эта теория инспектора о терроризме – полный бред, а сам он не более чем безмозглый провинциальный полицейский, мечтающий раскрыть преступление века. Судя по тому, что нам известно, кроме звонка в полицию, у него на нас вообще ничего нет. Именно поэтому он не повёз нас в полицейское управление. То, что он, без официального выдвижения обвинения, приковал нас здесь наручниками, абсолютно незаконно. Я не потерплю, чтобы наглые французские менты обращались с нами подобным образом. Если понадобится, я дойду до министра юстиции, я потрачу на взятки миллион долларов, но, клянусь, этот придурок вылетит из полиции без надежды на пенсию и без выходного пособия. А мадам Жозефина тоже получит своё. Она сядет в тюрьму за убийство.

– Какое убийство! – закричала графиня. – Я вообще эту девку не знаю! В жизни её не видела! Она угнала мой феррари, пока я гналась за Луиджи!

– А вот эту историю ты расскажешь инспектору Гранье, – нехорошо усмехнулся Ерофеев. – Онто у нас умеет ловить преступников!

* * *

– Вот вы и разоблачили террористический заговор, – усмехнулся Ледрю. – Жаль, накрылись мои статьи. Честно говоря, вся эта история с террористами с самого начала показалась мне слишком странной.

– Чёрт, – выругался инспектор. – Похоже, я влип.

– Ещё как, – подтвердил репортёр. – Насколько я знаю месье Ерофеева, это серьёзный человек. Он не из тех, кто бросает слова на ветер. Если он ухитрился выбраться из России, прихватив с собой сумму, равную годовому бюджету Красноярского Края, то для него уничтожить провинциального инспектора французской полиции – плёвое дело. На вашем месте я бы побыстрее его освободил и принёс ему свои извинения.

– Да, нехорошо получилось, – печально согласился Гранье. – Но ничего, у меня ещё остались коекакие козыри.

– А если убийца с вашей подачи вдобавок прикончит Алекса Оболенского, вам останется только застрелиться, – добавил Ксавье. – Его отец тоже весьма известная личность.

– Этого ещё не хватало! – простонал инспектор. – Нет, с этим рокером ничего не должно случиться. Я буду лично руководить всей операций.

– Ну, в таком случае ему уж точно ничего не грозит, – усмехнулся репортёр. – Хотя на вашем месте я бы не слишком на него полагался. Я ещё ни разу не слышал о том, чтобы убийц ловили с помощью дюжины перчаток для разделки рыбы.

* * *

Предсмертный кошмар неторопливо и аккуратно повязывал на шее синебелый платок из плотного шёлка. Затем он надел просторную джинсовую рубаху и так же неторопливо застегнул её до самого верха.

Пристально оглядев себя в зеркале, он поправил платок и улыбнулся своему отражению. В таком прикиде рокер выглядел, как настоящий ковбой.

Алекс пригладил руками волосы, бросил в зеркало прощальный взгляд и вышел из комнаты.

* * *

Эжен Карданю метался по своему номеру, как затравленный зверь. За последние часы его жизнь стала сущим кошмаром. Впервые после того, как он украл деньги из банка и ударился в бега, Карданю с сожалению вспомнил о своей спокойной размеренной жизни в маленькой и сонной, как заросший илом пруд, деревушке под Авиньоном. Казалось, что с той поры прошли десятилетия, да и вообще всё это было не с ним, а с какимто другим Эженом, мечтавшем о славе и о подвигах во имя Франции.

И вот теперь полицейские арестовали его любимую Жужу, которая, как выяснилось, тоже оказалась убийцей, и, что было гораздо хуже, она оказалась замужней женщиной! А тут ещё и эти два убийства! Отель полон полицейских! Ещё немного, и они начнут копаться в его прошлом, и тогда…

Карданю почти не сомневался, что настанет и его черёд, и этот вредный полицейский инспектор, выяснив, кто он такой, арестует его и засадит в тюрьму на долгие годы. Тюрьмы он уж точно не переживёт.

Неожиданно Эжен почувствовал прилив вдохновения. В конце концов, в его венах текла кровь Капетингов и самого Филиппа Четвёртого Красивого. Он не будет пассивно сидеть здесь, ожидая, пока решится его судьба. Нет! Он возьмёт судьбу в свои руки. Свою судьбу и судьбу Жозефины. Ему просто надо узнать, где полицейские её держат, затем освободить её и вывезти из страны. С их деньгами они смогут жить припеваючи до конца своих дней гденибудь на Таити или на Сейшельских островах.

Приняв это решение, Карданю принялся лихорадочно обыскивать номер. Он помнил, что после того, как в отель заявилась полиция, Жозефина на всякий случай засунула пистолет в какоето укромное место. В конце концов Эжен обнаружил его спрятанным за вентиляционной решёткой.

"Надо большим пальцем снять оружие с предохранителя, а потом нажать на курок", – вспомнил Карданю слова Марсельского маньяка.

"Хорошо, что этот пистолет такой маленький", подумал Эжен. "Из него будет легче прицеливаться, да и отдача не такая, как у того проклятущего "кольта". Он мне тогда чуть кисть не вывернул!"

В кого он собирается прицеливаться, Карданю не знал, но крошечный "Литтл Том" придавал ему уверенность, которой ему обычно так недоставало.

Эжен сунул пистолет в карман и вышел за дверь.

* * *

– Вы не возражаете, если я пойду с вами? – спросил Ледрю у инспектора.

– Зачем? – мрачно сказал инспектор. – Чтобы стать свидетелем моего поражения? Чтобы написать обо мне разгромную статью, за которую вам щедро заплатит этот "новый русский"?

– Ну зачем же так мрачно смотреть на вещи, – пожал плечами репортёр. – Все мы делаем ставки в игре, которая называется жизнь. Иногда мы выигрываем, иногда проигрываем. В этот раз вы поставили на неверный номер и проиграли. Теперь вам надо с наименьшими потерями выпутаться из ситуации, в которой вы оказались. Может, я чемто смогу помочь. Постараюсь успокоить этого бывшего нефтяного магната.

– Узнаю стиль нашего психотерапевта, – вздохнул Гранье. – Впрочем, вы правы. Моральная поддержка мне не помешает.

* * *

Эжен спустился вниз по ступенькам. Холл был пуст. Сидевший за регистрационной стойкой Грегуар Шартье лениво листал журнал.

"Куда же её отвели?" – подумал Карданю, незаметно проскользнув в ресторан.

Там тоже никого не было.

На лестнице раздались торопливые шаги. Эжен осторожно выглянул изза ресторанной двери и увидел пересекающего холл Предсмертного кошмара.

Несмотря на то, что в кармане у него лежал пистолет, Эжен ощутил приступ патологической паники. Выходивший невредимым из всех катастроф рокер напоминал Карданю бессмертного Дункана Маклауда. При виде его Поросёнок уже рефлекторно начинал испытвать благоговейный ужас.

Эжен позабыл о полиции, о своём благородном порыве отыскать и спасти Жужу. Сейчас в его голове билась только одна мысль: стать невидимым и забиться в первую попавшуюся щель, спрятаться там, где Предсмертный Кошмар никогда его не обнаружит.

Карданю в панике осмотрелся кругом. Слева от него уходила вниз маленькая узкая лестница. Куда она вела, он не знал. Осторожно ступая, чтобы не наделать шума, Эжен подкрался к лестнице и устремился вниз по ступенькам.

* * *

– Что это вы так тепло оделись? Горло болит? – спросил Грегуар Шартье у спустившегося в холл Предсмертного Кошмара.

– Простудился после холодного душа на дискотеке, – ответил рокер, поправляя завязанный на шее платок. – А где все? Даже полицейские кудато запропастились!

– Постояльцы сидят по номерам, полицейские все снаружи, обороняют отель от своры обезумевших папарацци, а инспектор в тренажёрный зал пошёл, – сказал консьерж.

– Потренироваться решил? – удивился рокер.

– Да нет. Вроде он там графиню и русских допрашивает, – объяснил Грегуар. – Темное дело с этими убийствами. Я всётаки думаю, что это Фавроль всех прикончил. Ведь это именно у него из кармана выпали пряди волос Манчини и его подружки, а потом полиция нашла в него в комнате тайник, где хранились волосы его предыдущих жертв.

А вы как считаете?

– Чёрт его знает, – пожал плечами Алекс. – Я вообще не понимаю, чего ради Фавролю понадобилось убивать этих людей. Ведь даже изза несчастных случаев отель потерял почти всех клиентов, а теперь, после того, как здесь зарезали Луиджи и Ивон, туристы вообще перестанут приезжать в "Пик Дьявола". Где же тут логика?

– Разве поймёшь этих серийных убийц? – с горечью произнёс Шартье. – Они же психопаты. А психопаты с логикой не в ладах. И как только полицейские упустили Фавроля? Не хватало ещё, чтобы он вернулся сюда и ещё когонибудь прирезал.

– Даже если он вернётся, вряд ли ему удастся пробраться в гостиницу, – заметил Предсмертный кошмар. – Полиция дежурит на всех входах и выходах.

– Полиция вообще ни на что не годится, – поморщился Грегуар. – Восемь убийств, совершённых Фавролем, она расценила, как несчастные случаи. Так что я бы особо не полагался на полицейских.

– Что верно, то верно, – согласился рокер. – Скорей бы всё это закончилось, а то сидишь здесь, как в тюрьме. В жизни не видел более унылого места!

– Ну это вы зря, – возразил консьерж. – Наш отель – довольно известное место, своего рода местная достопримечательность. Его здание было построено в середине прошлого века и полностью реконструировано вскоре после второй мировой войны. Реконструкция не коснулась лишь наших знаменитых подземелий.

– Подземелий? – заинтересовался Алекс. – Здесь что, есть подземелья?

– Ну, подземелья – это слишком сильно сказано, – улыбнулся Шартье, – хотя по традиции их называют именно так. На самом деле это несколько подвалов, соединённых напоминающими лабиринт переходами.

– А зачем комуто потребовалось устраивать в подвалах лабиринты? – удивился ПК.

– Об этом надо было бы спросить у архитектора, – пожал плечами Грегуар. – Но получилось красиво. Кирпичные своды, арки, а уж винный погреб – просто загляденье! Кажется, что попадаешь в средневековый замок.

– А можно посмотреть? – спросил рокер. – Хоть развлекусь немного.

– Конечно. Без проблем, – ответил консьерж. – Войдёте в ресторан, там слева спускается вниз узкая лесенка. Дверь в подвал не заперта. Только вам придётся включить свет. Выключатель справа на стене, сразу да дверью.

– Спасибо, – обрадовался Предсмертный кошмар.

* * *

При виде вошедших в тренажёрный зал Гранье и Ледрю, Харитон скрипнул зубами от ярости.

– Значит вы решили раскрыть террористический заговор, инспектор? – ядовито произнёс он. – Что, повышения по службе захотелось? Или медальку получить? Будет вам повышение! И медалька вам будет! Так вот! Для начала я настаиваю на своём праве на телефонный звонок. Затем я требую присутствия своего адвоката. А за то, что вы, даже не предъявив мне официального обвинения, незаконно задержали меня, подвергали меня издевательствам и унижениям, приковав меня к этой железяке, как последнего галерного раба, я подам на вас в суд, на вас лично и на ваше полицейское управление. Между прочим, у меня есть выход на министра юстиции! Вы сами у меня сядете в тюрьму за то, что осмелились совершить подобное насилие надо мной и моими друзьями!

– Я пришёл, чтобы принести вам мои извинения, – вежливо сказал инспектор. – Нас ввели в заблуждение. К счастью, полиция во всём разобралась, и обвинение в террористическоё деятельности снимается с вас.

– Что с вами случилось, инспектор? – удивлённо вскинул брови Ерофеев. – И с чего это вдруг вы решили, что мы ни в чём не виноваты? Ведь не далее, как полчаса назад вы утверждали, что мы – сборище убийц и террористов.

– Просто мы получили некоторую дополнительную информацию, – объяснил Гранье.

– И что же это за информация? – язвительно поинтересовался Харитон. – Да ни хрена вы не получали! Знаю я ваши ментовские штучки! Держу пари, что вы подслушивали наш разговор, причём наверняка без санкции соответствующих органов. К вашему сведению, это называется вмешательством в личную жизнь и нарушением гражданских прав. За это вы тоже ответите перед законом.

– Зато я не укрываю у себя в доме нелегальных эмигрантов, – отпарировал Гранье. – Только за это французское правительство вполне может лишить вас вида на жительство и выслать из страны.

– Ну уж нет, – возразил Ерофеев. – Это обычный турист. Просто я случайно встретил земляка и ненадолго приютил его. Я вообще не смотрел ему в паспорт.

– А вот это вы объясните службе эмиграции, – холодно произнёс инспектор. – А ваш подопечный отсидит в тюрьме по полной программе, причём по моей личной просьбе для него подберут особую камеру.

– Нет! – взмолился Драчинский. – Только не это! Харитон, миленький, будь другом, спаси меня! Век буду тебе благодарен!

– Ишь как запел! – мстительно заметил Большеухов. – Может ты и меня заодно "миленьким" назовёшь? В тюрьме тебе самое место!

– Ты что? – жалобно посмотрел на него поэт. – Мы же земляки! Ты не можешь всерьёз говорить такое! Ну хочешь, я тебе поэму посвящу?

– А вот этого не надо, – покачал головой Пьер. – Лучше посвяти поэму моей жене и бравому инспектору Гранье.

– Ну так что, мы договоримся? – поинтересовался инспектор.

– Это, как я понимаю, шантаж? – сердито спросил Ерофеев.

– Ну что вы! – всплеснул руками Гранье. – Как можно! Лучше назовём это дружеским соглашением о сотрудничестве и взаимопомощи.

– Ладно, – вздохнул Харитон. – Может, наконец, вы снимите с нас эти проклятые наручники?

* * *

Эжен Карданю, натыкаясь в темноте на стены, брёл по знаменитым подвалам отеля. Темноту Эжен не любил. К подземельям он тоже относился с опаской. И теперь в каждом углу ему мерещились скелеты и большие голодные крысы.

"И зачем только я забрался так далеко?" – подумал Карданю. "Кажется, я заблудился! Кто же мог подумать, что здесь подвал величиной с Мамонтову пещеру! Я читал о туристах, потерявшихся там. Когда их нашли, от них остались только обглоданные крысами кости. Какая страшная смерть!"

Внезапно вспыхнувший свет на мгновение ослепил Эжена.

"Слава богу! Сюда идут люди. Меня найдут!" – возликовал Карданю.

Под низкими сводами, отдаваясь гулким эхом, зазвучали тяжёлые размеренные шаги. Эжен зажмурился и молитвенно сложил руки.

"О Господи", взмолился он. "Сделай так, чтобы я ошибся!"

Однако шестое чувство с непоколебимой уверенностью заявляло, что по лабиринту шагал не кто иной, как Предсмертный кошмар. Более того, вполне возможно он искал именно его, несчастного, до смерти перепуганного Поросёнка.

Встреча с рокером ужасала Эжена ещё больше, чем перспектива заблудиться в подвале отеля. Карданю заметался, отыскивая место, где можно было бы укрыться. Завернув в очередной коридор, он оказался в большом просторном погребе с колоннами и сводчатым потолком. Погреб был уставлен стойками, заполненными сотнями винных бутылок. Эжен юркнул за одну из них и затаился, сжавшись в комок. На всякий случай он достал из кармана пистолет и сжал его в потной дрожащей руке.

Прошло несколько томительных минут. Шаги в коридоре то отдалялись, затихая, то приближались, и, в конце концов, сбылись худшие опасения Эжена. В винный погреб вошёл Алекс Оболенский.

Ладони Карданю вспотели ещё сильней. Ему казалось, что стук его сердца можно было услышать даже на улице.

Предсмертный кошмар немного потоптался в центре зала, оглядывая помещение, а потом принялся неторопливо и с интересом разглядывать бутылки, лежащие на стойках.

"Сколько же он собирается здесь торчать", – подумал Эжен. "Ещё немного, и меня точно хватит инфаркт!"

Неожиданно свет снова погас. В первый момент темнота, воцарившаяся в подвале, показалась Эжену непроглядной, но затем он заметил узкие полосы света, падающие из вентиляционных отверстий. Этого света оказалось достаточно, чтобы различить размытые сероватые контуры винных стоек и фигуру Предсмертного кошмара, спокойно стоящего с бутылкой в руке.

Карданю восхитился мужеством рокера. Создавалось впечатление, что тому было совершенно всё равно – включён или выключен свет, заблудится он или нет в страшных подземных лабиринтах. Алекс неторопливо подошёл к одному из вентиляционных отверстий, расположенному у него над головой, и поднёс бутылку к свету, пытаясь рассмотреть, что было написано на этикетке.

Он рассматривал этикетку так долго, что Эжену показалось, что рокер застыл так навсегда, превратившись в экспонат музея восковых фигур.

Размышляя о том, чем заинтересовала Предсмертного кошмара обычная бутылка вина, Эжен не сразу заметил, как за спиной рокера неслышно выросла чёрная, словно сотканная из мрака фигура. В полосе света тускло сверкнуло длинное лезвие занесённого вверх ножа.

– Берегись! – заорал Карданю, но было уже поздно.

Лезвие с размаху опустилось вниз, вспарывая горло Алекса.

Эжен зажмурил глаза и пронзительно завизжал. Он понял, что настал его последний час. Этим криком он выдал себя. Теперь убийца его не пощадит.

Раздался страшный грохот, звон бьющегося стекла, и в лицо Карданю плеснуло вино из разбившейся бутылки.

"Убийца ищет меня!" – ужаснулся Эжен, открывая глаза.

"Нет, это невозможно!" – подумал он. "Никто не может жить с перерезанным горлом!"

На полу сцепились в отчаянной схватке Предсмертный кошмар и убийца. Осколки стекла хрустели под их телами.

"Он точно бессмертный Дункан Маклауд!" – подумал Карданю, устремляясь к выходу.

К его ужасу, выход был перекрыт упавшей стойкой.

Эжен попытался её отодвинуть, но у него не хватало сил. Подвывая от страха, он повернулся к дерущимся.

Убийца опрокинул рокера на спину и, оседлав его, держал лезвие ножа почти у самой шеи Предсмертного кошмара. Алекс изо всех сил удерживал руку убийцы, но смертоносное лезвие миллиметр за миллиметром приближалось у цели.

В этот момент Карданю вспомнил, что в руке у него пистолет.

– Алекс, держитесь! – крикнул он.

Эжен попытался прицелиться, но пистолет плясал в его руках, упрямо не желая замереть хотя бы на несколько секунд, чтобы дать ему возможность получше прицелиться.

– Руки вверх! – дрожащим голосом скомандовал Карданю. – Или я буду стрелять!

– Нет! Не стреляй! Не надо! – умоляюще взвыл Предсмертный кошмар.

Но Эжен не услышал его. Памятуя урок Марсельского маньяка, Карданю большим пальцем опустил вниз рычаг предохранителя и нажал на спуск.

Слова Предсмертного кошмара потонули в грохоте выстрела, эхо которого многократно отразившись от кирпичных сводов, прокатилось по подземелью.

– Ааа! – заорал рокер. – Ты ранил меня, проклятый кретин! Уже второй раз! Ну погоди, я до тебя доберусь! В этот раз я точно убью тебя!

"Ну всё! Вот теперь это действительно конец!" – мелькнуло в голове у Эжена. "Кто бы из них ни остался в живых, он всё равно меня прикончит!"

Карданю зажмурился, чтобы не видеть, куда летят его пули, и принялся лихорадочно нажимать на курок.

* * *

– Вы слышали? Это выстрелы! – насторожился Ледрю.

– Чёрт! Оболенский! Этот идиот решилтаки проявить самостоятельность! Я же запретил ему чтолибо делать без полицейского прикрытия! – простонал Гранье.

– Помоему, стреляли там, – указал направление Харитон.

– Это в подвале! – крикнул инспектор, выхватывая из кобуры пистолет. – За мной!

* * *

– Не убивайте меня! – падая на колени, взмолился Эжен.

В подвале снова вспыхнул свет, озарив скорчившегося от ужаса Поросёнка. Эжен судорожно сжимал в руке дымящийся "Литтл Том". На полу неподвижно лежал мужчина в чёрном спортивном трико и чёрной трикотажной маске с прорезями для глаз, носа и рта.

Зажимая рукой кровоточащую рану на бедре, Предсмертный кошмар с ненавистью глядел на Карданю.

– Ну что, доволен? Пустилтаки мне кровь! – прорычал он. – Какого чёрта ты опять в меня стрелял?

– Я не хотел! Клянусь, я не хотел! Я целился в убийцу, – всхлипывая, оправдывался Карданю.

–  Ты самубийца, чёртов поросёнок! – покачал головой рокер.

Повалив закрывающую вход стойку на пол, инспектор Гранье перепрыгнул через неё, сжимая в руке пистолет.

– Алекс! Ты в порядке? – с облегчением спросил он.

– Убери отсюда этого кретина, или я за себя не ручаюсь, – попросил Предсмертный кошмар, указывая на Эжена.

Полицейский подошёл к лежащему на полу мужчине и стянул с него маску. Тот застонал и пошевелился.

– Так я и думал. Грегуар Шартье, – удовлетворённо сказал инспектор.

– Можете сфотографировать меня с пойманным преступником, – добавил он, обращаясь к Ледрю.

* * *

Зал ресторана отеля «Пик Дьявола» был набит до отказа. Инспектор Гранье, наконец, позволил измученным ожиданием журналистам пройти внутрь. Верный своему обещанию, он назначил прессконференцию лишь после того, как Ледрю связался со своим агентом и через него выгодно продал в газеты и журналы фотографии и эксклюзивный материал о серии страшных преступлений, распутанных ловким инспектором.

– Вы только посмотрите на нашего мента, – усмехнулся Харитон. – Он сияет так, словно сам обезвредил преступника!

– В любом случае вся слава достанется ему, – заметил Большеухов. – Хотя на самом деле за подобные методы ведения расследования его следовало бы разжаловать в патрульные.

Вошедшие последними Лили Кюизо и Предсмертный кошмар огляделись в поисках свободного столика. Незанятыми оставалсь только два места.

– Ой! Он хочет меня убить! – пискнул Эжен, увидев, как рокер пробирается к ним.

– Да не тронет он тебя! Веди себя, как мужчина! – раздражённо сказала ему Жозефина.

– Вы не возражаете, если мы присядем за ваш столик? – спросил Предсмертный кошмар.