Текст книги "Химеры в саду наслаждений"
Автор книги: Ирина Арбенина
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Некий звук вдруг привлек его внимание. Странный звук… Похожий на нежное, с легким свистом и подвыванием, рычание. С некоторой опаской оглядевшись – от этого чудного сада можно было ждать чего угодно, – Дамиан отправился на звук.
Смешно… Это был… храп.
Всего лишь храп. Тривиальный храп. Впрочем, разбивающий вдребезги магию заколдованного сада.
Неподалеку, под зелеными опахалами саговой пальмы, Дамиан обнаружил и источник храпа – полную пожилую, как будто с картинки «Домик в деревне», украшающей пакеты с молоком, женщину в шерстяных носках и с вязаньем в руках.
Детектив поднял газету, свалившуюся с колен похрапывающей дамы, повертел ее в руках и положил рядом на стол, на стопку таких же газет. В глаза бросились отмеченные карандашом номера. Рядом с газетой лежали также билеты лотереи «Динго»…
Дамиан с любопытством взглянул на газетную стопку. Вот как, спящая дама – постоянная читательница газеты, публикующей результаты «Динго-лотереи». Она не пропустила ни одного номера!
Филонов немедленно записал номера лотерейных билетов, лежащих рядом на столике.
Старушка ищет удачи?
Между тем женщина застонала, словно ей снился какой-то скверный сон.
Рискуя быть застуканным на месте, детектив все же прихватил еще, аккуратно завернув в платок, и надкусанное яблоко, лежавшее у старушки на коленях.
– Что вы тут делаете? – вдруг прошипел за его спиной садовник Бреннер.
Заподозрив неладное, Вольф прервал бессмысленный разговор по телефону с какой-то странной девушкой, которая терзала его глупыми вопросами, и, не обнаружив поблизости Дамиана, встревоженный, отправился на его поиски.
– Вы уходите? Обещали ведь сразу удалиться!
– Да-да, разумеется, уже ухожу. И немедленно! – И Дамиан не торопясь направился к выходу. – А кто эта дама? Там, под пальмой… – мимоходом осведомился он.
– Это… госпожа Цветкова, – нехотя пробормотал Бреннер.
– Она тут работает?
– Да, недавно.
– Кто-то из прислуги?
– Я не знаю, каковы ее обязанности. Я вам уже говорил, – Бреннер поморщился, – мы не обсуждаем, кто и чем занимается в этом доме. Кажется, она в отличие от меня занимается не садом.
Бреннер не стал уточнять, что пожилая дама, спящая под саговой пальмой, была той самой особой из новеньких, что и заменила прежнюю горничную. Ту, что не в силах была контролировать свою страсть к болтовне. Одна из немногих, с кем Бреннеру доводилось видеться в доме, не считая изредка повара и охраны.
*
– Вот что, Арина…
– Да, босс?
– Как вы относитесь к азартным играм?
– То есть?
– Ну, например, вы верите, что можно выиграть в «Динго-лотерею»?
– Нет. А что?
– А то… Что, если некая немолодая уже, пятидесяти-шестидесяти лет, женщина, аккуратная, довольно здравомыслящая, в шерстяных носках, все-таки, несмотря ни на какие доводы рассудка, страстно мечтает выиграть в эту самую «Динго-лотерею»?
– Какую сумму?
– Ну, допустим, не очень круглую. Может она ее вдруг выиграть?
– Ну, если не очень круглую…
– Очень надо, чтобы она выиграла, Стэплтон!
– Ох, – вздохнула Арина. – Что с вами поделаешь! Если бы существовали лицензии на работу волшебником…
– Да?
– Я бы уже могла претендовать.
– Так что?
– Попробую что-нибудь сделать.
– Вот и отлично!
И Филонов по обыкновению отвернулся к окну, раздумывая над результатами только что проделанной экспертами работы.
На бокале, который Дамиан так бесцеремонно прихватил из «сада наслаждений», были только одни отпечатки. Те же, что и на глянцевой кожуре импортного надкусанного яблока.
Таким образом, выяснилось, что принадлежали отпечатки пальцев Алле Степановне Цветковой, профессиональной сиделке, даме с фельдшерским образованием и хорошим послужным списком. Ее данные, то бишь резюме, Филонов без труда обнаружил в агентстве по найму. Но и там – рано было радоваться! – на вопрос, к кому трудоустроилась в последний раз госпожа Цветкова, ему ответить не смогли. В компьютере таких данных не было. Так же, как и в случае с Бреннером, ответ на вопрос, кто хозяин, нанявший на работу этих людей, оставался неизвестен.
Однако понятно было, что вино из бокала в прекрасном «саду наслаждений» пила не Алла Степановна. Очень дорогое, шикарное французское вино… Вряд ли прислуга позволила бы себе так роскошествовать. Скорее всего, Цветкова просто занималась сервировкой стола. Пил чудесное то винцо кто-то другой. Скорее всего, хозяин или хозяйка, тот самый таинственный обладатель дома и роскошного сада. Но как он умудрился сделать такое – держать в руке бокал и не оставить отпечатков?
По-видимому, все это означало… Вот именно! Что же все это в самом деле могло означать?
ГЛАВА 24
Это был, пожалуй, самый выгодный контракт Аллы Степановны Цветковой. Единственное неудобство: в доме-саду, где ей теперь приходилось работать и жить, у Цветковой постоянно болела голова. Жить среди пальм! Такое ведь надо учудить, будто мы негры какие-то африканские… От сладко пахнущих цезальпиний у Цветковой чесалась кожа, а при взгляде на плоды киви, свисающие обильно с веток над головой, Алле Степановне хотелось соленых огурцов.
Однако это был действительно самый выгодный контракт Цветковой. Выполнив его, она смогла бы обеспечить себе старость до конца своих дней. Алла Степановна даже выбрала уже надежный банк, куда намеревалась поместить заработанные нелегким трудом деньги.
Дело в том, что страх необеспеченной старости преследовал немолодую уже Аллу Степановну более, чем любой другой кошмар. Из-за отсутствия в стране во времена ее трудоспособного возраста цивилизованной системы пенсионного накопления этот ужас был теперь похлеще любого фильма ужасов.
Контракт был гарантией нормальной старости. И уж разумеется, работа эта была понадежнее игры в «Динго-лотерею», хотя игре Алла Степановна и предавалась со всей страстью своего пожилого возраста. Того самого, еще не совсем старого, возраста, когда человек невольно задается вопросом: а куда, собственно, теперь, когда позади и любовные романы, и прочие заботы и хлопоты молодости, тратить ей все еще кипучую ее энергию?
Алла Степановна ответила на вопрос по-своему: сиделка Цветкова не пропускала ни одного розыгрыша знаменитой «Динго-лотереи».
Но, увы, Алле Степановне еще ни разу не повезло.
А ведь как знать? Если бы ей повезло, разве бы стала она жить в пугающем ее странном саду, в котором у нее постоянно чесалась кожа? В саду, похожем на рай, но иногда, непонятно отчего, пугающем Аллу Степановну, как ад…
Главное же, Цветкова даже не имела возможности с кем бы то ни было обсудить свои впечатления. Дело было даже не в том, что кругом и не было почти никого. Чудной садовник Бреннер был единственным, пожалуй, кто подошел бы на роль собеседника. Однако обсуждать впечатления Алле Степановне Цветковой было строжайше запрещено. Ей полагалось ничего не видеть и не слышать вокруг себя. Согласно договору.
Но Цветкова-то видела и слышала отлично. Гораздо больше, чем тот же садовник Вольф Бреннер, имеющий дело только с растениями…
Сегодня, вновь размышляя о странностях своей нынешней жизни и новой работы, Алла Степановна выполнила свои обычные ежедневные профессиональные обязанности. И удобно расположилась на отдых на своем привычном месте в плетеном кресле-качалке под саговой пальмой.
Цветкова с заметным нетерпением открыла газету, в которой были напечатаны номера очередного розыгрыша «Динго-лотереи», привычно пробежала цепким взглядом по длинным столбцам из цифр – и ахнула!
Ахнула и схватилась за сердце.
Фантастика! На билет, который она купила накануне, выпал выигрыш.
*
Садовник Вольф Бреннер действительно мало что мог сообщить сыщику Дамиану Филонову, даже если бы очень захотел. Дело было не только в запрете на болтовню, который, согласно заключенному договору, пунктуальный Вольф Бреннер строжайше соблюдал.
Бреннер не лгал Дамиану, утверждая, что никогда не видел своего хозяина или хозяйку. Как ни странно, но Вольф действительно даже не знал их.
На следующий после покупки гардении день, как обычно в назначенное по телефону для аудиенции время, Вольф появился в своем «саду наслаждений» и подошел к цветущей ширме.
– Добрый день! – поздоровался он.
– Вряд ли… – вкрадчиво прошелестел из-за ширмы уже хорошо знакомый ему странный голос. – Вряд ли этот день добрый. Впрочем, как и всякий иной!
Садовник осторожно и предусмотрительно промолчал в ответ на это, мягко говоря, пессимистическое замечание.
– Впрочем, как бы там ни было, перейдем к делу, – предложил голос.
– Я слушаю, – Вольф предупредительно наклонил голову.
– Гардения хороша. Но мне бы хотелось, чтобы у нашей одинокой гардении появились м-м… друзья… – продолжил голос. – Что вы думаете об этом, Бреннер?
– Прекрасная мысль!.. Еще гардении? Может быть, даже целый садик из гардений? – оживился Вольф. – Было бы необыкновенно элегантно…
– Я тоже так думаю.
– Гардении, видите ли, бывают разного размера. И они разной формы – кустарники, высокоствольные деревца… – стал охотно объяснять Вольф. – Очень хороши махровые… Можно действительно устроить целый сад из разнообразных гардений! Я рад, что вы заботитесь об улучшении вашего сада, хотя… – Бреннер замолчал, опасаясь быть нескромным.
«Хотя сад совершенен», – хотелось сказать ему.
– Так вы займетесь гардениями, Бреннер? – нетерпеливо поинтересовался невидимый собеседник.
– Непременно.
Странный голос, с которым Вольф иногда, очень редко, общался «вживую», всегда раздавался из-за цветущей ширмы.
Вольф сам устроил эту перегородку из цветущей лианы. Сливочно-белого оттенка цветки пандареи были необыкновенно хороши. Их белизну оттеняли, переплетаясь, розовые цветки другой лианы – розовые, с темно-красным зевом, несколько, правда, кровожадные на вид. Но сочетание было очень эффектным!
Закончив беседу с невидимым собеседником, Бреннер вернулся в дальнюю прохладную часть сада, к миртовому деревцу, нуждавшемуся в это время года в слабой, но еженедельной подкормке. И увлеченно, ничего более не замечая вокруг, занялся своим любимым делом. Чудесно разросшийся мирт следовало не только подкармливать – концы его побегов также следовало регулярно подстригать. В летнее время кремовые венчики его цветов пахли необычайно нежно, а зимой приятный аромат обеспечивали кожистые, ланцетовидной формы миртовые листья. Кроме того, мирт можно было великолепно комбинировать с олеандром и бугенвиллеей, с их красными и белыми цветами.
Вольф Бреннер не бывал нигде в доме, кроме своего сада. Это было ему запрещено. А с тех пор, как он закончил работу над созданием сада, он и там появлялся – благодаря полностью автоматизированным системам микроклимата и полива – лишь время от времени и ненадолго – для текущей работы. Но насколько Бреннер мог судить по саду – а уж тут садовник замечал малейшую, возможно, ускользнувшую бы даже от самого внимательного сыщика, деталь, – кроме него, Вольфа, никто в его отсутствие и не прикасался к растениям. А ведь даже самые ленивые обладатели оранжерей, заказывающие сад как место приятного ничегонеделанья, редко удерживаются от того, чтобы не повозиться в своем «маленьком раю»: срезать сухие отмершие ветки или длинные, беспорядочно разросшиеся побеги, наклонить, игнорируя автоматический полив, лейку над охапкой свежих соцветий анемонов, чтобы увидеть, как они сверкают и благоухают, когда по их фиолетовым лепесткам стекает прозрачными бриллиантовыми каплями вода.
Иногда такая сдержанность – или лень? – выглядела более чем странно… Например, как можно удержаться и не растереть в пальцах лепесток элегантнейшей прихотливейшей гардении, на которую он потратил столько трудов? Именно так их аромат становится сильнее, ощутимей. Особенно вечером, когда самые восхитительно ароматные цветы и источают свой запах.
Горшок с этим дивной красоты и нежности растением стоял на длинном низком столе. Рядом были оплывшие свечи в морских раковинах, разрезанные фрукты, начатая плитка шоколада, бокал с остатками вина…
Мало что, кроме работы, интересовало Вольфа Бреннера. Он не любил задумываться над чем-либо, что не касалось непосредственно его дела, каким бы странным ни было это «что-либо». Поэтому он и не делал никогда попытки заговорить со, скажем, госпожой Цветковой, которой тайна голоса, по всей видимости, была известна. Ведь ее перемещения по дому не ограничивались зимним садом.
О чем садовник сыщику Дамиану Филонову весьма неосторожно и сообщил.
*
Порог офиса компании «Лотерея «Динго» обладательница неполного фельдшерского образования Алла Степановна Цветкова переступила с замершим до полного отсутствия ударов сердцем. Это был ее первый выигрыш в «Динго-лотерею». Первый! Пусть незначительный, можно даже сказать, пустяковый… Но это был выигрыш!
Значит, не подвела ее надежда и вера в собственную удачу. Эта необъяснимая, не имевшая доселе никаких подтверждений, но никогда не покидавшая Аллу Степановну, несмотря на многочисленные бесплодные попытки выиграть, надежда.
– Где здесь выдают выигрыши? – поинтересовалась она громко, переступая порог офиса компании «Лотерея «Динго».
– Можно взглянуть на ваш билет? – остановил Аллу Степановну в дверях строгий охранник.
– Не верите, что выиграла? Глядите, вот… Пожалуйста! – Цветкова протянула заветный выигрышный билет.
– Одну минуту… – Охранник офиса компании «Лотерея «Динго» внимательно взглянул на цифры билета и проводил женщину наверх.
Там Аллу Степановну встретила серьезного вида девушка в очках, в сером строгом костюме. Девушка была любезна и предупредительна. Можно сказать – респектабельна. Во всяком случае, из тех, чьи лица внушают доверие.
Несмотря на добродушную внешность – некоторая полнота придает людям вид добродушия, которого на самом деле может и в помине не быть, – у девушки по имени Арина был гипнотически подчиняющий взор очковой змеи.
– Извините, – огорошила она Цветкову, – но вы не можете получить свой выигрыш.
– Как это я не могу получить свой выигрыш?! Вы шутите?
– Нет, но… Вы получите свои деньги…
– Надеюсь!
– Только при одном условии.
– Интересно каком?
– Вы должны оказать нам услугу.
– То есть?
– Видите ли, надо ответить на некоторые вопросы нашей анкеты для победителей. И непременно выпить чаю.
– Чаю?
– Ну да, – улыбнулась девушка. – Или вы предпочитаете кофе?
– Да ну что вы! Зачем старушке кофеин?
– Позвольте… – Девушка вдруг задержала в своей руке крепкую, пухлую ладонь победительницы Цветковой. – Ого! Какая ладонь… какие линии… – сокрушенно выдохнула она.
– Линии?
– У вас, безусловно, врожденная установка на удачу в лотереях.
– Что?!
– Видите, вот этот треугольник на пересечении трех линий?
– Да. А что, разве…
– Да вы способны разорить любую лотерейную компанию!
– Правда? – не сумев удержаться в рамках приличий, обрадовалась Алла Степановна.
– Ну, разумеется, если бы к вашему таланту прибавилось еще и знание системы…
– Системы? А что, есть система? – вдруг страшно заволновалась Алла Степановна.
– Ну, в общем, да…
– А вы…
– Конечно, я не собираюсь сообщать вам номер счастливого билета…
– Нет-нет, я понимаю, разумеется!
– Но поскольку вы мне очень симпатичны…
– Правда?
– К тому же я впервые вижу ладонь с такой установкой на удачу!
– Вы серьезно?
– Видите, номер вот этого лотерейного билета состоит из десяти цифр. Так?
– Верно.
– Обратите внимание на последние две цифры.
– Обратила.
– А теперь взгляните на первую цифру.
– Да!
– И на одну в середине…
Алла Степановна закрутила головой, как курица, перед которой рассыпали пшено.
А Стэплтон – предупредительной, респектабельной, внушающей доверие сотрудницей «Динго-лотереи», встретившей Аллу Степановну, была именно она – между тем доставала все новые лотерейные билеты. Арина крутила их перед носом у Цветковой, рассыпала веером и говорила, говорила, говорила… Среди многочисленных московских виртуозов, работающих в жанре «лапша на уши», Арина была, безусловно, одной из первых. Даже Дамиан, довелись ему лицезреть этот сеанс облапошивания, отдал бы своей помощнице должное.
– Так ли все это, – завершила Арина свой фейерверк вранья, – вы можете легко проверить: выберите билет по той системе, о которой мы говорили, и просто посмотрите, выиграет ли он.
И Алла Степановна выбрала.
ГЛАВА 25
– Кэрри нашли.
– Тот самый пес?
– Да.
– Живой?
– Труп.
– Где?
– В котловане. На двадцать седьмом километре Загородного шоссе ведется строительство супермаркета. Рабочие нашли собачий труп и откликнулись на наше объявление. Решили заработать. Какие-то мигранты, нелегалы. Если бы вы знали, Дамиан, сколько я осмотрела собачьих трупов за последнее время…
– Сколько, Арина?
– Не один десяток, это точно. Оказывается, собак в городе ежедневно гибнет тьма-тьмущая. Просто беда. Вот только вчера – представляете! – стаффордширского терьера забили камнями за то, что он проиграл бой!
– Так, значит, рабочие нашли в котловане очередной собачий труп, и…
– И его уже опознала хозяйка.
– Точно Кэрри?
– Точнее не бывает. Та самая, знаменитая звезда рекламных роликов, жующая «Педигри» на наших экранах. Конечно, пса трудно было узнать – труп не в лучшем состоянии. Но хозяйка опознала его по неправильному прикусу.
– Отлично, отлично. Очень хотелось бы взглянуть.
– На Кэрри?!
– На котлован.
– Хотите туда поехать?
– Вместе с вами и прямо сейчас. Не возражаете?
Стэплтон, привыкшая к причудам босса, флегматично пожала плечами. «Солдат спит, служба идет», – пробормотала она.
– И знаете что… Расскажите-ка, дорогая Стэплтон, мне по дороге поподробнее про те сны…
– Которые снятся певице?
– Да!
– Ну, сны очень похожи, босс. Похожи один на другой. Снег, яма… Теперь вот появилась новая деталь: как будто бы на нашей Даше – подвенечное платье. Она идет по снегу – и вдруг…
– Яма?
– Да.
– Вот про яму поподробнее, пожалуйста, Стэплтон.
– А что еще сказать? – Арина задумалась. – Это очень, ну очень большая яма, босс.
*
Над огромной желтой ямой котлована, присыпанной свежим снегом и утыканной серыми бетонными сваями, ветер нес косые потоки колючих острых снежинок, больше похожих на секущий град. Рабочих в котловане видно не было. Наверное, наступило время обеда.
Не обращая внимания на мерзкую погоду и секущий ветер, Филонов довольно долго стоял на краю гигантской ямы, как птица гриф, нервно поворачивая время от времени голову из стороны в сторону. Еще его можно было сравнить, подумала Арина, с антенной радара, реагирующей на невидимые импульсы.
– Стало быть, именно тут и нашли бедолагу Кэрри? – пробормотал наконец детектив, нарушая молчание.
– Тут и нашли. – Стэплтон подняла воротник шубки, пряча нос от холодного ветра. – Осталось выяснить, правда, с чем связано убийство бедной собачки. Очередная жестокость, как в случае со стаффордширским терьером, забитым камнями, да, кстати, и во множестве других случаев… или…
– Или?
– То есть я хочу сказать, Дамиан, что так и не поняла, неужели вы связываете гибель Кэрри с нашими преступлениями?
– Уж поверьте моей интуиции, Стэплтон…
– Правда?
– Пес Кэрри и наши преступления, безусловно, связаны.
– Каким образом?
– Ну, о том, каким образом, мы еще поговорим. Пока же поверьте на слово: связаны. Причем самым тесным образом! Более чем связаны.
– Что значит «более чем»?
– Это значит, что мы имеем дело с серией. И пес Кэрри в этой серии преступлений лишь очередной эпизод.
– Вот как? – Арина замялась. – Что-то…
– Не верится?
– Да, не верится.
– Послушайте, Стэплтон, дорогая, разве пес убежал от своих хозяев?
– Да нет. Похоже, его украли.
– Похоже?
– Его действительно украли.
– Вот именно! Кэрри похитили у хозяев, хотя сделать это было непросто. Ведь пес приносил своим хозяевам деньги, и они его берегли как зеницу ока. Ведь он телезвезда! Но его похитили. И, как выяснилось, лишь для того, чтобы убить. Что за странная настойчивость?
– Так вы думаете…
– Я уверен: Кэрри стал очередной жертвой в нашей серии, импульс которой дала какая-то идея. Возможно, безумная. И этот котлован – доказательство связи.
– Но почему?
– Ведь что такое котлован, дорогая Стэплтон?
– Что?
– Котлован – это очень большая, надежная могила. Хорошая и удобная, для тех, кто намерен скрыть следы своих преступлений. Например, закопать их, эти следы, как можно глубже.
– Но Кэрри не закопали.
– Ведь это всего лишь собачий труп, Стэплтон, а не труп человека. Сами говорите, мертвых собак в городе – тьма-тьмущая.
– И что же?
– Кэрри просто не стали закапывать, как остальных, потому что он пес. Собаке – собачья смерть, и она ни у кого не вызывает вопросов, увы. Его убили и бросили, и тут нам повезло – мы его нашли.
– Вы сказали: «Кэрри не стали закапывать, как остальных». Вы имели в виду…
– Да! Надо в этом котловане покопать. Непременно!
– Думаете? Но почему вы так уверены, босс?
– Вы слышали что-нибудь об инкубации, Стэплтон?
– Определенно нет.
– Видите ли… Инкубацию практиковали некогда во времена императора Диоклетиана – в храмах бога Асклепия…
– Так что это такое?
– Человека оставляли в храме на ночь для того, чтобы он увидел сон-оракул…
– Ах, вот что!
– А святые Косма и Дамиан при жизни, надо вам сказать, были врачами. И жили они как раз во времена Диоклетиана в Киликии, местности, где и был распространен культ бога Асклепия. В храме, посвященном ему, происходило то, что называется инкубацией.
– Кажется, я начинаю понимать, босс.
– Более того, сами Дамиан и Косма врачевали, являясь людям в снах. Доподлинно известно, что именно так они излечили другого императора, Юстиниана. Приснились ему и…
– Это как-то относится к нашему делу?
– Имея такое имя, я более чем серьезно отношусь к снам, Стэплтон.
– Ну, теперь-то все ясно, босс.
– Я доверяю снам, дорогая Стэплтон, вот в чем дело. Я верю в то, что сон – это по сути своей видение-предчувствие. И я допускаю, что человек, против которого готовится преступление, ощущая направленную на него черную энергию, способен иногда получить предупреждение в виде сна-оракула.
– Это вы о тех снах, что снились певице?
– Вот именно. Яма!
– Не могли бы вы уточнить?
– Вспомните, как девушка ее описывает: желтая, почти рыжая грязь огромной ямы, смешанная с белым снегом… – довольно вдохновенно стал излагать сон детектив.
– И?
– Эта яма – котлован!
– Мы что – сами будем тут копать? – всерьез заинтересовалась открывающимися перспективами Стэплтон, разглядывая свой маникюр.
– Зачем же…
– Хоть тут пронесло! А то вы уж чем только не заставляете меня заниматься. Дохлых собак ищи, в «Динго-лотерею» со старухой Цветковой играй…
– Обойдемся на сей раз без вас, Арина.
– А кто?
– Есть, кроме нас, и другие заинтересованные в раскопках лица.
– Захаров?
– Безусловно.
– Ну, вам видней, конечно, босс.
– Это правда, – скромно согласился Филонов.
– Впрочем, трупы еще надо найти. То, что они в котловане, пока лишь теория и ваше умозаключение.
– Я почти уверен, что мы их тут найдем. Одно только «но»: без возможностей Захарова и его ресурсов нам не обойтись. Смотрите, какой огромный котлован, причем местами уже забетонированный.
– Все равно что искать иголку в стоге сена…
– Не совсем. Новейшие технологические возможности облегчат нашу задачу. Но все равно фронт работ слишком велик.
– То-то и оно…
– Кстати! Котлован-то совсем неподалеку от «Кукол» находится.
– Намекаете на Горохова, босс?
– В глаза бросается. Вы уже выяснили, кому принадлежит право на застройку этого участка?
– ЗАО «Торгинвест».
– Кто такие?
– Уже бегу…
– Куда?
– Узнавать.
– Вот и умница.
– У меня еще очередная встреча с азартной бабкой Цветковой, а кроме того… – Арина огорченно замолчала.
– Ну, спросите наконец, Стэплтон, спросите! Вам же очень хочется узнать, чем будет заниматься начальство в то время, как вы будете вкалывать словно проклятая.
– Ну и чем?
– Тот редкий случай, когда эксплуататор тоже не будет бездельничать. Мне надо к Горохову, Стэплтон. Да, пора мне друга Артура навестить. Ох, пора!
ГЛАВА 26
Филонов разыскал Артура Горохова по одному из его мобильников в одной из его городских квартир. Одной из многих. Артур любил менять адреса местонахождения. Береженого бог бережет. Бизнесмен Горохов звонку удивился, но на встречу с детективом согласился. Прежние их отношения были таковы, что Горохов обычно не рисковал отказывать.
– Какими судьбами, Дамиан? – Он сам встретил Филонова на пороге. – Что-то вы ко мне зачастили последнее время…
– Правда?
– В прошлый раз в гости напросились, да только меня не дождались. Жена рассказала… Я так и не понял, дорогой, что же вы от меня хотели?
– Что хотел? – усмехнулся детектив. – Да вот все хочу узнать, Артур: среди ваших кукольных персонажей нет ли магната Сковородина?
– Того самого? Бориса Павловича? А как же! Сковородин – украшение нашей элиты! Конечно, в нашем ассортименте есть и такая кукла. Неужели это все, что вы хотели узнать?
– Допустим.
– Но зачем вам это?
– Вдруг очень охота поколотить?
– Шутите?
– Шучу.
– Не надо. Бедняге Сковородину и так досталось. И надо вам сказать, Дамиан, спросом он у посетителей больше не пользуется.
– Вот как?
– Ведь как только с человеком что-то случается, его сразу же начинают жалеть. Так мы устроены. Бьют в основном счастливчиков. Вот сейчас идет на ура ведущий одной телевикторины. Так колошматят этого везунчика, не приведи господи! А Сковородин… Что уж теперь! Как говорится, земля ему пухом.
– А вы не думаете, Артур, что магната все-таки отыщут?
– Ну, если только частями. Хорошо, если найдут что-нибудь, что сгодится для анализа ДНК.
– Мрачный прогноз, – скорбно вздохнул Филонов.
– Зато реалистичный.
– Вот как? Думаете, деловые разборки?
Горохов пожал плечами:
– Да вроде бы все уже более или менее договорились. На таком-то уровне! Время самой дикой пальбы все-таки уже ушло. Скорей…
– Да?
– Уж слишком Борис Сковородин был на виду! Слишком много шальной удачи, слишком много украденных денег, слишком много славы и шуму вокруг него было.
– Уже не человек, а символ?
– Ну, можно и так сказать.
– И что же?
– А то. Поверьте, Дамиан, ненависть к тем, кто на виду и в фаворе у судьбы, подчас не имеет границ.
– Правда?
– Занимаясь «Куклами», я в этом убедился. Знал-то, конечно, и раньше, но даже не предполагал, что ненависть сильна до такой степени. Сами подумайте: платить деньги за то, чтобы ударить человека, с которым не знаком лично! Зависть и ненависть такие же инстинкты, как все остальные. Возможно, самые сильные.
– Так что же, Артур, – Филонов пристально взглянул на своего собеседника, – вы, выходит, этой ненависти потакаете?
– То есть?
– Ну, куклы ваши резиновые суть чучела знаменитостей, звезд… Одним словом – счастливчиков, вызывающих зависть и ненависть.
– Что делать: каждый зарабатывает деньги как может. Так получилось: мы в «Куклах» как раз и обслуживаем инстинкты.
– А вы откровенны! – усмехнулся Филонов. – Обслуживание инстинктов – тоже без границ?
– В смысле?
– Что, если некто, скажем, пожелает не только побить ненавистный персонаж, но и…
– Вы к чему-то клоните, Дамиан?
– Вам непонятно, к чему я клоню, Артур? Ведь это вам пришла в голову любопытная идея с расправой над всем известными персонажами…
– И что?
– Непонятно?
– В каждом японском офисе есть кукла начальника, которую подчиненные могут поколотить, чтобы выпустить пар. Что тут такого?
– Что такого? А что, если бы кто-то неизвестный вдруг решил развить эту идею дальше?
– Дальше?
– Да!
– Что вы все-таки хотите сказать, Дамиан?
Детектив сделал паузу, пристально глядя в глаза своему собеседнику.
– Хорошо, я повторю. Что, если некто пожелал бы не только ненавистный персонаж побить, но и… убить?
– Убить?
– Да.
– Куклу?
– Нет.
– Не куклу?
– Не совсем. Я хочу сказать, не дешевое резиновое чучело, а куклу дорогую. Очень дорогую!
– То есть?
– Настоящую куклу, Артур!
– Что вы имеете в виду?
– Настоящая, живая кукла – это человек. Человек, который воспринимается зрителями как кукла. Только не как марионетка, которой управляют кукловоды, – это избитый образ. Кстати, сами кукловоды тоже на самом деле суть куклы, игрушки, которые забавляют публику, зрителей.
– Значит, говорите, живая кукла…
– Ведь именно так воспринимаются прототипы ваших резиновых кукол, Горохов!
– Правда?
– Разве депутат Папаханов не есть живая кукла, которой забавляются зрители?
– Круто!
– Так что вы об этом думаете, Артур?
– О чем?
– Что, если какой-нибудь человек из зала, зритель, посчитает вправе распоряжаться куклой, ее судьбой? Решит ее выключить, убрать… Что вы думаете об идее убивать знаменитых персонажей нашей жизни, Артур?
– Фантасмагория.
– Но вы же сами сказали: ненависть к тем, кто на виду, не имеет границ! Почему она не может реализоваться?
– Я не буду прикидываться белым и пушистым, Дамиан. Вы ведь знаете не хуже меня: сейчас чего бы ни запросил клиент, все можно выполнить. Встает только вопрос о цене. То, что нельзя сделать за деньги, можно сделать за большие деньги. А что касается вашего предположения… Что-то в этом есть… Каких только отморозков нет на свете!
– Хотите сказать, вам знакомы такие люди?
– Пожалуй. Был один клиент у меня в «Куклах». Инвалид.
– Инвалид?
– Он прикован к креслу. Сам он не мог приезжать, нужно было куклы к нему домой возить.
– Даже так?
– Услуга дорогая, но чего для клиента не сделаешь… если он платит. А жил он замкнуто: четыре стены и телевизор. Но как он его ненавидел! Представьте себе человека, который, можно сказать, заживо прикован к телеэкрану в своей комнатке. И никого, кроме этих идиотов в «ящике», он не видит. Никого!
– Мир сузился до размеров комнаты…
– Да он просто исходил там ненавистью к телеэкрану!
– И что же потом?
– Он куда-то исчез. Представьте, позже, как я узнал, он играл на акциях и сорвал большой куш. Вы представляете такого типа разбогатевшим и получившим возможность отомстить? Он получил свободу, но так и остался сидеть прикованным. Рабу не нужна свобода. Все, что он хочет, это отомстить.
– Интересная история. А что, если бы такой человек обратился к вам за эксклюзивной помощью, Артур?
– Я вас не понимаю. К чему весь этот разговор? Я вас, Дамиан, знаю как человека, который не будет просто так трепаться. Вы имеете в виду что-то конкретное?
– Угадали.
– Тогда объяснитесь.
– Что, если в ассортименте вашего заведения, предоставляющего населению весьма необычные услуги, есть услуги и вовсе экзотические? Очень дорогие, эксклюзивные…
– Вы с ума сошли!
– Нисколько. Будем рассуждать логически… Вы основали весьма и весьма своеобразный бизнес. В вашем заведении под названием «Куклы» люди занимаются, по сути дела, тем, что расправляются с ненавистными им персонажами.
– И что же, Дамиан? Это же шутка!
– Вот как?
– Все как бы в шутку! Да разве стал бы я откровенничать с вами насчет инстинктов?..
– Ну, иногда некто намеренно озвучивает правду, чтобы ее приняли за ложь. Именно для того, чтобы все подумали: ну не станет же человек добровольно, во всеуслышание признаваться в столь чудовищных вещах!
