Текст книги "Химеры в саду наслаждений"
Автор книги: Ирина Арбенина
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Художник Теодоровский был хорошим знакомым Стэплтон, и она давно рекомендовала эти «Пять смертей» к просмотру: «Босс! Получите свежий импульс для интеллектуального напряжения».
На деле «импульсом» оказались пять постоянно включенных телевизоров с изображением пяти катастроф. Пяти смертей. Стой, смотри и думай!
Таково оно, современное искусство. И надо сказать, что детектив Филонов относился к нему с большим пониманием. Уважал за неутомимые поиски. Полагая, что интуиция художника и его поиск – это и есть самый верный путь понять мир.
Инсталляция… Обычное дело для модной галереи. Театр вещей. Представление…
Стэплтон оказалась права: необходимое мозговое напряжение Филонов получил.
И теперь он глядел в окно своего офиса, погруженный в размышления.
Дело в том, что во всех эпизодах выстроенной детективом цепочки более всего его поражало сложное исполнение совершенных преступлений. Что-то искусственное было в них…
Это было объяснимо в случае со Сковородиным. Сложная история с похищением дочери, выкупом… Действительно, просто так к магнату не приблизишься! Его надо было выманить!
Но в случае с певицей Дашей использование ДТП в качестве предлога и способа приблизиться к жертве было не слишком понятно. Зачем столько хитроумия, если существуют оптические прицелы?
Или Топоркова. Для чего ее выманивали? Почему все так сложно?
Разве не проще было бы кокнуть мимоходом где-нибудь в подъезде беззащитную и безобидную Беллу Борисовну?
Однако у Филонова возникало ощущение, что киллеру Каретникову был отдан приказ этих людей взять живыми.
Но зачем?
Увы, размышления приводили детектива к довольно скверным предположениям.
Для чего жертвы захватывались именно живыми, если их все равно в итоге в живых не оставляли? Может быть, они нужны были живыми… ненадолго?
Например, перед тем как погибнуть, жертвам предстояло участвовать в каком-то ритуале. Скажем… наказания, личного суда преступника над ними.
Представление, ритуал – вот что необходимо человеку, одержимому безумной идеей своего торжества. Ради них преступник и готов был рисковать.
Тогда должны быть пленки. Заказчик наверняка должен был потребовать у киллеров, чтобы сцену мести зафиксировали. На память.
А что, если дело в другом? В той самой таксидермии, например?
Теперь Филонов то и дело воспроизводил мысленно свой разговор с Екатериной Пащук-Гороховой о «семейной модели». «Чучела, чучела кругом… По профессии они были таксидермистами», – вспоминала она свое посещение дома Таировых.
«Да, пожалуй, с такой семейной моделью можно зайти далеко», – думал Филонов. Теперь, после краткого знакомства с «шедеврами таксидермии», он был вполне согласен: занятие странное.
Что ж, учитывая ювелирное искусство, с которым кое-кто, возможно, умеет сдирать шкурки… Уж не для того ли были нужны жертвы, чтобы пополнить какой-то домашний музей, похожий на склеп? Склеп а-ля профессор Пирогов в Виннице?
Тот склеп произвел неизгладимое впечатление на Дамиана. Дело в том, что знаменитый хирург Пирогов по распоряжению его вдовы был мумифицирован, причем с величайшим искусством. Работу произвел, кажется, его ученик, один из лучших патологоанатомов тогдашней России. И вот уже многие десятилетия знаменитый хирург – точнее сказать, его мумия – лежал в домашнем склепе, открытый для обозрения всех желающих посетить эту достопримечательность.
Мумия дорогого сердцу человека… Как в хичкоковском «Психозе»?
Может быть, и не «дорогого». Не обязательно. Напротив! Скажем, таксидермическая ипостась ненавистного человека. Мало ли в какую сторону крыша у заказчика преступлений поехала!
Обнаруженные в котловане трупы в таком скверном состоянии, что определенно утверждать ничего уже нельзя.
*
Алла Степановна открыла в спальне темные светонепроницаемые шторы. Подошла к постели.
– Доброе утро!
Плотно сложенная, рослая сиделка подхватила своими крепкими руками почти бестелесную фигурку хозяйки и понесла из спальни в ванную комнату.
Нежнейшие губки из водорослей, ампулы с обезболивающим, масло от пролежней… Тщательнейший ежедневный гигиенический обряд.
Алла Степановна выхаживала самых тяжелых больных. Обеспечивала уход самым беспомощным в физическом плане людям – мыла, вытирала, кормила, переворачивала, носила на руках…
Она видела, как сражаются за жизнь и как сдаются. Одним силу жить давала любовь и привязанность к близким, другим – любовь к себе, третьим – любовь к самой жизни, какой бы невыносимой она ни становилась.
Но вот что давало силу жить теперешней ее хозяйке? Этого Цветкова понять никак не могла.
Вот если бы можно было предположить… Если бы только можно было предположить, что и ненависть может давать силу для жизни? Точно так же, как и любовь. Скажем, очень сильная ненависть, которая питает… или хотя бы подпитывает… Как швейцарские витамины.
Впрочем, сиделка Цветкова никогда не заходила слишком далеко в своих размышлениях. И она не стала теряться в догадках. Чем бы ни подпитывалась ее нынешняя хозяйка – хоть невинными младенцами на завтрак! – сиделка Цветкова предпочитала не задумываться над такими темами.
– Вот и славно, вот и покушали… Теперь погуляем… – Алла Степановна перенесла патронессу в сад и усадила среди зелени маленького рая, возле ароматно и буйно цветущей ширмы из лиан.
*
Филонов уже собирался покидать «свой скромный офис.
– Не задержитесь, босс?
– Что-то срочное?
– Новый видеоматериал от Цветковой, – объяснила свою поспешность Арина.
– Действительно стоящий?
– Уверяю, вас заинтересует!
Сначала на экране возникли беломраморные, словно светящиеся, лепестки Дракулы химера. Сужаясь, они становились похожими на темные паучьи лапки, переходили в тончайшие, как ворсинки, окончания. И эти тончайшие паутинные волоски, казалось, принадлежавшие уже не растению, вздрагивали, как живые. Казалось, они чувствовали, слышали, осязали…
Потом Филонов увидел человека.
Детектив сразу узнал этот бычий затылок.
По съемкам, произведенным людьми Захарова, Филонов уже знал, как выглядят члены «боевой тройки». Правда, сейчас на пленке присутствовал лишь один из троицы. Однако на этих кадрах громила Каретников словно съежился, зримо уменьшился в размерах. Словно сжался от страха и почтения.
– Накажем грехи! Похоть, алчность, чревоугодие, ложь… – услышал детектив шелестящий металлический голос.
При звуках ужасного голоса голова Каретникова склонилась еще ниже.
Это явно было общение властительницы и раба. Возможно, именно так в Эквадоре индейские жрецы поклоняются своим божествам. Падают ниц, приносят жертвы. Казалось, и безжалостный киллер вот-вот опустится на колени перед беломраморной хищной орхидеей, словно подчинившей себе этого быка.
Вот только цветок тут ни при чем.
Каретникова подчинял себе голос.
Именно так – только голос! – и являлась всегда высшая сила перед павшими ниц идолопоклонниками.
*
– Значит, киллеры работают на Таирову. Полученные доказательства неопровержимы.
– Но зачем, босс?
– Что – зачем?
– Зачем этой несчастной мумии заказывать и организовывать преступления?
– Я же говорю – идея!
– Вечная история – про семь смертных грехов?
– Похоже, у этой дамочки свой список человеческих слабостей и недостатков.
– И отпущенное ей болезнью время она решила потратить на их искоренение?
– Именно. Наказав однажды своего обидчика и грех пьянства в его лице, она, по-видимому, вошла во вкус.
– И решила взяться за другие грехи: обжорство, блуд и прочие?
– В почте всех жертв, и потенциальных в том числе, покушения на которых не удались: певица Даша, журналист Геннадий Дудкин, магнат Сковородни, синоптик Топоркова – есть очень эмоциональные письма. Полные, так сказать, гнева и возмущения. Уже установлено, что писала их Таирова. Она написала даже…
– Неужели Кэрри?
– Ну, не лично ирландскому сеттеру, а на телевидение. Что-то в том роде, что реклама корма для собак, в то время как в стране столько голодных, аморальна, что вид бесконечно жующей, холеной, сытой собаки оскорбляет чувства тех, кому нечего есть.
– Она угрожала?
– Скорей призывала всех этих экранных персонажей «одуматься», остановиться. Перестать грешить, ведь ложь, блуд, алчность, обжорство, мздоимство – суть страшные грехи. Призывала их обратиться к праведной жизни, для того чтобы избежать кары.
– Может, она имела в виду кару небесную?
– Кусочки мозаики, Стэплтон, складываются теперь сами собой.
– Правда?
– Странное детство среди препарированных мышей… Внешность ангелочка…
– Не из тех ли Таирова «ангелочков», что в судебной психиатрии интерпретируются как тип прирожденного преступника?
– Вполне вероятна и природная склонность. Ведь ее путь к короне победительницы конкурса красоты, кажется, запятнан кровью. Потом было сногсшибательное замужество. И вот уже бывшая жена миллионера Тарасова получает в виде отступного неплохую часть его состояния. А деньги тогда, как справедливо заметила в разговоре со мной одна старая дама, были бешеные.
– А потом?
– Появилось сообщение в прессе об автокатастрофе, о сгоревшей машине. С той поры прелестная Рая исчезла. Но она не погибла в той аварии, осталась жива. И неплохо распоряжалась своими деньгами. Ведь получить деньги – одно дело, а сохранить и приумножить – совсем другое. Для этого нужны разные таланты. У нее такой талант обнаружился. Таирова теперь очень богата. К тому же бывшая «Мисс Совершенство» стала религиозна и праведна.
– Ну и что?
– Для нас это означает, что у нее есть средства, чтобы осуществлять свои фантазии. И у нее есть мотив. Неуемные амбиции Раи Таировой подкорректировала автокатастрофа – она мечтала блистать на подиуме, а вместо этого превратилась в урода.
– И?
– Оказавшись однажды игрушкой в руках судьбы, самым жестоким образом перечеркнувшей ее намерения и планы, похитившей красоту и переменившей всю жизнь, но тем не менее не отнявшей ее…
– Словно в насмешку!
– …она решила, имея возможность лелеять в тишине, безмолвии, безвестности и богатстве самые удивительные планы, взять в свои паучьи лапки функции рока и судьбы. Теперь она «назначает встречи».
– Карает, наказывает?
– Да.
– Пожалуй, это мотив, босс.
– Теперь мы знаем, кто она. Знаем ее настоящее имя – «Смерть в Самарканде».
– Классно, босс. Все сходится!
– Вот именно. Даже, я бы сказал, как-то уж слишком все складно.
Детектив отвернулся и привычно уставился в окно на неизменного человека в шляпе, ковыряющего зонтиком в мусорном контейнере.
– Опять он! – пробормотал Филонов.
*
С самого начала Дамиана сбивал с толку… аромат, сопровождавший преступления. Он был так хорош, прян и экзотичен, что ассоциировался с чем-то или кем-то невероятно красивым. Находят «Пежо» – а в ней аромат, лепестки.
Месье Жиль, специалист по ароматам, опознал Дракулу химера.
И Филонов подумал: может, в деле замешана какая-то красавица? Тогда среди мотивов следует искать ревность, соперничество или месть…
Все жертвы хоть и с некоторой натяжкой, но все же укладывались в эту схему.
Кроме терьера Кэрри!
Оказалось, аромат орхидеи окутывал чудовище.
Что ж…
Недаром сад Таировой показался детективу похожим на рай великого Иеронима Босха.
Именно «Сад наслаждений» Дамиан считал одним из самых шокирующих произведений искусства, созданных когда бы то ни было людьми. Левая алтарная створка, с изображением рая, хранящаяся в Прадо, открывала правду о жестоком устройстве здешней жизни.
Дерево, похожее на пальму… Усыпанные плодами цветущие растения… А среди них прелестные, невинные и юные, похожие на куколок, олицетворение нежности и беззащитности – мужчина и женщина, Адам и Ева…
Еще все в раю, еще все вместе, и всем хватает места у водопоя, еще всем хорошо – и хищникам, и травоядным.
Но вот оно, первое, свершившееся убийство: кошка уже убила мышь.
Первое, еще до Каина, убийство. Преступление в раю!
На этой алтарной створке Дамиан не видел никаких указаний на возможность благопристойного поведения хищников. Где бы они ни находились. В саду или в раю.
ГЛАВА 34
– Это данные экспертизы, босс.
– Итак?
– Женский труп из котлована – Топоркова.
– Я так и думал.
– А убитым мужчиной оказался…
– Сковородин?
Арина кивнула.
– Ну, вот и все.
– Надо думать, дни Каретникова и Ко практически сочтены? – вздохнув, осведомилась Стэплтон.
– Дни? Счет, полагаю, пошел на минуты.
Предположение, что магнат погиб, не нуждалось более в доказательствах. Именно его труп оказался в котловане.
Багровые от безмолвного, с трудом сдерживаемого гнева щеки Захарова свисали на белоснежный воротник рубашки, когда он читал заключение экспертов. Анечка Сковородина, напротив, была бледна как смерть. Оба они не произнесли ни слова.
*
– Пора на процедуры! – Сиделка Цветкова деловито прошла за цветущую ширму.
– Опять! Я трачу на эти процедуры столько времени…
«Трачу! – передразнила про себя Цветкова. – А на что вам еще тратить свое время?» – хотелось возразить ей, но Алла Степановна, разумеется, вовремя удержалась.
– Можно подумать, вам есть куда торопиться! – все-таки вырвалось у Аллы Степановны. Обида прислуги на капризы хозяйки взяла верх над обычной осмотрительностью. К тому же Алла Степановна могла уже себе позволить не слишком сдерживаться.
«Система», которую Алла Степановна Цветкова освоила благодаря своей благодетельнице из офиса «Динго-лотереи», работала! Правда, выигрышей, которые Цветкова получала, играя в «Динго-лотерее», было еще недостаточно для того большого и суперкомфортабельного путешествия, о котором она мечтала.
Но почти одновременно с предложением Стэплтон Алле Степановне сделано было еще одно. Поступило оно от человека, от которого Цветкова никак не ожидала подобное услышать. Но не в том дело! Кто она такая, в конце концов, чтобы ломать голову над тем, кто как поступает, зачем и почему?
Главное, что никогда еще у Цветковой не было столько интересных предложений. Причем с разных сторон и почти одновременно. Все и сразу!
И нужно было быть совсем дурочкой, чтобы упустить такой шанс. «Быть дурочкой» в данном случае означало смириться с перспективой до конца своих дней таскать горшки и ставить клизмы.
И Алла Степановна приняла новое необычное предложение и тут же получила предоплату.
Теперь на путешествие хватало. Именно такое, о каком она мечтала. А мечта всех домработниц и сиделок – побыть наконец самой в роли госпожи, отдающей приказания. Мечта почти сбылась: Алла Степановна отправится в путешествие. Неважно куда. География не имела значения. Главное, чтобы все вокруг нее суетились и облизывали! Чтобы теперь суетились и бегали вокруг нее, а не она бегала с горшками и присыпками.
Причем Алла Степановна не намерена была это удовольствие слишком откладывать.
Обзвонив лучшие туристические фирмы, Цветкова выбрала маршрут. Она решила начать с Кордовы, маленькие дворики которой утопали сейчас в майском цветенье. Алла Степановна даже приглядела уже сумку.
Сумка – это то, что первым делом покупается в предвкушении путешествия. Человек еще никуда не уехал, а сумка вот она. Хорошая новая сумка – уже начало путешествия. Сумки и чемоданы надо покупать чаще. Человек, у которого есть хорошая коллекция чемоданов, может уже и вовсе не путешествовать. Он делает это, не выходя из дома.
– Давайте-ка я вас отнесу… – Цветкова отогнала приятные мысли. И подхватила «мумию» на руки.
Ее хозяйка действительно много часов в день проводила в специальной камере, где воздух, как в соляных пещерах польской Велички, где проходят лечение больные астмой, был легок и асептичен. Организм «мумии» уже не справлялся с обычным воздухом – даже в прекрасном саду.
*
Появившись в своем офисе, Дамиан первым делом включил телевизор. Чтобы не отставать от текущих новостей.
Детектив Филонов с некоторых пор решил, что теперь любое его дело должно было быть «в контексте текущих событий».
– Что там по «ящику»? Что-нибудь интересное? – поинтересовалась Арина, видя, как он в буквальном смысле прильнул к экрану.
– Интересней не бывает! На Загородном шоссе взорван радиоуправляемый фугас! Машины тормозили на дороге возле «лежачего полицейского». А рядом с этим «полицейским» оказался радиоуправляемый фугас…
– И что же?
– Милиция думает, что готовилось покушение на высокопоставленного чиновника.
– А вы так не думаете?
– Чиновник-то не взорвался. «Случайно» взлетел на воздух следовавший за ним серый «Мерседес».
– Серый «Мерседес»?!
– Видите на снегу обломки, Стэплтон?
– Вижу.
– Я полагаю, это все, что осталось миру от Каретникова, Липовца и Шмутько. Аня Сковородина и Захаров привели свой приговор в исполнение!
– Так, значит, расправа над тройкой киллеров состоялась?
– Похоже…
– Но зачем Захаров так поторопился? Конечно, он известен как крайне жесткий человек…
– Там есть кое-кто и пожестче Ивана.
– Дочь?
– Ее снедает демон мести.
– Но такая жесткость граничит с глупостью. Отныне, если вы не поделитесь с ними информацией, босс, они уже не смогут выйти на заказчика. Этот путь взорван. В буквальном смысле!
– Похоже.
– Значит, Таирова осталась без своих киллеров.
– И без защиты… – пробормотал Филонов.
– Ну, может, так и лучше?
– Вы думаете?
– Кстати… Цветкова считает, что ее, при ее медицинском образовании, наняли из-за ухудшения здоровья пациентки. Раньше Таировой вполне хватало горничной.
– Чувствует приближение конца?
– Выходит, так.
– И что же?
– Обычно из-за этого люди торопятся завершить свои дела.
– Вы думаете, она поторопится осуществить свой план?
– Ясно одно: нашей Даше по-прежнему угрожает смертельная опасность.
– Возможно.
– Что будем делать, босс?
Филонов молча смотрел в окно.
– Не пора ли сливать информацию о нашей «мумии» Захарову?
– Чтобы защитить Дашу?
– Самый простой и эффективный путь защиты.
– Без своих киллеров Таирова до певицы не доберется. Без своих киллеров она как без рук!
Каламбур у Филонова вышел мрачным.
– Найдет других! – возразила Стэплтон.
– Пока еще она найдет новых исполнителей для своих мрачных фантазий!
– Но…
– А там, может, и само собой все решится, – вздохнул Филонов. – Ведь сами говорите: Цветкова уверяет, что Таирова долго не протянет.
– И?
– И тогда у истории будет естественный конец.
– Однако…
– Мне отчего-то жаль эту «мумию», Стэплтон.
– Вам ее жаль?!
– Ну, не в банальном понимании.
– То есть?
– Иногда такого рода сожаления бывают симптомом сомнения.
– А если Таирова не сегодня, так завтра все-таки доберется до Даши?
– Ну, у певицы все-таки есть охрана. За что-то же ее парни деньги получают?
– Эта охрана ничего не гарантирует. Таирова их переиграет как пить дать.
Дамиан продолжал молча смотреть в окно.
– Так что, босс?
– Я должен подумать…
– Не будем забывать: Даша под угрозой.
– Не будем, – согласился Дамиан. – Как, кстати, Алла Степановна? – усмехнулся он. – Больше не выигрывает?
– Хватит, наигралась! Мы уже разорились на ее удачах и лотерейном «счастье», – вздохнула скуповатая Арина.
Детектив не знал, как ему быть. Сдать заказчика преступлений, и в том числе убийства Сковородина, Захарову? Согласно договору, который Дамиан заключил с бывшим ментом, следовало бы, тогда он, безусловно, защитил бы певицу. Очень надежно защитил бы! Ибо сдать – это, по сути дела, означало бы подписать Таировой немедленный приговор. Захаров известен своей жесткостью, а приемная дочь Сковородина Аня уже давно жаждала мести и крови.
Но в том-то и была проблема: не каждый день приходилось детективу заниматься такими вещами – подписывать смертные приговоры. Может, все же еще немного подождать и кое-что проверить?
Ощущение, что ответ в задачке неправилен, не покидало Филонова…
Дамиан так и не надумал, сливать или не сливать информацию о заказчике, то есть Таировой, Захарову.
А наутро оказалось, что в размышлениях на данную тему нет больше необходимости.
ГЛАВА 35
Утром следующего дня Филонов сел в машину и поехал навестить Захарова. Решил предложить прогуляться и поговорить. Обсуждать по телефону или в офисе взрыв радиоуправляемого фугаса ему по понятным причинам не хотелось. На современном витке технического прогресса никто не может быть уверен, что во время конфиденциальной беседы его не видит или хотя бы не слышит некто третий.
Когда детектив подъехал, автомобиль Захарова стоял у входа в офис.
Уезжает или приехал?
Тонированные стекла не позволяли заглянуть в салон «Лендкруизера». И Дамиан задержался в своем «Вольво», не торопясь покидать машину, чтобы немного изучить обстановку.
Неожиданно, буквально на несколько секунд, дверь «Лендкруизера» приоткрылась. Из машины выскочил помощник Захарова, накачанный молодой человек, исполнявший, насколько Филонову было известно, самые конфиденциальные поручения Ивана Петровича. И за его крутым плечом, пока парень вылезал из машины, на заднем сиденье джипа Филонов разглядел…
В общем, в салоне «Лендкруизера» был отнюдь не Захаров.
Вместо бывшего мента Дамиан увидел в салоне его машины совсем другого человека – лысоватого, маленького, с залепленным клейкой лентой ртом.
Нескольких секунд хватило: Дамиан узнал сидящего в джипе человека. Это был насмерть перепуганный Вольф Бреннер.
Филонов успел даже увидеть, как сидящий рядом с Вольфом на заднем сиденье другой охранник Ивана Петровича заботливо поправил дизайнеру очки.
Не заходя в офис к Захарову, Дамиан развернул свою машину и поехал восвояси.
Изюминка была в том, что Филонов пока ничего не говорил Захарову о садовнике! Что, конечно, было в нарушение договора, но это было так.
Однако начальник сковородинской безопасности, как теперь выяснилось, и не нуждался в докладах Дамиана. Вездесущий, всеведающий Захаров и так был «в курсе».
Вот почему взорвали киллеров – они уже были не нужны. Захаров и так смог выйти на заказчика. Он тоже знал про Таирову! Дамиану не было более нужды делиться с ним информацией.
Стало быть, Арина все-таки не уследила…
Дамиан быстрыми шагами прошел в свой офис.
Все было очень просто. «Жучок» Филонов обнаружил почти сразу. Его офис прослушивался.
Но для чего им понадобился Вольф? Чего они от него хотят?
Филонов вспомнил, как заботливо поправил дизайнеру очки сидящий рядом с Вольфом на заднем сиденье и явно стерегущий его охранник Захарова. Ясно одно: раз так заботятся, чтобы Вольф не потерял очки, значит, чего-то хотят. Иначе очки садовнику уже бы не понадобились.
*
– Я ухожу!
– Уходите? – По шелестящему «искусственному» голосу хозяйки трудно было угадать, огорчена она или нет.
– Беру расчет, – решительно продолжала Цветкова. – Причем немедленно!
– Что ж… Мне будет вас не хватать.
Сгорая от нетерпения, Алла Степановна сложила свои скудные пожитки сиделки: шерстяные носки, халат, расческу и тапочки – в элегантную дорожную сумку.
И вышла из дверей опостылевшего ей особняка.
Ненавистный ей «ненормальный» сад остался за спиной. Впереди у нее были апельсиновые сады Кордовы, цветущие, несмотря на раннюю весну, без искусственного подогрева – от богом данного солнышка. Натуральные, естественные. Нормальные!
«Какой отличный солнечный денек… – Цветкова постояла немного на пороге, подставив солнцу свои полные щеки. – Отличная установилась погода. Ни облачка!»
Именно в такие «отличные», без единого облачка на небе деньки, когда солнце шпарит как сумасшедшее, и полагается начинать новую жизнь… И совсем не поздно! Да, не поздно. Если есть деньги, начинать новую жизнь никогда не поздно.
Подхватив свою шикарную новую сумку, Цветкова направилась к воротам. И Алла Степановна совсем не обратила внимания на то, что из припаркованной неподалеку машины за ее уходом из «ненормального» дома внимательно наблюдают.
*
Дождавшись темноты, Филонов вышел из машины и подошел к таинственному дому.
– Как-то уж слишком складно… – еще раз пробормотал он, набирая код.
Теперь Филонов сам открывал ворота и двери таинственного дома. С помощью кодов, считанных его феноменальной наблюдательностью и сохраненных великолепной памятью. Недаром в свой предыдущий визит сюда детектив с таким интересом и вниманием наблюдал за тем, как Вольф открывал в его присутствии хитроумные запоры особняка.
Дом и сад окутывала бархатная тьма. Дамиану никто не встретился.
Горизонтальные и вертикальные цеплялись за стволы и стены. Лазящие – лезли, вьющиеся – вились, стелющиеся – стелились…
Лазящие, вьющиеся, стелющиеся, щекочущие, хватающие, пахнущие, душащие…
Дамиану, несмотря на все его самообладание, вдруг показалось, что он уже никогда не выйдет отсюда…
– Стоять!
Это был уже знакомый ему шелестящий, с металлом, голос. Филонов остановился.
Сквозь завесу цветущей ширмы на него было направлено дуло пистолета.
– Надо полагать, меня встречает сама хозяйка?
– Вы догадливы!
– Извините, мадам, что я без приглашения. Давно хотел с вами встретиться!
– Кто вы?
– Визит вежливости… Всего лишь поговорить!
– Кто вы?
– Видите ли, меня мучают сомнения…
– Кто вы?
– Всего-навсего детектив.
– Ах, вот что!
– Не бойтесь…
– Я боюсь?! – шелестящий шепот превратился в смех. – Хочу рассказать вам одну старую сказку, детектив…
– Сказку?
– Да. Солдат пошел на базар и по дороге встретил Смерть. И та…
– Знаю, знаю! Солдат взял самого быстрого коня и ускакал за тридевять земель, далеко-далеко, в Самарканд.
– Верно!
– Это замечательная история! – похвалил несостоявшуюся рассказчицу Дамиан. – Но я ее уже слышал.
– Тем более, если слышали! Встречи назначаю…
– Понятно. Я так и подумал, – кивнул Дамиан. – Орудие судьбы, мадам?
– Если угодно.
– На посылках у того, кто и назначает все встречи? Рок? Судьба? Это вы имеете в виду?
– Если угодно! Сейчас я продемонстрирую вам, как это происходит.
«Браунинг» был наведен на Дамиана. Оставалось только нажать курок.
– Но тем не менее… – вздохнул детектив. – Неужели нельзя просто поговорить?
– Поговорить? Уж не возомнили ли вы, что поймали меня и одержали победу, детектив?
– Я, помилуйте… Победу? Поймал? Ну, что вы… Мне отвратителен сам момент «выведения на чистую воду». И эти сцены, когда сыщик оказывается в роли судьи – хватает злодея за шиворот и победоносно вопрошает: ну что, попался ты мне, допрыгался? Очень пошло! Просто поговорить нельзя разве?
– Уходите, или я убью вас.
– Что ж, кажется, здесь становится душно, – Дамиан приложил носовой платок ко лбу, вытирая выступившие капельки пота, и направился к выходу.
– Я ухожу. Спите спокойно. Если сможете!
Ему ничего не стоило обезвредить «паучью лапку» – ее хватка была почти бессильной. Но есть вещи, до которых невозможно опускаться мужчине, даже если он инопланетного происхождения.
После ночного приключения, не заехав домой, детектив направился сразу в офис. Включил кофеварку…
Уже занималось утро.
Арина появилась в свои положенные девять.
– Какой солнечный разгорается денек! – с порога объявила она. – Прохладно еще, конечно, на улице, но уже как-то по-весеннему. Там, где нет ветра, и вовсе тепло.
– Да, раннее утро, а в офисе уже душно, – заметил Дамиан.
– На подоконнике совсем лето! – Стэплтон подошла к своим цветам. – Солнце жарит сквозь стекло – будь здоров!
И она приоткрыла окно, чтобы разогнать духоту.
*
Солнце жарило с самого утра.
Но в этот день в ответ на показания солнечных датчиков жалюзи и маркизы не опустились автоматически, защищая сад от солнечных лучей. Зато, напротив, вопреки предписанным правилам автоматически втянулись, захлопнулись стеклянные форточки и люки, как будто убрались закрылки у самолета.
Насосы, вместо того чтобы подавать прохладный воздух, необъяснимым образом блокировали его поступление.
Что-то случилось с автоматикой. Что-то случилось с великолепной системой микроклимата, созданной Вольфом Бреннером.
И в полдень, когда майское солнце было в зените, температура стеклянных поверхностей зимнего сада достигла непереносимых человеческим организмом показаний. Воздух нагревался в пространстве между жалюзи и стеклом, но не мог вырваться наружу. Тепло накапливалось с самого утра.
Первой скукожилась, будто к ней поднесли спичку, Дракула химера. Ее нежные тычинки поникли и будто обуглились. На воздушные цветки каллиандры словно пахнуло жаром пустыни…
Солнечная печка сжигала сад.
Тонкие скрюченные пальчики потянулись к кнопке звонка. Но на вызов никто не откликнулся.
«Сиделка взяла расчет… – вспомнила она. – В доме есть еще люди… охрана… повар, в конце концов… Почему никто не откликается? Куда все подевались?»
Температура в оранжерее повышалась, как в сауне.
Стеклянный купол накалился до белого слепящего блеска.
Солнечные лучи стекали по округлым поверхностям купола. Плавильня…
Когда-то, когда она еще могла путешествовать, она бывала в таких городах. И, замкнутая в кубическом пространстве отельного номера, она иногда думала: что, если изощренная система кондиционеров вдруг откажет? Пятьдесят градусов в тени, а на солнце…
«Солнце… Азия… Как будто какой-то восточный город с плавящимися на беспощадном солнце куполами… – От невероятной духоты нить ее рассуждений терялась. Горячим сухим жаром сжигало дыхание. – Помощи ждать, кажется, не от кого…»
Светило словно замерло на синем, без единого облака, небосклоне. И солнечная печка, в которую превратился зимний сад, продолжала свою неумолимую работу.
«Словно немыслимо жаркий восточный город… – беспомощно глядя на расплавившийся до золотого, огненного блеска купол, думала она. – Неужели Самарканд?»
ГЛАВА 36
Труп Таировой обнаружила прислуга.
После того как милиция закончила осмотр дома, Дамиану и Арине тоже разрешили посмотреть. За них похлопотал Захаров. К тому же милиция не нашла в смерти хозяйки особняка ничего криминального.
– Войдем?
Дамиан и его помощница остановились перед дверью зимнего сада.
– Погодите… – Арина с опаской смотрела на дверь, словно за ней, среди великолепия зимнего сада и оранжерейных цветов лежало чудовище. Некто с протезами вместо рук, похожими на усохшие лягушачьи лапки, в скрюченных, словно сведенных судорогой, «пальчиках» которых зацепился нежный белый лепесток орхидеи. Именно в таком положении нашли Таирову.
– Это несчастный случай, босс?
– Ее убили, Стэплтон.
– Убили? Но кто?
– Ее убил безобидный, тишайший садовник Бреннер.
– То есть?
– Он сделал это по приказу Захарова, я думаю.
– Как?
– В зимнем саду автоматическое регулирование микроклимата. Дело в том, что сад быстро реагирует на изменение атмосферных условий. Если автоматическая система регулирования не сработает – солнечное излучение приводит к перегреванию.
– И?
– Они выбрали для убийства солнечный день! Расчет был именно на солнечный день, понимаете?
Бреннер что-то сделал с умной автоматикой. Вывел из строя или перепрограммировал. Уменьшать или увеличивать обогрев можно с помощью специального устройства. И плюс солнце! И солнце, которое в полдень разогревает стекло до семидесяти градусов, никак не меньше.
– Понятно.
– Температура в оранжерее повышалась, как в сауне. Пока не достигла критической отметки. Расчет был на беспомощность Таировой! Из дома, очевидно, заблаговременно удалили всех, кто мог бы прийти ей на помощь. Всю обслугу, включая в первую очередь Цветкову…
