Текст книги "Химеры в саду наслаждений"
Автор книги: Ирина Арбенина
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
И услышал милый девичий голос.
Голос в трубке произнес:
– Я соскучилась.
На что Леша едва смог прошептать не менее холодными, чем уши – вот оно каково на том свете! – губами:
– А я, кажется, убит…
Убит Карсавин не был. Он не был даже толком ранен. Так, хромал немножко.
Но шок от удара – или от страха? – вызвал амнезию. Когда он очнулся после обморока, в его памяти образовались странные провалы. Леша помнил, что был удар, только он не помнил, что он Леша. Не помнил, кто он, как его зовут, где его дом… Ну и так далее. Что-то помнил, а что-то нет. В багаже его памяти обнаружились пропажи. В некоторых местах память напоминала чистый лист.
Правда, молодой человек, кажется, узнавал место, где находится: мелькали какие-то обрывки воспоминаний – счастливые, распаренные после бани люди, веники, поликлиника… переулок…
И когда взволнованный девичий голос в трубке спросил: «Что случилось? Где ты?», он ответил:
– Удар… Машина… сбила… – И назвал переулок.
Даша примчалась на место происшествия минут через пятнадцать.
Она нашла Карсавина во дворе полуразрушенного, приготовленного к сносу старого дома. Леша сидел, привалившись бессильно к кирпичной стене…
*
Любовь приходит, когда прекращается борьба за выживание.
Во всех прежних отношениях Даши с мужчинами всегда присутствовал расчет. Даже в отношениях с теми, кого она почти любила. Они были любимыми, но все равно спонсорами. Просто удачный вариант: любимый спонсор – и материально помогает, и спать с таким не противно.
Певица Даша была очень целеустремленной девушкой. И потому никогда не могла позволить себе любовь, которая не работала бы на ее карьеру певицы.
И вдруг оказалось, что она уже может позволить себе не думать о расчете. Как-то в одночасье выяснилось, что она достигла всего, о чем можно только мечтать, – денег, популярности. И любить теперь можно «просто так» – потому что нравится касаться любимого, целовать его, ни о чем ином не думая. Это было ошеломительно! Вершина свободы, которую могут дать деньги, для девочки, постоянно до того вынужденной рассчитывать свои отношения с мужчинами, это была любовь-прихоть. Любовь, в которой нет расчетов, запретов и рассуждений.
И конечно, она просто обязана была «попасться» на первом же мальчишке. По воле случая мальчишкой оказался Леша Карсавин.
Та случайная встреча в адвокатской конторе…
И Даша влюбилась – стремительно и безумно. Леша, воспитанный, изящный, стильный, милый… Изнеженный домашний мальчик из хорошей семьи, который и понятия не имеет о той жизни, что довелось хлебнуть самой Даше. Но именно тем и был он ей необыкновенно дорог. Мальчик из другого круга. Да что там круга! Из другой жизни. Мезальянс!
Одного краткого разговора с Лешиной мамой было достаточно, чтобы Даша, самонадеянно представившаяся певицей, поняла, что своего сына «стриптизерше», пусть и бывшей, эта дама не отдаст. Сколько бы девушка ни называла себя певицей. Не отдаст никогда! Увы… Биография Даши гуляла по «желтым» газетам и журналам, расписанная на все лады, и хорошо была старшим Карсавиным известна.
Предубеждения и снобизм Карсавиных были ужасны и глупы. Ведь Даша чувствовала, что у них с Лешей может «все получиться»! Возможно, именно потому, что они так не похожи друг на друга. Он такой милый, интеллигентный, а Даша агрессивная и сильная. К тому же Леша Карсавин был неглуп и не требовал от девушек святости. Как сказал один прекрасный писатель: «Не надо святости, достаточно гордости».
Все могло бы получиться… Но Леша – домашний мальчик, по три раза на день звонящий маме и папе!
Душа Даши была в печали и смятении. Она боялась, что ее любви скоро наступит конец, что вот-вот строгая Лешина мама заставит послушного ребенка дать «стриптизерше» от ворот поворот.
И вдруг такой поворот… Но не от ворот!
Лешу неожиданно сбивает машина.
Когда Даша примчалась на помощь, оказалось, что он жив и здоров, все у него вроде в порядке, все цело… Вот только странный он – почти не помнит ничего. Беспомощен и покорен, почти как ребенок. Короче – идеальный мужчина!
Даша огляделась по сторонам – старый двор был пуст. Отвезти возлюбленного к его маме? Но эта дама даже не позволит его навещать! Дашу, скорее всего, просто не пустят на порог «уважаемого дома».
А Даше самой хотелось выхаживать возлюбленного. Да что там – выхаживать. Девушка сильная и решительная, она готова была носить возлюбленного на руках!
И певица снова огляделась по сторонам… Никого! Удивительным, непостижимым образом Леша оказался в ее полной власти.
И Даша не устояла перед искушением. Мысль возникла внезапно. Ведь все, чего хочет влюбленная женщина, – это заполучить мужчину. Абсолютно и полностью. Со всеми потрохами. Недаром согласно некоторым религиям у женщины нет души, потому она всегда и стремится захватить душу мужчины.
А тут такой случай!
И Даша приняла решение: Леша, самая большая ее драгоценность на текущий момент жизни, должен быть спрятан.
Потерявшая от любви голову певица усадила потерявшего память Карсавина в свою машину. И увезла.
Она никому ничего не сказала. Просто спрятала возлюбленного в подружкиной квартирке в Лялином переулке. Она и сама с удовольствием исчезла бы вместе с ним, но скрываться Даше было никак нельзя. Карьера на пике… Записи… Концерты…
Так начался их медовый месяц. За это время Лешины родители, адвокат Лащевский, милиция и иже с ними сбились с ног, а Дамиан и Арина сломали себе головы, гадая, что случилось с юным помощником адвоката.
*
– Амнезия, говорите?
Даша закончила свой рассказ. И теперь Дамиан проникновенно изучал безмятежный Лешин лик.
– Вы действительно не помните, кто вы?
Карсавин покачал головой.
– Не помните, почему здесь находитесь?
Леша только пожал плечами.
– Вы отдаете себе отчет в том, что вы натворили? – Дамиан повернулся к певице. На умытом, без макияжа после ванны, личике певицы заблестели слезы. – Хорошо, хорошо… Только не надо хныкать!
Даша послушно кивнула и осушила слезы краем воротника махрового халата.
– Но нужно немедленно вернуть Алексея домой!
– Мне? – испугалась Даша, едва только представив Лешину маму.
– Хорошо, я сам это сделаю, – Филонов вздохнул. – Скажем, что нашли его… э-э… В общем, придумаем что-нибудь для его родителей. Какую-нибудь душещипательную историю. Когда люди сильно радуются, они не слишком вникают в подробности. Постараемся, чтобы вы оказались ни при чем…
– Правда?!
– Я делаю это ради Лащевского! – нахмурился Дамиан. – Вы ведь и так, голубушка, под следствием. Суду не понравится, что вы не только стреляете из пистолета, якобы в целях самообороны, но и похищаете молодых мужчин.
– Но я…
– Даже, возможно, постараемся выставить вас в роли спасительницы. Расскажем про машину-убийцу. Скажем, что, опасаясь за жизнь Леши, вы героически организовали его исчезновение. Отчасти ведь так оно и есть?
Даша кивнула.
– Кстати… – Филонов внимательно взглянул на певицу. – Дурные сны вам по-прежнему снятся?
– А вы откуда знаете про сны?
– Такая профессия.
– Снятся… По-прежнему… – вздохнула девушка.
ГЛАВА 21
– Надо же, мужика украла! – восхищалась Стэплтон. – Вот это я понимаю! Ох, грядет эра феминизма… Хватит похищать невест – пора начинать красть женихов! Понравился – и валяй, действуй.
– Певица считает: Карсавина хотели убить, – заметил Дамиан. – И она права…
– Надо же, парень занимается экстремальными видами спорта, а чуть не пропал в московском переулке!
– Полагаю, общение с Дашей тоже экстрим, да и само это дело – экстремальное. Думаю, помощника адвоката хотели убить вовсе не за то, что он напал на какой-то след и побывал у инокини.
– А в чем же дело?
– А вы как думаете, Стэплтон?
– Много общался с Дашей и мешал?
– Верно.
– Значит, цель – Даша?
– Почти уверен.
– Ей грозит беда?
Филонов пожал плечами:
– Увидим…
– Кстати, босс… – У Арины появилось озабоченное выражение лица. – Мне удалось выяснить кое-что в высшей степени странное.
– То есть?
– Кажется, есть… еще потери среди телезвезд, – неуверенно произнесла Стэплтон.
– Почему мы так неуверенно мямлим? Такая новость, а вы не торопитесь выкладывать… На вас не похоже, дорогая Стэплтон! И что там со звездами телеэкрана? Кто у них еще в этом «ящике» пропал?
– Да звезда какая-то необычная…
– То есть?
– Кэрри!
– Кэрри?
– Да, речь идет о звезде многочисленных рекламных роликов.
– А я ту звезду видел?
– Кэрри жует «Педигри» по сто раз в день на наших экранах.
– Собака, что ли?
– Вот именно.
– Давайте подробности…
– Хозяйка собаки в трансе. Кэрри похитили некоторое время назад. В общем, это я так… на всякий случай вам сообщаю. Собака тут, конечно же, ни при чем, верно? Ну, я имею в виду эту вашу версию с телезнаменитостями.
– Ни при чем? А вот я, знаете ли, думаю иначе: пес Кэрри вполне укладывается в мою схему.
– Вот как?
– Я все больше убеждаюсь, что у преступлений, с которыми мы столкнулись, сложная, продуманная и казуистическая связь. И если все так… Знаете, о чем это говорит?
– О чем?
– О том, что у того, кто их задумал, огромное количество времени. Ну, это так, штрих к портрету. Ориентир для поиска. Если бы надо было составить объявление, я бы написал в нем: «Ищу человека, которому некуда торопиться».
– Ничего себе!
– Кстати, об объявлении… Надо его дать непременно. В какой-нибудь массовой и популярной городской газете, которую читают все и всюду.
– Что за объявление? Вы о чем?
– Учредите премию – награду за найденную собаку. Добавьте – собака нужна в любом виде! Мы должны найти Кэрри живым или мертвым.
– И еще кое-что, босс… – Арина сделала многозначительную паузу.
– Да?
– Он вернулся.
– Кто он?
– «Мой сад».
– Автор передачи, который купил вторую орхидею?
– Да.
– Какая удача, Стэплтон! Аплодисменты! – Детектив похлопал в ладоши. – Неужто вам наконец удалось что-то выяснить насчет Dracula chimaera?! Не прошло, как говорится, и…
– Не иронизируйте, босс.
– Хорошо… Я слушаю!
– Увы. Дело в том, что тот человек, телеведущий, перепродал цветок, приобретенный у Рекафлю.
– Вот как?
– Да. Он, оказывается, продал его почти сразу же после того, как привез в Россию. Собственно, я уже говорила: этот господин подрабатывает такими перепродажами редких растений.
– Продал почти сразу или сразу?
– Сразу!
– Конечно, это меняет дело. Но не кардинально! Поскольку Dracula chimaera какое-то время у него в руках все-таки находилась.
– Думаете, за это время он мог успеть совершить преступление?
– Кто знает… Надо выяснить, как он может быть связан с Топорковой. Они ведь коллеги по экрану.
– Хорошо, я выясню.
– Итак… Перейдем к самому интересному. Кому была перепродана орхидея?
– Да ничего интересного пока, – нахмурилась Арина.
– То есть?
– Можно сказать, что Химеру приобрел «неизвестный любитель цветов».
– Что значит неизвестный? – недовольно хмыкнул Филонов. – С кем-то ведь этот телеботаник имел дело, отдавая орхидею?
– Имел. Он продал Химеру своему знакомому, садоводу и дизайнеру, некоему специалисту по зимним садам и оранжереям.
– Его имя известно?
– Известно.
– Ну и?
– Да что с того? Ведь этот покупатель – всего лишь садовник. Он покупал Химеру не для себя. И не свои платил деньги. А вот для кого он купил столь редкое растение…
– Так для кого?
– Это уж известно только ему. Я садовника еще не видела. Не могу же я делать тысячу дел разом, босс.
– Ну так надо выяснить, что известно садовнику!
– Надо… – вздохнула Арина.
– Как его найти? Это возможно?
– Почему же нет? Найдем.
– Сможете мне организовать с ним встречу?
– Постараюсь.
– Старайтесь, Стэплтон. Просто так зарплату не повышают.
И Аринин начальник отвернулся к окну.
«А чем будете заниматься вы?!» Привычный вопрос снова был в глазах Стэплтон, но, как неуместный при общении с начальством, он снова озвучен не был.
*
«Босс обязан бездельничать, обдумывая стратегические направления поиска». Под этим девизом Дамиан и бездельничал, вяло разглядывая пейзаж за окном и неизменного человека с портфелем и зонтиком возле мусорного контейнера.
Итак, Леша Карсавин нашелся. Он был жив и, похоже, счастлив. Ничто так не сближает, как совместное заточение: хотите страстно влюбиться – попадите вместе в плен. Амнезия юного адвоката явно была временной, вызванной шоком от удара. Что будет с парой влюбленных, когда память к Леше вернется? Похоже, лидер в этом союзе двух сердец Даша, но и она боится Лешиной мамы. Впрочем, всякие там дамские мелочи Филонова не касались.
В принципе, детектив мог бы считать дело законченным – для себя лично. Ведь помощник адвоката нашелся.
Договор с Лащевским, по сути, тоже можно было считать выполненным. Правоохранительным органам были хорошо известны Каретников, Липовец и Шмутько, причем известны как суперотморозки, за которыми гоняется милиция всей страны. Певице Даше достаточно было теперь только опознать в них людей из серого «Мерседеса», с которым у нее произошло столкновение, – и любой суд признал бы за девушкой право на любую степень самообороны. Филонов достиг своей цели.
Все так, но… выйти из игры Дамиан уже не мог. Прежде всего потому, что она, игра, продолжалась.
Певица Даша приговора суда, конечно, избежит. Но избежит ли она дальнейших покушений на свою жизнь? Вот в чем вопрос!
Итак, одной загадкой, после того как Алексей Карсавин нашелся, в деле стало меньше. Но остальные!
И по большому счету, успехи расследования не очень радовали. Жизнь певицы по-прежнему оставалась под угрозой. А другие пропажи и покушения? Топоркова… Сковородин… Геннадий Дудкин… Да еще собака, звезда телеэкрана…
Главный подозреваемый детектива – Артур Горохов с его странными «Куклами» – все же не стал подозреваемым единственным. До тех пор, во всяком случае, пока не станет ясно, что случилось со вторым экземпляром редкой орхидеи, попавшим в Москву. Дамиан был в курсе того, что делает в данный момент Горохов, но слежка за ресторатором не выявила ничего подозрительного.
«М-да, по большому счету, мы почти не сдвинулись с места, – немного разочарованно размышлял детектив. – Знаем то же, что знали с самого начала этой странной истории».
В общем, выходило, что бросить дело сейчас детектив Филонов не мог. К тому же у него были еще и обязательства перед Захаровым, который своей цели отнюдь не достиг.
Люди Захарова продолжали следить за тройкой – Каретниковым, Липовцом и Шмутько. И не оставляли надежды: вдруг все-таки удастся улучить момент, когда Каретников, Липовец и Шмутько выйдут на контакт с заказчиком похищения магната? Хотелось верить, во всяком случае, чтобы такой момент настал.
Но Дамиану было почти ясно, что по результатам слежки вряд ли что путное получится. Вот если бы набраться терпения да подождать, пока бандиты совсем успокоятся… не спугнуть преступную троицу…
Но Захаров подчинялся теперь приказам Ани Сковородиной, дочери похищенного магната. И шансов спасти Сковородина не осталось… Это поняла даже его дочь.
И Дамиан боялся, что она вот-вот не удержится от искушения попалить из разного рода оружия, включая гранатометы, которые наверняка имеются в арсенале ее папочки-миллиардера. Захочет схватить похитителей приемного отца.
Когда уже нельзя спасти, остается только мстить.
ГЛАВА 22
Человека, который приобрел у автора телепрограммы «Мой сад» второй экземпляр Dracula chimaera, Арина разыскала без особого труда.
Его звали Вольф Бреннер. Это был довольно известный профессиональный дизайнер и садовод, специалист по зимним садам и оранжереям. Вольф не отказал Филонову во встрече. Но, увы, немолодой, лысоватый и не слишком разговорчивый экспат мало что смог сообщить сыщику.
Он не назвал имени «неизвестного любителя цветов», для которого приобрел цветок. Лишь подтвердил, что Dracula chimaera действительно была приобретена им для зимнего сада его клиента.
– Как же имя этого господина?
– Я не смог бы утверждать, что это именно господин.
– Госпожа?
Бреннер покачал головой.
– То есть? – несколько удивился бесстрастный Дамиан.
– Скажем так, цветок был приобретен для зимнего сада моего клиента по имени Икс.
– Что за нелепая таинственность? Вы не знаете, у кого работаете?
– Я работаю в зимнем саду.
– У кого?
– Не знаю.
– То есть?
– Я приезжаю, делаю свое дело – и удаляюсь.
– Вы хотите сказать, что никогда не видели хозяина сада?
– Никогда.
– Скажите, а я мог бы встретиться и поговорить с другими людьми, бывающими в этом доме?
– Боюсь, вам вряд ли это удастся.
– Но, судя по всему, это солидный дом? Возможно, усадьба? Наверняка там есть охрана, прислуга? Содержать большой дом непросто, без соответствующего персонала не обойтись. Верно?
– Возможно. Я бы даже сказал, разумеется.
– Ну и?
– Однако в этом солидном доме среди персонала не принято общение. Очевидно, все, так же как и я, приходят, делают свое дело и уходят.
– Очевидно?
– Да я не вижу никого, – садовник пожал плечами. – Почти никого. – Бреннер чуть запнулся, произнося последние слова.
– Что все-таки значит – «среди персонала не принято общение»?
– Ну, если вам так хочется точности в словах – это запрет! Нам, работающим в доме, запрещено строго-настрого болтать друг с другом и с посторонними о том, что происходит в доме.
– А что там происходит?
Бреннер пожал плечами:
– Да в общем ничего…
– Ничего?
– Ничего.
– Столько, однако, запретов – и «ничего». Странный дом! Вам так не кажется?
– Кажется, – сдержанно кивнул садовод Вольф Бреннер. – Но это окупается. Вопрос цены для меня, видите ли, первичен.
Арина, молча присутствовавшая при этой беседе, невольно кивнула.
– А запрет на общение так серьезен? – снова поинтересовался Дамиан.
– Например, горничную, которая не в силах была проконтролировать свою страсть к болтовне, недавно уволили, – охотно пояснил Бреннер. – Словоохотливая от природы женщина, очевидно, не в состоянии была преодолеть своей природной склонности к общению. Она, например, постоянно делала попытки со мной поговорить, хотя это не принято. – Бреннер не стал уточнять, что вместо уволенной горничной в доме недавно появился новый персонаж.
– Конечно, такая таинственность наносит мне некоторый профессиональный ущерб, – продолжал садовник. – Я не смогу, например, использовать в рекламных целях плоды своего труда. Хотя этот зимний сад, без ложной скромности, почти шедевр…
– Шедевр?
– Сад мне удался, скажем так! Но я не смогу давать интервью, публиковать слайды, распространять видеокассеты. Что, конечно, помешает привлечению новых клиентов, росту моей репутации. Впрочем, это достойно компенсируется.
– Что ж… – Филонов постарался скрыть разочарование. – Но я мог бы, по крайней мере, увидеть ваш сад?
– Ни в коем случае!
– Вот как?
– Таково условие моего договора – никаких посторонних в саду. Никого и никогда. Кстати, как я уже обмолвился, общение обслуги с посторонними тоже не принято.
– Неужели?
– Я встретился с вами только потому, что меня очень-очень попросил редактор журнала «Редкие растения». Моя профессиональная судьба зависит кое в чем от добрых отношений с этим изданием.
– Благодарю, господин Бреннер. Я тронут сделанным для меня исключением.
– Не за что, – Бреннер любезно улыбнулся. – К тому же ваш офис удачно расположен, в самом центре. Мне не стоило большого труда сюда заглянуть.
– Надо ли объяснять, как мы признательны вам, что вы согласились на встречу. Но почему… почему все-таки в доме, где вы работаете, столь странные порядки? – Дамиан пристально взглянул на своего собеседника.
– Не думаю, что чудней, чем где бы то ни было, – вздохнул господин Вольф Бреннер. – Сейчас вообще время причуд и капризов. Деньги, знаете ли, стимулируют фантазию. А легкие, свалившиеся с неба деньги – буйную фантазию. В общем, капризы богатых – всегда загадки. И разгадывать их – не моя специальность. Мое дело возделывать сад.
– М-да, загадки – моя специальность, – усмехнулся детектив. – И разгадывать их – моя профессия.
– Желаю удачи, – Бреннер протянул на прощанье руку. – Кстати, еще одна из загадок – в доме нет зеркал. Во всяком случае, я не видел ни одного.
– Правда?
– Всего наилучшего. Рад был познакомиться! – Как всякий западный человек, Вольф никогда не жалел при общении с людьми любезных слов и улыбок.
– А все-таки… Вы могли бы, по крайней мере, объяснить, где находится этот загадочный дом? – Дамиан на мгновение цепко, как клешней, задержал руку несговорчивого садовника. – Ну, ради редактора журнала «Редкие растения»?
– Нет, нет, никак не могу! – сразу снова заволновался Бреннер. – Даже ради редактора.
– Но…
– Как же я скажу вам адрес? Такие сведения тем более конфиденциальны. И к тому же вам все равно не удастся туда попасть!
– В самом деле?
– Извините, я тороплюсь: у меня встреча в оранжерее Шитикова. Они предлагают очень хороший экземпляр гардении. Думаю договориться о покупке.
Когда садовник вышел, Дамиан тут же накинулся на Арину.
– Созвонитесь немедленно с Ароном Шитиковым – у меня к нему важная просьба, – торопливо произнес он.
*
Родители Алексея Карсавина были так счастливы возвращению сына, что действительно не стали особенно вникать в подробности придуманной Дамианом истории. Они даже разрешили певице Даше, как спасительнице, посещать дом и навещать Алексея.
К помощнику адвоката, благодаря усилиям врачей, постепенно стала возвращаться память. А Даша проявляла такую сомоотверженность, что Лешина мама, наблюдавшая, как та ухаживает за ее сыном, однажды пробормотала даже что-то вроде: «Вообще-то, эти провинциальные девочки умеют быть хорошими женами». Кажется, строгая дама сменила гнев на милость.
Теперь вершиной счастья Даша считала вовсе не свою карьеру. Белоснежное платье невесты – вот о чем мечтала певица. Даша даже уже решила, что, когда придет время, она сама себе его подарит. Все-таки она зарабатывает побольше, чем помощник адвоката. Она закажет платье у самого знаменитого итальянского модельера! Непременно от кутюр!
Это платье в последнее время часто снилось певице Даше.
Почему-то ей снилось, что она идет в нем по снегу. По сверкающему, сияющему снегу. И кружевной белоснежный шлейф ее свадебного платья по этому снегу стелется. Сон повторялся.
Снег, вообще-то, снится к любви. Однако отчего-то в конце Дашиных снов белизна снега и кружев снова смешивалась с какой-то отвратительной желто-коричневой грязью. Такая бывает, когда роют яму на кладбище, зимой, и могильщики выбрасывают лопатами на снег желтые комки. Они размокают на снегу, превращаясь в жидкую грязь.
Вот и Даша шла-шла в своем итальянском сверкающем белом платье – и в конце концов оказывалась на краю ямы. Однако яма, которая ей снилась, была какой-то чересчур уж огромной. Даша в жизни своей не видела таких огромных могил. Яма огромная, как котлован.
ГЛАВА 23
Бреннер напрасно так торопился на встречу в оранжерею Шитикова. Дело закончилось ничем. Секретарь Арона Шитикова попросила Вольфа встречу перенести.
Каково же было изумление Бреннера, когда, явившись повторно на встречу, он увидел рядом с хозяином оранжереи сыщика Филонова.
– Все очень просто! – объяснил ему, улыбаясь, Дамиан. – Шитиков предлагает для продажи очень хороший экземпляр гардении. Думаю, вы договоритесь о покупке. Но у меня к вам одна маленькая просьба, которую вы должны выполнить…
– А иначе?
– Иначе гардения достанется мне. Собственно, просьба-то пустяковая…
– Хорошо, – вздохнул садовник. – Я слушаю. Что вы хотите?
– Вы ведь вряд ли донесете гардению в одиночку, правда? Керамический сосуд очень красив, но тяжел, да и деревце высокое… Разрешите вам помочь? С вашего позволения, я надену комбинезон подсобного рабочего оранжереи, поеду вместе с вами на вашем микроавтобусе и занесу гардению в дом вместе с вами?
– Но позвольте…
– Ведь грузчики не входят в число посторонних, которым нельзя появляться в том таинственном доме, где вы работаете, не так ли? Грузчикам, носильщикам и сантехникам разрешено появляться везде.
– А вы согласились бы и на роль сантехника? – иронически усмехнулся Вольф.
Дамиан кивнул:
– Для меня при моей профессии это не зазорно. К тому же в душе я отнюдь не сантехник – поверьте, я способен оценить красоту. Недаром сам редактор журнала «Редкие растения» так ко мне и моей помощнице благоволит. Ну неужели вам, господин Бреннер, не хочется показать кому-то созданный вами сад?
На секунду садовник замер, словно в нерешительности. И, видимо, стремление художника предъявить миру плоды своего вдохновения оказалось сильнее робости слуги, вынужденного следовать установленным для него правилам.
– Что ж! – вздохнул наконец Вольф, глядя на гардению. А это действительно был очень хороший экземпляр! – Я думаю, убытка от вашего визита моему клиенту не будет. Вы просто войдете вместе со мной в зимний сад, поставите цветок… И тут же покинете дом!
– Ну, разумеется, – пообещал Дамиан.
*
Микроавтобус Бреннера, минивэн «Мерседес Вито», въехал в ворота. На пути действительно никто не встретился. Вольф сам открывал ворота и двери дома с помощью кодов, очевидно, затверженных до автоматизма. Детектив Филонов не без интереса наблюдал за этим процессом.
И наконец облаченный в зеленую униформу шитиковского садоводства Дамиан вытащил пресловутую гардению из минивэна и направился вслед за садовником в дом.
– Проходите. Вот сюда! – руководил его передвижениями дизайнер.
Дамиан сделал шаг и замер на пороге оранжереи.
Солнце с силой ударяло в стеклянный купол зимнего сада и прозрачные стеклянные стены. Испарения эфирного масла апельсиновых деревьев, смешиваясь с запахом розмарина и лаванды, насыщали воздух густым и терпким ароматом.
Сад, созданный Вольфом, предстал перед Дамианом во всем своем великолепии!
Горизонтальные и вертикальные растения цеплялись за стволы более крупных своих сородичей. Лазящие – лезли, вьющиеся – вились, стелющиеся – стелились…
Короче, каждый жилец этого земного рая занимался своим делом.
Огромный зимний сад был залит солнечным светом и напоен буйством ароматов и красок… Феерия! Великолепные красные цветы, собранные в длинные багряные гроздья… Эритриния, кажется?
Красные длинные тычинки желтых цветов… Рядом оранжевые, розовые, белые и фиолетовые… бугенвиллеи? Изумрудная свежая зелень газонов…
И венец – светло-зеленые опахала пальмы. Такая, что ли, кокосовая так восхитила Стэплтон? Листва пальмы ажурно вырисовывалась на синеве застекленного неба.
Дамиан сделал еще шаг и окончательно замер. И даже сделал вид, что сейчас уронит гардению.
– Осторожнее! – воскликнул, предупреждая его, Вольф.
– Я потрясен!
– Правда?
– Поистине это «Сад наслаждений»! По ощущению счастья, радости и свету это напоминает мне…
– Да?
– Левую створку алтаря в музее Прадо, изображающую рай. Рай кисти великого Иеронима Босха! Свет, радость, красота…
Садовник Бреннер явно был польщен столь вычурным комплиментом. Приятно иметь дело с теми, кто может оценить твой труд по достоинству. Для таких людей, честно-то говоря, ничего не жалко. Сад, похожий на рай кисти Иеронима Босха! Неплохо сказал…
– Однако все это, поверьте, – польщенно произнес садовник, плавным жестом обводя пестроту красок, – лишь фон… Да, роскошный фон! Лишь, так сказать, обрамляющие сердцевину декорации.
– Декорации? – изумился Дамиан. – Если это великолепие – лишь декорации, тогда что же они обрамляют?!
– Взгляните… Вы, я вижу, способны оценить… – И Бреннер подвел Дамиана к неброскому на первый взгляд цветку.
– Вот… Взгляните на главную драгоценность этого сада!
– Что это?
– Орхидея… Та самая, которой вы так интересовались. Дракула химера. Редчайшая из самых редких…
– Я потрясен… – отчего-то почти шепотом произнес Дамиан. – Как она… красива!
На самом деле детектив хотел сказать «ужасна». Да-да. «Как она ужасна!» – хотелось сказать Дамиану.
Беломраморные, словно светящиеся, лепестки этого чуда среди цветов, сужаясь, становились похожими на темные паучьи лапки, переходили в тончайшие, как тычинки, окончания. И эти тончайшие паутинные волоски, казалось, принадлежали уже не растению… Даже если допустить, что растения чувствуют, слышат, реагируют на звуки, осязают!
Казалось, паутинные окончания лепестков принадлежали какому-то более… ну, не то чтобы более развитому, но явно более деятельному, чем просто цветок, организму. Скажем, существу, имеющему волю и аппетит.
Когда Дамиан подошел к столь искомому им цветку совсем близко, на расстояние вытянутой руки, лепестки его словно вздрогнули и потянулись навстречу… А Филонов невольно отдернул руку. В микродвижении паучьих лапок были вкрадчивость, скольжение… опасность змеи. Невольно приходили на ум фильмы ужасов о цветках-хищниках, реагирующих на живую горячую плоть. Но в тех картонно-неуклюжих фильмах фигурировали какие-то глупые кактусы, хрумкающие и чавкающие, поедающие зазевавшихся садовников, а тут…
В общем, славящийся своим хладнокровием Филонов отчего-то предпочел отодвинуться.
– Вы тоже это почувствовали? – усмехнулся, глядя на него, садовник.
– Что «это»?
– Особую магию цветка… От него словно исходит какое-то живое излучение!
– Как будто… – неуверенно кивнул Дамиан. – Что-то есть…
– Говорят, Рекафлю, единственный европеец, сумевший вывезти эту орхидею в Европу из Эквадора, видел, как индейские жрецы поклоняются ей, словно божеству.
– Вот как? Падают ниц, приносят жертвы?
В это время у Вольфа Бреннера зазвонил мобильный телефон, и он не успел ответить на вопрос детектива.
– Кто это? С кем я говорю?
Пока Арина Стэплтон, которая, по разработанному сценарию, должна была позвонить по телефону Бреннера в определенное время, морочила садовнику голову, Дамиан сделал несколько шагов по саду.
Воспользовавшись тем, что садовника отвлекли, детектив отправился на прогулку по «саду наслаждений», созданному Вольфом Бреннером.
Воздушные яркие кисти какого-то необычного растения, свисая вниз, прикоснулись к его шее, щекоча кожу. От тройного аромата лаванды, розмарина и апельсина – трех растений, словно взбесившихся, как бывает в полдень на южной стороне, – воздух стал таким густым и вязким, что Филонову показалось, будто его уже можно, как кисель, раздвигать руками.
Горизонтальные и вертикальные цеплялись за рукава его рабочего комбинезона. Лазящие лезли за воротник, вьющиеся щекотали кожу…
Пробираясь среди поистине непроходимых зарослей, детектив углубился в гущу сада. Но ширма из густо разросшихся цветущих лиан преградила ему путь. Дамиан огляделся по сторонам – и заглянул за ширму…
Там никого не было. Он увидел кресло, низкий стол, на котором стояло плоское блюдо с фруктами. Рядом – оплывшие свечи в морских раковинах, разрезанное яблоко, начатая плитка шоколада, бокал с остатками вина.
Филонов, поспешно обмотав руку носовым платком, осторожно взялся за высокую хрупкую ножку бокала и, выплеснув вино на какие-то цветы, опустил его в карман своего зеленого рабочего комбинезона.
