Текст книги "Головоломки, шарады, ребусы [на уроках и во внеурочное время]"
Автор книги: Ирина Агапова
Соавторы: Маргарита Давыдова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Это еще почему? – спросила Ябеда.
– Потому что всюду тебе грозит опасность, – предупредил Трусишка.
– Ты слишком всего боишься, – заметила Ябеда, – про тебя надо рассказать, кому следует. Сразу исправишься.
После чего она завалилась спать на шкуры.
Через какое-то время мы оказались на большой поляне возле трех камней. На коронации все вели себя очень торжественно. Две пожилые черепахи перешептывались.
– Прошлая коронация была что надо. Прежнюю королеву звали Эльсинора, сегодня она переложит корону на голову своей дочери, – сказала одна.
– Интересно, как будет одета молодая королева фея Иргола? – спросила вторая черепаха. – Эльсинора-то любила одеваться в желтое!
Начало коронации затягивалось. Я принялась изучать траву под своими ногами, в ней что-то блестело, я наклонилась и подняла удивительно красивую ракушку, украшенную каплями древесной смолы.
– О, простите. Вы не отдадите мне этот предмет, – обратилась ко мне миловидная молодая особа, вся одетая в голубое платье, которое так и переливалось в воздухе.
– Возьмите, если это вам понравилось, – сказала я и протянула ей раковину.
– О! О! Большое вам спасибо. Иначе бы сорвалась моя коронация… – особа сделала передо мной глубокий реверанс и исчезла в воздухе.
Я несколько оторопела. Кто была эта юная особа? Что она несла о коронации? Впрочем, это было неважно. Потому что заиграла музыка, показался почетный караул из двух сурков в высоких киверах и с ружьями наперевес.
– Королева Иргола, – провозгласил один из сурков.
И вслед за ними вышла… особа в голубом платье. Она загадочно улыбнулась и подмигнула мне, а потом почему-то приставила пальчик к губам, приказывая молчать. Я утвердительно кивнула в ответ.
– Королева Эльсинора, – провозгласил второй сурок.
И появилась старая королева в желто-золотистом платье с длинным шлейфом, что его несли сто сорок бабочек.
12. Вот они – две королевы фей. Посмотрите внимательно на рисунок и попробуйте опадать – кто из них Иргола, а кто Эльсинора. Имена королев можно подписать прямо под их портретами.
– Передаю корону тебе, дочь моя Иргола, – сказала старая королева, – чтобы ты, как и я, много лет правила страной фей. Чтобы был мир и согласие в этой стране, феи всегда были веселы и все прочее… Ля-ля-ля…
Она сняла со своей головы… ракушку в капельках смолы которую я нашла и важно водрузила на голову Ирголе. Сурки выстрелили в воздух из ружей. И все закричали: «Ура!». Потом всех обнесли изысканными коктейлями в половинками кокосовых орехов, украшенных серебряным вензелем новой королевы Ирголы.
– У старой-то королевы вензель был золотистым, – сказала мне одна из черепах, – а вы очень похожи на одну девчушку, которая присутствовала на коронации королевы Эльсиноры здесь же двадцать лет назад…
– Вы ошибаетесь, это была не я, – сказала я.
– Эльсинора и тогда была в желтом, хотя он ей с юных лет не идет! Ей вручала корону ее бабушка Аурелия… – нудила черепаха. – И я тогда наступила вам на ногу. Несколько поздновато, но примите мои извинения.
– Это была не я, – повторила я, – вы ошиблись.
– Может мне и сто лет, но я еще в своем уме, – сказала та злобно.
Я отошла от нее подальше, так как старая сплетница мне порядком надоела. Под грохот оваций начали выступать приглашенные зебры-артисты. Они прыгали через веревочку, которую крутили феи. Валя и Смельчак весело смеялись и считали, сколько раз, не останавливаясь, зебры перепрыгнут через скакалку.
Но тут Питер Пэн занервничал, поднялся со своего места и стал принюхиваться к ветру, который летел с побережья, со стороны его дома-пещеры.
– Я чувствую запах костра, – сказал он.
– Так и есть… Я боюсь, – тоже зашевелил ноздрями Трусишка.
Смельчак поднялся в воздух над деревьями и быстро опустился к нам.
– Возле пещеры горит костер! – подтвердил он.
– Кто-то развел костер, чтобы его заметили пираты, – гневно произнес Питер, – мы возвращаемся.
– И как можно быстрее! – сказал Валя.
Я поглядела сначала на Валю, потом на представление. Мне очень хотелось задержаться. Ведь королева Иргола должна исполнить наше желание вернуться к мамам! Но мальчики намерены пойти в пещеру, значит, мне нужно тоже идти с ними.
Возле пещеры и в самом деле горел яркий большой костер. Я сразу же подумала, что только подлая Ябеда могла развести его. Но зачем ей привлекать пиратов, которые обижали и унижали ее? Впрочем, понять эту девочку дано далеко не всем! Сама Ябеда сидела в углу пещеры и в гневе выщипывала шерсть из одной шкуры.
– Я думала, что здесь сокровища пиратов спрятаны, – заявила она, – а здесь ничего нет! А эти как пришли сюда, мне опять пинка дали и сразу в потолок уставились. Что они там увидели?
– Сокровище, – сказал Питер холодно, – которое для них дороже мира.
В пещере на шкурах сидели пираты – Надюха, Грязнуха и сам капитан Хук. Питер схватился за кинжал. Но вдруг он увидел, что пираты плачут.
– Ах, вот оно что… Значит, им удалось это увидеть, и души их не совсем испорчены, – произнес он, – они и в самом деле нашли сокровище…
– Может быть, это к лучшему? – спросил Смельчак.
Питер пожал плечами и убрал клинок в ножны. Валя вытащил из уголка забившуюся туда Ябеду.
– Зачем ты привела пиратов! – закричал Валя. – Ах ты, подлая! Что они забрали отсюда? Это что-то принадлежит Питеру и мальчишкам!
– Э! – показана ему язык противная девчонка. – Пиратов я привела, чтобы они помогли мне сокровище достать, а я бы его у них выкрала и – к королеве фей, домой проситься! Но они пришли, в потолок уставились и сразу повалились на пол. А потом – реветь принялись, как маленькие! Я ничего не пойму. Taк что спроси у Питера Пэна, видно, только он один знает, в чем тут шутка юмора.
Что же отыскали пираты в пещере мальчиков? Почему они недавно свирепые и кровожадные, сейчас выглядели так трогательно. Что произошло с ними? Кто напугал их или… нет, слёзы, которые текли у них по щекам, не были слезами испуга. Скорее всего, они являлись слезами раскаяния, каплями той давней радости, которую они все никак не могли отыскать, но знали, что их счастье где-то рядом – под сводами дома Питера Пэна, вечного мальчишки и вечного проказника.
– Питер, раскрой ребятам тайну нашей пещеры, – попросил Трусишка.
– Что ты хранил здесь такое ценное, из-за чего пираты искали твой дом? – спросила я.
– Я хранил самое главное и драгоценное – воспоминания о детстве каждого взрослого, – с горечью сказал он, – теперь каждый из пиратов вспомнил свое забытое и потерянное детство.
– Оказывается, я был благовоспитанным мальчиком из хорошей семьи. Мои родители оказались слишком строгими и всегда требовали, чтобы я был джентльменом. Мне даже перед тем как съесть яблоко было необходимо повязать на шею салфетку, а в руки взять нож и вилку. А мой учитель был настоящим тираном и злобно наказывал за любую провинность: не вставай утром с левой ноги, не показывай свой ум, подсказывая двоечникам… Излишняя жестокость взрослых сделала меня пиратом, – произнес капитан Хук, обливаясь слезами, – почему-то я забыл об этом. Я старался вспомнить, но не мог. И только благодаря Питеру я смог вернуться в дальние времена. Хоть мое детство было печальным и трудным, все равно спасибо, Питер Пэн, что ты берег мои воспоминания о том, как я был маленьким. Это самое прекрасное и самое святое, что есть у меня в жизни! Я никогда, никогда больше не стану обижать маленьких детей! Вдруг им и так достается от родителей и учителей!
– Правильно, лучше обижай учителей, – предложила Ябеда.
Все перевели взгляд на штурмана Грязнуху. Толстяк жалобно глядел на капитана, дожидаясь своей очереди поговорить.
– Я в детстве был очень податлив. У меня совсем не было характера. А еще из-за того, что я толстый, меня дети дразнили. Я попал в плохую компанию, – сказал Грязнуха, утирая слезы грязными пухлыми кулачками, – я был у всех на побегушках. И старшие ребята все время отнимали у меня мелкие монеты, что давала мама на жвачку. В компании меня научили не мыть руки, гнусно ругаться, играть в карты и отнимать у более слабых ребятишек сладости и игрушки. А это – прямая дорога в пираты!
И Грязнуха залился ручьями слез.
– А со мною случился сущий кошмар. Я даже ни в чем не виноват! Просто мне в пятилетием возрасте на голову упал кирпич. И я оказался в сиротском приюте для кирпично-ушибленных, потому что НС смог вспомнить, откуда я родом, где мой дом и кто мои папа с мамой. Потом я услышал о наборе на корабль и пошел наниматься боцманом, но я не сразу понял, что корабль пиратский. Нанялся – и сразу же забыл, что нанялся. Благодаря кирпичу такая короткая память! Поплыл в свой первый рейс по волнам – и забыл, что плыву! Все мне кажется, что я в приюте! Только проплавав десять лет, я вспомнил, что теперь я – боцман на пиратском корабле капитана Хука! – прорыдал боцман Надюха.
Что увидел рыдающий попугай, сидящий на плече Надюхи, никто не узнал. Может быть, и он узрел отрывок своего попугайскою детства? Я с удивлением наблюдала, как пираты и мальчишки пожимают друг другу руки.
На берегу моря показался королевский кортеж. Четыре пронырливых хвостатых бурундука везли карету, из которой торчала изящная головка Ирголы. Это королева фей приехала на побережье в надежде увидеть кого-то из нас.
– Девочка, – обратилась она ко мне, – твое желание я не ycпела выполнить. А ведь ты мне помогла – нашла потерянную корону. Загадывай!
– Пусть сначала Валя загадает, – сказала я.
Королева внимательно поглядела на Валю.
– Пусть Ябеда перестанет ябедничать и станет воспитанной девочкой, – загадал Валя.
– Ах ты так, я про тебя расе… – начала было Ябеда, но замолчала и растерянно захлопала глазами.
– Так-то лучше, – усмехнулся мой брат.
– Теперь – твое желание, – снова обратилась ко мне Иргола.
– Домой! К мамам! – попросила я.
– Пожалуйста! – заорали хором Валя и Ябеда.
Наши желания начали сбываться. Через секунду мы снова всс трое стояли на палубе игрушечной шхуны в магазине.
– Хорошее приключение, – сказал Валька, помогая нам с Ябедой выбраться из шхуны, – пожалуй, в этом мире никто и не заметил нашего отсутствия.
К нам подбежала толстая сварливая продавщица.
– Отойдите, отойдите, – закричала она и взмахнула широкими рукавами, похожими на крылья попугая, – медом, что ли, вам этот корабль намазан! Все лазают и лазают! Уходите, не подходите! Вот сейчас пойду и расскажу про вас директору магазина. Ух, он вас отшлепает!
– Фи, ябеда! – строго ответила ей Ябеда.
Но продавщица отгородила вход на шхуну толстой веревочкой, которой в музее огораживают подход к экспонатам.
– Мама, а ты не потеряла свои воспоминания о детстве? – Спросила я, когда мы вернулись домой.
– Нет, что ты… Впрочем, если только немножечко, – с сомнением сказала мама, – хотя нет, я все помню. Все-все!
Почему-то я была очень рада, что моя мама не забыла свое детство.
– Что ты помнишь? Расскажи самый запоминающийся эпизод, – попросила я, – самый красивый и необычный.
– Пожалуй… – задумалась мама. – Впрочем, ты еще не поверишь и будешь надо мной смеяться!
– Не буду я смеяться, расскажи, – попросила я.
– Самый волшебный и удивительный момент, – произнесла мама, – коронация королевы фей, кажется той, которая звалась Эльсинора и любила одеваться в желтое платье. Впрочем, все считали, что желтое ей не к лицу. Но я бы этого никогда не увидела, не полети я тогда со своим приятелем Питером Пэном на волшебный остров Небывалый. Хотя ты, вероятно, о нем пока ничегошеньки не знаешь. Что ж, пришло время рассказать тебе о нем всю историю от начала и до конца!
– Да, особенно расскажи о той черепахе…
– О черепахе? Была там одна, – рассмеялась мама, внимательно глядя мне в глаза, – она наступила мне на ногу и даже не извинилась.
– Она передала тебе свои извинения через меня, – радостно ответила я и обняла маму, – мама, как же я тебя люблю.
– Добрая моя девочка, – улыбнулась в ответ мама, погладив меня по голове, – правдивая фантазерка.
ПРОДОЛЖЕНИЕ (ВАРИАНТ № 3).
Из-за пластмассовых гор, с которых свисали тряпичные лозы игрушечного винограда, к нам навстречу вдруг вышел белоснежный единорог. На его спине восседала старая ведьма, такая древняя, что, казалось, она покрыта пылью времени. Ее лицо было усеяно бородавками, а из приоткрытого рта виднелся один единственный зуб. И тот был железным.
– Эй, отгадай загадку! – закричал ей Валька. – 13. Петух снес яйцо, кто из него вылупится?
Ведьма задумалась и сказала:
– Пингвин, что ли?
Валька захохотал и сказал правильный ответ, который написан в конце этой книжки. Ведьма разозлилась, заухала, завыла страшным голосом в отместку. Мы с Валькой для храбрости взялись за руки.
– Что, испугались, оставшись без мамочек? – проскрипела ведьма своим скрипучим, прокопченным в адских горнилах голосом.
В этот момент мне показалось, что в воздухе запахло плесенью…
– Что нам мамы! – расхрабрился Валя. – Мы с сестрой самостоятельные. Сами в магазин пришли, сами игрушки рассматривали, сами сейчас домой поедем! Мы сами с усами, что нам какие-то мамы!
– Вот у меня никогда не было мамы, – сказала ведьма, – и никто вообще не знает, при каких обстоятельствах я появилась на свет, когда и где! А может, меня еще и вовсе нет на свете, а?
– Но ты же есть, – неуверенно сказал Валя.
– Эй, единорог, – позвала пыльная ведьма, – а у тебя мама есть?
Единорог утвердительно кивнул изящной головой. Его грива, словно морская волна, заструилась по изогнутой шее.
– Мама есть у каждого, – сказала я, – во всяком случае, мама должна быть у всех. И не важно, кто ты: мальчик, девочка, взрослый человек или даже волшебное существо. Потому что мама – самый родной человек на свете. И она всегда будет любить своего ребеночка, обычного или волшебного – все равно.
Ведьма хитро прищурилась. Единорог тихонечко заржал, словно был обычной деревенской клячей.
14. На этой картинке нарисовано несколько удивительных зверей. Попробуйте отгадать, кто из них единорог?
– Есть на свете один мальчик, – промолвила пыльная ведьма, – который очень обижен на свою маму. Несмотря на то, что он даже младше вас, он живет один, без мамы и даже решил, что никогда к ней не вернется! Но ему так плохо одному, что он ищет девочку, которая бы заменила ему маму. Он прислал меня сюда за такой девочкой.
Я поняла, что она имеет в виду волшебного мальчика по имени Питер Пэн из сказки одного английского писателя. Неужели ведьма хочет, чтобы я вместе с ней отправилась бы в гости к Питеру Пэну? Но ведь родную маму можно заменить только понарошку – в игре, а по-настоящему это сделать невозможно!
– Слушай-ка, пыльная ведьма, – произнесла я, – может быть, мальчик ищет такую девочку, которая бы помогла ему забыть обиду к родной маме?
– Не знаю! Кто ж его поймет, кроме доброй души, – зевнула ведьма и торопливо спросила, – ну что, полетишь к нему?
– А я? – быстро спросил Валька.
– Ты нам не нужен, – насмешливо сказала пыльная ведьма и язвительно процитировала его же собственные слова, – что тебе мама – ведь ты самостоятельный.
Я удивилась – пыльная ведьмы была готова нести меня хоть на край света к волшебному мальчику, а Валька не был ей нужен! Но ведь он мог бы поделиться своей точкой зрения с Питером Пэном. И тогда тот, сравнивая наши с братом мнения, мог бы отыскать свою собственную истину. Когда я объяснила это пыльной ведьме, она расхохоталась, хлопнула единорога по холке и провизжала:
– Правильно!
Потом она помогла нам взобраться на спину единорога позади себя.
– Э! – вдруг закричал Валентин. – Одно условие!
– Какое? – удивилась она.
– Простое. Мы должны вернуться сюда не позднее, чем через десять минут после отлета, сколько бы времени мы ни пробыли в твоей сказке! Я знаю, это возможно!
– Но почему? – спросила ведьма.
– Потому, – загадочно сказал Валентин, – иначе не летим и все!
– Условие принято, – сказала ведьма, – сколько бы вы ни пробыли рядом с волшебным мальчишкой, в этот магазин вы вернетесь ровно через десять минут! Не так уж это трудно opганизовать! И честное слово, вспомни ты о нем минутой позже, получилось бы интересненько.
Мы с Валей закрыли глаза, потому что так нам приказала пыльная ведьма. Я чувствовала, как во время полета нас обдувают холодные северные ветры, которые сменялись знойными суховеями, и песок пустынь хрустел у нас на зубах, порой капли дождя – то теплого, то ледяного – попадали нам на руки и лицо.
Я не выдержала и приоткрыла глаза. Внизу я увидела макушки зеленых деревьев какого-то парка или сквера. В середине синело гигантское озеро, в центре него располагался остров необычной конфигурации. Интересно, что он напоминает мне своей формой, слегка раздвоенной сверху и узенько заостренной снизу?
Цветок, пирожное или конфету, а может быть, детскую погремушку? Но я совершенно отвлеклась от размышлений о форме острова, когда вдали узнала часы на остроконечной крыше Биг Бэна. Это же Кенсингтонский парк! Вот куда принесла нас пыльная ведьма верхом на единороге!
– Прибыли! – проорала наша громогласная сопровождающая.
И мы с Валей шлепнулись на траву.
Валя торопливо огляделся. Увиденное ему явно не понравилось, уж очень обычно было вокруг.
– Мы на острове, я надеюсь? – осведомился он у ведьмы.
– Нет, – ответила ведьма, – вы в самом простом городском парке.
– Но я читал, что Питер Пэн обитает на острове, – опять сказал Валентин.
– Да. Питер и в самом деле живет на острове. Видишь, посередине озера есть небольшой клочок земли. Это остров птиц, – объяснила ведьма. – Но вам нет туда дороги. Вы будете жить здесь – в Кенсингтонском парке.
– Но… – начал было Валя.
– Все, до свидания, – неожиданно оборвала его ведьма, – мы с единорогом свое дело сделали. Остальное – забота других.
И она быстро растаяла в воздухе вместе со своим белоснежным спутником.
Я оглянулась по сторонам: рядом высились высокие старые деревья, все в цвету, желтое солнце садилось за их кроны.
Ничто не предвещало нам никакой опасности. Но тут по дорожке пошли мужчины в форменной одежде и с колокольчиками в руках. Они что-то говорили по-английски, но мы с братом не понимали их.
– Это сторожа. И они сообщают всем, что на ночь Кенсингтон закрывается, – пропищал рядом тоненький голосок. – Быстро прячьтесь за куст черной бузины! Не то они выгонят вас вон!
Мы присели за куст черной бузины и с интересом рассмотрели нашего нового собеседника. Это был эльф. Он, словно сотканный из розово-золотистой вечерней зорьки, был одет очень богато, подобно какому-нибудь вельможе. Мы сидели в своем укромном местечке до тех пор, пока последний посетитель не покинул парк. Тогда сторожа, важно заперев главные ворога, еще потрезвонили в свои колокольчики и ушли.
– Эге-ге, мне не нравится ситуация, – возмутился Валя, – нас завели куда-то и бросили на погибель, нас покинули! Я хочу к маме.
– Я думала, что ты самостоятельный, – насмешливо сказала я.
– Попрошу меня не цитировать, я не Пушкин, – ответил Валя.
Эльф тем временем свистнул в какую-то свистульку, и к бузинному кусту сбежалась тьма-тьмущая эльфов и фей. Все они на наше с братом удивление оказались прекрасными строителями, потому что в мгновение ока они возвели за бузинными зарослями два маленьких домика – розовый для меня и зеленый для Валентина. И мы запросто разместились на ночь в этих уютных домах.
– Ведьма просила передать, чтобы вы не волновались. Уговор остается в силе. Сколько бы вы ни провели времени в этом саду, вы вернетесь к своим мамам ровно через десять минут после того, как исчезли из магазина. Как и было уговорено!
Ночь спустилась на Кенсингтон, как лохматое черное чудовище с миллионом глаз. Я еще долго не спала, а смотрела черев окно на мерцающее почерневшее озеро и остров.
Мне было слышно, как маятники Биг Бэна где-то очень далеко отбивают полночь, и я представила, как на моей родине Кремлевские куранты считают свои часы. Я думала о том, что на крошечном островке сейчас необычный мальчик по имени Питер Пэн сидит и точно так же смотрит на небо, на деревья и думает о нас с Валей или, может быть, только обо мне? Уже засыпая, я вдруг догадалась, что мы с братом попали вовсе не в сказку «Питер Пэн и Венди», известную многим ребятам, а в совершенно другую. Я тоже читала ее, но она показалась мне очень грустной. И названия ее я никак не могла припомнить, как ни старалась…
Утром меня разбудил недовольный голос моего брага.
– Где пираты, где индейцы? – кричал он. – Где хоть какие-нибудь опасности или приключения? Обманули!
Вдобавок к Валькиным ругательствам я услышала чей-то жалобный плач. Я поспешно выбралась из своего крошечного домика и увидела, что у куста бузины сидит мальчик с волнистыми светлыми волосами, в тунике, сделанной из старой детской пеленки, и горько-горько плачет.
– Почему ты плачешь, мальчик? – спросила я вежливо.
– Потому что вот он наступил на мою тень, и теперь тень не может двигаться следом за мной! – ответил он и всхлипнул.
– Валька, сойди с его тени, – попросила я серьезно.
Валя недоуменно поглядел себе под ноги и отошел в сторону.
15. На рисунке изображены трое ребят – Диана, Валентин и Питер Пэн. На траве рядом с ними – их тени, только тени перепутаны. Соедините стрелочками ребят и их тени.
Незнакомый мальчик заметно повеселел, перестал всхлипывать и галантно поцеловал мне руку.
– Спасибо тебе, милая девочка, – ты спасла мою тень! И теперь я – твой верный рыцарь! – и он поклонился мне.
– Ты – Питер Пэн? – догадалась я.
Валя, услышавший это, расхохотался. Ведь он помнил, что Питер Пэн никогда не плакал, а еще он был самым отважным мальчишкой на свете, носил одежду из листвы, а не тунику, и за поясом у него всегда был кинжал. Валя не подозревал еще того, о чем догадалась я: мы попали в другую историю, названия которой я никак не могла припомнить! И Питер Пэн в этой истории именно такой, каким мы видим его: жалкий, брошенный, пытающийся найти свое предназначение в жизни.
– Эй, скажи, что ты не Питер Пэн! – воскликнул Валя.
– Я – Питер Пэн, – ответил мальчик.
– Ой, – опешил от неожиданности Валя.
– А вас, значит, принесла пыльная ведьма? – спросил Питер.
– Да. Я – Диана. А это мой брат Валентин, – представила я нас с братом.
– И у нас мало времени, – добавил Валька, которому вдруг стало ужасно скучно, – я-то думал, что увижу героя! Мальчишку, который всем пример, и на которого надо равняться! А передо мной плаксивое существо, ничтожество в огрызке простыни.
Питер Пэн от Валиных слов снова чуть было не расплакался.
Но тут я задала свой вопрос:
– Ответь, пожалуйста, почему сейчас мы понимаем друг дружку, когда еще вчера мы не понимали парковых сторожей?
– Потому что мы с вами, а еще эльфы, феи, птицы, животные и даже пыльная ведьма, говорим на языке детства. Этот язык не нуждается в переводе, – ответил Питер, – а взрослые…
Он замолчал, подумал немного о чем-то, и пару минут спустя мы услышали его печальную историю. Всем известно, что детей их мамам приносит аист. Но мало кто знает, что все дети сами были когда-то птицами и умели летать. Дети даже этого не помнят! Что уж говорить о взрослых! Так вот, когда дети были еще птицами, все они жили на дивном островке посередине озера в Кенсингтонском парке до тех пор, пока их мамы не написали письма дядюшке аисту с просьбой прислать им младенца. Тогда аист отобрал симпатичных птенцов, попросил их прeвратиться в самых прелестных младенцев на свете, а потом отнес каждого к мамочке. Так вышло и с Питером Пэном. Аист принес мальчика к его маме, которая очень хотела иметь сыночка. Она дала ему имя, завернула в пеленки и положила в колыбель. Но мама была рассеянной и, уходя выпить чашечку чая, забыла закрыть окно в детской. Мы с Валей слушали рассказ Питера, затаив дыхание.
– Я испугался в тот момент, что отныне мне придется быть человеком! – продолжал повествование мальчик. – Ведь это так трудно! Поэтому я нашел в себе силы выбраться из колыбели, вылезти через окно и по водосточной трубе удрать от мамы. Я видел, как она вбежала в детскую, протянула руки в окно, как она плакала… Но пролетающий мимо знакомый дрозд подхватил меня и помог вернуться на мой остров в Кенсингтон.
– Неужели ты хотел обратно стать птенцом? – с ужасом спросил Валька.
– Да. Но я не смог. Я остался человеком, – сказал Питер Пэн, – спасибо феям – они наделили меня способностью летать, словно я птица. Но все равно – я человек, одинокий, не знающий как мне поступать дальше.
– Я вспомнила название этой грустной сказки, – воскликнула я, – она называется «Питер Пэн в Кенсингтонском саду».
– Дурачок ты, – бодро констатировал Валя, – радуйся, что ты свободный, а значит, – самостоятельный! Что хочешь, то и делай, никто тебя не ругает, никто не поучает!
– Но, с другой стороны, меня никто не научит, что такое – быть настоящим человеком. И если маленькая девочка вдруг заблудится в парке, что я буду должен сделать – дернуть ее за косичку или попросить фей построить для нее домик? Или, быть может, утешить ее, чтобы она не плакала, как часто плачу я. И вообще – что такое «утешить»? – спросил Питер Пэн.
– Это хороший вопрос, – сказал Валя и рассеянно почесал макушку.
– Утешить – это значит дать понять, что все вовсе не так плохо, как кажется на первый взгляд, – ответила я.
– Тогда дай понять, что ты станешь моей мамой, – сказал Питер Пэн, – и научишь меня всему тому, что знаешь сама!
– Родную маму не заменят сто лучших чужих мам! – покачала я головой.
– Родной маме я не нужен, – сказал Питер Пэн горестно.
Он рассказал, как в один день он очень хотел вернуться к своей плачущей маме. Но когда он подлетел к окну детской, то увидел, как в колыбели лежит другой малыш. И мама с улыбкой поет ему веселую детскую песенку.
– Она забыла меня, моя мама, – с горечью сказал Питер, – я стал ей безразличен!
Я задумалась. Ситуация выдалась не из простых. Я видела, что Валька сбросил с лица гримаску недовольства и проникся желанием помочь несчастному Питеру Пэну. Я посмотрела на воду озера и на аистов, кружащих над деревьями острова.
Необыкновенный остров аистов, остров, по форме напоминающий что-то странно знакомое, такое близкое и неуловимое…
Я знала только одно: именно этот остров должен дать мне ответ на все вопросы. Но скоро ли это произойдет? И каким образом он это сделает, может быть, заговорит со мной на языке детства?
– Диана, – Валентин впервые за время общения с Питером Пэном обратился ко мне но имени, – помнишь, у нашей соседки цыгане украли сыночка.
– Помню, – ответила я.
– Она даже заявила в милицию. Но милиция долго не могла его найти. За это время аист принес соседке еще и дочку. Но она никогда не забывала и первого пропавшею сына.
– Какая грустная история, – на глазах Питера снова появились слезы.
– Подожди, дослушай рассказ до конца, – попросила я, мальчик этот через год нашелся и вернулся в семью, к маме и сестре! Несмотря на появление дочки, мама любила и его тоже! И всегда верила, что он вернется, и всегда-всегда ждала его. Потому что сердце матери всегда открыто для своего ребенка, как бы долго он ни отсутствовал дома.
Питер очень внимательно слушал то, что я говорила.
– Мама должна быть у каждого человека, – внезапно сказал Валя, – ты можешь быть хоть сотню раз самостоятельным. Но мама – она и в Африке мама! Без нее пропадешь.
И тут меня осенила догадка: остров птиц имеет форму сердца! Сердце матери, которое всегда открыто для своих детей, как бы долго оно ни находилось с ними в разлуке.
16. Вот он, этот остров. Раскрасьте его красным карандашом, а рядом в клеточках подпишите, форму чего он имеет.
– Так, Диана, ты думаешь… – прошептал Питер Пэн.
– Да, да, Питер! Твоя мама… – поспешно начал объяснять Валька и запнулся.
– …она все еще ждет тебя, – добавила я, – и не только она, а еще и твой брат. Словом, вся твоя семья будет рада принять тебя обратно. Тебе лишь только надо сказать им о том, что ты желаешь вернуться.
– Потому что сердце матери всегда открыто для меня, – тихо добавил Питер Пэн.
Но в его словах, таких негромких и простых, была самая настоящая уверенность. Тут как тут пыльная ведьма верхом на единороге подлетела к нам. Мы с Валькой снова уселись на чудо-зверя позади его наездницы. А Питер Пэн взмахнул руками и поднялся в воздух, словно птичка.
– Полетели-и-и! – заорала пыльная ведьма хриплым басом.
– К маме! – завопил Валька.
– К маме! – подхватила я.
– К маме, – немного помедлив, но твердо произнес Питер Пэн.
Мы по воздуху добрались до домика с красной черепичной крышей, и Питер Пэн суетливо заметался возле закрытого окна в детской.
– Просто мама боится, что и второй малыш пропадет, как пропал ты, Питер, – пояснила я.
– Балконная дверь в гостиной открыта, – закричал Валя, – ныряй туда!
– Спасибо, – крикнул нам на прощание Питер Пэн и скрылся за балконной дверью.
Задержавшись в воздухе около окон детской, мы увидели, как Питер Пэн приземлился на ковер и подошел по нему обычно, как ходят все люди, к задремавшей возле детской кроватки маме. Она проснулась, словно почувствовала что-то хорошее, но, увидев обомлевшего от волнения, радости и одновременного испуга Питера, протянула к нему руки.
Пока они обнимали друг друга и говорили слова нежности, полагающиеся после такой долгой разлуки на родном языке, маленький ребеночек из детской кроватки тоже протянул к ним крохотные ладошки. И хотя теперь их речь не была понятна нам, мы прекрасно понимали их чувства.
Ведь когда вся семья в сборе – это всегда хорошо.
Пыльная ведьма опустила нас на плиточный пол магазина игрушек аккурат возле карусели. Казалось, прошла целая вечность, мы многое поняли и даже для себя открыли какие-то новые истины.
– Уложились в девять минут! – гордо сказала она. – Ровно столько бородавок на моей прекрасной физиономии.
– Вон наши мамы! – заорал радостно Валька.
– И очередь в кассы наша подходит! – добавила я. – Прощай, пыльная ведьма.
– Прощайте, – прохрипела она и добавила себе под нос, – возьму и тоже себе маму найду!
Она неловко развернула единорога и задела фарфоровую куклу в кокетливой коричневой шляпке.
– Мама, – буркнула кукла, слегка накренившись от толчка.
– Она говорит, что она моя мама, – обрадовалась ведьма, – на ловца и зверь бежит.
И, похитив куклу из магазина, старая проказница растаяла в воздухе вместе с единорогом и всеми своими бородавками.
17. Посмотрите на рисунок и ответьте – какую из кукол пыльная ведьма назвала своей мамой?
– Слушай, – обратилась я к брату, – может, теперь ты мне объяснишь, что за условие в начале путешествия ты поставил ведьме? Почему она должна была вернуть нас через десять минут?
– Просто ровно через десять минут разлуки с мамой я начинаю скучать по ней, – сознался Валька.
– Представь, сколько пришлось скучать Питеру Пэну! Притворяться, что он прекрасно живет один, что его мир – идеальная среда жизни для современного мальчишки, а самому все это время искать и искать свою маму, которая была совсем рядом, и сам он всегда был в ее сердце, задумчиво произнесла я, – но я рада, что теперь у него снова есть мама, всамделишная, настоящая, родная, сердце которой вечно открыто для собственных детей. Думаю, что он будет прекрасным сыном, а когда вырастет, то станет хорошим человеком.
