Текст книги "Only you (СИ)"
Автор книги: Иоланта Палла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Глава 16
Васька
Еще никогда я не была так одержима желанием причинить человеку хоть толику физического вреда. Да что там толику?! Я готова была придушить Баринова за его выходку! И если учитывать, что парочка Твикс снова запечатлела мое нижнее белье, то я горела злостью, совершенно не контролируя ситуацию. Мы практически одновременно добежали до шланга и вцепились в него, дергая из стороны в сторону.
– Васян, – Никита тянул орудие на себя, а я топталась около него, как около новогодней елки, не ослабляя хватки, – с огнем играешь.
Идиотская усмешка на его лице выбивала все здравые мысли, и я не отрывала взгляда от ненавистных глаз. Ему было смешно, что меня доводило до эмоциональной тряски.
– Вот и потушу.
Процедила сквозь зубы, а Баринов рассмеялся моей наивности, видимо. Против сильного парня, который мог скрутить меня одним движением, я была жалкой пушинкой, но это не останавливало. В крови бурлили непонятные и незнакомые ощущения.
– Попробуй, ведьма.
– Просила же мне не мешать.
Дернула шланг на себя со всей силы и скользнула ногой по мокрой траве, ойкая и глядя, как наглая моська Баринова сменяется голубым небом и ярким солнцем. Столкновения с газоном моя спина так и не ощутила, потому что Никита подхватил меня и к себе прижал, отпуская шланг. Сердце билось где-то в районе горла с удвоенной или утроенной силой, подбивая на отчаянные поступки.
– Не благодари.
Вновь на лице Никиты проскользнуло самодовольное выражение, и я, нащупав шланг пальцами, улыбнулась так, что рот должен был порваться.
– И не собиралась.
Пара движений, и я чуть ли не завизжала от радости. Сильный поток воды плесканул в лицо Никиты. Он скривился, прикрыв глаза, и медленно поставил меня на ноги. Как раз в это мгновение, вода перестала течь, и я с удивлением посмотрела на шланг, нажимая на чертову кнопку и не понимая, в чем проблема. Неужели механизм сломался?
– Попадос, да, ведьма?
Раз-два, и орудие мести покинуло мои руки. Я даже рта не успела раскрыть, как в лицо ударила струя ледяной воды. Визг застрял в гортани, пока мажор глумился надо мной, поливая водицей со всех сторон.
– Остынь, Васян, остынь.
Пробивались его слова через мое шумное дыхание, которое срывалось от колючих игл холода, впивающихся в кожу. Казалось, что Баринов супермен, умудряющийся окатить меня водой со всех сторон, особенно со спины.
– Хватит! Перестань!
Еле пробилась через напор воды и толкнула его руками в грудную клетку. Естественно, он поскользнулся и потянул меня за собой. С жутким воплем и его бранными словами мы повалились на мокрый газон. Вода продолжала плескать во все стороны, пока шланг вертелся на траве. Мы, собственно, так же катались, потому что я не могла допустить того, чтобы Баринов меня касался. Кожа и так горела от соприкосновения с ледяной водой, а тут еще он со своими наглыми горячими ручищами. Так отчаянно мое несчастное сердце еще никогда не колотилось в груди, и руки впервые орудовали без остановки, пока Никита не прижал их к траве с видом победителя, смотря на меня в упор.
– Что ж ты такая неугомонная, – заворчал сквозь зубы, когда я попыталась брыкнуться ногами, – Васян…
– Слезь с меня, идиот.
Просипела, тщетно пытаясь скинуть с себя тяжеленую тушу, которая припечатала меня к траве, как клей моментального действия. Дыхания уже катастрофически не хватало для полноценной работы всех систем организма, и я, жадными рывками хватая воздух, уставилась на Баринова, взгляд которого с моих глаз пополз вниз, вынуждая щеки, не смотря на клацанье зубов, загореться.
– А что здесь происходит?!
Голос теть Сони проник в голову, будто через толстенную ватную подушку, и я забыла, как дышать. Сердце и вовсе замерло, пока я в глаза Баринова таращилась. Тот даже не нахмурился и медленно с меня сполз. Я с удивлением наблюдала за протянутой мне рукой и на автомате свою подала. Тоже мне, джентльмен… Отдернула пальцы, как от огня. С пунцовым лицом перевела взгляд на тетю, которая стояла сбоку поодаль от меня и рассматривала порванные на интересном месте штаны. Только в этот момент поняла, что мы стали предметом внимания не только тетушки, но и других работников лагеря, один из которых подошел к шлангу и перекрыл поток воды, которая залила территорию около нас.
– Иван Купала.
Баринов пожал плечами и вызвал своим ответом у тети что-то вроде нервного тика. Даже с такого расстояния я заметила, как подергивается ее нижнее правое веко. Стыд залил с ног до головы и, видимо, лишь меня, потому что мажор чувствовал себя в своей тарелке.
– Никита Назарович, ко мне в кабинет, а Василиса, – она произнесла мое имя с такой интонацией, что у меня мигом под ложечкой засосало, – иди к себе и приведи себя в порядок. Дети уже завтракают.
Она резко развернулась и пошла ко входу, а я сжала кулаки, потому что Никита поиграл бровями и подмигнул перед тем, как пойти за ней следом.
Глава 17
Васька
О том, что такое стыд, я узнала в пятнадцать. Завершение учебного года, сопровождающееся подготовкой к празднику, было для меня настоящей пыткой, ведь пришлось выходить на сцену актового зала вместе со всеми. Выбора нам никто не оставлял. Позволить себе что-то вроде «я не хочу» могли лишь пара-тройка человек, родители которых рьяно обеспечивали школу всем необходимым. В тот день мы репетировали сценку, и классная руководительница вышла из зала, чтобы позвать директора и завуча для оценки общей картинки предстоящего торжества. Меня начал доставать «любимый» одноклассник Миша Петраков. Я не выдержала и громко с выражением эмоций дала ему определение и послала в интересном направлении. Конечно, никто из одноклассников не предупредил, что в этот момент в зал вошли взрослые. Я стала пунцовой. Вся. С головы до пят меня окатило неприятным ощущением, но отделалась я легким выговором, ведь все знали, как Петраков может достать.
С той поры это мерзкое чувство четко ассоциировалось у меня с высокой степенью стыда. До сегодняшнего утра, когда я так феерично грохнулась на Баринова, который устроил мне ловушку. На что наделся? Ради чего залепил замочную скважину? Я не понимала и не стремилась понять. Просто ненавидела Никиту и хотела огреть мажора по голове чем-то наводящим порядок в его черепной коробке. Сейчас слово «стыд» приняло другие размеры. Более масштабные с визуальной картинкой и последствиями своих же поступков. Ситуации хуже для самопоедания и придумать нельзя.
– Вась, – теть Соня внимательно смотрела на меня и орудовала в это время ножом и вилкой, – что произошло утром? Можешь хоть слово сказать?
Стремительно краснею от повтора ее вопроса. Тетушка уже третий раз интересуется тем, что между нами произошло. Я упорно молчу, потому что ябедничать нет желания, и Баринов сидит неподалеку, развесив свои прекрасные уши.
– Я не смогла открыть дверь.
Выдыхаю и откладываю вилку в сторону и без аппетита изучаю содержимое тарелки. Ужин. Все в сборе. Столовая забита полностью. Нет ни одного свободного места. Еще пару минут назад за нашим столиком сидела Нина Михайловна, что спасало меня от допроса, но библиотекарь ушла, не оставив мне вариантов.
– Поэтому полезла через окно?
Брови теть Сони взлетают вверх, а к моим щекам повторно приливает кровь. Звучит бредово, но в тот момент я не могла подумать, как все будет выглядеть со стороны.
– Я тебе звонила.
– Василиса, – тетя слегка улыбается, пока я говорю полушепотом, на автомате бросая взгляд в сторону столика, за которым сидел мажор, – я не собираюсь тебя отчитывать. Всего лишь хочу разобраться в том, что случилось. – Она снова принимается за еду, пока я во всех красках наслаждаюсь стыдом. – Вроде взрослые ребята, а повели себя не лучше семилеток. Ты точно не поранилась?
– Точно.
– Хорошо, – тетушка выдыхает, пока я тянусь к кружке с чаем, одновременно натыкаясь на взгляд Никиты, который почему-то хмурится, держа телефон в руке, – от вас подробностей не добьешься.
– От вас?
Переспрашиваю, следя за тем, как Баринов покидает столовую. Дышать становится легче, но едкое чувство в груди никуда не исчезает, наоборот, его масштабы разрастаются, как тлеющие угли, которые пожирают все вокруг себя.
– Никита у нас любитель шуток и острот, – тетя кривится, отпивая из кружки немного чая, и показывает этим действием, что мажор ей тоже не особо нравится, – от него я ничего не узнала, но, – она шумно выдыхает и улыбается со злорадством в глазах, – надеюсь, мэр ему доходчиво все объяснит.
– Ты… – Тихо шевелю губами, понимая, что тетя позвонила отцу Баринова и все рассказала, и замолкаю, так и не задав вопроса, ведь и так все становится на свои места, кроме одного нюанса. – А где он был целый день?
– Отрабатывал наказание вместе с Ильясом и Славиком.
Тетушка спокойно принимается за хрустящие овсяные печеньки с шоколадом, а я даже к чаю не прикасаюсь.
– Наказание?
– Да, Василиса, наказание. – Теть Соня, не теряя аппетита, поглощает пищу, пока я слежу за тем, как двигаются ее губы и челюсти. – Есть плохой поступок, и есть последствия, которые он вызвал. У меня полно забот. Столько детей, за которых я несу ответственность, – она обводит глазами столовую, – а тут один взрослый ребенок решил привлечь к себе внимание. У меня нет на него времени. Если не получается достучаться словами и цивильными методами, то…
– Софья Николаевна, там вас зовут.
Нас прерывает женщина средних лет, имени которой я не знаю. Работает здесь уборщицей. Тетя вытирает рот салфеткой, поднимается и уходит, оставляя меня в гордом одиночестве с привкусом стыда на языке. И вроде я должна быть рада, что мои обидчики наказаны за проступки, но вместе этого на душе остается неприятный осадок. Убираю практически нетронутый ужин на поднос и несу его к столу, где оставляют грязную посуду. Когда разворачиваюсь, чтобы уйти, сталкиваюсь с Викой.
– Смотри, куда идешь!
Шипит на меня девушка, вызывая недоумение, которое, видимо, слишком очевидно проявляется на лице.
– Извини, но у меня на спине нет глаз.
Бурчу в ответ и хочу уйти, но она преграждает мне путь, смотря так, словно я украла у нее пять тысяч минимум.
– Он со мной.
Вика гордо поднимает голову, пока я хмурюсь, не улавливая сути слов.
– Что…
– Я с Никитой прекрасно провела время, и если бы не твои подопечные, то мы бы удачно продолжили.
Она произносит это с гордостью, вызывая во мне смешанные чувства. С одной стороны накатывает раздражение, а с другой под ребра пихают что-то колючее, что я списываю на злость.
– Очень за вас рада, а теперь, будь так добра, дай мне пройти.
Вика фыркает, продолжая гипнотизировать меня взглядом, словно я попыталась украсть у нее игрушку, но отступает, освобождая дорогу.
– Будешь мешаться, – она останавливает меня, взяв за локоть, – в долгу не останусь.
– Подавись своим Бариновым. Мне он не нужен.
Отлепляю ее противные пальцы и с грохочущим сердцем иду к выходу, где сталкиваюсь с виновником «торжества».
– О, Васян! – Никита широко улыбается, чем вызывает у меня приступ праведного гнева. – Куда…
– Пошел к черту!
Выпаливаю, не дав ему договорить, и быстро прохожу мимо, пока тот зависает с открытым ртом. Хватит с меня на сегодня мажора и его поклонниц!
Глава 18
Барин
План с треском провалился. Хотел разом убить двух зайцев, и по ходу перепутал приклад с дулом, выстрелив в собственные стальные. Вместо долгожданного гоу хоум получил пыльным мешком по голове, иначе батино появление нельзя было назвать. Мадам-кокон, судя по увиденному, застала мэра врасплох, потому что прибыл он в неформальном виде – футболке, шортах и кедах. То еще зрелище для любопытных зевак. Ракетки в руке не хватало для полноты общей картины. Половину разговора я пропустил мимо ушей, и то больше по привычке, ведь рано или поздно нервы у предка все равно не выдержат, и он отправит за мной верного прислужника. Попытка меня перевоспитать накроется медным тазом, и я спокойно вернусь к прежней жизни. Только что-то в любимом лагере пошло не так. Батя со злостью смотрел на меня весь промежуток времени, пока Софья Николаевна тараторила о моих «заслугах».
Вещали обо мне в третьем лице и уйти не позволили, когда ноги сами двинулись в направлении столовой. Отец резко дернул за футболку, возвращая на место, причем чуть не порвал ее, напомнив о том, что произошло утром. Пошутить над Васяном хотел, а получилось эпичное зрелище, о котором теперь говорили на каждом углу. Не в лицо, нет. За спиной шушукались. Васька, кажется, и не подозревала о том, что о ней ведут переговоры. С понурым лицом сидела за столом и почти не прикасалась к еде. Сначала не понимал, почему мадам-кокон так рьяно опекает девчонку, но после слов предка все разлетелось по полочкам.
– Можешь баловаться с кем угодно, а племянницу Николаевны не тронь. За километр обходи, если потребуется.
Совершенно спокойным тоном выдал отец, когда мы остались вдвоем. Он, прищурившись, рассматривал здание, а я хмурился, складывая воедино детальки конструктора. Печальная картинка вырисовывалась перед глазами. Не для меня, конечно. Для Васьки.
– А если не буду? Что сделаешь?
С улыбкой выдал и получил гневный взгляд в ответ.
– Тебе лучше не знать. Не связывайся с этой семейкой.
– Почему?
– Ты же умный мальчик, Никита, – батя усмехнулся и потер переносицу с уставшим видом, – если хочешь стажироваться в Лондоне, то горе-девку пальцем не тронешь. Нет, тогда забудь о своей мечте.
Сухо бросил прежде, чем сесть в автомобиль и громко хлопнуть дверью у меня перед носом. Руки сами сжались в кулаки. Тихий шум двигателя смешался с перекатыванием шин по асфальту. Тачка медленно двигалась вперед к воротам, а я стоял и, как обреченный на гибель, смотрел ей вслед. Батя всегда мог огреть весомым аргументом, и стажировка в Лондоне была для меня значимой. Он знал об этом и выдал. Конечно, дело тут совсем не в деньгах, а в его связях. При желании Назар Александрович мог опустить меня лицом в грязь. И если раньше я был уверен в том, что чисто из родительской любви он не станет козырять своей властью в отношении сына, то сейчас уверенность пошатнулась, как железный столб при столкновении с автомобилем.
Еле заставил себя включить ноги и пойти обратно в столовую, где бросил свой ужин. По пути прокручивал плюсы и минусы пребывания в лагере. Перспектива остаться без стажировки меня ни капли не прельщала, но больше мучал другой вопрос. Почему вдруг всесильный Назар Баринов запрещает мне лезть к племяннице Кокона?
Словно по команде, передо мной возникла бесячая девчонка, выражение лица которой оставляло желать лучшего. Я же растянул самую обворожительную улыбку на губах, проходя мимо нее.
– О, Васян! Куда…
Озвучить вопрос не успел, потому что девчонка меня чуть с ног не сбила.
– Пошел к черту!
Смотрю ей вслед и не понимаю, какого дьявола произошло?! Нет, за последнее время меня послали и не раз. Да, и после утреннего инцидента я, вроде как, заслужил, но тут ее слова корябнули за живое. Целый день шаркался с садовником и парочкой прихвостней, которые строили мне рожи, как только тот отворачивался. Бесили конкретно, и я даже пару раз стриганул кусты для приличия. И на те! Хмурился и размышлял не долго. Вика появилась на горизонте и закрыла собой Васяна. Что-то лепетала, а я думал, как вечерком свалю за пределы лагеря. Были некоторые вопросы, которые Дэн просто обязан помочь мне решить.
С трудом отвязался от навязчивой поклонницы и застрял в душе, кинув одежду в растущую горку. Неужели у них нет прачки? Накинул худи черного цвета и синие джинсы, чтобы меньше светиться в темноте, и побрел по привычному маршруту, не забывая оставить охраннику парочку хрустящих купюр. Он не требовал, но я считал нужным подстраховаться. Ничто так не повышает ответственность простого чернорабочего, как материальная мотивация и желание получить еще, да нахаляву. Денис сидел в тачке и слушал музыку, когда я открыл дверь и уселся рядом на пассажирское, слету опуская сиденье и блаженно растягиваясь на нем.
– Ноут притащил?
– Ага.
Друг тянется назад, достает ноутбук и слишком деловито его открывает.
– Пицца там.
Указывает на заднее сиденье и тычет пальцем в клавиатуру. Я потираю руки прежде, чем схватить любимую Пепперони. Моментально открываю коробку и втягиваю чудесный аромат выпечки носом. Слюни скапливаются во рту, пока Дэн запускает программу.
– Данные нужны ее.
– Да, а откуда бы я знал, – усмехаюсь, наслаждаясь пиццей, пока Дэн тяжело вздыхает и покручивает у виска, – тетку ее ищи. Она типо руководитель этой богадельни.
– Одни проблемы с тобой, Никитос.
Задумчиво набирает что-то, а я уминаю Пепперони, ни о чем особо не думая. Не то настроение.
– Вот так, – Дэн поворачивает ко мне ноут экраном и странно улыбается, – видел, да?
– Что это?
Всматриваюсь в текст и фотографию. Перестаю жевать, потому что пицца в горле комом становится.
– Приколись, бро, – Дэн криво лыбиться продолжает, пока я скольжу взглядом по его роже, а потом снова по снимку на экране, – у вашей Кукушкиной интересное прошлое.
Глава 19
Васька
Моя злость на Никиту долго не проходит, и еще больше разгорается, когда я совершенно случайно прилипаю к окну и вижу, что он покидает пределы лагеря. Следом, судорожно оглядываясь по сторонам, крадется Вика. Девушка идет точно по пятам за Бариновым, и я даже замираю с каким-то неприятным комом в горле. Стою около окна и смотрю вслед парочке, которая покинула «Радужный», чтобы поразвлекаться. Тлеющие угольки эмоций готовы вспыхнуть с новой силой, но я через чур нервно дергаю занавеску, погружая комнату в кромешную тьму. Сердце бьет по ребрам, как палочки по барабану. Бам-бам-бам.
Кажется, что грудную клетку разорвет от переполняющих меня переживаний. Стараясь заглушить их в себе, плюхаюсь на жесткий матрас и кутаюсь в одеяло с головой. Только поза куколки не спасает от Викиного шипения и фраз, которые набатом бьют по черепной коробке. Снова и снова ее слова иглами впиваются в кожу, заставляя ее гореть. Скрючиваюсь так сильно, что утром просыпаюсь в той же позе и с невыносимой болью в мышцах. Кислорода не хватает, потому что я все еще завернута в одеяло. Дергаю его, и как-то совсем неудачно соскальзываю с кровати на пол. Пятую точку и правый локоть, будто током прошибает. Ворчу под нос что-то не очень культурное и выпутываюсь из плена, который создала сама себе.
Волосы прилипают к лицу, магнитятся, как ошалелые, и я дую на них чтобы хоть как-то открыть себе обзор. В комнате по-прежнему темно. От внезапного стука в дверь вздрагиваю и подскакиваю на ноги, отбрасывая одеяло на кровать. Открываю лишь слегка, боясь, что в мое пространство вновь ворвется Баринов со своими безумными потоками энергии. Вот только там не он, а Вероника. Девушка, заламывая пальцы, выдавила из себя улыбку.
– Софья Николаевна просила найти тебя, – Вероника поправила очки и убрала руки за спину, пока я с недоумением смотрела на нее, – уже дети завтракают…
– О-о-о… Сейчас!
Выпаливаю так стремительно, словно мне кипятка на пальцы налили. Вероника открывает рот, но я уже успеваю закрыть дверь, замечая, что мимо проходит Никита. С ним мне всячески хочется пресечь контакты. Не из-за слов Вики, а из-за него самого. Те эмоции, которые вызывает у меня Баринов, мне совсем не нравятся, а еще я катастрофически опаздываю! Умудрилась проспать и не услышать будильника!
Действую на автомате, наплевав на то, что нужно заправить кровать и открыть занавески. Быстро чищу зубы и умываюсь, накидываю на себя сарафан, тяжело вздыхая при виде скопившейся в корзине одежды. В ближайшее время нужно заняться стиркой белья, а пока бежать к детям, иначе тетушка будет недовольна. Из комнаты вылетаю ракетой и спешу в столовую, где уже стоит шум и гам. Ребятишки разговаривают и уминают завтрак, и я спешу восстановить дыхание, глядя на своих подопечных.
На днях состоятся первые соревнования между группами, и я, естественно, переживаю. Если детям в награду достанутся кубки и прочие приятные мелочи, то их вожатых поощрят прибавкой к заработку. Меня грела сама мыль об этом. Я не строила планов на некую сумму, но эти деньги мне не помешали бы. Пока пробегаю взглядом по залу, замечаю сбоку движение. Никита.
Мажор останавливается около Славика и Ильяса. У этой троицы хмурые лица, и я невольно подвисаю, рассматривая ребят. Такие ангелочки с виду, а на самом деле настоящие дьяволы в овечьей шкуре. Славик ловит мой заинтересованный взгляд и расплывается в ехидной улыбочке. Даже мурашки по спине пробегают в этот момент, но я заставляю себя отвернуться и не думать о том, что Баринов дыру во мне пытается прожечь.
Подхожу ближе к своей группе и отвечаю на приветствие девочек. Дети ведут себя странно, и это я начинаю замечать, когда завтрак заканчивается, и мы идем в библиотеку, чтобы выбрать капитана команды. За спиной раздаются смешки, но стоит мне обернуться, каждый ребенок еле сдерживает улыбку. Предчувствия отнюдь не радуют. Хорошо, что нет главных заводил – Славы и Ильяса. Без них общение с ребятами выстраивается намного проще. Перешептываний не замечаю намеренно, но до того момента, пока не нарисовывается проблема.
– Почему листы пустые?
Спрашиваю у всех, поднимая нарезанные листочки, где ребята должны были написать имя капитана. Несколько мальчишек складывают руки на груди, а не самый худой и совсем не общительный нагло заявляет:
– Славик наш капитан, а из-за вас и ваших разноцветных трусов, мы и пообщаться не можем.
Я открываю рот, ощущая, что щеки припекает.
– Да!
Тут же подхватывает второй мальчишка, а следом и все дети, кроме девочки с длинными косичками. Маша поправляет очки и смотрит на меня, как на бездомного котенка. Стены библиотеки наполняются шумом, когда ребятня принимается стучать по столу, объявляя бойкот, а Машенька подается вперед и двигает мне свой телефон.
– Василиса Павловна…
Ее тихий голосок теряется среди громких криков, и я с часто бьющимся мотором под ребрами смотрю на экран. Чат нашей группы, а в нем… В нем бурное обсуждение моего нижнего белья, и фото прилагается. Поднимаю глаза на орущих ребят, и перед ними все их лица расплываются.
