Текст книги "Дыши нами, пока есть время (СИ)"

Автор книги: Иоланта Палла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Рапунцель, ты заняла единственную башню с троном. Поблизости больше нет. – Сам себя одергиваю, пока блонди кривится и краснеет.

– Так приспичило что ли??

Возмущенно подается вперед, а я слюну сглатываю, потому что… Черт! Пахнет убойно от нее. Так сладко, что мысли путаются, и меня это зверски выводит из себя!

– Ну, хватит, а?! – Раздраженно тянет холеный и разводит нас руками по разные стороны.

Успокоиться сейчас кажется нереальным, но я отхожу в угол и начинаю изучать помещение. Габаритная раздевалка со шкафчиками, лавочкой, парой стульев, столом и стеллажом, где хранился спортивный инвентарь. Стараюсь рассмотреть каждую деталь, но глаза сами возвращаются к Барби, которая с надменной миной уселась за стол и поглядывала на нас свысока, словно ей противно и она делает одолжение своим присутствием.

Степа вливается в компанию, рассказывая с чрезмерным пафосом, что скоро мы будем работать у Янкевича. Все, что остается мне, так это кивнуть или агакнуть, чтобы друг не выглядел придурком. Мечтатель чертов, этого у него не отнять.

К Максу отношусь с осторожностью. Смущает меня его повышенная активность, особенно в сторону Лили, которая с него глаз весь вечер не сводит. Даже когда он заказывает нам пиццу с колой, она тяжело вздыхает и любуется им.

Степыш спрашивает Максима о боксе, и тот начинает выделываться, показывая приемчики. Вот тут мне отводится главная роль, потому что технику я изучал и владею почти каждым приемом, поэтому наши схватки даже азарт вызывают и улыбку, пусть и слегка напряженную.

Троица сваливает. Холеный отвозит девчонок домой, а мы зависаем в «Драконе», пока его нет. Степа давит довольную лыбу, а я скидываю толстовку и начинаю поднимать гири, чтобы не терять время на восхваление великого Максика.

Холеный возвращается через полчаса и блестит так, что трудно не догадаться, ему перепало от Цветочка. Скриплю зубами, боясь представить эту картинку. Нет-нет-нет… Только не наша Лилия…

Пока вечер не вступил в полные права, иду на ринг. В самом его центре встаю и поднимаю голову на прожектор, который сейчас не включен. Хочется поучаствовать в боях без правил, но после слов Янкевича надеяться на такое не стоит.

– Где она?! – Крик со стороны входа в зал привлекает внимание, и я поворачиваюсь, глядя, как троица мажористых пацанов влетает на территорию клуба. – Макс?!

Спускаюсь к Степе, который на удивление скрипит зубами и сжимает кулаки. Какого черта?!

– Орлов, успокойся и объясни нормально в чем дело? Кто тебе нужен?

Ну, холеный, не так ты с ними разговариваешь. Как мужик надо, а не малахольная девонька.

– Ты чего оскалился? – Толкаю друга в плечо и напрягаюсь, когда он бросает на меня взгляд полный ненависти. – Степ?

– Это они. – Кивает в сторону мажориков, которые окружили Макса.

– Не понял…

– Они Маруську в тачку запихивали, – от его слов по коже пробегает разряд тока, как минимум, – те двое. Белобрысого не было.

Сжимаю кулаки с такой силой, что еще немного и все связки разорвутся вместе с мышцами. Иду к ним, ощущая, что глаза кровью наливаются, а мозг отключается полностью.

– Лех? – Голос друга слышу издалека, потому что вижу лишь свою цель. – Твою ж… Леха?!

Глава 13. Бедовая

Светлана

Из-за вечернего стресса и плохого сна утро показалось мне не просто кошмарным, а настоящим адом. Веки были настолько тяжелыми, что пришлось словно кроту идти в ванную и долго умываться холодной водой. Отражение меня ни капли не порадовало. Бледность лица усилилась, и под глазами виднелись темные круги. Я с тяжелым вздохом оперлась о раковину руками и часто дышала, чтобы не впадать в крайности.

Просто ужасный день и отсутствие питания. Я ведь не потрудилась нормально поесть, потому что аппетит пропал с появлением в квартире сестрички. Вновь умылась и вернулась в комнату, где за моим столом уже мирно восседала мама.

Все внутренние органы разом перевернулись от ее грозного взгляда, который не просто сканировал, а уничтожал. Видимо, папочка все-таки исполнил свою угрозу и позвонил ей, отвлек от свершения глобальных дел.

– Я даже знать не хочу, почему ты вдруг вздумала сидеть на диете. – Прошипела Марина Георгиевна, поправляя идеальную прическу.

– Тогда зачем пришла?

– Не дерзи мне, Света.

Сразу осаждает меня, но я складываю руки на груди. Вместо спокойного утра мне вновь приходится держать оборону от собственных родителей, и это печально.

– Ты знаешь прекрасно, что ТЕБЕ нельзя шутить со своим здоровьем. Каждый неверный шаг…

– Может привести к обострению. Я помню, мам. Не надо читать лекции.

– Тогда не веди себя, как пятилетний ребенок, Света!

Прикрикивает на меня и резко поднимается. Между нами никогда не было нормальных диалогов. Этот точно не исключение.

Поджимаю губы, чтобы не сорваться на крик или еще хуже, истерику. Шумно дышу, пока мама подходит ко мне.

– В ближайшие дни ты пойдешь в клинику и повторно пройдешь обследование. Если потребуется, то и профилактический курс.

– Мам, нет. Ты же видела результаты анализов. Я здорова.

– Это быки на ферме здоровы, а ты нет. Когда уже в твою светлую голову войдет правда?

– Не нужно прививать мне комплексы!

– Я не прививаю. Я лишь доношу до твоего мозга, что пора принять свое положение и факт. Ты больна, дочка, и чтобы вновь не пережить тот ужас, лучше вовремя начать лечение.

– Не нужно изображать заботливую мать.

Мама тяжело вздыхает, пока я испепеляю ее взглядом, понимая, что давно перешла на повышенный тон.

– Вот это сейчас совсем не то, о чем стоило бы думать.

Она моментально превращается в холодную леди, которую я привыкла видеть с детства. Мне кажется, что Марина Георгиевна меня и не вынашивала, настолько в этой женщине прогрессировало равнодушие. Даже если она и проявляла эмоции, то в одну секунду гасила их и никому не позволяла воспользоваться ее уязвимым положением. Да, они с папой определенно друг другу подходят. Циник-диктатор и равнодушная стерва.

– Я уже сказала причину. Зачем заставлять меня?!

– Не смей мне перечить! – Мама открыла дверь и громко высказывалась уже на пороге комнаты. – Удумала тоже. Какие диеты?! Света, поедешь в больницу на обследование.

Ее показное спокойствие давало огромную трещину, и я это видела, но легче не становилось. Сейчас мне хотелось другого. Чтобы она подошла после долгой разлуки и обняла меня. Хотя бы обняла. Одно объятие, черт! Больше ничего не нужно!

– Мам, я не поеду в больницу. Это из-за диеты. Больше не буду, хорошо? Начну нормально питаться, ты довольна?

Иду за ней и лепечу всякую чушь, чтобы задеть хоть на миллиметр ее черствую душу, но бесполезно. Она остановилась, а я сложила руки на груди, глядя на Лилю. Найденыш замерла около своей комнаты и с ожиданием смотрела в нашу сторону.

– Еще поговорим об этом. – Мама холодно бросила мне эти слова и пошла к оборванке.

Грудную клетку тисками сдавило, когда она обняла ее.

– Давно не видела тебя, Лилия.

В пору бы разрыдаться, как маленькому ребенку, но я и этого не могу, ведь на меня смотрит Цветочек. Демонстративно закатываю глаза и с грохотом закрываю дверь в свою комнату. Если бы дорогие материалы для ремонта, то с потолка точно бы посыпалась штукатурка.

– С этими благотворительными акциями совсем детей своих не вижу.

Своих детей… Проглатываю тугой комок в горле и иду в сторону кухни.

– Так сделай и нам любезность, – задерживаюсь около них, вкладывая взгляд максимум презрения, на которое способна, – пожертвуй день своего ценного времени любимым дочкам. – Не желая видеть реакцию на свои слова, задираю голову повыше и иду вперед.

Внутри маленькая Света скукоживается от боли и надрывно плачет, но они об этом точно не узнают.

Через пять минут мы втроем сидим за столом, и я еле сдерживаюсь, чтобы не сдернуть с него скатерть. С удовольствием бы послушала, как разбивается посуда о паркет, чем эти приторные мамины речи, направленные в адрес приемыша. Хотела бы в этот момент оказаться в другой вселенной, на другой планете или просто в другом доме. Наблюдать за тем, как мама с улыбкой спрашивает Лилю о ее настроении и учебе, невыносимо. Словно острой бритвой проводят по коже. В одном и том же месте. Снова и снова. Без жалости. Намеренно.

– Папа рассказал мне о твоем парне, – Марина Георгиевна аккуратно подносит чашку с чаем к губам, отпивает и смотрит на Лилию, – нонсенс. Увела парня у сестры, а не наоборот. Я удивлена.

Скриплю зубами, потому что мама даже не намекает, а прямо задевает мою гордость. Сжимаю ложку со всей силой и ковыряю ей омлет, который сейчас вызывает приступы тошноты.

– Никто никого не уводил к твоему сведению, – фыркаю, с презрением смотря на приемыша, – мы с Максом были просто друзьями. Я же не виновата, что ему нравятся детдомовские девочки, которых помани пальчиком, и они растают.

Хочется уловить в ее глазах обиду или хоть какой-то намек на то, что мои слова оказали должный эффект, но Лиля спокойна. Мама тоже не далеко от нее ушла. Медленно оставила чашку и тяжело вздохнула.

– Света, зачем ты начинаешь?

Вроде без злости произнесла, а мне внутренности вывернули. Я начинаю…

– А что я не так сказала? – Не выдерживаю и кидаю чертову ложку на стол.

Лишь гордость не дает уйти без слов. Я все равно пробью ее броню. Откидываюсь на спинку стула и складываю руки на груди, выстраивая преграду между нами.

– Ты не знала, что Максим у нас мать Тереза в мужском обличии? М? – Смотрю найденышу в глаза, ловя там проблески эмоций, жаль, что не могу разобрать каких именно. – Не знала, Лили? Так я тебе скажу. Круглов, – растягиваю улыбку по лицу, пусть и выглядит она не так, как хотелось бы, – добренький мальчик, который каждую облезлую кошку готов пожалеть. Начиная с его подружки-оборванки…

– Не говори так про Ангелику… – Изо рта Лилии вырывается шипение.

Она незаметно бросает взгляд на маму и сжимает ложку, а я продолжаю дергать за ниточки, которые еле нащупала.

– Так вы знакомы? – Театрально охаю и подаюсь слегка вперед к сестрице. – Правильно, сброд тянется к сброду. Не думай, что у него к тебе появились великие чувства. Максик у нас хороший, да, – не свожу с найденыша глаз и улыбаюсь, понимая, что она не знает о самом главном, – вот только любит он одну. – Снова откидываюсь на спинку стула и наслаждаюсь тем, как побледнела Лиля. – Свою погибшую сестру. Не знала, Лили? Ох. прости, не хотела тебя ошарашить. Все в порядке, сестренка? А то ты так побледнела?

Меня практически отпускает, но мама вновь окунает в помои прямо с головой своим словами.

– Пошла вон. – Она поднимается, опираясь руками о край стола.

– Что, прости? – Не верю своим ушам, потому что Марина Георгиевна никогда не прогоняла меня.

Никогда. Даже если я ступала за рамки дозволенного.

– Я сказала, вышла из комнаты. – Мама еще крепче сжимает пальцами край стола, и я хмыкаю, смотря, как костяшки белеют. – Ты переходишь все границы, Света. Иди к себе и думай, что говоришь и кому.

– Пф-ф-ф, да ради Бога! – Резко поднимаюсь, раз уж представилась такая возможность, при этом комкаю салфетку, которая лежала у меня на коленях, кидаю сестрице в лицо и иду к выходу с гордо поднятой головой. – Я итак уже сыта. По горло!

Для усиления эффекта громко хлопаю дверью и иду к себе. Внутри все бурлит от эмоций. Разных эмоций, с которыми я уже не справляюсь. Захожу к себе с таким же хлопком закрывая дверь, к которой прислоняюсь спиной и стекаю на пол. Зажмуриваюсь и утыкаюсь носом в колени, чтобы ни одна слезинка не вытекла из глаз.

Я так напряжена, что не понимаю, сколько времени проходит, пока сижу в этой позе. Не поднимаю голову, дожидаясь того момента, когда дыхание восстановится. На душе отвратно. От всего. Родителей, найденыша, себя…

Словно на зло телефон разрывает противная трель, и я смотрю на номер. Ира. Снова.

Не отстает от меня…

Скидываю вызов и сажусь за стол. Руки не поднимаются взять краски или карандаш. Обычно помогало, а сейчас хотелось разорвать каждый эскиз.

Вместо того, чтобы заняться учебой или чем-то еще, я просто падаю на кровать и лежу, прислушиваясь к своему организму. Желудок подвывает, но я упорно не двигаюсь. Не хочу вновь столкнуться с матерью, которая наконец вспомнила о своем родительском долге. Так пеклась о моем здоровье, а потом прогнала и оставила без завтрака.

Засыпаю на некоторое время. Погружение в кошмарный сон с участием сестрички прерывается звонком от Орлова. Я не могу понять, что он говорит, потому что еще не отошла ото сна, а когда все-таки суть сказанного им доходит до моего сознания, подскакиваю и тру глаза рукой.

Саша скидывает вызов, и мы ведем общение через мессенджер. Вижу результат его встречи с дикарем и закипаю от злости. Сразу срываюсь с места и иду к виновнице произошедшего вчера в том чертовом подпольном клубе.

– Когда ты уже стучать научишься? – Найденыш смотрит на меня зверем, но сейчас волнует не это, а состояние моего друга.

– Я же говорила, что твои друзья, – сжимаю телефон в руке, произнося каждое слово через сжатые зубы, – неотесанные болваны.

– Ты пришла, чтобы снова завести песню про нищих и богатых? – Лиля тяжело вздыхает, а я усмехаюсь ее дешевой актерской игре. – Я – пас. Выход сама знаешь, где находится.

Говорит и отворачивается от меня. Делает вид, что заинтересована книгой. Не тут-то было, милочка!

– Вот! – Кидаю айфон прямо на страницы какого-то учебника, а Лиля откидывается на спинку стула с таким вздохом, будто я мешаю ей творить вселенское зло. – Смотри, что они сделали.

– И что? Причем тут мои друзья? Ты сама видела, что мы уехали. – Выдает после нескольких секунд любования Орловым и складывает руки на груди.

Всей позой показывает, что ей все равно. Только я не верю Уж на кого, а на этих оборванцев она смотрит, словно на идолов.

– То, что это сделали они. Саша тоже был в «Драконе».

Я застучала ногой по полу, а найденыш лишь развела руки в стороны. Ни слова. Ни буквы.

– Надеюсь, помнишь, кто его отец.

Пытаюсь улыбнуться, пока сестричка качает головой, прикрыв глаза. Снова делает вид, что равнодушна. Вот только семейка Орловых действительно не так проста. Чего отец Сашки стоит…

– Ты меня запугивать пришла? Или желчи поднакопилось, так решила выплеснуть излишки? Если это все, то, будь любезна, освободи помещение. Дышать спокойно не даешь.

Лиля отворачивается, а я стою около нее, поражаясь тому, как она играет. Ведь стоит мне уйти, и наверняка найденыш начнет обрывать телефон дикарю. Почему-то именно так я подумала. Ему. Своему рьяному защитнику, который кинулся на Макса в амбаре.

Влетаю к себе в комнату и измеряю ее шагами. Пишу Саше, чтобы рассказал мне подробности, но он не отвечает. Нервничаю и кусаю губы. Даже голод уходит на второй план.

Ненавижу… Как же я ее ненавижу…

Нас разделяет лишь стена, но мне кажется, что сестрица стоит за спиной и улыбается.

Когда Орлов звонит мне по видеосвязи, отвечаю мгновенно. Его побитое лицо вызывает спазм в области живота, и я оседаю на пол около кровати.

– Теперь расскажи мне, пожалуйста, нормально, какого черта ты делал в «Драконе»?! И кто именно тебя так разукрасил?!

Глава 14. По стопам брата

Алексей

– Идиоты. – Прозвучало спокойно, словно Янкевич и не злился вовсе. – Ну разве не дебилы? – Он остановился напротив в одном шаге от моего колена, хотя до этого измерял кабинет шагами. – Мало того, что устроили драку в клубе, так еще и с кем? С сынком Орлова. – Олег усмехнулся, глядя мне в глаза, будто Вольного и холеного рядом не было.

Мы втроем сидели на диванчике в его кабинете. Максим смотрел тупо в пол, потирая побитую щеку, а Степа на руки, которые положил перед собой на колени. Только я в глаза Янкевичу, потому что не считал себя виноватым. Мою сестру обидели эти двое, и еще что-то могло произойти, если бы не Степа, поэтому зрительного контакта не прерывал. Пусть идиот. Пусть дебил, но за малую я любого порву.

– Вот скажи мне, Борзый, – Олег нахмурился, убирая руки в карманы брюк, – ты чем думал, когда того мажорика бил? О последствиях подумал?

– И ушатал бы, если бы вы не вмешались. – Цежу сквозь зубы, не переставая смотреть на Янкевича.

– Ушатал бы… – Олег усмехается и отходит к столу, резко выдвигая ящик. – Сейчас я тебя ушатаю. Борцы, мать твою, за справедливость. – Он достает пачку сигарет с зажигалкой и прикуривает одну. – Думал, год отдохну без цирка, но нет. Малого сменил Борзый.

– Олег…

– Молчите.

Отрезает Янкевич попытку Макса вставить слово. Кривится и крепко затягивается. Понимаю, что проблем мы ему кинули, но сейчас адреналин и злость делали свое дело. Я был на взводе, и вряд ли доводы разума поднялись бы на почетное первое место. Молчит, а Вольный толкает меня в плечо. Поворачиваю голову и вижу, что этот недалекий кивает на Янкевича. Типо, чтобы я вставил свои пять копеек. Ну нет!

– Значит так, ребятки. – Олег привлекает внимание, потушив окурок и постучав по столу пальцами. – Сейчас рассасываетесь по домам. Потом решу, что с вами делать.

Макс и Степа переглядываются, а я поднимаюсь и иду к выходу, пока эти двое тормозят. Раз сказали валить, надо выполнять, а то помещение кажется слишком маленьким, и воздух спертым. Не прощаясь хлопаю дверью и прохожу мимо охранника, который меня останавливает.

– Молодец, пацан, – басит с улыбкой, – удар у тебя четко поставлен.

– Босс твой не оценил. – Усмехаюсь, но пожимаю протянутую руку.

Даже странно. Минут двадцать назад он нас помогал разнять и, если не изменяет память, матерился в мою сторону, а сейчас комплименты отвешивает.

– Оценил. Я его знаю. Огребете, конечно, но ты точно его любимчиком будешь.

– С чего бы?

Фыркаю от такого предположения. Бред же! Олег меня в первый раз видит. С чего ему записывать Борзого в ряды любимчиков? Скорее наоборот. Больше и в клуб не пустит.

– Поверь. Такое я уже видел.

Уверенность в голосе охранника немного сбивает с толку, но я не успеваю задать ему еще пару вопросов, потому что холеный и мой дружок ненаглядный выплывают из кабинета слишком хмурые. Движемся к выходу, где Вольный не выдерживает.

– Какого черта ты кинулся на того убогого?!

– Чего?!

Останавливаюсь, когда мы покидаем клуб. Макс тормозит и смотрит на нас, только меня это мало волнует. Задевают слова друга. Причем крепко.

– А мне нужно было этого дегенерата по головке погладить?! Ты забыл, что они с Маруськой хотели сделать?!

– Не забыл! Только можно было вывести и тут рожу начистить, но тебе же не терпелось первому влезть в драку!

Вольный кидает слова с такой обидой словно я его лично отмудохал. Сам не понимаю, как расстояние между нами сокращается, и вот я уже в глаза ему смотрю. Убил бы.

– Потому что ты как всегда зассал.

– Ты вечно все портишь. – Кидает мне обиженка, глядя как на кусок дерьма. – Теперь и Олега подставили.

– Вот оно что… Больше боишься остаться без сильной крыши. Так иди и подлижись вместо того, чтобы мне истерику закатывать!

Выплевываю каждое слово ему в лицо, указывая на красную дверь. Внутри колотит, будто меня на мороз выкинули.

– Ребят, – холеный втискивается между нами, разводя руками на безопасное расстояние, от чего я нервно скидываю его клешню с себя, – остыли. Все хороши. Надо думать, как вылезти из этой дыры.

– Ты-то чего впрягаешься? Неужели так на Лилю запал? Или думаешь, мы тебе поможем ее склеить?!

Звучит слишком резко. Вольный запускает пальцы в волосы и с каким-то диким стоном отходит в сторону. Холеный хмурится и убирает руки в карманы джинсов.

– Хотел дать в рожу тому, кто ее обидел, и сделал это.

Перевариваю его слова, которые эхом отдают в черепной коробке. Лилю обидели… Когда? И почему я не в курсе?

– Видишь, – киваю Степе, – повод был не только у нас.

– Это ничего не меняет. – Настырно продолжает гнуть свою линию друг, даже не глядя на меня. – Из-за твоего хука справа Макс работу потерял.

Перевожу взгляд на холеного. Стоит бездушным столбом и глазами лупает.

– И? Мне его утешить что ли?

– Да иди ты.

Бросает Вольный и идет к тачке Максима. Развожу руки в стороны, пока друг выпендривается

– Садись. Доброшу вас.

Спокойно предлагает холеный. Ну неужели до такой степени добряк?

​И не то, чтобы мне наплевать на то, что человек остался без работы, но… Оказалось, что, да, мне как бы все равно. Не вызывал у меня холеный положительных эмоций. Совсем не вызывал, и его это странное заступничество за Лилию лишь усилило сомнения. Драться со своими мажористыми друзьями из-за того, что произошло давным давно между ними и девчонкой, к которой подбиваешь клинья…

Нет, я бы вдарил, конечно, но это я, а мотивы Макса подвергались сомнению.

Какой-то мягкотелый слюнтяй, пусть и с навыками боксера. Если Степа восторгался им, то я не поддерживал такую позицию. Ну подогнал он тебе работу, и что? Потом ведь потребует чего-то взамен. Так всегда бывает. Если ты получаешь такой приз от судьбы руками богатенького чела, то в дальнейшем что-то отдашь.

Лиля тому яркий пример. Удочерили ее высокопоставленные лица, и? Взамен она терпит унижения и пляшет под их дудку.

Хотя и я не лучше. Усыновили, а толку? Я у Альбины вместо раба, и если раньше сдерживало то, что мне не было восемнадцати, то сейчас стоп-краном работала Маруська. Я бы мог свалить от них далеко и надолго уже после окончания школы. Снимал бы комнату в задрыпанной общаге и горя не знал. Пусть нищеброд, зато жил бы своей жизнью и никому не мешал, а так приходится обеспечивать хорошее будущее сестренке. Я не против, потому что люблю малую до чертиков, и Альбина этим пользуется активно и нагло.

– Что опять случилось? – Маруська прилипает ко мне сразу после того, как я попадаю в квартиру.

Слышу грозный голос приемной матери, который летит с их комнаты, и проплываю к себе. Сестренка топает следом, хоть я и слова ей не сказал. Прикрывает дверь тихо, чтобы Альбина не услышала, и прислоняется к ней спиной, складывая руки на груди. Я сажусь на край кровати и врубаю светильник, чтобы не привлекать внимания предков. Только сейчас напряжение немного спадает, и мышцы начинают ныть.

– Лех, с кем ты подрался? – Тихо спрашивает Маруська, а я не знаю, что ей сказать.

Правду?

Не пойдет. Будет чувствовать себя виноватой, а я этого меньше всего хочу.

– Да, так. Нарвались одни морды на кулак.

Маруська печально улыбается и идет ко мне. Садится рядом и опускает голову на плечо. Что-то с ней происходит после того столкновения с мажорами, и я чувствую.

– Ты чего такая унылая? Альбина опять насела?

Захожу издалека, чтобы не спугнуть, но сестричка лишь отрицательно вертит головой и молчит. За руку меня берет и прирастает к ней, утыкаясь носом в плечо. Ох, не нравится мне это… Чтобы Маруська так расквасилась, что-то сверхъестественное должно произойти.

– Тогда с чего такая нежность поперла? – Усмехаюсь, а сам кайфую от того, что она ко мне прижимается, как к родному.

– Не знаю, Лех. – Сестренка тяжело вздыхает и отстраняется. – Я Мадине нос разбила сегодня.

– Чего? – Брови на лоб ползут от слов Маруськи. – Эта та самая? Дочка директора?

– Ага.

– Ну, мать же твою…

Резко поднимаюсь и шагаю по комнате. Информация медленно укладывается в голове, но я знаю одно, ругань родителей вызвана Маруськиной выходкой. Останавливаюсь и смотрю на нее, не зная, что сказать. Молодец, сеструха! Или, какого черта, Марусь?!

– Тоже лекцию будешь читать? Что девушки себя так не ведут?

Сестренка пытается улыбнуться, а мои плечи опускаются. Кого здесь ругать?

– Не буду. Лучше расскажи, что она сделала? Не просто так ты ей моську начистила?

Маруська криво растягивает улыбку по лицу и прикусывает губу. Не спешит рассказывать, и я нервничаю, потому что затяжное молчание на мой вопрос означает, что она сомневается, не доверяет мне. Вот черт!

– Тебе не понравится. Ты скажешь, что это было глупо. – Перестает улыбаться и с надеждой смотрит мне в глаза.

– Из-за пацана? – Говорю навскидку, и Маруся на удивление быстро кивает. – Вот сейчас я не понял. Ты разбила нос дочке директора школы из-за какого-то хмыря? И это точно не Степа?

– Нет. Это не он. И… – Она заминается, отводя глаза в сторону. – Не говори ему.

– Очень интересно. Подробности, мелкая. Выдавай детали, пока я себе не надумал что-то совсем гадкое.

Хотя бурная фантазия уже дорисовала недостающие элементы в разных вариациях. Складываю руки на груди, и сестричка мнется. О-о-очень интересно!

– Так получилось, Лех. – Наконец выдает она, а я хмурюсь. – Она сама напросилась, честно.

– Так ладно. Не хочешь говорить, не надо. Лучше просвети меня, там споры из-за тебя?

Киваю в сторону родительской комнаты, где до сих пор идет война.

– Угу.

– Чудесно. Так что теперь? Тебя исключат?

– Наверное.

Маруськин подбородок начинает подергиваться. Слезоньки, чтоб их! Приходится подойти и обнять ее. Исключение из школы в старших классах – не самое желанное, но все лучше, чем на учет, как и я.

– Я не хочу в другую школу, Лех. У меня все друзья здесь, а мама… – Совсем расклеивается сестричка. – Она хочет отправить меня по блату в эту… мажорскую…

Вот же дерьмо…

– Не бойся. С твоим послужным списком, вряд ли они загорятся желанием тебя взять. Там же каждая расфуфыренная девчонка будет с исправленным фейсом ходить. К тому же, блат Альбины сомнительный повод для перевода. Она не сказала, по каким каналам собирается тебя туда впихнуть?

– Нет. – Маруська вытирает нос и отстраняется от меня. – Думаешь, пугает меня?

– Не знаю. Может, кто-то из учителей-подружек. Ты раньше времени сопли не кидай. – Провожу пальцами по ее щекам и улыбаюсь.

– Можно я у тебя останусь? Не хочу ее видеть.

– Кровать твоя.

– Спасибо.

Обнимает меня крепко, а я весь остаток вечера думаю, как выкручиваться, если Альбина не пошутила. Она могла договориться и на лапу денег кинуть кому нужно. К тому же Маруська в учебе преуспевала. Поведение все портило. Слишком агрессивная и вся… в брата.

Только меня совсем не радовал тот факт, что сестричка скрыла от меня детали произошедшего. Полночи наблюдал с пола за ее светлым личиком. Из-за пацана значит, но не Вольного. И кто же тебя так зацепил, что ты нос недотроге решила разбить?

Вспоминаю Мадину и кривлюсь. Еще одна девочка-провокатор. До боли схожа поведением с Рапунцель. Мысли от одной принцесски плавно перетекают к другой, и я со стоном накрываю голову подушкой. Вот только тебя не хватало?!