Текст книги "Дыши нами, пока есть время (СИ)"

Автор книги: Иоланта Палла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Глава 44. Я с тобой, Рапунцель

Алексей

Первое, что я чувствую, переступая порог двухэтажного особняка, это приторный сладкий запах, который мгновенно заполоняет легкие.

Слишком знакомый аромат, навязчиво въедающийся в память, переворачивает чертовы внутренности.

Все чувства, что я прятал на протяжении нескольких месяцев. Этих злополучных дней, наполненных болью и мучениями, которых я даже злейшему врагу не пожелаю.

Иду в указанном направлении, потирая разбитую губу, при этом злюсь на хромоту, от которой уже никогда не избавлюсь.

Перед глазами вновь и вновь всплывает растерянное лицо Владимира Эдуардовича, который ощутил всю силу моего негодования по поводу того, что он скрыл и сделал с нами. Сжимаю кулаки, но понимаю, что от этого легче не становится. Смотрю на сбитые костяшки и скриплю зубами. Отогнать эмоции в сторону тяжело, поэтому фокусируюсь на предстоящем разговоре.

– Ты труп, птица!

– Стоп, братишка! – Маруська буквально втискивается между мной и Орловым, который не сопротивляется, наоборот смотрит на меня, как на идиота. – Это очень важно. – Сестричка бросает взгляд на белобрысого, который тяжело вздыхает.

– Я был у Светы, – птица опускает руки, а я отступаю на шаг назад из-за Маруси, которая охраняет мажорика, как сокровище, – она в столице. Скоро операция.

– Чего? – Кривлюсь, не понимая, что несет пернатый.

– Братишка, – Маруська подходит ко мне, помещая руки на грудную клетку, и смотрит так, что к горлу подходит огромный ком, и явно не к добру, – у нее менингиома.

Молча таращусь на сестричку, которая разговаривает со мной, как с маленьким ребенком, и пытаюсь переварить то, что услышал. Только информация бьет по серому веществу так сильно, что я тупо смотрю то на Маруську, то на пернатого.

– Опухоль головного мозга, Леш. – Сестра говорит осторожно, а я проглатываю горькую слюну. – Мы сами только узнали, и то, случайно. Ее папочка все скрывает, а еще… – Маруська прикусывает губу и снова поглядывает на Орлова, который устало проводит рукой по волосам.

– Еще Владимир Эдуардович поставил ей условия – уехать из города, когда ты был в больнице, в обмен на…

– На что? – Снова смотрю на сестру, которая сжимает пальцами мою толстовку.

– На то, что тебе сделают операцию и оплатят реабилитацию.

– Объясни. – Прищуриваюсь, ощущая, что внутри все закипает.

Нет. Я не тупой. До меня доходит, что к чему, но так хочется услышать подтверждение догадкам, что скулы сводит от напряжения.

– Света думает, что ты принял помощь ее отца и согласился на то, что вы никогда не будете вместе ради операции и денег. Так как она ни с кем не общается, как и ты, – Маруся закатывает глаза, явно не одобряя, – то и не знает, как все на самом деле. Ну, теперь знает, конечно.

Обухом по голове… Иначе назвать данную новость нельзя. Во рту такая горечь, словно слюну заменили медленно действующим ядом. Отшатываюсь от сестры и сжимаю кулаки. Вот же, г…!

– Где она?

– За городом. Я отвезу. – Вполне дружелюбно предлагает птица, а я киваю.

– Только перед этим заедем в другое место. Владимир Эдуардович в столице?

– Да.

– Прекрасно. – Потираю руки с улыбкой маньяка, который вот-вот дорвется до своей жертвы. – Пора навестить козла.

От предвкушения долгожданной встречи в горле пересыхает так стремительно, что я даже замедляю ход.

Что если она не захочет меня видеть?

Вышвырнет, как и я ее когда-то.

Идиот…

Пересекаю огромный холл и подхожу к двери, за которой находится она, моя светловолосая девочка.

Медленно поворачиваю ручку и легонько толкаю деревянное полотно.

Вижу ее, а она меня нет.

Стою, будто замороженный, и пялюсь на изящные кисти, которые плавно двигаются.

Рисует.

Пятна краски на одежде, джинсовом комбинезоне и футболке под ним, выдают то, что сидит за холстом уже давно.

Из-за хрупкой фигуры не могу разглядеть, что она так усердно выводит кисточкой. Взгляд невольно останавливается на платке, который прячет шикарные локоны, сводящие меня с ума.

– Даже не смей приближаться к моей дочери! – Разъяренный Алимеев неожиданно ловко бьет мне в ответ.

Губа разбита. Зато у него под глазом точно будет красоваться синяк. В ресторане кипиш. Кто-то зовет охрану. Его партнеры давно отошли в сторону, потому что со стола полетели чашки. Под ногами полно осколков. Костюм папочки принцесски испорчен, а мне плевать на все. Хочется прибить этого ублюдка за то, как он поступает с родной дочерью.

Как бы я не ненавидел пернатого, по дороге к ресторану он рассказал мне о том, что Света больна еще с детства, и ее семейка это тщательно скрывала, и если бы не случайно подслушанный разговор, то никто бы и не узнал.

– Поздно спохватился, придурок!

Схватываемся еще раз, но на этот раз нас растягивают. Сестренка хватает сзади и что-то говорит, но я не слышу. Хочу быстрее оказаться рядом со своей девочкой и не подпускать к ней таких родителей, которые больше напоминали вредителей, чем близких людей…

Иду к ней и останавливаюсь за спиной, вдыхая сладкий аромат, который вспоминал на протяжении всей реабилитации.

Замирает.

Наверное, услышала.

– Богданов? – Произносит тихо, а я вижу, как нежная кожа на руках покрывается россыпью мурашек.

Отличная реакция на меня. Радует.

Молчу, а Алимеева часто дышит, но не спешит поворачиваться.

– Как тебя пропустили? – Говорит громче, только голос все равно дрожит.

Еле сдерживаюсь, чтобы не сжать ее в объятиях. Не сейчас.

– Приняли весомые аргументы. – Хриплю, когда она поворачивается, и я тону в голубых глазах, которые наполнены слезами.

– Вижу. – Переводит взгляд на мою разбитую губу, и тут не выдерживаю, тяну руку к дурацкому платку, но она отрицательно качает головой. – Не надо.

– Уже? – Проглатываю противную слюну с примесью горечи.

– Ты знаешь, да? – Снова этот болезненный взгляд, не оставляющих вариантов.

Прижимаю ее к себе, наплевав на то, что буду в краске. Всхлипывает, цепляясь пальцами в свитер. Меня просто разрывает на куски от того, как сильно она мне нужна.

– Я боюсь. – Шепчет совсем тихо, пока стук наших сердец заглушает все другие звуки.

– Все будет хорошо. – Поднимаю за подбородок ее голову и смотрю в глаза, из которых катятся слезы. – Я с тобой, Рапунцель.

Глава 45. Не все потеряно

Светлана

Все идет по накатанной. Мир не рухнул после того, как мне остригли волосы. Те самые локоны, которые так любит Леша. День сменяет ночь, а ночь день. Так пролетают сутки, и ничего не меняется вокруг, кроме того, что теперь он рядом. Живой. Здоровый. И самое главное, влюбленный в меня.

Я не замечаю дурацкой хромоты, которая все больше проявляется, когда Богданов устает.

Это не важно. Сейчас. Когда мы вместе.

Мысли о том, что операция не поможет, лезут в голову, но я их отгоняю. Раз за разом, пока дата приближается. Леша мне помогает. Находится рядом и корит себя за то, что когда-то выгнал из палаты.

После прихода Орлова жизнь резко изменилась, словно он принес в нее немного ярких красок. Именно такие ассоциации у меня вызывал Алексей. И если я была рада каждому дню, который мы проводили бок о бок, то его выражение лица ежедневно менялось. Он переживал, хоть старательно это не показывал.

Да, опухоль была доброкачественной. Долгое время не давала о себе знать, словно замерла. Я даже успела поверить, что все закончилось, и, возможно, мне не придется проходить через ад, называемый хирургическое вмешательство. Только судьба не оставила другого выбора. Опухоль росла, и никакие альтернативные методы не помогали, поэтому оставался один выход.

Последствия могли быть разными, и тут как повезет. Я надеялась на то, что останусь прежней. Хотя разве можно остаться такой же, когда родители настолько гнусно со мной поступили?!

Если бы не Саша с Марусей, то я бы до сих пор жила в неведении и ждала своего часа. Без Леши. И без них.

Только приход Богданова перевернул все с ног на голову. Он не захотел меня оставлять в папином особняке, снял однокомнатную квартиру и на вопросы, откуда такие деньги, не отвечал. Хмурился и говорил, что сам все решит.

Но мой любопытный нос все равно разнюхал, где собака зарыта. Оказывается, что Леше с операцией помог Янкевич, хозяин «Дракона». Я все считала, что этот хмурый мужчина тот еще злодей и подпольных дел мастер, но то, как он помог Леше и семье Вольных вознесло Олега, как минимум, на пару ступеней выше в моих глазах.

Я водила кистью по холсту, когда раздался звонок в дверь. Леши не было. Он ушел по каким-то секретным делам и обещал быть только через пару часов, поэтому я настороженно шла к двери. Не поверила, что вижу рыжую шевелюру в глазок, и резко открыла дверь.

– Суфлер, ты… – Штольман подняла указательный палец и качала головой, подбирая слова, пока я смотрела на нее во все глаза. – Заставила меня поверить, что ты та еще гадина.

– Ирка… – Только и прошептала я прежде, чем она шагнула через порог и сжала меня в объятиях.

– И какого черта ты молчала, а, змеюка?! Убить тебя мало…

Пока Штольман терзала меня обнимашками, за ее спиной появилась еще одна до боли знакомая фигура. Я даже замерла от неожиданности.

– Моя очередь, – Илона Львовна подала голос, и Ира сразу отошла от меня, позволяя бабуле пройти вперед с серьезным видом, от которого у меня по коже мурашки пробежали, – Светик-Светик, я так надеялась, что нас минует эта участь. – Она крепко обняла меня, погружая в воспоминания о детстве.

Наверное, я напоминала столб с глазами, потому что не знала, как реагировать на появление бабушки. Здесь. В столице. В квартире, где мы жили с Лешей уже несколько дней. Ира лишь руками развела, когда я поймала ее взгляд.

– Кстати, я не против чая. У Илоны Львовны чудесные пирожки. – Штольман явно пыталась разрядить напряжение, которое я испытывала, находясь рядом с родственницей.

Я провела их в кухню, где мы сели за стол с чаем. Бабушка и правда принялась угощать нас своими кулинарными шедеврами. Вот только мне кусок в горло не лез. Я не понимала, зачем она приехала, и кто все это устроил.

– Ты не подумай ничего плохого. Никто так и не знает о твоей болезни. Я подошла к Орлову и чуть ли не силой выпытала правду. Если честно, особо и пытать его не пришлось. Уж больно он печется о твоем душевном состоянии. – Ира закатила глаза и изобразила выражение лица Саши, после чего посмотрела на Илону Львовну. – А вот уже я подгребла тяжелую артиллерию.

Бабушка улыбнулась и кивнула Штольман, тяжело вздыхая.

– Я останусь здесь настолько, насколько потребуется. Если бы знала, как с тобой обходится мой сынок и его благоверная, то забрала бы к себе вместе с Лилей. – От упоминания имени сестрички я на автомате выпрямила спину.

– Это лишнее. – Выдавила из себя настолько сухо, то даже Ира прокашлялась.

Только я не могла ничего с собой поделать. Разве я должна кинуться в объятия Илоне только потому, что она вдруг решила проявить заботу? Нет. Не обязана. Я знала, кто ее любимица и не претендовала на первое место. Теперь не претендовала.

– Вот как тебе удается быть такой красавицей даже в платке и без волос, Алимеева? Это чудо природы? Или ты ведьма? – Своеобразный юмор Иры вывел меня из раздумий, и я даже улыбнулась.

– Это все гены. Да, бабуль? Сохранять лицо в любых обстоятельствах.

– Да, Светик. Только цена за это иногда слишком высокая.

– Наверное, поэтому у папы так много денег.

– Свет…

Бабушка печально на меня посмотрела, а я сложила руки на груди, не зная, как вообще себя вести в такой ситуации. Мы нормально не общались с того времени, как она забрала к себе Лилю. Даже после того конфликта, когда меня чуть не избили мальчишки, мы все еще находили общий язык, а потом… Потом я старалась всячески зацепить приемыша, а бабуля за нее заступалась. Вот так и потерялась наша связь.

– У нас гости… Илона Львовна, – Леша возникает на пороге внезапно и кивает бабушке, которая расплывается в улыбке, – здравствуйте!

Театр абсурда. Очень напоминает то, что происходит сейчас. Я и забыла, что бабушка знакома с друзьями Лилии. Появление Богданова разбавляет гнетущую обстановку. Он на удивление весел и мил с Илоной Львовной, да и Штольман со своим искрометным юмором пришлась ему по душе. Постепенно начинаю улыбаться и расслабляться в обществе бабушки, надеясь на то, что ее не подослал папуля. Все-таки яблочко от яблоньки…

Хотя, может не все потеряно… Так хочется в это верить…

Глава 46. У нас есть время

Алексей

Нет ничего страшнее ожидания. Когда ты ходишь по коридору больницы, дышишь воздухом, пропитанным медикаментами, и чуть ли не ногти грызешь, потому что в одной из операционных лежит твоя девочка. Беззащитная. Хрупкая. Но такая сильная, что в пору брать пример.

Тут же находится Илона Львовна, появлению которой я был удивлен. Папаша принцесски тоже явился, несмотря на то, что она не хотела его видеть и говорила ему об этом прямым текстом. Малодушная мамаша пряталась где-то в кабинете лечащего врача. Орел, Маруська и Ира написывали ежеминутно, но я отвечал кратко, потому что сходил с ума от неизвестности.

Понимал, что рядом со Светой сейчас находятся профессионалы, но это не помогало избавить мозг от гнетущих мыслей. Каждую минуту перед глазами вставали разные черно-белые картинки, и то, что врачи давали больше процентов на благополучный исход, никак не сказывалось на мышлении. Так я устроен. Всегда думаю о плохом, но очень стараюсь исправиться.

Сейчас жутко не хватает позитивного друга…

Как никогда…

Вольный умел приободрить, когда все шло из рук вон плохо. Я настолько погрузился в мысли, что не заметил, как выпил кофе из стаканчика. Напряжение в коридоре усиливалось, но я продолжал ходить от стены и до стены, пока ко мне подошла Илона Львовна и не усадила на стул.

Время тянулось, и вскоре к нам вышел врач. Я сразу подлетел к нему и начал задавать вопросы.

– Послушайте, родители, бабушки, дедушки и прочие близкие люди, – он очертил всех уставшим взглядом, – операция прошла успешно, но, – мужчина тяжело вздохнул, – пациентка пока не очнулась. Когда придет в себя, еще не известно. Может это будет через несколько часов, а может и дней. Никого к ней не пускаем, пока идет наблюдение. Так что, можете смело ехать домой. К Светлане вы не попадете в ближайшее время.

– Но… – Заикнулся, но меня резко осадили.

– Никаких НО, Алексей. Тебе настоятельно советую поспать. Синяки под глазами вон какие. – Доктор снова провел по нашим лицам взглядом и остановился на Владимире Эдуардовиче. – Пройдемте со мной.

Они удалились, а я готов был на стену лезть. Так сильно хотелось увидеть Свету хоть на минутку, но Илона Львовна приобняла меня.

– Он прав. Езжай. Я побуду здесь.

– Нет.

– Да, Лешенька. Сейчас ты ей ничем не поможешь, а отдохнуть нужно. Думаешь, Света позволила тебе так мучиться? Не сопротивляйся. Иди. Я тебе позвоню, если вдруг она очнется.

Пришлось слушать Илону Львовну и ехать на квартиру, где ожидание стало еще острее. Везде были рисунки принцесски. В основном мои портреты. Льстило, конечно. Только сейчас стало хреново и тоскливо. Хорошо, что позвонил Олег.

Янкевич уже успел похлопотать насчет моего будущего в столице, хоть я и не просил. Так как дорога в спорт и армию мне была закрыта, то он предложил поучиться в школе бизнеса и открыть свой автосалон. Я сопротивлялся, сказал, что сам допру до этого, но Олег ничего не хотел слышать. В общем, он договорился о моем обучении, а что дальше и как, решать мне. Деньги от него на первое время в столице принял сквозь зубы.

Если бы не ситуации с принцесской, то не взял бы, а так можно сказать одолжил на некоторое время и дал себе зарок, что отдам, как только смогу.

Сам не заметил, как уснул. Проснулся весь в холодном поту и сразу схватил телефон. Был звонок от Илоны Львовны. Тут же потер глаза рукой и набрал ей. Гудки добивали, и она не ответила. Для меня это сработало, как ведро холодной воды на голову.

Начал лихорадочно собираться в больницу. Мысли летали в голове со скоростью света, и пока я прыгал около порога, в дверь позвонили. Я открыл и удивился.

– Еще не очнулась. Марина в больнице. – Илона Львовна прошла в квартиру, а я замер на пороге. – Лешенька, давай чайку попьем, а то я так устала трястись в автобусе.

Смотрел, как женщина проходит в кухню и устало садится на стул. Всего лихорадило от ожидания, и держать себя в руках было все сложнее. Я не представлял, что со мной станет, если…

В этот день Света не пришла в себя. Меня порадовали только к вечеру следующего дня. С такой скоростью я еще никуда не летел, как к ней в палату. Даже упал, поскользнувшись на влажном полу в коридоре.

Когда ворвался в помещение, замер от открывшегося зрелища. Моя девочка вся в трубках, капельницах. Бледная. Маленькая. Сердце кровью облилось. И лишь ее улыбка вывела из состояния бревна. Подошел к ней и пододвинул стул ближе. Сел и сразу прикоснулся к пальцам.

– Рапунцель…

– Дикарь…

Сиплый ответ. Тихий, но такой бодрящий. Люблю ее. Больше жизни.

– Дыши спокойно, – Света облизнула губы, – у нас есть время.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Эпилог

Некоторое время спустя

Светлана

Смотрю на себя в зеркало и тяжело вздыхаю. Кажется, какой наряд не примеряй, волнения и переживаний не скроешь. Мне нужно всего лишь поговорить с приемышем, и все!

Мы уже были у них с Максом в гостях, и посиделки прошли вполне миролюбиво. Только от одной мысли, что мы останемся наедине, кишки переворачивались, и накатывала тошнота.

Я хотела, чтобы Леша присутствовал при этом разговоре, но у него были дела с новым зданием под автосалон. Три крупные точки в столице его не устраивали, и он решил вернуться в родной город и показать всем, насколько крутым стал.

Сейчас здесь все видели успешного молодого человека, состоявшегося мужчину с женой и ребенком, и только мы знаем, через что пришлось пройти прежде, чем стать теми, кто мы есть на данный момент.

За первый год после моей операции мы столько хапнули, что вспоминать не хотелось. Мои постоянные психи из-за анализов и нехватки денег. Его нервные срывы по той же причине. Как результат, ссоры и бурные примирения, а потом… Потом две полоски на тесте, скромная роспись и первая прибыль.

Прибыль, как в прямом, так и в переносном смысле.

Первые крупные деньги с маленькой точки, которая потом разрослась, и рождение нашего малыша. Степана.

По поводу имени для ребенка у нас не было споров. Было так смешно, когда мы одновременно сказали Степа. До сих пор от воспоминаний на глазах появляются слезы.

– Свет, я все собрал для… Не понял… – Леша замирает на пороге спальни и осматривает меня с ног до головы. – Ты еще не собралась. Богданова, ты в конец охренела? В курсе, что у меня через тридцать минут важная встреча?!

Мой мужчина подходит ко мне со спины и прожигает взглядом в отражении. Главное в это мгновение не сдать позицию, поэтому я мило улыбаюсь и поворачиваюсь к нему. Веду руками по грудной клетке и поднимаюсь на носочки, чтобы в следующий миг поцеловать. И он поддается. Опускает руки на талию, притягивает к себе и мычит в губы:

– Это запрещенный прием, Светик.

– Угу.

С жаром припадаем друг к другу, и все вокруг погружается в туман, становится не важным ровно до той минуты, пока в соседней комнате не раздается задорный детский смех.

– Пора. Давай, собирайся. Я Степу подготовлю. – Богданов отстраняется и шлепает меня по попе, заставляя ойкнуть.

Приходится все-таки приводить себя в порядок и выходить из комнаты, как бы мне не хотелось остаться в ней, хотя бы на несколько часов. Они вряд ли помогут собраться с духом, но немного оттянут время. Я ведь так и не подумала, что скажу и как.

Пока Леша везет нас на окраину города, где Кругловы отгрохали нехилый такой особнячок, я прокручиваю в голове разные варианты беседы, и никакого нормального не нахожу.

Вроде и делить мне с Лилей нечего. С родителями я не общаюсь. Только с бабушкой, и то редко. Было бы глупо думать, что после долгого периода отчуждения мы вдруг резко станем родными людьми. Нет. Мы были на связи, но душевной теплотой друг к другу не блистали, хотя Алексей поддерживал с Илоной Львовной дружеские отношения. Я и не была против. Пусть. Он давно ее знает и уж точно лучше меня.

– Ты нормально себя чувствуешь? Побледнела резко. – Хмурится Богданов, останавливая машину около шикарных ворот.

– Все отлично. Реакция на любимую сестричку пошла. – Улыбаюсь вынужденно, а он тяжело вздыхает.

Помогает мне забрать Степана и уезжает со спокойной душой, когда Лиля выходит к нам. От приторности ее слов мне становится не по себе. Ощущаю себя павлином на распродаже – и красиво, и дорого, и не купят.

– Свет, я удивлена, что ты решила поговорить со мной после… всего. – Лиля наблюдает за тем, как Степа играет с машинкой на полу, а я пожимаю плечами.

– Ты сильно не обольщайся. Меня муж попросил.

– А-а-а, вот как. – Кажется, сестричка даже расстроилась, но сразу замаскировала это. – А я думала, что тебя озарило после стольких лет.

Между нами виснет молчание, которое я не знаю, как нарушать, да и стоит ли. Все равно подругами мы не станем. Это и дураку понятно.

– В общем, – Лиля шумно выдыхает и разводит руки в стороны, пока я держу напряженную и закрытую позу, – я не собираюсь с тобой кусаться, ругаться и как-либо конфликтовать. Зла за то, что было когда-то, я не держу. Мы уже не подростки, пора отпустить прошлое.

Говорит очень быстро, а я отвожу взгляд в сторону. Вот так… Это можно сказать. Если она смогла, то и я тоже вполне могу.

– Леша для меня много значит, и ваш малыш чудесный просто. – Лилия начинает сминать пальцами подол своего сарафана и шумно выдыхает, словно задерживала дыхание, как и я. – Вы надолго приехали?

– Боюсь, что насовсем.

– Правда? Это… Круто. Я так рада.

– Я вот с тобой не солидарна.

– Это из-за нас?

– Ты по-прежнему на себя много берешь, сестричка. – Усмехаюсь, но не так злобно, как раньше. – Если ты помнишь, то родители наши до сих пор живы и здоровы, а находиться на одной территории с ними мне проблематично.

– Я многого не знаю о вашей жизни. Может, расскажешь? – Лиля смотрит на меня с ожиданием, и я понимаю, что не прочь задержаться в их доме. – За чаем и вкусным десертом.

– Будем считать, что ты меня уговорила. – Киваю и еле сдерживаю улыбку, потому что напряжение понемногу спадает.

Домик у сестрички и Максика классный, как ни крути. Она наливает мне чая, осторожно спрашивая при этом, как и чем мы занимались все эти годы. Мне не хочется говорить о болезни, но почему-то я рассказываю ей. Делюсь подробностями. Время за беседой летит незаметно. Степа даже успевает поспать часок, пока мы чаевничаем без остановки.

– Стихи Вольного я оценила. Жаль, что не при жизни. – Произношу, когда речь заходит о сборнике, который стоит у нас на полке в спальне. – Он заслужил признания.

– Да, – Лиля улыбается уголком губ и отводит глаза, – а мне жаль, что виновного в аварии так и не нашли. Янкевич очень старался выяснить, но все так мастерски провернули. Без следов. Какой-то наркоман попал за решетку, а настоящий виновник так и ходит где-то по городу.

– Бумеранг, сестричка, никто не отменял. Поверь, уж я-то об этом знаю. Прилетит этому гаду так, что мало не покажется.

Мы солидарны в этом вопросе, и я постепенно расслабляюсь. Только Леша возникает на пороге внезапно. Улыбается и хватает нашего малыша на руки. На них я могу смотреть вечно, и Лилю подлавливаю на таком же занятии. Любуется ими.

Уезжаю из гостей с легкой душой. Наверное, я отпустила обиду на приемыша. Только сейчас я не скажу ей об этом. Пусть ожидает.

Возвращаемся домой, где я купаю и укладываю сыночка. Улыбка так и просится на лицо по неизвестным причинам, что не укрывается от Леши.

– Рапунцель, я так понимаю, что разговор принес свои плоды?

– Ну-у-у, я бы так не сказала, но теперь причин уехать отсюда стало меньше. – Говорю шепотом, потому что Степа начинает ворочаться.

Тихо выходим из детской, и Богданов тут же прижимает меня к стене.

– Это радует, потому что я не планирую уезжать.

Не дает мне ответить, накрывая мои губы своими. Использует тот же запрещенный прием, что и я. Настойчиво и жадно. Даже ноги становятся ватными, а дыхание прерывается, ведь кислорода не хватает.

– Дыши, милая, – Леша отрывается от меня и с улыбкой произносит, – дыши здесь и сейчас, потому что впереди еще много возни с твоей выставкой. Я договорился.

– Леша, да ты… – Не нахожу слов и просто открываю рот, вызывая у мужа смех.

– Я знаю, что я – гений, принцесска. – Он снова прижимает меня к стене, не давая опомниться от счастья. – А ты – мой кислород, моя девочка, моя Рапунцель. Люблю тебя.

– И я тебя люблю, – улыбаюсь, пока сердце в груди выбивает знакомый ритм, – дикарь.

Конец