Текст книги "Кровавая месть"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Учитывая бешеный успех Вертижопки, своим заявлением Павел вызвал живейший интерес у всех собеседниц. Дамы в один голос потребовали разъяснений.

Павел поморщился, сделал пару шагов, отыскал, на что сесть, и повёл носом в направлении кофе. Анюта поняла его без слов.

– Видите ли, сначала, когда пришла – это сколько уже? два… три года? – было даже забавно. Ну, интересно. Особенно если учесть, что давала представления редко, только время от времени. Зютек клюнул на эти акробатические штучки, а он женат, неловко получилось. А потом раздухарилась! Даже не знаю… может, в привычку у неё вошло, очень дурную… И стало скучно. Нет, хуже – отвратно. А как взялась за Доминика, сама сделалась отвратной. Я за всех не говорю, но для меня – определённо. А глупа при этом, как пробка. Может же мне такое быть противно?

– Может, – милостиво разрешила Майка. – На то у нас и свободная страна.

– Так что мне делать в ККК?

Анюта подала ему чашку кофе.

– Начало мне нравится, – заметил Павел. – Но чувствую, это неспроста. Не иначе как потребуете каких-то подвигов.

– Ничего мы не потребуем, – буркнула Анюта. – Самое лучшее было бы повредить её вертушку, чтоб прекратила отвратность рассеивать. Так госпожи проектировщицы считают.

Павлу идея понравилась. Форму выдающихся Вертижопкиных анатомических достоинств он подтвердил, выслушал предысторию вопроса, меч одобрил, но настаивать на нём не стал, а как технический специалист предложил целый ряд возможных орудий.

– Дротик бы подошёл. Правда, целиться пришлось бы сбоку, под прямым углом. Поскольку я в проектном бюро, надеюсь, вы понимаете столь сложные геометрические термины.

– Даже если скажешь, что под углом в пятнадцать градусов, и то поймём, – заверила его Боженка.

– Вот, пожалуйста – небо и земля по сравнению с вертушкой! Я как-то сказал, что получается тупой угол, а значит, не удержится. А она ни в зуб ногой. Смотрела на меня, как… как…

– Как овца, – пришла на выручку Майка.

– Всего одна? Как целая отара овец! Я бросил объяснять и сам исправил, а она удалилась царственной походкой, крутя, как заведённая. Знаете… – Павел на мгновение задумался. – Пожалуй, у меня именно тогда вкусы и определились. Женщина, как человеческое существо, не может состоять только из одного фрагмента.

– Такой молодой и уже такой гениальный! – удивилась Майка.

– Ну, знаешь! Не будь я такой влюблённый в одну… сразу бы на тебя бросился!

– Ладно, ладно, чуть погодя бросишься, – с нетерпением вмешалась Боженка. – Прервался, когда не надо. Что там с дротиком под прямым углом? И какие у тебя ещё соображения – раз начал, договаривай.

– А зачем так усложнять, если можно, к примеру, просто выпороть… Вот, помню, отец меня порол…

– Это же запрещено! Детей надо воспитывать без стрессов.

– Ерунда. Меня вот с такущими стрессами растили, и только на пользу пошло. И вообще, не сбивайте, я научно рассуждаю. Если принять во внимание, что место повреждения, которое затрудняло бы или полностью исключало верчение, может быть расположено выше… И если хорошенько приложить, скажем, арматурой… Погодите-ка, я должен вспомнить, давненько уже не любовался, которая часть этой ж… самая подвижная?

– Верх? – без особой уверенности предположила Майка.

– Низ, – решительно поправила её Боженка.

– А не середина?

Анюта, по-прежнему участвовавшая в обсуждении лишь наполовину – то высовываясь, то снова исчезая за развешенными фотографиями, – теперь присоединилась к членам клуба.

– Вся целиком, – категорично заявила она. – Только по-разному. Вы уж мне поверьте, ещё во времена того цирка она хвасталась и мне очередные штучки показывала, каким научилась. Может крутить каждым фрагментом отдельно или целиком всей задницей, по потребности. А уж один низ, то о-го-го.

Павел вдруг вспомнил, зачем пришёл. Кофе он уже выпил и, вскочив с места, заявил:

– Эй, девушки, слушайте, я же по делу! Тут погода с нами шутку сыграла, и заказчик взбесился. У вас где-то должен быть весь наш луна-парк вместе с планом освоения территории. Давайте сюда – почва оттаяла, начинаем земляные работы. Сейчас вам покажу, где и какие…

Увлекательная дискуссия оборвалась на полуслове и была немедленно забыта, поскольку предполагаемые работы касались всех. Особенно разволновалась Боженка, ведь перекопать могли что угодно, как это не раз уже бывало, а посему ей необходимо присутствовать и скандалить лично. С самого начала!

Огромные листы с планами и чертежами покрыли чуть ли не весь пол, и Вертижопка вылетела у основательниц ККК из головы.

– Зима на дворе, – осторожно заметила Майка. – Ударит мороз, и всё остановится.

– Половину успеют провернуть. Ему бабло срубить не терпится, а исполнитель и рад-радёшенек, – ворчала Боженка.

Уже на выходе Павел вспомнил предыдущую тему, куда более занятную, чем земляные работы.

– А если серьёзно, – бросил он от двери, – то пальнуть разок дробью покрупнее, и все дела. Главное, чтоб не промазать. Выколупывать хватило бы до морковкина заговенья.

И ни одна из кровожадных дам не сомневалась, что говорит он не о будущем городке аттракционов…

* * *

На месте предполагаемого луна-парка расположилась малая часть строительной техники в составе мощного экскаватора, бульдозера, небольшого крана и нескольких прочих полезных устройств. Привезены были также стройматериалы на бытовку для рабочего класса и технического персонала, причём бытовка планировалась современная, цивилизованная, вполне достойная двадцать первого века и принадлежности к Европе. В связи с чем появились столь ценные вещи, как сантехническое, электрическое и отопительное оборудование. А, следовательно, территорию требовалось немедленно огородить и тщательно охранять. Заказчик хоть и взбесился со своей спешкой, но здравого смысла не потерял.

А проявилось это в том, что для охраны подрядил не пенсионеров по инвалидности, а молодёжь во цвете лет, по уши накаченную адреналином и тестостероном и страсть как рвущуюся начистить кому-нибудь рожу, но чтоб на законном основании. Уровень умственного развития молодёжи подвергли серьёзному научному исследованию, которое показало, что она умеет не только читать и писать, но даже превосходит по своему интеллекту самую умную обезьяну. В ускоренном порядке нанятый персонал обучили изысканным манерам, заключавшимся в неукоснительном соблюдении порядка действий. Сначала следовало деликатно спросить: «Чё надо, мужик?», а уж потом – в тыкву, а никак не наоборот.

Кроме всего прочего, позаботились и о внешнем виде вышеупомянутых, а также об их физическом состоянии. И первое и второе могло вызывать только искреннее восхищение.

Двое юношей прямо противоположной наружности, свежепричисленных к категории взрослых людей, разглядывали территорию ограждённой стройки сквозь прутья решётки запертых ворот. Они угрюмо следили за беззаботной прогулкой одного из новых охранников. Имена у молодых людей были королевские: Казимир и Сигизмунд, правда, иных королевских черт в них не наблюдалось.

– Ты зенки-то протри, – мрачно обратился Казик к Мунде. – Как звезданёт, так тебе мозги и вышибет.

– А тебе не вышибет? – возразил Мундя.

– Мне нет. У меня ноги крепкие. Присяду, кулак мимо и усвистит. На природу.

– А он следом. Рухнет на тебя со всего маху и впечатает в чернозём Тоже мне радость – на такую размазню глядеть. Я страсть какой брезгливый.

– Не гляди. Никто не заставляет.

Обмен мнениями, пусть и весьма предметный, оказался тем не менее малоконструктивным и радости не принёс Оба безнадёжно продолжали глазеть, хоть, собственно, и не на что было.

– Так что делать? – с тоской спросил Мундя.

– А я знаю? – ответил Казик, пожимая плечами, и добавил: – Там у них другой въезд. От города.

– Ну и что?

– А я знаю?

Через другой въезд как раз вкатился автофургон. Охранник упругим шагом двинулся к нему, а оттуда вылезли два человека с собакой. Собака явно была близко знакома с охранником, поскольку с восторгом бросилась к нему и совершила целый ряд весьма удачных попыток облизать тому всё лицо, повизгивая от счастья. Собака была мощная, но и её, по всей видимости, любимого хозяина тоже нельзя было назвать дохляком, поэтому он устоял на ногах, похлопал и погладил друга, почесал того за ушами, подержал обе подаваемые лапы и дал приказ – громкий и отлично слышимый на всей территории – что твой капитан корабля во время бури посреди океана:

– Тихо, Кися! Ищи! Ищи чужих! Пошла!

Собака, оказавшаяся сукой, тут же двинулась выполнять команду, а тёзок их величеств сдуло от ворот со скоростью, почти равной собачьей. Ведомая безотказным инстинктом, Кися начала как раз с той стороны, где те отирались, но их прыткое отступление сработало. Собака понюхала, подумала, сочла, видимо, что расстояние от врага до ворот вполне достаточное, и помчалась дальше.

– Полный капец, – мрачно констатировал Казик.

Приятели немного помолчали, обиженные на людей, собак и вообще на весь мир, и вылезли из кустов, где делать им было нечего, а вид на интересующий объект заслоняло ограждение из бетонных плит. Мундя смачно сплюнул.

– Совсем дурак. Да? – раскритиковал он охранника. – Пёс здоровущий, с быка, а он ему – «Кися». Тоже мне, Кисю нашёл!

– Точняк крезанулся, – выразил авторитетное мнение Казик. – А вообще-то она сука.

– Ну и что?

– Ничего. Только суки хуже кобелей, злее, но это, когда у них щенки. У этой вроде нет.

– Даже если есть, то не с собой, – съехидничал Мундя. Он ещё раз оглядел территорию злым взглядом: – Через те ворота въехали. Холера.

Казик подвёл итоги рекогносцировки:

– Отсюда ближе. И лучше видно.

– Хрен тебе видно! Нас видно… И люди кругом шастают, а та развалюха вообще всё загораживает. Так и не понял, делают там чего или нет?

– Кажись, делают. Вона, сколько всего припёрли.

Оба медленно побрели к решётчатым воротам, через которые имелся обзор на объект их заботы, стараясь держаться на почтительном расстоянии от забора, чтобы не учуяла та проклятущая собака с милым кошачьим именем Объект заслоняла строительная техника, движения там особого не замечалось, поэтому и не было уверенности, пора уже расстраиваться или можно погодить.

Интересующий молодых людей элемент пейзажа представлял собой чуть видневшееся над землёй бетонное основание под огромную теплицу. Теплицы давно в помине не было, рядом торчали остатки деревянного домишки, практически совсем развалившегося и уже ни на что не годящегося, кроме разведения костра. Костра в настоящий момент никто не разводил. Последний раз огонь здесь весело пылал в октябре, когда команда проектировщиков и сопутствующие им лица изучали место своей будущей деятельности.

Казик с Мундей, конечно, предполагали, что эта часть города когда-нибудь будет застроена, но не ожидали таких темпов. Им и в голову не могло прийти, что до начала весны здесь хоть что-нибудь шевельнётся, а потому они и провели зиму беззаботно, уверенные в полной безопасности своих сокровищ, спрятанных в развалинах бывшей теплицы. Исключительно на всякий случай парни решили именно теперь проведать тайник и подумать, стоит ли извлекать клад.

Ну, и получили на свои головы.

Само по себе ограждение территории проблемой не являлось. Надо быть прикованным к постели паралитиком, чтобы не перелезть через какие-то там бетонные плиты, как нарочно снабженные поперечными выпуклостями, чтобы ставить ноги. Забор – фигня, а вот охранник… Да ещё жуткая псина! И наверняка их больше, этих мордоворотов, да, небось, у каждого по собаке, чтоб им пусто было…

Мысли разобиженных парней шли явно в одном направлении.

– Они точно дрессированные, – безнадёжно пробухтел Мундя. – Такая собака из чужих рук и вырезку не возьмёт.

– И будь у него хоть какой сушняк, стакана не хлопнет, – в тоске добавил Казик. – Хотя…

– Что хотя?

– Слыхал я об одной такой, что от пива балдела.

– Гонишь?

– Зуб даю. Как учует, тут же лезла – человек при ней и выпить не мог спокойно, приходилось в её миску тоже наливать. Но то дворняга была, маленькая такая.

– Одна?

– Одна. О других не слыхал.

– Холера их разберёт, сколько их тут, и есть ли, которой по вкусу пиво…

Добросовестная Кися, проконтролировав подведомственную территорию, держалась как приклеенная у ног хозяина и всем своим видом демонстрировала готовность служить. Хозяин преданно смотрел на одного из приехавших и демонстрировал ровно то же самое. К ним присоединился кто-то ещё, возможно, водитель, все трое гостей размахивали руками и что-то друг другу показывали. Голосов слышно не было, а по жестам ничего понять не удавалось.

– Как примутся за те сорняки, нам хана, – произнёс Мундя после долгого молчания. – Гжесь нас уроет.

– С чего прочухает, что это мы? – недоверчиво спросил Казик.

– А кто? Мы там были, так? Даже если не догадается, нас первых дёрнет, факт.

– Главное, под руку ему не попадаться. А теперь надо достать.

– Надо. Только как?

Кладовладельцы торчали на безопасном расстоянии от ворот и понуро пялились на руины теплицы. Приезжие, потоптавшись ещё немного, отбыли в город. Охранник с собакой остались одни, но невооружённым глазом было видно, что у них столько бодрости и жажды деятельности, что только законченный дебил решился бы с ними связываться. У Казика и Мунди дебилизма, конечно, хватало, но не до такой степени.

Проведя тяжелейший мозговой штурм, они нашли-таки выход. Если подрядиться на какую ни на есть работу без особых финансовых запросов, по принципу «подай-принеси-убери», а такие на любой стройке нужны… А от соблазна стырить чего не то, по мелочи, можно удержаться. Да и что здесь тырить-то, унитаз?

Решение королевских тёзок обнадёжило, и у них не возникло ни малейшего предчувствия, что один из них станет первой жертвой кровавой мести.

* * *

– Нагайка – кнут такой особенный, – поделилась открытием Боженка, усаживаясь в Майкино античное кресло. – Вот, гляди, похудела, помещаюсь в твоём антиквариате. Неделю одну капусту лопала, и пожалуйста – три кило, как корова языком…

Майка посмотрела на неё внимательно, велела встать, оглядела с пристрастием, после чего позволила снова сесть.

– Сходится. Даже заметно. А что Януш?

– Ничего. Это не из нужды, а как раз из-за него. Ушиб серьёзно стопу, а может, и кость треснула – в общем, массажист велел капустой оборачивать, чтоб чего-то там не осталось. Но он ходит. Януш, не массажист. Впрочем, массажист тоже. Так с капусты нужны верхние листья, а с остальным что прикажешь делать? Сварить и съесть, правильно? Я капусту люблю.

Майка вернулась к своему рисунку.

– А без ноги Януша есть её не можешь?

– Очень даже могу и собираюсь, как-то раньше в голову не приходило. Его на капусту не тянет, поэтому сама понимаешь.

– Понимаю. Ну хорошо, а нагайка что?

– Что? А, нагайка! Так это я недавно узнала. Она, эта штука с узлами, рассекает кожу и чуть ли не всего человека… ну, буйвола, носорога…

– Не смей издеваться над зверюшками!

– Это я к примеру. Вот она нагайкой и называется. Не знаю, как выглядит, но, говорят, лучше нету.

– На картинке есть, а узлов нет, только заплетена, как косичка, – раздался вдруг невинный голосок Кристинки.

Майку с Боженкой парализовало. Начатая тема никак не годилась для детских ушей, а у Майки совсем из ума вон, что Томек опять получил домашнее задание по природоведению. Учительница с телевидением пребывали в теснейшем симбиозе, а на экране в этот раз резвились муравьи.

Томек сердито шикнул, но тут же взял себя в руки: не следовало давать понять взрослым, что ты слышишь их разговоры; с другой стороны, прикидываться глухим надо осторожно. Но раз уж Кристинка сваляла дурака…

– С узлами разные бывают, – снисходительно объяснил он. – Бичи, хлысты, ремённые плётки… Во, клёво, что она тащит?!

– Похоже на рыбью кость.

– Откуда в лесу рыбьи кости?

Муравьи взяли верх над взрослыми, но Майка с Боженкой от греха подальше перебрались на кухню. Боженка за нагайку не цеплялась – что слышала, то и ладно, информатор мог ошибаться, он палачом не работал. Имелись дела и поинтереснее.

– Ты чем таким занималась, неделю не могла тебя заломить? Где была?

– Не неделю, а пять дней, – поправила подружку Майка и включила чайник. – В Швеции. Что пить будем? Чай или кофе?

– Чай. Хороший кофе, если постараться, можно везде найти, а хороший чай только ты делаешь. И что там, в Швеции?

Майка так просияла, что блеском переплюнула чайник:

– Фантастика! Притащила с собой всё необходимое. Работы на два месяца, но какой! Никаких ограничений по деньгам. К весне уже не успеть, поэтому будут летние коллекции, а если сработает, то на осень мне надо готовить следующие.

– Машину купишь?

– Даже две, если б хотела. Но мне хватит и одной.

– Давно пора Счастье твоё, что здесь пока не требуешься. Не успеешь оглянуться, как мне понадобишься. Ну, на чуть-чуть.

Майка знала, что заказчику не терпится начать работы, не взирая на отсутствие завершённых архитектурных проектов, поэтому она с любопытством взглянула на Боженку:

– А что? Уже где-то начали?

– Площадка. Землемер бесчинствует, рвёт на себе волосы, уже полголовы лысые, план освоения территории готов тоже только наполовину. Одно известно наверняка, конструкторы настояли, а значит, земляные работы начинаем с них.

– Земля оттаяла?

– Даже замёрзнуть толком не успела, по слухам, морозы только предстоят. Но что успеют, то успеют. Пока бытовку для людей ставят, аккурат фундамент от теплицы сгодится. А я вся на нервах – мне воду меняют. По чётным туда, по нечётным назад… Потому и хочу с тобой посоветоваться: сделать, что ли, и так и так?

– Но бебехи сзади надо прикрыть, – строго напомнила Майка, подавая чай.

Боженка сердито фыркнула и с наслаждением вдохнула аромат напитка.

– Вот я и говорю, за ними нужен глаз да глаз. И как ты такой умудряешься делать?.. Ладно, работа работой, но не одной работой жив человек.

Подруга задумчиво попивала чаёк, видно было, что не знает, как подступиться к теме. Разблокировали её дети, у которых кончились муравьи.

На пороге кухни нарисовался Томек.

– Я делом займусь, а у неё язык, – доложил он кратко.

Майка кивнула, и дети исчезли с горизонта.

– Я бы так не выдержала, – мрачно заявила Боженка. – Не, не детей, а этой мути с Вертижопкой. Взашей бы мужика из дому выперла.

Майка принялась собирать разную утварь, чтобы переместиться с милой беседой в гостиную.

– Мне и утруждаться не пришлось, – спокойно заметила она. – Сам убрался.

– Временно. У меня сильное подозрение, что вернётся, как только тот, с кошельком, приедет. По слухам – от Анюты, она руку на пульсе держит, – ничего он не ищет. Доминик в смысле. Квартиры. Что ты сделаешь, если вернётся?

– Ничего.

– Как ничего?

– Так, просто ничего.

Боженка опять немного помолчала. Майка уселась на своё рабочее место.

– Это Вертижопкина проблема, – беспечно заметила она. – Вдруг он опять постели перепутает. А дети будут очень рады.

– Ещё не знают?

– Чувствуют. Подсознательно. Я делаю, что могу, но если Доминик вернётся… Сама понимаешь.

– Я не из вредности, – ещё мрачнее продолжала Боженка после очередной минуты молчания. – Я только пытаюсь всё это как-то переварить. А что будет, если он сюда эту вертлявую гниду притащит?

– Вышибу с треском вместе с гнидой, можешь не сомневаться. А если меня дома не будет – вижу, что у тебя на языке вертится, чтоб об этом спросить, – будет его сестра. Регина на него окрысилась, не приведи господь, и у нас договор. Когда меня нет – она тут. Всё равно по Интернету работает, поэтому ей без разницы, а второй компьютер с принтером стоят в спальне.

Боженка слушала жадно, с каждым словом успокаиваясь. Регину она знала и её участие одобряла безоговорочно.

– Уже здесь сталкивались?

– Да. За последние недели дважды.

– И что?

– Да ничего особенного. Родственные чувства из всех щелей на улицу хлестали.

– Погоди. Ты же говорила, что семья не знает…

– Верно. За исключением Регины. Раз на них случайно напоролась на прогулке, учуяла и просекла. Прижала Доминика, а он, мало что честный, да разве мог от своей богини откреститься? Регина ничего не сказала, решила сначала со мной поговорить.

Боженка не скрывала облегчения:

– Как я понимаю, поговорила. И слава богу, а то я уже собиралась у тебя пожить вместе с Янушем, ногой и капустой. Даже придумала, что твоим детям скажу.

– Ну? Интересно…

– Что тоже собираемся детей завести и хотим попробовать, как это. Пожить с ними и вообще, а ты нам разрешила. Беда в том, что мы оба работаем, но сейчас, пока он со своей ногой на больничном…

– Ненадолго, – предупредила развеселившаяся Майка. – У него ничего серьёзного, скоро выпишут.

– То-то и оно, – согласилась подруга и вылезла из кресла. – С Региной всё упрощается, я спокойна, а ты мне послезавтра нужна в луна-парке…

* * *

Погода упрямо радовала, доводя до отчаяния садоводов, у которых разнообразная растительность раньше времени пёрла из земли. Никто не сомневался, что зима ещё себя покажет, и все эти торопыги, как пить дать, загнутся.

– Слава богу, что у Боженки нет здесь своей плантации, – сказала Майка Стефану. – Обязательно впала бы в истерику и жизни была бы не рада. Ты можешь мне сказать…

– Слава богу, что Доминика здесь нет, – прервал её Стефан. – Ты… не того?..

Майка пожала плечами:

– Мне Доминик не мешает, в конце концов, мы же иногда встречаемся, и ничего. Раз даже по рассеянности выпил заваренный мной чай. Насколько мне известно, не отравился.

– Я тобой восхищаюсь, – признался Стефан. – Представить себе не могу, чем эта бредовая ситуация закончится. Я просто в ужасе и тем более тобой восхищаюсь.

– А всё потому, что мужчины в некоторых вещах трусливее женщин, – наставительно поучила его Майка. – Женщина, как ни в чём не бывало, позвонит через год, а то и два, после того как обещала, а мужик ни в жизнь не осмелится. От одной мысли о звонке одеревенеет и предпочтёт выйти с вилкой против голодной акулы.

– Тогда позволь хоть с двумя вилками.

– Позволяю, но у меня к тебе служебный вопрос.

Они стояли на краю территории будущего луна-парка у самого забора и обсуждали фронт работ. Теоретически Майка подключалась к делу на самом последнем этапе, на практике же следовало заранее предусмотреть для неё плоскости под художественное оформление и рекламу, ну, и главное, освещение. Со стороны технологов практически всё было готово, но без проекта конструкторов нечего было и начинать. Не везде, понятно, а только в том углу, где предполагалось разместить самые тяжёлые механизмы. Остальное было заботой архитекторов.

– Служебный? – Стефан заинтересовался. – А какой?

– Эта сторона, где стоим. Вы могли бы мне дать, ну, прикинуть в самом общем виде тылы своих построек. Внутренности мне не нужны, только внешний вид. Уверена, концепция у вас уже есть.

– Понятное дело. И даже конкретика. На прошлой неделе ругаться кончили и пришли к общему знаменателю: что первое, что второе, что ближе, что дальше. Получишь полное представление, что надо прикрыть.

– С удовольствием прикрою.

– А всё равно, как не крути, первая на очереди бытовка. Поначалу думали лишняя морока с этим фундаментом от теплицы, а оказалось – подарок судьбы. Панели уже привезли, завтра начнут. О, а эта что тут делает?

Вдали виднелся грузовик с бетонными панелями, к которым уже примерялся небольшой подъёмный кран, а возле него – несколько человек и среди них Вертижопка. Удивившийся было Стефан вспомнил:

– А, знаю! Сантехники её заловили, похоже, Зютек постарался, воспользовался случаем. Технический персонал есть технический персонал – без разницы, в какой отдел направят, но обиделась она здорово.

– С чего ты взял?

– Задом не вертит.

– А обиделась почему?

– Ну как же, оторвали её от Доминика! Причём тому хоть бы хны, сидит и считает. А Зютеку надо чертежи держать, ветер тут, видите ли. Не вертит в знак протеста против обоих.

Майку явление заинтересовало. Разглядывая маячившую вдали Вертижопку, она вспомнила последний доклад Боженки о выпирающей заднице. И впрямь, похоже было, что-то в этом есть.

– Мне фото нужно, – заявила Майка. – Так вдоль, с перспективой. Два фото, с обеих сторон, оба снаружи. И можем уходить.

– Не вопрос, – заверил Стефан, направляясь к теплице. – Фотограф где-то там слоняется, сейчас сделаем. Кажись, садовница тебе машет.

И правда, Боженка отчаянно махала, стоя практически в центре стройплощадки. Майка со Стефаном разошлись в разные стороны, поскольку тот хотел сразу отловить фотографа.

На опустевшем месте осталось одно сплошное расстройство.

Забор из тонких бетонных плит никакой звукоизоляции, ясное дело, не имел. Стоит ли удивляться, что прилипшие к сей преграде со стороны улицы Казик с Мундей беспрепятственно подслушали весь разговор Майки со Стефаном. В состоянии крайней озабоченности они оторвались, наконец, от мерзких плит и быстро двинулись вдоль ограды в направлении развалюхи и находящейся под угрозой теплицы.

– Я ж говорил: с той стороны на стрёме надо, – зло упрекнул приятеля Казик. – Ближе, и если что, то того. Вообще.

– Под ноги людям лезть? – огрызнулся Мундя.

– А что такого? «Ищу работу».

– Если б не те чёртовы собаки…

– А что? – Казику стало до того интересно, что он даже остановился, ведь в голосе Мунди прозвучали прямо-таки металлические нотки.

Мундя тоже затормозил. Забор здесь поворачивал и уходил от улицы в сторону, дружков заслоняли кусты, всё ещё голые, но достаточно густые, чтобы сквозь них ничего толком не было видно. А посему можно было провести демонстрацию. Мундя завёл руки назад, покопался в задних карманах голубых джинсов и с притворным равнодушием извлёк инструменты. Чудо. Полезные до невозможности. Способные возбудить зависть любого взломщика.

Не скрывая восхищения, Казик разглядывал отмычки, пилки по металлу, отвёртки, какие-то загадочные пружины, кусачки и стамески, всё небольшое, но на редкость функциональное.

– Ну?

Деланное безразличие Мунди лопнуло:

– Это я постарался, спёр у Гжеся из-под носа, что хошь этим открою, любой замок мне нипочём, а эти падлы псарни себе разводят! Мы бы, как домой, вошли, а тут такое! Беги, нанимайся на работу, раз уж они взялись – не позднее завтрашнего сами докопаются. Собака тебя и нюхнуть не успеет.

– Ещё как успеет, – упёрся Казик, подстёгнутый презентацией чудных инструментов и напоминанием о страшном Гжесе. – Вот и наймусь! О, новое везут. Я побёг!

Ну, нет. Мундя со всем этим воровским скарбом один тут оставаться не собирался. Он принялся нервно распихивать всё обратно по карманам тесных джинсов. Инструмент лезть назад категорически не желал, сопротивлялся, топорщился, образовывал какие-то комки и бугры… да хрен с ним, кто его там будет щупать.

Тем временем на стройке началась какая-то движуха. Казик как сквозь землю провалился, а тут что-то заваривалось. Набитый своим инструментом Мундя неуверенно зашагал в глубь территории. И не успел он толком оглядеться, как оказался в самой гуще событий. Казика, как назло, не было видно, конфликт разгорался, и пацан попытался заглянуть за препятствия, по большей части подвижные…

Стефан замедлил шаг, его понемногу начинала разбирать злость на себя самого, поскольку он сообразил, что фотограф работает в основном на озеленителей и распоряжается им как раз Боженка. Куда Майка, собственно, и отправилась. Эта проблема отпадает, а вот другая…

Он огляделся вокруг и опять напоролся взглядом на Вертижопку, что разозлило его ещё больше. Стефан вспомнил, что его тревожило. Архитекторы уже разворачивались с предварительным проектом, конструкторы наступали им на пятки, а он обнаружил явный недосмотр. Сидящий за расчётами Доминик не знал, не мог знать, что весь ряд тяжёлых устройств залезает на участок менее прочного грунта. Вопрос решается широким фундаментом, а Доминик обсчитывает меньшую площадь, поскольку геодезисты, называемые в недружественных кругах землемерами, проморгали… ну ладно, тоже не знали… Короче, расчётом Доминика можно теперь будет только подтереться. А этот подлец, конечно, мобильный отключил, не любит, видите ли, чтобы мешали творческому процессу. Опять же отвёрточный технический персонал, который в аварийных случаях и должен оказывать помощь, выкаблучивается тут перед одуревшим Зютеком…

Стефан прибавил шагу и направился прямиком к Вертижопке.

– Телепатического контакта с разлюбезным, случаем, не наладила? – спросил он настолько язвительно, насколько его хватило, мелькнула даже мысль, что говорить лучше немного вверх, а то ещё ботинки прожжёшь. – Тревожные вести сообщать вы как договорились? Почтовым голубком? За пазухой носишь птичку на всякий пожарный?

Вертижопка тираду напрочь не поняла, из-за чего обиделась окончательно. К Доминику она была в большой претензии. Это он должен здесь быть, а не Стефан – на Стефане она давно крест поставила, куда было тягаться с его Зосей. Возможно, при первом и единственном непосредственном контакте недостаточно постаралась, недооценила… Надувшись ещё больше, она пошла прочь. Прямиком в транспортную заваруху.

– Да ты сама посмотри, хорошенько приглядись, – призывала Майку Боженка. – В таких обтягивающих джинсах – мало того что голубых, так ещё и с блёстками, аж глаз режет, – вон как выпирает, на километр!

– Стакан бы я не стала ставить.

– Теперь, когда идёт. А как наклонится и отклячит, очень даже. Постой, ты зачем пришла? Снимки? Так в чём проблема? Здесь где-то Луиза была, она сразу и сделает. Ну, не сегодня, так завтра. Откуда тебе надо, покажи.

– Там. У самого забора.

Малость разрядившись, Стефан оставил в покое Вертижопку и направился к месту транспортной суматохи, начавшейся с того, что с самосвала съехало несколько панелей из лёгкого бетона. В том же направлении, где скрылась и надутая Вертижопка.

Боженка потеряла из виду Луизу, поскольку суматоха продолжалась и вызвала живейший интерес всех присутствующих. Панели с самосвала свалились на уже выгруженное водопроводное оборудование, документацию предварительного проекта по сантехнической части таскала в объятиях Вертижопка, а Зютек никак не мог её найти. Не успевший подрядиться на работу Казик уже был задействован в спасательной операции разъярённым начальником строительства, который приехал неожиданно с намерением только бросить взгляд…

– Вроде там… – неуверенно сказала Боженка Зютеку, махнув рукой, поскольку за самосвалом, как ей показалось, мелькнула голубая выпяченная задница.

Общий гам вдруг перекрыл короткий, но отчаянный крик, крик боли и изумления, настолько отличный от прочих строительных шумов, что услышали его все.

Небольшую группу, бросившуюся к месту несомненного несчастного случая, возглавили Боженка и Казик. Боженка заметила голубой зад, Казик узнал голос. За ними кинулись человек десять, последним добрался крановщик, которому сверху было плоховато видно, поэтому, недолго думая, он слез вниз.