Текст книги "За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином"

Автор книги: Инна Волошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

Более я не могу здесь находиться, гонимый чем-то Свыше, непонятным мне. Под впечатлением пережитого я возвращаюсь в очередной раз домой. Меня встретил Учитель. Он был очень взволнован.

– Николай, где ты был, и что произошло? Я не могу успокоиться, меня бьёт внутренняя дрожь. Я в непонятном волнении за тебя вот уже более суток.

– Более суток? – переспросил, удивившись, я.

– Да, более суток.

– А мне казалось, что всё это длилось не более часа, хотя…

– Что ты имеешь в виду, Николай? – Учитель был на грани эмоционального срыва, но всё же нашёл в себе силы сходить в сад за яблоками. Он предложил мне: – Вот яблоки. Поешь и рассказывай.

Я рассказал Учителю события последнего дня, а потом и всё остальное. Ведь со дня моего ухода в путешествие я видел его впервые. Мы долго беседовали с ним. Учитель был очень удивлён тем, что произошло со мной. Я имею в виду – видение на холме у города будущего. Я и сам не понимал, зачем всё это было мне открыто.

– Это знак Свыше, – сказал Учитель. – Когда-нибудь его значение ты поймёшь.

– Знаешь, Учитель, для меня не ново существование городов будущего. Я знаю, что есть во Вселенной область, отдалённая от всех миров, где существует всё, что уже есть на Земле и известно людям, а также всё то, что будет ещё ими открыто и познано. Но я никогда бы не подумал, что такие города холодны, словно города-мыслеобразы.

– Это из-за необжитости и тех, и других. Когда в городе или селении живут постоянно люди, там поселяется свой Дух. Он-то и влияет на восприятие живости и жизни окружающего и людей. Точно так же, как и у каждой речушки, ручейка или небольшой колки, есть свои Духи.

– Здесь в этом мире, как и на Земле, всё имеет свою духовность. Я знаю. Но меня сильно поразила холодность города, его необжитость.

– Конечно, это ужасно, когда Дух города, леса или реки покидает свою обитель. Или в силу каких-то обстоятельств начинает мстить за причинённую ему боль, обиду, а, может, и за непочтение к нему, как к личности.

– Я не раз задумывался над этим. Ведь есть на Земле города, которые живут в веках и процветают, а есть те, которые возникают и гибнут, или чахнут. Они обделены вниманием Духа, живущего в них…

– Такое не редкость, а в дальнейшем будет происходить чаще.

– Почему, Учитель?

– Потому что Человечество идёт и ещё долго будет идти к тупику Бытия. Делать ошибки, вставать и идти дальше. Об этом говорит и твоё видение у города Будущего.

Несколько дней я провёл дома в обществе Учителя. Узнал о том, кто ухаживал за садом в моё отсутствие. Вот как он мне объяснил:

– Это человек, отбывающий повинности. Ему не позволено разговаривать более, чем это связано с работой. Поэтому он тебе показался несколько странным. А что ты собираешься делать теперь?

– Я ещё не везде побывал. Мне хочется увидеть миры, существующие параллельно с теми, где я был.

– Боюсь, что это несколько опасно для тебя. Тебе надо быть более осторожным и негде не задерживаться надолго.

– Да у меня не так уж много свободного времени, а увидеть хочется ещё многое. Поэтому даже если и будет возможность где-нибудь задержаться, то я буду гоним внутренним голосом – увидеть как можно больше.

– Когда ты уйдёшь?

– Завтра. А ты ещё свободен?

– Пока да. Но в любой момент может прийти информация о работе.

– Ты ведь знаешь, Николай…

– Конечно, знаю.

И вот передо мной ещё несколько картин, глядя на которые я внутренне содрогаюсь. Увиденное я запечатлел по памяти, после возвращения из путешествия…

Поразил меня больше всего Мир самоубийц. Как живут они? Ужасно! Их Мир – ряд планет, очень похожих одна на другую тем, что там живущие обитают в норах, вырытых в земле. Что есть свет, им едва ли ведомо. В этом мире царит Мрак, постоянный сумрак, частые туманы, которые оседают на растительности в виде тенёт. Отчего нельзя сказать, что именно за дерево или цветок растёт. Всё поглощено в липкий, мерзкий налёт. Живущие здесь существуют. Питаются, чем придётся. Особенно трудно здесь Духам первые три года пребывания.

Церковью на Земле запрещено отпевать самоубийц в течение трёх лет. Но этот Мир осуждает их более строго. Если на Земле их отпевают в Церкви спустя три года со дня смерти и хоронят на кладбище отдельно ото всех за особой чертой (хотя с годами уйдёт и эта строгость), то здесь всё обстоит иначе.[2]2
  Раньше покончивших жизнь самоубийством хоронили за оградой кладбища. С годами это ограничение было снято. Со временем смягчилось и отношение со стороны Церкви к самоубиенным. Их заочно отпевают в случаях, если факт самоубийства был совершён по принуждению, в состоянии невменяемости или психического давления (например, гипноза). Позднее решением Священного Синода Русской Православной Церкви от 27 июля 2011 года (журнал № 87) http://www.patriarchia.ru/db/text/1586149.html утверждён текст молитвы чинопоследования о самоубийцах. Отпеванием данная молитва не является.
  Книга принята автописьмом задолго до нововведений, почему именно так передал информацию Николай Осеёв – остаётся только догадываться…


[Закрыть]

Если по истечении трёх лет после отпевания душа не раскаивается в содеянном, считая свою правоту превыше всего, она осуждается на ещё более ужасные условия жизни.

Близким, оставшимся на Земле, остаётся лишь верить и надеяться, что их ушедший раскается и пойдёт на новые испытания, а через некоторое время будет возвращён на Землю в тело, чтобы полностью освободиться от идей самоубийства. Такое искупление грехов возможно лишь в новой жизни, а эта жизнь не будет лёгкой и, возможно, не раз возникнут подобные ситуации. Это – испытание души на её твёрдость и решимость освободиться от греха, пройдя через перерождение.

Трудно сказать, что бывает с теми, кто не раскаивается в грехе самоубийства. Я не знаю даже, как низко они опускаются, и есть ли у них путь к восстановлению. Чаще же приходит раскаяние. Тогда предстоит долгий путь очищения. Для каждого этот путь свой, неповторимый. Всё зависит от того, насколько искренне признание греха содеянного, и каковы были обстоятельства, подтолкнувшие человека на самый страшный грех – оборвать собственной рукой свою жизнь.

Не менее страдают и убийцы. Они отнимают жизнь у других, не имея на это никакого права! Жизнь даётся человеку Свыше, и только Всевышний вправе решать, каким должно быть наказание убийце. Конечно, во все времена осуждалась такая жестокость, и убийц осуждали на смерть, либо их постигала Карма Космоса.

Люди, несущие обязанности судей на Земле, должны быть строги сами к себе, ибо они тоже предстанут перед судом и будут отвечать за каждого осуждённого ими человека!

Для убийцы же самое строгое наказание – видеть свои преступления, и не просто видеть, а испытывать на себе всю боль жертвы. И это не единожды, такое преследует постоянно, лишь на время отступают видения, чтобы потом вернуться с новой силой ощущений. Как долго преследуют такие видения? Пока душа не пройдёт путь искупления греха.

Бывают убийства случайные, непреднамеренные. Тогда человеку вменяются особые повинности во искупление содеянного, хотя его преступление может быть и снято с него.

Убийц очень легко узнать в этом мире. Им отнимают на правой руке мизинец и безымянный палец. Этого изъяна скрыть нельзя!

Мне даже трудно представить, насколько тяжела жизнь убийц и насильников. Их путь искупления вины более долгий и мучительный, чем у самоубийц! …

А ещё есть миры, где соприкасаются Свет и Тьма. Здесь, как и на Земле, царит хаос, где добро часто воспринимается за зло, а зло почитается на уровне добра. Здесь стреляют и убивают, но смерти нет, остаются боль и раны. Этот мир тесно соприкасается со страной снов.

Как часто люди видят сны, события в которых развиваются в самых необычных условиях. Но всё происходящее реально! Для души человека притягателен мир соприкосновения Света и Тьмы, поэтому она часто, минуя страну снов, попадает в разные истории. Что манит человека в мир жестокий? Ответ прост: доступность и лёгкость входа в этот мир. Страна же снов, или же её часто называют страной Грёз – непостоянна, она меняется время от времени. Эти изменения зависят от стремления людей в эпохах. Отдельно же для каждой души в стране Грёз находится место, где душа любит бывать и отдыхать во время сна тела. Часто души сами себе создают эти места отдыха.

Более сильные духи, сошедшие на Землю, живут во время сна (а иногда и вне сна) жизнью, которую не воспринимает сознание человека, потому что это – жизнь души, подсознания. А знания духа, идущего на Землю, блокируются в момент родов, когда он пьёт воду из Озера Забвения. Сквозь этот блок, это препятствие, могут прорваться лишь очень сильные духом и волей люди. Так дано человеку Свыше – не помнить прошлой и не знать жизни души, когда она в теле.

А как же разгадывание снов? То, что должно разгадываться, – не сон, а сновидение, потому что душа часто вводит сознание в определённые видения, желая предостеречь человека от каких-либо поступков или событий. Ведь на подсознании запечатлена вся жизнь человека, всевозможные варианты поступков и событий, следующих за содеянным.

Бывают и Видения, которые не надо разгадывать, в них часто приходят предупреждения или описываются какие-либо периоды жизни. Это всё для того, чтобы уберечь человека от непоправимого. Откуда приходят Видения? Свыше! Тем, кто возвышен и чист духом, кто слышим самим Всевышним, – Видения идут от Него самого. Тем же, кто заземлён и далёк в помыслах от истинного понятия Бога, Видения идут через их Ведущих или Ангелов Хранителей (когда человек крещён).

Не важно, какое религиозное течение исповедует человек. Перед Богом все равны. И каждый получит по своей вере. По вере, что живёт в сердце и душе! А не по принадлежности к той, или иной Церкви…

Я ещё раз посмотрел на картины о мире соприкосновения Света и Тьмы. И мне вспомнился один небольшой эпизод:

Подходя к городу, моё внимание привлёк стон. Я прислушался и пошёл на стон. Чуть поодаль от дороги у дерева сидела женщина, она держала одной рукой другую, повисшую без движения. Я подошёл к ней. Она почти закричала:

– Оставь меня! Уйди, дай мне спокойно жить…

Видимо она меня приняла за кого-то другого. Не смотря на протесты и мольбу оставить её в покое, я всё же осмотрел её руку. Резким движением я вставил выбитый в сторону локоть. Женщина потеряла на миг сознание. Постепенно она пришла в себя.

– Кто ты? – первое, что она спросила, вглядываясь пристально мне в лицо.

– Я путешествую. И не желаю тебе зла. Пошевели рукой, думаю, что боль уже ушла.

Женщина подвигала болевшей рукой и улыбнулась.

– Боли нет. Благодарю тебя, путник.

– Я могу тебе чем-то помочь?

– Нет, не надо мне помощи. До дома я дойду сама. Если нам по пути, мы можем пойти вместе.

Мы вышли к дороге.

– В какую тебе сторону? – спросила женщина.

Я кивнул головой в сторону города.

– Мне тоже в город. Идём.

Какое-то время мы шли молча. Но всё же я не выдержал и спросил:

– Скажи, кто тебя преследует? Кого ты боишься?

– О чём ты говоришь, путник?

– Когда я нашёл тебя, ты бредила, кричала и умоляла оставить тебя в покое.

– А тебе что за дело до моей жизни? Ты есть и уйдёшь, не оставив после себя ни следочка…

– Может быть я смогу тебе помочь?

– Помочь? – усмехнулась она. – Чем и зачем?

– Разве нельзя помочь просто так?

– Откуда ты такой взялся? Здесь не бывает ни чего просто так. А тебе я не верю, хоть и не боюсь тебя. Прощай! – и женщина резко удалилась в сторону города.

Я был озадачен. Хотя, чему удивляться, если в этом мире рядом идут и добро и зло, сливаясь и переплетаясь. Мне стало странно от мысли: «Если б я жил здесь, потеряв доверие ко всем и всему? Это ужасно – не иметь доверия и потерять веру в людскую доброту и искренность…»

А вот несколько картин о стране Грёз. Они сказочны!

Я осмотрел ещё раз все свои работы. Потом убрал их, чтобы через несколько дней выставить их снова. Но уже на выставке… Я очень волновался за показ работ. Людей собралось много. Я ходил меж ними, теряясь в толпе. Мнения о работах были самые разные. Но выставка прошла удачно. Мои картины, кроме двух, на которых я оставил свой вензель, были взяты Синодом Духовного Образования в свою коллекцию. Так решило управление Синода.

– Николай, это успех! Поздравляю тебя! – поздравила меня Лига, бывшая среди зрителей.

– Благодарю, Лига.

– Я говорила, что тебе надо усиленно заниматься живописью. А ты же всё стоял на своём: поэзия твоё призвание и не более.

– Лига, я не изменил до сих пор своего мнения. Сейчас я работал для себя. Хотя знаешь, движим был внутренней силой, понуждающей меня рисовать. Но быть художником – нет. Моё призвание было и есть поэзия. Я не изменю Музе стиха.

– А что у тебя с работой?

– Пока вот был свободен. Путешествовал, рисовал. Теперь буду ждать распоряжений.

– Что ж, Николай, удачи тебе в работе. И не оставляй всё же живописи. Возвращайся к ней хоть изредка. Не обрывай, данного тебе Свыше!

– Благодарю тебя, Лига. Ты всегда была снисходительна ко мне и добра.

– Признательна за искренность, Николай. Прощай.

– Прощай, Лига.

Она слилась с уже редеющей толпой посетителей и исчезла совсем.

Вечером меня поздравили с успехом Óдин и Учитель. Мы весело провели время. Óдин остался у меня, а Учитель, сославшись на работу, покинул нас уже далеко за полночь.

Через месяц после выставки я получил сообщение из Банка Космоса, в котором говорилось о моём ученике и сроке начала работы.

Так был завершён ещё один этап в моей жизни. Конечно, условно. Так я определил это сам для себя, потому что с началом работы, в мою жизнь входило что-то новое, ранее неизвестное мне.

ГЛАВА 14

Работать с первым учеником было интересно. Это, как и при работе с Марком, был ещё почти ребёнок. Тоже девчушка лет десяти-двенадцати. То, что бывает впервой, долго, помнится. Но мне хочется рассказать об особом случае.

Путешествуя, я встретил Грея, которому по моему запросу был дан Учитель рисования. Вот таким же образом в ответ на чей-то запрос мне пришёл вызов на работу. Мой ученик жил в одном мире со мной. Когда я увидел его, мне издали бросилось в глаза что-то знакомое в посадке головы. Но я отбросил пришедшую мысль, что мы где-то встречались. Он подошёл ко мне в сопровождении Ведущего.

– Герман, это – твой Учитель. С этого момента ты в полном его подчинении, как был до этого в моём. Помни, что Учитель обо всём информировать будет меня. Желаю успеха. – И он ушёл, оставив нас одних. В его словах об Учителе открыто прозвучала угроза, что его я обо всём проинформирую.

И всё-таки в подростке, на вид лет семнадцати, было что-то знакомое. Даже имя! Мне казалось, что я его уже слышал. Юноша смотрел на меня открыто и доверчиво улыбался мне.

– Герман, права Учителя обязывают меня обо всём давать отчёт твоему Ведущему. Но я думаю, что сложностей в отношениях у нас не возникнет.

– Я буду во всём тебя слушаться. Ты добрый… Я вспомнил тебя сразу, как только увидел. Я всегда очень сильно хотел с тобой встретиться. Теперь ты – мой Учитель. Я счастлив!

– Герман, ты должно быть, изменился за время. Мне многое в тебе знакомо. Но я не помню, где мы с тобой встречались и когда?

– Много, очень много лет назад мы встретились у Врат, ведущих в этот мир. Ты тогда раздал всё съестное, что было в дорожной суме. Ты быстро вошёл во Врата, я знал, что ты добрый…

– Герман, а как же ты? – я мгновенно вспомнил тот день и его историю.

– Я ещё года два ждал, пока за мной придут. Совсем измаялся и разочаровался в себе. Думал, что мне так и придётся скитаться во веки вечные.

– Но всё обошлось. Тебе даже дали Учителя, Герман, это уже хорошо. Значит, ты не потерян для жизни. Ты живёшь и будешь жить.

– Ты добр ко мне, Учитель.

Мне было немного странно слышать такое обращение к себе. Как-то сразу же меж нами сложились доверительные отношения. Я не знал проблем с Германом. Помимо поэзии (я должен был развить в нём эту склонность), я ещё многому учил его сам от себя. Отсылая отчёты о происходящем Ведущему Германа, я не раз получал от него указания быть более строгим к нему, не позволять ничего лишнего. Меня коробило такое отношение к Герману. Он был чистым юношей, и не только в отношении со мной, в чём я не сомневался. Однажды я всё-таки решил вызвать его на откровенный разговор. За полгода, что мы были вместе, я не затрагивал события, которые могли причинить боль Герману.

– Герман, я не имею к тебе никаких нареканий. Для меня ты чист, а вот твой Ведущий требует быть к тебе строже…

– Он всегда со мной так поступал, – перебил меня Герман, – я для него убийца и не более… Он не хочет видеть во мне человека.

– Герман, не вини его. У твоего Ведущего цель – воспитать тебя. А у каждого свои методы работы. Главное, чтобы цель была достигнута.

– При этом можно не считаться даже со мной? С моими чувствами, да? – почти прокричал Герман.

– Не обижайся, Герман. Пойми, что очень часто через боль приходит очищение.

– Может быть… Но только ты за всё время видишь во мне человека, а не убийцу. А я-то ведь был оправдан! С меня была снята греховность поступка, хотя я и прошёл путь очищения не из лёгких, пойми, меня не клеймили, я чист, я оправдан! – и Герман протянул ко мне обе руки, широко разводя пальцы. – Видишь, они все целы…

– Не горячись, Герман, прошу тебя, не надо, – и я, подойдя к нему, сильно прижал юношу к себе, – успокойся, не надо, Герман. Ты ещё долго будешь работать со мной. За это время я постараюсь тебя научить очень многому из того, что знаю сам, и тому, что необходимо тебе.

– Благодарю, Учитель! – в глазах Германа, обращённых ко мне, светилась признательность и искренняя благодарность.

Обнимая юношу, я вспомнил Бена. Мне подумалось: то, что я не дал ему, я дам Герману. На этом наш разговор был окончен. Лишь спустя ещё несколько месяцев мы вернулись к разговору, начатому мною.

– Знаешь, Учитель, – как-то сам начал Герман, – я давно хотел поговорить с тобой, только всё не решался. А теперь мне кажется, что я могу свободно говорить о своём прошлом. Воспоминания уже не ранят меня так, как раньше.

– Я говорил тебе, что со временем у тебя изменится отношение ко всему окружению.

– Это благодаря тебе, Учитель.

– Не столько из-за меня, сколько твоё стремление стать возвышенней привело тебя к тому, что ты постиг и ещё будешь постигать. Герман, что есть путь очищения?

– Разве ты не знаешь этого, Учитель?

– Я знаю, что существует путь очищения, я знаю, что для каждого человека он своеобразен. Но близко мне никогда не приходилось сталкиваться с подобным.

– Учитель, хочешь я расскажу тебе о себе?

– Если не тяжело вспоминать…

– Я уже освободился от боли за своё прошлое. Оно со мной, но я свободен от его гнёта… Когда я прошёл Врата, там меня встречал Ведущий. Ты видел его.

– Он все эти годы ведёт тебя?

– Да. Лишь по своему усмотрению выбирает мне Учителей.

– А как же со мной?

– Тебя дали Свыше, без ведома Ведущего. Он, конечно же, знал, но не выбирал тебя. Ему указали и всё. Так вот он встретил меня и всегда был рядом или где-то недалеко.

– Откуда ты это знаешь?

– Я чувствовал его присутствие. Он и теперь часто бывает недалеко от нас. Он следит за нами, точнее за мной. Да и пусть, я не боюсь его больше… Я жил сначала с ним в его доме. Он не позволял мне никуда выходить, а когда я попросил его увидеться с родными, он отказал мне в просьбе.

– Почему?

– Я на особом положении. И до сих пор я никого не видел из своих. Таково наказание осуждённых в изгнание, идущих по пути очищения.

– Я даже и не знал об этом обстоятельстве.

– Скоро будет снят этот запрет с меня. Мне говорил про это сам Ведущий.

– Герман, расскажи мне о пути очищения.

– Это трудно объяснить словами, но я попробую. Понимаешь, остаёшься один и живёшь отведённый тебе срок я не знаю в каком мире. Трудно даже описать всё происходящее, потому что теряешься, где реальность, а где преследующие видения. Здесь всё учитывается: каждый шаг, поступок, каждое слово. Надо во всём контролировать себя. Ошибся – обстановка ухудшается. Поступил благоразумно – становится немного легче.

– Что именно делал ты?

– Я не совсем помню. Так, лишь отдельные моменты, когда разум прояснялся и возвращалось нормальное восприятие происходящего. Всё как в кошмарном сне.

– Не вспоминай, Герман, это мучительно.

– Если честно, то да. После этого кошмара жизнь показалась раем. Хотя длилось это не долго. Я узнал от Ведущего, что на мне запрет: видеть родных не могу. А потом он отдал меня Учителю.

– Чему он тебя обучал?

– Да так, разному. Многое я уже умел. С одеждой вот долго не получалось, ничего научился. Потом он меня дома строить учил, а затем превращать в прах. Интересно. Только холоден он со мною был, во всём строг. Ничего лишнего не спроси – не скажет.

– Его работа такая, Герман.

– А потом ещё три Учителя было. Они отдельно занимались со мной, сменяя друг друга время от времени. Мне хотелось общаться с людьми, а я был заперт в домике Ведущего. Дальше его сада выйти не мог, даже если и очень хотелось. Меня что-то неведомое удерживало. Что спасало – библиотека Ведущего. Когда уходил Учитель, я брал книги и читал. Читал всё подряд, что попадалось.

– А как же с поэзией?

– Не знаю. Само пришло. От тоски и одиночества, наверное. Состояние такое было – вырваться бы из заточения и парить высоко-высоко, глядя на Землю сверху. В такие минуты на душе легче становилось. Я представлял себе то, что мог бы увидеть. Порой мне действительно казалось, что я лечу… Только вот выразить свои мысли не мог. Нескладно получалось. Я записывал и оставлял их…

– Герман, почему ты мне ничего об этих записях до сих пор не сказал?

– Сейчас много новых идей и слог лучше, всё то – не интересно.

– И всё же, покажи мне твои записи.

– Если ты так хочешь, Учитель, я дам тебе их. Прочти, только без меня.

– Почему, Герман?

– Мне стыдно за посещавшие меня мысли, глупости… – и Герман, положив передо мной на столик свои записи, почти выбежал в сад.

Я прочёл записи и поразился глубине их мысли. Юноша много страдал от одиночества. В этом мы были духовно очень близки.

Ненавязчиво я всё же убедил Германа вернуться к записям и обработать их. Таким образом у него родилась серия стихов, в которых жило прошлое…

Герман находился в моём доме. Я не имел права нарушать запрет и позволить ему встретиться с родными. Но я сделал для него то, что мог. Я показал ему тех, кто остался на Земле, и тех, кто уже жил здесь. Я не пытался его изолировать от общества, если ко мне кто-то приходил, или я шёл куда-то, Герман всегда был со мной. Его Ведущий не одобрял моего метода работы, тогда я дал запрос в Банк Космоса и получил ответ, что могу свободно обращаться с юношей, не нарушая основных запретов. Таким образом Герман получил относительную свободу. И я стал брать его везде с собой. Мы много путешествовали с ним по разным мирам. Часто бывали и на Земле, обходя лишь места, где он мог бы встретиться с родными.

Герман быстро всё схватывал на лету. Его поэтический слог восхищал меня. Во многом он превзошёл своего Учителя. Можно было и завершить обучение, но я находил разные предлоги, чтобы ещё хоть ненадолго удержать его рядом с собой. Я очень сильно привязался к Герману.

И вот мне пришла информация: дать полный отчёт о проделанной работе. Это означало только одно – моё время истекло… Герман уйдёт от меня. Единственное, что меня утешало, это то, что юноша окреп духом, приобрёл много знаний и опыта жизни. За двенадцать проведённых вместе лет, я дал ему всё то, что только позволял мне Банк Космоса, обходя запреты, установленные Свыше.

Через месяца полтора, когда был отослан последний отчёт, мы расстались с Германом. Правда не навсегда. Через несколько лет мы встретимся снова, но тогда об этом мы и не думали…

Когда мы расстались с Германом, у меня осталась некая особая привязанность к Земле. Мне нравилось сходить на Землю и бродить, где придётся. Мне было странно такое влечение. И всё же что-то незримое меня тянуло туда, оно было выше моих сил…

Я не был уже одиноким здесь. Прошло более века, как я живу в этом мире. Пришли мой отец и сестра, мама и она же дочь Анны. Мама прожила на Земле не долгий век, оставив троих детей подростками, она вернулась к отцу, сохранив свой прежний облик. Собрались все близкие. Мы были счастливы! Чего можно желать ещё, ведь мы все были снова вместе!

А меня же что-то незримое тянуло на Землю. В свободное от работы время я спускался на Землю и искал. Да, меня преследовало чувство, что я ищу! Но что я мог найти?!.

И вот в двадцатом столетии в начале восьмидесятых годов на земле Казахстана в пригороде крупного города однажды зимой… Я проходил мимо небольшой школы. Дети играли в снежки. И… в какой-то миг девчушка в профиль ко мне показалась до боли знакомой. Я отшатнулся от поразившего меня сходства. Но это только миг! Нет, она не была похожа на ту, что причинила мне столько боли… Мне показалось… Я не мог оставаться здесь больше. На меня нахлынуло множество противоречивых чувств. Я вернулся домой. Я долго не мог овладеть собой, не мог найти себе места. Никого не хотел видеть, избегал любых встреч. Некоторое успокоение лишь приходило в моём излюбленном месте уединения, и то ненадолго.

Чувство, переполняющее меня, не давало мне покоя. Я не мог найти этому чувству имя. Так не могло продолжаться… И вот я вновь на Земле. Я долго искал её, ту, что поразила моё воображение. Хотя на поиски ушло всего около недели, мне эти дни показались вечностью. И всё же я нашёл её!

Девчушка-подросток! Она стала занимать все мои мысли, и я часто, очень часто спускался к ней и ради неё на Землю… Это поселение в горах стало для меня родным…

Бабушка, мама и отец были шокированы моей страстью. Меня поддержала сестра Анна, а Учитель мне сказал:

– Ты нашёл то, что искал. Сбереги своё счастье.

И действительно, я был счастлив! Мир мне показался иным – краски стали ярче. И моя спутница многих лет Грусть оставила меня… Всё стало иным, потому что ко мне пришла Любовь!

Сбылись слова Всевышнего. Я нашёл её Здесь! В этом мире, хоть она и жила на Земле. Я бережно хранил в сердце милый образ. Я что-то должен был делать для неё, но не знал, что… Заметив в ней богатое воображение и целый мир фантазий, я сделал на неё запрос в Банк Космоса. Втайне от меня то же самое сделал и Учитель.

Ответ, видимо, мы получили в один день.

– Николай, я не знаю, как ты воспримешь то, что я скажу тебе, но мне пришёл ответ на запрос. Очевидно и ты скоро получишь информацию…

– Ты хочешь сказать, что у меня новая ученица?

– Ты уже знаешь?

– Да, Учитель, я знаю, о чём ты хочешь сказать. Я тоже дал запрос и получил ответ.

– Ты рад?

– Безумно рад! Я бесконечно счастлив!

Неполных десять лет она была моей ученицей. Я работал с ней с особым желанием. Она была для меня частью моей жизни. И я отдавал ей всю свою нежность. Долгое время не решался взглянуть на неё, как на душу. Однажды… мне показалось, что милая девушка с золотистыми волосами, которую я встретил в стране Грёз, очень близка и дорога мне. Я чувствовал к ней любовь. Такое открытие меня озадачило. И я следил за ней, стараясь быть незамеченным. Я шёл за ней тенью, пока она не вошла в тело; ошибки не было – это была она! Вот так я впервые встретил её дух.

Я недооценил хрупкую девочку… Её дух очень силён! Я знал о ней, как считал, всё, но ошибся. Мне была известна только её земная жизнь. О прошлом я ничего не знал. Мне не давалась о её прошлом никакая информация, и я решил, что в теле она живёт первую жизнь. Как же я ошибся!

Я посещал страну Грёз и наблюдал за ней. Мне казалось, что она ничего не подозревает. Однако…

– Скажи, как долго ты будешь таиться от меня? – обратилась она ко мне, появившись внезапно рядом со мной в тот миг, когда я потерял её из вида.

– Я не хочу тебе боли, поэтому шёл рядом, не открывая себя.

– Но я с самой первой встречи в стране Грёз тоже ищу тебя.

– Ты ищешь меня? – я был удивлён. – Зачем?

– Мы духовно очень близки. Ты притягиваешь меня. И я знаю, что ты помогаешь мне.

– Помогаю?

– Ну да, ты мой Учитель.

Я был шокирован её ответом. Откуда она могла это знать? Я постарался овладеть чувствами и мыслями, снедающими меня в этот миг массой противоречий.

– Учитель работает, а не помогает…

– Не лукавь, – она перебила меня на полуслове и посмотрела так, что мне показалось: она видит меня насквозь, – ты не только работаешь со мной, но и заботишься обо мне, потому что я небезразлична тебе. Ты радуешься, когда видишь меня.

– Не буду скрывать. Ты права, и для меня ты больше, чем ученица. Но скажи, откуда тебе известно, что я твой Учитель?

– Мне не составило труда узнать об этом. Не спрашивай, как, я едва ли смогу тебе ответить. А вот о твоих чувствах ко мне… – она на миг осеклась и твёрдо с уверенностью взглянула мне в глаза, добавив: – Они взаимны. Прощай, мне пора!

Я не мог двинуться с места. Не ослышался ли я, не пригрезилось ли мне всё происходящее? Нет, всё было реальностью! Мы ещё несколько раз встречались с ней в стране Грёз. Какое же это было счастливое время для меня. Но не долгим оказалось счастье…

Из Банка Космоса мне пришло предупреждение, что я могу лишиться работы со своей ученицей, так как вошёл с ней в тесный контакт. Я знал о таком запрете и всё же нарушил его. После предупреждения я ещё раз искал встречи с ней. Я должен был объяснить ей причину, почему мы не должны более видеться.

– Это значит, что мы больше никогда с тобою не встретимся? – в её голосе звучала боль.

– Нет, что ты! Милая моя, я буду работать с тобой, как и раньше, воздействуя со стороны. Так лучше для нас обоих. Иначе я могу потерять тебя навсегда. Понимаешь?

– Да, конечно, понимаю. Но я уже не смогу забыть тебя. Твой образ будет жить со мной, во мне.

– Милая, я не знаю, на какое время нас разлучают, мне было сказано в предупреждении не видеться с тобой до определённого Свыше срока.

– Что это значит? – в её глазах мелькнула радость и надежда.

– Если б я знал! …

– Значит у нас есть надежда на будущее. Николай, я сохраню в себе твой образ, пронесу его через годы. А теперь оставь меня. Я не желаю тебе неприятностей по работе. И до встречи…

– До встречи…

Она оказалась во много раз сильнее меня духом! Я чувствовал, что сказал и объяснил всё, что был должен, но во мне не было силы первому сказать ей: «Прощай». И она это сделала за меня.

Мы расстались почти на десять лет. Конечно, я работал с ней, заботился, но мы не виделись. Точнее, я мог её видеть, она же меня – нет…

Я настолько проникся её образом, что жил её миром, её восприятием жизни. Вместе с нею и радовался, и грустил, и переживал…

Во всех мужчинах, встречавшихся на её пути, она пыталась найти меня. Я видел и знал это, но ничего не мог сделать, чтобы хоть как-то облегчить ей внутреннюю борьбу с самой собой.

Милая моя, она жила глубоким внутренним миром, в который редко кого впускала, а если, впустив, потом теряла, то очень долго и болезненно переживала потерю. Тайно и безответно она влюблялась. Не находя в избраннике ничего общего со мной – разочаровывалась и от этого сильно переживала. Мой образ хранила её душа. А сознание металось от противоречивых чувств…

И вот однажды мне пришло Свыше через Банк Космоса сообщение, что я могу вступить в прямой контакт со своей ученицей. Запрет на встречи снят. Мы должны донести до людей очень важную информацию. И с этого момента будем работать вместе в любое время дня и ночи…