Текст книги "За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином"

Автор книги: Инна Волошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

После лёгкого завтрака я отправился в Хранилище книг Синода и там провёл весь день. Уходя домой, я взял с собой несколько книг.

Дома меня ждали Учитель и Нелли. Учитель, увидев меня с книгами, улыбнулся и сказал:

– Нелли, я оставлю этого молодого человека на твоё попечение. Думаю, что у тебя хватит настойчивости уговорить его что-нибудь покушать. А я уйду на время. Мы ещё увидимся.

– Учитель, куда же ты?

– Я скоро вернусь, – и он ушёл.

– Как прошёл день, Николай? – спросила Нелли.

– О! Это что-то невероятное! Не думал, что во мне столько скрытой энергии, которой хватило на столь усердную работу в течение всего дня, и без единого передыха.

– Николай, ты так истощаешь себя!

– Но у меня нет другого выхода. Я должен сдать этот экзамен во что бы то ни стало.

– Я верю, что тебе будет сопутствовать удача, но поесть ты должен непременно.

– Нелли, право я не ощущаю голода!

– И тем не менее, ты поешь. Иначе я не оставлю тебя в покое и не дам тебе спокойно заниматься! – голос Нелли звучал ласково. Она шутила, и я сдался.

– Хорошо, Нелли, идём ужинать.

– Так-то оно и лучше.

После ужина Нелли сказала, что всё уберёт со стола сама, а я могу идти заниматься, что я и сделал. Нелли ушла, не простившись, чтобы не отвлекать меня от книг. Вскоре вернулся Учитель.

– Нелли ушла? – поинтересовался он.

– Да, совсем давно.

– Ты ужинал?

– Да.

– Хорошо, занимайся, а я схожу к Евгению и Нелли. Евгений сегодня должен был закончить рисовать картину. Охота увидеть эту работу.

– Мне тоже. Но…

– Вот именно, но… Поэтому я тебе не буду мешать.

Учитель ушёл, а я погрузился в книги. Даже не слышал, когда он вернулся. Я встал, чтобы чего-нибудь попить и, выйдя в столовую комнату, увидел Учителя. Он что-то читал.

– Ты уже всё проработал?

– Нет, Учитель. Это лишь небольшая передышка.

– Что ж, это тоже надо.

Я налил себе в стакан вишнёвого сока и маленькими глотками стал отпивать его содержимое.

– Учитель, что ты читаешь?

– …, – он лишь перевернул книгу ко мне так, чтобы я мог прочесть надпись, которая гласила: «Жизнь великих людей на Земле и в Космосе».

Больше вопросов у меня не было. Я продолжал заниматься и не увидел, когда Учитель ушёл отдыхать. Я же отключился, обессилев, за столом сложив руки на книгу, а голову на руки. Из состояния полудрёмы меня вывел Учитель. Когда я вошёл в столовую комнату, то сразу почувствовал запах липового чая. Стол был накрыт. Я поблагодарил Учителя за заботу, и снова ударился в изучение предмета. За этот день я дважды бывал в Хранилище книг Синода, менял там книги, а возвращаясь домой, занимался. Отдохнуть мне перед экзаменом так и не удалось.

Перед тем, как идти на экзамен в Синод, Учитель остановил меня:

– На вот, выпей. Станет легче, – он протягивал мне прозрачный светло-зелёный отвар чего-то.

Я выпил, не спрашивая, что это. По вкусу определить ничего не удалось, а вот запах говорил, что это – хвоя.

– Учитель, чьё это изобретение?

– А что, не вкусно?

– Да нет, приятно, но не совсем понятно.

Учитель улыбнулся и уклончиво ответил:

– Это я взял у старца Николоса специально для тебя. При такой нагрузке, что ты позволяешь себе, возможно истощение. А отвар поддержит тебя. Вот и всё.

– Но кроме хвои здесь есть ещё что-то?

– Да, но этого Николос не раскрывает. Это его маленькая тайна. Поторопись, а то опоздаешь, – поторопил меня Учитель.

В целом я был готов к экзамену, но чувствовал волнение – ведь в первый раз сдаю. Но волновался напрасно. В Синод я успел вовремя. Когда я вошёл в комнату для занятий, все были в сборе и поочерёдно подходили к Учителю и брали из его рук таблички. Каждый брал то, что желал, но не совсем так, правильнее сказать брал сам наугад то, что попадёт. Я тоже взял табличку и сел на своё обычное место.

Что представляет собой табличка? Это небольшого размера прямоугольные листочки плотной бумаги, покрытые сверху тонким слоем воска, но достаточно толстым, чтобы можно было писать по нему. В каждой табличке шесть вопросов, на три из которых по-своему усмотрению нужно непременно ответить. Если Учитель удовлетворён ответом, вопросов больше не задаётся, если нет, то дополнительно задаются вопросы, но по выбору Учителя.

Экзамен я сдал хорошо. Вместо трёх обязательных ответов, я мог дать ответ на все шесть из таблички, и не только из неё. Оценок никто не ставит, если сдал – прошёл дальше, нет – остаёшься на том же уровне или понижаешься на уровень ниже. Но нам было некуда понижаться на уровень, мы начинали, как говорится, «с нуля».

Потом с некоторыми перерывами я сдал ещё одиннадцать предметов. И сразу поднялся на четвёртый уровень. То есть сменил, если так можно сказать, класс. Так же на четвёртый уровень поднялось ещё несколько человек. А в их числе была Ольга. Хрупкая на вид девушка, с большими карими глазами, очень мечтательная. Во время экзаменов мы подружились и, перейдя на другой уровень Синода Духовного Образования, почти всё время проводили вместе.

Не часто после занятий мы гуляли. Забирались в самые отдалённые уголки сада при Синоде, подолгу беседовали или просто молчали. Ольга ничего не рассказывала о себе, а я не настаивал на этом. Любое, даже мельком, упоминание о прошлом болью отражалось на её лице. Из редких обмолвок я понял, что её укусила змея. Пока нашёлся лекарь, было уже поздно. И ещё она очень сильно тосковала по молодому человеку, оставленному ею вот так внезапно. Насколько это было возможно, я щадил её чувства. Также ничего не говоря о себе, чтобы ненароком не вызвать в ней воспоминания.

Пока я сдавал экзамены, Учитель был всё время со мной. Часто приходила Нелли. Евгения я видел редко: он усиленно занимался отработкой техники по живописи картин.

Чем больше я узнавал, тем всё меньше нуждался в помощи Учителя. Если возникали какие-то проблемы, у меня было достаточно знаний, чтобы найти ответ самому. Но Учитель не оставлял меня. Это было приятно.

От поисков Тамары я отказался, но и Учителя больше ни о чём не спрашивал. Нося камень в сердце, я ждал… Не знаю, чего, но ждал… Моя интуиция или предчувствие не сулили ничего хорошего, но я старался не думать об этом. Подавлял суматоху мыслей упорным стремлением к познанию. И как свет во тьме для меня в это время была Ольга. Изредка я читал ей свои земные стихи.

– Николай, – спросила она однажды, – а здесь ты продолжаешь писать стихи?

– Нет, не могу.

– Почему?

– …, – я и сам не знал почему, но за всё время пребывания здесь я не написал ни одного стиха. Что я мог ответить кроме: – Не чувствую в себе вдохновения. Какое-то подавленное состояние не даёт воли фантазии.

Ольга смотрела на меня с недоумением:

– Ты тоже несчастен? – внезапно спросила она.

– Да, – коротко ответил я.

– А мне казалось, что ты имеешь всё для радости. Ты никогда не выглядел грустным.

– Это только потому, что я углубился в занятия, и сам пытаюсь подавить в себе боль.

– А я не могу… Не могу не думать о нём. Знаешь, Николай, – её голос приобрёл доверительный оттенок, – я часто хожу на Землю и смотрю, как он там…

Я не спрашивал, кто. Всё было и так ясно. Я не перебивал её рассказ, Ольга же часто останавливалась, говорила и говорила…

– Я вижу, что он скорбит, мучается. Но он… Он всё же мужчина… Я хочу, чтобы он женился, имел детей, он так хотел их… Но я не могу… не хочу, чтобы он забывал обо мне… Прошло уже столько времени… шестнадцать лет… Как это много и в то же время мало… Он… он стал ухаживать за одной женщиной. Пусть женится… Но… Я не могу так, не могу…

Ольга рыдала, и сквозь рыдания лилась ещё более бессвязная речь. Она проплакалась. Думаю, что ей в тот миг стало легче. Но это была последняя наша встреча. Я больше не видел Ольгу.

Спустя некоторое время я рассказал эту историю Учителю, закончив её вопросом:

– Учитель, а можно узнать, что с нею стало?

Он посмотрел на меня внимательно, немного о чём-то подумал и заговорил:

– Сядь рядом со мной, держись за мою руку, закрой глаза и смотри.

Я видел Ольгу, но в ином состоянии. В ней что-то изменилось, я не мог понять, что… Через видение я слышал голос Учителя, он направлял меня:

– Смотри дальше. Видишь дом?..

– Да.

Я видел роскошный особняк. Большая зала полна народу. За столом сидит чета молодых…

– Достаточно, возвращайся обратно, – так Учитель вернул меня из видения в реальность.

– Ты видел свадьбу?

– Да, но Учитель, причём тут Ольга?

– Ты не понял, что она решила уйти к любимому. Она придёт дочерью.

– А он знает об этом?

– Откуда ему это знать? – спросил Учитель, вопросом ответив на вопрос.

– Учитель, а что случилось с Ольгой? Она выглядела как-то странно…

– Ничего особенного. Это естественное состояние души, идущей на Землю. Она перешла в иное состояние. Она как бы зависла над ними их ребёнком. Вот так.

– Я знаю, что так бывает, но видел в первый раз.

– Николай, у тебя уже достаточно знаний чтобы жить без моей помощи. В последнее время ты почти не нуждаешься во мне. Ты во всём отлично справляешься сам. Я скоро оставлю тебя.

– Что? Когда? – я был поражён.

– Через две недели.

– Так скоро?

– Я был приставлен к тебе на год. Срок истекает через две недели.

– …!? – Я не находил слов, всё смешалось. Мысли неслись огромным потоком, не задерживаясь.

– Николай, всё, что от меня требовалось, я дал тебе, большего я не могу сделать для тебя. Всё, что могу предложить – это дружбу. Я…, – он осёкся, но быстро справился с волнением и продолжил, – Я привязался к тебе, как ни к кому ранее. Ты стал для меня всё равно что сын. Я за тебя столько переживал…

– Я знаю, Учитель. И очень признателен тебе во всём. Но что будет со мной после твоего ухода?

– А что должно быть? Твоя жизнь вошла в нормальное русло. Ты будешь жить. Просто жить…

– Один…

– Не думай так и не говори так. У тебя есть друзья – Николос ли, я ли или Евгений и Нелли. Ты не одинок!

– Да, ты прав, Учитель, но я… – я не закончил фразу. По глазам Учителя я понял, что не стоит затевать эту тему. Большего он мне сказать не мог. Он уже сказал однажды: «Жди. Просто жди. Она придёт сама».

Я снова вспомнил о Тамаре. Снова меня снедала боль и тоска одиночества. Да, у меня были знакомые и Бен… Воспоминания о нём не принесло облегчения. Бен тоже был далеко от меня.

– Учитель, – обратился я к нему, – а что значит для человека дата – «Год»?

– Это объясняется очень просто, – задумчиво начал Учитель, – прежде всего: год для души – интервал времени, чтобы освоиться со своим положением, свыкнуться с новым состоянием. Это время даётся ещё и на то, чтобы определиться с выбором места жилья. Конечно у каждого свой путь. Кто-то всё обустраивает быстро. У кого-то на это уходит годы… – Учитель погрузился в раздумье, и несколько после продолжил: – Но самое основное: за год можно заслужить более лучшей участи, или же ухудшить своё положение. Вот с тобой как было? Ты помнишь Вайнера на руднике?

– Да, конечно помню.

– С ним произошёл уникальный случай. Он из осуждённых на пожизненное выполнение повинностей, пока не износится и не перестанет существовать как энергия, был возрождён… Он возвращён к возрождению, и невольно причиной этому стал ты.

– Учитель, но ведь я нечего не делал. Это он проявил ко мне сострадание!

– Я же говорил тебе, что ты не сознавал, что делал Доброе дело. Ты был к нему снисходителен, проявил особое состояние, это растрогало его душу, и он очнулся от глубокого состояния заторможенности на собственном «Я».

– Но я об этом ничего не думал и даже не мог предположить…

– Вот именно, ты действовал по велению души, не задумываясь, что тебе это принесёт. Сам случай раскрыл перед тобой огромные просторы: ты освобождён от выполнения двадцати летних повинностей на руднике. Тебе дана возможность входить во Вселенское хранилище знаний (иными словами – Банк Космической Информации). А когда-нибудь, я не буду определять точный срок, ты выполнишь очень важную миссию на Земле для людей. Но находясь ещё здесь.

Учитель снова замолчал, он загадочно улыбался, а его глаза озарились внутренним светом радости. Я ещё никогда не видел его таким!

Время, данное Учителю на общение со мной – таяло. И вот настал день прощания. Конечно мы не расставались, а лишь удалялись друг от друга. Теперь Учитель не был для меня Учителем. Он стал мне другом, почти отцом…

В тот день я как обычно был на занятиях в Синоде. Но мои мысли безотчётно неслись к родным, к тем, кто жил на Земле. Я ощущал, как бы их присутствие рядом со мной. И мне уже не надо было ни чьих объяснений, я мог сам себе объяснить это состояние. Они вспоминали меня, много обо мне говорили, а я чувствовал, воспринимал, улавливал их мысли и разговоры обо мне. Я подумал, что хорошо вот так обходиться без чьей либо помощи, но мне стало и немного грустно от того, что это означало и разлуку с тем, к кому я привязался – с Учителем. Я находился в состоянии прострации. И в таком состоянии вернулся домой из Синода. Учитель ждал меня. Этот вечер мы коротали вдвоем. Учитель сам приготовил ужин, сам накрыл на стол. Сегодня всё делал он, я же был его «гостем» у себя в доме. Надолго запомнился мне этот вечер.

– Сегодня я возвращаюсь домой, – говорил мне Учитель, смотри, не делай глупостей, пускаясь в неизвестных направлениях.

Конечно, я понял, что он имел в виду мои поиски Тамары. Мне не хотелось торжество этих минут омрачать воспоминаниями о ней, я заговорил о другом.

– Скажи, Учитель, что ты будешь делать теперь?

– Пока не знаю. Мне надо доложить о ходе событий с тобой. Что скажут мне по этому поводу – тоже не знаю. Если сразу не буду приставлен, к кому ни будь Учителем, то немного отдохну. Поработаю в своём садочке, я его подзапустил: надо клумбы привести в порядок, арыки дальше прочистить. Да и так дел хватит.

– Учитель, кому ты должен доложить о проделанной работе?

– Кому? – улыбнулся Учитель и ответил: – Тому, кто стоит надо мной. Опережая твой вопрос: «Кто это?» – отвечу: «Апостолу Павлу».

– …?

– Да, не удивляйся. Вселенная живёт и развивается по своим законам. Не мне говорить тебе про это. Ты прекрасно знаешь сам.

– Учитель, я согласен с тобой. Но ты никогда не рассказывал о себе. Почему?

– Я не должен был об этом говорить. Теперь можно. Пока Учитель ведёт кого-то, он не должен рассказывать о себе ничего, потому что люди бывают разные. Есть открытые и доверчивые, а есть – коварные и хитрые. Молчание о себе – это как бы залог, что сказанное тобой не будет использовано против тебя же самого.

– Учитель, я всегда обращался к тебе так. Но у тебя ведь есть имя!?

– Да, конечно, есть. Моё имя Биатриче Домиано. Если хочешь, можешь называть меня по имени – Биатриче, или просто – Био, так зовёт меня Николос, да и не только он. Николай, ты можешь спрашивать всё обо мне, что тебя интересует. Я отвечу.

– Учитель, – снова назвал я его так, – как ты стал Учителем? Почему?

– О, это долгая история. Но сегодня весь вечер наш, я расскажу тебе её. Всё началось очень давно. Моё начало пошло от кедрового дерева. Был собран большой запас энергии. Первую жизнь на Земле я прожил хорошо, что говорится, достойно. Через какое-то время я решил снова идти на Землю, чтоб подняться в развитии выше, но… Я сломал себе жизнь сам. В общей сложности я поменял девять тел, прежде чем достиг этого положения, а ведь мог после второй жизни иметь то, что имею теперь.

– Учитель, кем ты был на Земле?

– Кем? О! Что я только не прошёл: от Парижских трущоб до Тибетских монахов.

– Сколько времени это всё продолжалось?

– Более восьми веков.

– Учитель, ты сам выбрал себе эту работу?

– Не совсем сам. Мне это было предопределено Свыше, я шёл к этому долго и очень мучительно. У меня было всё, но во благо добра я отказался от всего, что имел, оставив лишь самое необходимое, я получил право именоваться «Учителем».

– Как долго ты Учитель?

– Я не задумывался над этим. Мне кажется, что совсем немного, хотя во времени два века – это солидный срок. Николай, ведь когда время летит, его не замечаешь, а когда счастлив, то не считаешь часов. Время – величина постоянная, это лишь мы движемся сквозь него, то быстрее, то медленнее.

– Учитель, тебе нравиться эта работа?

– Несомненно! Эта работа, в которую необходимо вкладывать всего себя без остатка, только отдавая всё, что имеешь, и видя результат своей работы, можно найти удовлетворение в ней.

– Учитель, ты живёшь совсем одиноко. Тебя это не тяготит? – я задал этот вопрос вкрадчиво, не зная, как он отнесётся к нему.

– Нет, Николай, меня это не тяготит. Во имя Света и Добра я отрёкся от всего, что имел и не сожалею. Когда-нибудь я вернусь ещё раз на Землю, чтобы обрести Любовь и пребывать здесь в радости, наслаждаясь полнотою бытия. Но как скоро во мне созреет подобное желание – не знаю.

– Учитель, а как ты находишь себе учеников?

– Я не ищу их, мне их указывают.

– Учитель, а трудно быть Учителем?

– Если самоотвержен, то нет, но не любой может достичь этого звания, его получают личности сильные. Не подумай, что я пытаюсь возвысить себя над другими, вовсе нет. Но это действительно так, ведь от Учителя требуется очень многое, что может выполнить лишь сильный духом и волей. Кроме того, надо обладать обширными познаниями, чтобы чему-то научить другого.

В этот вечер мы вспоминали мой путь испытаний. Подолгу обсуждали какие-то детали, расходиться совсем не хотелось.

Но вот Учитель после небольшой паузы в разговоре встал и как-то странно, глядя на меня, сказал:

– Мне пора, Николай. Я не хочу прощальных слов, мы не расстаёмся, а лишь на какое-то расстояние удаляемся друг от друга. Где и как меня найти, ты знаешь, объяснять не надо. И знай: что бы ни случилось, ты можешь приходить ко мне в любое время. Чем смогу, всегда буду рад помочь тебе. Не провожай меня, не надо. До встречи, Николай.

– До встречи, Учитель! – эхом отозвался я.

ГЛАВА 7

С уходом Учителя для меня начался новый этап жизни, где я полностью был предоставлен себе. За время общения с Учителем, я успел войти в размеренный ритм повседневности. И после его ухода я почувствовал пустоту. Мне его не хватало. Чтобы хоть как-то уйти от ощущения пустоты, я усиленно занялся учёбой. И за короткий срок, в полгода, я прошёл два курса обучения. То есть я поднялся на шестой уровень Синода. Это значило, что по собственному желанию я могу прекратить занятия. Необходимые знания я приобрёл. Таково положение Синода.

Внутренне я не хотел оставлять учёбу. У меня всё больше и больше возрастал интерес постичь «запредельное», то есть то, что мне ещё не известно. Но усиленные занятия измотали меня, я хотел немного отдохнуть.

После сдачи последнего экзамена, я пошёл к Лиге. Только она могла разрешить этот вопрос. Постучав в двери и дождавшись приглашения: «Можешь войти», – я вошёл в комнату Лиги. Она была задумчивой и, казалось, вне настроения. И вообще было странным, что у входа к ней никого не было: обычно дежурил кто-нибудь и докладывал ей о приходе учеников и по какому поводу. Я хотел уйти, извинившись за вторжение.

– Я, наверное, не вовремя, зайду после, – я был готов выйти, но Лига остановила меня.

– Николай, проходи.

Меня удивило, что она знает меня по имени. Ведь в Синоде столько учеников! Я же видел её за всё это время дважды, не считая первого дня зачисления в Синод.

Должно быть, я вопросительно смотрел на неё, думая откуда она знает моё имя, на что Лига ответила:

– В Синоде много учеников, но таких как ты – единицы.

– …?

– Да, тебя это удивляет. Но то, что рассчитано на годы, ты прошёл меньше, чем за год. Ну да ладно, – вздохнула она и продолжила, – ты о чём-то хотел поговорить?

– Да.

– Говори, я слушаю тебя.

– По положению Синода, я могу по своему желанию прекратить занятия после шестого уровня образования?

– Да. Но тебе было бы нелепо бросать учёбу, – Лига была удивлена моим вопросом.

– Я не хочу оставлять учёбу. Но в последнее время я много занимался и устал. Я хотел бы какое-то время отдохнуть. Такое возможно?

Пока я говорил. Лига напряжённо смотрела на меня и, вздохнув с облегчением, сказала:

– Только и всего-то?! Я думала, мне придётся уговаривать тебя не оставлять занятия в Синоде, а ты просишь только отдых. Конечно, можешь отдыхать. Сколько захочешь. А когда решишь вернуться к занятиям, тебе надо будет поставить в известность меня. И всё.

– Если б я решил оставить занятия в Синоде, меня бы просили остаться? Почему?

– Потому что тебе надо учиться дальше и Синод для тебя – не предел.

– Как это – не предел?

– Кроме Синода Духовного Образования существует ещё и Синод Вселенских Истин. Тебе надо будет учиться и там.

– Зачем? Разве Синода Духовного Образования не достаточно?

– Нет. Немного позже ты поймёшь – почему. А теперь ты можешь заняться всем, чем пожелаешь. А когда решишь вернуться в Синод, придёшь ко мне. До встречи, Николай.

– До встречи, – ответил я и вышел.

Я не знал, куда мне идти. На крыльце Синода я задержался, размышляя, куда же мне податься. Мысль пришла сама собой: «Учитель».

И вот я уже стою возле домика Учителя, но входить не хочу. Я знаю, что он пуст. Ждать, когда вернётся Учитель желания нет. И тут, как бы со стороны я слышу: «Николай, если я тебе нужен, я у Николоса. Приходи».

Я удивился: никого рядом не было, а звучал голос Учителя, как если б он стоял где-то рядом, невидимый мной. Я прислушался, и вновь прозвучала та же фраза, слово в слово. Тогда я отправился к Николосу. Учитель был там, и он очень обрадовался моему появлению.

– Николай, не думал, что ты так скоро будешь искать со мной встречи. Как ты нашёл меня?

– Я был у тебя дома…

– Тогда понятно, – перебил меня Учитель, что бывает очень редко с ним, – ты получил сообщение, которое я оставил специально для тебя.

– Как это делается? – спросил я.

– Это несколько сложно, но вполне возможно. А вот удерживать информацию сложнее. Надо постоянно, где бы ты ни был, удерживать в памяти эту фразу.

– Учитель, а эту информацию может получить любой?

– Нет. Только тот, кому она предназначена.

– Это здорово! – восхищение моё было велико.

– Конечно, это очень удобно, – согласился Учитель.

Пока мы разговаривали с Учителем, из дома во двор вышел Николос.

– А, Николай! – воскликнул он. – Рад тебя видеть.

– Мне тоже приятно быть снова в твоём доме, – ответил я.

Здесь всё было ближе и дороже мне, чем в собственном доме. Здесь жили люди и воспоминания, которые мне были дороги. А мой дом был пуст. Поприветствовав Учителя и Николоса, я прошёл в сад, туда, где благоухали цветы, а потом к пасеке. Я долго сидел возле улья, наблюдая, за насекомыми, их монотонное жужжание действовало на меня успокаивающе. Пчёлы опускались на леток и через небольшое отверстие заползали в улей. На задних лапках некоторых пчёл были жёлто-оранжевые мешочки. Как объяснил мне Николос, это пыльца с цветов в переработанном пчёлами виде, её называют «перга», или «хлебина». Для пчёл это источник питания.

Я сидел глядя на пчёл, и размышлял об этих удивительных созданиях, когда услышал, что меня зовёт старец Николос.

– Николос, я здесь в пасеке.

Старец подошёл ко мне и сказал:

– А я уж подумал, что ты куда-то снова подался. Пойдём в дом, а то мне одному невесело что-то.

– Одному? А Учитель? – спросил я.

– А что Био? Он сказал, что скоро вернётся, и ушёл. Он часто так внезапно уходит, и так же внезапно появляется.

– Куда он уходит? – поинтересовался я.

– Не знаю, он редко говорит о подобных исчезновениях. А я не спрашиваю. У него своя жизнь, своя работа, причём очень неспокойная работа. К тому же мы знаем друг друга достаточно хорошо, и к большему не стремимся. Зачем? Если и так можно жить.

– Это верно… Николос, а Учитель тебе ничего обо мне не говорил? – спросил я старца вкрадчиво.

– Он говорил о тебе многое. Что ты имеешь в виду?

– Николос, мой больной вопрос: «Тамара».

– Николай, Био говорил тебе, что она придёт к тебе сама. Жди.

– Но сколько можно ждать! – воскликнул я в сердцах.

– Ровно столько, сколько это необходимо, – спокойно ответил старец. – Пойми, Николай, – продолжил он, – всему своё время. Зачем забегать вперёд прежде, чем что-то должно произойти? Ты лучше о себе расскажи. Как у тебя учёба в Синоде?

– Я пока решил не учиться, отдохнуть хочу.

Николос смотрел на меня с интересом, но молчал, он ждал пока я всё объясню сам. И я заговорил снова:

– Понимаешь, Николос, я устал. Устал и хочу отдохнуть. Я завершил шестой уровень Синода. Ты знаешь, что по положению я могу оставить учёбу в нём, но не буду этого делать. Я продолжу учиться, Лига одобрила моё решение.

– Так ты уже разговаривал с ней?

– От неё пошёл к Учителю, а от него к тебе.

– В общем ты прав, Николай, тебе действительно надо отдохнуть. За полгода ты прошёл шесть уровней Синода, прекрасно! Ты теперь можешь быть свободен несколько лет, прежде чем вернуться к учёбе снова.

– Несколько лет? – удивлённо переспросил я.

– Да. Несколько лет.

– Но я не думал так долго отдыхать. Я просто хочу попутешествовать. Ведь такое возможно?

– Конечно. В чём вопрос? А как далеко ты хочешь отправиться?

– Я ещё пока не решил, куда именно идти мне. Если позволишь, несколько дней хочу провести у тебя.

– Ты же знаешь, что мой дом всегда открыт для тебя. Сколько пожелаешь, можешь жить у меня. И мне будет веселее.

– Николос, я никогда не спрашивал тебя, впрочем если не хочешь – не говори. Почему ты всегда один? Это не тяготит тебя?

– Я знал, что рано или поздно ты задашь этот вопрос. Здесь нет никакой тайны. Я расскажу. Это сейчас мой дом пуст, а прежде всё было иначе. Я жил с любимой и был счастлив. Да и сейчас я не одинок, хоть и нет её рядом со мной.

– Как же так, Николос?

– У меня есть всё необходимое. И мне нет необходимости возвращаться на Землю. А Мэри… – он вздохнул, – Мэри необходимо было это. Она очень многому научилась здесь и, чтобы подняться в совершенстве на достигнутый уровень, ей было необходимо пройти ряд испытаний, что возможно только в теле. Поэтому я сейчас один, но она вернётся ко мне.

– Как долго ты уже один?

– Время относительно. Она живёт сейчас в небольшом городке. Ей семнадцать лет. Я знаю, что скоро она выйдет замуж. Большой любви к мужу у неё не будет. Родив двух детей-погодок, она потеряет мужа и больше не будет ни с кем искать встречи, всецело посвятив себя детям – двум прекрасным сыновьям. А потом мы соединимся вновь.

Старец Николос замолчал, размышляя о чём-то о своём, и я не нарушал хода его мыслей. Так, в молчании мы допили чай с сотовым мёдом. Старец всё пребывал в состоянии прострации, я же тихо убрал со стола посуду и вышел во двор.

Зайдя вглубь сада, я нашёл знакомую мне скамейку возле небольшого столика. День клонился к вечеру, и в саду уже начал насвистывать соловей. Вслушиваясь в его пение, я погрузился в свои мечты и воспоминания. Как долго я пребывал в задумчивости – не знаю. Я очнулся от лёгкой прохлады, тянувшейся от реки за садом, когда уже почти совсем стемнело.

Несколько дней я провёл в доме старца Николоса, всецело отдаваясь работе в саду с цветами. Я уставал и под вечер буквально валился с ног, но отдыхал душой. В работе я находил удовлетворение, и спокойствие возвращалось ко мне.

Я решил путешествовать и выполнил своё намерение, но прежде всего я решил посетить Бена. А получилось это вот как.

Однажды вечером Учитель поинтересовался:

– Николай, где бы ты прежде всего хотел побывать?

– Где? Я ещё не знаю. Но мне очень хочется увидеть Бена, если это возможно.

– Отчего бы и нет, думаю, что это доступно. А ты знаешь, где его искать?

– Нет, Учитель, но думаю силою желания я смогу его найти, – и тут я вспомнил поиски Тамары, всё пронеслось перед глазами, и я содрогнулся от этих воспоминаний, затем продолжил, – только не знаю, разумно ли это.

– Конечно разумно… – Учитель осёкся на полуслове, видимо подумал о том же, что и я.

– Когда ты хочешь отправиться в путь? – спросил старец Николос.

– Думаю, завтра, – улыбаясь ответил я, – мне не терпится увидеть Бена, посмотреть хочется, как сильно он изменился. Где живёт и чем занимается. Думаю, он тоже будет рад встрече.

– Несомненно, он обрадуется, – отозвался старец Николос, – и ты развеешь свою грусть.

На следующий день я отправился в гости к Бену. Силою желания я перенёсся туда, где должен находиться Бен.

Я внимательно осмотрелся. Место было совсем незнакомое мне. Я стоял возле небольшого домика, очень аккуратного снаружи. Под окнами была разбита клумба цветов, за домом высилась курчавая берёзка. Во всём было что-то знакомое, близкое мне. Я не решился войти в дом, потому что внутренне чувствовал: он пуст. Я решил подождать. Видимо Бен куда-то ушёл и, вероятно, скоро вернётся.

Оглядевшись, я понял, что это окраина какого-то городка. Пока Бена нет дома, я мог посмотреть, где и что находится в городе, ведь я всё же путешествовал. Мне было интересно всё новое.

Городок был действительно небольшой. Ровные улочки с очень аккуратными домами и домишками. Видимо, я вышел к центру города – здесь было более оживлённо, чем там, где я прошёл до этого. Посреди большой площади, вытянутой по эллипсу, находился ансамбль фонтанов. Разной высоты, они походили на водопад, спадающий как-бы со скалы. Я обошёл фонтаны и был поражён увиденным: за стеной воды действительно была скала, корявая тёмно-серая, в тенистых местах почти чёрная. Она была оплетена лианой с ярко-розовыми цветами, собранными в бутоны, они были почти красными; резные листья тёмно-зелёные с белыми прожилками. Я подошёл ближе. Листья и цветы были слегка опушённы. Вблизи они были ещё прекрасней. У подножия скалы и вокруг фонтана росла сочная трава, пробивающаяся сквозь тесный камень. Такого я ещё не видел. Заворожённый подобным зрелищем и замыслом сооружения, я не заметил, как рядом со мной оказался мужчина.

– Ты, видно, не местный, – вполголоса обратился он ко мне.

Я вздрогнул от неожиданности и что-то пробормотал, не совсем внятно, а мужчина продолжал говорить:

– Этот фонтан – настоящее достояние нашего небольшого городка. Все, кто впервой сталкивается с подобным зрелищем, удивлены.

– О! Замысел великолепен! – просто ответил я.

– Это ничей ни замысел, как ни странно кажется на первый взгляд, но это создано самой природой. Всё, что сделал человек, – это упорядочил работу воды, подчинив себе эту стихию. И, конечно, лианы – это тоже дело рук человека.

– Никогда бы не подумал, что такое возможно. А как называется эта местность и городок?

– Ты путешествуешь? – вопросом на вопрос ответил мужчина, чем удивил меня.

– Да.

– Ну, для путешествующего я могу и более подробно рассказать, если, конечно, ты располагаешь временем.

– Думаю, что времени у меня предостаточно.

– Хорошо, тогда давай немного пройдёмся, я буду рассказывать и кое-что покажу.

– Хорошо, я согласен.

– Наш городок небольшой, – начал мужчина, – но примечателен тем, что он находится в долине диких скал, и здесь очень много живописных видов. Фонтан у скалы – это ещё далеко не всё.