Текст книги "За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином"

Автор книги: Инна Волошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Марк объяснил мне прямое воздействие на головной мозг. Оно употребляется лишь в определённых случаях, когда человек абсолютно не поддаётся воздействию со стороны. Таким образом, я прошёл обучение перед началом самостоятельной работы. И получил звание – Учитель. Это событие нигде особо не разглашалось. Я в сопровождении Марка предстал перед той же комиссией, что и несколько лет назад. Марк сделал отчёт о проделанной работе и сказал:

– Я считаю, что мой подопечный готов самостоятельно работать.

Тогда один из присутствующих в комиссии встал из-за стола и торжественно объявил:

– Николай Осеёв получает степень Учителя!

– Поздравляю, Николай, – обнял меня за плечи Марк, – и удачи тебе в работе.

– Благодарю.

– Все свободны, – объявил мужчина в мантии Учителя Вселенского, – а ты, – он кивнул мне, – задержись для дополнительной беседы.

Все вышли. Марк успел сказать мне:

– Я подожду тебя у входа…

– Николай, – обратился ко мне мужчина в мантии Учителя, – я поздравляю тебя с полученным званием Учителя. И должен дать тебе некоторые указания. Будь внимателен, это очень важно в работе.

– Да, я слушаю.

– Прежде всего соблюдай и сохраняй честь Учителя, будь достоин носить это звание. Оно почётно. В дальнейшем учеников ты будешь находить, исходя из информации Банка Космоса, куда будешь самостоятельно делать запросы. Там есть твои данные. В Банк же будешь периодически отправлять отчёты о проделанной работе. Если будут возникать какие-то спорные ситуации, тебе будут приходить поправки к работе, которые ты должен беспрекословно выполнять. И вот ещё, пожалуй, последнее наставление: твоя работа позволяет тебе свободно передвигаться везде, поэтому тебе нужно быть внимательным ко всему происходящему вокруг тебя. Если ты соприкоснёшься с чем-то, что заинтересует тебя, ты должен передать информацию в Банк Космоса. Это может быть например…

Я улыбнулся, вспомнив Учителя и историю с Ютишем и Леонорой.

– Николай, чему ты улыбаешься? Я говорю об очень серьёзном для тебя.

– Извини, я вспомнил одну ситуацию, когда… – и я рассказал о случившемся.

– Вот и замечательно, что ты понял меня. Мне не надо тебе объяснять. И… Подожди, я же не сказал тебе ещё одну важную деталь: о своих учениках, проводимой с ними работе и о месте их нахождения ты никому, ни под каким предлогом не должен разглашать без особого указания из Банка Космоса. Теперь, пожалуй, всё. Желаю удачи в работе, коллега.

– Благодарю.

У выхода меня ждал Марк.

– Николай, возникли какие-то сложности? Почему ты так надолго задержался? – Марк был сильно взволнован.

– Не переживай, Марк. Всё в порядке. Мы просто немного поговорили…

– Поговорили? О чём? …

– Да так, пришлось к слову, – и я передал часть разговора.

– Николай, ты не исправим!

– Я уже не раз слышал подобное. Марк, я что-то сделал не то?

– Да нет… Ты интересная личность, во всяком случае для меня. Знаешь, у меня не сильно много времени, я долго не могу задерживаться, поэтому скажу прямо и открыто: ты не возражаешь, если мы не прервём связь общения?

– Нет. Я не имею ничего против, даже рад…

– Вот и хорошо, Николай. Тогда не удивляйся, если я вдруг появлюсь в твоём доме… Мне пора. Увидимся ещё…

– До встречи, Марк!

– До встречи, – и он резко исчез из вида.

Несколько дней я решил провести свободно. У меня накопились дела дома и надо было немного поработать в саду. В последний месяц мы с Марком много работали над отчётом о проведённой совместно работе. Ведь надо было охватить всё с самого начала, выбрать основное и интересное, скомпоновать и изложить…

И вот я с чувством волнения дал запрос на своё имя в Банк Информации Космоса. Ждать пришлось долго, или мне так казалось. От волнения я не находил себе места и решил побывать у Учителя. К моей радости я застал его дома. Я буквально засыпал его вопросами, можно сказать, с порога.

– Учитель, ты дома?!

– Как видишь – да, и пока не собираюсь уходить. Проходи, что-то случилось?

– Нет, но есть проблемы…

– Да-а?! – удивился он.

– Учитель, я дал запрос на своё имя в Банк Космоса, но вот уже две недели нет ответа… Как ты думаешь, мне надо повторить свой запрос или…

– Вот именно «или» … Скажи, ты посвящён в Учителя? Когда?

– Недели две назад.

– Почему ты умолчал? С этого и надо было начинать разговор. Я поздравляю тебя с почётным званием Учителя…

– Благодарю. И всё же…

– И всё же тебе надо иметь терпение.

– Терпение в чём?

– Во всём, Николай, даже в мелочах.

– А что с запросом?

– Ты излишне волнуешься. Ответ на запрос можно ждать и год, и два. К тому же ты – начинающий работу. Тебе будет сделан особый выбор, чтобы ты мог справиться, приобрести и утвердить полученное и недополученное. Потому что работа с наставником не может охватить всех ситуаций. Так что волноваться не стоит. Две недели ещё ничего не значат. При долгой бездеятельности ты свободен. Радуйся свободному времени! Используй его в полной мере. Ведь с появлением ученика ты уже не будешь предоставлен сам себе. Ты будешь занят.

– Значит, ничего страшного не произошло?

– Значит, ничего… Только не отлучайся надолго далеко от дома, пока не получишь определённую информацию. Возможно, что-то уже ждёт тебя. Поэтому тебе лучше вернуться домой.

– Хорошо, Учитель, я так и сделаю.

– Да, вот ещё что, Николай: когда придёт информация, почувствуешь её импульс, и постарайся его запомнить. Это нечто вроде твоего позывного. Когда ты свыкнешься с ним, то на приход информации будешь реагировать, где бы ты ни был. А пока вернись домой. Так будет лучше. До встречи.

– До встречи, Учитель.

После возвращения домой от Учителя, я ещё дня два ждал прихода информации. И вот я уловил незнакомый мне импульс, идущий ко мне. Я постарался его запомнить. Ответ на мой запрос был примерно такой: «Запрос получен. Для начинающего Учителя работы нет. Жди последующих указаний». И я вновь пребывал в ожидании. Не зная, чем заняться, чтобы унять волнение, я вновь вернулся к живописи. Уходил недалеко от дома в окрестности города и работал. Так прошло где-то около месяца.

Однажды я отдыхал в своём излюбленном местечке уединения у реки, когда почувствовал слабый знакомый мне импульс. Я быстро вернулся домой. Меня ожидало сообщение: «Ввиду отсутствия работы для начинающего Учителя, можешь быть свободен в действиях до последующих указаний. Ориентировочный срок – до двух лет».

Это немыслимо! Я свободен от работы два года! Меня ужаснуло такое сообщение… Я рвался к работе, желая в неё погрузиться всецело и уйти от своей печали и грусти, отдавая все силы своим ученикам. Но увы! … Я очень расстроился. Такого поворота дел я никак не ожидал. И решил пойти к Учителю.

– Николай, чем ты так удручён? – сразу же задал вопрос Учитель.

– Я получил очередную информацию…

– И что?

– Ввиду отсутствия работы для начинающего Учителя я свободен.

– И как долго?

– Около двух лет!

– Это же прекрасно, Николай!

– Я так не думаю.

– Почему? Что тебя так огорчает?

– Что я буду делать всё это время? Я же не смогу продержаться без работы долго… Я в ней искал спасение, а получил…

– Глупо приходить в отчаяние из-за подобного. Со временем ты поймёшь, как дороги передышки между работой.

– Со временем – может быть, но не сейчас…

– И всё же хорошенько обдумай, чем тебе лучше заняться. Я не могу тебе советовать. В себе разбирайся сам. К чему почувствуешь большую тягу, влечение, на то и посвяти свободное время и силы.

– Я не знаю, чем бы хотел заняться…

– Это пока, со временем решение придёт. Да, кстати, я собирался к Николосу сходить. Ты не пойдёшь со мной?

– Можно… Я всё равно не знаю, чем заняться.

– Идём со мной. Немного развеешь грусть.

И мы перенеслись к саду Николоса. Учитель предложил пройтись до дома пешком:

– Вечер так прекрасен. Ты не возражаешь, если мы немного пройдёмся пешком?

– Нет, я только «за».

Мы шли молча, наслаждаясь пением птиц, которое прерывалось, уступая место трелям соловья. Я был зачарован. Учитель негромко позвал меня:

– Николай, ты пойдёшь в дом или ещё погуляешь в саду?

– Я иду, просто задумался…

Подходя к дому, я почувствовал странное волнение, охватившее меня. Я остановился.

– Что с тобой, Николай?

– Я не хочу с ней встречаться. Я не пойду к Николосу, мне лучше уйти домой, – и я повернулся, готовый уйти.

– Объясни мне, что произошло, Николай? О ком ты… Не хочешь ли ты сказать, что там…

– Да, она там… Она подруга Лючии.

– Поступай, как знаешь.

– Я вернусь домой. Только обещай мне, Учитель, что в её присутствии ты не будешь говорить обо мне…

– Хорошо, я всё понял, Николай.

– Благодарю… Я после ещё навещу тебя.

– Хорошо, до встречи.

– До встречи, Учитель, – и я вернулся домой, но не стал заходить в дом, а пошёл к реке, зная, что там обрету относительное равновесие и спокойствие…

Домой я вернулся поздно. Заново пережив трагедию разрыва с Тамарой. Я чувствовал себя подавленным. В гостиной меня ждал Учитель.

– Наконец-то ты вернулся, Николай, – сказал он при моём входе в комнату, вздохнув облегчённо.

– Ты давно меня ждёшь?

– Нет. А когда не застал тебя дома, ужаснулся: не занесло ли тебя куда-нибудь в очередной раз…

– Нет, Учитель, всё хорошо. Я очень устал и хочу спать. А обо мне не переживай, я уже не только что пришедший сюда дух, которому ещё предстоит со всем освоиться и который сильно восприимчив к событиям, происходящим вокруг него. У меня достаточно сил. Только я чувствую себя уставшим…

– Судя по твоему разговору, ты действительно далёк от необдуманных поступков. Ты устал, ложись спать, а я побуду с тобой, пока ты не уснёшь.

У меня не было ни сил, ни желания возражать Учителю, к тому же с его присутствием рядом мне было спокойнее и легче.

И вот я проснулся обновлённым, с лёгкостью на сердце. Я ещё долго лежал, не желая шевелиться, чтобы сохранить подольше пережитые ощущения. Мне показалось, что в доме Учитель. Я позвал его.

– Ты проснулся, Николай, как себя чувствуешь?

– Хорошо, а почему ты до сих пор здесь?

– А где мне быть, если ты спал почти двое суток? Ты скажи мне, что тебе снилось, или где побывал во время сна, на твоём лице печать одухотворённости, – и, словно улавливая моё желание не двигаться, Учитель присел рядом с кроватью на низенькую скамеечку. – Ну же, расскажи.

– Я видел сон: во сне я вновь предстал перед Всевышним. Он разговаривал со мной: «Встань, Николай, – услышал я голос над собой, подняв голову, я увидел рядом с собой Светоносного; я же лежал ничком на какой-то поляне леса, не зная каким образом попал туда. Я встал и преклонил перед ним колена, но он ещё раз сказал мне: – Встань, Николай! – И я встал. От Него исходило тепло и успокоение. Как и в первую встречу с Ним, я не видел Его лица. Оно терялось за искрившимися лучезарными струйками света, исходившими от Него. Я улавливал лишь Его облик. Он не был молод, в Нём чувствовалась мудрая зрелость и могучая сила. Я был поражён своим прозрением. Я не видел, а осязал Его. Сознание во мне немного помутилось… – Воспрянь духом, Николай, – вновь обратился ко мне Всевышний, – ответь мне, помнишь ли ты про Мой Дар Тебе?» «Помню и храню его в себе. Я ничего не забыл», – ко мне вернулась уверенность, и я мог свободно разговаривать, лишь волнение не унималось. «Скажи мне, почему ты не захотел увидеть ту, которую так ждал, ведь твои чувства к ней живы?» «Она не хотела открывать мне свой лик», – я сделал ударение на слово «она». «А ты хочешь её видеть?» «Нет. Она ушла от меня к другому, значит, я не достоин её. И зачем мне вторгаться в её жизнь, нарушая спокойствие и счастье? Прошло уже немало лет…» «Ты прав. Прошли годы, но их срок невелик. Хочешь, я покажу её тебе?» «Нет!» – воскликнул я. «Ты не хочешь знать её лик? Почему?» «Я хочу сохранить в памяти тот образ, который любил. На Земле мы были близки, а здесь стали чужими. К чему мне знать её лик?» «Я повторю тебе ещё раз: Любовь свою ты найдёшь здесь, не важно, в чьём образе она придёт. Но ты должен выйти из состояния уединения. Живи и радуйся жизни, этот мир так прекрасен и многолик – познай его!» – и Он стал удаляться от меня, пока не исчез совсем… Потом я испытал толчок, от которого проснулся. Но мне не хочется двигаться, я до сих пор ощущаю тепло Его присутствия.

– Мне знакомы такие чувства. Николай, за годы пребывания в этом мире, – Учитель как бы рассуждал вслух, – ты сумел подняться вверх. Если, представ пред Всевышним после пути сорока дней, ты не смог разглядеть Его лик, то теперь же тебе это удалось в большей степени. Он прав. Живи и радуйся жизни, этот мир так прекрасен!

– Учитель, возможно ли найти Любовь здесь?

– Он сказал тебе, значит так и будет. Неужели тебя будет страшить переход в тело для того, чтобы соединиться со своею Мечтой?

– Конечно, нет.

– Тогда надейся, верь и жди. Но не сиди дома. На дом она к тебе не придёт…

– Я знаю, Учитель. И всё уже решил для себя.

– Что же за решение ты принял?

– Я познаю этот мир!

– Разве ты мало его знаешь? Ты многое познал…

– Да, это так. Я много учился и многое познал, но я не видел этот мир! Всевышний сказал: «… этот мир прекрасен и многолик – познай его!» У меня есть такая возможность. Теперь я рад, что так долго останусь свободным от работы. Лишь бы хватило времени повидать всё или как можно больше…

– Николай, это очень хорошее решение. Не задумывайся о доме, о саде – иди. Я обо всём позабочусь.

– Но ведь ты тоже бываешь часто занят…

– Я найду, кому присмотреть за всем в моё отсутствие. Не переживай об этом… Да ведь ты и сам можешь в любое время вернуться домой…

Решение было принято, и через несколько дней я отправился в путь. Вне дома я провёл около двух лет, лишь изредка возвращаясь домой, чтобы увидеться с друзьями. Вскоре после путешествия я получил информацию: «Подыскивается работа. Следи за поступающей информацией».

И действительно, через месяца два-три я приступил к работе со своим первым учеником. Я впервые работал самостоятельно и очень волновался, но никаких нареканий из Банка Космоса на мои отчёты не приходило. Давались лишь указания. Это радовало.

Стараясь отдавать все силы работе, я всё же был свободен. В такие минуты я наслаждался отдыхом, работая в саду или делая небольшие эскизы и зарисовки, которые со временем превращались в пейзажи. А после путешествия я стал делать наброски запавших в сердце событий, людей, образов.

Так у меня собралась приличная коллекция моих работ. Как-то однажды я решил показать на выставке в Синоде Духовного Образования. Я знал о проводимых там в большом выставочном зале показах художественных произведений. Даже когда я учился во Вселенском, выставлял свои работы в Синоде. Лига говорила мне, что я могу и в дальнейшем выставлять свои работы в выставочном зале Синода, и я воспользовался данной мне возможностью.

Побывав в Синоде, я договорился с Лигой о дне и времени выставки моих работ. На некоторых картинах я ставил свой вензель, говорящий о том, что они остаются в моей собственности. Некоторые картины мне было действительно жаль куда-то отдавать, и я решил их оставить себе, пусть лишь на некоторое время.

Через несколько дней должна была состояться выставка моих работ. Я расставил картины в том порядке, в котором чередовались события и лица моего путешествия. Останавливаясь на каждом полотне взглядом, я словно вновь окунался на короткий миг в события тех дней…

Первым ярким запомнившимся событием было посещение «грубых» миров. Я не знаю, каким более точным словом определить их суть. Здесь нет грубости в понятии людских отношений. Люди здесь добры и отзывчивы. Только их быт несколько отличается от того мира, в котором привык жить я. Дома и различные строения примитивны по архитектуре. Люди надевают одежды не из тонкой материи, а что-то похожее на рубище.

Меня томила жажда, и я решил войти в небольшой домик на окраине городка, через который проходил. Дверь была приоткрыта, и я вошёл.

– Мир вашему дому.

– Входи, путник, – пригласил меня молодой юноша, отодвигая от себя на край стола что-то бесформенное, с чем он работал до моего появления. Он встал и стряхнул древесную стружку, внимательно посмотрев на меня, он продолжил: – Я вижу ты издалека. Проходи, отдохни с дороги.

– Да я не устал в пути, меня томит жажда…

– Пройди к столу, сейчас приготовлю что-нибудь освежающее.

– Я не откажусь и от простой воды.

– А я, как хозяин дома, хочу, чтобы ты ушёл от меня с лёгким сердцем, – возразил юноша и вышел в смежную комнату.

Пока он ходил, я осмотрелся. Потолки в доме невысокие. Окна достаточно большие с широкими подоконниками, на которых в горшочках стояли разные цветы. На окнах шторы с мережкой по низу. У окна большой круглый деревянный стол, с резными ножками. Резная скамья, на которой я сидел. На стене – несколько полочек с книгами. А с другой стороны от окна – шкаф с посудой. Что мне бросилось в глаза – посуда: глиняная и деревянная.

– Не сильно долго заставил ждать? – входя, заговорил со мной юноша, расставляя на столе с подноса кушанья. – Отведай, путник, думаю, будешь доволен.

– Благодарю.

Отказываться было неловко. Хоть я и не был голоден, всё же поел.

– И я заодно с тобой перекушу, а то с утра за работой, о еде совсем забыл, – юноша был приветлив и открыт.

– А что ты делаешь? – задал я вопрос, указывая на бесформенный предмет на столе.

– Да так, задумка у меня одна есть. Хочу вазу сделать из дерева, чтоб на диковинную птицу была похожа. В который раз всё порчу. Хотел оставить затею, да вот сегодня удачлив в работе, может, получиться.

– А как ты делаешь? У тебя есть рисунок или что-нибудь подобное, с чего ты копируешь вазу?

– Нет, сам кое-что придумал, а рисовать-то я особо не умею. Так, только фантазирую… Хочешь, покажу зарисовку.

– Это интересно, покажи.

Юноша показал мне листок бумаги с нечётким рисунком, а потом и то, что он делал. Основная форма дерева была не испорчена. Он не знал, что делать дальше, чтоб сохранить её. Тогда я попросил у него лист бумаги и чем-нибудь рисовать. Он принёс мне бумагу и мелки. Пока я рисовал вид вазы с боку, сверху, он внимательно следил за мной.

– А ты не художник?

– Нет, я не художник. Моё призвание в другом…

– Но ты так красиво рисуешь! Мне, наверное, никогда этому не научиться.

– Если есть желание – научишься.

– У кого мне учиться… – вздохнул юноша, и в его глазах скользнула тень грусти. – Если вот ты объяснишь хоть немногое, буду за то признателен.

– А у тебя есть уже что-то готовое, сделанное тобой самим? Покажи, – попросил я его.

В глазах юноши метнулась надежда. Я не мог обмануть его ожиданий. Моим первым желанием было сделать запрос в Банк Информации Космоса, но я решил сначала сам испытать его возможности, чтоб не было осложнений. Юноша принёс мне несколько своих поделок.

– Это, пожалуй, самое лучшее, что я когда-либо сделал. Только они…

– В этих работах один недостаток, – сказал я, окинув всё принесённое взглядом, – в них не соблюдена пропорция.

– Ты объяснишь мне, что это значит?

– Да. Если у тебя есть желание рисовать, я постараюсь помочь.

– Скажи, кто же ты есть, если не художник?

– Я поэт.

– …? – юноша посмотрел на меня удивлённо. – Что, все поэты так здорово рисуют?

– Вовсе нет. Рисунок – это моё увлечение.

Торопиться мне было некуда, а в юноше что-то было от Бена. Может быть, любознательность и живость характера, а может, и что-то внешнее. Я решил задержаться здесь на несколько дней. Остаток дня я посвятил объяснению простых принципов построения рисунка. Юноша был сообразительным. Вечером, уже собираясь ложиться спать, я сделал запрос в Банк Космоса. За несколько дней, что я давал уроки юноше с красивым именем Грей, пришёл ответ на мой запрос. Он был положительным.

– Грей, – позвал я юношу, – завтра я вновь отправлюсь в путь. Самого простого в рисунке ты достиг. Остальному тебя научит Учитель.

– О чём ты говоришь, Николай? И почему ты решил уйти уже завтра, ведь ты хотел остаться ещё на несколько дней?

– Я не вижу в этом особой необходимости, Грей. Я путешествую. Мне интересно познать этот мир, в котором живу. А тебе будет дан Учитель, который научит тебя всем таинствам рисунка и живописи.

– Николай, ты не просто поэт, и не просто путешественник. Скажи, кто же ты есть на самом деле? Почему ты решил, что мне будет дан Учитель?

– Поверь мне, Грей, я поэт. Сейчас у меня есть свободное от работы время, и я путешествую. Большего тебе сказать не могу. Пусть это останется моей маленькой тайной. Недели через две ты будешь работать с Учителем. Разве ты не рад?

– Даже очень рад!

– Тогда в чём дело?

– Не хочешь – не говори. Только ты для меня: всё равно, что чудный странник, пришедший ниоткуда и уходящий в никуда. Я не забуду тебя. Обещаю, что доделаю вазу до конца по твоим рисункам.

– Хорошая идея. Ваза должна получиться. Замысел прекрасен, только его надо воплотить в жизнь. И вот ещё что, Грей, ты не против, если я вечером сделаю несколько набросков с тебя, когда ты за работой?

– Конечно нет.

Вот по тем сделанным зарисовкам в доме Грея, я рисовал эту картину, перед которой стоял сейчас. Грея я изобразил с его задуманной вазой в руках. Ваза ещё не доработана, но её замысел чётко проглядывается… Я ещё долго путешествовал по тому миру. Природа, как и везде, прекрасна! Люди работают и живут… Потом я перешёл в мир менее «грубый». Конечно, определение грубости относительно. Здесь вместе уживаются и грубые холщовые материи, и более тонкие одежды. Мне казалось, что я продвигаюсь как бы снизу вверх, переходя с планеты на планету, где на каждом новом витке более высокий уровень организации жизни и духовности людей.

Мир, в котором жил я, более высокоорганизованный, чем все те, что я посетил. Здесь я не задержался надолго. Лишь на несколько дней вернулся домой. Подходя к дому, я заметил, что кто-то работает в саду. Мелькнула мысль – Учитель. Однако, приглядевшись, я понял: нет, это не он. Человек мне совсем не знаком… Ощутил лёгкое волнение на сердце, но тут же успокоился – Учитель обещал, что на время его отсутствия найдёт, кому позаботиться обо всём. Должно быть, этот человек и есть посыльный Учителя.

Оставив суму в доме, я вышел в сад.

– Приветствую, – обратился я к работающему.

Он оглянулся на меня. Поставил лейку на землю и спросил:

– Ты вернулся домой насовсем или уйдёшь снова?

– Я хочу отдохнуть в домашней обстановке несколько дней, потом снова в путь.

– Я доделаю здесь кое-что и уйду. Вернусь через несколько дней. До встречи, – и он вновь взял в руку лейку и продолжил работу, словно меня здесь уже не было. Поведение этого человека меня несколько смутило. И всё же вмешиваться в его жизнь мне было ни к чему.

Я навестил бабушку, повидался с Николосом. Учителя всё ещё не было. Через несколько дней пришёл посыльный Учителя.

– Когда ты уходишь? – спросил он.

– Думаю, завтра. А ты не знаешь, когда вернётся Учитель Биатриче?

– У него новый ученик, и он совсем недавно пошёл встречать его. Я приду завтра.

– В его поведении было что-то странное. Он не хотел или не мог разговаривать со мной? Кто был этот человек? Пожалуй, на эти вопросы мог ответить сам он или Учитель.

И вот я снова в пути…

Переходя от картины к картине, вновь и вновь оживали события тех лет. Я помню, когда взошёл на новый виток планет, то поразился увиденному. Если сначала мне краски планеты Радужной казались очень яркими, то в сравнении с тем, что увидел я, они поблекли. Как живописна и прекрасна здесь природа! Самые обычные цветы казались сказочными творениями, а перелетающие с цветка на цветок бабочки – маленькими эльфами. Я долго ходил по разным планетам, наслаждаясь красотой, впитывая в себя её краски, словно губка. Какие же здесь прекрасные дома и строения, как богаты они в замыслах архитекторов: нет одинаковых или чем-то похожих друг на друга. Будь это роскошный дворец или простой маленький деревянный домик, во всём просматривается изящество линий и особая неповторимость. Здесь и люди живут несколько по-иному, чем я видел ранее.

Проходя как-то мимо небольшого, но очень аккуратного замка, я увидел человека, подстригающего кусты изгороди, и спросил:

– Не скажешь ли мне, где в этом городе дом для путешествующих?

Мужчина оставил работу и подошёл ко мне.

– Идём, я провожу тебя, путник.

Мы вошли в широко открытые ворота, прошли по небольшому дворику, похожему на сказку: в центре дворика – фонтан (бронзовый мальчуган держит в руках рыбу, изо рта которой бьёт струя воды), надворные постройки утопают в зелени вьющихся лиан, вдоль дорожек, ведущих ко входам в постройки и в большое здание, – цветы. Всё зелено и в небольших клумбах захватывающих дух цветов. Мы подошли к большому зданию. Мужчина, сопровождавший меня, открыл передо мною дверь и негромко сказал:

– Проходи.

Я вошёл в здание. Ко мне тут же подошёл другой мужчина в одежде, похожей на того, кто меня встретил на улице. Он жестом пригласил меня следовать за ним. Буквально через несколько шагов от входа он остановился и сказал:

– Проходи, умойся с дороги.

Вслед за ним я вошёл в небольшую комнату, красиво убранную. Он взял со столика полотенце и кувшин с водой. Полил мне на руки. Я умылся над фарфоровой раковиной. Он подал мне полотенце и жестом указал на удобный стул-качалку. Я был поражён всем происходящим, что невольно соглашался со всем, что мне предлагали. Я сел на стул-качалку, и, прежде, чем успел опомниться, мужчина оказался возле моих ног с чашей воды. Он омыл мне ноги и подал удобные мягкие туфли домашнего покроя, как раз по моей ноге. От происходящего, мне казалось, я онемел. Пока этот мужчина выливал воду, в комнату вошла женщина и позвала меня:

– Идём со мной, я покажу тебе твою комнату.

Пока мы шли по коридору и поднимались по лестнице, женщина продолжала говорить:

– Комната выходит окнами во двор, есть небольшой балкон. Думаю, всё необходимое найдёшь в комнате. Если что-то понадобиться ещё, обратишься ко мне. Я нахожусь вот в этой комнате, – она указала жестом на дверь под лестницей, ведущей на третий этаж, – Ну вот мы пришли, – женщина открыла одну из дверей и предложила мне, – Проходи, устраивайся и отдыхай. К полудню принесут обед.

Я вошёл в комнату, закрыл дверь и огляделся. Комната обставлена роскошно, но нет ничего лишнего, всё очень изысканно и красиво. Как и во всех домах путешествующих – у стены кровать, у окна – столик. А ещё вдобавок ко всему на стене против кровати – две полочки с книгами. И небольшой платяной шкаф в углу. Шторы на окнах из лёгкой, не плотной материи, которая хорошо пропускает свет. Бельё на постели тоже тонкое; ажурное с вышивкой. На подушке красивая вышивка уголком. Столик у окна резной, на нём на розовой салфетке высокая ваза из переливающегося стекла и букет неярких цветов. На полочках с книгами по краям стояли в горшочках вьющиеся цветы. На одной из створок платяного шкафа большое зеркало в резной оправе. Я подошёл к шкафу и открыл дверцу. В нём висела лёгкая мужская одежда различного покроя. Посмотрев в зеркало, я пришёл к выводу, что мой дорожный плащ изрядно потрепался и был в пыли. Я его сбросил на пол. Он тут же исчез, хотя в комнате никого и не было. Я перестал удивляться происходящему. Всё принимал за должное. Сбросив плащ, я решил сменить свою одежду. Выбрал то, что было мне по душе и переоделся. Вся моя одежда, как и плащ, исчезла. Только теперь я решил лечь и отдохнуть.

Книги меня не интересовали и я просто погрузился в мир мысли. Не знаю, как долго я пробыл в таком состоянии, но вот в комнату вошла девушка с подносом в руках и спросила:

– Будешь обедать?

– Я не голоден, а вот от освежающего напитка и фруктов не откажусь.

Девушка подошла к столу и с подноса поставила на него графин с оранжевой жидкостью и красивый высокий бокал. Молча вышла, а через несколько мгновений вернулась с вазой в руках. Всё так же молча поставила её на стол и лишь у двери задержалась, спросив:

– Что-нибудь надо ещё?

– Благодарю. Мне более ничего не надо.

Девушка вышла, а я выпил ароматный напиток и отведал фрукты. В вазе были яблоки и груши, айва и хурма, инжир и персики, а поверх всего – роскошная гроздь винограда. В налитых ягодах виднелись косточки.

Здесь действительно всё было сделано для полного отдыха путешествующих.

Отдохнув, я вышел на балкон и сделал несколько набросков с живописного дворика. Потом прорисовал контуры всего здания (вид с дороги). И сделал наброски с работающего у входа человека. Мне долго не спалось, и я по памяти восстановил вид комнатки, где мне омыли ноги, и зарисовал. На следующий день к обеду я отправился в путь дальше. На мне была та одежда, что я выбрал себе в платяном шкафу. Лишь на выходе я снял мягкие и удобные туфли, одев свои сандалии.

Как же сильно отличаются эти миры! Тот, который я для себя назвал «грубым» и тот, который я покидаю сейчас…

А вот ещё одна картина. На ней изображён вид большого города. Его вид необычен. Ни с чем не сравнимы и мои воспоминания о нём…

Проходя по холмистой местности, я увидел в дали большой город. Мир, по которому я шёл, казался мне вымершим. Я почти никого не встретил здесь, хоть и шёл несколько недель. А тут вдруг – город!

Я перенёсся к нему и вышел на его улицы. Людей почти не было видно. По хорошо укатанным дорогам ездили машины, бесшумно и не оставляя выхлопных газов. Что-то шевельнулось внутри меня, и, глядя на всё окружающее и непонятное мне, я легко находил ответы.

Так машины работают за счёт энергии Космоса, которая будет открыта Человечеством. Использование этой энергии безопасно и безвредно. Окружающая среда не загрязняется. Дома вдоль дорог большие и высокие, но не более девяти этажей. И вновь мысль извне: «Самая оптимальная высота для подобных зданий». Мне на встречу шло несколько человек. Люди высокие, статные и хорошо сложенные. Черты лиц правильные и красивые. От них исходило какое-то тепло. Мысль извне: «Это люди будущего. Особо одарённое поколение, оставшееся жить после многих перемен на Земле».

Мне было неловко в этом городе. Здесь всё казалось не совсем реальным или, точнее, не совсем живым: холодным. Мысль извне: «Это город далёкого будущего. Он не обжит и оттого холоден. Его посещают люди, которые, сходя на Землю, будут нести преобразование в науке и технике; изменять представление о жизни живущих на Земле; они поведут людей к сознательной и разумной жизни, выводя из тупика существующего образа жизни. На многие годы Человечество опустится в хаос Бытия. Познает боль и унижение. Пройдя через смрад разложения духовности общества, восстанет к новой жизни, ведомое сильными людьми Мира сего и Космоса…»

Перед глазами в короткий миг пронеслись ужасные события и войны, наводнения и землетрясения, извержение вулканов и всё то, что разрушает мир, и от чего гибнут люди. Затем на миг обрыв видения, и … видения более спокойные: всё восстанавливается из разрушенного, но в обновлённом, более прекрасном виде. Потом восстановленное совершенствуется, изменяясь буквально на глазах… Толчок. Я открываю глаза и вижу, что стою на холме, с которого открывается прекрасная панорама города. Как я оказался на этом холме, не знаю. Но, движимый внутренним глубоким побуждением, беру бумагу и мелки. Легко и быстро делаю наброски города. Всё готово…