Текст книги "Медовый месяц"

Автор книги: Инна Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Как тебе эта идея, по-моему, здорово, как ты думаешь?

Я не сразу поняла, что Эля обращается ко мне.

– Какая идея?

– Ты что, не слушала меня?

– Извини, я задумалась, любовалась видом, – соврала я. – Смотри, как красиво!

– Да, неплохо. – Она мельком, без особого восторга, взглянула в указанном мной направлении. Либо она была не слишком восприимчива к красотам природы, либо, живя здесь, уже успела ими пресытиться. – Я говорила, что было бы классно отправиться на речку. На всю ночь. Я обожаю плавать после захода солнца. Повеселимся, у меня с собой есть магнитофон, кассеты, мы сможем потанцевать, послушать музыку.

– Но ведь уже поздно. И нам будет холодно, – возражала я.

– Да нет же, сейчас ночи теплые, а если вдруг замерзнем, то разведем костер. Еды накупим, вина. Ты любишь красное вино?

– Слушай, но твой отец с ума сойдет, если ты домой не придешь ночевать. Наверняка тебя и так уже ищут, охранник доложил, – выдвинула я, как мне показалось, самый весомый аргумент.

– Да ничего, я не первый раз такие фокусы проделываю, – беспечно махнула рукой Эля. – Папа привык. А чтобы он не волновался, я ему позвоню. У меня сотовый с собой. И вы тоже можете позвонить домой и предупредить своих. Кстати, Александр Владимирович дома? – как бы между прочим спросила она, но мне показалось, что ее голос слегка изменился.

– Отец сегодня поздно должен прийти, у него много дел, – сказал Паша. – А маме я позвоню, предупрежу, чтобы она не волновалась.

– Значит, вы согласны? – радостно вскрикнула Эля. – Ура!

– Не знаю, я еще не решила. – Я все еще колебалась. Что-то уж больно она настаивает, не связано ли это ее горячее желание с тем, чтобы подольше оставаться с моим мужем? Меня она едва знает, а вот мой супруг вполне может ее интересовать.

– Ну пожалуйста, Машенька, милая моя кошечка! – она умоляюще посмотрела на меня и сложила руки на груди. – Мне так домой идти неохота. И пообщаться хочется с интересными людьми. Надоели уже одни и те же физиономии. Вы не пожалеете. Мы такой пикник забацаем, что вся рыба из речки к нам присоединится!

Последний аргумент убедил меня окончательно.

– Ну хорошо, – сдалась я. – Я согласна. Только я люблю белое вино.

– Куплю тебе целую бадью, – пообещала Эля и от избытка чувств поцеловала меня в нос. А я снова подумала о том, что она, в сущности, еще ребенок. Милый и смешной. И мы отправились за покупками…

Вернее, за покупками мы отправили мужчину, надиктовав ему огромный список продуктов и напитков, которых хватило бы на целую роту. Я неожиданно почувствовала, что сильно проголодалась. Легкий завтрак с утра и бутерброды с кофе днем – не слишком густо. Мы же с Элей расположились на берегу реки, куда благополучно добрались на такси, и занялись приготовлениями. Собирали веточки и щепки, чтобы развести костер. У меня было такое ощущение, будто мы сто лет знакомы с Элей, настолько легко и свободно мы болтали, как старые подружки. Бывает же такое! Как, например, с Людмилой. И хотя я еще немного ревновала Пашку к Эле, впрочем, скорее на всякий случай, так как поводов для ревности они не подавали, напротив, Пашка нежно держал меня за руку, а Эля больше льнула ко мне, чем к моему мужу. Уж не знаю, чем я ей так приглянулась.

– А вы давно с Пашкой знакомы? – спросила я.

– Давно, в прямом смысле с пеленок. Точнее, в пеленках была я, а Пашка уже был «взрослым» трехлетним карапузом. Мы с ним дружили. Он был такой забавный. – Она улыбнулась своим воспоминаниям. – Всегда защищал меня, никому не разрешал обижать.

– Он и сейчас такой, – подтвердила я и спросила, что называется, в лоб: – Скажи, Эля, а у вас с Пашкой был роман или что-то в этом роде?

Она лукаво посмотрела на меня из-под полуопущенных ресниц, и я с ревностью подумала, что эта юная кокетка весьма хороша собой.

– А ты как думаешь? – спросила она таким тоном, что мои последние сомнения развеялись. – Конечно, был! Была любовь огромная и страстная. Более того, могу тебе признаться, только между нами, – она понизила голос и приблизилась ко мне так близко, что я почувствовала сладковатый запах ее духов, – я до сих пор его люблю и намерена отбить его у тебя, хотя ты мне и нравишься, но первая любовь все-таки важнее.

Я не нашлась что ответить, но, должно быть, моя нижняя челюсть так сильно отвисла, что Эля не выдержала и расхохоталась:

– Ой, ну до чего же у тебя вид уморительный, если бы ты могла сама себя видеть! Да пошутила я, пошутила. Не бойся, не собираюсь я претендовать на твоего ненаглядного муженька!

Я вздохнула с явным облегчением:

– Ну у тебя и шуточки!

– А признайся честно, ты испугалась? – она задорно подмигнула мне.

– Скорее удивилась, – слегка слукавила я. – А насчет испугалась, то чего мне пугаться? Ты хотя девушка и симпатичная, но и я не урод. К тому же я Пашке верю, он меня любит и не бросит даже ради первой любви. – И я подмигнула ей точно так же, как она мне.

– Молодец, так держать! – похвалила меня моя «соперница». – Я смотрю, ты девка не промах, тебя голыми руками не возьмешь. И знаешь, ты мне нравишься все больше. Может, это звучит наивно, но я хочу предложить тебе дружбу, ты как? Не против?

– С удовольствием, – с готовностью отозвалась я! – Ты мне тоже нравишься. Только ведь мы с Пашей здесь ненадолго. Скоро уедем в Москву, – я с грустью вздохнула, вспомнив про университет. Хотя времени на отдых все еще оставалось достаточно, но все равно, как говорил один мой знакомый, дополнив известное изречение: «Не бывает много женщин, водки и выходных дней».

– Ну ничего, будем переписываться через Интернет, – оживилась Эльвира и спросила: – У тебя есть компьютер?

– Нет, – с сожалением ответила я.

– Жаль, писать письма от руки я не люблю, терпения не хватает, да и идут они по почте слишком долго, – вздохнула она.

– А разве у тебя нет подруг в этом городе? – спросила я.

– Почему же, есть, – пожала плечами Эля. – Только они все мне уже надоели. Да и потом, настоящей подруги, которой можно рассказать все-все, такой нет и никогда не было. – Она погрустнела, и, сорвав травинку, задумчиво ее прикусила. – А у тебя есть такая подруга? – спросила она.

– Да, есть, – с некоторой даже гордостью объявила я. – Мы с детских лет дружим.

– Везет тебе. Скажи, – вдруг удивила она меня очередным вопросом, – а вы с Пашкой до того, как пожениться, спали вместе? Наверняка ведь спали, сейчас по-другому не происходит. И как он тебе в постели?

Я невольно покраснела.

– Ну и вопросики ты задаешь! – промямлила я, не зная, что ответить.

– Бестактные, знаю, – она махнула рукой. – Мне и папа все время говорит, что у меня никакого такта нет и чувства приличия, что в голову стукнет, то и говорю. Что поделаешь, избалованная, обожаемая папочкой девчонка, из не самой бедной семьи, которая ни в чем не знает отказа.

Мне показалось, что в ее словах прозвучала горечь.

– Скучно мне здесь. Надоело все! – добавила она и тяжело вздохнула.

– А почему ты не поедешь за границу учиться, отец наверняка имеет возможность тебя отправить куда-нибудь в Англию или во Францию? – я была рада сменить тему.

– Да я собиралась пару лет назад.

– И что, отец был против?

– Нет, он был не против, внешне, по крайней мере, он же готов любое мое желание исполнить, даже луну с неба достать. Просто я поняла, как ему будет без меня одиноко и как отчаянно он не хочет со мной расставаться, хотя и делает вид, что все в порядке. Мне стало его жаль, и я никуда не поехала, хотя, признаться, очень хотела уехать.

– Но когда-нибудь вам все равно придется расстаться, – резонно заметила я. – Ты выйдешь замуж, и…

– Не хочу замуж! – Она так сильно замотала головой, что ее густые волосы рассыпались по плечам плотной волной.

«Ну до чего же хороша, стерва!» – вновь подумала я с долей зависти.

– Не хочу замуж. Никогда не выйду замуж!

– Не зарекайся, в твоем возрасте я тоже так говорила, до тех пор пока Пашку не встретила – и сразу о своих клятвах забыла, – поучительным тоном заметила я.

В твоем возрасте! Можно подумать, что я старше ее лет на двадцать, а не на три года. Но все-таки я чувствовала себя взрослее и мудрее этой милой девчонки. Может, статус замужней дамы этому способствовал?

– Да и за кого выходить-то? Все мужики повывелись. Кругом одни пьяницы, гомики да импотенты.

– Ты рассуждаешь, как старая, поеденная молью дева, – усмехнулась я. – Утверждать, что все мужики сволочи, это все равно что говорить – все бабы дуры. Нельзя обобщать, все люди разные.

– Ну да, бабы – дуры, мужики – сволочи, а детки – цветы на могиле своих родителей, – скептически подытожила она.

– Мрачно на жизнь смотришь, подруга. Все не так уж плохо. Вот мы с тобой – не самые плохие представительницы слабого пола, как ты считаешь?

– Возможно, ты и нет, но что касается меня, то я отъявленная стерва.

– В чем же эта твоя стервозность проявляется? – полюбопытствовала я.

– Да во всем! Недавно, например, такую свинью подложила одному человеку, что сейчас стыдно. И знаешь, почему я это сделала?

– Почему же?

– Да потому, что он меня трахнуть не захотел, посмеялся надо мной, как над глупой маленькой девочкой, когда я ему себя предложила.

– Зачем? – обалдев, спросила я, слегка ошарашенная такими откровениями.

– Что зачем? Зачем он меня отверг или зачем я ему пакость сделала? – уточнила Эля.

– Да нет, зачем ты мне все это рассказываешь?

– А просто так, чтобы ты знала, какая я стерва. И хорошенько бы подумала, можно ли со мной, такой гадкой и противной, дружить, – она посмотрела на меня с вызовом.

– По-моему, ты на себя наговариваешь, – осторожно заметила я. Но похоже, она не лукавила, характер у этой малышки не подарок, может и зубки показать, не хотела бы я ей попасться на ее ровный белый зубок. Она собралась что-то ответить, но вдруг резко сменила тему.

– Слушай, а у тебя с Пашиными родичами какие отношения?

– С мамой – отличные, – честно ответила я. – Она мне очень понравилась. Такая простая и вместе с тем интеллигентная женщина. Мы сразу нашли общий язык.

– А с его отцом? Тоже сразу нашли общий язык?

– С отцом? Как сказать… – я замялась, не зная, что ответить. Что сказать, если я сама до конца так и не поняла, какие же у нас отношения? – Нормальные, он умный человек, – уклончиво ответила я, но Эля, вероятно, что-то заметила в моем ответе, поэтому недоверчиво переспросила:

– Нормальные, ты уверена?

– Конечно, уверена, а почему у нас должны быть плохие отношения? Если он и не в восторге от меня как от своей невестки, то внешне никак этого не проявляет. Он вежлив и любезен со мной.

– Вот именно! – вдруг с жаром подхватила Эля. – Он никогда внешне не проявляет своих чувств, и иногда так трудно, почти невозможно понять, что же он думает и чувствует на самом деле. Он очень скрытный тип!

– Ты так хорошо его знаешь? – Меня удивила горячность ее слов и даже некоторая обида, прозвучавшая, как мне показалось, в ее голосе.

– К сожалению, я совсем его не знаю, – сердито ответила она и сдула со лба прядь волос. – Впрочем, никто его не знает.

– Даже его жена и сын?

– Конечно, – она как-то странно усмехнулась. – Они-то в первую очередь. Хотя, возможно… – Она задумалась.

– Что возможно?

– Да нет, ничего, это я так. – Она снова усмехнулась. – Знаешь, Пашка совсем не похож на него, хотя всю жизнь с самого детства стремится во всем походить на отца.

– По-моему, ты преувеличиваешь, – не согласилась я. – Паша своего отца, конечно, уважает, он сам мне говорил, но чтобы во всем быть похожим, это вряд ли. Да и зачем ему это? Он и сам по себе личность.

– Личность! – Эля скептически усмехнулась. – Ему еще далеко до личности, пока во всяком случае. И вообще, плохо ты его знаешь, если считаешь, что он не стремится во всем походить на отца!

– Мы не так долго вместе, чтобы узнать друг друга, – возразила я, задетая тем, что моему мужу отказали в праве считаться личностью, – но мне кажется, что я все же неплохо его знаю. А на чем ты основываешь свои предположения, что он хочет походить на своего отца?

– Да на всем! На его поведении, начиная с самого детства! – Эля встала на ноги и пнула ногой камушек, в результате чего тот отлетел довольно далеко. – Он старался копировать походку отца, голос, манеры, привычки. Даже делал вид, что обожает макароны с сыром, как его отец, хотя на самом деле их терпеть не мог – ел через силу, давился, но ел и нахваливал, просил добавки.

– Ну и что? – Я улыбнулась, представив, как Пашка через силу впихивает в себя макароны. Которые, кстати, я сама терпеть не могу, и с сыром, и без. Кстати, а я так и не знаю, как сейчас Пашка относится к макаронам, нам еще ни разу не приходилось их есть вместе. Моя мама не готовила это блюдо, зная мою нелюбовь к мучным изделиям. Надо будет предложить ему как-нибудь ради эксперимента. Впрочем, теперь-то он наверняка повзрослел и не станет так глупо себя вести, как в детстве. – Ну и что? – повторила я. – Многие мальчишки стремятся копировать отца, особенно если тот является для них авторитетом. Что ж здесь плохого? С возрастом это проходит.

– А вот у Пашки не прошло.

– Что ты хочешь этим сказать? Если бы он стремился подражать, то пошел бы учиться на юриста, как отец, а он выбрал факультет физики. И борьбой тоже бросил заниматься, когда понял, что это не его дело.

– Вот именно, бросил заниматься! – воскликнула Эля. – Но ведь занимался же, хотя отец его не заставлял. Наоборот, советовал волейболом заняться, он же высокий. Но Паша хотел быть как его отец. Мечтал в спорте добиться таких же успехов. А что касается выбора института, он же сначала собирался поступать на юридический, как и отец, ты знаешь об этом?

Я согласно кивнула.

– Ну вот. А потом испугался, что не сможет достигнуть уровня отца, как в спорте, так и в профессии, и поэтому предпочел пойти другим путем. В ту область, где его отец не проявлял особых способностей. Он хотел быть хоть в чем-то выше и лучше отца, обогнать его.

– Глупость какая! – искренне воскликнула я. – Многие дети испытывают желание продолжить семейную традицию, пойти по пути отца или матери. Я тоже в детстве хотела быть инженером, как моя мама, но потом увлеклась литературой, языками и поступила на факультет иностранной литературы. А Пашка просто искал себя. И неправда, что он испугался, он просто вовремя понял, что это не для него, что его интересы находятся в другой области. И как раз его решение поступать на факультет физики говорит о том, что он сильный и смелый человек. Он вполне мог бы закончить юрфак, и папочка устроил бы его на тепленькое место рядом с собой или где-то еще, как это у нас часто делается. Но он выбрал свой путь, возможно более трудный и долгий, но свой. Так разве правильно говорить о его трусости и желании подражать?

– Я не говорила, что он трус, – заверила меня Эля. – Не обижайся, он очень славный парень. А что касается тепленького места, то Саша никогда не пошел бы на такое. У него на этот счет свои принципы и убеждения. – Она на пару секунд задумалась, прикусив полную нижнюю губу, и вновь продолжила: – Да, так вот, Пашка замечательный парень. Но он не настоящий мужчина, как его отец. Понимаешь? Тот мужчина во всем, до кончиков ногтей, от него исходит такая мощная энергетическая волна, такая сила, что женщина может без памяти в него влюбиться, а мужчина стушеваться. Он всегда выходит победителем, во всем, даже если проигрывает, он все равно победитель, понимаешь?

– Честно говоря, не очень, – призналась я. – Значит, ты отказываешь Паше в праве быть победителем и настоящим мужчиной? – в моем голосе звучала обида, хотя я и старалась перевести все в шутку и не воспринимать всерьез ее слова.

– Пока еще он мальчик, парень. Может, со временем, когда повзрослеет и станет мужчиной, а пока еще рано. Но никогда он не будет похож на своего отца.

– И слава богу! – облегченно вздохнула я. – Я вовсе не хотела бы, чтобы он был похож на своего отца. Александр Владимирович далеко не мой идеал мужчины, и быть на месте его жены я бы точно не хотела.

– Почему же?

– По многим причинам. Основную ты сама назвала. Никто не знает его до конца, даже сын и жена. Он слишком вещь в себе. Как черный ящик. А как тяжело жить с человеком, когда ты не знаешь, что у него на уме и в душе!

– А жить с тем, чье настроение и мысли ты всегда точно знаешь, не скучно?

– Скучно, – согласилась я. – Но Пашка не такой. Многие черты и особенности его характера я до сих пор открываю, о которых и не подозревала раньше. – Я вспомнила его откровения о том, как сильно он переживал нашу первую неудачу в сексе. Вот уж чего я не могла себе вообразить! – Нужна золотая середина во всем, – подытожила я. – И Паша меня в этом смысле устраивает, как, впрочем, и во всех других.

– Ну и слава богу, я рада за вас, – как мне показалось, вполне искренне ответила Эля. – Пашка в самом деле отличный парень, да и ты мне симпатична. Пусть все у вас будет хорошо.

– Спасибо.

Мы помолчали. А потом вдруг Эля, глядя на серебристую гладь воды, сказала:

– Помню один случай, это было незадолго до Пашиного отъезда в Москву для поступления в университет. Мы впятером, я, мой папаша и Пашка с родителями, отдыхали на этой самой реке. Шашлыки жарили, музыку слушали. И наши мужчины решили поплавать наперегонки. Мой отец быстро вышел из строя, был слегка раздосадован, но вполне нормально к этому отнесся, пошутил что-то насчет лишних килограммов, о том, что надо уступать дорогу молодым, и т. д. Пашка же продолжил соревнования со своим отцом. Причем соревновались они не на скорость, а на «измор», то есть переплывали реку туда и обратно и выясняли, кто из них первым выдохнется.

– И кто же сдался первым? – спросила я, ощущая странное волнение.

– Паша сдался первым. Еле живой выполз на берег и без сил растянулся на песке.

– А его отец?

– А его отец еще несколько раз переплыл реку туда и обратно, вышел на берег, ровно дыша, и совершенно спокойно начал отжиматься.

– Но он же старше – и тренированнее! – воскликнула я. – А Пашка был еще совсем мальчишкой.

– Вот именно, он был моложе, и поэтому должен был победить. Именно об этом он мне говорил потом с горечью и обидой, когда я пыталась его утешить примерно теми же словами. Но он был ужасно расстроен. Считал себя посрамленным. Даже шашлыки есть отказался, ушел от нас и долго бродил один по берегу.

Я задумалась:

– Вообще-то его папочка мог бы и уступить сыну, зная, как для того важна эта победа. К тому же перед поступлением в университет, это могло подорвать его веру в себя.

– Ну ты даешь! – воскликнула Эля и так звонко хлопнула себя по ляжке, что я даже вздрогнула. – Ты просто ясновидящая! Именно так сказала Саше его супруга. Мол, мог бы и уступить мальчику, он, бедный, так расстроился, давай предложи ему еще разочек попробовать – и уступи.

– А он?

– Он. – Эля усмехнулась и почесала ногу. – Он так зыркнул на нее, что даже у меня мороз пошел по коже, и сказал так надменно и резко. – И Эля, вполне похоже копируя его тон, произнесла: – «Неужели ты настолько не уважаешь своего сына, что предлагаешь мне такую сделку? И потом, он не мальчик, он мужчина и должен уметь достойно проигрывать».

– Да уж… – я переваривала информацию. А Эля в это время чертила что-то веткой на песке, какие-то знаки.

– А как мужчина он тебе нравится? – огорошила она меня новым каверзным вопросом.

– О господи, что тебя так волнуют половые вопросы? – я рассмеялась, стараясь выглядеть естественной, но неизвестно почему мое сердце вдруг забилось быстрее, судорожно отбивая удары.

– Я вообще озабоченная. И все-таки ты мне не ответила, он тебе нравится как мужчина? – Она старательно подчеркнула слово «мужчина» и в упор посмотрела на меня.

– Не знаю, – я невольно отвела глаза. – Я не думала об этом.

– Не может быть!

– Почему же, я не рассматривала его в качестве мужчины. Для меня он отец моего мужа, мой свекор, и все, – твердо ответила я, а сама неожиданно представила, вернее, даже не представила, а почувствовала его сильные руки на своем теле, прикосновение моей ладони к его влажной гладкой коже, его губы, белую полоску зубов, его взгляд, голубой лед его глаз, слегка подтаявший под жарким летним солнцем…

– Если это все так, то почему ты так покраснела, подруга? – ехидно спросила Эля, глядя на меня внимательными черными глазами.

– Я?! – мое удивление прозвучало фальшиво, и я это почувствовала, приложила ладони к щекам – они горели так, словно у меня была высокая температура. – Мне просто жарко. Должно быть, перегрелась сегодня на солнце. – Я и сама хотела бы верить в это. Но только почему-то получалось плохо.

– Смотри, будь с ним осторожнее, – предупредила меня Эля, – сама не заметишь, как растворишься в нем без остатка, и он поглотит тебя, как океан поглощает маленькую речку, вбирает ее в себя, и они сливаются в единое целое. Сначала сладостно, хотя и немного страшно, так что дух захватывает, как на американских горках. Потом голова начинает кружиться, и ты хочешь слезть с карусели, но уже не можешь этого сделать. И так, почти теряя сознание, все кружишься и кружишься, не веря, что летишь в пропасть, откуда уже нет спасения… – Она замолчала. Ее красивое детское личико вдруг показалось мне старше и мудрее, на гладком лбу пролегла морщина, яркие губы сжались в одну линию. Мне стало не по себе.

– О чем ты? Я не понимаю. Я и в самом деле не понимала. Или не хотела понимать? Боялась? Страх, страх заглянуть в собственную душу, в ее глубинные тайники…

– Все ты понимаешь, – резко и с неожиданной злостью бросила она. – А если сейчас не понимаешь, то потом поймешь. Только смотри, как бы поздно не было.

И она быстрым нервным шагом пошла к реке, почти побежала. Я же осталась стоять, растерянная и обескураженная. Странная девочка, более чем странная. Непросто с такой дружить. Неудивительно, что у нее нет подруги. Не всякий выдержит ее характер и эти неожиданные смены настроения. Мне расхотелось оставаться на пикник, и я придумывала, как бы поделикатнее сказать, когда Пашка вернется, что я плохо себя чувствую и хочу домой. Но Эля неожиданно отвернулась от воды, на которую довольно долго смотрела не двигаясь, и подошла ко мне с покаянным видом, потом виновато сказала:

– Извини, я сегодня не в своей тарелке. Психую по пустякам. Мир? – Она протянула мне маленькую смуглую ладошку, которую я с удовольствием пожала.

– Ты думаешь, я странная, да? – тут же спросила она. – Избалованная, наглая, неуравновешенная дурочка?

– Вовсе нет, – поспешила я заверить ее. – Мне кажется, что ты еще совсем юная девушка, которой очень хочется казаться взрослой опытной женщиной, но все равно…

– Черт возьми, почему ты это сказала? – Она так резко выдернула свою руку из моей руки и обожгла меня таким гневным взглядом, что я даже невольно испуганно отшатнулась от нее. – Почему ты произнесла именно эту фразу?

– Послушай, Эля, по-моему, ты неважно себя чувствуешь, впрочем, как и я, – стараясь казаться спокойной, начала я. – Поэтому давай дождемся Пашку и поедем по домам. Скоро ночь и…

– Господи, прости меня, опять я не сдержалась! – Она со злостью, на сей раз направленной на собственную персону, хлопнула себя по колену. – Какая я все-таки гадкая! Ненавижу себя! Такая дрянь! – она закусила губу, и я увидела в ее глазах злые слезы отчаяния.

«Только истерики мне не хватало! – с тоской подумала я. – У девчонки переходный возраст, сексуальная революция, бунт гормонов плюс избалованность и вседозволенность в семье. Да, не завидую я ее папочке, если она и с ним так же ведет себя».

Но Эля неожиданно быстро взяла себя в руки, успокоилась, вытерла слезы и вполне нормальным тоном предложила:

– Давай искупаемся? – и начала раздеваться.

– Вода, наверное, холодная, – растерянно возразила я, все еще не придя в себя от столь неожиданной смены ее настроения.

– Что ты! Сейчас вода самая замечательная и теплая. Нагрелась за день. Я обожаю плавать в это время. Давай быстрее, пока Пашка не вернулся, а то у меня купальника нет.

И не успела я оглянуться, как она полностью разделась и осталась абсолютно обнаженной. Она стояла передо мной – стройная, тонкая, как тростинка, шоколадно-смуглая, напоминающая лесную нимфу или русалку.

– Не хочу трусы мочить, – пояснила она и спросила: – Пойдешь со мной?

– Нет, спасибо, я днем накупалась, – отказалась я. После сегодняшнего происшествия я все еще не чувствовала в себе желания входить в воду.

– Ну как хочешь, – быстро согласилась Эля. – Тогда посторожи мои вещички и собери еще веток для костра, а то нам будет прохладно. Она заколола свои длинные волосы красивой заколкой золотистого цвета в форме бабочки и легко побежала к воде. Только ее круглая аппетитная попка мелькала перед глазами. Ни секунды не колеблясь, чем вызвала во мне невольную зависть и уважение, Эля нырнула в воду и поплыла… А я вдруг подумала, что это очень красиво – река в лучах заходящего солнца, песчаный берег и стройная шоколадная фигурка девушки на этом фоне…

И тут мой взгляд упал на знаки, которые Эля рассеянно чертила на песке во время нашей беседы. Неровные угловатые буквы складывались в короткое слово, точнее, имя САША было начертано на нем. И отчего-то, когда я прочитала это имя, мое сердце неровно забилось и кровь прилила к щекам. Я почувствовала озноб. Странно, отчего это? Наверное, в самом деле перегрелась сегодня на солнце. Главное не заболеть. Вот будет некстати…