Текст книги "Медовый месяц"

Автор книги: Инна Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Нет, господи, нет! – прошептала я, изо всех сил сжимая кулаки. – Только не это!

Меня парализовал такой страх, что на краткий миг мне показалось, что я сейчас потеряю сознание. Но неимоверным усилием воли я все же заставила себя подойти к этому предмету, на негнущихся ногах я приблизилась, и… Это был большой кусок брезента или чего-то в этом роде, свернутый таким образом, что издалека напоминал очертания человеческого тела. Вот истеричка! У страха глаза велики! Я неожиданно рассмеялась коротким нервным смехом. Так и умом тронуться недолго! Вообразила бог весть что! Я даже потрогала рукой этот предмет, чтобы окончательно убедиться в том, что это не бесчувственное тело. Я медленно пошла прочь, к своему укрытию. Мне показалось, что дождь стал тише, и появилась надежда, что он вскоре кончится. Я немного успокоилась, и дыхание мое стало ровнее и тише, как и удары моего сердца. Да, но кто же все-таки кричал? Я же ясно слышала чьи-то крики и призыв о помощи. Неужели мне все это почудилось? Не может быть! И почему я подумала про Элю? Что ей делать на этом холме, когда она должна сейчас быть на свидании со своим кавалером. Возможно, под впечатлением нашего разговора и мыслей о ней я связала эти непонятные крики с ее образом. Скорее всего все это было лишь отголоском разбушевавшейся стихии. Шум дождя, грохот грома и нервное напряжение – все это подействовало на меня так сильно, что мне показалось, будто я слышу чей-то голос, призыв о помощи. На самом же деле ничего подобного не было. Надо попробовать спуститься вниз, пользуясь тем, что ливень немного стих, все равно я промокла до нитки, так что нет смысла прятаться. Надо добраться до остановки автобуса или кафе, кажется, я видела по дороге небольшую кафешку. Укроюсь там, выпью чашечку горячего кофе. При мысли о горячем кофе мне стало теплее. Я ускорила шаг и прижала к груди сумочку. Я заставляла себя не думать о странных криках, полных ужаса. Но простое объяснение, что все это мне всего лишь почудилось, не казалось мне реальным, и я старательно гнала от себя разные мысли. Мне хотелось поскорее оказаться подальше от этого места, в тепле и уюте. Хотелось поскорее забыть о пережитых минутах. Вот и все. Вполне нормальное и понятное желание. Но тут я обнаружила, что потеряла босоножку. Как я могла потерять обувь и не заметить этого, осталось для меня загадкой. Похоже, я и в самом деле была не в себе. Наверное, пока я бежала, увязая в грязи, она соскочила с моей ноги. Босоножки были мне немного велики, а от влаги разбухли еще сильнее. Чертыхаясь и проклиная все на свете, я вернулась обратно, по тому же пути, который только что проделала. Наконец я увидела то, что искала. Я нагнулась, чтобы поднять ее. Вытащила из грязи, брезгливо морщась. Неужели эту гадость придется надевать на ногу? Впрочем, мои ноги выглядят не намного лучше. Я подняла ногу, чтобы надеть туфлю, и вдруг услышала слабый стон, недалеко от себя. Человеческий стон, слабый и умоляющий. Я замерла с босоножкой в руках. Повернула голову, и… Сначала мне показалось, что у меня начались галлюцинации. Появившись словно из ниоткуда, ко мне ползла, именно ползла, женщина, девушка, в коротком измазанном грязью платье, с висящими мокрыми прядями длинных волос. И эта девушка была – Эльвира…

Выйдя из оцепенения, я бросилась к ней, споткнулась и чуть было сама не упала рядом с ней.

– Эля, что с тобой? Тебе плохо? – дрожащим голосом прошептала я, все еще не понимая, что происходит. Она ничего не ответила, только слабый вздох, точнее, хрип вырвался из ее горла. Я присела перед ней на корточки. Коснулась рукой ее волос, зачем-то пригладила их. Я еще не понимала, не верила своим глазам. Но когда мои руки наткнулись на что-то вязкое и влажное, я испуганно отдернула руку. Нет, это не был дождь. Моя ладонь была в крови. Я тупо смотрела на свою ладонь, не в силах осознать, что происходит. И, только посмотрев на лежащую передо мной девушку, поняла, что эта кровь сочится из ее тела. Точнее, из горла, которое было перерезано чем-то острым. Чем можно разрезать кость, мышцы, мясо?! И есть ли в горле кость? Не знаю. Но говорят же – как кость поперек горла. Или это не о том? О господи, я схожу с ума! Этого не может быть. Не может! Эта мысль стучала в моем мозгу, потому что все остальные мысли разом куда-то исчезли, испарились. Мое сознание отказывалось воспринимать происходящее. Я смотрела на лежащую передо мной девушку, из перерезанного горла которой хлестала кровь, стекая на мои руки, и тут же дождь смывал ее. Кровавый дождь. Может быть, он идет с неба, а не из ее тела? Бывает ли кровавый дождь? Почему бы и нет. Сейчас же он идет. Значит, бывает…

Вдруг ее тело дернулось в моих руках, я закричала от неожиданности. Она жива, жива! Эта мысль отрезвила меня, вывела из состояния тупого оцепенения, в котором я до сих пор пребывала, и мои мозги заработали почти нормально.

– Эля, Эля, держись, я помогу тебе. Сейчас я кого-нибудь позову! – отчаянно бормотала я, сжимая ее руки. Я пыталась заглянуть в ее глаза, но ничего не видела из-за пелены, застилающей мой взор. Одно я знала точно: она жива, и ей еще можно помочь. Вот только надо спешить, дорога каждая секунда. Я попыталась взять ее на руки, но, несмотря на то, что она была худенькой и невысокой, мне это не удалось. Мокрое тело выскальзывало из моих рук, я сама промокла насквозь. Меня била дрожь, но я ничего этого не чувствовала, одна мысль крутилась в моей голове: я должна что-то сделать, чтобы ее спасти, должна. Но я не знала что! Отчаявшись поднять ее, я решила позвать на помощь. Но где я найду людей в этом безлюдном месте в такое время? Я обхватила голову руками. Господи, что же делать?! Что?! Я не знала. Наверное, в голове у меня что-то повернулось, потому что я бросилась бежать, сама не зная куда, и при этом кричать изо всех сил:

– Помогите, на помощь! Пожалуйста, помогите!

Не знаю, к каким силам я призывала и кто мог услышать мой крик, но я вообще плохо соображала, что делаю. Наверное, мне казалось, что, пока я бегу, она будет жить, это вселяло надежду. Я споткнулась, упала, со всего размаху ударившись коленкой и щекой. Но даже не почувствовала боли. Вскочила на ноги и побежала дальше, продолжая взывать о помощи, рыдая навзрыд, и мои слезы тут же смывал дождь, который продолжал хлестать как из ведра. Только мне было уже все равно. Сверкнула молния, и мне показалось, что она попала в меня, пронзив мое тело насквозь, и нестерпимый жар заставил меня пронзительно закричать, во всю силу своих легких, своего горла. И тут я увидела человека, бегущего мне навстречу. Наконец-то, господи, наконец-то кто-то поможет мне! Испугавшись, что он может не заметить меня и исчезнуть, я бросилась к нему наперерез и словно перед машиной на проезжей части, отчаянно замахала руками.

– Остановитесь, помогите мне, прошу вас!

– Маша, господи, это ты?! Что с тобой?! – услышала я знакомый голос.

«Этого не может быть! Мне все это мерещится!» – подумала я, краем сознания цепляясь за этот голос. Но это был он, Александр, Саша…

Если бы он вовремя не подхватил меня, я упала бы прямо на землю, силы оставили меня. Но он подхватил меня, и я рухнула прямо в его объятия. Я, не в силах больше сдерживаться, зарыдала в голос, прижимаясь к нему, словно ища у него защиты.

– Ну, успокойся, девочка моя, все хорошо. Ничего не бойся, я с тобой, – уговаривал он меня, как ребенка, гладя по моим мокрым волосам.

Его голос, спокойный и уверенный, придал мне силы. Я поверила, что все и в самом деле будет хорошо, что все увиденное мной просто дурной сон. Появился мой спаситель, он спасет меня, вырвет из моего кошмара, и все встанет на свои места. Мне было так уютно и надежно в его объятиях, что хотелось остаться в них навечно. Я закрыла глаза, обхватив руками его шею, прижалась щекой к его щеке. Прохладной и мокрой, как и моя собственная. И вдруг меня словно током ударило. Что же я здесь стою, идиотка?! Там же Эля, ей нужна помощь, а я…

– Там Эльвира, она умирает, скорее, ей нужна помощь! – прокричала я, изо всех сил пытаясь прийти в себя.

Он не стал спрашивать, не сошла ли я с ума и так далее, а коротко бросил:

– Где она?

Я судорожно перевела дыхание:

– Сейчас я покажу, это недалеко, здесь. Скорее, мы должны успеть… – В меня словно вдохнули силы, я сама себе удивлялась. Я крепко держалась за его руку, словно боясь, что он может исчезнуть. Несколько раз сверкнула молния, глухие раскаты грома прогрохотали над нашими головами, но теперь мне больше не было страшно, потому что я была не одна, ОН находился рядом. По мере того как мы приближались к тому месту, где я оставила умирающую Элю, силы стремительно покидали меня, я снова начала осознавать, что все это не сон, а страшная реальность. Неожиданно стало совсем темно, проблески света чередовались с полными провалами во мрак, так же, как в моем сознании волны надежды сменялись волнами отчаяния. Я изо всех сил вцепилась в его руку, его холодные пальцы, сжимающие мою ладонь, позволяли не утратить ощущение реальности происходящего и не сойти с ума от страха и отчаяния. Мне казалось, что мы идем страшно долго, и я уже испугалась, что мы движемся не в том направлении, но вдруг я едва не споткнулась об ее тело. Я вскрикнула и зажала рот рукой, словно необходимо было соблюдать тишину, а мой крик мог ее нарушить.

– Вот она, – еле слышно выдохнула я, не в силах говорить громче.

Но он и так все понял. Наклонился над ней. Я же не могла заставить себя даже посмотреть на нее, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться. Я ненавидела себя за эту трусость, но ничего не могла с собой поделать. Мне было очень страшно, меня била дрожь. Пока моя рука находилась в его руке, словно некая физическая и моральная сила перетекала из его тела в мое, и я держалась. Но стоило мне остаться без этой опоры – и я сломалась, растаяла под порывами ледяного ветра и дождя. Наконец я заставила себя посмотреть в ее сторону. Саша стоял на коленях и держал ее тело, которое казалось безвольным телом куклы и прогибалось в его руках. В свете мелькнувшей молнии я увидела ее белое неподвижное лицо, остекленевшие глаза, длинные темные волосы с прилипшими к вискам прядями и страшную рану на ее нежной хрупкой шее, похожую на алый яркий кровавый цветок. Я видела ТАКОЕ в кино, когда, чтобы пощекотать нервы, мы с Лизой смотрели ужастики. И во время самых кровавых и жестоких сцен она отворачивалась и закрывала глаза. Я смеялась и стыдила ее: «Трусиха, это же не по правде». – «Все равно страшно», – отвечала подружка, пряча лицо в ладони. А я даже гордилась тем, что я такая смелая и не боюсь смотреть на подобные сцены. Однажды я подумала: а что, если бы все это происходило наяву, а не в кино, как бы тогда я повела себя? Но сама эта мысль была настолько нереальной, что поверить в нее я не могла. Теперь это застывшее бледное лицо, эти глаза, все это было самой настоящей реальностью, отнюдь не дешевыми трюками в фильмах ужасов. А кровь, что стекала из ее горла, тоже была не бутафорской, а самой настоящей…

– Она мертва, – сказал Саша.

И эти два коротких простых слова мое сознание отказывалось воспринимать.

– Что? – спросила я улыбаясь. Да-да, я улыбалась, мой рот сам собой растягивался в идиотской улыбке, и я не знала, как его остановить, как стереть эту проклятую усмешку!

– Что? – повторила я, обнимая себя руками за плечи. – О чем ты говоришь? Я не понимаю.

– Она мертва, – повторил он совершенно спокойно и посмотрел на меня.

– Этого не может быть! Она была жива, она ползла ко мне, она надеялась, что ее спасут, она дышала и двигалась, я сама это видела. Ты мне не веришь?! – Я схватила его за рукав и начала трясти, думая, что он опомнится и скажет: «Конечно, я ошибся, она жива».

Он перехватил мою руку и сжал ее.

– Я верю тебе. Все так и было. Но теперь она мертва. Это правда.

– Но этого не может быть! – закричала я, вырывая свою руку и бросаясь к ней, лежащей на траве, такой беззащитной и маленькой.

Она нуждалась в моей помощи, и я должна была ей помочь. Просто обязана! Я плохо помнила, что было дальше. По-моему, я пыталась нащупать пульс на ее тонком хрупком запястье, услышать биение сердца, пачкаясь в крови, я шептала какие-то дурацкие слова о том, что все будет хорошо, надо только немного потерпеть и т. д. Обещала устроить для нее шикарный пикник, как только она поправится, а это случится очень скоро. В общем, я была не в себе и несла всякий бред. Он оторвал меня от ее тела. Я сопротивлялась, плакала. Чтобы привести меня в чувство, ему пришлось несильно ударить меня по щеке. Эффект был достигнут. Я разрыдалась, но позволила ему себя увести.

– Извини, – он погладил меня по той щеке, по которой только что ударил. – Это было необходимо.

– Я понимаю, не стоит извиняться, – я всхлипнула и шмыгнула носом. – Я совсем потеряла голову. Я просто не могу поверить, я не соображаю, все словно во сне, в ночном кошмаре. Я… мне… – Не в силах продолжать, я закрыла лицо руками.

– Я понимаю, тебе очень страшно, но постарайся взять себя в руки. Пожалуйста, – его голос звучал твердо, но в то же время ласково.

И снова я почувствовала, как от звуков его голоса в моем насквозь продрогшем теле появляется тепло. И страх, парализующий мозг, понемногу отступает.

– Да, конечно, я постараюсь, но не знаю, смогу ли. Мне ужасно холодно, – неожиданно пожаловалась я. – Просто все кости ломит.

– Вот, надень, – он снял пиджак и накинул мне на плечи. – Правда, он тоже весь мокрый, и толку от него мало, но все же…

Я закуталась в его пиджак, и мне действительно стало теплее, хотя, возможно, это было лишь самовнушением.

– Вот и молодец. – Он поправил сползающий с моих плеч пиджак. – А теперь расскажи коротко, как ты нашла ее, что видела и слышала.

– Да почти ничего.

Я сбивчиво рассказала ему, начав с того момента, как услышала крик, и о том, что было дальше.

– Значит, ты никого не видела и не слышала ничего, кроме криков о помощи?

– Нет, ничего.

– Она что-то сказала тебе, когда ты ее нашла?

– Не успела, мне показалось, что она хочет что-то сказать, но она не смогла. Она только хрипела. Я не представляю, как вообще она могла жить и разговаривать с перерезанным горлом! – последние слова я выговорила с трудом. И меня снова затрясло.

Он обнял меня за плечи и прижал к себе.

– Успокойся. Я с тобой. Сейчас я сообщу про убийство, и сюда приедет милиция.

– Как ты это сделаешь? – Я только сейчас заметила, что обращаюсь к нему на «ты», но в данный момент это было уже не важно. Похоже, он сам не замечал этого.

– У меня есть сотовый. – Он слегка отстранился и залез в карман пиджака. – Черт! – с досадой воскликнул он.

– Что случилось?

– Кажется, я потерял его, наверное, выронил по дороге. Стой здесь и никуда не уходи. Если что, кричи громче, поняла? Я быстро.

Он хотел уйти, но я вцепилась в его руку.

– Не уходи, не оставляй меня одну. Я боюсь!

– Я через пару минут вернусь, – пообещал он, – Вряд ли он решит сюда вернуться.

– Кто?

Только сейчас до меня дошло, что убийца еще недавно был здесь. Ведь кто-то же убил ее! Не сама же она перерезала себе горло! А когда я нашла ее, она была еще жива, и это значит, что убийца вполне мог быть где-то неподалеку и я могла наткнуться на него. А если вспомнить фильмы, которые я смотрела, чтобы пощекотать нервы, то случайных свидетелей редко оставляют в живых…

От этих мыслей я едва не упала в обморок и еще крепче вцепилась в рукав его рубашки.

– Я ни за что здесь не останусь! Я пойду с тобой. Не бросай меня!

– Ну хорошо, хорошо. Успокойся, пошли. Так, держась за руки, мы ушли, оставив бедную Элю одну, без помощи и поддержки. В темноте. Под проливным дождем… Кстати, дождь уже прекратился, а я даже этого не заметила. Не помню, как мы добрались до его машины, которую он оставил у подножья холма. Что было дальше, я тоже помню смутно. Кажется, он куда-то уходил ненадолго, но я уже не умоляла его остаться. Я слишком устала. Он протянул мне небольшую бутылочку то ли коньяка, то ли виски. Это был какой-то напиток, от которого у меня сначала перехватило дыхание, а потом сразу стало легче, и приятное тепло разлилось по всему телу. Я свернулась клубочком на сиденье, и, по-моему, не проснулась, даже когда приехала милиция. Какие-то люди с собакой рыскали по всей территории, кто-то меня о чем-то спрашивал, но Саша сказал: «Не трогайте ее, ей надо прийти в себя». И я была безмерно благодарна ему за это, потому что еще раз кому-то рассказывать события последнего часа, заново все переживать, было выше моих сил. Мной вообще овладела странная апатия, наверное, последовала реакция на пережитый стресс. Согревшись, я ужасно захотела спать, глаза закрывались сами собой, и я была не в силах противостоять этому. Кажется, Саша попросил кого-то отвезти меня домой. Я хотела сказать, что никуда без него не поеду, но не смогла, сон сковывал меня. Помню еще, как какой-то парень, лица его не могу вспомнить, но почему-то я была уверена, что он молодой, бережно извлек меня из машины и на руках отнес домой, где нас встретила Людмила. Она не стала меня ни о чем спрашивать, за что я была ей очень благодарна. Похоже, суть происшедшего она знала, они о чем-то тихо поговорили с мужчиной, который довез меня до дома. Потом она помогла мне раздеться, натерла мое тело какой-то жидкостью, кажется, спиртом, сделала укол и принесла чашку дымящегося ароматного чая, на которую я, рискуя обжечься, сразу набросилась. Я сама порывалась что-то ей сказать, но она остановила меня ласковым движением руки:

– Потом, Машенька. Потом поговорим, когда ты отдохнешь. А сейчас тебе надо поспать. Закрой глазки. – И она заботливо, совсем как моя мама, когда я была маленькой, подоткнула мое одеяло.

Я тяжело вздохнула, хотела что-то возразить, я не могла вот так просто заснуть после всего, что пережила, к тому же мне хотелось знать, где Саша, когда он вернется, я должна его дождаться. Я хотела сказать ему нечто важное, только вот забыла, что именно… Нельзя спать, я не должна спать, повторяла я, но сон был сильнее, и вскоре я уже пребывала в его власти, провалившись в спасительную темноту, где не было ни крови, ни страха, ни застывшего мертвого тела девушки, которая еще недавно была такой живой и веселой. Еще сегодня вечером, когда я говорила с ней по телефону… Она сказала мне, сказала нечто важное… Да-да, я вспомню потом, сейчас не могу, потом, потом, все потом…

Глава 2

Проснулась я от чьего-то пристального взгляда. Я с трудом разлепила пудовые веки. На моей постели сидел Паша и с тревогой смотрел на меня.

– Ты проснулась? – хрипло спросил он, и его губы дрогнули.

– Да, меня разбудил твой взгляд.

– Извини. Я не хотел.

– Ничего. Я рада, что ты со мной. Ты давно здесь? – Я взяла его руку и совсем некстати заметила, что рука у него пухлая и какая-то немужская, а пальцы короткие и толстые. Почему я раньше этого не замечала? Мне вдруг захотелось, чтобы другие пальцы, тонкие и длинные, как у музыканта, но сильные и надежные, которые помогали мне не сойти с ума во время всего этого кошмара, оказались в моей ладони. Я разозлилась на себя за подобные мысли, а также на то, что до сих пор я даже не вспомнила о своем муже. Впрочем, учитывая, что мне пришлось пережить, такая забывчивость вполне простительна.

– Ты давно здесь сидишь? – повторила я свой вопрос.

– Сам не знаю. Как вернулся домой, сразу пошел к тебе. Мама не хотела меня пускать, боялась, что я тебя разбужу, но мне нужно было тебя увидеть!

– И правильно сделал. – Я погладила его пухлую ладошку. – Ты мне сейчас так нужен! – Я закрыла глаза, потому что мне больно было смотреть на свет. В комнате горел торшер.

– Выключи, пожалуйста, свет, – попросила я.

Он вскочил и быстро выключил торшер. Но едва комната погрузилась в темноту, меня охватил страх. Эта темнота напомнила мне мрак на холме. «Мрак на холме» – подходящее название для фильма ужасов. Но все это не было фильмом! А самой настоящей реальностью! Я задрожала.

– Включи свет, – дрожащим голосом пробормотала я. – Мне как-то не по себе в темноте.

Он снова послушно исполнил мою просьбу.

Мне сразу стало легче. Свет означал победу над тьмой и над страхом в собственной душе.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Хреново, – призналась я.

– Бедная моя девочка. – Он обнял меня и уткнулся лицом в мои волосы. – Что тебе пришлось пережить, моя милая! Но ничего, все позади, я с тобой, ничего не бойся.

Он произнес те же слова, что и его отец, но отчего-то в его устах они не прозвучали так уверенно, и я не почувствовала в себе той силы, которую вселило в меня обещание Саши…

На миг я почувствовала странную неприязнь, мне стали неприятны его поцелуи, обычно такие желанные, которыми он осыпал мое лицо и шею. Наверное, я еще не до конца пришла в себя, поэтому так странно реагирую. Я отстранилась.

– Извини, мне трудно дышать. – Я потерла рукой горло и в ужасе отдернула руку. Взглянула на ладонь, словно ожидая увидеть на ней следы крови. Но ладонь была чиста.

– Тебе плохо? Принести воды? – заволновался Паша.

– Не надо, все уже в порядке. Просто побудь со мной. – Я поймала его руку и поднесла к своей щеке. – Ты все уже знаешь? Да? Мама рассказала?

– Отец. Рассказал в общих чертах.

– Отец? Значит, он уже вернулся? Где же он? – я невольно вздрогнула и села на постели.

– В ванной. Он только что пришел.

– Я должна его видеть. – Я почувствовала, как сильно забилось сердце. – Мне надо знать, как обстоят дела.

– Завтра. Завтра. Мама не велела тебя волновать. – Пашка с ласковой настойчивостью положил меня на подушку. – Тебе надо отдохнуть, прийти в себя.

– Да я уже пришла в себя и отдохнула! – раздраженно отозвалась я. – Так что не надо обращаться со мной, как с ребенком или умственно отсталой. В конце концов, я жива и здорова, это же не мне перерезали горло, – последние слова я проговорила шепотом. Закрыла глаза, откинувшись на подушку, меня словно разом оставили все силы.

– Как прошла ваша встреча? – спросила я вдруг.

Он удивился, словно не ожидал этого вопроса:

– Что? Какая встреча? Ах да, эта… Нормально. Я уже забыл о ней, словно ее и не было. Если бы я знал, то не пошел бы на эту чертову вечеринку.

– Вряд ли бы это могло что-то изменить. Расскажи мне, как вы провели время, кто там был, – попросила я.

– Ты в самом деле хочешь об этом услышать? – удивился он.

– Да, хочу. Очень хочу. Мне надо отвлечься. Расскажи.

– Пришли всего шесть человек. Одна девчонка, но она вскоре ушла. В общем, ничего особо интересного не было. Довольно скучно. Говорили о всякой ерунде, кто чем сейчас занят и т. д. Вспоминали школьные годы. Честно говоря, мне захотелось уйти уже через час.

– Но ты не ушел. И похоже, пробыл там довольно долго, – заметила я.

– Просто неудобно как-то было уходить, я порывался несколько раз, но ребята меня удерживали.

– Вы разве не пили?

– Почему? Пили пиво и вино.

– Но от тебя не пахнет спиртным, и ты выглядишь абсолютно трезвым.

– Еще бы! – хмыкнул он. – Когда я узнал о том, что случилось, то мгновенно протрезвел. К тому же я пил совсем мало. Не было желания. Я без тебя скучал и терзался муками совести, что оставил тебя одну. А теперь я просто ненавижу себя за то, что не взял тебя с собой. Тогда бы тебе не пришлось пережить всего этого кошмара… – Он закрыл глаза и поморщился, словно от боли.

– Не надо, – я коснулась его руки. – Ты же не мог знать. И давай не будем об этом. Расскажи мне лучше, кто чем занимается из твоих одноклассников.

– Но ты же их не знаешь.

– Неважно. Назови по именам, расскажи, кто каким был в школе и каким стал сейчас. Меня это отвлечет.

Я прикрыла глаза и слушала его рассказ о Коле Сидорове, который в школе был отпетым хулиганом и двоечником, учителя махнули на него рукой, а он неожиданно для всех поступил в престижный вуз и считается одним из самых лучших студентов на курсе. Про Женю Дроздова, который был отличником и занудой, таким же и остался до сих пор. Про Егора Радова, который… Я слушала не слишком внимательно, мне было глубоко наплевать на этих незнакомых людей. Но сам звук Пашкиного голоса действовал успокаивающе, убаюкивал меня. Думая, что я заснула, он замолчал и осторожно поднялся с дивана. Я поймала его за ногу.

– Не уйдешь, противный! – Так мы шутили, когда, дурачась, хватали друг друга за все части тела. Но сейчас мой голос прозвучал невесело. Я заметила, что его джинсы влажные на ощупь.

– Что это? Почему у тебя штаны мокрые? – удивилась я. – Разве до сих пор дождь идет?

– Да нет, уже прошел. А штаны… – Он посмотрел на свои ноги. – Я совсем забыл про них. Мы ходили с ребятами на прогулку и попали под дождь.

– Вот видишь, сколько развлечений, а ты говоришь – скучно было. Иди переоденься, а то заболеешь.

– Заботливая ты моя! – он нежно коснулся моей щеки.

– Иди, иди, и выпей горячего чая. Наверное, ты еще не ел?

– Конечно, нет, я сразу к тебе побежал, рубашку переодел – и сюда.

Он не хотел уходить, я это видела. Но мне вдруг очень захотелось остаться одной. Сама не знаю почему. Только что нуждалась в его обществе, а теперь хочу остаться одна.

– Иди, мой милый, – ласково попросила я. – Мне и в самом деле надо отдохнуть. Спать очень хочется.

– Тебе ничего не нужно?

– Нет, спасибо, только сон, здоровый крепкий сон и ничего больше. Когда будешь ложиться спать, не буди меня, ладно?

– Конечно. Ты спи спокойно, я приду позже. Он поцеловал меня в лоб, а я неожиданно подумала: «как покойницу» – и поежилась.

– Свет оставить? – спросил он.

– Оставь. И не беспокойся за меня. Со мной все в порядке. – Я закрыла глаза и отвернулась к стене.

Пашка еще немного постоял, переминаясь с ноги на ногу, вздохнул несколько раз и вышел. Я осталась одна… Где она сейчас? Вернее, ее тело? Господи, какие ужасные слова – тело, труп, мертвец! Я сжала кулаки, пытаясь заставить себя не думать об этом, но это было выше моих сил. Я еще долго не смогу избавиться от ужаса этой ночи, и, возможно, мне придется не однажды просыпаться в холодном поту, с застрявшим в горле криком, в очередной раз увидев ночной кошмар… Скрипнула дверь, кто-то вошел в комнату. Я поморщилась – опять Пашка. Просила же его оставить меня в покое, что он шастает туда-сюда?

– Паш, я сплю, не мешай мне, – недовольно буркнула я, не оборачиваясь.

– Это не Паша, – услышала я знакомый голос.

Я вздрогнула и обернулась. Передо мной стоял Саша.

– А я думала, что это Пашка вернулся, – я улыбнулась.

Он ответил на мою улыбку:

– Уже в третий раз ты путаешь меня со своим мужем. Занятно, не правда ли?

Я молча пожала плечами, глядя на него. На нем были голубые джинсы и голубая рубашка с короткими рукавами. Он уже успел переодеться. Волосы высохли. Тут я увидела его пиджак, брошенный на стуле.

– Вот, возьмите, спасибо, – я протянула ему пиджак, заметила пятна крови на ткани и невольно вздрогнула. – Здесь кровь… – произнесла я дрожащим голосом. – Откуда?

– Я ведь трогал Эльвиру, когда пытался оказать ей помощь. – Он взял пиджак и скомкал его в руках. – Как ты?

– Нормально. А вы долго там были?

– Не очень, все осмотрели и ушли.

– Что-нибудь нашли? Какие-нибудь улики?

– К сожалению, нет, – он отрицательно покачал головой.

– А убийцу не нашли?

– Нет. Он успел скрыться. Но будем искать. Обязательно.

Он присел рядом со мной.

– Это тот же самый тип, что убил ту женщину, медсестру, да? – я смотрела в его глаза.

– Не знаю, Машенька. Пока не знаю, – он погладил мои волосы. – Постарайся уснуть.

Он собрался уходить, но почему-то медлил, не уходил.

– И вы тоже ложитесь спать, – попросила я. – Вам ведь также нелегко пришлось.

Он и в самом деле выглядел усталым, под глазами залегли тени.

– С удовольствием бы лег, но не могу. Мне нужно уходить, – он тяжело вздохнул.

– Как, прямо сейчас? Но ведь еще ночь. Это по работе, да?

– Не совсем, – он опустил глаза. – Мне нужно сказать ее отцу о том, что… – он не договорил, но я и так все поняла.

Бедный мэр, о нем-то я совсем забыла! Эля рассказывала, что отец безумно обожал ее, она была его любимицей. Что будет с ним, когда сообщат?!

– Он еще не знает?

– Нет. Я должен сам сказать ему. Первым.

– Эля говорила, что отец очень любил ее, – грустно заметила я.

– Не то слово! – он невесело усмехнулся уголком рта. – Она была для него всем. Это трудно объяснить… Не знаю, как он сможет пережить все это. Совсем недавно он перенес инфаркт. Он сильный человек, но не знаю, сможет ли он справиться с этим горем.

Он закусил губу и посмотрел на плотно зашторенное окно.

– У него еще есть дети? – спросила я.

– Есть. Двое сыновей. Один живет в Москве, другой – за границей. Но они уже взрослые, у них свои семьи, с ними он не так близок. А Элька была для него спасением, его ангелом. Он сам так называл ее. Все ей позволял, никогда даже голос на нее не повышал, и это при его-то вспыльчивом характере!

Мы помолчали. Потом я вспомнила, о чем хотела ему рассказать:

– Я разговаривала с Элей сегодня вечером по телефону.

Он удивленно посмотрел на меня:

– В самом деле? Во сколько же это было?

– Не помню точно, где-то минут через сорок после того, как Пашка ушел, а ушел он около семи. Мне стало скучно, и я решила позвонить Эле, предложить встретиться, погулять вместе. Но она сказала, что сегодня вечером не может. Вот завтра – с удовольствием. Обещала позвонить утром. – Неожиданно я расплакалась: для нее уже не будет ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц, ни через год… Для нее нет больше настоящего, нет будущего. Только прошлое…

Он слегка сжал мое плечо, мягко спросил:

– Что же было дальше?

– Да в общем-то ничего. Остальное вы знаете.

– А она объяснила, чем именно собиралась заняться сегодня вечером?

– Нет, – я нахмурилась. – По-моему, она сказала, что у нее какая-то встреча, которую она не может отменить. Она довольно быстро поспешила закончить разговор, потому что ждала звонка. Когда я позвонила ей, она почти сразу же взяла трубку, и когда услышала мой голос, протянула разочарованно: «А, это ты…» Мне сразу стало ясно, что она ждала звонка от кого-то другого. Я даже немного обиделась, потом догадалась, что она, наверное, ждет звонка от мужчины, с которым собирается провести сегодняшний вечер.

– А сама она даже не намекнула, с кем собирается встречаться?

– Нет. Я сама сделала вывод, что она собирается на свидание. А она была как-то непривычно скрытна, думаю, ей просто хотелось поскорее закончить со мной разговор, она боялась, что ее друг будет звонить, а у нее занято. Это всего лишь мои соображения, но думаю, они верны. Наверное, можно выяснить, с кем она планировала встретиться вечером.

– Что? – он задумчиво посмотрел куда-то вдаль, потом на меня, словно забыв, о чем мы говорили. И поспешно добавил: – Конечно, обязательно выясним. А сейчас отдыхай. Завтра поговорим. Возможно, тебе захотят задать пару вопросов, те люди, которые непосредственно занимаются этим убийством.