Текст книги "Миллионеров украшает скромность"

Автор книги: Инна Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Слушайте, а он тоже миллионер? – опомнилась я.

– Нет, а в чем дело?

– Да так. – Я задумчиво пожевала соломинку от вчерашнего коктейля. – Знаете, инспектор, у меня такое чувство, что, если обыскать здешних туристов, как минимум, у половины найдутся мои карточки. Вам так не кажется? Или вы полагаете, что и местные грешат тем же самым?

Судя по перекошенной физиономии полицейского, хоть он и относился к коренному населению, мою фотографию не положил бы в карман и под дулом автомата. И никакой силой его не убедить, что кто-то другой это может сделать добровольно, по крайней мере в личных целях.

– А что? – не сдавалась я. – Может, обыщете пару-тройку граждан? Таким образом вы, вероятно, предотвратите очередное убийство.

Вдохновленная посеревшим цветом его лица, я внесла новое предложение:

– Можно сделать лучше: напечатайте в прессе мою фотографию и предупредите население, что всех, обладающих снимками данной особы, ждет скорая гибель. Ну, как вам идея?

Ответа я не получила, потому что полицейский как раз закончил натягивать костюм и чуть ли не бегом припустил к выходу.

Я поставила себе мысленно «отлично». Сомневаюсь, что чудовищу хватит решимости лично навестить меня даже в случае обнаружения очередного моего снимка при аналогичных обстоятельствах. На его месте я бы не полезла, даже если убивать начнут через день и каждого второго.

Все-таки если женщина умеет дать отпор, даже такие тупые и самонадеянные уроды рано или поздно осознают свое место. Разумеется, в соответствии с собственными умственными способностями (крайне ограниченными) и возможностями (еще более скудными). В общем, ничего Крысилову больше не остается, как отстать от меня и направить неуемную энергию на поиски настоящего преступника. Я, конечно, сильно сомневаюсь, что у него это получится, но чего на свете не бывает. Попутного ему ветра.

Я блаженно потянулась и легла на живот. Все-таки море – это море. А уж пляж с мягким песком и легким, освежающим ветерком – это вообще чудо, не поддающееся никакому описанию. Настроение опять поднялось до заоблачных высот, и я задремала, счастливая и умиротворенная.

Пробуждение приготовило мне пару сюрпризов. Разумеется, не таких неприятных, как тупоголовый полицейский, но и их я не отнесла бы к своим жизненным удачам. У меня совершенно раскалывалась голова и немилосердно жгло спину. Проклятый Крысилов оказался прав, с солнцем нужно быть аккуратней.

Постонав и покряхтев, я приняла вертикальное положение и заковыляла к отелю. Если утром я стояла перед выбором, в какой податься ресторан и нужно ли обзаводиться спутником заранее (не оказаться бы в Туле с персональным самоваром), то теперь я сомнениями не мучилась. Скорей бы добраться до номера. Анальгин, противоожоговая примочка и бутылка минералки. Который вечер подряд мои мечты не идут дальше фантазии соотечественниц пенсионного возраста. Хотя у них наверняка бывают и другие планы: танцульки, посиделки, в общем, то, к чему меня в теперешнем состоянии можно принудить только пытками.

Всплакнув над своей невезучестью, я приняла душ и задумалась. Если мне уже сейчас так лихо, то что меня ждет к концу отпуска? И доживу ли я до него вообще? Раз от меня отвернулись звезды, так не разумнее ли будет внять их предупреждению и сбежать на родину? Прояви я столь похвальное желание, господин Крысилов в лепешку расшибется, чтобы облегчить мне формальности.

В дверь деликатно постучались, и я вздрогнула. Легок на помине? Да нет, вряд ли. Деликатности от этого урода не дождешься. У горничной, наверное, вопросы.

В проеме показалась физиономия моего молодого земляка Павла. Обшарив номер глазами и убедившись, что компании у меня нет, вьюнош развязно кивнул и без приглашения устроился в кресле.

– Как дела? – поинтересовался он, не обращая внимания на мою кислую мину.

От звука его голоса я пришла в себя и поплотнее запахнула купальный халат. Ну и молодежь пошла. Нахальная донельзя. Да и вкусы у них какие-то сомнительные. Мальчик что, не мог себе найти кого-то помоложе? Или сейчас такая мода? На последователей Пугачевой и Киркорова? Впрочем, какая разница? И вообще, какое мне дело до его желаний? Куда важней, чего хочу я. Так чего я хочу?

Раздумья заняли у меня всего пару минут, во время которых кавалер молча угощался пепси-колой и изучал мое умытое лицо. Если он намеревался меня таким образом смутить, то здорово просчитался. Краснеть смазливые юнцы не могли заставить меня даже в отрочестве.

– Руки мой, – велела я, и парень чуть не захлебнулся. – Да я тебя не тороплю, можешь допивать, – остановила я его движением руки. – Еще налить?

Паша ошалело помотал головой.

– Тогда иди. – Я кивнула в строну санузла.

Неуверенной походкой парень двинул в ванную, а я, выложив на тумбочку все необходимое, скинула халат.

Плескался он минут десять, а когда, наконец, покончил с водными процедурами, из одежды на нем не осталось ничего, кроме плавок. Я пожала плечами и перевернулась на живот.

– Масла много не лей. Оно должно впитаться. И сильно не три, видишь, какие ожоги?

Не уверена, что он смотрел именно на мою спину, но значения это не имело. Купальник на мне более чем скромный, – я его вообще почти не ношу, так, прихватила на всякий пожарный, – а если парнишка что-то там себе понапридумал, так чьи это проблемы?

– Может, еще намазать? – робко поинтересовался он.

– Пожалуй, хватит, – постановила я, с сожалением разглядывая плоды его усилий. Спину я, понятное дело, видеть не могла, зато изгаженное постельное белье и жалкие остатки дорогущего масла впечатляли.

Я снова облачилась в халат и строго сказала:

– Умница. А сейчас тебе, я думаю, пора. Только не забудь одеться. Уже прохладно.

У парня вытянулось лицо, и я поспешила обнадежить беднягу:

– Если тебе потребуются аналогичные услуги, можешь не стесняться. Имей в виду, что у меня есть полностью укомплектованная аптечка. Средства от кашля, болей в ушах, запора и прочие. Всегда рада поделиться.

Гостя выдуло из номера. Он даже не стал тратить время на одевание, просто хапнул шмотье и испарился. Интересно, чем я ему не угодила? Может, не те таблетки предлагала? И ему нужны были от поноса или нервного расстройства? Так мог бы и попросить. Я бы и эти нашла.

Глава 3

Утро я начала с проклятий. Разумеется, в адрес полицейского. Не измотай он меня вчера до последней степени, я не заснула бы на солнцепеке и теперь не ощущала бы себя престарелой инвалидкой, у которой попытка встать с кровати занимает сил и времени не меньше, чем у особо энергичных граждан утренняя зарядка, пробежка и завтрак, вместе взятые.

Негодяй своего добился. Отдых отравил мне капитально. Какое море?! Какое солнце?! И какие к черту ухажеры?! Все, что мне сейчас действительно необходимо, это еще одна пригоршня таблеток, тишина, покой и полное отсутствие травмирующих факторов. Вообще-то не помешали бы и положительные эмоции, но где их набраться? В моем теперешнем состоянии?

Я сползала на завтрак, но могла бы и не напрягаться. Чашку чаю без сахара я осилила только для того, чтобы не считать свою жертву совсем уж напрасной, ни на что остальное я даже не посмотрела. Да и на что особенно смотреть? На хлопья из овсянки? Так я не лошадь. И лучше поголодаю, а в конце дня побалуюсь акульими плавниками в кляре или свининкой на решетке с овощами, нежели непонятно с какой целью стану набивать желудок сеном. Тосты? Вот еще! В хлебе я себя принципиально ограничиваю, а когда нарушаю собственные принципы, так уж не ради сухарей, а если только свежей выпечки. Булочки, правда, тоже имелись, но меня не тянуло и на них. И уж тем более я не польстилась ни на колбасу (они ее специально несъедобной делают или у нас просто вкусы не совпадают?), ни на зеленые оливки. Они же горькие! И кислые! Я люблю темные маслины, но их мне никто не предлагает. Из всего, на что я могла рассчитывать, я соблазнилась бы сыром, – он довольно необычный по вкусу, но мне понравился, – и все равно не сегодня. Еще, пожалуй, на омлет. Вот он выше всяких похвал. Если доживу до завтра, непременно воздам ему должное.

О море, разумеется, не могло быть и речи, я собиралась ограничиться бассейном. Да и то не купаться – боже сохрани! – а просто полежать в тенечке. Солнечный Берег ведь чем хорош: возле каждого отеля не только бассейн, но еще и маленький сосновый бор. Чем в номере плавиться, я уж лучше в тенечке и у воды. Все не так обидно, хоть воздухом подышу.

Под раскидистой елью я расположилась с максимально возможными удобствами, благоустроив оазис не только лежаком, каких всюду валялось видимо-невидимо, но и крайне дефицитным пластмассовым столиком. Соорудив уютное лежбище, я даже почувствовала себя менее больной и несчастной и аккуратно разложила на столике вязанье, детектив Элизабет Питерс и корзинку с апельсинами, сливами и персиками. К дереву я прислонила внушительную бутылку с газировкой и баул со всеми необходимыми примочками и притирками. Свое недомогание я намеревалась переносить красиво и со вкусом.

Профессор Чикагского университета, конечно, пишет увлекательно, но здешний воздух, похоже, не располагает к умственным усилиям, даже минимальным. Книгу я отложила минут через пятнадцать и, присмотревшись к остальным отдыхающим, убедилась, что печатная продукция здесь не в чести.

Народ честно отлеживался на дармовых пластмассовых скамейках и целенаправленно поглощал кислород. И руки и головы контингента были абсолютны свободны. Кроме ленивого созерцания окрестностей, никаким другим занятиям никто не предавался. «Во дают!» – поразилась я и решила не сдаваться. Праздность – не в моих привычках. Я настолько дорожу свободным временем, какового практически не имею, что пялиться на елки и купальщиков не имею ни малейшего желания.

Детектив до лучших времен отправился в сумку, а я вцепилась в недовязанный рукав. Как хорошо, что я сообразила взять с собой вискозную пряжу. В такую жару неприятно даже дотронуться до толстых шерстяных ниток. Зато прикосновение прохладной вискозы ничуть не раздражает.

Народ все прибывал, в основном немцы. Все-таки хорошо, что за плечами немецкая спецшкола! Проблем с общением на любимом языке у меня нет. Да и с английским хоть и хуже, но терпимо. В институте у меня по нему были четверки!

Я уже говорила, что к парикмахерскому делу приобщилась не сразу и на этом поприще тружусь не так давно. В юности я собиралась посвятить себя детям и дотянула аж до третьего курса педагогического вуза. А потом, после очередной педпрактики, вдруг поняла, что это не мое. Что детей я готова любить преданно и нежно, но на расстоянии, и в воспитание подрастающего поколения стремлюсь внести свою лепту ничуть не больше, нежели в дрессуру тигров, медведей и других четвероногих артистов цирка. Если быть предельно откровенной, мои шансы преуспеть в той и другой сфере приблизительно одинаковы.

Часа через два я начала потихоньку звереть. Вязанье надоело, фрукты я добросовестно сжевала, чем еще заняться, просто не представляла. Такой же или приблизительно такой вопрос я прочла в глазах маленькой, подтянутой немки, пристроившейся со своим спутником справа от меня. На коленях у нее лежало недовязанное кружево, а на задумчивом челе – тень сходных с моими страданий.

Ясное дело, две родственных души немедленно обменялись понимающими улыбками. Симпатичная фрау подхватилась и вместе со своим недоделанным творением приземлилась на край моего лежака.

Немка была уже не девочка, думаю, что ей перевалило за сорок, а с учетом того, что европейские женщины себя любят и умеют о себе заботиться, ей запросто могло быть и больше. Но плотная, коренастая фигурка была со вкусом упакована в элегантный купальник, а прическа лежала волосок к волоску. Тут я специалист, и могу сказать с полной уверенностью: на парикмахере мадам не экономит. С волосами повозился мастер. И хотя услуги такого уровня обходятся ох как недешево, авторитетно заявляю: оно того стоит. Стрижка на редкость практичная. После мытья волосы даже не надо укладывать. Головой встряхнула, расчесалась, подсушилась безо всякого фена, и вперед!

Инициативу соседки по лежаку я приветствовала от всей души. Сама бы я, наверное, так не рискнула, а мне давно уже хотелось попрактиковаться в немецком. У меня вообще сложилось впечатление, что большинство туристов в Болгарии – немцы. Повсюду их смех, сигаретный дым и коляски с грудничками. Такое ощущение, что на время курортного сезона они переселяются в Болгарию целыми кланами и чуть ли не до холодов.

Я еще раз обласкала симпатичную фрау улыбкой и сделала совершенно искренний комплимент ажурному вязанью. Лично я вяжу с пятнадцати лет, и, смею думать, у меня иногда получается совсем недурно, но с крючком не лажу совершенно и научиться вязать такие кружева – моя давняя недостижимая мечта.

Дама продемонстрировала не менее ослепительную улыбку и принялась в свою очередь нахваливать мой недовязанный рукав. Очень странно, но, хотя смысл ее речи был ясен, ни одного произнесенного ею слова я не поняла.

Следовало попробовать еще разок, но страшные подозрения уже закрались в мою душу. Эта симпатяжка немецким не владеет, а язык, на котором изъясняется, если и вызывает у меня какие-нибудь ассоциации, так только с журчанием весеннего ручейка – все мило и приятно, однако смешно пытаться в этих звуках отыскать еще и смысл.

Дама, видимо, и сама догадалась, что, несмотря на нашу с ней растущую взаимную симпатию, договориться нам будет непросто.

Я набрала побольше воздуху и принялась шпарить на английском. Конечно, жалко, что в любимом языке я так и не попрактикуюсь, и тем более печально, что мой английский маловразумителен и более чем лимитирован, но зато уж его-то знают все. Кроме, наверное, французов, которые английский не учат принципиально. Все не могут забыть, что когда-то роль международного выполнял их родной язык, и отказываются признавать изменившийся статус своего языка и государства.

На мой английский дама отреагировала полнейшей растерянностью, и я сникла. В запасе оставался только русский, но на чудо я не надеялась. Хотя для очистки совести изложила свое резюме. Разумеется, в сжатом виде и более чем доступной форме.

Родственная душа в долгу не осталась и свою лепту в диалог внесла незамедлительно. Если такое возможно, то поняла я еще меньше, догадалась только, что собеседница, как и я, ищет обходные пути.

Через четверть часа обе чуть не плакали и, могу поклясться, половина отдыхающих оторвались от бесцельного созерцания лягушатника с фонтаном и обратили свои взоры в нашу сторону.

Но общий язык мы все-таки нашли. Я отмахала себе все руки, объясняясь с шведской подданной югославского происхождения, и внесла свежую струю в унылое лежание пляжующихся. Удовольствие от нашей, с позволения сказать, беседы не получили только спящие и младенцы. Зато результат впечатлял. Невербальные средства оказались куда более эффективными.

Я выяснила, что Нада – дизайнер офисных интерьеров, а ее муж Райко – вроде как пожарный. Правда, насчет профессиональной занятости супруга я бы не поручилась. С таким же успехом он мог оказаться программистом, шофером или моряком торгового флота. Хотя нет, моряком вряд ли. Скорее уж тогда капитаном дальнего плавания, ну или в крайнем случае его помощником. То, что, наглядно демонстрируя свои служебные обязанности, мужик на радость отдыхающим рысью обежал вокруг бассейна, то и дело подпрыгивая и делая махи попеременно ногами и руками, мне, несомненно, очень помогло, но до конца определиться с родом его занятий я так и не сумела.

Ну и ладно, в конце концов это не главное. Как говорится, был бы человек хороший. А оба югослава просто душки. Чем они там занимаются на своей второй родине – дело десятое.

Мы с Надой были неутомимы. И прообщались аж до вечера. У нее, как и у меня, сгорела на солнце спина, и она тоже не стремилась побаловать себя ни едучей морской солью, ни хлоркой из бассейна. Супруг же, быстро ошалевший от нашего гримасничанья, в основном бултыхался в бассейне.

Вылезая обсохнуть, он каждый раз посылал мне и жене подбадривающий взгляд. Я его зауважала еще больше. Часто мы находим такое понимание и терпимость к дамским слабостям у мужчин-соотечественников? То-то же! От угрюмого и нелюдимого Гриши в сходной ситуации общительная Маня имела все шансы огрести от краткого прочувствованного нагоняя до полновесной оплеухи. Причем уединения супруг и повелитель совсем не обязательно стал бы дожидаться.

Не знаю, может, я, конечно, обольщаюсь, но похоже, мне все же удалось донести до собеседницы отдельные эпизоды своей биографии, род занятий и основные взгляды на жизнь и на мужчин. Во всяком случае, на исходе третьего часа, когда я приступила к детальному описанию варварских привычек и хронического занудства своего второго мужа, в глазах шведки светилось искреннее сочувствие.

Прощались мы с ней чуть не со слезами на глазах, утешала только договоренность увидеться завтра (обе потыкали пальцем в лежаки, а потом покивали на наручные часы). Приступив после их ухода к сборам, я чувствовала себя бодрой как никогда. Если не считать спины, я совсем здорова. А что, собственно, спина? Оттянуться на дискотеке она еще никому не помешала, правда?

Я сгребла шмотки во вместительную пляжную сумку. Сейчас быстренько приму в номере душ, переоденусь – и вперед. Меня ждут барбекю и волнующие приключения. Да-да, сердце приятно замирало от предвкушения романтического знакомства и захватывающего курортного романа. Я – дама свободная. Если меня и впрямь подкарауливает встреча со сказочным принцем, то кто я такая, чтобы противиться персту судьбы и отвергать ее дары?

Исполнив арию тореодора, я вприпрыжку кинулась к отелю. Получая ключ у администратора, симпатичного кудрявого парнишки, я улыбнулась и пожелала ему приятного дежурства. Нет, честное слово, Болгария – это самое невероятное место на земле. Пусть я даже посетила не так много других. Все равно. Воздух, напоенный истомой и благодушием, впитал и еще какую-то субстанцию. Едва уловимую и не поддающуюся какому-либо определению. Тем не менее, именно благодаря присутствию этого вещества, окружающие мужчины столь небрежно-элегантны и веселы, а женщины игривы и загадочно-очаровательны.

Ура, мои дорогие! Я к вам присоединяюсь. Оставьте и для меня местечко на сегодняшнем празднике жизни!

«Принц» ждал меня в номере. И если им двигали романтические чувства, можете обрить меня наголо. Я скорей поверю в муки прикроватной тумбочки, изнывающей от страсти к платяному шкафу. Интересно, как он сюда проник? Надо бы поинтересоваться при случае у смазливой мордашки – администратора, а заодно устроить ему неприятности, какие до сих пор он мог видеть только в триллерах.

Настроение снова упало, а ярость, охватившая меня до самых кончиков пальцев, так и просилась наружу. Старым испытанным женским способом.

– Я жду вас уже больше часа, – сообщило чудовище с каменным лицом, и я пожалела, что заявилась в номер так рано. Чтобы обеспечить полицейскому томительное многочасовое ожидание, я согласилась бы даже скоротать ночку-другую на пляже.

– Давайте. – Я обреченно протянула руку.

– Что «давать»? – изумился дуболом, и я принялась судорожно припоминать, нет ли у меня с собой собственного фото. Незаметно положу ему в карман, и проблем у меня станет меньше. А уж у полицейского так и вовсе ни одной.

– Как что?! Мою фотографию!

Незваный гость пожал плечами, а я закусила удила.

– Что, и трупа тоже нет?!

Тогда какого черта этот негодяй меня травмирует своей непоколебимой физиономией?! Справедливо опасаясь, как бы я его не стукнула, Стоян поспешил заверить, что с трупом как раз все в порядке. Он имеется. Не случилось на сей раз только фотографии.

Отчитав на всякий случай Крысилова за головотяпство, – а ну как проглядел? – я смирилась с тем, что именно этот труп при жизни в виде исключения не интересовался моей особой. Хотя все равно неясно почему.

– Что «почему»? – переспросил инспектор, ухватившись за вопрос, произнесенный вслух.

– Удивляюсь, почему не оказалось моего фото, – пояснила я задумчиво.

Полицейский признался, что и у него подобный факт вызывает недоумение. Надо же, впервые за время нашего с ним знакомства мы, кажется, пришли к консенсусу.

Я не оставила визави времени умиляться таким единодушием и поинтересовалась, зачем меня в таком случае побеспокоили. Раз уж покойный при жизни был ко мне индифферентен. Или теперь меня станут навещать всякий раз, как в здешнем морге наметится пополнение?

– Слушайте. – Меня вдруг осенило. – А может, вам просто нужен повод, чтобы пообщаться? Так не стесняйтесь, я вам и без трупа обрадуюсь не меньше. На работе неприятности или просто день с утра не задался – милости прошу. Всю жизнь мечтала, чтобы на мне кто-то вымещал дурное настроение! Тем более я к вам почти притерпелась, можно даже сказать, чуть ли не привыкла. Скоро вообще скучать начну без вашей компании.

– Не надейтесь! – В голосе представителя закона зазвучал если не испуг, то, по крайней мере, явная паника и отвращение. – Я скорее откушу себе ухо, чем отправлюсь на встречу с вами по собственной инициативе, – горячо заверил меня инспектор. – У меня и сейчас неотложное дело. Я насчет фиолетовой черепахи.

Я не стала интересоваться самочувствием собеседника и его вменяемостью, поскольку вспомнила приятеля мужика, который вместе со мной и трупом под номером два с упоением мазюкал гипсовых зверюшек. Он что, тоже… того?

– Не имела, не оказывала. Не состою, – вяло отчиталась я и привычно изготовилась отбиваться от инсинуаций.

Господин Крысилов меня не разочаровал. Определенно, каждый новый труп являлся в его глазах несомненным подтверждением моей злонамеренности и опасности для окружающих. Каждую минуту я ожидала официального ареста, однако дальше оскорблений дело пока не шло.

– Хорошо, допустим, вы были у бассейна. – Чудище сделало небольшую паузу, и я не удивлюсь, если он мысленно сосчитал до десяти, чтобы немного успокоиться. – И я допускаю, что там вас кто-то видел. А где вы еще сегодня побывали? В то время, пока вас не было на пляже?

– В номере. А еще в ресторане своего отеля. Или вы считаете, что мне ни есть, ни спать не обязательно?! – не выдержала я. – Я повторяю: ни-ку-да я больше не ходила! Никуда! Вам ясно?

– Не совсем. – Придурок впился в меня полубезумным взглядом и прошипел: – Вас видели неподалеку от места убийства! И как раз тогда, когда, по прикидкам эксперта, господина Пагоша убили!

– Пагош – это номер три? – уточнила я. Во всем должна быть система и логика, а этот ненормальный до сих пор не уяснил, как важно придерживаться не эмоций, а фактов.

Крысилов смерил меня подозрительным взглядом и нехотя кивнул.

– Где и во сколько его убили? – напирала я.

Уж если он меня в чем-то обвиняет, так пусть говорит ясно, четко и конкретно. У меня еще были некоторые планы на сегодня, и я не собираюсь препираться всю ночь с безмозглым полицейским!

– В круглосуточном мини-маркете напротив отеля. В восемь утра.

– Раньше девяти я встаю только по необходимости, – сообщила я укоризненно. – И ни в коем разе не на отдыхе. Конкретно сегодня я проснулась в десятом часу, так что к вашему очередному покойнику отношения не имею. И тому, кто меня сегодня видел где бы то ни было в такую рань, напомните, что за дачу ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. Или в Болгарии введение следствия в заблуждение не преследуется?

В любом случае преследовать полицейский собирался только меня и вопрос проигнорировал.

– Возможно, свидетель действительно перепутал время и видел вас несколько позже, – нехотя признал он, – но все равно. Вы там были!

– Ваш свидетель перепутал не только время, но и место, – разозлилась я. – Этот мини-маркет – последний магазин, где я что-нибудь куплю. Там цены такие, что даже первый покойник, миллионер, скорее всего, отоваривался в другом месте. Никаких сбережений не хватит!

Я готова была поклясться: никакого свидетеля у Крысилова нет. И он мне треплет нервы в надежде, что я дам слабину, начну сама себе противоречить и он меня поймает на какой-нибудь неточности. Только зря он думает, что меня так легко запугать. Хочет знать обо всех моих передвижениях? Да бога ради!

Свой день я расписала по минутам. Благо у меня, как и у любой россиянки, которой не на кого перевесить материальные трудности, имеется привычка регулярно смотреть на часы. Разумеется, здесь я ничего планировать не собиралась, наоборот, наслаждалась отсутствием каких бы то ни было обязательств и возможностью делать что заблагорассудится, причем в любой последовательности, но привычка сверяться с часами все равно никуда не делась.

Так что я не только самым подробным образом поведала полицейскому о своих сегодняшних передвижениях, но еще и досконально ознакомила его с процедурами, которые считаю необходимым проделывать ежедневно, независимо от того, пребываю ли на курорте или самоотверженно вкалываю на нескольких трудовых фронтах одновременно. Надеюсь, он узнал для себя много полезного.

Полицейский слушал с неослабевающим вниманием, я даже пожалела, что мне больше нечем его развлечь. Возникло искушение поведать о посещении обменного пункта, но оно на самом деле состоялось еще вчера. После некоторого раздумья я совсем уже было решилась умолчать, но… Свежая обида так просто не забывается. И почему это я должна терпеть нападки всяких недоумков, которые, вместо того чтобы блюсти законность, измываются над беззащитными туристками?! Не стану! Пусть и не надеется!

– Между прочим, я вчера была в обменном пункте, том, что по дороге к морю, слева от гостиницы…

– Вы были там вчера? – перебил меня невежа. – Тогда это к делу не относится.

– Еще как относится! – вскипела я. – Меня, может, нагло обманули, и, как пострадавшая сторона, я взываю к справедливости!

Судя по равнодушию на лице блюстителя порядка, взывать я могла до посинения. Реагировать он не собирался. Вот если я, наоборот, покаюсь, меры он примет незамедлительно.

Раз так, разговаривать нам больше было не о чем.

– Вы не торопитесь? – проорала я, и гость вздрогнул от неожиданности. – У меня сливной бачок барахлит, не посмотрите?

Через две минуты я запирала дверь за ненавистным преследователем. Только он своего добился: романтически-приподнятое настроение испарилось, а ему на смену пришли уныние и беспросветная тоска.

Я глянула на синее платье, отделанное вышивкой ришелье по подолу, в котором намеревалась повергнуть к своим ногам все мужское поголовье курорта, и раздраженно хмыкнула. В теперешнем настроении я в нем буду выглядеть как тигр в балетной пачке. Мне бы скорее подошли бронежилет, сапоги, подбитые гвоздями, и пара пистолетов за поясом. Рука как будто ощутила приятную тяжесть оружия, и я непроизвольно прицелилась в удаляющуюся фигуру. В свете фонарей полицейский казался еще огромней и еще омерзительней.

Волевым усилием я отогнала упоительные фантазии и бухнулась в кровать. Вот и допрыгалась. Еще немного – и я действительно возжажду крови. И хорошо еще, если «приятель» подсуетится и вовремя засунет меня в тюрьму. А если не успеет?

Самое обидное, что до появления в моей жизни этого придурка я была вполне миролюбивым существом и даже в серьезных ситуациях дальше скандалов никогда не заходила. Все грехи, что я, не дай бог, возьму на душу, будут на совести этого негодяя. Так и скажу ему при случае! В том, что встретимся мы в самом ближайшем будущем, я, увы, не сомневалась. И от этой мысли стало еще горше.

«Ну и черт с ним! Пусть радуется! Пусть наслаждается моим пропавшим отпуском и хвалит себя за профессиональные успехи и рвение, – решила я, заворачиваясь в одеяло. – Жизнь моя не удалась, она давно уже катится под откос, и глупо пытаться закрывать глаза на собственное невезение. Поеду-ка я действительно обратно. А отпуск можно провести и на даче».