Текст книги "Для подростков или Вся правда о наркотиках"

Автор книги: Инесса Ципоркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6. Хочется есть много, но часто

При крупных неприятностях я отказываю себе во всем, кроме еды и питья.

Оскар Уайльд

Тысяча лиц кофеина

Хорошо поутру, глядя в ясное небо и думая о приятном, медленно, со вкусом выпить чашечку хорошего кофе… Днем, впрочем, тоже неплохо отвлечься от рутинных забот и посидеть за столиком, потягивая мастерски приготовленный эспрессо… А уж вечером-то! В общем, во благовремении все хорошо. Плохо, если 2–3 чашки превращаются в 20–30. А ведь и такое бывает. Среди любителей кофе лидируют американцы – в день Америка выпивает более полумиллиарда чашек, потребляя 5 кг кофейных зерен на душу населения в год.

Пристрастие к табаку и кофеину – к легальным, повседневным стимуляторам – не растворяет индивидуальность без остатка, но может здорово испортить человеку жизнь. В первую очередь тем, что формирует стойкое привыкание к веществам, опасным для здоровья. Человеку кажется, что именно аддиктивный агент придает ему сил, наполняет его энергией, позволяет пережить стресс и вообще является едва ли не самым лучшим другом и помощником. Волшебным помощником.

Между тем наш организм устроен так, что «занять у себя» сотдачей невозможно. Благодаря искусственным стимуляторам тело ведет себя иначе: двигается, говорит, реагирует быстрее и четче. Как лошадь под ударами хлыста.

Любой наездник знает: у каждой лошади – свой предел. Битье не поможет его превысить. А ведь личность для собственного тела – не наездник. Она и есть лошадь, которую лупят, чтоб быстрее бежала. Так что в конце пути не удастся соскочить с седла и весело войти в салун. Вместо этого придется пережить все негативные последствия бешеной гонки – одышку, судороги, сердцебиение. Это не художественное преувеличение, нет. Это сильно сокращенный список симптомов, которые испытывает кофеман или заядлый курильщик при интоксикации организма. Хотя эти пристрастия имеют и отличия.

Кофеинизм не вызывает абстиненции. Отказ от кофеина не приводит к тяжелым симптомам, за исключением головной боли – как правило, слабой. А вот потребление свыше 1 грамма кофеина (не только с кофе, но и с чаем, колой или шоколадом) может привести к мышечным подергиваниям, сердечной аритмии, ажитации, а 10 грамм могут вызвать судороги, остановку дыхания и смерть. Об этом стоит помнить тем, кто выпивает по 10 и более чашек кофе в день – ведь в каждой чашке содержится от 50 до 100 мг кофеина. Конечно, вряд ли в желудке поместится 100 чашек кофе, поэтому смертельная доза кофе не грозит даже кофеманам. Мы привели эту цифру, чтобы напомнить: кофеин – не только стимулятор, но и яд. Треть чайной ложки кофеина убивает.

Конечно, кофемания всерьез беспокоит врачей, но не только из-за повышенного потребления кофеина: в организм человека попадают еще и токсины – они содержатся в химических веществах, которыми обрабатывают зерна во время роста и созревания, а также в момент, когда кофейный напиток экстрагируют. Кофе без кофеина тоже богат ядовитыми трихлорэтиленом или метиленхлоридом. Вся надежда кофеманов – на новый способ экстрагирования, изобретенный в Швейцарии – с помощью пара, а не мерзких химикалий.

Впрочем, проблема не в только в бодрящем напитке под названием «кофе»: если бы мы потребляли кофеин только в те моменты, когда чашечка с душистым капуччино или эспрессо ласкает нам взор (и прочие органы чувств), помогает нам проснуться, делает мир ярче и привлекательней…

Кофеин вездесущ, и мы с трудом узнаем его под привычными масками. Какао, кока-кола, некоторые сорта орехов, все известные виды черного чая, даже в зеленом чае в малых дозах – всюду присутствует кофеин. К тому же кофе и чай содержат таниновую кислоту, раздражающую слизистую желудочно-кишечного тракта – для тех, чей желудок склонен к неприятным сюрпризам, интоксикация танином и кофеином – верная дорога к рези, диарее, несварению желудка. Потребляя продукты, содержащие кофеин, мы увеличиваем дозу его с помощью фармацевтическим препаратов (в состав лекарственных средств, расширяющих сосуды головного мозга, средств, которыми лечат заболевания дыхательных органов, кофеин входит как стимулятор). Также выпускается много косметики с кофеином – она отменно улучшает тургор кожи и мышечный тонус. Нет в мире лучшего способа взбодриться, чем магический кофейный экстракт!

Именно оттого, что передозировка кофеина наступает незаметно, современный человек легко входит в состояние кофеиновой интоксикации, а там и до зависимости недалеко.

Но, несмотря на ахи-страхи, мы любим этого ароматного монстра! И неудивительно: центральная нервная система буквально оживает под действием метилксантинов, содержащихся в кофе. В чашке содержится 50-100 мг кофеина – этого достаточно, чтобы снять сонливость, активизировать работу мозга и сердечно-сосудистой системы. Тут же увеличивается скорость основного обмена веществ – а в результате сжигается больше калорий, чем в нормальном состоянии. Кофеин действует как диуретик, выводящий воду из организма, а в небольших дозах работает как умеренное слабительное. Если вам хочется, чтобы лицо выглядело свежим, достаточно наложить маску из кофейной гущи. Соберите осадок из-под сваренного в джезве напитка, намажьтесь им – и через 15 мин вы будете восхитительны. Даже если вы сделаете эту процедуру любимым утренним ритуалом – она вам нисколько не повредит.

Тогда в чем проблема? Да в том же – в привыкании. Пристрастившись к кофеину, мы начинаем увеличивать дозу. Но если малое количество снимает головную боль, слабость, депрессивное состояние, сужение сосудов, то «ударная» доза не лечит их, а, наоборот, вызывает. Сердцебиение, повышение кровяного давления, тревожное состояние, нервозность, бессонница, понижение содержания в организме жизненно необходимых веществ – марганца, калия, магния, цинка, меди, витаминов, особенно тиамина и витамина С – так мы переживаем интоксикацию кофеином. Кофе ускорял наш обмен веществ, снижал уровень сахара в крови – и он же, в неумеренных количествах, губит «собственной рукой» былые достижения: кофеин стимулирует выброс адреналина, а это повышает уровень сахара и вызывает тягу к сладкому. А печенюшки, конфетки, безешки-эклерчики, с которыми так волшебно сочетается горьковатый обольститель? Выводя из организма воду, кофе высушивает ткани – и проступают морщины, целлюлит, шелушится кожа на лице. Следовательно, все хорошо не только во благовремении, но и в меру.

Оптимальное количество кофеина на день от 250 до 500 мг. Но учитывать надо все, вплоть до кремов и «взбадривающих» масок для лица и тела, содержащих кофеин. Кока-кола и какао могут быть не слишком полезны даже детям – у них наступает гиперактивность и тревожные состояния. А уж мы-то, замученные стрессами взрослые… Но как же быть? Мы к нему привыкли, мы его полюбили! Верно, к хорошему привыкаешь быстро. Собственно, выход тот же, что и у всех попавших в зависимость: надо пройти детоксикацию, а в будущем употреблять, но умеренно.

Программа очищения от кофеиновой зависимости продлится от 2 до 6 недель – смотря, насколько вы пристрастились к бодрящему напитку. Скорее всего, вы все-таки почувствуете некоторые неудобства и ухудшение самочувствия. Чтобы эти недели не показались вам ужасной, бесконечной пыткой, можно принять меры, облегчающие очищение организма. А когда зависимость снизится до нормального состояния, и вы перестанете инстинктивно бегать к кофеварке в любую свободную минуту – можете спокойно пить 2–3 чашки в день. Но не «поутру рано проснувшись» и не «на сон грядущий», а поздним утром (во время второго завтрака) и днем – это совпадает с естественным ритмом прилива энергии. Кофе на ночь истребите как класс. И будьте бдительны, удерживайте себя от приятного отдыха в кафе в окружении сластей и соблазнительных белых чашечек – вам ведь захочется всего и побольше, побольше!

Как облегчить отвыкание? Вместо кофе пейте травяные отвары, чаи на травах. Бодрящее действие оказывают жареный ячмень, корень цикория, корень одуванчика, мята, корень женьшеня, имбирный корень, эфедра (будьте поосторожнее с ней – она тоже вызывает привыкание!), лимонная трава, красный клевер. Ешьте грубоволокнистую пищу. Поскольку при отказе от кофе работа кишечника замедляется, волокна усиливают детоксикацию и улучшают очищение организма. Побольше вводите в рацион овощных супов, салатов, зелени, морских водорослей, кукурузы, проросшей пшеницы, продуктов из сои, орехи и семена ешьте умеренно. На закуску – фрукты. Снизьте потребление мяса, сахара, рафинированной муки, выпечки. Выпивайте в день не менее 6–8 стаканов фильтрованной воды, побольше минералки и чая – взамен кофе.

Абстинентный синдром во время отказа от кофе можно снизить приемом таблеток соды. Так вы сделаете пищу более щелочной и уменьшите свои страдания. И обязательно принимайте витамины!

Чтобы вычислить, сколько вы приняли кофеина, посчитайте, сколько вы выпили двухсотграммовых чашек перечисленных ниже напитков:

Кофе и кофеиносодержащие напитки – 200-граммовая чашка – Кофеин в миллиграммах

Кофе из обычной кофеварки – 120–150 (зависит от времени варки и объема молотого кофе)

Кофе, пропущенный через фильтр – 80-110

Растворимый кофе – 60-70

Кофе без кофеина – 3-10

Эспрессо (30 гр) – 75

Кофе с молоком (кофе латте) – 70

Капуччино – 80

Мокко – 50-60

Черный чай – 50

Эрл Грей – 50

Липтон – 30-40

Зеленый чай – 20

Чай с жасмином – 10-30

Какао – 10-15

Шоколадное молоко – 40-50

Сухое какао (30 гр) – 39-65

А посчитав, постарайтесь придерживаться рекомендованной нормы. Хотя в отношении еды и напитков это чрезвычайно сложно.

«Ку-ри-ца – е-да!»

Эпикурейская характеристика курицы в устах героини «Пятого элемента», стройно-мускулистой Лилу в исполнении мускулисто-стройной Милы Йовович, как правило, вызывает умиленную реакцию публики. А вот своя собственная тяга к поеданию всего, что в холодильнике отыщется, наоборот, вызывает множество чувств, среди которых нет ни умиления, ни даже простого понимания. А все потому, что даже самая изящная женщина время от времени ловит на себе взгляд кого-нибудь из знакомых, чем-то напоминающий контроль багажа на таможне: а не располнела ли ты, милочка? И так же, как дамы эпохи королевы Виктории скрывали свои любовные связи, мы пытаемся скрыть свой истинный вес. От всех. В том числе и от себя.

Противоречия между тем, как должно быть, и тем, как есть – один из самых мощных стрессоров.

Есть, конечно, психологические типы, равнодушные к социальному одобрению – шизоид, например. Но и шизоидам приходится несладко, когда какое-то далекое, почти абстрактное «мнение» переходит в конкретный прессинг. А уж если социальной среде удается и личность заразить этим своим негативным мнением, то внешний прессинг очень быстро перерастает во внутренний. Человек пытается противостоять напору «доброжелателей» – и одновременно соглашается с их требованиями. Так создаются все условия для дезадаптированного поведения: резкое или постепенное, но неизбежное падение самооценки; закрепление чувства страха перед окружающей реальностью; растущее желание спрятаться от предъявляемых отовсюду претензий, чтобы отдышаться, или вообще сбежать. Причем у каждого из нас имеется не только большой соблазн удрать куда-нибудь от проблем подальше, но и большой выбор, куда именно.

Человечество на протяжении всей своей истории непрерывно создавало все новые и новые «резервации для беглецов от действительности». И буквально каждая личность, услыхав грозное сопение прессинга за спиной, пускается в бега по направлению к той резервации, которая ближе – в материальном или в психологическом отношении. Ведь для того, чтобы сопротивляться, необходимо психологически созреть, набраться сил и развить свой внутренний потенциал. А пока ты молод, неопытен, чувствителен и нестоек – беги, не стесняйся. Впрочем, особо упрямые натуры не двинутся с места и примут на себя всю тяжесть социального неодобрения и всю мощь психологической обработки. Позволим себе напомнить, что Иммануил Кант говорил: «Упрямство имеет только форму характера, но не его содержание». И еще: «закалка» не означает «уничтожение». Поэтому не стоит рисковать собственной психикой.

Ищите убежище заблаговременно, отступайте вовремя, прячьтесь, если не чувствуете силы бороться, но сохраняйте контроль над своими потребностями.

И не слушайте благоглупостей вроде «Ах, в жизни столько прекрасного! В ней так много прекрасного, что она вся прекрасна! А постольку, поскольку она прекрасна, то и мы, принимая жизнь во всей ее прекрасности, сами становимся прекрасными! Станьте же прекрасными, заглянув в прекрасные бездны мироздания, сотворенного прекрасным боженькой! Ах! Ох!» Подобная опрометчивость приведет к такому, что уй-й… И никаких тебе ах-ох.

Тем более не стоит выбирать пути для эскапизма и территорию для релаксации в состоянии паники, когда уже невмоготу, а окружающая действительность не просто давит, а давит, как хорек цыпленка – насмерть. В старину полагали, что голод – лучший повар. А вот немецкий драматург Бертольд Брехт возразил: «Голод – плохой повар» – и оказался прав. Когда потребность обостряется до нестерпимого уровня, соглашаешься на что угодно, не думая о последствиях. И только осмысленный, дотошный (даже в некотором роде капризный) выбор позволит избежать большинства негативных эффектов, связанных с необходимостью время от времени куда-то удирать из нашей утомительной реальности. Глядишь, и удастся избежать ловушек, расставленных по всем тропам, которыми человек научился уходить в иные миры, чтобы отдохнуть от этого.

Мы не зря упомянули о голоде. Один из самых простых, доступных, легальных и… вредных для здоровья и имиджа релаксантов как раз связан с голодом. А точнее, с едой. Как мы уже говорили, недовольство собой и окружающим миром плюс неверие в собственные силы заставляет личность искать «эмоциональный эскалатор», способный поднять самооценку и настроение на приемлемую высоту. Первый путь: вступить во взаимоотношения или создать видимость взаимоотношений, приносящих вожделенное чувство удовольствия. Удовлетворив какую-нибудь из библейских страстей – тщеславие, гнев, алчность, похоть, лень – можно ощутить приязненное чувство по отношению к миру вообще и к себе в частности. Чего, собственно, и хотелось.

Но есть и второй путь: никаких спонсоров, собеседников, жертв, суженых и случайных партнеров не искать, а улучшить свой настрой посредством биохимических изменений. Остановившись на первых ступеньках – на управляемом удовольствии от чашки кофе, конфеты, сигареты, бокале вина и т. п. – личность ничего не теряет, а только приобретает. Из таких вот мелочей и составляется позитивное мироощущение. Как говорится, не Кантом единым жив человек. Но если желание позитива выходит из-под контроля, то… Мало ли куда забредет начинающий эпикуреец, провоцируемый обостренным гедонизмом[57]? Ведь химический релаксант – любой, даже такой скромный, как чашка кофе – может превращаться в собственную противоположность.

Биохимический «носитель радости жизни» довольно часто становится опасным стрессором и смертельным терминатором для личности. Иными словами, возникает зависимость.

В течение XX века, богатого на новинки, где-то посередине между эмоциональной и химической зависимостями росла и процветала промежуточная форма, впоследствии получившая обтекаемое название «расстройства питания».

Современному человеку свойственно не обращать должного внимания на образ питания. Мы не столько живем едой, сколько мы еде предаемся. Иногда самозабвенно – в буквальном смысле, не помня себя. Тем не менее, бранить за подобное легкомыслие именно XX век нельзя. То, что еда – это огромное удовольствие и прекрасный способ провести время, человечество осознало на заре цивилизации. Именно тогда в моду (на тысячи и тысячи лет) вошли чудовищно продолжительные, непристойно обильные пиры, и еда стала не только средством питания, но и средством репрезентации. Сделки и союзы, заключавшиеся во время еды, были политическим приемом, таким же действенным, как демонстрация отлично вооруженных и обученных войск. Переедание закрепилось в списке социокультурных факторов – и держится в нем по сей день.

Что же касается развлекательной функции еды, то она тоже в тени не дремала. Пиры начинались с утра пораньше, завтрак плавно переходил в обед, обед – в ужин… В принципе, пиры, сопровождавшиеся культурной программой и приятным общением, имели лишь две достойных альтернативы – войну и охоту. По крайней мере, для знати. То есть для референтной группы[58] всех времен и народов. Все сословия мечтали именно о такой жизни: чтобы съесть сегодня как можно больше и совсем не заботиться о хлебе насущном на завтрашний день. К счастью для человечества, продуктовое изобилие довольно долго оставалось недоступным даже для развитых цивилизаций. Иначе эпидемия ожирения поразила бы нас задолго до Рождества Христова. Зато массовое сознание успело основательно подготовиться к булимии. И как только появились материальные возможности для переедания, род людской, не медля, приступил. К перееданию.

Но и во времена весьма отдаленные, когда враг стройности, сахар, был величайшей редкостью, а кондитерские изделия запирались от прислуги на замок и охранялись так же, как фамильные ценности, – богатые люди уже тогда ни в чем себе не отказывали. Каждый день они ели запредельно сладкие блюда с высоким содержанием сахара. А заодно экспериментировали со вкусом всяческого мяса: от среднестатистической дичи – вроде оленей и куропаток – до животных нездешних, почти фантастических – вроде дельфинов и стеллеровых коров. Последние своего участия в кулинарных экспериментах не перенесли. Но и экспериментаторы, надо сказать, пострадали. Среди богатых и знатных людей заболевания зубов, пищеварительной системы, ожирение и сопутствующие ему патологии встречались гораздо чаще, чем в среде простых крестьян, питавшихся намного хуже и однообразнее своих господ.

Общественно-историческое восприятие еды как развлечения, а не только питания, у нас появилось задолго до начала XX столетия.

Первая половина прошлого века, богатая войнами, революциями, экономическими кризисами и неурожаями, не дала осуществиться давней мечте человечества – наесться до отвала. И, как следствие, большая часть населения отличалась стройностью, если не сказать болезненной худобой. Поэтому идеалы красоты, всегда ориентированные на редкость, а не на повседневность, удерживались в пределах нормального веса. Но вторая половина столетия уже не мешала людям есть. Или почти не мешала. И человечество стало стремительно отъедаться. Тогда и вступил в силу закон «Уникальное – значит красивое». Планка требований, предъявляемых к хрупкости, воздушности, изяществу и проч. начала подниматься. В 1997 году исследование Гарнера показало, что реальный средний вес тела молодых американок начиная с 1959 года неуклонно повышался: от нормального среднего веса (принятого за 100 %) он вырос до первой степени ожирения, до 105–110 % нормального веса. При этом ожидаемый вес (то есть идеальный) так же неуклонно снижался – с 87–91 % нормального веса до 81–84 %.

Почему речь идет исключительно о женщинах, да еще и об американках? Потому, что определенных данных о динамике «веса народонаселения» в нашей стране пока не существует, а что касается идеала, то участницы конкурсов красоты и фотомодели журнала Playboy являются авторитетом и для россиянок. И так уж повезло женскому полу, что эти серьезные психосоматические расстройства, навеянные образами нездешней красоты, затрагивают именно женщин. Мужчины, которым все-таки довелось испытать на себе прелести булимии и анорексии, как правило, оказывались гомосексуалистами, бисексуалами или метросексуалами. То есть в той или иной мере соприкасались с женским гендером[59]. Хотя это именно мужчина – Осип Дымов – сказал удивительно емкую фразу: «Приходится время мерить по меню, если так занят, что ничего не делаешь»[60]. Если время ничем не структурировано, сгодится и еда. Многие пострадали из-за «еды от скуки».

Но состояние мужчин практически никогда не доходит до тяжести психического расстройства. Зато женщины составляют 90–95 % всех больных расстройствами питания.

Женщинам свойственны серьезные расхождения между восприятием идеальной женской фигуры и требованиями, которые предъявляются к привлекательной женщине вдействительности.

Идеальная или даже привлекательная фигура в женских представлениях всегда недобирает 10–15 % до нормы веса. Отсюда и рождаются завышенные требования и прочие факторы уязвимости перед лицом расстройств питания. Мы – заложники социальных стандартов. И одновременно мы – их создатели. Поэтому неудивительно, что нынешние стандарты столь суровы, а «весовые нормативы» предполагают стройность небывалую, не зависящую от возраста, врожденного типа телосложения и социального статуса. И никакие уговоры не помогают. Впрочем, уговоры не помогают никогда, если речь идет о глубоко залегающих паттернах мышления.

Медики любят поговорить о том, что здоровье и есть красота, а красота, соответственно, и есть здоровье. Как только на экране или глянцевой странице появляется профессиональный диетолог, эндокринолог, гастроэнтеролог – так сразу: «Красивая женщина с крутыми бедрами, высокой грудью, округлыми руками… Вспомните шедевры художников…» – и пошло-поехало. Рубенса в качестве примера приводят. Хотя у всех его излюбленных моделей целлюлит с порога Эрмитажа виден. Вы бы еще Сарагину[61] из «8 с половиной» вспомнили! Одно дело – индивидуальное, так сказать, шедевральное восприятие внешности отдельного человека, который вам нравится как личность. В этом состоянии полюбишь и целлюлит в золотистых тонах, и округлость ноги, изящно напоминающую батон салями, и щеки в ямочках, приятно подрагивающие при ходьбе. Потому что нельзя быть на свете красивой такой. И совсем другое дело – социальное одобрение (или неодобрение) безличной (пока, во всяком случае, безличной) особы, стоящей на пороге офиса, клуба, аудитории. До того времени, как выяснится, что она классная, веселая, умная и ваще талантливая, на нее выльется не одно ведро этого, которого – и за те самые округлые руки-ноги, и за те самые вздрагивающие щеки.

В общем, чтобы понравиться лицам противоположного пола как женщина, а не просто с ними подружиться как свой парень, приходится соответствовать стандартам красоты. Хотя бы частично. И не надо пытаться разговорами о здоровье переломить массовое представление об идеале. Потому что никогда, ни в одну эпоху, ни один народ не ставил на пьедестал обыкновенную крепкую бабу, каких вокруг было пруд пруди. Вечно идеалу требовалась какая-то изюминка, оригинальность – излишество, неправильность, даже нелепица. В средние века в моде был округлый живот – как бы беременность месяца этак третьего-четвертого. Поэтому дамы подкладывали под платье подушечки и шествовали «пузом вперед». А двести лет назад, в эпоху романтизма, в моду вошла анемия, причем особенно утонченным считалось умереть от туберкулеза. Еще через столетие, в эпоху стиля модерн, стали популярны недоразвитые полудетские формы – тонкая шейка, поникшие плечи, неуверенная походка.

Ну, а если приглядеться к параметрам красоты у разных времен и народов, то наше столетие покажется одним из самых удивительных.

Видите? При весе средневековой Прекрасной дамы наша современница в идеале должна обладать объемистым бюстом, но более тонкой талией. И все это – не прибегая к помощи корсета, исправлявшего дефекты женской фигуры в XIX столетии, не к ночи будь помянут! Корсетом для женщины XXI века стали ее собственные мышцы и кости. Да так, чтобы и то, и другое – крепче китового уса!

Пытаясь соответствовать неземным стандартам и завышенным требованиям, множество девочек-подростков мечутся по всей шкале питания: от жестких (или попросту самоубийственных) диет к компульсивному обжорству. Вдобавок эти проблемы пополняются безжалостными чистками желудка. Так растет и укрепляется расстройство питания. Но складывается оно не только под роковым влиянием Голливуда, журнала Playboy и гадины-соседки, при встрече неизменно сообщающей: «Как ты, деточка, пополнела, такой пышечкой стала!»

Кормит – значит, любит

Читатель, вероятно, уже заметил, что аддикция в любой форме – это не самостоятельная болезнь, а всего лишь компенсация дефектов, из-за которых личности не удается адаптироваться к окружающей действительности. Получается, что аддикция – это симптом депрессии, а депрессия – это симптом психологической дезадаптации. Да, так оно и есть. И даже более того: дезадаптация тоже симптом – симптом семейных проблем. Причем таких, которые уже не исправишь. То есть проблем, имевших место в раннем детстве нынешнего аддикта, вполне взрослого и как бы вполне самостоятельного человека.

Вот почему это состояние психики с таким трудом поддается коррекции. Простое объяснение типа «Ты наносишь себе неисправимый вред» не действует, сколько его ни повторяй. Хотя большинство людей талдычит эту фразу, тем самым лишь отдаляя себя от своего неразумного подопечного. Чтобы избавиться от этой привычки (тоже, как ни крути, вредоносной и неправильной), любящим родным-близким необходимо понять: патологическое отношение к чему бы то ни было, в том числе и к еде, развивается в раннем детстве при недостаточном телесном и эмоциональном контакте со значимыми взрослыми.

Психологически зависимая личность пытается компенсировать те утраты, которые постигли ее в раннем детстве и исказили ее представление о себе и о мире.

В частности, так компенсируется утрата материнской любви. На первый взгляд, между любовью и едой мало общего. Тем не менее любая, даже самая равнодушная мать, родив ребенка, кормит его, вследствие чего у малыша возникает первая ассоциация «еда =любовь». А если другие нормальные проявления любви – телесный контакт, ласковая мимика, воркование, игры с ребенком ограничены, еда становится самым важным аналогом любви. Строгие, холодные, ворчливые матери и отцы, самоустранившиеся от воспитания детей, своим поведением провоцируют появление пищевой зависимости.

Здесь, наверное, немало народу обидится. И даже почувствует желание захлопнуть книгу. Подождите. Выслушайте и нас. Мы не предполагаем обвинять читателей этой книги в том, что они были плохими родителями. Скорее всего, они были нормальными родителями. Или хорошими. Но потребность во внимании и в душевном отклике у всех разная. Иную потребность сложно удовлетворить: ребенок пытается уравновесить свой страх перед миром все новыми и новыми порциями родительского одобрения. И, как это бывает с любым «волшебным помощником», его постоянно не хватает. Чувствительность падает, доза растет, восприятие деформируется. Многие дети принуждают родителей к гиперопеке, а потом им же предъявляют претензии: вы неправильно меня воспитывали, поэтому я такой некондиционный и нежизнеспособный. А родители злятся или разводят руками: да, душенька, мы виноваты перед тобой, ужасно виноваты… Хотя, вероятно, виноват кто-то другой.

Нельзя не учесть и тот фактор, что в этом мире родители… себе не принадлежат. На них давят жизненные реалии, которых невозможно избежать: работа, учеба, карьера, дедушки-бабушки, материальные потребности и потребность побыть собой, то есть отдохнуть от всех, черт бы их побрал. Поэтому бессмысленно требовать от родителей, чтобы те превращались в неиссякаемых доноров одобрения, обожания, общения и т. п. Единственный навык, которым родные и близкие обязаны снабдить свое детище – это навык к самостоятельному, самодостаточному существованию. К сожалению, это не только сложно сделать. Это еще и сложно принять: многим мамам и даже некоторым папам подсознательно хочется, чтобы их ребенок подольше оставался маленьким, зависимым, контролируемым. Вот от этой установки надо избавляться. Иначе вы наживете множество проблем.

В частности, вы поспособствуете формированию и подкреплению у ребенка склонности к аддикции. Это происходит на удивление обыденно и незаметно. Пищевая зависимость, например, складывается из следующих паттернов:

1) кормление по жесткому графику, а не по мере возникновения потребности в пище;

2) отказ при попытках выбора пищи ребенком;

3) манипулирование: «Съел всё – хороший, капризничаешь или оставляешь в тарелке – плохой»;

4) запрет со стороны взрослых на любые агрессивные проявления – тогда агрессия находит выход в «уничтожении» пищи;

5) высказывания типа: «Вот станешь большим – будет можно, а пока маленький – нельзя».

Бессознательное, как мы уже говорили, структурируется не буквальным, а подразумеваемым содержанием родительских наказов. Дети, воспринимая требования взрослых на своем «марсианском» языке, усваивают правило: «Большой – значит, взрослый, следовательно, чем больше ты ешь, тем ты становишься больше и взрослей». Есть и другая трактовка: «Оставайся маленьким, позволь другим все решать за тебя, откажись от ответственности».

Расстройства питания чаще всего возникают в тех семьях, где общение с детьми ненормально усложнено: например, родители отдают двойственные указания, в которых одновременно содержится и выражение родительской любви, и неуважение к попыткам самовыражения ребенка Таким образом, они дают ему понять: мы так любим тебя, что будем жестко контролировать каждый твой шаг. Независимости ты не получишь, ни сейчас, ни в будущем. А такая перспектива не может не вызывать страха и уныния.

Строгий контроль со стороны родных в сочетании с дискредитацией внутреннего образа ребенка заставляют детей, в особенности девочек, обращать внимание на ту единственную сферу влияния, которая остается в распоряжении ребенка, – на его собственное тело. Девочка будет его совершенствовать, переживать по поводу его «уродства», периодически срываться в обжорство, компенсируя очередную эмоциональную вспышку… Учтите: все это – последствия борьбы с родителями за независимость и индивидуальность. И вполне вероятно, давно проигранной борьбы.

Когда потребность в безопасности, в самостоятельности, в любви оборачивается наращиванием жирового защитного панциря, а сознание вступает в конфликт с потребностью в самоуважении и в признании, рождается психологический дискомфорт. И здесь окружающие могут ручку приложить:

1) если один из значимых взрослых транслирует мнение типа «Полнота – это уродство»;

2) если в пубертатный период ребенок становится уязвимым для подростковой субкультуры и подвергается гонениям и насмешкам в среде ровесников;

3) если подросток со сформировавшейся пищевой зависимостью усваивает принцип «Стройность – это сексуальная привлекательность».