Текст книги "Хроники Смертельной Битвы. Часть 1. Начало (СИ)"

Автор книги: Имие Ла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

30. Эдения

Джонни и Лю оказались по ту сторону портала на огромной равнине, сплошь покрытой полуразрушенными зданиями. Немного посовещавшись, они решили идти вперед. Пока они добрели до какого-то места, отдаленно напоминавшего заброшенный город или крепость, начало смеркаться, и на землю довольно быстро опустилась темнота.

На небе светили громадные яркие звезды, а на стенах повсюду были установлены горящие факелы, поэтому вокруг все же было относительно светло. Вдали возвышался увенчанный высокой черной башней огромный дворец.

– Мне что-то неспокойно, – тихо сказал актер. – Знаешь, Лю, в этом месте только фильмы ужасов снимать. Не надо будет, кстати, тратить огромные деньги на компьютерную графику и декорации.

– А мне все это нравится. Мне хорошо с таким чувством, – язвительно ответил Лю, не переставая думать о кровавой мести Шэнгу.

– Значит, это и есть Эдения, – в замешательстве произнес Джонни. – Мерзкое место. Мне здесь совершенно не нравится. Я понимаю, почему они хотят сменить декорации. Ужасно. Вокруг меня одни враги, и все они хотят с нами разделаться...

– Мне кажется, нам надо идти к той башне. Соня там, – предположил его друг.

– И долго мы так будем идти? – вздохнул актер. – Я здорово устал, кроме того, здесь жарковато, и я хочу пить.

– Да уж почти пришли...

Внезапно Лю услышал за углом одного из обшарпанных зданий подозрительный шорох.

– Джонни, там кто-то есть. По-моему, за нами следят, – сказал он и хотел было завернуть за угол.

– Не ходи туда. Мало ли что... – попытался остановить его товарищ.

Тут к ним внезапно вышел какой-то высокий человек, облаченный в такой же костюм ниндзя, как у Скорпиона или Саб-Зиро, только черно-зеленого цвета; нижняя часть его лица была тоже скрыта маской.

– Нас и без того нашли, – пожал плечами Лю, глядя на удивленного Джонни. – Интересно, кто это такой?

– Не думал, что у вас хватит наглости явиться сюда. Не узнаете меня? Я – Рептилия, ваш давний знакомый... только вот принял для удобства человеческий облик. Я это очень хорошо умею! Неужели вы меня все же не помните?

С этими словами верный слуга Шэнг Цунга толкнул Лю Канга к входу в здание. После следующего удара Рептилии не успевший опомниться Избранный оказался на пыльном полу уже внутри полуразвалившегося строения. Испуганный Джонни остался снаружи, прислушиваясь к шуму за стеной; он думал, стоит ли броситься на помощь товарищу, но Лю крикнул ему, что справится сам. Актер решил, что вдвоем бить одного все-таки нечестно, и вмешиваться не стал.

Тем временем затеррианец оказался совсем близко к своему врагу, и Лю увидел, как его маска внезапно превратилась в страшные острые зубы – такие он видел только у динозавров в научно-популярных фильмах. Враг попытался вцепиться Избранному в лицо или в горло, и тому только каким-то чудом удалось отшвырнуть противника от себя. В следующее мгновение Лю схватил Рептилию за руку и перебросил через себя; затеррианец ударился об каменный пол, но тут же вскочил и снова кинулся на землянина. Молодой воин хотел было ударить прислужника Шэнг Цунга ногой, однако Рептилия схватил Лю за стопу и резко дернул в свою сторону. Избранный упал в пыль, которая попала ему в глаза, нос, и рот, и расчихался, а враг, воспользовавшись своим преимуществом, высоко подскочил и хотел было прыгнуть обеими ногами на грудь Лю. Юноша прекрасно понял, что это наверняка окажется для него смертельным, и в последнее мгновение едва успел откатиться в сторону; противник перехватил инициативу и постоянно наносил лежащему на спине землянину сильные удары ногами, которые тот едва успевал блокировать.

Лю растерялся и уже хотел было все-таки позвать на помощь друга, но улучил момент и из положения лежа ударил Рептилию ногой в челюсть. Затеррианец пошатнулся, но все же не упал, но Избранному это дало возможность встать. В следующую секунду юноша нанес своему противнику мощный прямой удар в лицо; тот по-прежнему устоял на ногах, пусть и впечатался спиной в стену.

– Твою мать, обычный человек от такого бы на месте сдох, а ты вон какой живучий, – разозлился Лю и с двух сторон ударил своего врага кулаками в голову, а потом ногой в живот. Тот рухнул на колени, но все еще пытался сопротивляться, пусть и слабо; его очередной удар Избранный легко заблокировал, а ответным окончательно опрокинул противника на землю. Тот растянулся на пыльном полу и больше не шевелился.

Актер снаружи по-прежнему со страхом вслушивался в шум драки. Через некоторое время все стихло, и Лю вышел к своему приятелю.

– Ты убил его? – поинтересовался Джонни. – На тебе нет ни единой царапинки. По-моему, у них вряд ли получится победить тебя.

– Ты мне льстишь, дружище. Не знаю, убил я этого урода или нет, но теперь он нам вряд ли помешает. Тяжеловато, должен признать, было с ним драться.

– Надеюсь, что это шоу фриков наконец закончилось, – вздохнул актер. – Водички бы сейчас попить. Ну ладно, топаем дальше, время не ждет, Соня тоже.

Тут Лю и Джонни внезапно увидели перед собой на дороге Китану.

– Привет, ты здесь какими судьбами? – воскликнули они.

– Ты отлично справился со своим врагом, Лю Канг. Рейден может гордиться тобой, – улыбнулась девушка. – Пойдем со мной. Я проведу тебя и Джонни в Черную Башню.

– Каким образом? – спросил актер.

– Я могу дать вам одежду Черных Священников – местных жрецов тьмы. Они носят балахоны со скрывающими лица капюшонами, и никто, даже сам Шэнг Цунг, не станет под них заглядывать. По давней традиции Черные Священники имеют право свободно ходить, где им вздумается, и в их одежде мы спокойно пройдем во дворец. Эти люди, как считается во Внешнем Мире, хранят какие-то тайные знания, наверняка связанные со злом, а потому и пользуются такими правами.

– Что здесь произошло? – спросил Лю Канг, с недоумением оглядывая полуразрушенные здания вдоль дороги.

– То же самое может случиться и у тебя на Земле, если ты не остановишь этот кошмар. Когда-то место, где мы сейчас находимся, было прекрасным и цветущим миром, носившим название Эдения. Мой отец, Джеррод Сайрэанн, был законным королем своей вселенной и справедливо правил ей долгие годы. Однако потом враги из Внешнего Мира объявили Эдении войну, и нам тоже пришлось сражаться в Смертельной Битве. Лучшие воины моего отца потерпели поражение в десяти турнирах подряд, и тогда Император пришел сюда со своими подручными, установил в Эдении свои законы, убил моих родителей и удочерил меня, чтобы иметь право на трон в глазах Старших Богов. Эдения была одной из прекраснейших вселенных, пока Шэнг Цунг здесь все не разрушил и не превратил мою страну в то, что вы видите...

Тут Китана принялась расписывать Лю Кангу обстоятельства смерти короля Джеррода, не скупясь на жуткие подробности. Из ее рассказа следовало, что Император, прежде чем убить побежденного врага, отдал его на растерзание своим палачам, которые в течение недели подвергали Джеррода разнообразнейшим пыткам, после чего без зазрения совести приказал его казнить. Избранные ужаснулись.

– Какой кошмар! – воскликнул Джонни Кейдж. – Очень тебе сочувствую. Ты человек большой силы духа, даже не знаю, мне бы не хватило мужества такое рассказывать, если бы что-то подобное произошло с кем-то из моих близких!

– Более того, Джонни, – поддержал актера Лю Канг, – одно дело, когда твоего родственника убил какой-то бандит, которого потом посадили в тюрьму. Тут же, представь себе, этот мерзавец, который прикончил короля Джеррода, потом воспитывал Китану, и она была вынуждена жить с подонком и убийцей, которому место исключительно за решеткой, в одном доме и во всем ему подчиняться!

– А... твоя мать? – спросил его друг и тут осекся. – Прости, Китана, я задал очень бестактный вопрос. Не надо, не отвечай, наверняка тебе очень больно об этом вспоминать.

– Да не извиняйся, это не тайна, тем более что со временем боль притупляется, – ответила Китана. – Моя мать, королева Синдел, вскоре после смерти своего супруга вышла замуж за Шао Кана. Как вы сами понимаете, не по своей воле. В браке с моим покойным отцом она была очень счастлива, а своего нового мужа очень боялась, поэтому никто не видел, чтобы она носила по моему отцу траур.

– Ну, это меня не удивляет, – развел руками Лю. – Попробовала бы она короля Джеррода оплакивать, так Император ей бы все кости переломал.

– Да, Лю, – печально ответила принцесса. – Люди, естественно, еще и осуждали мою мать за то, что после убийства отца она и не думала плакать и горевать, а спокойно ходила и улыбалась!

– Неумные люди, – поддержал ее Джонни. – Знаешь, Китана, когда человеку очень плохо, он может начать глупо улыбаться или даже смеяться на похоронах близкого, это такая парадоксальная реакция нервной системы. У моей сестры погиб одноклассник, Педро пошел в магазин за арахисовым маслом и попал под грузовик. Его маму врачи накачали успокоительными, и когда гроб с телом мальчика опускали в землю, бедная женщина внезапно начала улыбаться и рассказывать, как ему хорошо на том свете среди ангелов. Так что меня это как раз не удивляет. Твой приемный отец наверняка еще постоянно запугивал свою несчастную жену и принуждал ложиться с ним в постель, а она его боялась, за тебя боялась, вот и выдавливала из себя через силу радостную улыбку, когда сердце кровью обливается! А что с ней потом случилось, Шао Кан ее все-таки убил?

– Нет, – покачала головой девушка, – моя мама сама на себя руки наложила. Прожила она с Императором недолго – всего десять лет, люди поговаривали, что у них даже родилось двое детей, впрочем, их никто никогда не видел.

– Наверняка муженек довел, – посочувствовал эденийке актер. – Я бы в таком аду не то что десять лет, я бы и десять месяцев не выдержал. А деточки если и родились, так внешнемирцы их сами небось и придушили, зачем им лишние претенденты на престол, потом еще бессмертного папочку захотят свергнуть и бунт устроят.

– Мама моя в последние годы жизни стала очень странной, – пояснила Китана. – У нее настроение по сто раз на дню менялось, она постоянно то смеялась, то плакала, то желала чего-то невообразимого. Раньше, когда она жила с моим папой, она была очень замкнутой, и все ее желания и мысли оставались загадкой даже для тех, кто ее хорошо знал, а тут вдруг все как на поверхность выплеснулось. Я не могу сказать, что мой приемный отец ее обижал, скорее напротив, но я тогда была ребенком и всей правды не знаю – вам же наверняка известно, как взрослые порой все скрывают от детей. До сих пор я не знаю и истинной причины, по которой она покончила с собой, но в этом наверняка замешан Шао Кан.

Наивные Лю Канг и Джонни, искренне сострадая бедной сиротке Китане, не обратили внимания на странное совпадение: когда они уходили с острова, Рейден пообещал им, что в Эдении они найдут другого проводника, а тут после схватки с Рептилией перед ними внезапно появилась принцесса. Находясь под впечатлением от страшного рассказа эденийки и тревожась за Соню, они, конечно же, не подумали, что во всем этом замешан их старый знакомый – бог грома и молнии и протектор Земного Мира. Впрочем, им было совершенно все равно, потому что оба они безоговорочно доверяли Рейдену, хотя все, что он говорил Избранным, нужно было делить как минимум на двадцать, а значительная часть его россказней про любимого братца-Императора и его подданных была более чем откровенной клеветой.

Так, к примеру, его рассказ о коварном братоубийстве, которое бессовестно совершил шоканский принц, на деле выглядел совершенно иначе. Горо не имел ровным счетом никакого намерения сталкивать Дейранка в пропасть – все было куда проще и банальней: внезапно началось землетрясение, и старший брат Горо упал вниз во время сильного подземного толчка. Король шоканов же вовсе не радовался этому событию, а объявил в стране трехдневный траур по Дейранку, засчитав его подарок как преподнесенный своим средним сыном.

Безвременная смерть королевы Синдел также дала Рейдену и его брату-скотолюбу Тьену богатую пищу для гнусных сплетен. Склочный божок заявил, что несчастная женщина покончила с собой из-за того, что Шао Кан застал ее в неприличной позе с Шэнг Цунгом и отдубасил до полусмерти. Любой мало-мальски вменяемый и культурный человек после такого погнушался бы присесть с распространителем подобных слухов, тем более если они касаются его семьи, на одном поле по большой нужде, однако принцесса Китана, судя по всему, была странным исключением. На нее сплетни Рейдена произвели очень сильное впечатление, она решила пойти по стопам склочного божка и, пользуясь тем, что Лю Канг развесил уши, навесила ему на них лапшу, выставив своего папу бедным безвинно убиенным мучеником и несчастной жертвой произвола жестоких куэтанцев.

Что касается реальных обстоятельств безвременной смерти родственников Китаны, то король Джеррод, в свободное от работы время, как известно, поклонявшийся идолу с козлиной головой, погиб в честном поединке с Императором. Его двоюродный брат и по совместительству верный приспешник, первый министр Эдении Веллар, после того, как его страна потерпела поражение в десяти турнирах подряд, прилюдно обругал и без того находящегося в растрепанных чувствах после гибели Айи Шао Кана погаными словами, за что Император и убил наглого эденийца на месте, хотя поначалу делать этого не собирался. Королева Синдел же и в самом деле покончила с собой после десяти лет брака с Императором, однако причина, по которой она это сделала, так и осталась неизвестной.

Если Синдел была дамой более чем странной и загадочной, то ее дочь Китана, в отличие от своей матери, всегда точно знала, чего хочет. Ее не устраивал статус приемной дочери Императора, а потому она желала получить трон Эдении в личное и безраздельное пользование, считая, что он принадлежит ей по праву, и давно мечтала вогнать в гроб как своего отчима, так и его придворного мага.

Несмотря на это, идея бунта против Шао Кана не встретила поддержки у эденийцев – все они, за исключением совсем уж оголтелых Светлых фанатиков, полагали, что при Императоре им живется вполне неплохо, к тому же в их сердцах еще жива была память о короле-козлопоклоннике, да и не пользовалась Китана у народа особой любовью... Тогда принцесса обратилась за поддержкой к заклятому врагу Императора Рейдену и, закрыв глаза на то, что он распускал грязные слухи о ее покойной матери, помогала склочному божку словом и делом за то, что Рейден пообещал посодействовать ей в возвращении эденийского трона, а бедная юная дурочка тогда еще не понимала, с кем связалась.

Зачем Китане так дался родительский трон, понять было очень сложно: как известно, многие люди стремятся к власти, а потом, заполучив вожделенное, не знают, как от нее избавиться и на кого ее скинуть. Будь она чуть умнее, титул принцессы Эдении не действовал бы на нее столь завораживающе, и она со спокойной душой позволила бы Императору тащить на себе этот груз ответственности, а сама занялась бы чем-нибудь более интересным и не влекущим за собой такого количества проблем.

– Как я смогу остановить все это в моем мире? – тихо спросил Лю Канг.

– Я не стала бы тебе помогать, если бы не верила в твои силы, – почти шепотом ответила девушка. – В Черной Башне тебя ждут три испытания. Тебе придется одолеть твоего противника, самого себя и свой самый серьезный страх.

Избранные и Китана медленно шли к Имперскому Дворцу. Огромные голубые звезды в небе Эдении освещали им дорогу.

– Нам нужно кое к кому заглянуть, – сказала принцесса. – Это очень близко, через два дома отсюда. Униар – мой верный слуга и один из участников эденийского Сопротивления, он давно борется с владычеством Шао Кана, и у него в доме мы возьмем балахоны Черных Священников.

– Конечно, – кивнули Лю и Джонни. Через пару минут они увидели перед собой полуразрушенное строение, которое, судя по всему, и было домом Униара; вместо двери вход прикрывала старая дырявая циновка, а внутри была совершенно невообразимая грязь, и Лю Канг снова расчихался.

– Ой, ну и свинарник, – шепотом сказал Джонни своему приятелю. – Смотри, какая тут здоровая жирная моль летает.

– Сам видишь, до чего Шао Кан страну довел, – ответил тот.

– Я все понимаю, – возмутился актер, – нищета есть нищета, но если ты живешь бедно, в доме-то хоть можно убраться? Или они моль на мясо разводят? Смотри, вон еще мышь, да какая громадная! Метелку-то можно из обычной палки и прутьев соорудить.

– Веди себя прилично, ты в гостях! – Лю пихнул друга локтем в бок; он уже давно понял, что тоже нравится Китане, и ему не очень-то хотелось произвести на девушку плохое впечатление. – Вдруг они тут по-английски понимают?

– Униар, ты здесь? – окликнула своего слугу Китана, не обращая внимания на ехидные комментарии своих новых знакомых.

Из кучи хлама к ним выползло тощее согбенное создание неопределенного возраста и пола с мертвенно-бледной кожей.

– Да, моя госпожа? – зазвучал в пыльном помещении дребезжащий голос существа. – Что вы желаете?

– Ой! – тихо воскликнул актер. – Это мне уже документальные фильмы про концлагеря напоминает, ужас-то какой...

Он увидел на подоконнике чашку с водой и хотел было попросить попить, но та выглядела настолько грязной, что Джонни побрезговал даже дотронуться до нее и едва не забыл о своей жажде.

– Наверное, им тут из-за Шао Кана совсем есть нечего, – грустно произнес Лю, игнорируя тот факт, что Китана выглядит вполне здоровой и упитанной.

– Нам нужны балахоны, какие Черные Священники носят, – сказала принцесса. – Три штуки, для меня и моих друзей.

Униар, не говоря ни слова, снова уполз в глубину комнаты, зарылся там в гору мусора, а через несколько минут вернулся с какими-то бесцветными пыльными тряпками в руках.

– Вот, моя госпожа, – он сунул их Китане.

– Сердечно тебя благодарю, – сказала принцесса и вышла на улицу; Джонни и Лю последовали за ней. Там они, отчаянно чихая и кашляя, вытряхнули пыль из балахонов, после чего те приобрели первозданный коричневый цвет. На деле Униар был отнюдь не жертвой кровавой тирании Шао Кана, а обычным деревенским безумцем, собиравшим на свалках и помойках всякий хлам, но Китана умело воспользовалась этим, поняв, что при желании в доме у несчастного умалишенного можно найти все что угодно, в том числе и поношенные балахоны Черных Священников.

– Так, мы уже почти у цели, – произнес Лю. – Китана, ты нам покажи, как правильно надевать и носить эти тряпки, и будем пробираться в башню.

31. Страшная месть

Духом крепок был: стоять – так только прямо,

Боссом называть стали парня рано...

Наше дело 'Лицо со шрамом'

Немного успокоив Мей, Кэно кинулся искать своих товарищей. Тарсониса он нашел в столовой: тот неподвижно сидел над чашкой с остывающим кофе и таращился в стену с донельзя несчастным видом.

– Эй, ты чего? – окликнул его бандит. – Что здесь произошло? Куда все подевались? Рутай и Эсмене словно сквозь землю провалились!

– У нас траур. Принц погиб в бою.

– Да знаю уж. Только слезами Горо не поможешь, – решил разрядить обстановку глава 'Черного Дракона'.

Эдениец медленно повернулся к нему и в первый момент изобразил на лице вымученную улыбку, но в следующую секунду снова стал мрачнее тучи и произнес все известные ему ругательства и проклятия.

– Э, извини, – несколько опешил Кэно, не ожидавший такого от всегда обходительного и вежливого Тарсониса, который, в отличие от самого бандита, никогда не матерился. – Я тебя обидел? В общем-то, я ляпнул глупость...

– Не в тебе дело, – покачал головой тот. – И даже не в принце. Горо всегда был нам добрым товарищем, и мне жаль, что он погиб, однако тут нечто иное. Шэнга сложившаяся ситуация загнала в тупик.

– Я уж понял, – ответил глава 'Черного Дракона'. – Знаю, что произошло и куда пошел хозяин. Кстати, где Рутай и Эсмене?

– Понятия не имею, – растерянно ответил Тарсонис.

– Я предлагаю их дождаться, – произнес Кэно, – не думаю, что в такой день они могли куда-то надолго смыться.

– Ну да, – вяло пробурчал его товарищ.

Он, однако, ошибался: Эсмене в день гибели принца Горо отправился на материк по делам 'Черного Лотоса', а Рутай был во Внешнем Мире, и на Шимуру оба они вернулись лишь вечером – к счастью, не очень поздно.

Кэно прекрасно видел, что Тарсонис сильно переживает из-за Шэнга, но утешать и успокаивать людей он умел не слишком хорошо, поэтому решил немного отвлечь эденийца от грустных мыслей.

– У меня такое чувство, – начал бандит, – что у нашего дорогого друга Лю Канга, мечтающего отомстить хозяину за младшего братика, не возникало никаких мыслей о том, что родственничек его разлюбезный погиб не просто так – ведь за просто так в морду не дают и тем более не убивают. Вот интересно мне, а что именно Чен сказал моему господину? Мне вот после пусть пока что не слишком долгого, но тесного общения с хозяином кажется, что для того, чтобы вывести его из себя, надо сделать нечто совсем уж невероятное или очень сильно его оскорбить. Я вон дважды прокололся с Соней – один раз пытался ее клеить, потом проиграл ей бой, но мой господин мне вообще ничего не сделал, зарплаты не лишил, не ударил, так, в самом начале поругал немного. Вот как ты думаешь применительно к этому Чену: что все-таки послужило поводом для его драки с хозяином?

– Эх, – вздохнул Тарсонис, – я спрашивал об этом Шэнга, но он так и не захотел говорить со мной на эту тему, чего, в общем-то, и стоило ожидать – ему это просто неприятно. Я тебе другую интересную вещь расскажу. Ты ж вон с Эсмене-то вроде подружился? Так вот, однажды наш Великий Кунг Лао, выясняя отношения с моральным уродом Рейденом, пырнул этого ушлепка ножом, но то ли ножик был короткий, то ли у экс-чемпиона от злости руки тряслись, но Рейден быстро оклемался и до сих пор продолжает портить всем нервы.

– Эх, жалко как, что Эсмене этого типа не прикончил, – ответил Кэно. – Если бы этот свинячий выблядок Рейден закрыл глазки, нам всем стало бы намного легче жить.

– А я, честно говоря, вообще не верю, что Шэнг убил братца Лю, – поделился своими соображениями эдениец. – Что-то это в принципе на него сильно не похоже. Даже если бы тот его сильно разозлил, Шэнг мог бы на него накричать или как-то еще поставить на место, но уж не бить. И тем более я сомневаюсь, что он мог сознательно, будучи в здравом уме и трезвой памяти, забить до смерти несовершеннолетнего ребенка.

– Вполне возможно, что ты прав, – согласился с ним глава 'Черного Дракона'. – Вернее, даже очень возможно.

Через несколько часов на остров вернулся Рутай. Он прошел в столовую главного здания и увидел, что там сидят Тарсонис и Кэно.

– А где... – начал было племянник Шао Кана.

– Ты ищешь Шэнга? – печально спросил эдениец. – Он в Темной Империи.

– Что он там делает? – пожал плечами Рутай.

– Собирается устроить финальный бой.

– Он что – рехнулся? – возмутился юноша.

Тарсонис опустил голову.

– Я не знаю. Если он не победит – нам крышка. Император и с него, и с нас заодно голову снимет, а что до Рейдена, Тьена и Старших Богов...

– Я отправлюсь в Эдению, в Имперский Дворец, и узнаю, что там происходит – он же наверняка там, да? Дальнейшие действия будем предпринимать, смотря по обстановке, – перебил его Рутай.

– Иди, – Тарсонис попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой и жалкой.

– Э, подожди! – жестом остановил внешнемирца Кэно. – Я с тобой!

– Вы это куда? – в дверях внезапно показался Эсмене. – Извините, я задержался в Гонконге, у меня там были всякие дела...

Тарсонис вкратце описал ему ситуацию. Бывший чемпион в сердцах стукнул кулаком по дверному наличнику.

– Так, ребята, что делать будем? – глава 'Черного Дракона' подумал, что медлить не стоит. – Тарсонис, я предлагаю тебе остаться на острове и следить за порядком, чтоб наши Избранные друзья в компании с этими говнорожими хуеплетами Рейденом и Веньяном авось опять чего не выкинули, благо ты тут всю местную кухню знаешь, а я в этом пока не ахти как разобрался.

– Согласен, – кивнул тот.

– Я отправлюсь в Темную Империю. Я уже сказал: пока я жив, никому и никак своего хозяина в обиду не дам.

Рутай что-то возмущенно забормотал про внешнемирские традиции и про то, что Кэно сошел с ума, не понимая, с кем связался, но глава 'Черного Дракона' смерил его таким убийственным взглядом своего единственного глаза, что юноша осекся на полуслове.

– Слушай, – с нескрываемым ехидством произнес Кэно, – я прекрасно понимаю, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Однако Шэнг тебе не просто какой-то случайный знакомый со стороны, вас связывает давняя и крепкая дружба. Ты будешь стоять и смотреть, как твой дядюшка его убивает, и не скажешь ни слова, только потому, что у вас, видите ли, так принято? Так? Я не ошибся? А не кажется ли тебе, Рутай, что это как-то... и не по-дружески, и не по-человечески, и вообще несправедливо, невзирая на все ваши гребаные традиции и обычаи, хотя бы потому, что мой хозяин с точки зрения банального здравого смысла ни в чем не виноват!

– В нашей империи тебе понадобится проводник, – ответил племянник Шао Кана. – Ты не знаешь ни мест, ни дороги. Я все тебе покажу.

– Я с тобой, как и обещал раньше, – поддержал главу 'Черного Дракона' Эсмене. – Только мне нужно отлучиться на пять минут по надобности. Сейчас я вернусь, и мы все дружно идем к порталу.

***

...и кружатся над моей бедой

вороны, вороны...

Фристайл 'Больно мне, больно'

Экс-чемпион быстро сбегал в уборную; возвращаясь к своим соратникам, он проходил мимо кабинета Шэнга и заглянул туда. Там все выглядело так, словно владелец только что покинул его и через пять минут вернется – стул отодвинут, на столе лежит ручка со снятым колпачком, рядом на блюдечке – надкусанная палочка печенья в шоколадной глазури.

Эсмене повернулся и пошел прочь. Ему хотелось плакать. Он понял, что все кончено. Рейден лишил его семьи, детей, сестры, а теперь и лучшего друга. Бывший чемпион никогда не плакал, ему было стыдно плакать, но сейчас злые слезы сами катились из его узких черных глаз. Он не вытирал их – все равно никого рядом не было.

Была одна вещь, о которой он не сказал никому. Вчера вечером страшные видения, не мучившие его уже много лет, снова вернулись.

Он знал, что Шэнгу не выиграть этот бой... и что придворный маг Шао Кана не переживет наступающей ночи.

***

Жили у бабуси

Два веселых гуся,

Один серый, другой белый -

С ними я ебуся!

Народное творчество

Спровадив Избранных во Внешний Мир, Рейден с Веньяном пошли к Тьену на гору Ифукубе докладывать обстановку. Настроение у обоих было приподнятое: а как же иначе – Горо-то откинулся!

Тьен тоже пребывал в бодром расположении духа: не так давно прислужники притащили ему клетку, в которой крякали и гоготали два гуся и три утки. Выслушав младшего брата, он обрадовался еще сильнее.

– Дело почти в шляпе, – он мельком глянул на дырявый головной убор Рейдена.

– Может, давай их сожрем? – облизнулся младший сын Шиннока, тыча пальцем в клетку.

– Сначала я их огуляю. Ну а потом сожрем, – великодушно согласился Тьен. – Впрочем, нет. Иди-ка во Внешний Мир...

– Как во Внешний Мир? – Рейден ахнул, у него едва не подкосились ноги.

– Я что сказал? – Тьен завизжал так, что в окнах задрожали стекла. – Отправляйся вместе с Веньяном во Внешний Мир, проследи за тем, чтобы все прошло гладко, и не возвращайся без вестей о победе! А потом мы с тобой и отпразднуем – будет тебе жаркое из гусей и уток, – добавил он уже мягче.

Рейден с Веньяном поклонились и вышли за дверь.

– Слушай, я не хочу во Внешний Мир, – сказал бог грома, опасаясь огрести люлей от старшего брата и его подручных. – Что будем делать?

– Я тоже не хочу, – тяжко вздохнул Веньян.

Немного посовещавшись, они решили, что во Внешний Мир все-таки не пойдут, а вернутся на Шимуру и там постоят около портала и подождут, чем все кончится. Если исход Смертельной Битвы окажется в пользу Земли и страшная месть свершится, можно будет доложить обо всем Тьену и полакомиться свеженькой утятинкой, а вот если нет... спасайся кто может!