Текст книги "Хроники Смертельной Битвы. Часть 1. Начало (СИ)"

Автор книги: Имие Ла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Ла Имие
Хроники Смертельной Битвы. Часть 1. Начало

1. Кошмар наяву

Первые лучи восходящего солнца осветили пыльную комнату с голыми каменными стенами, в углу которой на грязном соломенном тюфяке свернулся клубочком худенький подросток лет четырнадцати в истрепанной потерявшей цвет от времени рубашке и видавших виды штанах, на которых не было живого места от заплаток. Мальчик улыбался во сне. Он видел своих давно умерших родителей, которые держали друг друга за руки, а лица их лучились счастьем, видел старшего брата Лю, который вернулся из Америки и гулял с ним по залитой ярким солнцем роще...

Из сладких грез мальчика вывел грубый пинок в бок. Сев на тюфяке и протерев глаза, мальчик увидел перед собой полупьяного наставника Храма Света с початой бутылкой самогона в правой руке; пять минут назад наставник вернулся от любовницы, которая жила в соседней деревне, и был ужасно зол, поскольку ее муж не вовремя пришел с ночной смены, и осквернителю супружеского ложа пришлось спешно ретироваться.

– Чен, вставай! – рявкнул наставник. – Уже почти половина пятого, пора двор подметать!

Мальчик в мгновение ока вскочил на ноги и принялся торопливо жевать завтрак, который оставил с вечера на подоконнике рядом со своей импровизированной постелью; недостаточно быстрое выполнение поручений старших могло привести к плохим последствиям. В прошлый раз, когда Чен слишком медленно драил заплеванные полы в комнате наставника, тот схватил его за шиворот и так сильно ударил головой об стенку, что несчастного юного послушника потом три дня выворачивало наизнанку; с тех пор у Чена временами болела и кружилась голова, а порой он вообще забывал или плохо понимал, что делает. Наспех проглотив сморщенное яблоко и холодную рисовую лапшу, Чен схватил потрепанную метлу из рисовой соломы и побежал во двор, мельком подумав о том, что его старший брат Лю Канг был не столь почтителен по отношению к старшим: когда наставник Храма попробовал дать Лю пощечину за плохо выметенный двор, юноша надел ему на голову мусорное ведро и вдобавок пообещал сломать шею, а поскольку Лю Канг владел боевыми искусствами в три раза лучше самого наставника, связываться со строптивым воспитанником тот побоялся. В отличие от старшего брата, Чен считал, что осуждать старших, а тем более отвечать им столь дерзко, как Лю, не следует, а пинки и побои от святого наставника нужно принимать с благодарностью.

Чен начал подметать двор от дальней стены. Под окном покоев наставника и его заместителя росло чахленькое деревце, примечательное тем, что все его ветки были густо увешаны резиновыми изделиями ?2, которые святые монахи периодически выбрасывали из окон; видно было, что они не столько молились Старшим Богам, сколько справляли ночные оргии с деревенскими любовницами, а то и друг с другом. Несколько таких изделий лежало и на вытертых каменных плитах двора; месяц назад одним из них подавился гусь, принесенный в Храм в качестве подношения главе Младших Богов Тьену кем-то из жителей соседней деревни, а Чену здорово влетело за то, что он недосмотрел за птицей.

Чен принялся старательно околачивать метелкой дерево, а потом сметать попадавший с веток 'урожай' в кучу, старательно повторяя про себя, что он не должен осуждать наставника; наставник – святой человек великого мастерства и мудрости, а зло всегда найдет способ очернить достойного в глазах послушников. Он вспомнил своего старшего брата Лю Канга, который оставил Храм Света и уехал в США; безусловно, Лю был сильным воином, одним из лучших бойцов, которых когда-либо воспитывал Храм, но ему не хватало главного – веры и смирения. Сердце Чена переполнялось радостью и гордостью при одной мысли о том, что скоро он будет представлять Храм Света на великом турнире; несомненно, Лю умеет драться лучше него, но он отказался от всего и сбежал; конечно, Лю Кангу было не место в Храме Света после того, как он заявил, что не верит во все то, что говорят почтенные монахи. Ну и пусть себе в Америке пирожки продает. Зато он, Чен, не отречется от Храма и выиграет Смертельную Битву, он станет гордостью своего ордена!

Мальчик решил передохнуть и, расправив плечи, посмотрел вдаль. Солнце поднималось все выше, на улице теплело. Внезапно Чен увидел какого-то человека, который медленной размеренной походкой шел к внешнему двору Храма. Юный послушник отставил метлу, удивленно глядя на приближающегося незнакомца. Ему показалось, что этот человек явно не из соседних с Храмом деревень: роста для местных жителей чересчур высокого, одежда на нем необычная – черная вся, да и держится слишком уверенно для благочестивого паломника – те приходили в Храм, потупив очи долу.

Незнакомец в черном подошел ближе, и Чен смог лучше рассмотреть его. Гость оказался широкоплечим мужчиной весьма крепкого телосложения и действительно не просто высокого, а очень высокого роста – метра под два, на две с лишним головы выше юного послушника; на вид ему было примерно лет двадцать восемь-тридцать, не больше. Поверх шелковой рубашки и брюк, украшенных богатой вышивкой из красных, зеленых и золотых металлических нитей, он носил накидку из тонкой кожи, также расшитую орнаментами с изображением листьев, цветов и драконов; длинные черные волосы незнакомца, ничем не скрепленные, свободно спускались до пояса. Встретившись взглядом с мужчиной в черном, Чен испугался не на шутку. У гостя были необычные, нечеловеческие глаза: в них не было ни зрачков, ни радужки, а белки ярко светились, что было заметно даже при ослепительном солнце. Мальчик отчаянно заморгал, решив, что светящиеся глаза без зрачков ему померещились. Нет. Он не ошибся.

Человек в черном поклонился Чену, с ехидной улыбкой смерив взглядом кучу мусора, основной процент которого составляла обтрясенная с дерева 'гордость резиновой промышленности'.

– Доброе утро. Ты Чен? – произнес незнакомец завораживающе красивым голосом со странным певучим акцентом.

– Да, почтеннейший, это я, – нерешительно ответил юный послушник.

– Сколько тебе лет? – спросил гость, внимательно разглядывая Чена.

– Пятнадцать... будет в октябре, – растерялся мальчик.

– Ты собираешься защищать Земной Мир на турнире? – незнакомец в черном с улыбкой приподнял брови, однако голос его при этом звучал так, словно он был наполовину напуган, наполовину разъярен.

– Да, – уверенно сказал Чен.

– Знаешь, у меня дочь такого же возраста, но я ей не то что участвовать – я ей даже смотреть турнир не позволю. Близко к местам проведения боев не подпущу. В твои годы в школу ходить надо, а не в Смертельной Битве участвовать. Вижу, что ваш дорогой Рейден окончательно сдурел – посылает на турнир ребенка, у которого еще молоко на губах не обсохло.

– Не смей оскорблять Рейдена! – яростно выкрикнул Чен, чувствуя, что у него от волнения снова начинает болеть голова.

– Когда Земной Мир перейдет в наши руки, я самолично покончу с подобным безобразием, – с ледяным спокойствием ответил гость. – Такое дитя, как ты, в пять утра должно спать, а не подметать за бесплатно двор в Храме Света. Днем же тебе следует учиться, а не расшибать лоб на молебнах во славу Рейдена. Ты хоть читать-то умеешь?

До Чена постепенно начало доходить, кто именно почтил его своим присутствием.

– Интересно, где остальные монахи? – продолжал незнакомец. – Спят, пока ты на них тут горбатишься? Извини, друг мой, но все это никуда не годится. Согласно правилам, я не могу допускать к участию в турнире несовершеннолетних детей. И не допущу. Сегодня же сообщу об этом куда следует. Пусть Рейден ищет себе другое мясо для битья... за полтора месяца до турнира.

Чен, стараясь не обращать внимания на усиливающуюся головную боль, встал в боевую стойку. Человек в черном видел, что мальчик готов его ударить, но не двинулся с места.

– Прекрати. Я не собираюсь драться с ребенком, но знай, что турнира тебе не видать как своих ушей.

Уже плохо понимая, что делает, Чен все же попытался ударить незваного утреннего гостя кулаком в лицо, но тот с легкостью заблокировал атаку и схватил мальчика за руки.

– Остынь! – выкрикнул человек в черном и с силой оттолкнул Чена от себя. Юный послушник, не устояв на ногах, упал на землю, сильно ударившись головой о выступ неровного плитняка.

Незнакомец смотрел на лежащего перед ним Чена, ожидая, что тот поднимется, отряхнется и продолжит беседу, но, к его удивлению, мальчик не шевелился и не открывал глаз...

***

Было раннее утро. Лю Канг, молодой эмигрант из Китая, собирался на работу – разгружать товары в одном из супермаркетов Сан-Франциско. Съев тарелку мюсли и надев новые черные джинсы, только вчера купленные на распродаже, Лю собрался уходить, но вдруг в дверь его съемной квартиры позвонили.

Лю пошел открывать, про себя удивляясь, кто бы это мог побеспокоить его в столь ранний час. Посмотрев в глазок, он увидел почтальона с телеграммой в руках и отпер дверь.

– Мистер Лю Канг? Вам срочная международная телеграмма. Распишитесь, пожалуйста.

Лю расписался, закрыл за почтальоном дверь и пошел на кухню. Развернув телеграмму, юноша на несколько секунд застыл на месте. Он некоторое время хлопал глазами, словно силясь понять, не почудились ли ему страшные слова. Нет. Все было взаправду.

'ЛЮ КАНГ, ТВОЙ БРАТ МЕРТВ. ВОЗВРАЩАЙСЯ ДОМОЙ. ДЕДУШКА'

Телеграмма выпала у Лю из рук, и он, словно в одну секунду лишившись сил, опустился на пол кухни. Просидев так минут десять, молодой человек решил, что на работу сегодня не пойдет. Он набрал номер старшего смены и соврал, что немного приболел гриппом; положив трубку, Лю наконец дал волю слезам. Пройдя в комнату и упав на кровать, юноша уткнулся лицом в подушку, лихорадочно размышляя, что же могло свести в могилу четырнадцатилетнего Чена. Несмотря на то, что Чен решил остаться в Храме Света, когда его старший брат уезжал в Штаты, Лю был очень привязан к сумасбродному младшенькому, искренне верившему в глупые сказки и странные идеалы родной секты. Дедушка Лю и Чена был давним членом Ордена Света, организации, поклонявшейся странным богам Тьену и Рейдену и готовившей мастеров боевых искусств якобы для участия в каком-то турнире, организованном вроде как для защиты Земли от очередных придуманных сектантами инопланетян. Он забрал к себе внуков после смерти их родителей; подросший Лю пришел к выводу, что все, чему его учили в Храме Ордена Света – чушь, и решил начать новую жизнь в другой стране, а Чен, несмотря на все уговоры старшего брата, решил не покидать родину. Теперь его не было в живых...

Лю плакал так горько, что ему казалось – ничто в мире не сможет его утешить, но в какой-то момент силы оставили его, и он провалился в глубокий сон. Во сне он увидел перед собой родной Храм. Стояла глубокая ночь, дул теплый ветерок, ярко светила полная луна, и безоблачное, усыпанное огромными звездами небо мирно простиралось над землей.

На внешней стене Храма, неподалеку от башенки, в которой жил наставник, в боевой стойке стоял Чен, а напротив него – какой-то высокий мужчина в богато расшитой черной одежде. Лю попытался разглядеть черты лица этого человека, но они представлялись ему какими-то размытыми. Чен гневно смотрел на странного гостя, но тот не обращал на мальчика ни малейшего внимания, словно демонстрируя ему свое превосходство. Брат Лю Канга атаковал первым. Он попытался достать своего противника высоким ударом ноги по лицу, но тот с кошачьей грацией уклонился, и нога Чена встретила пустоту. Когда мальчик попытался повторить удар, враг заблокировал его скрещенными руками и, с быстротой молнии схватив брата Лю за запястье, вывернул руку юного послушника одним резким движением. С душераздирающим криком Чен упал на колени, а странный противник, продолжая держать его за руку, дважды наотмашь ударил мальчика кулаком по лицу. С надрывным стоном Чен выплюнул несколько выбитых зубов и сгустки крови, но не ведающий пощады враг продолжил безжалостно избивать послушника свободной рукой и ногами.

Удар за ударом сыпался на худенькое тело подростка. Внутри у Лю все похолодело от ужаса, но он не мог броситься на помощь брату, не мог защитить его...

– Нет! Пожалуйста! – надрывно закричал юный послушник, глядя на страшного врага расширившимися от боли глазами. Человека в черном не остановили мольбы о пощаде. Он с разворота ударил Чена ногой в челюсть, одновременно отпустив его руку, и тот упал лицом вниз на камни.

Победитель со злорадной ухмылкой посмотрел на мальчика, неподвижно лежащего у его ног, и, недолго думая, со всей силы ударил Чена кованым каблуком нарядного сапога в поясницу. Ломающиеся кости смачно захрустели, округу потряс душераздирающий крик. Человек в черном поднял еще живого Чена за волосы с земли и зловеще произнес, стоя вполоборота к Лю Кангу:

– Душа твоего брата принадлежит мне.

– Лю! – из последних сил прокричал Чен, в глазах которого застыли дикий ужас и адская боль.

Лю Канг почувствовал, как ощущение невообразимого страха и полной беспомощности сжимает его сердце стальными клещами. В последние секунды жизни Чен помнил о нем, звал его...

– Ты будешь следующим, – снова зазвучал в мозгу Лю Канга голос таинственного убийцы.

Неожиданно вместо стены Храма молодой человек увидел перед собой мрачную полутемную комнату, скупо освещенную факелами, чадившими в железных кольцах на стенах. Посреди нее стоял каменный трон, на котором сидел человек из его сна. Убийца Чена. Он был одет в те же богатые шелковые одежды, украшенные золотым и цветным шитьем, но Лю, как ни старался, никак не мог разглядеть черт его лица. Неожиданно-резко – словно кадр сменился в кино – лицо врага проступило из полумрака, и юноша с ужасом взглянул в его нечеловеческие глаза, горящие жутким фосфорным светом – даже не просто фосфорным светом, а невыносимо ярким белым огнем, словно проволока в зажженной лампочке. Со страшным криком Лю проснулся в холодном поту.

Лю Канг не был знаком с убийцей, но слышал о нем предостаточно. Во все то, что рассказывали о Шэнг Цунге, хозяине легендарного воинского турнира и демоническом колдуне из иной вселенной , Лю не верил, да и самого его до этой ночи считал вымышленным лицом, а не реальным человеком, но снам своим, которые еще в раннем детстве часто оказывались вещими, юноша верить привык. Неужели Шэнг Цунг существует? Тогда выходит, что Чена убил именно он, но почему и за что? А турнир? Реальность или легенда? Несмотря на странный сон, Лю все же никак не мог заставить себя поверить в то, что иные миры, боги и демоны существуют. Должно быть какое-то иное, более рациональное объяснение. Может быть, этот Шэнг Цунг – обычный глава китайского преступного синдиката, который организовал подпольный воинский турнир для собственного развлечения?

Встав с постели, Лю пошел на кухню и перечитал страшную телеграмму. Отложив ее в сторону, он долго сидел за столом, подперев руками подбородок, и думал. Думал о том, что надо непременно вернуться домой и во всем разобраться. Вернее, кое с кем разобраться, если все это правда и если представится такая возможность.

Однако Лю чувствовал, как где-то внутри, в глубине его души что-то слабо сопротивляется этому решению. Не ловушка ли это? Надо ли ему ехать? Не наживет ли он тем самым кучу неприятностей? Не грозит ли это гибелью ему самому?

Молодой человек колебался недолго. Он даже не допустил мысли о том, что можно было бы послушаться своего внутреннего голоса и никуда не ехать, и отмел все сомнения в зародыше. Протянув руку к телефонной трубке, он набрал номер аэропорта.

– Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, когда вылетает ближайший рейс на Гонконг?

2. Храм Света

Добравшись по прибытии в Китай до Храма Света на каком-то полусгнившем пропахшем тиной музейном экспонате, который его владелец гордо именовал лодкой, за откровенно неумеренную плату, Лю Канг увидел, что все монахи, давно узнавшие о возвращении блудного послушника, уже в сборе, и в душе пожалел, что отправил деду из аэропорта ответную телеграмму. У главных ворот, рядом с большой мусорной кучей (после смерти Чена другие монахи и не думали убираться в своем жилище), Лю встретил дедушка – сектант со стажем, по которому давно плакали все психдиспансеры страны. Молодой человек не поприветствовал старика, а лишь указал ему на стену:

– Это произошло здесь?

– Да, здесь мы нашли его труп, – вздохнул дедушка.

– Что произошло? – Лю с трудом скрывал дрожь в голосе.

– После твоего отъезда в Америку Чен пошел по твоим стопам и стал готовиться к турниру.

– Дедушка, неужели недостаточно того, что ты мне забивал голову всеми этими глупостями? – молодой человек явно злился, думая, что впечатлительного Чена сгубили именно сектантские байки. Еще в самолете Лю пришла в голову мысль о том, что его младший брат под влиянием идиотских россказней дедушки принял местного бандита за демона из иного мира и попытался вступить с ним в бой, но не рассчитал своих сил. Юноша решил, что в любом случае он найдет отморозка и заставит его ответить за смерть брата, но сейчас предстояло разобраться с более насущными вопросами – например, выяснить обстоятельства произошедшего.

– Спасение мира – не глупость.

– Люди, участвующие в простом состязании, не решают такие вещи! Как ты, мудрый человек, можешь верить в это? Скорее всего, ваша Смертельная Битва – обычное подпольное соревнование между местными мастерами! – Лю в очередной раз пытался привести разумные, с его точки зрения, доводы, но чувствовал, что попросту говорит в пустоту.

– Мы все верим, и твой брат верил тоже, – невозмутимо возразил дедушка.

Внутри Храма в толпе монахов какой-то однояйцевый евнухоид истошно пищал:

– Лю Кангу приснился вещий сон! Он Избранный!

Ему вторил другой монах с чуть менее противным голосом:

– Нет! Он покинул наш храм и отвернулся от нас! Почему ты вернулся?

– Я хочу представлять Орден Света на турнире! – бросил Лю.

– По какой причине?

– Убийца моего брата будет там! – все больше кипятился юноша.

– Это не может быть единственной причиной, иначе ты потерпишь поражение!

– Да... Мы сражаемся за судьбу мира! – с откровенной иронией и злостью в голосе ответил Лю Канг. Ах, милосердные монахи: у него такое горе, погиб его единственный брат, а все эти престарелые фантазеры вместо того, чтобы посочувствовать, продолжают рассказывать байки!

Внезапно из-за угла выполз могучий хмырь ростом за два метра, наряженный в идиотский балахон из драной рогожи, посконные штаны и явно найденную на свалке соломенную шляпу, дырявую и прожженную во многих местах; обуви на нем не было, и босые ноги нежданного гостя были покрыты толстым слоем пыли. У хмыря были перетравленные перекисью водорода аж до цвета помойной тряпки грязные волосы, свисавшие на плечи длинными нечесаными сальными космами, нечищеные ногти с траурной каймой, яркие голубые глаза без зрачков и странное выражение лица, говорящее о весьма низком интеллекте этого типа. При его появлении все монахи дружно повставали раком, затем опустились на колени, а в довершение всего простерлись ниц в пыли, уткнувшись физиономиями в камни, лишь Лю Канг остался стоять. Глаза хмыря в рогоже вспыхнули еще ярче, и он заговорил весьма приятным голоском, который звучал так, словно его обладатель был в респираторе или противогазе:

– Вот почему ты покинул храм и сбежал, да?

Лю несколько опешил. Вот кого он меньше всего ожидал увидеть... однако представлял его себе несколько иначе!

-На великом турнире на тебе лежит слишком большая ответственность. Месть намного проще.

Наставник Храма Света с удивительным для его возраста и габаритов проворством на карачках подполз к замызганному гостю и, непрестанно отбивая поклоны, почтительно облобызал край его драной рогожи.

– Рейден? – с явным сомнением и недоверием в голосе ухмыльнулся Лю.

– Ты по-прежнему убегаешь от своей судьбы.

Лю внезапно подумал, что один из богов не может выглядеть столь жалко. Скорее всего, это очередной деревенский тунеядец-попрошайка, который купил в городе необычные контактные линзы и теперь ломает тут комедию перед неграмотными монахами, выдавая себя за бога.

– Рейден? Дедушка, встань! – Лю схватил старика за плечо. – Он не бог грома и молнии, а простой нищий!

– Пощадите его, повелитель. Пощадите нас всех, мы слишком непочтительны к вам и недостойны вашего высочайшего визита! Жизнь в Америке затуманила его разум, ослабила его. Он слишком много смотрел телевизор, – дедушка, поднявшись с Земли, с мольбой протянул к Рейдену руки.

О пощаде старый монах взмолился неспроста: в его душе еще были живы воспоминания о том, как пятьдесят лет назад Рейден, узнав о том, что Земной Мир проиграл девятый турнир подряд, в ярости убил током наставника Храма и нескольких его подручных, оставив их обугленные тушки валяться на храмовой площади; другие монахи, напуганные гневом божества, не решались к ним прикоснуться, и в итоге трупы, поедаемые падальщиками, долго тухли на солнце.

– Так ты собираешься победить? – спросил хмырь в рогоже.

– Да!

– Покажи, как!

Лю растерялся.

– Не говори, что испугался обычного нищего.

Лю, рассчитывая на легкую победу над нищим-самозванцем, бросился на Рейдена с кулаками, но через секунду сам оказался на земле. Он даже не успел осознать, как это произошло. Значит, деревенский попрошайка и в самом деле бог? Простой человек вряд ли смог бы в мгновение ока уложить Лю на лопатки...

– Раз ты и есть Рейден, – злым голосом произнес Лю, встав и отряхнувшись, – почему ты позволил убить Чена? Почему ты не защитил его?

– А почему ты этого не сделал? – тут же оправдалось божество в драной рогоже.

– С меня хватит! – заорал Лю. – Я найду на турнире убийцу Чена с твоего согласия или без него!

Молодой человек повернулся и быстро пошел по дороге, ведущей в близлежащий городишко, чтобы снять там на время захудалую гостиницу. В душе он был даже рад ссоре в Храме: так, по крайней мере, он может уйти без оправданий и переночевать в относительно приличном месте, потому что перспектива остаться на ночь у монахов не прельщала его ни капли. После жизни в цивилизованной Америке Лю Кангу совершенно не хотелось спать на ветхом тюфяке без подушки и умываться в грязной речке, равно как и использовать в качестве туалетной бумаги лопух, а по сравнению с Храмом Света любая однозвездная гостиница показалась бы дворцом.

Рейден мрачно посмотрел на дедушку Лю Канга. Тот затрясся как осиновый лист и, упав на колени, принялся целовать божеству руки.

– Он не готов, мой повелитель, – грустно сказал старик. – Мы потеряли слишком много времени.

– Я знаю, но больше никого нет.