Текст книги "Tobeus (СИ)"

Автор книги: Илья Тауров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава XXV

Посреди лета я обнаружил в себе новый талант: грабеж. Не то что бы мне не хватало пропитания, которое нам выдавали или какие-либо мои предметы сильно изнашивались, но с тех пор как я стал снабжать барахлом свою королеву, она ко мне заметно подобрела, а в наших отношениях мы заметно продвинулись вперёд, как мне тогда казалось – всё становится только лучше и лучше. На самом деле я катился, набирая скорость, к тому, чтобы стать таким же скотом как мой ненавистный сержант: без чувств и жалости, который отбирает, что хочет у любого, кто слабее его, да и оправдание было у меня отличное, я же не для себя, а для неё. Я был уверен, что за такой криминал на меня даже обижаться было бы как-то некрасиво, например, той девушке у которой я отобрал кроссовки, а до этого, подойдя сзади, вырубил какого-то мужчину, примерно моего роста и телосложения, чтобы добыть гражданскую одежду, ведь денег нам не платили, купить-то я не могу, так что какие обиды, мужик. Слава богу, что в моей туповатой голове было достаточно ума, чтобы никому не рассказывать, даже своему соседу Диме.

Эта деятельность проходила в свободные от мародёрства для нашей «армии» дни, я мародёрствовал для своей повелительницы, относил ей дары и шёл обратно домой. Иногда она приглашала меня к себе, так в общем-то я и стал мужчиной, как говорят некоторые, и в тот момент мне казалось, что меня наградили чем-то неземным, чего я точно не заслуживаю. Правда я и не заслуживал, но не из-за божественности своей подруги, а из-за того, что я идиот. И не знаю сколько бы продолжалось вот это индивидуальное служение, если бы не следующие события.

Ночью, когда мы спокойно спали, зазвучал мерзкий звук военной сирены, он означал, что всем гражданским нужно засесть в своих домах, военным распределяться по позициям, а солдатам вроде нас, бежать получать шлемы и оружие. В течение нескольких часов на город должно быть совершено нападение одной из вражеских армий. Я даже не догадывался, что существует ещё «страна» вроде нашей, нам никто тогда ни о чём подобном не рассказывал, а средства массовой информации из-за некоторых трудностей не работали уже лет пять, если не больше.

Я и Димон быстро подорвались и оделись, далее вшестером выбежали плотным строем на лестничную площадку, а потом такой же колонной, совместно с другими солдатами из подъезда, начали спускаться вниз. Данный манёвр мы тренировали неоднократно, разве что без сирены, ячтобы, когда она зазвучит не нашлось никого, кто бы нарушил гармонию нашего механизма из человеческих тел.

Получать оружие надо было на складе, который находился не более чем в ста метрах от нашего дома, не могу предположить, что в том здании, одноэтажном из белого кирпича находилось ранее, но теперь тут хранились боеприпасы для солдат низшего звена. Стандартные автоматы, шлемы с наушником и микрофоном, две гранаты и нож – это всё что нам выдавали, в принципе, достаточно. Стрелять и пользоваться всем этим арсеналом умел каждый из нас, почти все либо служили раньше, либо были из военной школы как я, каждого привели сюда по рекомендации уже попавшего внутрь армии солдата. К тому же к оружию нам добавили ещё и нашивку, флаг нашего, так сказать «государства», которое даже не все здесь знали, как называлось, точней почти все говорили на него Новосибирск, но оказалось, что мы будем сражаться за Центральную Российскую Республику, флаг которой был примерно, как французский, только вместо синей и красной части были две чёрные. Я тут же и прилепил эту нашивку к специальному месту на рукаве, чуть ниже плеча.

Рядом со мной стоял сосед и мы оба искали глазами Сергея, так как он командир низшего ранга, на его плече располагались лишь одна полоска белой ткани, по лицу его найти было невозможно, так как мы все теперь стояли в шлемах и отражались на защитных стёклах друг друга. Всё же кто-то заметил его, потому что далеко от своего отряда командующий не отходил.

– Так, все пять здесь, отзовитесь мои, – Сергей, необычно вежливо для него, чуть ли не попросил нас, – и все за мной.

Каждый из пятёрки, сказал, что он здесь, назвав своё имя, жестом командир показал следовать за ним.

– К нам движется большая колонна с севера, может они проедут мимо, пока что они за километров пятьдесят отсюда и едут по бездорожью, – говорил на бегу Сергей, – но надо быть готовыми, это тоже русские, по крайней мере процентов девяносто девять там русские, северяне.

Мы всё молча слушали и бежали за Сергеем, побрякивая железом автоматов.

– Все добытчицкие отряды, как наш, – продолжал он, – брошены на пехоту, так что ни одного выстрела по технике, мы атакуем только живую силу, я приказываю вам, а мне приказывают сверху, так что никакой самодеятельности. Увидели солдата – докладываете мне, а я уже разрешу или дам команду атаковать всех подряд, если понадобится. Ваши автоматы не справятся с броней даже машин, поэтому не тратьте пули зря. Всем ясно?

Мы все подтвердили, что нам всё крайне ясно. Он ещё что-то болтал странным тоном голоса, будто не своим, я уже вообще начал думать, что мы перепутали командира, но, наверное, так на нём сказывался настоящий страх, перед реальным противником, а не каким-то обычными сельскими людьми, которых он видел здесь последние месяцы и отбирал у них еду. Незаметно, непривычно быстро мы добрались до окраины города, где нам необходимо было занять окна третьего этажа, потому что этажи выше уже были заняты солдатами, прибывшими раньше нас.

Всё это немного напомнило мне ту же ситуацию, что была в последний день в школе, похожие позиции, такое же напряжение и всматривание в далекий горизонт, ожидание хотя бы какого-то движения там.

Сергей смотрел в бинокль, а я отвлёкся от своих обязанностей и глянул на светлеющее небо и по красной полоске внизу него, понял, что начинается рассвет. Вокруг стояла мёртвая тишина, мне, как и другим, даже дышать хотелось, как можно тише. Всем телом я пытался уловить хоть какой-то звук.

Но ничего, хотя если бы они двигались на машинах и танках, то в такой беззвучной среде они должны были выдать себя километров за десять от нас, по расчётам где-то столько и должно было оставаться до наших позиций. Однако – тишина. Конечно танки они могли и отменить, ведь чтобы оставить как можно больше населения в живых им придётся действовать исключительно пехотой, это теперь я понимаю, или мне только кажется, что понимаю, а тогда я как робот только делал, что скажут, нас туда высунули как мясо, чтобы затормозить врагов и дать настоящим солдатам продумать реальный план обороны города, исходя уже из точных данных, полученных прямо здесь и сейчас. Потому всё что знали разведчики, это данные полученные с дронов, которые из-за плохих камер ночью были почти бесполезны. Сколько там и кого, можно только предполагать, да и как правило, вражеские военные тоже не дураки и заметив что-то такое летающее рядом с собой без проблем избавляются от лишних глаз.

– Приготовиться, – в ушах раздался голос Сергея, вырвавший меня из своих мыслей, – на одиннадцать часов, возможно большая группа людей, направить оружие туда, ждать команды.

Почти до самых наших позиций рос молодой лес, который сейчас летом, своей пышной листвой мог прикрыть кого угодно, поэтому увидеть врагов можно было только в бинокль с тепловизором, который сейчас в руках держал Сергей, рядовых солдат таким не снабжали.

Мы все развернули автоматы на одиннадцать часов, через секунду послышался слабый шорох. Моё сердце билось, но я держал себя под контролем самоотверженно выставляя свою голову как мишень в окно и выглядывая в низкие, но густые деревья, пытаясь заметить хотя бы какое-то движение, каждую минуту волнение становилось всё сильнее, а потом Сергей поддал паники:

– Их не видно, – голос был разозлённый, похожий на его обычный, – просто пропали гондоны, всем ждать команды.

Он замолчал, а мы всё так же не моргая таращились в даль, хотя за эти минуты тысячи солдат должны были сильно приблизиться к нам.

– Отойти от окон, – снова голос Сергея, – я иду искать место откуда можно вести огонь, всем контролировать входы и вы…

Он не успел договорить, потому что в нескольких окнах от нас прямо в голову солдата прилетела пуля, что заставило всех обратить своё внимание туда, следом прямо возле меня упала граната, но вовремя проснувшийся инстинкт заставил швырнуть её обратно. Глухой взрыв произошёл ещё в воздухе, вряд ли кого-то задев. Все быстро ринулись от окон, я понимал, что сейчас они просто освободили себе путь и пройти через несколько тысяч наших солдат, которые тут растянуты на пару километров будет не трудно, потому что мы сами себя загнали максимально неудобно. Командование довольно быстро смекнуло, что к чему и нам приказали спускаться и встречать атакующих на земле. Надо сказать, что я находился на наименее важном участке, ведь и топливо, и оружие, и наша жемчужина – оружейный завод, находились в другой части города, которую сейчас возможно и атакуют.

Как всегда, никто не стал ждать пока мы перегруппируемся, и встреча с врагами состоялась не выходя из дома, нескольких солдат прошили пулями как только они сошли с лестницы заброшенного подъезда, а кто-то из наших кинул гранату в предполагаемое местоположение противников и угадал: крики, наверное из-за оторванных рук или ног, да и когда в тебя вонзаются осколки, приятного мало, выдали их, а мы как сумасшедшие стали стрелять туда откуда доносились голоса. Всё затихло. Сергей тут же скомандовал идти в расчищенный лес, я хотел возразить, ведь это было довольно глупо, так как они могут быть по обе стороны от нас, и заключить отряд в кольцо будет проще простого, однако сегодня нам везло. Количество людей нашей Центральной Республики оказалось достаточным, чтобы в кольцо заключали их мы, а на открытой площадке у врагов не было бы и шанса, но даже в этом лесу, мы побеждали их и не то чтобы со сложностями. Так можно сказать сейчас. А тогда я не знаю какими силами я заставил свои ноги идти в тот лес, потому что как не глянь с моей стороны это казалось самым глупым вариантом.

Вот, мы уже рыскаем в лесу.

– Я опять их вижу, – звучал злой, но почти смеющийся голос Сергея, – всем по левую руку, медленно, за мной.

Я понял где он находится мы повернулись и еле слышно, особым шагом, двигались за командиром. Через несколько минут мы следили за удаляющимися от нас, в метрах тридцати, солдатами, за спинами прошли свои, чтобы взять этих ничего не подозревающих бедолаг в окружение, свои шли так же, как и мы – ставя пятку потом носок, чтобы шума было как можно меньше, однако Сергей уже поднял руку вверх и, что было призывом прицелиться, а потом махнул ей вниз, выпуская из дул наши пули, а вместе с ними смерть для сегодняшних врагов, с которыми ещё месяц назад были на одной стороне. Хоть и условно, на бумаге.

По приказу мы снова стали двигаться в сторону города, где-то послышались выстрелы, а нам приказали ускориться, так как видимо, кто-то из врагов остался незамеченным, и теперь открыл огонь по нашему флангу, я находился далековато от зоны поражения, но страшно было всё равно, хотя умом понимал, что те, кто стреляет на таком расстоянии меня-то уж точно не видят.

Вскоре мы выбежали на открытый участок, оказалось большая группа врагов уже прорвалась в город, сейчас нельзя было дать им разбежаться, потому что дальше им останется только натянуть нашу форму, а потом вырезать кого будет удобно или вообще проникнуть к командованию. Такая мысль первой пришла мне в голову.

Солнце полностью поднялось и стало пригревать, принося этим некоторые неудобства, так как стекло перед лицом запотевало от жара тела. Не оставить своих солдат в строениях было явным просчётом и теперь мы игрались в прятки: мы как дураки бегали по земле, а противники занимали места на этажах, видя нас как на ладони они делали по паре выстрелов и скрывались где-то в домах.

Вот тут-то я стал нервничать по-настоящему, потому что укрыться негде, от страха даже ноги становятся будто чужими, хотя сейчас мне они крайне нужны, ненавижу такой страх, он не мобилизует, а только сковывает как тяжелая стальная цепь. Однако я бежал, уже почти не слушая, что там говорит командир, заметил участок между домами, куда не смотрят никакие окна, и только забежал за его угол, как тут уже прямо передо мной оказался солдат, в старой русской военной форме серого цвета, он удивился на долю секунды, а я ещё меньше, поэтому что через долю секунды он уже лежал мёртвый, а я наконец-то пришёл более-менее в себя, глаза расширились, и я побежал вперёд, две гранаты утяжеляли бедро, но вот я увидел как кто-то пробежал в пустом окне заброшенного дома, одна граната тут же улетела туда, во время её полёта я подумал: «А вдруг это наши», но наши не могли ещё попасть внутрь, слишком мало времени для взятия дома, похоже я бежал первым. Прозвучал взрыв, но никакого крика не последовало – наверно граната разорвалась зря.

Сергей сказал, что командование перебросило силы и сколько-то там солдат движутся с востока сюда, чтобы отогнать ворвавшуюся в город тысячу врагов, всем быть внимательными, не дать отступить никому, по возможности брать пленных. Я выругался про себя, только что была отличная возможность взять пленного и может занять место Сергея за такие заслуги или стать боевым солдатом, ведь это бы меня вывело из-под его контроля, да и поставило бы выше, даже если я там окажусь таким же простым рядовым, любой из боевой армии важнее чем хоть самый главный командир мародёрских отрядов. Понимая, что осталось несколько минут до того, как враги побегут из города или сдадутся, так как наши уже их в любом случае вытеснят, потому что из кольца-то деваться некуда, я стал спиной вперёд отходить к своим, заметив в окне одного из домов солдата в чёрной ЦРР-ской форме, он жестом позвал меня к ним на этаж, второй или третий, туда я и рванул. Через минут десять стали греметь выстрелы и тут уже заслышался рёв моторов, наших солдат было намного больше, может быть в сумме тысяч пять, а в город вошла максимум тысяча, хоть они и засели в домах, выкурить их оказалось не сложно, как и потом расстреливать этих бегущих бедняг.

Многие из них поднимали руки и бросали оружие на землю – пленные, их уже не трогали, их уже ждала лотерея, кого-то могли и в нашу армию взять, а кого или бы убили сразу или отправляли в «свинарники», такие специальные заведения, для врагов, предателей и жестких нарушителей закона, там находились люди для черновой работы, чистить дерьмо в стоках, убирать улицы, быть чьим-то слугой или вообще чем-то вроде раба. Я там, кстати, уже должен был бы оказаться, за те фокусы, что я проворачивал для своей любимой, но всё никак не попадался.

Мы победили, кто-то пошёл брать пленных, а наш отряд отправился за город искать вражеский транспорт, если тут было две тысячи людей, то там должно быть очень много машин, целый автопарк, однако ничего такого мы не обнаружили, видимо в машинах осталось по водителю и они оперативно скрылись. Ну что ж, наверное, в следующем месяце наш ход.

Я выспался и не слушая новостей о том, кто же были нападавшие на нас, рванул к подруге, теперь это было проще, потому что я нашёл велик, или украл, но в общем он стоял прислонённый к дереву, и я решил, что он мой. Преодолев привычный путь в три раза быстрее я взлетел по лестнице к ней на этаж, дверь как всегда не закрыта на замок, я нажал на ручку и вошёл, и тут будто невидимая пуля попала мне прямо в грудь: она стояла ко мне спиной и хоть я совсем не хотел верить своим глазам, явно целовала какого-то солдата, когда на шум созданный мной она обернулась, я первым делом заметил две полоски, красные, пришитые к форме на плече, это реальный военный, не мародёр как я, высокий, с короткими коричневыми волосами и бородой, ему кажется уже больше лет тридцати, плюс это ещё и командир второго уровня, конечно не пятый, но явно поважней меня. Я, наверное, выпучил свои глаза, и забыл, как разговаривать, на её же лице не изменилось вообще ничего.

– Боец, – обратился ко мне военный, – ты этаж перепутал?

Он улыбнулся, она коротко глянула на него и тоже растянула губы в лёгкой улыбке

Глава XXVI

Они будто ждали от меня какой-то реакции, явно не той, которую я сейчас демонстрировал, мыча какие-то бессвязные слова, я от своей природной тупости, смешанной с гормонами, считал, что у нас с Наташей это всё навсегда, и то что я достаю где-то вещи, которые она сама не могла купить даёт мне право так думать.

Офицер отошёл от Натальи и пошёл в мою сторону, лицо его сохраняло всё тоже доброе выражение, но моя недавняя любовь поняла, что сейчас я получу побои и тоже поспешила ко мне, взяла за локоть и потянула за двери, а я как ослик на привязи молча повиновался, смотря то на неё, то на её нового, а может и старого мужчину.

– Его, наверное, контузило ночью, что-то бредит, – обратилась она не ко мне, – что-то путает.

Наталья не наигранно хихикала, так же естественно делала вид, что видит меня впервые, она закрыла за собой дверь и потянула меня вниз по лестнице, спустившись на один пролёт, она изменила выражение своего лица, так же незаметно, как незаметно огонь меняет форму своих языков.

– Больше не надо ходить сюда, я уже не знала, как тебе намекнуть, чтобы ты отвалил, господи, мне просто неприятно находиться с тобой, неужели так сложно понять, – она отпустила мой локоть, – и не трогай меня.

Хотя я сейчас и не трогал, а она продолжила:

– У меня будет ребёнок, не лезь пожалуйста, ты ничего ему не дашь, а он настоящий воин, у него помимо обеспечения и деньги есть, сам подумай, без тебя будет лучше. Ты же ничтожный мародёр, всё что ты можешь – наворовать. Я вообще не думала, что это так надолго затянется.

– Извини, – со щенячьими глазами произнёс я, жалея о том, что принёс столько вреда, – я буду делать всё, что нужно, чтобы было хорошо.

– Хорошо будет, если ты тут больше не появишься.

– Да неделю назад же было всё нормально, что случилось-то?

– У меня не было нормально, если ты не понимаешь, то что мне тут ещё сказать. Уходи.

– Я не понимаю, дай мне шанс пожалуйста, – я сам себя не узнавал, – всё будет по-другому.

– Я сейчас позову Артура, если ты его тронешь, то сгниёшь в свинарнике, всё, иди уже и не лезь ко мне.

Она пошла наверх, в свою квартиру, а я собирался идти за ней, но дверь открылась и из-за неё показался Артур, я хотя бы тогда трезво оценил шансы и всё-таки направился вниз. Сейчас я вообще не понимаю из-за чего были эти страдания, она мне даже не нравилась внешне, это всё звучит как бред, но тогда моё сердце разрывалось на части. Как на зло, на улице сильно похолодало, а небо снабжало землю маленькими, еле чувствующимися каплями дождя, которые ветер разносил по округе. В расстройстве я даже забыл «свой» велосипед, и шёл пешком, потом я за ним вернулся, но он, судя по всему, успел обрести нового хозяина.

Когда я поднялся к себе, оказалось, что сегодня объявлено что-то вроде праздника и всем участникам обороны полагается дополнительный паек, да ещё и изрядная доза спиртного, водки, так как изготовление пива ещё не было налажено, а из Китая его пока никто не таскал.

Вообще тут у нас была в самом деле оживающая страна, с оружейным заводом, отлично работающей канализацией, городские жители стали наполнять город товарами, которые везли из мирных частей света вроде того же Китая, точно так же у нас понемногу стали ходить китайские деньги, как средство оплаты. В общем жизнь за долгое время начинала напоминать нормальную. Только из-за моего разбитого сердца мне казалось, что всё рушится и катится в бездну.

Сосед Дима ответственно сберёг мою дополнительную еду и бутылку водки, вроде ей полагается глушить свою боль, ну только такое я как правило о ней и слышал, что это просто лучшее лекарство в мире от всех проблем. Этим я сразу и занялся, при том, что не пил никогда раньше. В тот же день я ещё и курить стал, чуть ли не больше всех остальных. Какое-то облегчение и правда наступило, правда на душе было так же мерзко и грустно, но появились силы изображать веселье, а я выпил всего лишь несколько рюмок, довольно быстро добрался до половины бутылки. Я уже почти не мог ходить, получалось только с помощью стен. На удивление Сергей сейчас так сильно не бесил меня, а я видимо его, не помню, что я вытворял в точности, но это было животное поведение: я орал, что-то ломал, прыгал. Водка со временем становилась всё более лёгкой для питья, первые разы передёргивало всё тело, а теперь она была чуть горьковатой водой и уже совсем не пекла в груди.

Закинув Диме на плечо руку, я таким образом держал своё тело в горизонтальном полоении, потом он, не предупредив меня, решил куда-то пойти и оставшись без опоры, тут же с грохотом я повалился на пол, встать уже не смог. Прямо сейчас, по всем законам подлости, ко горлу подступило всё что я сегодня съел, ну и конечно желудок стал извергать всё из себя, кто-то из соседей поднял меня за живот и дотянул до унитаза, там я продолжил процесс извлечения еды. В те секунды я уже ненавидел спиртное и думал, что это больше никогда не повторится.

Не помню сколько времени я провёл возле унитаза, но точно недостаточно, потому что, кое-как доползя до своей комнаты я вскарабкался на кровать, мне сейчас хотелось только побыстрее заснуть, но у организма были другие планы, моя голова будто жила отдельной жизнью и казалось, что крутилась вокруг своей оси, я промычал что-то матерное, Дима засмеялся и сказал, что это «вертолёты». Ничего общего с ними. Я понял, что остатки еды снова хотят вырваться наружу, и как мог быстро пошёл к туалету, он был занят, как и ванная, раковина в кухне была завалена посудой, бутылками, всяким хламом, пьяный мозг не придумал ничего лучше, чем избавиться от блевотины, которая уже разрывала мои щёки изнутри, через окно. Спустя мгновение на каких-то прохожих летели полупереваренные консервы, картошка, и всё что я ел в тот день, но ещё не успел обратить в энергию. «Извините», – всё что я смог мыкнуть себе под нос, надеясь, что они услышат.

На следующее утро меня ожидал сюрприз не меньший чем вчерашняя рвота. Похмелье. Это что-то необъяснимое, когда ты ходишь с головной болью, которая может резко обостриться в любой момент, при одной мысли о чём-то содержащем спирт тянет блевануть ещё раз, да и мои соседи вокруг говорили, что надо только выпить ещё разок и всё пройдёт. Но это было выше моих сил. В тот день я уже железно решил больше не пить никогда.

Я стал плыть по течению с большим безразличием чем прежде, подошло к концу лето, я время от времени бегал к своей возлюбленной, в надежде увидеть её, но она будто переехала, потому что иногда я мог провести целый день где-нибудь вокруг её подъезда, но так и не встретив Наталью. Как мне казалось я просто хотел поговорить и больше ничего, чтобы узнать, что я сделал не так. Но дни шли, а мне становилось всё больше плевать на неё и что же я такого сделал, у меня стали появляться и другие женщины, некоторым из них я даже казался крутым воякой, а когда доставал, то есть отбирал у других людей, для них что-то, что стоило денег, вроде пальто, телефонов и так далее, они вообще впадали в экстаз. В отличие от Натальи которая разве что могла улыбнуться.

Я уже тогда начал понимать свой идиотизм, из-за которого я бегал за ней, думая, что это лучшее, что может со мной случиться.

С одной из тех многих женщин у меня даже что-то более-менее серьёзное завязалось, она была очень красивой, тогда мне казалось, что никого красивей я не видел в жизни и вряд ли такое вообще возможно, коричневые глаза, резко выделялись на белом лице, которое обрамляли вьющиеся чёрные волосы, маленький нос, пухлые губы, про неё конечно рассказывали всякое, что мол она тут доступна любому боевому офицеру, но меня это мало волновало. Её внешность действительно пленила меня. А я кажется нравился ей, и кто знает, как бы сложились наши жизни, если бы выйдя 29 сентября, в день поборов, из подъезда я не увидел Наталью, ищущую кого-то взглядом, меня, наверное, через несколько секунд она и нашла. Вид у неё был как у выброшенного на улицу котёнка, невинностью, исходящей от неё можно было очистить совесть нескольких страшных предателей.

Она побежала ко мне, вспомнив, что Наталья ждёт ребёнка, я обратил внимание на живот, который пока ещё не было видно, возможно из-за мешковатой одежды, вскоре моя бывшая возлюбленная уже висела у меня на шее, а я в это время стоял и ничего не понимал, по привычке держа руку возле ножа.

Оказалось, что тот солдат, как говорится, поматросил и бросил, а ребёнка на самом деле она ждёт от меня, к моему горлу подступил хохот, который я там же и сдержал, потому что звучало всё очень уж глупо и нагло, если она надеялась так меня обмануть, к тому же теперь я видел какая разница между ней и Валентиной, моей новой подругой, той красивой. Теперь уже я сказал ей не приходить сюда, потому что не мои проблемы, кто её там бросил и оказался козлом, а Наталья говорила, как она ошибалась и так далее. Она с таким же невинным видом стала удаляться вдаль от моего дома. В тот день я ещё подумал, что если бы сейчас снимали кино, то она была бы отличной актрисой.

Но она пришла ещё, а потом ещё, около двух месяцев, каждые несколько дней бывшая любовь появлялась у меня, за это время она сильно истощилась, волосы отросли и были грязноватыми, и всё чаще она плакала, падала на колени, и я сам не знаю, как я стал с ней нормально разговаривать, а ещё через какое-то время поцеловал. Валентину пришлось огорчить, хотя она только пожала плечами и что-то буркнула себе под нос, её то, как раз, я больше никогда и не видел, после того дня, но внутри было спокойно за неё, она бы не пропала ни в какой стране и не при каком строе.

Я рассказал Диме, что я снова вернулся к той своей подруге, он никак не отреагировал, хотя по его глазам было видно, что он разочаровался во мне что ли, так как несколько месяцев назад, я говорил, как ненавижу её и ненавижу себя за то, что делал для неё, да и он сам говорил, что даже хорошо, что расстался с этой потаскухой, это он про Наталью. Сейчас же он сделал вид, что ему всё равно, и мол если мне так хочется, то значит так и надо.

Ещё до нового года мы поженились, тогда-то и стал заметен её живот, а в феврале она родила, сразу после рождения ребёнка она снова изменилась, я уже догадывался, что это связано с каким-нибудь офицером или боевым солдатом, которым я возможно скоро тоже стал бы, потому что наша Центральная Российская Республика, готовилась к нападению на Сибирскую Республику, именно она налетела на нас в начале лета и так до сих пор за это не поплатилась. Даже мародёров усиленно готовили к нападению, поэтому я особенно не расстраивался из-за любовных дел, хотя не сказать, что мне было плевать, к тому же у нас теперь был ребёнок, которого она захотела назвать Михаэль, ведь я немец, только есть нюанс: я всю сознательную жизнь провёл в России, воюю за русскую армию и уже напрочь забыл немецкий. Захотела и назвала, я подумал, что буду называть его Миша и никто не заметит этой явной глупости. А документы тут у нас никто не спрашивает, разве что в школе будут заострять на этом внимание, но до школы ещё долговато.

Я, увлёкшись будущей войной и не заметил, как та, что недавно на коленях просила с ней поговорить уже снова ненавидит меня, а заодно и нашего сына. В глубине души я уже даже начинал хотеть, чтобы она куда-нибудь делась, я не знал, как я буду с ребёнком, которому даже не исполнилось два месяца, он родился в конце февраля, двадцать восьмого числа. И вот уже с середины мая я не знал, как угодить его матери, чтобы она перестала жаловаться на меня хотя бы на одну минуту, и говорить, что я ничтожный урод.

В общем-то всё и оказалось исполнено по старой схеме, она нашла какого-то офицера и просто не знала на каких условиях можно будет к нему свалить от нас с сыном. Но жизнь немного затормозила для неё поиски новой любви, потому что наступил конец весны и день, когда нам нужно было ехать в область и собирать «урожай».