Текст книги "Сказки народов Югославии"

Автор книги: Илья Голенищев-Кутузов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

ВТОРОЕ МЩЕНИЕ ХИТРОГО ПЕТРЕ

Трое завистников пожаловались односельчанам на хитрого Петре – и тогда крестьяне собрались на сходку, да и приговорили: бросить в море хитрого Петре. Схватили его, в мешок посадили да крепко зашили. Потом взвалили мешок на плечи – и к морю. Пришли, на землю ношу положили и вдруг (уж не помню, по какой причине, кажется, поблизости что-то стряслось) разбежались в разные стороны: кто вверх по горе, кто в долину – посмотреть, что случилось. А Петре все время кричит из мешка:

– Не хочу, не желаю! Не хочу, не желаю!

А по берегу какой-то богатый хозяин овец гнал. Увидал он мешок да крик услыхал: «Не хочу, не желаю! Не хочу, не желаю!» – поближе к мешку подошел и спрашивает:

– А чего ты не хочешь?

Петре мигом смекнул, что ответить:

– Крестьяне хотят меня сделать царем, а я не желаю. Ну вот и решили они меня утопить за упрямство.

Удивился богатей:

– Не хочешь царем быть? Вот чудак! А я бы – не прочь.

– Ну, тогда развяжи меня, – отвечал хитрый Петре, – и залезай в мешок. Крестьяне придут, ты скажи, что согласен, – пускай, мол, по-вашему будет. И станешь царем. Очень просто!

Богатей живехонько мешок развязал, одеждой с Петре поменялся и влез в мешок, а Петре завязал мешок хорошенько и скрылся.

Вернулись крестьяне, подняли мешок и стали раскачивать, чтоб в море подальше закинуть. Ведь они не знали, что приключилось, пока их на берегу не было. Богатей завопил: «Хочу! Я хочу! Я согласен царем быть! Согласен!» Решили крестьяне, что Петре со страху рехнулся, и думают: «Нужно скорей от него отвязаться». Да в море и кинули, им и невдомек, что не Петре они утопили, а совсем другого.

Пошли они прочь. Навстречу им Петре идет да хворостиной овец погоняет. Остолбенели мужики: откуда он взялся.

– Слушай, Петре, ведь мы тебя бросили в море, а ты вон – живехонек и стадо овец раздобыл!

– Очень просто, – ответил им Петре. – Вы меня бросили в море, утопить хотели, а я там увидал громадное стадо. Чего же добру пропадать? Отсчитал я себе овечек сколько захотел и на берег выгнал.

– А много еще там осталось? – спросили крестьяне.

– Изрядно! – ответил Петре. – Они на самом дне пасутся – там трава посочнее. Все овечки – черного цвета. Лениться не будете, так можете хорошо поживиться!

Крестьяне разлакомились, да и полезли в море. Решили, однако, что первым в пучину опустится поп, а если будет удача – попрыгают и все остальные. Ну, прыгнул поп первым, да так торопился, что позабыл снять камилавку. Поп-то, понятно, камнем пошел ко дну, а камилавка всплыла на поверхность. Увидели ее мужики и подумали, что это попова добыча – черная овечка, – и тут же все прыгнули в море. Только и видели их… Утонули.

Вот как хитрый Петре отомстил жадным дуракам за то, что они погибели ранней ему пожелали.

С тех пор и ведется пословица: «Ты его в море, он богачом вынырнет вскоре». А еще говорится: «Пропал молодец, ан нет – обзавелся стадом овец».

Македония. Перевод с македонского Д. Толовского и Н. Савинова

ТРИ БРАТА – СМЕКАЛИСТЫЕ РЕБЯТА

В давние времена жили три брата, и была у них прекрасная кобыла. Однажды у братьев выкрали ее. Обнаружили они пропажу и стали гадать, кто кобылу увел.

Старший брат, как самый умный, говорит:

– Я полагаю, что вор был высокого роста.

Средний старшего поддержал:

– Коли он был высокий, значит, русый.

А младший добавил:

– Ежели русый, значит, с огромными усами. Пошли вора искать!

Сказано – сделано. Бросились братья прямиком через поле на дорогу и налетели на человека, как две капли воды похожего на ихнего вора – и ростом высок, и волосы русые, и усы огромные. Только кобылы при нем не видать. Окружили его братья, словно разъяренные шершни, и ну донимать:

– Куда дел нашу кобылу? Одно из двух выбирай – либо деньги плати, не сходя с места, либо кобылу верни!

Видит бедняга, что попался он, словно кур в ощип, стал вырываться, божиться, что видом не видывал их кобылы, а уж красть и подавно не собирался. Но братья нипочем не отступаются.

– Отдавай нашу кобылу, и все тут! Ты украл!

Человек стоит на своем, тогда братья схватили его и поволокли в Травник к кадию на суд. Спрашивает их кадий:

– С чем пришли?

А братья в один голос:

– Милостивый кадий! Этот человек украл нашу кобылу, и пришли мы просить, чтобы ты заставил его нам заплатить.

Стал кадий расспрашивать:

– А почему вы знаете, что именно он украл вашу кобылу?

Отвечают братья:

– Милостивый эфенди, дошли мы до этого, изволишь ли видеть, своим умом, и теперь нам доподлинно известно, что украл именно он и никто другой!

Услышав такой ответ, кадий вышел в соседнюю комнату, взял лимон, завернул его в тряпку и сунул в мешок. Выносит мешок к братьям и говорит:

– Если догадаетесь, что в этом мешке лежит, решу дело в вашу пользу; если не угадаете – каждый получит по сто ударов по пяткам.

Старший брат заявил:

– Что там у тебя в мешке лежит – не знаю, а только спрятано там что-то круглое.

Средний старшего поддержал:

– Ежели круглое – значит, желтое!

– Ежели желтое – значит, в мешке лимон, – сказал напоследок младший.

Размотали тряпку, а там и впрямь лимон. Но кадий все еще не верит братьям. Оставил он их у себя ночевать. Вот настал вечер, кадий приказал зарезать щенка и зажарить его братьям на ужин. Подошло время за стол садиться, братья принялись за еду, а кадий им и говорит:

– Если угадаете, чье это мясо, – заставлю вора возместить вам убытки, если не угадаете – каждый получит по сто ударов по пяткам.

Старший брат заявил:

– Как бы эта животина ни звалась, а только она день-деньской по двору рыскала.

– Ежели эта животина день-деньской по двору шаталась, значит, она во все свой нос совала, – добавил средний.

– Ежели она во все свой нос совала, – значит, это щенок, – заключил младший.

Вскочил кадий со скамьи и крикнул:

– Угадали! Ваша взяла!

И присудил возместить братьям убытки.

Босния. Перевод с сербскохорватского Т. Вирты

КТО НЕ РАБОТАЕТ, ТОТ НЕ ЕСТ

У короля Матии была красавица дочь, лентяйка отпетая: никогда ничего не делала, да и не умела делать, день-деньской сидела перед зеркалом и любовалась собой.

Пришла пора выдавать ее замуж. Король объявил: кто в три года научит его дочь работать, за того он ее и замуж выдаст. Время идет да идет, а за королевну никто не сватается. Послал король приближенных искать мужа для дочери. Поехали они в разные стороны. И вот встретился им как-то парень пашет поле на восьми волах. Они тут же ему приказали идти к королю. Парень испугался, но делать нечего. Приходит он к королю, а тот ему и рассказал все по порядку. Согласился парень, обещал в три года научить девушку работать. Привел он королевну домой. Мать выбежала навстречу, дивится на прекрасную девушку.

На другой день парень взял плуг, запряг волов и поехал в поле, а матери сказал, чтобы не принуждала сноху работать. Вечером возвратился с работы, мать подала ужин, а сын спрашивает:

– Кто сегодня работал, мать?

– Я и ты, – отвечает она.

– Ну, кто работал, тот и есть может.

Не понравилось это королевской дочери, рассердилась она и голодная пошла спать. И на другой день все так же было.

На третий королевна и говорит свекрови:

– Мама, дай и мне какую-нибудь работу, чтоб не сидеть без дела.

Та велела ей наколоть дров.

Вечерело. Сели за ужин, а парень снова спрашивает:

– Кто сегодня работал, мать?

– Мы трое: я, ты и королевна.

– Ну, кто работал, тот и есть может.

И все трое поужинали. Так, понемногу, королевна научилась работать.

Через три года приезжает король проведать дочку. Видит – работает она дружно со свекровью. Обрадовался и говорит:

– Как, и ты научилась работать?

– А как же, – отвечает королевна, – у нас так положено: кто не работает, тот не ест. И знаешь, отец, коли ты хочешь поужинать, пойди-ка наколи дров.

Король привез дочери и зятю много подарков, погостил, а потом отвез всех троих к себе во дворец. Парня того он принял, как родного сына, обещал еще при жизни передатьему королевство.

Сербия. Перевод с сербскохорватского М. Волконского

ДЛЯ КОГО ПЕЛА ПТИЦА

Шли по лесу два приятеля и слышат – поет-заливается птица.

Первый говорит:

– Послушай-ка, приятель, как хорошо поет для меня птица.

– Она не для тебя поет, а для меня, – отвечает второй.

– Нет, для меня! Не для тебя, а для меня.

Слово за слово, побранились, поругались, и дело до драки дошло. Как вернулись домой, первый приятель побежал к судье жаловаться, что поссорился с приятелем и тот егоотколотил.

– Господин судья! – говорит он. – Станьте в тяжбе на мою сторону, а я вам вечерком в подарок пригоню вола. Вол отменный. Только не считайте моего приятеля правым.

– Не бойся, – отвечает судья, – приятель твой не выиграет тяжбы. Ступай домой, а завтра я вас обоих вызову в суд.

Первый приятель пошел домой веселый. Только вышел он от судьи, как приходит второй и просит:

– Господин судья! Ваша милость! – так-то и так-то…

И рассказывает во всех подробностях, как шли они с приятелем по лесу, как для него пела птица, как они поспорили, поссорились, а потом и подрались.

– Станьте на мою сторону, господин судья, не считайте моего приятеля правым. У меня есть большой откормленный боров, я вечерком пригоню его в ваш свинарник.

– Ладно, любезный! – говорит судья. – Твой приятель не выиграет тяжбы. Приходи завтра на суд.

На другой день оба жалобщика приходят к судье. Каждый надеется выиграть.

А судья как будто и не знает их, спрашивает:

– Что вам угодно?

– Господин! Так-то и так-то, – и все подряд до мельчайших подробностей рассказывают, как они поссорились и подрались. – Просим вынести справедливый приговор, для кого пела птица?

– Оба вы, друзья мои, ошибаетесь, – говорит судья. – Птичка пела в лесу ни для того, ни для другого. Обещайте мне помириться, как благородные люди, и я вам скажу, для кого она пела. Согласны?

– Согласны, господин судья? Скажите скорей, для кого ж она пела.

– Люди, птичка пела для меня, для вашего судьи.

– Благодарим, ваша милость! – ответили тяжущиеся, пошли домой и помирились: поговорили по дороге о том о сем и согласились, что птичка в лесу пела для господина судьи, раз он получил и вола и борова.

Хорватия. Перевод с сербскохорватского М. Волконского

ПОП И ПРИХОЖАНЕ

Стояла сильная засуха. После обедни собрались крестьяне перед церковью и начали выговаривать попу: сколько раз он молился о дожде, а дождя все нет. Видно, молитва его неугодна богу.

А поп был не дурак и говорит:

– Я хотел сказать вам, братья, что вчера мне с небес пришел приказ договориться с вами, сколько вам надо дождя и в какой именно день.

Выступает староста:

– Да хоть завтра, в понедельник.

А поп отвечает:

– Завтра нельзя. Я нанял поденщиков полоть кукурузу.

– Ну, так во вторник, – предлагает староста.

– А разве ты не видел, сколько у меня хлеба разложено на гумне для просушки? – говорит другой крестьянин.

– Так давайте в среду.

– В среду невозможно, – возражает третий, – у меня праздник, и если мои гости вымокнут, что я буду делать?

– Ну, значит, в четверг, – говорит староста.

Но четвертый перебивает:

– Как в четверг? Значит, я не могу женить сына?

– Тогда в пятницу.

– В пятницу нельзя, – вставляет пятый, – народ говорит, что пятница тяжелый день – удачи не будет.

– Тогда, братцы, в субботу.

– Ей-ей, не могу, – отвечает шестой, – мне пригонят двух волов и надо будет их испробовать.

Тут вмешался поп:

– Слушайте, люди добрые! Договоритесь-ка меж собой и дайте мне ответ в следующее воскресенье.

Но и к следующему воскресенью крестьяне не могли договориться, так до сегодняшнего дня ни к чему и не пришли.

Сербия. Перевод с сербскохорватского М. Волконского

ХОРВАТ И ТРОЕ ОБЖОР

Как-то раз один хорват отправился по харчевням, в одной оставил задаток двадцать форинтов, в другой – тридцать, а в третьей – сорок, – решил он в тот день покутить на славу. Потом пошел он по городу, заломив на затылок старую рваную шапку, и повстречал трех обжор. Он пригласил их с собою поесть и выпить. Зашли они в ту харчевню, где он заплатил двадцать форинтов. Вот поели, выпили, хорват надел свою шапку, повертел ее на голове и спросил:

– Сколько?

– Уплачено! – ответил хозяин.

Тогда хорват повел обжор во вторую и в третью харчевню; и там они опять ели и пили.

– Продай нам свою шапку, – сказали обжоры.

– Ладно, а сколько дадите?

– Сто дукатов.

– Хорошо, – ответил хорват и продал им свою шапку за сто дукатов. Пошли обжоры без него в харчевню, наелись, напились; старший взял шапку, повертел ее на голове и спрашивает:

– Сколько?

Хозяин отвечает:

– Двадцать форинтов.

Второй обжора толкнул первого:

– Ничего ты не умеешь.

И сам стал вертеть шапку, потом спрашивает хозяина:

– Сколько?

А тот в ответ:

– Да двадцать форинтов.

Тогда третий обжора толкнул второго:

– Оба вы не умеете.

Стал он вертеть шапку, потом спрашивает:

– Сколько?

Хозяин отвечает:

– Сказано вам – двадцать форинтов. С ума вы, что ли, сошли?

Так было и во второй и в третьей харчевне, – всюду им пришлось расплачиваться. Тогда бросились они искать хорвата и вот нашли его – сало топит. Спрашивают, что он тут делает. А он отвечает:

– Вот если кто захочет на небо улететь, то стоит мне вылить ему немного этой смеси за шиворот, он сразу и улетит.

Говорит ему один из обжор:

– Ну-ка, вылей мне немного за шиворот, я хочу улелеть на небо.

Вылил ему хорват сало за шиворот, а оно было горячее, парень и кинулся бежать со всех ног. Двое других обжор говорят:

– Ну-ка, поскорей вылей и нам, чтобы и мы поспели за ним на небо.

Хорват и им плеснул горячего сала за шиворот, а сам удрал. Пошли они снова искать его. Нашли – сидит хорват в бочке и смотрит в дырочку.

– Что ты тут делаешь? – спрашивают.

– Кто хочет говорить на всех языках, должен просунуть язык в эту дырочку, – отвечает хорват.

Один из обжор просунул язык в дырочку, а хорват взял да и отрезал ему кончик языка бритвой. Стал обжора лопотать, как косноязычный, а двое других и говорят:

– А ну-ка давай и нам, чтобы и мы могли с ним разговаривать.

Хорват и им пообрезал языки. Все трое стали лопотать, а друг друга не понимают. Тут уж они так рассердились, что схватили хорвата и повели к судье. Тот спрашивает:

– Зачем пришли?

Они залопотали по-своему, а судья спрашивает хорвата:

– Послушай, любезный, раз эти люди тебя сюда привели, значит, ты в чем-то провинился?

– Право, не знаю. Шел я по дороге, они на меня напали и потащили сюда.

Тогда судья взял палку и отлупил их как следует. На том и расстались.

Хорватия. Перевод с сербскохорватского М. Волконского

А ПРАВДЫ НИ НА ГРОШ

Жили-были три брата. Уж такие богатые парни: двое голы как соколы, а у третьего ни рубахи на теле, ни шапки на голове. Слыли они добрыми охотниками, да ружей не имели. Пошли раз до зари на охоту и убили трех зайцев: по двум промахнулись, а третий удрал. Идут через лес, видят лачуга, в ней ни души, они и просят бабушку:

– Дай-ка нам, бабуся, три горшка – зайцев сварить.

Она им подает три горшка – два разбитые, а у третьего дна нет. Разрезали братья свою добычу, поставили зайцев вариться, а огня-то нет. Тут заметили они на верхушке дуба свет.

– Господи, что там такое? – сказал старший брат и подошел к дубу.

Видит, на верхушке дуба сидит медведь: разжег там огонь, насадил на вертел вола и жарит его. Полез старший брат на верхушку дуба попросить огня, а медведь сгреб его лапой и говорит:

– А! Добро пожаловать! Тебя-то мне и надо. Съем тебя на обед, а вола на полдник!

Второй и третий брат тоже полезли на дуб. Медведь и их сгреб за шиворот и сказал им те же слова. Ничего не поделаешь, пришло, значит, время с жизнью расстаться. Братья – в слезы. Сжалился медведь и говорит:

– Ладно, всех отпущу, коли расскажете мне какую-нибудь диковинную небылицу.

Первый брат начал, второй подхватил, а младший вот до чего договорился:

– Расскажу я вам сейчас небылицу, вы только ничему не верьте, там все враки, а правды ни на грош. Родился я на пятнадцать лет раньше своего отца. Когда отец родился, пошел я к попу, прошу отца окрестить, а поп не хочет без разрешения бога. Пошел я домой, голод и жажда одолевают, иду еле жив. Повстречалась мне женщина – спрашивает, что со мной. Я ей всю правду и рассказал. Запустила она руку в передник, подает мне пригоршню бобов поесть дорогой. Напекло меня солнце, уморился я и лег под дубом отдохнуть, а в кармане еще три боба осталось. Я крепко уснул и во сне повернулся на другой бок. Все три боба выпали на землю и проросли. Проснулся я, поглядел перед собой, а бобы-то выросли до самого неба. Ну, обрадовался я, стал подниматься по стеблю, от веточки к веточке, от стручка к стручку – вот и очутился на небесах. Самого господа бога узрел, многомилостивого: обедает, хлеб с сыром кушает, да только меня не угощает – ни кусочка не дал. Поклонился я ему и попросил дозволения предстать пред его светлым ликом. Рассказал я богу про свою докуку. Бог сразу за дело: взял в руки большое перо и написал, братец ты мой, длиннющее письмо попу с приказом окрестить моего отца. Повеселел я, хочу на землю спуститься – глядь, а бобов-то и нет. Что же случилось? Шли козы на пастбище, набрели на бобы, перегрызли стебли, и у меня уже не было пути на землю. Что тут делать, как тут быть? Пошел я опять к господу богу, рассказываю, что со мной приключилось. Бог дал мне отрубей, набил я ими полные карманы, а он и говорит: «Кидай отруби, по ним и спустишься».

Я так и сделал, да вот беда: отрубей не хватило. Что ж теперь делать? На мое счастье, засунул я за пояс моток пряжи. Стал ее сучить да по ней спускаться, а до земли все-таки не хватает. Измучился, ничего придумать не могу: оборву, подвяжу, оборву, подвяжу – все до земли не достает. Тут вспомнил я, что на голове у меня чуб. Отрезал я его и стал выдергивать волосок за волоском, вяжи да подвязывай – ни конца, ни краю, небо высоко, земля далеко, ничего и не выходит. Мне стало не по себе, взял я сердце крепко в руки и прыг со страшной высоты. Бац! Упал в живую изгородь и завяз по самую шею. «Ой, батюшки, караул!» – стал я звать на помощь. Что делать, куда податься? Вылезай, выбирайся, поднимайся, брат, – ну кое-как и выполз. Побежал домой, взял большой деревянный молоток, чтобы разломать изгородь. Едва удалось ее разбить: жара стояла сильная, и все замерзло. Устал я, жажда томит, пошел воды напиться, солнце печет, а вода в колодце замерзла. Смотрю кругом – нет ли где камня. «Знаю, что сделаю», – подумал я, взял ножик, отрезал себе голову, разбил ею лед, напился всласть и пошел дальше. Отошел немного, вижу – дуб стоит, а на дубе человек молотит просо, солома падает на землю, а зерно остается на верхушке дуба. «Что ты делаешь, сердечный, как это у тебя солома падает на землю, а зерно остается наверху?» А молотильщик в ответ: «Ты дивишься этому, а тому не дивишься, что ты без головы».

Ударил я себя по лбу – ив самом деле, где же моя голова? Вспомнил, что оставил ее там, где лед разбивал. Побежал к колодцу и нашел там собственную голову. Взял и приставил ее на место, а когда пришел домой вижу, что приставил ее наоборот: затылок – спереди, а нос сзади.

Вот тебе, медведь, небылица – вранья сколько хочешь, а правды ни на грош, – заключил младший брат.

Медведю сказка пришлась по душе, он и говорит:

– Ты ловко соврал, ступай домой, не трону вас.

Далмация. Перевод с сербскохорватского М. Волконского

ПАУК И ЛИХОРАДКА

Быль это или небылица, а случилось так, что встретились паук и лихорадка и пошли вместе по свету. Ходили, ходили, устали и остановились отдохнуть на винограднике у сторожа.

– Не пойду дальше, – говорит лихорадка. – Устала я, а до города далеко. Останусь у сторожа.

– А я отдохну немного и пойду в город, – говорит паук.

Через некоторое время паук ушел. А лихорадка, как осталась одна, напала на сторожа и ну его трепать. Сторож как схватил мотыгу и давай копать, пока его пот не прошиб. Лихорадка его и отпустила. На другой день она опять на него напала, а он опять стал копать землю, пока его в пот не ударило. Так бывало каждый день, и в конце концов лихорадке надоело, и она убежала от сторожа.

А паук пришел в город и устроился в комнате у барина. Но только он начал плести паутину, как пришла служанка с метлой и тряпками и всю его работу испортила. На другойдень паук снова принялся за паутину, но опять пришла проклятая служанка и испортила все его рукоделье. Так повторялось изо дня в день.

Паук понял, что ему здесь не житье, и пошел бродить по свету. Встречает он свою старую приятельницу – лихорадку. Рассказали они друг другу о своих несчастьях и решили поменяться местами: паук пойдет в хижину сторожа, а лихорадка – к барину в город.

Пришла лихорадка к барину, напала на него, – тот сразу задрожал, скорее лег в постель и послал за лекарем. Много он намучился-настрадался от лихорадки.

А паук пришел в хижину сторожа и тихо, мирно разукрасил ее паутиной. Сторож ему нисколько не мешал, и паук зажил в спокойствии.

Сербия. Перевод с сербскохорватского М. Волконского