Текст книги "Крупнейшие танковые сражения Второй мировой войны. Аналитический обзор"

Автор книги: Илья Мощанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 40 страниц)

Источники и литература

Архивные документы:

1. Итоговый доклад о действиях танковых частей Южного фронта за период с 15 мая по 1 июня 1942 года (ЦАМО РФ, ф. 228, оп. 738, д. 40, лл. 33–46).

2. Доклад о действиях танковых частей Южного фронта за период с 17 мая по 1 июня 1942 года (ЦАМО РФ, ф. 228, оп. 738, д. 40, лл. 1–9).

3. Итоговый доклад о боевых действиях Сводного танкового корпуса за период с 22 по 29.05.42 г. (ЦАМО РФ, ф. 228, оп. 738, д. 40, лл. 13–25).

4. Доклад о боевых действиях танковых частей 6-й армии за период с 25 марта по 25 апреля 1942 г. (ЦАМО РФ, ф. 228, оп. 157, д. 15, лл. 707а-714).

5. Доклад о боевых действиях 22 тк с 12 по 21 мая 1942 г. (ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 80038сс, д. 36, лл. 10–15).

6. Доклад о боевых действиях 23-го танкового корпуса за период с мая месяца 1942 года по март месяц 1943 года (ЦАМО РФ, ф. 229, оп. 604, д. 4, лл. 622–630).

Литература:

1. Операции советских вооруженных сил в Великой Отечественной войне 1941–1945. Том I. Операции советских вооруженных сил в период отражения нападения фашистской Германии на СССР (22 июня 1941 г. – 18 ноября 1942 г.). М.: Военное издательство министерства обороны Союза ССР, 1958. 734 с.

2. Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Статистическое исследование. М., 1993. 930 с.

3. Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. М.: Военное издательство Министерства обороны Союза ССР, 1960. 800 с.

4. Сборник военно-исторических материалов Великой Отечественной войны. Выпуск 5. М.: Военное издательство Военного министерства Союза ССР, 1951. 86 с.

5. Барвенковско-Лозовская операция (13–31 января 1942 г.). М.: Воениздат, 1943. 89 с.

6.  Василевский A. M.Дело всей жизни. Минск: «Беларусь», 1988. 542 с.

7.  Голубович B. C.Маршал Р. Я. Малиновский. М.: Военное издательство, 1984. 216 с.

8.  Москаленко К. С.На Юго-Западном направлении (1941–1943). М.: Воениздат, 1979. 476 с.

9. В сражениях за Победу. Боевой путь 38-й армии в годы Великой отечественной войны 1941–1945. М.: Издательство «Наука», 1974. 568 с.

10.  Дегтярев П. А., Ионов П. П.«Катюши» на поле боя. М.: Военное издательство, 1986, 236 с.

11.  Thomas L. Jentz.Panzertruppen. The complete guide to the creation and combat employment of Germany's tank Force (1933–1942). Schiffer Military History, Atglen PA, 1996. 236 p.

12.  Mackensen Eberhard Von.Vom Bug zum Kaukasus. Das 3 Panzerkorps im Fieldzug gegen Sowiet Russland 1941/1942. Neckargemund. Vowincke,1967.

13.  Werthen Wotgang.Geschichte der Panzer-Division 1939–1995. Bad Nauheim, 1958.

14.  Paul Carell.Unternehmen Barbarossa. Frankfurt a Main, 1968.

15.  Hubert Lanz.Gebirgsjaeger. Die 1 Gebirgsdivision 1935–1945. Podzum, 1954.

16.  Friedrich Paulus.Ich ctehe hier auf Befehl!. Frankfurt a Main, 1960.

17. Tagebuchnotizen Ost II Heergruppe Sued vom 16 Januar bis 15. Juli 1942.

^{Карта боевых действий. Наступление войск Юго-Западного фронта в мае 1942 года}

^{Карта оборонительных действий советских войск Юго-Западного направления в мае-июне 1942 года}

Танковое сражение на Брянском фронте
(28 июня – 7 июля 1942 года)

Оборонительная операция войск Брянского фронта на воронежском направлении летом 1942 года является одним из нескольких малоизвестных танковых сражений Великой Отечественной войны. Между тем опыт использования двух тысяч советских танков, сведенных в танковую армию и в несколько новейших по формированию танковых корпусов, значительно повлиял на штатную структуру и методику использования танковых войск Красной Армии в Сталинградском сражении и в битве на Курской дуге.

В настоящей работе, созданной на базе архивных источников, автор попытается показать всю хронологию этой операции, представляющей, на его взгляд, интерес не только для специалистов-историков, но и для широкого круга читателей.

Планы сторон
(диалектический анализ)

К весне 1942 года войска Брянского фронта оборонялись в 350-км полосе от Белева до н/п Долгое. Фронт прикрывал направление на Тулу и Москву. В то время в составе Брянского фронта было три армии – 61-я, 3-я и 13-я: всего восемнадцать стрелковых дивизий и три отдельные танковые бригады. Оборона во всех армиях была построена в один эшелон со средней тактической плотностью около 15 км на дивизию. В резерве командармов имелось по одной танковой бригаде, а в 3-й армии – еще и стрелковая дивизия. У командующего фронтом в резерве находились 7-й и 8-й кавалерийские корпуса (каждый трехдивизионного состава) и одна стрелковая дивизия. Соседняя слева 40-я армия Юго-Западного фронта занимала оборону на фронте Долгое, Марьино.

Перед войсками Брянского фронта тогда действовала довольно сильная группировка противника – до двадцати дивизий (в том числе три-четыре танковых и, видимо, столько же моторизованных), входивших в состав 2-й танковой и 2-й полевой армий вермахта. Однако особой активности немцы не проявляли, так как именно в этот период в германской Ставке определялись планы на проведение летней кампании 1942 года.

С начала войны и до конца апреля 1942 года общие потери СССР составили 6839,4 тыс. человек, из них 4090,9 тыс. человек безвозвратные [74]74
  Гриф секретности снят. Потери вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Статистическое исследование. М., 1993, с. 157.


[Закрыть]. Германские войска и сами понесли потери, которые к концу февраля 1942 года на Восточном фронте составили 1005,6 тыс. человек, или 31 % от всей численности вооруженных сил. Их (потери) Германии все труднее и труднее становилось восполнять. Так, с 1 ноября 1941 года по 1 апреля 1942 года армия резерва сумела отправить на советско-германский фронт всего 450 тыс. человек пополнения, но это было меньше убыли на 336 тыс. человек [75]75
  KTB/OKW. Bd. 2. Hb 1, s. 46; Гальдер Ф.Военный дневник: Ежедневные записи начальника генерального штаба сухопутных войск. 1939–1942 гг. Пер. с нем., т. 3, кн. 2. М., 1971, с. 233.


[Закрыть].

Из сводки вермахта за 30 марта 1942 года видно, какую цену немцы заплатили, пытаясь ликвидировать последствия зимнего кризиса: из 162 боевых дивизий советско-германского фронта только 8 можно было считать пригодными для ведения активных действий; в соединениях группы армий «Юг» осталось около половины, а в группах армии «Центр» и «Север» – около 35 % от первоначальной численности пехоты [76]76
  Дашичев В. М.Банкротство стратегии германского фашизма. Ист. очерки, документы и материалы. В двух томах, т. 2. М., 1973, с. 308.


[Закрыть]. Общие потери танков к 20 марта 1942 года составили 3319 единиц, а штурмовых орудий – 173. За это время в качестве пополнения поступило 732 и 17 единиц соответственно [77]77
  Das deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Stuttgart, 1990, Bd. 6, s. 787.


[Закрыть].

Германское командование пришло к выводу, что до лета повысить боеспособность всех соединений не удастся, поэтому готовилось к наступлению только на одном стратегическом направлении – юго-западном с последующим выходом на Кавказ. Для предстоящего наступления на южном крыле советско-германского фронта оно решило восстановить боеспособность лишь 65 дивизий, причем в первую очередь «обновить» 12 танковых и 10 моторизованных соединений, а также соединения и части РГК, предназначенные для действий на южном фланге советско-германского фронта.

На специальном совещании в «Волчьем логове» 28 марта 1942 года генерал-полковник Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск (ОКХ), отвечавшего за проведение военных операций на советско-германском фронте, изложил план действий германских вооруженных сил на 1942 год, направленный на окончательный разгром Красной Армии.

Присутствующий на совещании немецкий генерал Варлимонт впоследствии вспоминал: «…Гитлер, невзирая на постигшие немцев неудачи, вновь возвратился к своей основной идее, которой он придерживался еще в декабре 1940 года, при утверждении плана „Барбаросса“ (в 1941 году он был вынужден от нее отказаться. – Примеч. авт.). Теперь он снова хотел сосредоточить основные усилия на крайних флангах широко растянутого фронта. Разница состояла лишь в том, что большие потери, которые понесла сухопутная армия, и которые ей не удалось целиком восполнить, вынуждали Гитлера ставить перед собой последовательно одну цель за другой, начиная с южного участка, с Кавказа. Москва как цель наступления… пока совершенно отпадала» [78]78
  Warlimont W.Im Hauptquartier der deutschen Werhmacht, 1933–1945. Frankfurt а. M., 1962, s. 239.


[Закрыть].

Гитлер через три часа обсуждения утвердил проект документа, который впоследствии по этапам действий германской армии пытались реализовать в двух операциях: «Блау» (пер. с нем. – «синяя») и «Клаузевиц». Первоначально весь план должен был называться «Зигфрид», но фюрер не хотел более использовать имена героев германского эпоса в качестве названий для своих военных операций, поскольку это обязывало его ко многому, а наименование «Барбаросса» после грандиозного провала зимней кампании выглядело теперь уже не таким удачным. 5 апреля 1942 года доработанный документ был оформлен в виде директивы ОКВ № 41 (исх. № 55616, совершенно секретно) на проведение летней операции на Востоке [79]79
  Мюллер-Гиллебрандт Б.Сухопутная армия Германии 1933–1945. Том III. Война на два фронта. Пер. с нем. И. М. Глаголева. Под. ред. П. М. Деревянко. М.: Воениздат, 1976, с. 72.


[Закрыть].

Общий замысел кампании на лето 1942 года состоял в том, чтобы, «сохраняя положение на центральном участке, на Севере взять Ленинград и установить связь с финнами, а на южном участке фронта осуществить прорыв на Кавказ».

В первой части директивы говорилось об оперативных целях, предусматривавшихся на три месяца до начала собственно летнего наступления. Директивой определялось, что по завершении стабилизации всего нынешнего Восточного фронта до начала главной наступательной операции, прежде всего, надлежит очистить от противника Керченский полуостров в Крыму и овладеть Севастополем; далее, отрезать контрударом прорвавшиеся еще в январе под Изюмом советские войска и уничтожить их. Затем, собственно, и начиналось главное «летнее» наступление 1942 года, которое должно было проходить в два этапа.

Первый этап. Две армейские группировки образуют мощные «клещи». Войска северной части «клещей» наносят удар из района Курск – Харьков вдоль Дона в его среднем течении в направлении на юго-восток, в то время как войска южной части «клещей» из района Таганрога форсированным маршем выдвигаются прямо на восток. Обе армейские группировки соединяются западнее Сталинграда, смыкают «клещи» вокруг советских главных сил между Донцом и Доном и уничтожают их.

Второй этап: рывок на Кавказ, высокогорную местность протяженностью 1100 км, расположенную между Черным и Каспийским морями и овладение кавказскими нефтеносными районами.

Город Сталинград, согласно плану операции «Блау», не представлял собой оперативной цели. Вопрос о том, овладеть ли Сталинградом или «подвергнуть его воздействию нашего (немецкого. – Примеч. авт.) тяжелого оружия» с тем, чтобы он утратил свое значение как центр военной промышленности и транспортный узел, был оставлен открытым.

К 11 апреля генеральный штаб на основе директивы № 41 разработал планы ряда последовательных операций на южном крыле Восточного фронта. Это было обусловлено тем, что войска, предназначенные для решения конкретных задач, прибывали постепенно. Так, первую операцию – «Блау» – должна была проводить на воронежском направлении армейская группа «Вейхс» (о ней будет сказано ниже. – Примеч. авт.). Входившим в нее (командующий армейской группой «Вейхс» генерал-полковник фон Вейхс одновременно являлся командующим 2-й полевой армией вермахта; 4-й танковой армией командовал генерал-полковник Гот, а 2-й венгерской полевой армией – генерал-полковник Яни. – Примеч. авт.) 2-й полевой и 4-й танковым армиям и 2-й венгерской армии предстояло нанести удар из района северо-восточнее Курска на Воронеж, а 6-й армии – из района Волчанска на Острогожск. Вторую операцию – «Клаузевиц» – планировалось осуществить силами той же группы и 1-й танковой армии. По замыслу германского командования, 2-я полевая и 4-я танковая армии группы «Вейхс» должны были по достижении Воронежа повернуть на юг и нанести удар на Кантемировку. Одновременно навстречу ей, из района Славянской, должна была наступать 1-я танковая армия с целью окружения войск Юго-Западного фронта. После этого предполагалось разделить группу армий «Юг» на самостоятельные группы армий, которые должны были развивать наступление в направлении Сталинграда и на Северный Кавказ. Начало операции первоначально планировалось на середину июня.

Как уже упоминалось, еще в апреле 1942 года в соответствии с основными положениями плана Верховное германское командование подготовило изменение структуры управления войсками, находившимися на советско-германском фронте. Так, группа армий «Юг» после начала наступления (это произошло только 7 июля 1942 года) «делилась» на группу армий «Б» под командованием генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока (4-я танковая армия, 2-я и 6-я полевые немецкие и 2-я венгерская армии) и группу армий «А» под командованием генерал-фельдмаршала В. Листа (1-я танковая, 17-я и 11-я полевые немецкие и 8-я итальянская армии). Из группы армий «Юг» в группу армий «Б» передавалась армейская группа «Вейхс» (под командованием генерала М. Вейхса), которая включала в себя три армии из четырех – 4-ю танковую, 2-ю полевую немецкие и 2-ю венгерскую армии.

Несмотря на всестороннюю проработку операций директивы № 41, их реализация для немцев была очень рискованна. Характерно, что разведывательный отдел Генерального штаба сухопутных сил вермахта в докладной записке от 28 июня 1942 года пришел к выводу, что «оперативная цель летней кампании хотя и будет в основном достигнута, но не приведет… к полному уничтожению противника перед группой армий „Юг“»; «группы армий „Центр“ и „Юг“ не в состоянии проводить операции крупного размаха»; «в течение лета 1942 года в Советском Союзе не наступит политического и экономического поворота, который имел бы решающее значение для победы». Далее следовало заключение: немецкие войска не смогут ослабить Красную Армию до такой степени, чтобы наступил ее «военный крах» [80]80
  KTB/OKW. Bd. 2. Hb 1, s. 52–53.


[Закрыть].

Основной составляющей первой фазы операции «Блау» являлось взятие Воронежа, так как этот город, раскинувшийся по берегам двух рек, являлся важным военно-промышленным и экономическим центром. Он был также ключом к Дону с его многочисленными переправами, а также к реке Воронеж. Город представлял собой, кроме того, еще и узел транспортных коммуникаций Центральной России, где имелись шоссейная и железная дороги, а также водный путь, идущие в направлении с севера на юг – от Москвы к Азовскому, Черному и Каспийскому морям. В германской директиве № 41 Воронежу отводилась роль точки для поворота на юг, а также опорного пункта фронтового прикрытия.

По немецкому плану, удар из района Щигров на Воронеж должен был наноситься силами армейской группы «Вейхс», имевшей 10,5 пехотных, 4 танковых, 3 моторизованных немецких и 10 венгерских дивизий. 9 пехотных дивизий, выдвинутых в полосу сосредоточения 2-й полевой армии, были переброшены на советско-германский фронт из Франции и Германии. Одна танковая и моторизованная дивизия, а также управление 4-й танковой армии, танкового и двух армейских корпусов были переправлены из группы армий «Центр».

Основной удар в направлении на Воронеж наносила 4-я танковая армия. После выхода к реке Дон в районе Воронежа она должна была наступать совместно с 6-й полевой армией на Кантемировку, а затем на юго-восток и, соединившись с 1-й танковой армией, окружить силы Юго-Западного и Южного фронтов.

Если с германскими планами по действиям против основных сил Брянского фронта было все более или менее ясно, то у нашего фронтового командования весной 1942 года вообще не было никакого плана. По воспоминаниям генерала М. И. Казакова, в тот период являвшегося начальником штаба Брянского фронта, до апреля 1942 года командование и штаб Брянского фронта вообще не получали никакой ориентировки от Генерального штаба о предстоящей летней кампании. Предположения строились самые разные, а особенно беседы на эту тему оживились с приездом в начале апреля нового командующего войсками фронта – генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова. Мысленно руководство фронта возвращалось к опыту осенней кампании 1941 года, когда операционное направление Орел, Тула, Москва было одним из главных направлений наступления германских войск. Исходя из этого, руководство Брянского фронта (командующий – генерал-лейтенант Ф. И. Голиков; начальник штаба генерал-майор М. И. Казаков; члены Военного совета корпусной комиссар И. В. Сусайков, бригадный комиссар С. И. Шабалин) полагало, что и в летней кампании 1942 года это направление может стать одним из основных. О перспективе возможных наступательных действий всех наших армий руководство фронта стало думать только тогда, когда на усиление войск (фронта) начали прибывать новые стрелковые и танковые соединения: четыре танковых корпуса (1, 3, 4-й и 16-й), семь стрелковых дивизий, одиннадцать стрелковых бригад, четыре отдельные танковые бригады и значительное количество отдельных артиллерийских полков.

А между тем, планы на летнюю кампанию у командования Красной Армии имелись, просто до руководства Брянского фронта их не доводили. Изучая «Основные положения плана ГШ КА на летнюю кампанию 1942 г.», а также «Замысел наступательных операций…» на это же время, автор убеждается, что лишь на одном участке фронта, к северу от Ладожского и Онежского озер до Мурманска (и то на ближайшую половину лета!) была предусмотрена прочная и активная оборона. Остальным же фронтам (самостоятельно и во взаимодействии), на основании требования И. В. Сталина об изгнании захватчиков с оккупированной территории уже к концу 1942 года, были поставлены наступательные задачи. Так, в первой половине мая предстояло ликвидировать демянскую группировку, провести Орловскую и Харьковскую операции; одновременно Ставкой предусматривался разгром ржевско-вяземско-гжатской группировки врага войсками Калининского, Западного и частью сил Северо-Западного фронтов. После овладения районами Вязьмы, Орла и Харькова планировались две одновременные операции: одна с целью разгрома любанско-чудской группировки и деблокады Ленинграда, а другая – на переднем левом фланге с целью освобождения Донбасса. «Не ждать удара противника, – говорилось в пояснительной записке, – а самим нанести мощный встречный или даже упреждающий удар, может быть, даже отказавшись от некоторых задач, истребив основные свежие резервы противника, перейти в решительное наступление на всем фронте. При этом главные усилия, очевидно, будут направлены на участок Двинск – Минск и со стороны Днепропетровска на Киев – Жмеринка, чтобы создать предпосылки для захвата и последующего разгрома всей центральной группировки противника» [81]81
  ЦАМО РФ, ф. 16, оп. 1032, д. 21, лл. 38–40.


[Закрыть]. На карте была обозначена и стратегическая цель к концу 1942 года – выход на западную границу СССР. И только после этого – переход к обороне.

Таким образом, на лето 1942 года планировалось наступление почти на всем советско-германском фронте, подобно тому, что пыталась осуществить Красная Армия в январе-апреле 1942 года. Авантюрность этого плана не могла не привести к катастрофическим последствиям. Во многом она была обусловлена переоценкой зимних успехов советских войск и в немалой степени недооценкой врага. В принципе злую шутку со Сталиным сыграла не столько его недостаточная осведомленность об истинных боевых возможностях Красной Армии, сколько уверенность в том, что вермахт исчерпал свои наступательные возможности.

Главной ударной силой будущих наступлений Красной Армии должны были стать танковые корпуса. Такие соединения, в спешном порядке создаваемые по личному указанию И. В. Сталина, начали формировать весной 1942 года.

Согласно директиве Народного комиссариата обороны СССР № 724218сс от 31 марта 1942 года за апрель 1942 года было сформировано четыре первых танковых корпуса. Каждое такое соединение состояло из управления (штат № 010/369), двух танковых бригад (штат № 010/345–010/352) и одной мотострелковой бригады (штат № 010/370–010/380). На 1 апреля 1942 года в составе подобного корпуса должно было насчитываться 5603 человека, 100 танков (20 KB, 40 Т-34, 40 Т-60), 20 76,2-мм орудий, 12 45-мм противотанковых пушек, 20 37-мм зенитных орудий, 66 ПТР, 4 120-мм миномета, 42 82-мм миномета и 539 автомашин.

Командирами первых четырех бронетанковых соединений были назначены: 1 тк – генерал-майор танковых войск М. Е. Катуков, 2 тк – генерал-майор танковых войск А. И. Лизюков, 3 тк – генерал-майор танковых войск Д. Н. Мостовенко; 4 тк – генерал-майор танковых войск В. А. Мишулин.

Танковые бригады включались в состав из числа уже сформированных и находящихся в резерве Ставки, мотострелковые бригады формировались заново.

Штатная структура всех новообразованных танковых корпусов была более чем странной: мизерное управление тк всего из 99 человек предназначалось скорее для координации входящих в него бронетанковых и мотострелкового соединений, также в танковых корпусах сначала отсутствовали разведывательные, «связные» и тыловые подразделения.

Уже в процессе формирования несовершенную штатную структуру стали изменять. Директивой НКО № 724485 сс от 15 апреля 1942 года в состав корпуса была введена третья танковая бригада той же «смешанной» организации, как и две первые. Теперь в тк уже насчитывалось всего 150 танков: 30 KB, 60 Т-34, 60 Т-60. Также в апреле 1942 года директивой заместителя НКО № Орг./I/2303 в состав тк и мотострелковой бригады корпуса по штату № 04/218 была введена инженерно-минная рота численностью 106 человек.

Всего менее чем через месяц после начала формирования первые четыре танковых корпуса были отправлены на фронты. В отличие от последующих танковых соединений их оснащение было достаточно однотипным: тяжелые танки KB производства ЧКЗ, средние танки Т-34–76, поступавшие с трех заводов (Уралвагонзавода – УВЗ, СТЗ и завода № 112 «Красное Сормово»), а также легкие танки Т-60 и новейшие Т-70. Особенно хорошо был укомплектован 1-й танковый корпус (формировался в Москве, в Серебряном Бору) – в его составе были только последние модели Т-34–76 УВЗ с новой формой башни (выпущены на Уралвагонзаводе в феврале-марте 1942 года), а также 4-й танковый корпус, имевший много легких Т-70, которые впервые массово намеревались использовать в операциях лета 1942 года.

Между тем «кампания» по формированию новых танковых корпусов принимала поистине гигантский размах. Согласно директивам НКО № 724485сс от 15 апреля 1942 года и № 724486сс от 9 мая 1942 года было предписано создать еще восемь танковых корпусов: 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14-й и 15-й.

Одновременно с формированием тк в системе резерва Ставки ВГК по директивам № УФ 2/88 – УФ 2/90 от 15 апреля 1942 года командование фронтов также приступило к формированию крупных бронетанковых соединений (семи танковых корпусов). Из них командованием Юго-Западного направления было сформировано четыре танковых корпуса: 21, 22, 23-й и 24-й; Военным советом Западного фронта – два корпуса (5-й и 6-й), Военным советом Калининского фронта – один корпус (7-й).

В мае-июне 1942 года в системе резерва Ставки ВГК начали формировать еще три тк: 16, 17-й и 18-й.

Танковые корпуса укомплектовывали в самые сжатые сроки времени. Например, лучше всего подготовленный 1 тк, начал формироваться на базе 1-й гвардейской танковой бригады 31 марта 1942 года, а в конце апреля этого же года уже вошел в состав Брянского фронта. 24-й танковый корпус генерала В. М. Баданова начал формироваться в Ворошиловграде 20 апреля 1942 года в соответствии с приказом по войскам Южного фронта, а уже 2 мая 24 тк был сформирован. Но быстрее всех скомплектовали 17-й танковый корпус генерал-лейтенанта Н. В. Фекленко. Формирование соединения началось 19 июня, а уже 26 июня корпус вошел в подчинение командующего войсками Брянского фронта. Правда, следует учесть, что танковые бригады этого соединения формировались АБТ центром Сталинградского военного округа с 20 апреля по 20 июня 1942 года. Подобная быстрота крайне отрицательно влияла на сколоченность наших танковых корпусов, взаимодействие между подразделениями было не налажено. Да и четкого понимания задач, решать которые должны были танковые корпуса, у нашего командования не было [82]82
  ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 1112, лл. 1–32 (Справки штаба УК БТ и МВ КА о боевой деятельности танковых и механизированных корпусов за период с 1942 г. по 1945 г.).


[Закрыть].

По ходу формирования корпусов их штатная структура продолжала совершенствоваться.

Приказом НКО № 00106 от 29 мая 1942 года «смешанные» танковые бригады корпуса были заменены одной тяжелой тбр на KB в составе 53 танков (32 KB, 21 Т-60) и двумя средними тбр в составе 65 танков каждая (44 Т-34 и 21 Т-60 в бригаде). Таким образом, теперь в бригаде насчитывалось 183 танка. Но уже 1 июня 1942 года приказом НКО № 00108 состав тяжелой танковой бригады был снова изменен. Теперь в бригаде был 51 танк: 24 KB и 37 Т-60. Итого в тк имелся по штату 181 танк.

Лавинообразное нарастание численности танковых корпусов привело к пестроте танкового парка этих соединений. Нередко «тридцатьчетверки» заменялись британскими танками сопровождения пехоты МК II «Матильда II» и МК III «Валентайн II/IV», а тк, формируемые на фронтах, обычно создавались на базе уже имевшихся танковых бригад, поэтому часто имели довольно пестрый танковый парк. Мотострелковые бригады для подобных «фронтовых корпусов» создавались либо за счет резервов, либо путем переформирования каких-то частей, например, лыжных батальонов. Боевое слаживание фактически не проводилось.

Между тем в штаты тк продолжали вносить изменения. Приказом НКО № 0484 от 15 июня 1942 года в состав корпуса включалась рота подвоза ГСМ по штату № 010-388-Б численностью 74 человека с целью обеспечения тк второй возимой заправкой. Директивой заместителя НКО № 726059с от 24 июня 1942 года в состав танкового корпуса была введена почтовая станция по штату № 014/69-В численностью 5 человек. Директивой НКО 726444сс от 13 июля 1942 года танковые бригады некоторых из сформированных корпусов были переведены со штата № 010/345–010/352 на штат № 010/270–010/277 численностью 1066 человек, имевшие 53 танка, из них: 32 Т-34 и 21 Т-70. Количество танков в корпусе данной организации составило 153 единицы.

Наконец, 13 июля 1942 года директивой НКО № 726019сс в состав тк включили гвардейский минометный дивизион (штат № 08/83, 250 чел. л/с, восемь артустановок М-13 или М-8), разведывательный батальон (штат № 010/389, численность 208 человек, 20 бтр британского производства «Универсал» и 12 бронемашин) и мотоциклетный батальон (штат № 010/353, численность 287 человек). Таким образом, к середине июля формирование «штатной архитектуры» советского танкового корпуса было завершено, так как последующие изменения в его структуру были внесены только 22 декабря 1942 года [83]83
  ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 80050 сс, д. 4, лл. 295–297 (Доклад организационно-штатного отдела Управления формирования и укомплектования УК БТ и MB КА о развитии бронетанковых и механизированных войск в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.).


[Закрыть].

Всего в апреле-июне 1942 года в системе резерва Ставки Верховного Главнокомандования было сформировано 14 танковых корпусов, а на фронтах – 11 танковых корпусов. В боевых действиях при проведении Воронежско-Ворошиловградской операции (с 28 июня по 24 июля 1942 года) принимали участие 13 танковых корпусов, из них три – в составе 5-й танковой армии. Это составляло практически больше половины танковых корпусов, имевшихся у Красной Армии на советско-германском фронте в середине лета 1942 года.

Первые танковые армии (3-я и 5-я) были сформированы в период апреля-июня 1942 года на базе общевойсковых армий. Управление танковой армии было переформировано по штату № 02/158, части обеспечения и тыловые части сохранялись от общевойсковых армий.

Состав танковых армий был определен приказом НКО № 00106 от 29 мая 1942 года: три танковых корпуса и одна резервная танковая бригада. Для постоянного взаимодействия с танковыми корпусами в состав танковых армий включалось несколько стрелковых дивизий.

Эта новая структура из-за функциональных просчетов штатного расписания оказалась еще более неповоротливой, чем отдельные танковые корпуса, и 5 ТА после нескольких дней неудачных боев на Брянском фронте была очень быстро расформирована.

Но Ставка все-таки верила в положительную перспективу танковых объединений. Несмотря на то что 3-я танковая армия, находившаяся на Западном фронте, особо выдающихся результатов при проведении Козельской наступательной операции (22 августа – 10 сентября 1942 года) не показала, ее «неразгром» сочли успехом, а ряд соединений 3 ТА даже получил гвардейское звание. В августе возродили и 5-ю танковую армию. Вера в подобные объединения оправдалась – 5 ТА неплохо проявила себя в боях под Сталинградом, а затем, уже с новым штатом, до самого конца войны танковые армии стали «ударным кулаком» наших войск в наступательных операциях.

Оценив возможности бронетанковых соединений (а впоследствии и объединений) Брянского фронта, вернемся к середине апреля 1942 года. Силы фронта из-за полученных резервов значительно возросли. Только танков (в составе Брянского фронта) насчитывалось более 1500 единиц.

В связи с увеличением количества войск еще 20 апреля по инициативе командующего фронтом была создана новая, 48-я армия. Несколько раньше, 4 апреля, в состав Брянского фронта вошла 40-я армия, переданная из Юго-Западного фронта. Она обороняла полосу шириной 110–115 км, имея в своем составе пять стрелковых дивизий без средств усиления. С получением этой армии Брянский фронт должен был прикрывать новое важное направление – Курск, Воронеж, расходившееся с орловско-тульским почти под прямым углом. В случае наступления противника на обоих этих направлениях фронт мог оказаться в очень тяжелых условиях. Поэтому командование Брянского фронта внесло в Ставку предложение создать на воронежском направлении новое фронтовое управление, подчинив ему фланговые армии Брянского и Юго-Западного фронтов (40-ю и 21-ю) и две находившиеся на этом направлении резервные армии Ставки (3-ю и 6-ю). Однако Ставка ВГК расценила предложение командования Брянского фронта как посягательство на ее (Ставки) резервы и отклонила его.

Теперь рассмотрим, как Ставка и фронтовое командование оценивали складывавшуюся в полосе Брянского фронта и соседних фронтовых объединений обстановку. Необходимо отметить, что деятельность командования и штаба Брянского фронта весной и в начале лета строилась исключительно на частных указаниях Ставки, без широкого ориентирования руководства БФ во всех сложностях оперативно-стратегической обстановки в целом.

20 апреля Брянский фронт получил директиву Ставки ВГК о подготовке частной наступательной операции на курско-льговском направлении. Конечная ее цель командованию Брянского фронта не сообщалась. Директивой предусматривалось нанесение двух самостоятельных ударов на изолированных друг от друга направлениях: один 48-й армией в составе четырех стрелковых дивизий, восьми отдельных и двух танковых бригад в общем направлении на Введенское; другой, более сильный, в полосе 40-й армии силами шести стрелковых дивизий, трех отдельных стрелковых бригад, двух танковых бригад и 4-го танкового корпуса. Направление этого удара шло южнее Курска, а объектом действия 4-го танкового корпуса назначался город Льгов. Данная директива Ставки предусматривала активные действия меньшей части войск фронта. Большая же их часть должна была выполнять пассивные задачи – удерживать занимаемые позиции. Такое решение Ставки командование Брянского фронта тогда объясняло тем, что она (Ставка) ожидала активных действий противника на орловско-тульском направлении и стремилась сохранить главные силы БФ для противодействия этому наступлению.