Текст книги "Крупнейшие танковые сражения Второй мировой войны. Аналитический обзор"

Автор книги: Илья Мощанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 40 страниц)

Итоги сражения

Анализируя причины неудач советских войск в Харьковской операции, можно прийти к выводу, что кроме стратегических и оперативно-тактических просчетов, допущенных командованием Юго-Западного направления, причиной сокрушительного поражения наших армий явилась низкая подготовка большей части командного состава РККА всех уровней, начиная от командира взвода и до командующего армией включительно. Личная храбрость не могла компенсировать отсутствия умения и опыта в руководстве подразделениями, в способности наладить взаимодействие между родами войск, особенно между авиацией, танковыми частями и пехотой. Действительно, имея более чем двукратное превосходство над противником в танках, которые качественно превосходили немецкую технику, советское командование умудрилось побригадно распылить их по стрелковым частям и «истратить» при прорыве первой линии германской обороны. Пехотные части в основной своей массе действовали низкоэффективно, несмотря на героизм отдельных бойцов и командиров. Вот что сказано о подготовке советских солдат в докладе, обобщающем боевой опыт 3-й танковой дивизии вермахта в Харьковской операции: «Пехота русских слаба. Она ни за что не будет атаковать позиции неприятеля без соответствующей поддержки танковых подразделений. Однако в самой тактике наступательных действий с начала войны ничего не изменилось. Русские ведут бой живой силой и достигают успеха за счет колоссальных людских потерь.

Русская пехота не может организованно противостоять массированным атакам наших танков. В случае огневого соприкосновения пехотинцы противника паникуют и оставляют свои позиции. Особенно это проявилось в боях под Харьковом. В первую очередь, подобный исход операций является результатом продуманных действий наших танковых сил, которые преследовали отходящего противника даже по ночам, не давая ему опомниться после дневных боев.

Однако, несмотря на все недостатки и слабую организованность частей РККА, их танки конструктивно не уступают нашим. Индивидуальная подготовка танковых экипажей также очень хороша. Русский лейтенант-танкист, захваченный в плен в одном из боев под Харьковом, заявил на допросе, что их танковые войска по всем параметрам превосходят наши. Также в Красной Армии уже известно о применении нами кумулятивных танковых снарядов. На основании показаний пленного мы установили организационно-штатную структуру русской танковой бригады. В принципе, она ничем не отличается от нашей дивизии. Стали понятны и визуальные спецсигналы русских: желтый флаг, поднятый вверх – спешивание в колонны, красный флаг, поднятый вверх – развертывание, покачивание красным флагом из стороны в сторону – вражеские танки, занять позицию.

Из-за того, что большинство русских танков не радиофицировано, они не могут должным образом организовать массированные атаки против наших танков. Обычно сначала появляются четыре машины головного дозора, а затем остальные танки – один за одним. Видимо, этой же причиной обусловлена нелюбовь экипажей русских танков к обстрелам из любых видов оружия, даже из тех, что не способно причинить им какой-либо вред. Не всегда адекватно оценивая опасность, при отсутствии дополнительной информации по радиосвязи, русские танкисты стараются всячески избежать столкновений, уворачиваются, отступают от огня из 37– и 50-мм противотанковых пушек, а также из 50-мм танковой артсистемы KwK L/42.

Прекрасно понимая, что наши (речь идет о немецких войсках – Примеч. авт.) прорывы в глубину советской обороны во многом связаны с продвижением длинных колонн танков и бронетранспортеров, русские очень часто успешно тормозили наше продвижение, располагая 2–3 засадные позиции танков Т-34 на командных высотах. Хорошо замаскированные, они не были видны до открытия огня, а также не были доступны для обстрела с флангов. Помимо тактического опыта срыва наших наступлений у русских появились новые образцы противотанкового вооружения. Так, например, 14,5-мм противотанковое ружье ПТРД с очень длинным стволом и сошкой. У ружья был свой расчет, который состоял из двух человек. Пуля ружья легко пробивает броню наших танков Pz.Kpfw.III и IV. Дальность стрельбы нам пока неизвестна. Противотанковые расчеты русских были проинструктированы таким образом, что их основной целью являлись командные машины и стреляли исключительно в триплекс наших танков. Танки Pz.Bf.Wg. с особой формой задней антенны были легко опознаваемы и истреблялись особенно эффективно. Таким образом, в течение недели 6-й танковый полк потерял 6 командных машин и большое число офицеров. Поэтому командир 6-го танкового полка принял решение из командного пересесть в обычный Pz.Kpfw.III. Уже потом было определено, что в одной машине с командиром будет находиться его адъютант, а не офицер связи. Командир передавал свой замысел адъютанту (у немцев должность адъютанта являлась штабной, в чем-то эквивалентной должности начальника оперативного отдела. – Примеч. авт.), а тот в свою очередь, используя средства радиосвязи, доводил его до остального личного состава. Офицер связи находился в машине, следующей за машиной командира. Он контролировал радиочастоты и поддерживал контакт с командованием дивизий.

По опыту танковых боев с русскими частями стало ясно, что тактика выжидания и заманивания противника в огневой мешок гораздо эффективнее, чем стремительная атака. В лобовом столкновении уничтожив большое количество русских танков, мы потеряли танков не меньше. Медленное продвижение по фронту и фланговый охват является наиболее выгодной тактикой в борьбе с русскими танками».

1-й батальон 201-го танкового полка 23-й танковой дивизии по немецким данным в боях с советскими танками (с 12 по 27 мая 1942 года) уничтожил 79 единиц броневой техники (45 Т-34, 13 МК II «Матильда», 12 БТ и 9 KB), а потерял 10 своих (9 Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV). Танковый батальон «Цирвогель» (3-й батальон 6-го танкового полка 3-й немецкой танковой дивизии) с 12 по 22 мая подбил 62 танка 5 KB, 36 Т-34, 16 БТ и 5 МК II «Матильда». Потери самого батальона не указаны (эта информация является не совсем объективной, так как немцы указывают у себя только безвозвратные потери, а потери противника явно завышают. – Примеч. авт.).

После плачевного провала наступательных операций Юго-Западного и Южного фронтов в районе Харькова войскам Юго-Западного направления с конца мая ставились только оборонительные задачи.

Юго-Западный фронт в составе 21, 28, 38-й и 9-й армий должен был прочно закрепиться на рубеже Марино, Терновая (в 25 км юго-западнее Волчанска), Чепель (15 км южнее Балаклеи) и далее по левому берегу реки Северский Донец до Красного Лимана и не допустить развития наступления германских войск из района Харькова на восток.

Учитывая важность направления, которое оборонял Юго-Западный фронт, Ставка Верховного Главнокомандования усилила его семью стрелковыми дивизиями, четырьмя танковыми бригадами и двумя танковыми корпусами. Всего в составе Юго-Западного фронта на 10 июня было 30 стрелковых дивизий, две стрелковые и восемь танковых бригад, четыре танковых и два кавалерийских корпуса.

Тем временем немецкое командование в конце мая 1942 года приступило к подготовке еще двух наступательных операций с целью улучшения исходного положения для планируемого противником основного летнего наступления на южном крыле советско-германского фронта. Проведение этих операций, получивших название «Вильгельм» и «Фридерикус II», было возложено на 6-ю полевую и 1-ю танковые армии (последнее объединение спешно перегруппировывалось на участок Балаклея, Славянск. – Примеч. авт.). С воздуха наступление этих армий поддерживалось авиацией 4-го воздушного флота и 8-го отдельного авиационного корпуса.

Суть намерений германского командования сводилась к тому, чтобы быстро прорвать советскую оборону, продвинуться к реке Оскол и создать на ее восточном берегу выгодные оперативные плацдармы для последующей «большой операции».

На 10 июня в составе наступательной немецкой группировки насчитывалось 26 пехотных, 5 танковых и две моторизованные дивизии, что давало противнику полуторное численное превосходство над войсками ослабленного Юго-Западного фронта.

Главный удар в операции «Вильгельм» оказался нацеленным против 38-й армии, оборонявшейся на купянском направлении. Для его нанесения предназначался 3-й моторизованный корпус, который должен был наступать по обеим сторонам железной дороги, идущей из Харькова на Купянск. Кроме того, противник подготовил два обеспечивающих удара. Один из них намечалось нанести также на Купянск, но из района Балаклеи, другой – из района н/п Печенеги на Великий Бурлук.

Угроза на купянском направлении стала очевидной командованию фронта еще до начала вражеского наступления. Поэтому здесь был предпринят ряд мер по усилению обороны.

Полоса 38-й армии была уменьшена со 100 до 60 км за счет передачи 28-й армии старосалтовского плацдарма. Вместе с ним к правому соседу перешли оборонявшиеся там три стрелковые дивизии – 124, 226-я и 300-я. Взамен же 38-я армия получила четыре – 162, 242, 277-ю и 278-ю. Все это позволило разместить две дивизии в глубине обороны: 162-ю – на отсечной позиции по южному берегу излучины р. Великий Бурлук, а 242-ю – на второй полосе, проходившей от Ново-Николаевки до Волосской Балаклейки.

Удвоилось число танковых бригад, подчиненных 22-му танковому корпусу. В конце мая поступили еще три танковые и две мотострелковые бригады, три артиллерийских и гвардейский минометный полки. Левым соседом 38-й армии стала 9-я армия, которой тогда командовал генерал В. Н. Гордов, а с 18 июня – генерал Д. Н. Никишев.

Войска 38-й армии продолжали совершенствовать оборону. Военно-строительные части при активном участии местного населения возводили тыловой рубеж по восточному берегу р. Оскол и купянский обвод западнее города и железнодорожного узла. Армия со всей своей боевой техникой зарылась в землю.

Общая плотность артиллерии в ее полосе, как и при переходе в наступление 12 мая, достигла 19 орудий и минометов на 1 км фронта, в том числе от 3 до 6 противотанковых пушек. Почти во всех дивизиях было создано по два противотанковых опорных района, прикрытых минными полями. Здесь на прямую наводку были поставлены не только полковые и противотанковые пушки, но и более мощные орудия. Оборонявшиеся на наиболее ответственном направлении по обе стороны железной дороги 277-я и 278-я стрелковые дивизии были усилены шестью из десяти пушечных артиллерийских полков РГК, приданных 38-й армии.

Для создания артиллерийского противотанкового резерва сил не хватило, но этот пробел в ходе боев был восполнен выдвижением на купянский оборонительный обвод 1-й истребительной дивизии ПТО из резерва фронта. Стрелковые подразделения оборудовали огневые позиции для расчетов противотанковых ружей и подготовили группы бойцов, специально обученных метанию гранат по танкам.

Однако времени на подготовку к отражению нового вражеского удара было катастрофически мало. 6-я немецкая полевая армия, создав две ударные группировки: одну – в районе западнее Волчанска в составе 7–8 пехотных дивизий и вторую – в районе восточнее Чугуева в составе трех пехотных, трех танковых и одной моторизованной дивизии, утром 10 июня при поддержке авиации 4-го воздушного флота перешла в наступление против 28-й армии и правого фланга 38-й армии.

В 4 часа утра, после 45-минутной артиллерийской подготовки и при поддержке массированных ударов авиации, немцы атаковали позиции войск 38-й армии. По правому ее флангу и стыку с 28-й армией наносили удар семь дивизий, из них три танковых и одна моторизованная. Наиболее массированным он был, как и предполагалось, вдоль железной дороги и большака, в стыке 277-й и 278-й стрелковых дивизий.

Правофланговые полки под командованием майоров М. И. Петрова и Д. А. Подобеды до конца использовали возможности противотанковых опорных пунктов, а когда они иссякли, отошли за р. Великий Бурлук под прикрытием 133-й танковой бригады подполковника Н. М. Бубнова.

Командир 277-й стрелковой дивизии полковник В. Г. Чернов предпринимал все меры для использования огня артиллерии и средств пехоты против вражеских танков. Однако превосходство огня и сил врага было многократным. Даже лучше других усиленный артиллерией левофланговый 852-й стрелковый полк майора Д. Т. Филатова, приняв на себя тяжелый удар танков, начал отход вдоль железной дороги на восток, обнажив фланг соседей.

Более успешно выдержала удар танков и других средств врага 278-я стрелковая дивизия (командир – генерал-майор Д. П. Монахов). Она оборонялась в районе Волхов Яр, Богодаровка, Ново-Степановка, имея на правом фланге 853-й стрелковый полк майора Р. Л. Стурова, на левом – 855-й под командованием майора А. З. Федорова, а между ними – 851-й, возглавляемый майором А. И. Доколиным. Все их подразделения сражались стойко, с высокой огневой активностью.

Особенно искусно действовали воины 851-го стрелкового полка, на боевые порядки которого наступали главные силы немецкой 44-й пехотной дивизии. Всего было отражено шесть вражеских атак.

Здесь же добилась серьезного успеха и 168-я танковая бригада майора В. Г. Королева. Только ее 1-й батальон под командованием капитана М. М. Анисимова в течение 10 июня уничтожил на дороге у Граково 30 танков и 18 орудий врага.

Всего в первый день боев воины 38-й армии сожгли и подбили около 60 немецких танков из 150, участвовавших в атаках. Когда 20 танков врага прорвалось с запада к станции Булацеловка, навстречу им ринулась 133-я танковая бригада. Здесь отличилась рота тяжелых танков KB под командованием известного танкового аса старшего лейтенанта И. И. Королькова. Противник был отброшен от Булацеловки. При этом Иван Иванович Корольков уничтожил 8 немецких танков, а экипаж командира другой танковой роты, старшего лейтенанта И. Д. Данилова, – 7.

К исходу 10 июня противнику все же удалось занять междуречье Северского Донца и Великого Бурлука. Пришлось командарму выдвинуть из своего резерва 162-ю стрелковую дивизию полковника М. И. Матвеева, подчинив ей 168-ю танковую бригаду.

Кроме того, было решено нанести на рассвете 11 июня контрудар от Булацеловки на запад вдоль железной дороги силами группы войск в составе 22-го танкового корпуса, двух стрелковых дивизий и двух танковых бригад во главе с новым начальником автобронетанковых войск армии генералом H. A. Новиковым. К сожалению, это намерение не удалось осуществить должным образом, так как ночью прошел сильный дождь, дороги размокли, и войска вступили в бой неодновременно.

Противник же в то утро начал форсирование р. Великий Бурлук, создавая тем самым угрозу обхода правого фланга 38-й армии и изоляции ее от правого соседа.

В сложной обстановке ожесточенного сражения командующий фронтом усилил 38-ю армию прославленной 9-й гвардейской стрелковой дивизией (командир – генерал-майор А. П. Белобородов, военком – полковой комиссар М. В. Бронников, начальник штаба – полковник А. И. Витевский). Сформированная в Сибири и именовавшаяся тогда 78-й стрелковой дивизией, она уже в битве под Москвой проявила величайший героизм и боевое мастерство. Сам комдив перед войной руководил боевой подготовкой войск Дальневосточного фронта, а когда вступил в командование дивизией, с успехом использовал свой большой опыт для достижения ее отличной выучки и сколоченности.

Гвардейцы не уронили своей славы и в 38-й армии. 11 июня дивизия с ходу вступила в бой, сменив 277-ю стрелковую. Южнее села Средний Бурлук ее части остановили продвижение врага и отбросили его пехоту и танки за р. Великий Бурлук. Противник вновь попытался прорваться, введя в бой 45 танков, но успеха не добился. Во второй половине дня он предпринял новое наступление на позиции дивизии, теперь уже силами до 100 танков и штурмовых орудий.

При отражении этой атаки успешно действовал 28-й гвардейский артиллерийский полк под командованием подполковника Ф. М. Осипычева. Здесь в составе одного из орудийных расчетов храбро сражался Федор Андрианович Полетаев, позднее прославившийся активным участием в итальянском движении Сопротивления и посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза, а также ставший национальным героем Италии.

О стойкости и мастерстве гвардейцев-артиллеристов можно судить по тому, что уже в первом бою они сожгли и подбили 42 танка. Гвардейцы стояли насмерть и не пропустили нацистские танки.

Пример стойкости 9 гв. сд ободрял и соседей. Ни 162-я стрелковая дивизия, ни 22-я мотострелковая бригада (командир – полковник К. И. Овчаренко), сражавшиеся у села Аркадиевка при поддержке 648-го пушечного артиллерийского полка майора В. М. Бачманова и 156-й танковой бригады (командир – полковник Г. С. Соколов), не пропустили немцев через р. Великий Бурлук.

Итак, прорваться на Купянск лобовым танковым тараном германские войска не смогли. Тогда они стали обходить город с севера, сосредоточив свой удар в направлении ст. Гусинка, пос. Двуречная. В связи с этим был предпринят контрудар на юг вдоль р. Великий Бурлук силами 22-го танкового корпуса, который и в дальнейшем действовал здесь же против левого фланга вражеского 3-го моторизованного корпуса.

В ходе контрудара врагу был нанесен серьезный урон. Только 168-я танковая бригада в течение 11 и 12 июня подбила и сожгла 57 вражеских танков. А всего за две недели боев на этом направлении она при содействии артиллерии и минометов уничтожила 91 танк, 8 самолетов, 36 орудий, свыше 2000 солдат и офицеров противника. Только на счету танка лейтенанта А. Г. Севостьянова было 5 разбитых вражеских танков и столько же автомашин, до 50 убитых немцев.

14 июня операция «Вильгельм» была прекращена. Враг был остановлен на рубеже, проходившем по реке Великий Бурлук до Ново-Николаевки и далее через ст. Булацеловку до Богодаровки, а 81-я стрелковая дивизия удержала плацдарм за Северским Донцом южнее с. Савинцы.

Таким образом, контрударом фронтовых резервов – двух танковых и одного кавалерийского корпусов, а также двух стрелковых дивизий – продвижение противника 14 июня было остановлено на рубеже Купино (30 км юго-восточнее Белгорода), Ольховатка (30 км юго-восточнее Волчанска), р. Бурлук (20 км севернее Балаклеи).

В период с 15 по 21 июня германское командование осуществило новую перегруппировку войск для второй операции, которую, как было указано выше, назвали «Фридерикус II». Из 6-й армии в 1-ю танковую армию были переданы один моторизованный и один армейский корпуса. К 21 июня командование 1-й танковой армии на участке фронта от Чугуєва до Славянска создало три ударные группировки: главную ударную группировку в районе Чугуева в составе трех пехотных, трех танковых и одной моторизованной дивизий, вторую группировку в районе Балаклеи в составе трех пехотных дивизий и третью в районе южнее Изюма в составе также трех пехотных дивизий.

Немецкое командование рассчитывало ударами по сходящимся направлениям расчленить войска 38-й и 9-й армий, уничтожить их на западном берегу р. Оскол и выйти на р. Оскол, захватив плацдарм на его левом берегу восточнее Купянска.

Надо было готовиться к отражению нового наступления врага, наращивать глубину обороны, особенно перед Купянском. Вот почему командование 38-й армии еще к утру 13 июня заблаговременно разместило в укреплениях второй полосы, на участке от с. Гусинка до Нурово, часть своих резервов, включая артиллерийские. Параллельно этому рубежу была укреплена промежуточная позиция на линии Ново-Николаевка, ст. Булацеловка, Ново-Степановка.

Соответственно эшелонировались и огневые позиции артиллерии усиления (до пятнадцати полков РГК). Она расположилась в основном в противотанковых опорных районах, прикрытых минными полями. На тыловом рубеже армии по р. Оскол был развернут 52-й полевой укрепленный район под командованием генерал-майора Н. М. Пожарского, имевший шесть артиллерийско-пулеметных батальонов.

Серьезные задачи были возложены на инженерные войска армии. Прежде всего требовалось минировать танкоопасные направления как на переднем крае, так и в глубине обороны. Большую сноровку и мужество в этом деле проявил ранее отличившийся в районе старосалтовского плацдарма 530-й стрелковый саперный батальон.

Действовала здесь и 16-я инженерная бригада РГК спецназначения. Ее личный состав во главе с подполковником М. Ф. Иоффе многое сделал для создания заграждений, а позднее и для разрушения коммуникаций. Удачным был и опыт применения собак – истребителей танков. Специально обученные, они вскоре у ст. Староверовка подорвали 6 вражеских танков.

В инженерном оборудовании оборонительных рубежей большую помощь армии оказала 21-я саперная бригада под командованием подполковника И. И. Габера, входившая тогда в 7-ю саперную армию.

Мосты и переправы для сообщения войск с тылом через р. Оскол строили отдельные инженерные батальоны: 516-й «А» капитана H. A. Шаповалова – у пос. Двуречная, 516-й «В» капитана С. Д. Науменко – у Купянска, 56-й майора С. Ф. Мозгова – у ст. Купянск-Узловой.

Немцы возобновили наступление на рассвете 22 июня. Новая операция «Фридерикус II» имела ту же цель, которой враг не достиг в операции «Вильгельм», – захват плацдармов на р. Оскол. Только на этот раз кроме 6-й полевой армии в наступлении участвовала и часть сил 1-й танковой армии. Всего в составе атакующих насчитывалось тринадцать дивизий. Из них шесть действовали против 28-й и 9-й армий, а остальные, включая три танковые и одну моторизованную, нанесли удар по правому флангу и центру оперативного построения 38-й армии. Вспомогательный удар силой трех пехотных дивизий с танками наносился из района Балаклея в направлении Савинцы, Кунье.

На правом фланге их встретили гвардейцы 9 сд генерала А. П. Белобородова. Они вступили в тяжелый бой с двумя вражескими дивизиями, поддерживаемыми сотней танков. Неравная схватка длилась несколько часов, и лишь к полудню врагу удалось потеснить наши части на 1–4 км и преодолеть р. Великий Бурлук.

На помощь дивизии генерала Белобородова пришла 6-я гвардейская танковая бригада подполковника М. К. Скубы из группы войск генерала В. Д. Крюченкина. При ее содействии правофланговый 22-й гвардейский стрелковый полк во главе с полковником Н. Г. Докучаевым предпринял решительные контратаки из района Ново-Николаевки в направлении Ивановки и далее на юг. В результате части двух полков 297-й пехотной дивизии были отброшены на западный берег р. Великий Бурлук.

Южнее натиску немцев противостояли 162-я стрелковая дивизия, 22-я мотострелковая, 168-я и 156-я танковые бригады. В течение семи часов отбивали они атаки врага, нанося ему ощутимый урон. Здесь особо отличился командир 2-го батальона 156-й танковой бригады старший лейтенант И. Ф. Селедцов. Только экипаж его машины подбил восемь вражеских танков и два противотанковых орудия, уничтожил роту пехоты вермахта. Отважному командиру, погибшему в этом бою, посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Встретив стойкое сопротивление, вражеское командование бросило на этот участок крупные силы авиации, обрушившие на наши части целую серию непрерывных бомбовых ударов. Только после этого немцам удалось пробить брешь в стыке 162-й стрелковой дивизии и 168-й танковой бригады. Войдя в прорыв, они вынудили к отходу все правофланговые соединения армии и оттеснили на промежуточный рубеж обороны 278-ю стрелковую дивизию, а часть ее сил окружили. Этот успех достался врагу дорогой ценой. Он потерял здесь 57 танков и большое количество живой силы.

В последующие дни наши войска сражались в еще более трудных условиях.

Особенно тяжело пришлось 9-й гвардейской стрелковой дивизии, когда противник обошел ее опорные пункты сначала в с. Гусинка, а затем в с. Самборовка. Но гвардейцы и в такой обстановке продолжали удерживать основные позиции. В боях в районе этих населенных пунктов отличился 18-й гвардейский стрелковый полк полковника Д. С. Кондратенко.

Долго сдерживали противника на рубеже восточнее Ново-Николаевка, Волосская, Балаклеевка 162-я и 242-я стрелковые дивизии, сражаясь и после того как танковые колонны вермахта создали угрозу их флангам. Но вот последовал удар врага с юга, из района с. Савинцы на Староверовку, и наша оборона была прорвана. Возникла опасность отсечения основных сил 38-й армии западнее Купянска.

Вследствие невыгодного соотношения сил на купянском направлении, а также с целью упреждения противника в форсировании р. Оскол командующий Юго-Западным фронтом маршал С. К. Тимошенко 23 июня отдал приказ командующим 38-й и 9-й армий на отвод этих объединений на восточный берег реки Оскол.

В этих условиях командарм 38-й армии был вынужден отдать свой приказ на отвод войск. В течение двух ночей – на 24 и 25 июня – основные силы армии отошли за р. Оскол. На правом берегу севернее Двуречной была оставлена лишь 9-я гвардейская дивизия генерала Белобородова.

Отход войск прикрывали 1-я истребительная противотанковая (командир – генерал-майор П. А. Фирсов) и вновь переданная в армию из резерва фронта 277-я стрелковая дивизии, действовавшие на купянском оборонительном рубеже.

Выполнив свою задачу, 277-я стрелковая и 1-я истребительная противотанковая дивизии в ночь на 25 июня оставили г. Купянск и тоже переправились на восточный берег р. Оскол.

Ворвавшийся вскоре в город противник попытался с ходу преодолеть реку. Он был встречен организованным огнем войск армии с восточного берега. В течение суток немцы прилагали отчаянные усилия для организации переправы, но успеха не имели.

Одновременно они непрерывно атаковали 9-ю гвардейскую стрелковую дивизию, оборонявшуюся на рубеже речушки Нижне-Двуречная в стыке 38-й и 28-й армий.

Командованию дивизии и ее частей пришлось расчетливо расходовать каждый снаряд. Однако и в этих условиях гвардейцы в течение двух суток при поддержке «катюш» 51-го гвардейского минометного полка успешно отбивали все атаки врага, после чего отошли на восточный берег Нижне-Двуречной.

Большинство мостов через реку Оскол было взорвано, и именно это «испытание» было для наших минеров самым страшным. Саперы боялись не риска при взрыве, а ответственности перед собственным командованием, которое изменяло свои приказы в соответствии с ситуацией на фронте. А виноватым в любом случае оказывался «исполнитель-стрелочник».

В начале июня 1942 года командир 152-го инженерно-саперного батальона ЮЗФ капитан Соколов (отходивший с бойцами из-под самого Перемышля. – Примеч. авт.) получил письменное распоряжение из штаба 16-й инженерной бригады срочно взорвать железнодорожный мост через реку Оскол. Взяв с собой 14 минеров, Соколов отправился на выполнение задания. Командир дивизии, державший оборону на этом участке, сообщил, что мост захвачен германскими войсками.

Но приказ есть приказ. Его нужно выполнить во что бы то ни стало! Группа Соколова перешла линию фронта, осторожно пробралась к мосту и спряталась в прибрежных кустах. По мосту взад и вперед прохаживались солдаты в касках с автоматами на груди. Томительно тянулось время. Подойти к немцам незаметно нельзя. Стрелять – поднимется тревога! В конце концов, когда вражеские солдаты отошли в противоположную сторону моста, минеры сумели быстро уложить на настил ящики с тротилом, и Соколов зажег огнепроводный шнур. Сделав свое дело, саперы быстро укрылись в окопчике, отрытом недалеко от моста. Минуты через три окрестности озарила ослепительная вспышка, раздался сильный взрыв. Когда рассеялся дым, саперы увидели, что ферма обрушилась в воду. Усталые, но довольные возвратились саперы к себе в часть. Здесь их встретил смущенный начальник штаба батальона старший лейтенант Ежов:

– Получено распоряжение, во изменение полученного приказа, мост не взрывать. Он предназначается для пропуска наших контратакующих танков и пехоты!

Соколов, только что спокойно закладывавший взрывчатку буквально под носом у врага, побледнел: тут уж крупных неприятностей не миновать! Измученный бессонной ночью и перенесенными тревогами, капитан лег спать в землянке. Часа через два его разбудил Ежов:

– Вставайте, командир бригады приехал, а с ним какой-то чернявый подполковник…

Последний являлся новым командиром 16-й бригады, сменявшим предыдущего (инженер-полковника Щербакова) на своем посту.

Подполковник Иоффе, к удивлению минеров, даже не интересовался подробностями «недоразумения» с мостом. Он просто спокойно сказал:

– Да, такое иногда бывает… Как состояние батальона? В чем нуждаетесь в первую очередь? Как с питанием и обмундированием?

А история с мостом была довольно «обычная» в тревожные дни июня 1942 года, когда обстановка на южном участке советско-германского фронта менялась очень быстро и, как правило, в худшую для нас сторону. Поздним вечером в штаб бригады приехал на запыленной «эмке» начальник инженерного управления Юго-Западного фронта генерал-майор инженерных войск А. Ф. Ильин-Миткевич.

Зная обстановку и, видимо, получив указание в штабе фронта, генерал Ильин-Миткевич приказал начальнику оперативного отдела штаба бригады капитану Б. Н. Чужику, оставшемуся самым старшим командиром, – остальные были в батальонах – обеспечить уничтожение очередного моста через р. Оскол. Приказ был выполнен…

Утром в штаб бригады прибыл командующий 38-й армией генерал-майор К. С. Москаленко. Узнав о взрыве моста через Оскол, он рассердился:

– Армии поручено контратаковать немцев! Как я танки теперь переброшу через реку? Кто взорвал мост? Наказать его!

Присутствовавший при этом разговоре начальник инженерных войск 21-й армии полковник Е. И. Кулинич доложил генералу Москаленко, что мост взорван по личному приказу генерала А. Ф. Ильина-Миткевича, действовавшего по указанию штаба фронта.

– А вы, полковник, откуда знаете? – уже более миролюбиво спросил Москаленко.

– Приказ на взрыв моста отдавался при мне.

На этом инцидент был исчерпан. А части 38-й армии перешли Оскол по наведенному саперами понтонному мосту.

Врагу не удалось ни рассечь, ни уничтожить войска 38-й армии западнее Купянска, ни захватить на р. Оскол исходные плацдармы. Операция «Фридерикус II», как и предыдущая («Вильгельм». – Примеч. авт.), не достигла намеченных целей. К 26 июня 1942 года нашим войскам удалось организовать оборону, отразив все попытки противника форсировать р. Оскол и захватить плацдарм на его восточном берегу. На короткое время ситуация стабилизировалась. Через десять суток Красной Армии все-таки пришлось отойти от рубежа р. Оскол. Да и то лишь потому, что противник обошел наши части с севера уже в период своего большого летнего наступления, начавшегося 28 июня 1942 года.