Текст книги "Магия губит (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
– Потратил несколько ценных секунд на телефон-автомат.
Так я и думала.
– Я тут размышляла…
– Довольно опасное занятие, – заметил Гастек.
Он шутил. Видимо, нам не миновать апокалипсис.
– Вампир был на свободе. Ты не мог знать, что он побежит в мой офис. Бесконтрольных вампиров привлекает кровь. При ее отсутствии они имеют обыкновение бесцельно блуждать. Однако у вампиров есть ароматические железы у основания пальцев. Так они помечают землю во время бега. Запах очень слабый, но когда вампир двигается по одному и тому же маршруту снова и снова, то оставляет вполне ощутимый след.
– Это одна из причин, по которой мы предпочитаем отправлять их по крышам. – Гастек кивнул.
– А другая, это облегчает убийство, нападая на ваших ничего не подозревающих жертв сверху.
– В самом деле.
– Свободный вампир, естественно, пойдет по следу вампирского запаха, если наткнется на него, потому что на другом конце может быть еда. – Я вынула из папки карту и указала на красную линию, проходящую вдоль нескольких улиц. – Это участок вашей патрульной линии. Ежедневно по этому маршруту проходят не менее трех вампиров. Я бы даже сказала, что это самый сильный ароматический след, который возможен. Неужели подмастерье патрулировала этот маршрут, когда упала в обморок и потеряла вампира?
– Верно. – Гастек наблюдал за мной с острым любопытством. – Поскольку вампир уже шел по следу запаха, я посчитал маловероятным его отклонение от курса. Твой офис находится прямо на нашей внешней линии патрулирования. Само здание стоит на территории Стаи, а парковка – на нашей. Уверен, что так и было задумано.
Так и было. Расположение моего офиса давало мне идеальную возможность следить за границей с Племенем. Мы с Кэрраном долго это обсуждали. Отчасти это послужило причиной того, что моя дверь могла выдержать интенсивную бомбардировку из танка. На случай, если оборотни попадут в беду во время своих полуночных приключений на земле вампиров, они могут добраться до офиса и спрятаться за моей крепкой дверью.
– Это умный ход со стороны Стаи, – добавил Гастек. – Соглашение о сотрудничестве запрещает любые укрепленные строения Стаи или Племени в пределах одной мили от границы, но не запрещает ведение бизнеса, лицензируемое любой из сторон.
– Уверена, что и вы лицензируете несколько предприятий недалеко от границы.
– Не в моих интересах что-либо подтверждать или опровергать. – Гастек позволил себе слегка улыбнуться.
Вот мы и подобрались к самому сложному. Мне нужно сказать достаточно, чтобы заинтересовать его, но не слишком много, чтобы не нарушить конфиденциальность Красной гвардии.
– Я тут работаю над одним делом в Сибли. Во время расследования я обнаружила исчезнувшее заклинание барьера.
Гастек наклонился вперед.
– Что ты имеешь в виду, говоря «исчезнувшее»?
– Оно растворилось, как будто его и не было. – Я перевернула карту и указала на Джонсон Ферри. – Этот мост является одним из двух основных путей ведущих из Сибли в город. Вчера там тоже исчезли чары, охранявшие Мостового тролля. – Я провела пальцем от Джонсон Ферри до пересечения с красной линией вампирского патруля. – Полагаю, именно здесь ваша девушка отпустила вампира.
Гастек ничего не ответил.
– Что-то пришло сюда из Сибли, по мосту, по этой улице. Что-то, что поглотило все защитные барьеры и испортило вашего вампира. Твои спутницы сами признались мне, что не смогли захватить его разум. Думаю, вся твоя сила ушла на то, чтобы удержать его.
И вот почему он сделал этот реверанс, пытаясь устроить маленькое представление. Просто огромный пустой блеф.
Гастек тихо рассмеялся.
– То, что поглотило барьеры, покинуло Сибли на повозке или машине, и та девушка, вероятно, заметила это незадолго до того, как потеряла сознание. Мне нужно знать, как выглядела эта машина.
Гастек задумался.
– Я подумаю об этом.
Я спасла ему жизнь. Очевидно, это не стоило и крошечной толики информации. О том чтобы придушить Гастека в его собственном офисе не могло быть и речи. Во-первых, с ним было двое вампиров, а во-вторых, я стала бы причиной межфракционного инцидента. Я встала.
– Подумай об этом.
Я находилась почти у двери, когда он позвал.
– Кейт?
– Да?
– Ты мне больше нравилась как наемница.
– Мне тоже. – Я могла пинать людей и говорить то, что действительно думаю, без опасений создать дипломатическую катастрофу. – Но всем нам нужно когда-нибудь повзрослеть.
*** *** ***
К тому времени, когда наш парад из двух джипов прибыл в офис, Андреа уже была внутри. Я догадалась об этом, потому что в трех футах от нашей задней двери красовалась новая кучка зловонной собачьей блевотины.
Двое оборотней-подростков с задумчивым видом, встали над рвотой.
– Асканио, стой прямо здесь. – Я кивнула на место перед дверью.
Он сдвинулся на указанное место.
– Зачем?
Я отошла в сторону и открыла дверь. Сто фунтов Гренделя, наполненные безмерной собачьей радостью, вырвались из-за двери. Боевой пудель взмыл в воздух. Асканио поймал его на лету и крепко сжал.
Хорошая реакция.
– Что это? – Асканио уставился на пуделя.
– Верный собачий компаньон.
– Он воняет, как канализация.
Пудель-мутант заерзал и лизнул подбородок Асканио.
– Фу. Что мне с ним делать?
– Занеси внутрь.
Я вошла в офис. Позади меня Дерек обратился к пареньку:
– Я бы стерилизовал лицо на твоем месте.
– Занимайся своими делами, волк.
Внутри офиса пахло кофе. Андреа оторвала голову от маленького ноутбука, лежащего поверх бумаг, разложенных на столе:
– Почему так долго?
– И тебе «доброе утро», солнышко. – Я уронила сумку на стул.
Андреа бросила мне конверт. Я взглянула на него. В верхнем левом углу был изображен логотип: щит Ордена. Ой-йой.
– Что это?
– От Шейна, – прорычала она. – Он хочет, чтобы я, цитирую, оставила все инициативы получить назад свое оружие, потому что в настоящее время оно используется для задержания настоящих преступников.
Ха, я уже подумала, что случилось что-то ужасное.
– Он просто пытается играть на твоих нервах. Если хочешь, я попрошу Барабаса, как адвоката, составить грамотное письмо с требованием вернуть оружие. Мы отправим его в Орден. Шейн не может удерживать твою собственность.
– Я знаю. Просто все еще злюсь. Твой долг, как моей лучшей подруги, возмущаться вместе со мной.
– Я и возмущена! – прорычала я. – Вот ублюдок!
– Спасибо, – сказала Андреа.
Асканио прочистил горло.
– Консорт? Могу я уже опустить его на землю?
Я повернулась. Он все еще держал Гренделя, который, казалось, этим только наслаждался, судя по тому, как он продолжал лизать плечо Асканио. Позади него Дерек пытался подавить смех.
– Да.
Асканио уложил Гренделя на пол.
Андреа взглянула на Дерека.
– Что ты здесь делаешь?
– Я наняла его, – ответила я за него.
Светлые брови Андреа приподнялись на полдюйма.
– А его?
– И его тоже.
Андреа указала карандашом на Асканио.
– Сколько тебе лет?
– Пятнадцать.
– Он не может здесь работать. Он слишком молод.
Я пожала плечами.
– По закону возраст для приема на работу – четырнадцать.
– Да, но за исключением опасной деятельности.
– Он будет помощником в офисе. Что может быть в этом опасного?
– Кейт! Не хочешь выйти на улицу и полюбоваться пулевыми отверстиями в асфальте?
– Он не будет работать полный рабочий день. Он стажер.
Андреа долго смотрела на меня.
– Думаю, ты не до конца понимаешь, как строится бизнес. Клиенты приносят деньги. Сотрудники стоят денег. Нам нужно меньше сотрудников и больше клиентов, а не наоборот. Нам не нужны сексуально озабоченные подростки-буды в качестве стажеров.
– С чего ты взяла, что он озабоченный?
Андреа уставилась на меня, как на умалишённую.
– Ему пятнадцать, и он буда. Привет?
Хорошая точка зрения. Я кивнула вундеркинду и сексуально-озабоченному демоненку.
– Найдите себе стулья.
Когда я вернулась из кухни с графином кофе и четырьмя кружками, чтобы налить его, все собрались вокруг стола Андреа.
Я открыла папку с нашим делом и подробно пробежалась по нему. К тому времени, как я закончила, Дерек нахмурился, а в глазах Асканио вспыхнул сумасшедший огонек.
– Как думаете, нас попытаются убить?
– Да.
– Круто.
Круто. Не то слово.
– В кладовой стоит морозильная камера с телом де Харвена. Идите и изучите его. Обратите внимание на лицо и запомните запахи. После этого пройдитесь по офису, чтобы знать, где что находится.
Они сорвались с места.
– Тебя что-то грызет? – спросила Андреа.
– Я поссорился с Кэрраном.
– Из-за чего?
– Он мной манипулирует.
Андреа приподняла брови.
– Он подстраивает ситуации, отнимая у меня возможность выбора, пока не будет найдено только одно возможное решение проблемы. Это меня бесит.
– Так поступают все альфы. – Андреа поморщилась. – Вчера вечером я получила записку от тетушки Би.
Опасность, опасность, впереди ловушки с шипами.
– И?
– Она хочет встретиться. Для «приятного разговора».
Я точно представляю, о чем будет этот разговор. Андреа была оборотнем, и ни один оборотень не мог существовать в Атланте, не став членом пушистой орды Стаи. Раньше Андреа была членом Ордена, и буды держали это в секрете. Теперь у нее не было таких обязательств. Андреа придется сделать выбор: вступить в Стаю и стать одной из буд тетушки Би или уехать из города. После страданий, перенесенных в детстве, Андреа предпочла бы отрезать себе руку, чем стать будой.
– Я не пойду, – внезапно сказала Андреа.
Тетушка Би просто так этого не оставит. Из всех альф только двое заставляли меня по-настоящему насторожиться: Мэхон, палач Стаи, глава клана тяжеловесных, и тетушка Би, альфа гиен. Иметь дело с Би было все равно, что совать руки в мясорубку. Она состояла сплошь из сладостей и печенья, пока не появлялись гигантские когти, и ваши кишки превращались в гирлянду на люстре.
– Пока это вежливо, – сказала я ей. – Она позволяет тебе явиться к ней на твоих условиях. Ты слишком много раз игнорировала ее, она заставит кого-то привести тебя силой.
– Я знаю. – Андреа стиснула зубы.
Все верно. Никакой разумной жизни там нет. Спор об этом только усугубит ситуацию.
Двое оборотней поспешили обратно и заняли места за столом.
Я рассказала о Чернобоге, фамилии Адама и о том, что он, вероятно, связан с русской общиной.
– Жертвоприношение подпитывает жреца мощным магическим импульсом. – Андреа нахмурилась.
– Это длится всего пару секунд, но да. – Согласилась я.
– Возможно ли за это время схватить Адама, его штуковину и телепортироваться наружу?
Над этим стоит задуматься.
– Если замешан действительно могущественный жрец то, наверное, да. Но зачем волхвам Адам?
– Не понимаю, – сказал Дерек. – Почему мы не можем просто поговорить с ними напрямую?
– Когда я была наемницей, мне поручили охранять мужчину. Он кое-что украл у волхвов, а я не позволила им убить его. Они не будут разговаривать ни со мной, ни с кем-либо связанным со мной. – Я выдержала паузу, убедившись, что привлекла их внимание. – Волхвы используют сверхмощную магию. Как только мы начнем задавать вопросы, они накинуться на нас как индюки на просо. Нам нужно создать свой собственный протокол безопасности.
Я посмотрела на Дерека. Начинай отрабатывать свой хлеб, вундеркинд.
– С этого момента мы находимся в состоянии повышенной готовности. – Он оттолкнулся от края стола. – Уходим вместе, приезжаем вместе. Этот офис – наш маленький форт. – Дерек указал на дверь и посмотрел на Асканио. – Даже находясь в офисе, дверь остается запертой. Вход постоянно должен быть под наблюдением. Задняя дверь укреплена металлической решеткой. Мы не открываем двери, если человек на той стороне нам не знаком, или неправильно пахнет. Если кому-то нужно уйти, сообщите заранее, куда вы собираетесь и когда вернетесь, если только это не срочно.
Телефон зазвонил. Я подняла трубку.
– Кейт? – произнес голос Ксении. – Евдокия сказала, что встретится с тобой в парке Джона Уайта. На твоем месте я бы поспешила.
– Спасибо. – Я повесила трубку. – У меня аудиенция у ведьм.
– Разделяем и властвуем. – Андреа поднялась. – Дерек, нам с тобой нужно покопаться в биографии де Харвена. Его дом, его соседи, история, все, что сможем выяснить.
– А что насчет меня? – Спросил Асканио.
– Ты охраняешь форт, – сообщила я ему.
– Но. .
– Это тот случай, когда ты должен ответить «да, Альфа», – подсказал Дерек.
Асканио бросил на него взгляд полный чистого убийства.
– Да, Альфа.
Все это ничем добрым не кончится, я просто знаю это.
Глава 9
В другой жизни парк Джон Уайт размещал на своей территории поле для гольфа, окруженное уютным кварталом среднего класса с кирпичными домами и произвольно изогнутыми улочками. Дома смогли уцелеть, но некоторое время назад сам парк превратился в сущий ад. Густой подлесок обрамлял разваливающуюся асфальтированную дорогу, а за ним высокие ясени и тополя устремились к небу, борясь за место под солнцем с прямыми как мачта соснами.
На картах до Сдвига площадь парка составляла около сорока акров. На обновлённой карте Стаи, которой позавидовали бы все сотрудники правоохранительных органов в этой округе, и счастливой обладательницей коей я стала благодаря статусу «Консорта», это значение достигало почти девяноста. Деревья съели кусок квартала к югу от Бичер-стрит и прогрызли себе путь через Гринвудское кладбище.
Девяносто акров густого леса – довольно много, чтобы успеть прочесать всю территорию.
Я повернула за угол. Посреди дороги сидела крупная утка. Слева от утки половину дороги занимал глубокий ров. Не проехать.
Магия была на подъеме, поэтому мой джип издавал достаточно шума, чтобы вызвать комплекс у бога грома. Можно было предположить, что глупая птица сдвинется с места. Я посигналила. Утка уставилась на меня, взъерошив свои коричневые перья.
Бип-Бип! Биииип!
Ничего.
– Уйди же, ты, глупая птица.
На утку это не произвело никакого впечатления. Мне стоит почаще выбираться. Эта семейная жизнь сделала меня слишком мягкой. Я даже крякву не могу спугнуть с дороги.
Я вышла из джипа и подошла к утке.
– Подвинься!
Птица злобно посмотрела на меня.
Я легонько подтолкнула ее ботинком. Утка поднялась и плюхнулась мне на ногу, ущипнув длинным клювом за джинсы. Птица попыталась потянуть меня влево. Один из нас явно был сумасшедшим, и это не я.
– Это не смешно.
Птица повернула налево и громко крякнула.
– Что такое? Утенок Тим попал в беду? [прим. отсылка к произведению Э. Блайтона «знаменитый утенок Тим»]
– Кря!
Я сделала несколько шагов вперед и увидела узкую брешь в зеленой стене. Дорожка, уходящая вглубь парка. Я посмотрела на лес. Он не излучал атмосферу «я удавлю тебя своей листвой», как Сибли, но и не выглядел радушно.
Подлесок был слишком густым для полета утки. Труднопроходимую местность нужно пересекать пешком, особенно если вы крупная кряква, и вам приходится идти вперевалку.
– Как я должна идти за тобой туда, безумная птица? Ты не можешь лететь через этот лес. Если только не планируешь сбросить десять фунтов. .
Утка задрожала. Перья поползли, погружаясь обратно в плоть, складываясь сами собой. У меня скрутило живот. Густой пушок рос и тело утки, растекаясь, меняло форму. Сгусток, который раньше являлся уткой, растянулся в последний раз и превратился в маленького коричневого кролика.
Я со щелчком закрыла рот.
Кролик обеими лапками стряхнул несуществующую пыль с носа и запрыгал по тропинке.
Я вернулась к джипу, выключила двигатель и погналась за кроликом-уткой по тропинке в густую чащу леса Джона Уайта.
*** *** ***
В лесу вовсю бурлила жизнь. Крошечные юркие белки метались вверх и вниз по деревьям. С лесной подстилки вспорхнул рябчик. Где-то слева хрюкнул дикий кабан. Три оленя наблюдали, как я бреду по тропинке с безопасного расстояния. Я перешла на спокойную размеренную походку, привычную для прогулки по лесу: тихую и обманчиво неторопливую. Маленький кролик споткнулся о мой ботинок, пробегая рядом.
Раздался звук натянутой тетивы лука. Я дернулась в сторону и прыгнула за дуб. Кролик съежился у моих ног, дрожа.
Я наклонилась достаточно, чтобы рассмотреть. Стрела воткнулась в землю туда, где секунду назад стояла моя нога. Угол довольно высокий. Я подняла голову вверх. На противоположной стороне дороги на старом дереве сидел мужчина, балансирующий на том месте, где ствол раскололся на две массивные ветви. Молодой, от двадцати до тридцати лет. Рваные джинсы в коричневых и зеленых пятнах, простая коричневая футболка. Похоже на армейское оснащение. Короткая стрижка. Ветви закрывали его лицо и большую часть груди. Ни одного открытого места, чтобы запустить метательный нож.
Когда вы не уверены в намерениях незнакомца, лучшая политика – начать конструктивный диалог:
– Эй, придурок! Кто научил тебя стрелять, Луи Брайль? Эта стрела прошла от меня на милю.
– Я целился в кролика, тупая сука.
– И промахнулся. – Если я его достаточно разозлю, он может сдвинуться, чтобы дать мне лучший обзор для выстрела. Мои метательные ножи не могут дождаться, чтобы поздороваться.
– Я это заметил.
– Подумала, что лучше дать тебе знать, раз ты, должно быть, слепой. Может, тебе стоит попрактиковаться, целясь в амбар.
Звякнула тетива. Я нырнула обратно за дерево. Стрела рассекла листья на волосок от дуба. А он был хорош, но не великолепен. Андреа бы уже меня подстрелила.
– Ты жива? – крикнул он.
– Ага. Все еще дышу. Ты снова промахнулся, снайпер.
– Послушай, у меня с тобой нет проблем. Дай мне проклятого кролика, и я тебя отпущу.
Хорошая попытка.
– Это мой кролик. Найди своего.
– Это не твой кролик. Он ведьмовской.
Дайте ка подумать.
– У тебя проблема с ведьмой?
– Да, у меня проблема с ней.
Если бы Евдокия хотела его смерти, он был бы уже мертв. Это ее лес. Она не убила его, а значит, ее либо забавляли его выходки, либо, что еще хуже, он был ее родственником или сыном подруги. О том, чтобы ранить его, не могло быть и речи, иначе я могу поцеловать на прощание любую возможность сотрудничества с Евдокией.
– Последний шанс отдать мне кролика и убираться отсюда.
– Нет.
– Ну, как знаешь.
Пронзительный свист прорвался через лес, взрывая мои барабанные перепонки. Он заглушил все звуки вокруг и поднимался, все выше и выше с невероятной интенсивностью. Я зажала уши руками.
Свист самопроизвольно нарастал, срезая лепестки полевых цветов слева и справа от дуба, проникая сквозь мои руки прямо в мозг. Мир исчез. Я почувствовала вкус крови во рту.
Шум прекратился.
Внезапно наступившая тишина была оглушительной.
В русских сказках говорилось о Соловье-разбойнике, способном гнуть деревья одним своим свистом. Кажется, я наткнулась на его реальную версию.
– Ты жива? – Крикнул он.
Едва.
– Ага. – Я копалась в голове, пытаясь вспомнить старинные русско-народные сказки. Были ли у него слабости. . если они и были, я не припоминала ни одной. – Твой свист такой мелодичный. Ты выступаешь на свадьбах?
– Через пять секунд я собираюсь распилить это дерево надвое и тебя вместе с ним. Трудно шутить с легкими полными крови.
Я вытащила метательный нож из ножен на поясе и украдкой взглянула. Он сидел на дереве, одна нога под ним, другая свисала вниз. Расслабленно и легко.
– Хорошо, ты меня поймал. Я выхожу.
– С кроликом?
– С кроликом.
Я сунула в руку нож, перевернула его и пошуршала ногой по траве слева от меня. Соловей наклонился в сторону, пытаясь получше рассмотреть. Я сделала выпад вправо и бросила нож. Лезвие рассекло воздух. Деревянная ручка попала ему в горло. Соловей издал тихий булькающий звук. Я бросилась к дереву, схватила его за лодыжку и рванула вниз. Он рухнул на землю, как бревно. Я ударила его по горлу пару раз, чтобы убедиться, что он будет молчать, перевернула на живот, выдернула из кармана пластиковый жгут и связала ему руки.
– Никуда не уходи.
Он что-то бормотал в ответ.
Обойдя дерево, я наткнулась на привязанную к ветке лошадь с головой, закутанной в какой-то холст. Моток бечёвки свисал возле седла. Разве это не чудесно.
Я стащила веревку и притянула Соловья к дереву лицом к коре. Он был невысокого роста, но с развитой мускулатурой, его темные волосы на голове были коротко острижены.
Хриплый вздох вылетел из его рта.
– Чертова сука.
– Как мило. – Я закончила привязывать его к стволу. Он даже не мог повернуть голову. – Просто помни, это мог быть и другой конец ножа.
Я отступила. Теперь он не представлял опасности. Я разрезала его путы на руках и повесила на сучок, чтобы он увидел.
– Сейчас я пойду к ведьме. На твоем месте я бы попыталась высвободиться. На обратном пути у меня может не быть хорошего настроения. Пойдем, зайка.
Кролик заскакал по тропинке, и я последовала за ним, слушая сладкую серенаду проклятий вслед.
*** *** ***
Палку высотой около шести футов, увенчал на конце грязный человеческий череп, украшенный наполовину расплавленной свечой. Странная конструкция выступала на обочине дороги, как какой-то зловещий указатель пути. В нескольких футах от первого, другой пожелтевший череп освещал дорогу второй свечой. Некоторые люди используют для этих целей факелы. Некоторые – человеческие черепа. .
Я посмотрела на кролика-утку.
– Куда ты меня завел?
Кролик-утка лишь потер лапкой нос.
Череп выглядел немного странновато. Для начала, зубы были слишком ровными. Я встала на цыпочки и постучала по костлявому виску. Пластик. Хех.
Кролик запрыгал дальше по тропе. Ничего не оставалось, кроме как следовать.
Дорожка выходила в сад. Слева росли кусты малины рядом с крыжовником и смородиной. Справа располагались аккуратные ряды клубники, перемеженные стрелками чеснока и лука, как средство от насекомых. Тут и там росли фруктовые деревья, окруженные травами. Я узнала яблоню, грушу, вишню. Мимо всего этого изобилия, в конце извилистой дорожки посреди зеленой лужайки, стояла большая бревенчатая избушка. Вернее, задняя часть этого дома. Пара чистых стеклянных окон смотрела на меня через перила крыльца, на котором ни входа, ни дверей не было видно.
Мы остановились у дома. Что теперь?
– Тук-тук?
Земля содрогнулась у меня под ногами. Я отступила на шаг назад. Крыльцо затряслось, поднимаясь вверх и немного покачиваясь. А под ним огромные чешуйчатые ноги вонзились в землю когтями размером с мою руку.
Ядрена вошь.
Ноги задвигались, медленно и неуклюже поворачивая дом в десяти футах над землей: угол, стена, другой угол, Евдокия в кресле-качалке, сидящая на крыльце.
– Довольно, – Сказала ведьма.
Избушка резко остановилась и присела, устроившись на месте. Евдокия сладко мне улыбнулась. Среднего возраста она была пухленькой и выглядела довольной своей жизнью. У нее круглое лицо, небольшой животик и густая коса каштановых волос, спускавшаяся через плечо до колен. Она вязала что-то вроде трубочки из пряжи клубничного цвета.
Во всей славянской мифологии известен лишь один персонаж, в наличии которого значился дом на куриных ножках: Баба Яга, бабушка-ведьма, с костяной ногой и железными зубами. Она прославилась тем, что летала в ступе и занималась случайным каннибализмом странствующих героев. А я сама к ней пришла. Как вам наш сервис по доставке еды.
Евдокия кивнула на кресло рядом с ней.
– Ну же, проходи. V nogah pravdi nyet.
В ногах правды нет. Все верно. «Добро пожаловать ко мне домой», сказал паук мухе…
Ее улыбка стала шире.
– Боишься?
– Нисколько. – Я поднялась по ступенькам и села в кресло. Дом дернулся, мои внутренности подпрыгнули, и сад перед глазами опустился ниже. Избушка поправила свои куриные ножки. Я в ловушке. Неважно. – К тому же, с меня одни хрящи, да жесткое мясо.
Она усмехнулась.
– Ой, ну, не знаю, может, ты как раз подойдёшь для наваристой добротной кастрюли борща. Бросить туда немного грибов и ммм…
Борщ, фу.
– Не любитель? – Евдокия подошла к маленькому столику, между нами, налила две чашки чая и протянула мне одну.
– Нет. – Я отхлебнула глоток. Отличный чай. Я выждала момент, чтобы увидеть, превращусь ли я в козленка. Неа, никаких рогов, и одежда все еще на мне. Я приподняла чашку. – Спасибо за чай.
– Пожалуйста. Тебе не нравится борщ, потому что Ворон никогда не готовил его должным образом. Клянусь, все, что ни дай этому человеку, превратилось бы в месиво. Мне потребовалось столько времени, чтобы заставить его есть нормальную пищу. Какое-то время он питался одним борщом да картошкой.
Кролик запрыгнул к ней на колени. Ее руки коснулись темного меха. Плоть и мех закипели, извиваясь в новую форму, и вот уже маленький черный котенок лежит на коленях ведьмы. Он, перекатываясь на спине, играючи барабанил мягкими лапками по пальцам Евдокии.
На мгновение магия ведьмы выскользнула из-под контроля, и я успела заметить ее. Окутывающие, словно плотная шаль, мощные чары, прежде чем она снова спрятала их. Если бы все пошло не по плану, слезть живой с этого крыльца стало бы непросто.
– А теперь прочь, – сказала Евдокия. – Ты путаешь мне пряжу.
Котенок скатился, прыгнул на перила крыльца, лизнул лапку и стал умываться. Универсальный питомец. Как превратить утку в кролика? Я даже не знаю с чего начать.
В руках пожилой женщины защелкали спицы.
– Возникли ли проблемы с поиском дороги?
– Ничего серьезного. Нарвалась на Соловья-разбойника, но не более того.
– Вячеслав. Слава, если коротко. Он зол, потому что я не позволяю ему грабить людей на моей земле. Слава грезит о большой игре, но в целом он безобидный.
Он раскалывал дубы на щепки и заставлял ушные перепонки людей кровоточить из-за сверхзвукового свиста, но, конечно, он был совершенно безвреден. Глупая я, там не о чем беспокоиться.
Евдокия кивнула на тарелку с печеньем.
– Попробуй.
Назвался груздем – полезай в кузов. Я схватила печенье и откусила кусочек. У меня во рту оно превратилось в легкий порошок из сладких ванильных крошек, тающих на языке. Внезапно мне снова исполнилось пять лет. Я уже ела это раньше, когда была совсем маленькой, этот вкус вернул меня в прошлое. Высокая женщина стояла где-то в стороне, смеялась и звала меня. «Katenka!»
Я выбросила ее из головы. Нет времени путешествовать по переулкам памяти.
Пару минут мы сидели молча. В воздухе пахло цветами и немного фруктами. Чай был горячим и имел привкус лимона. Все казалось таким. . уютным. Я украдкой взглянула на ведьму. Казалось, она полностью поглощена вязанием. Мне нужно, чтобы она ответила на вопросы о волхвах.
Евдокия взглянула на меня.
– Слышно ли что-нибудь о твоем отце? Он так просто не оставит смерть сестры.
Я уронила чашку, успев поймать ее в дюйме от половиц крыльца.
– Ловко. – Евдокия потянула за пряжу, чтобы ослабить ее.
Во рту пересохло. Я очень осторожно поставила чашку на стол.
– Как вы узнали? Как много вы знаете? Кто еще знает? Сколько людей мне нужно убить?
– О твоем отце? Ты сама рассказала мне.
Я очень тщательно старалась подбирать слова.
– Я такого не помню.
– Мы сидели прямо здесь. У тебя было сахарное печенье и чай, и ты рассказала мне все о том, как твой отец убил твою мать, и как тебе нужно стать сильной и однажды убить его. Тебе было всего то лет шесть. А потом пришел Ворон и заставил тебя бегать по саду. Ты вообще меня помнишь?
Я напряглась, пытаясь глубоко погрузиться в свои воспоминания. На меня смотрела женщина, очень высокая, с ярко-рыжими волосами, заплетенными в длинную косу через плечо, и маленькая черная кошка терлась возле ее ног. Ее глаза были голубыми, они словно смеялись надо мной. Припоминаю голос, добрый и веселый, предлагающий мне печенье на русском.
– Я помню женщину. . рыжие волосы. . и печенье.
– Это была я. – Евдокия кивнула.
– Еще там была кошка. – Мне хорошо запомнился кожаный ошейник, на котором черным маркером было написано по-русски слово «кошка». Я написала это.
– Киса. Она умерла семь лет назад. Она была очень старой кошкой.
– Вы были выше.
– Нет, это ты была совсем крохой. Я была того же роста, что и сейчас, только худее. Тогда я перекрасила волосы в огненно-рыжий цвет, чтобы понравится твоему отчиму. В молодости я была намного глупее. Ворон, …он казался мне подходящим мужчиной. – Евдокия вздохнула. – Такой сильный, красивый. Надежный. Мне он очень нравился, и я старалась. Ох, как я старалась. Но этому не суждено было случиться.
– Почему нет?
– Во-первых, все дело в твоей матери. С живой женщиной я еще могла бы соперничать, но сражаться за его сердце с мертвой… в общем, это был неравный бой. Во-вторых, твой отчим был не тем человеком, каким я его считала.
– Что вы имеете в виду?
Евдокия подняла чайник и наполнила мою чашку.
– Сахар?
– Нет, спасибо.
– Возьми немного. Я собираюсь говорить плохо о мертвых. Сахар помогает избавиться от горечи.
Видимо, они с Дулиттлом были разлучены при рождении. Каждый раз, когда я была на грани смерти, он приносил мне сахарный сироп, утверждая, что это чай со льдом.
Пожилая женщина откинулась назад, глядя на сад.
– Когда я впервые увидела тебя, тебе было два года. Такой симпатичный пухлощекий ребеночек. С большими глазами. Затем Ворон ушел, забрав тебя с собой. И мы встретились снова, когда тебе было четыре года, потом через несколько месяцев, а затем снова. Каждый раз, когда я видела тебя, ты становилась все жестче и жестче. Я заплела тебе косу и нарядила в красивое маленькое платьице, мы собирались отправиться на День Солнцестояния с нашим ковеном, ты, казалось, была так счастлива. Потом возвратился он, заставил все это снять и отправил тебя охотиться с кинжалом на диких собак. Ты вернулась вся в крови и села у его ног, как какой-то щенок, ожидая, пока он скажет тебе, что ты хорошо потрудилась.
Я помню об этом, помню, как сидела у ног Ворона. Он не часто меня хвалил, но, когда хвалил, у меня будто вырастали крылья. Я была готова на все ради этой похвалы.
– Наконец, Анна Ивановна позвала меня приехать навестить ее. Тебе тогда было семь лет. В то время она являлась нашей ведьмой-оракулом. Очень много лет, чахлая старушка с устрашающими глазами. Я взяла тебя с собой. Мы посетили ее дом, и она, только взглянув на тебя, сказала что то, как поступает с тобой Ворон неправильно. Мне никогда это не нравилось, и я не из тех, кто держит язык за зубами, поэтому этим же вечером за ужином я загнала его в угол и высказала все, что думаю. Я говорила ему, что ты маленькая девочка. Невинная. Что, если бы ты была его собственной кровиночкой, он бы не относился к тебе так.
Если это правда, то она противостояла Ворону ради меня. Мало кто осмелился бы.
– Он делал меня такой, чтобы я могла выжить. Это была необходимость.
Евдокия надолго поджала губы. Тень нависла над ее глазами. Что-то внутри меня сжалось, словно ожидая удара.
– Что ответил Ворон?
Евдокия смотрела перед собой, на свое вязание.
– Что он ответил?
– Он сказал, что ты не его плоть и кровь, и в этом весь смысл.
Больно. Это была правда, я знала это всю свою жизнь, но все равно от этого больно. Он был моим отцом во всем, кроме крови. Он заботился обо мне по-своему, он. .
