Текст книги "Черный дневник. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Илай Тартаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 10

Они верхом покинули город и вскоре затерялись на фоне леса, а я отправился к ближайшей таверне на окраине города. Мысли мечутся, что же это я такое делаю…что творю, но воля твёрдым кулаком вбила эмоции куда-то поглубже.

Улицы полны пьянчуг, я искал взглядом жертву, как маньяк-убийца. В очередной подворотне отыскался подходящий мужичок, силы которого покинули по дороге домой, и ему пришлось упасть, увы, в лужу. Вода едва доставала ему до носа, я пожалел, что он не захлебнулся самостоятельно, лишь тяжело стонал во сне.

Тенью скользнув к нему, присел на корточки, а в голове как зацикленная пластинка звучало: «Один удар. Это спасет Сафира. Всего лишь пьяница. Таких – пруд пруди. Просто убей. Ради других. Тебе нести это бремя, но это даже благородно…». Нож в моей руке вырос сам собой, я посмотрел на него, блестит убийца, дразнит.

Мужик вздрогнул, тело развернулось лицом, думал – глаза распахнутся, но тот лишь устроился поудобней, и вязкий храп сотряс воздух.

Я, шумно выдохнув, сказал себе твердо, ну, значит судьба!

Кинжал замер в миллиметре от горла, осталось сделать лишь движение, но рука будто налилась свинцом, ни сдвинуть, ни убрать. Время шло, я все больше опасался, что меня поймают с поличным, если не потороплюсь, только так и не смог заставить себя забрать жизнь.

Ноги несли по ночному городу как заговоренные, брезгливость едва не заставила вышвырнуть нож, еле удержался. Слезы ждут, когда я дам слабину, чтобы мгновенно опозорить мужчину, но я держался, отчего горло саднило. Да что же это со мной? Просто так убить человека, неужели я на такое способен?

Внутри меня что-то отозвалось:

– Это – не человек, это – свинья, в луже собственной мочи и рвоты. Он не заслуживает жизни…

– А кто решает, заслуживает или нет? – парировал другой голос.

– Да хоть бы и я, если больше некому! Если все боятся запачкать руки, кто-то должен брать это на себя. Не думать про слезы младенцев или демократические ценности гомосексуалистов.

Я не мог ответить кто эти «все», которые боятся что-то там запачкать, но внутренний голос не давал мне времени подумать.

– Когда ты был в компании Валета и Илис, вы зарезали куда больше людей. А теперь в тебе говорит банальный страх!

– Вот так и приходят к геноциду… – заметил второй презрительно.

– Чушь собачья! – взъярился первый. – Разные люди тянут канат в разные стороны, так достигается некий баланс, золотая середина. На каждого идеалиста всегда найдется такой же убежденный циник. И вопрос, а кто же прав – веками висит в воздухе, а ведь все предельно просто… Прав тот, кто взял на себя ответственность за принятое решение. И значит действие – всегда хорошо, плохо, когда наоборот. Непротивление злу – вот что ужасно.

– Но что есть зло?

Так, куда это меня понесло, совсем не в ту степь, уже вторая стадия шизофрении… Я прогрессирую! То есть не я, а болезнь.

Пока думал о высоком, ноги сами принесли в какое-то до боли знакомое место. Дверь уставилась на меня глупо, я пнул зло, пробубнив что-то вроде «нечего пялиться, дерево», ввалился в помещение. Только теперь пришло осознание, я здесь уже бывал, в этом доме, где пьяный мужик избивал глупую женщину…

Странная тишина разлилась по комнате. Я прошел вглубь, когда нехороший запах перегара дернул за нос. На кровати спит тот мужик, а женщина лежит у подножия, но поза её насторожила. Руки неестественно разбросаны, а голова сильно запрокинута. Скользнул к ней, собираясь проверить пульс, но понял – бесполезно. В широко раскрытых глазах женщины нет ничего, ни страха, ни боли. Наверное, даже не поняла, что произошло. Мысли сами выстроили картинку, как пьяный муж ударил жену, и та, упав, сломала шею. Я ждал взрыва эмоций, всё-таки слабый пол, но их почему-то не последовало.

Кинжал в моей руке привлек внимание, и когда я увидел своё отражение в его блеске, вспыхнула мысль, что шел я сюда не только за мужиком, но и за ней. Почему мне так противно это место?.. Впрочем, глупый вопрос. По целому ряду причин.

Я подобрался, брезгливо откинув голову бабы, подошел к мужику. Странное спокойствие охватило все тело, будто выпил пачку успокоительного. Голова на удивление ясная, а рука твердая.

– Разбудить? – подумал я, но отогнал эту мысль как паршивую. Я же не издеваться пришел, у меня есть цель, хоть и отвратительная.

Дальше все делал на автомате, сознание шарит в любом другом месте, только не в этой комнате. Я анализировал прошлое, и даже строил грандиозные по масштабам планы на будущее, но это скорее защита от пугающей до чертиков действительности в настоящем.

Нож описал дугу по горлу пьяницы быстро и беззвучно как ползущая кобра, тот не успел даже проснуться, а я уже переодевал его в вещи Манфаэля. Кровь с такой силой брызжет из раны на шее, что я сам по пояс в ней, но руки не перестают делать то, что должно.

Когда с переодеванием было покончено, вспомнил о медальоне, поспешил нацепить на шею, обильно смазав кровью. Одежды вымокли так, что я не смог бы найти клочка ткани не пропитанного багровой жидкостью, он всерьез напомнил мне Манфаэля. Такой же высокий и седой, бородка чуть длиннее, чем у писаря, но разница неощутима и неважна. Однако осталась последняя черта, от которой у меня в животе всё пришло в движение. Я развернул тело для удобства, а затем кулак обрушился на лицо мертвеца, потом еще, еще и еще. Губы смяло, как два блина, нос ввалился, а глаза напротив, того гляди выпадут из орбит. Я старался не смотреть на дело моих рук, но когда вынужденно оглянулся, желудок стянуло тисками. Едва отбежал, как меня вывернуло. Отвратительная горечь наполнила рот, а в глаза набежали два соленых озера. С великим трудом подавил в себе слабость, но, обозленный на себя, продолжил начатое.

Не помню, как тащил его в убежище. В мыслях корил себя за собственную трусость и мягкотелость цивилизованного человека, но когда нужные двери преградили мне путь, был предельно собран. От меня зависят жизни друзей, Манфаэля, да и Илис с Родгаром надеются на осуществление их планов, я не могу отступать теперь.

Сказать, что Илис была шокирована увиденным – равно как промолчать. Негодование её больших глаз переходило то в жалость, то в изумление, но когда взгляд падал на меня, там я читал лишь отвращение. Гриф стоит подле Ворона, аки каменное изваяние, даже не моргает, а Коршун как всегда скалится довольный. Ворон в свою очередь брезгливо осматривал тело, даже теперь не удостоив меня взглядом. Зато Валет смотрел, еще как смотрел.

Его глаза сразу дали мне понять, что я прокололся, если не перед всеми, то, по меньшей мере, перед ним.

Ворон, наконец, повернулся к Валету:

– Кто?

Сердце моё остановилось, мысли запрыгали, перебирая варианты, как действовать, при любом из ответов Валета, но Ворон добавил, поясняя:

– Кто это сделал? Я не просил уродовать его, как и не просил тащить этот труп сюда! Уж точно, не весь! Поэтому я спрашиваю, чье это решение? Или я предположу сам, да Альнар?

Последнее слово выплюнул как изжеванный табак в урну, а на лице застыла до ужаса недовольная мина. Пусть, он ищет ссоры, главное, что не заметил подмены. Я решил, что настало время уступать и не выеживаться.

– Я прошу прощения, если исполнил приказ недостаточно верно. Когда мы ворвались в помещение, он был один, я решил, что не стоит терять времени и начал допрос, приводя его в замешательство. Денег в главной комнате не оказалось, и я попросил Валета с Илис обыскать дом. Когда они ушли, продолжил допрос, и выяснил, что этот человек, Манфаэль, нанял каких-то воинов в охрану. Главным среди которых был некто Родгар.

Ворон покосился на Грифа, тот сделал едва заметный кивок, главарь милостиво разрешил продолжить:

– И что ты сделал?

– Я отправил Валета с Илис сюда, а сам применил еще пару методов допроса, – сказал я, выдержав многозначительную паузу, – но Манфаэль более ничего не сказал, кроме как о том, что Родгар должен появиться с минуты на минуту. Тогда я окончил допрос, уйти, увы, не успел. С Родгаром было непросто справиться, он оказался умелым бойцом, и если бы не элемент внезапности с моей стороны – в той могиле лежал бы я…

Гриф потемнел, его голос заставил вздрогнуть:

– Родгар не просто умелый боец, он один из лучших…

Я наклонил голову, сказал примирительно:

– Вот я и говорю, мне очень повезло. Кто предупрежден – тот вооружен.

Ворон встряхнул гривой черных волос, театрально повернулся к Валету:

– Он говорит правду, брат мой?

Я вновь задержал дыхание, но Валет ответил сдержанно и конкретно:

– До нашего ухода всё было именно так. Далее судить не могу, меня там не было. Однако, у меня нет причин не доверять ему…

Я ощутил укол, но виду не подал. Моя игра уже не для него. Я чуть поклонился Ворону, проявляя несвойственную мне учтивость.

– А у меня нет причин лгать Вам.

Гриф уже сам осматривал обезображенное тело, а я подыскивал варианты как сменить тему, но ничего не приходило в голову. Илис подалась вперед, всё больше открывая рот. За долю секунды я понял, что она узнала-таки этого пьяницу по отрубленной руке. План трещал по швам готовый развалиться как карточный домик, но спасение пришло совсем неожиданно. Валет сделал шаг и крепко схватил её за руку, велел жестко:

– Ступай и принеси то, что мы нашли в доме Манфаэля…

– Но…

– Быстро! Почему мне приходится просить дважды?

Илис нервно оглянулась на меня, затем опять на Валета, пытаясь правильно понять ситуацию, и приняла единственно верное решение, смолчать. Воистину мудрая женщина!

Я чувствовал, как по спине катятся холодные капли пота, вот идиот, на что я надеялся. Уже двое всё поняли, а верная ищейка Ворона обнюхивает тело, едва не лижет…

Гриф поднялся, вновь игнорируя меня, обратился сразу к Ворону:

– Я не уверен, что это Манфаэль.

Мой мир рухнул в пропасть, сердце и душа последовали за ним. Вот и всё, думал я, где я прокололся? Или это просто догадки? Я собрал волю в кулак, рано паниковать, и ледяным тоном сказал:

– Если это не тот, кто вам нужен, значит, нам указали неверное здание. Либо здание то, а человек там жил другой! Третьего не дано!

Ворон встал напротив меня, положив руку на рукоять меча, Коршун тут же оказался на ногах, а Ворон прошипел как ядовитая змея, что наткнулась на мышь и жаждет поужинать:

– Я не привык сомневаться в Грифе.

Мы застыли в нелепом молчании, терпеть не могу эти гляделки, но в мире мужчин это тоже борьба, где надо соответствовать или сдаваться. Илис вернулась назад, в руках лежит свиток, на котором багровеет печать. Я сразу насторожился, но мысль, пришедшая в голову, добила окончательно. Это ведь мои грамоты! Валет-Валет, зачем?

Я, вероятно, побледнел, потому как Ворон сразу выхватил смутивший меня кусок бумаги. Его глаза забегали по строкам, а у меня сердце остановилось в испуге, но реакция главаря последовала совсем не такая, как я ожидал.

– Я и так знаю, что он из знати! Это знает даже детвора!

Зависло молчание, я озадаченно смотрел то на Ворона, то на Валета, не понимая, что он имеет в виду, но друг прояснил ситуацию, хоть и ненамеренно.

– Где мы еще могли взять такую грамоту? Мы не знали, что Манфаэль благородных кровей, этот пергамент нашли в его вещах, когда искали деньги.

Я едва не завизжал от облегчения, так это не мои бумаги! Ну слава богу, хоть тут не все так плохо. Едва я расслабился, как снова влез Гриф, сверля меня ненавидящим взглядом:

– Я не говорил, что они не были в нужном доме, я только сказал, что нет ни одного доказательства, что это тело писаря!

– Вздор, поклеп и провокация! – констатировал я, перехватывая инициативу, – совершенно безосновательные обвинения.

Коршун впорхнул в нашу дружескую перепалку легко и непринужденно, будто мы все одна большая семья, у которой бывают некоторые разногласия. Сказал, нарочито растягивая слова:

– Ой, а у него на груди что-то блести-и-ит! И что бы это могло быть? Гриф, посмотри.

Гриф перевел грозный взгляд на Коршуна, но тот беспечно улыбается, единственный, кому любой взгляд по барабану. Гриф нехотя наклонился и одним рывком сорвал медальон, поскреб ногтем по лицевой стороне, затем нехотя передал Ворону. Тот мельком бросил заинтересованный взгляд и сказал, удовлетворенный увиденным:

– Это фамильный знак рода Лонадье, покойной жены Манфаэля. Такой же на документах. Валет, скажи, Альнар видел эти документы?

Валет честно признал, как умеет говорить только он, прямо и коротко, но убежденно:

– Нет. Документы мы нашли без его участия.

Ворон обратился ко мне, чуть смягчив тон:

– Допустим, я понял, ради чего ты изувечил этого негодяя, но зачем принес тело?

Я хмыкнул, ну это совсем просто:

– Вы, даже видя тело Манфаэля, не верите в мою искренность! Какие шансы были у меня, будь в вашем распоряжении одна голова?

Злорадная ухмылка украсила лицо главаря:

– Чтобы тебе доверяли, стоит меньше дерзить! Твой друг Валет – наглядный пример истинного брата Равных. Учись.

Я ответил, понурив голову:

– Я понял свою ошибку, стараюсь больше не вызывать Вашего гнева.

– Твоего, – поправил Ворон, но не менее польщенный. Добавил, выказывая своё расположение: – Раз ты всё понял, я разрешаю и тебе отправиться с Валетом на встречу с Гномами. Коршун, позаботься.

Коршун спокойно поклонился, ушел, не проронив ни слова, а следом и вечно озлобленный Гриф, обдав меня словно ведром холодной воды, взглядом полным ненависти.

Я тихо спросил, не выходя из образа:

– Я смею просить еще об одной мелочи, а именно – Сафир…

Ворон вздохнул, показывая, как сильно я его утомил, бросил нехотя:

– Об этом завтра.

Я сдержался, хоть внутри и вспыхнул как сухая трава на летнем солнце, но какая разница, пусть завтра. Я слишком далеко зашел, и теперь буду двигаться своей дорогой, главное разобраться с Валетом, чувствую, разговор будет не простым…

Ворон ушел и в комнате стало светлее, будто уплыл сгусток мрака. Валет посмотрел многозначительно и молча удалился, только Илис осталась, да труп, о котором все разом забыли.

– Это ведь он, да? – робко спросила Илис.

– Он.

– А как же его жена?

Мне чуть свело горло, недавние картинки снова всплыли в памяти:

– Я все тебе расскажу, как и Валету, но, сперва, помоги мне с телом…

Когда вернулись в комнатку, Валет ждал нас. На столе еда и три кувшина вина. Он сидит с задумчивым видом, как только вошли – сразу пригласил за стол. Илис собиралась потихоньку выскользнуть – понимает, что нам надо поговорить, но Валет остановил:

– Садитесь оба, ты наша золотая середина, Илис…

Я оценил жест Валета, чувствуя, что ему нелегко далось такое рассудительно решение, при его-то характере, сел и посмотрел вопросительно. Валет понял, что я даю ему инициативу начать первому, но понял как-то не так, сразу нахмурился:

– Альнар, скажи, с каких пор ты стал таким скрытным?

Я поторопился с ответом, не успев даже обдумать фразу:

– С тех самых, как перестал быть уверенным на твой счет…

– По-твоему, это я не заслуживаю доверия? – вспылил он, а затем швырнул сжатые в руках бумаги через стол. Я только теперь обратил на них внимания, но уже не сомневался, что это именно мои грамоты.

– Что ты хочешь от меня услышать? – спросил я.

– А тебе совсем нечего сказать? – удивился он.

– Есть, но не уверен, что сможешь дослушать.

– Рискни, – предложил он язвительно.

– Что ж, всё просто. Я встретил Манфаэля в ночь, когда ты познакомился с Вороном и компанией. Мы заключили сделку, я обещал помочь ему, а он как видишь, помог мне. Его друг – Родгар, хороший воин и человек, с ним мы планируем попасть на прием к Графу, через оного я попробую освободить Сафира и подобраться к магу. И познакомлю с ним Илис, разумеется.

– Я всё еще не услышал ответа на мой вопрос? – гаркнул Валет.

– А в чем был вопрос? – уточнил я.

– Почему скрыл планы от меня? – закипая, спросил он, тут же поправился, – от нас!

Илис, которую насильно втащили в диалог, вздрогнула, промямлила как провинившийся ребенок:

– Да я не против…

Я улыбнулся по-доброму, а Валет поморщился:

– Ну…

Изложить ситуацию сдержанно и мягко, чтобы не развивать конфликт дальше мне стоило огромных усилий.

– Ты правильно поставил вопрос тогда… Как можно отпустить Манфаэля, если от него зависит жизнь нашего друга?

Я сделал паузу, чтобы Валет понял, о чем идет речь, но сразу продолжил:

– Признаюсь, я не смог ответить на этот вопрос. Вот и решил, что лучше нести это одному, а не сваливать на нас троих.

Валет медленно опустил голову, но не взгляд:

– Так ты у нас просто герой получается, да?

Я подумал, ну, а кстати, так и получается:

– Ну, что тут скажешь… Что есть, то есть.

До того молчавшая Илис неожиданно вмешалась, да так бойко, что густо покраснела:

– Хватит. Давайте обсудим, что делать дальше, а не то, чего исправить уже нельзя?

– Разумно, – согласился я сразу, – если Валет не против?

– Валет не против, – чуть погодя сказал он, – но мы еще вернемся к этому…

Илис надавила, намекая, что ни к чему мы уже не вернемся:

– Итак, что дальше?

Я разлил всем по чарке вина, но никто даже не притронулся:

– С Родгаром и этими бумагами пойду на прием к Графу, – признался я, – постараюсь выиграть для нас определенные блага, а затем и вас подтяну.

– А Гномы? – буркнул Валет.

– Ах, да, спасибо! – поблагодарил я, – сперва идем к ним, раз уж и мне теперь можно. Там куплю доспех и сразу к Графу, а уж вы попробуйте вызволить Сафира с помощью Братства. Если сможешь починить мотоцикл – не свети его всем и каждому, хорошо?

– Не стану, – пообещал Валет, – но и прятать постоянно не собираюсь, мало ли магических штук в этом мире!

И то верно, подумал я, кому какое дело? Илис довольная, что мы ведем диалог, а не ссоримся, снова притихла, но я растормошил:

– Илис, ты хотела знать про этого мужика?

Она не сразу поняла о ком я, вот она, женская память, но таки включилась:

– Да, что стало с его женой? Как он вообще оказался у тебя?

Я признался, решив, что пора раскрыть некоторые карты:

– Нужно было спрятать Манфаэля, пришлось идти на крайние меры, каюсь.

– Да, – шепнула она, опустив глаза, – крайние…

– Я видел твой взгляд, – сказал я, – мне жаль, что пришлось его убить, но это единственный хороший вариант.

– Но как же его жена? – повторила она вопрос.

– Мертва.

– Тоже ты?

– Нет, это её возлюбленный… – открестился я.

Валет молча смотрел на нас, потом всё же спросил, не вытерпев:

– Вы знали его?

– Мельком, – ответила Илис, – просто пьяница, который бил жену.

– Там немного сложнее, – добавил я, – но все это не имеет никакого значения. Давайте ложится спать, все устали.

– Мы даже не притронулись к еде, – укорил Валет.

– Как и к вину, – согласился я, – но оставим это до лучших времен.

Впервые за долгое время я, вопреки ожиданиям, провалился в глубокий сон легко и быстро, будто неделю не спал, но когда проснулся, чувствовал себя разбитым. Валет уже встал, спит только Илис, бедняжке многое пришлось пережить в нашей дурной компании. Нет, ну что за жизнь? В том мире, не высыпался из-за работы, в этом опять встаю ни свет ни зоря… Или это я такой идиот?

Мы быстро собрали на стол, пока Илис не проснулась, решили удивить своими кулинарными способностями. Коршун заскочил проверить готовность, топает как носорог, Илис вынырнула из сна, как филин испуганно захлопав большими глазами. Валет успокоил:

– Не волнуйся, просто эта птичка не умеет парить тихо…

– Есть и другая, еще противнее, та летать вообще не может, – скривился я, вспоминая Грифа.

Глава 11

Удивительно, я видел Альнара вживую лишь однажды, и то, что называется, сквозь дыру в заборе, но могу поклясться, что знаю его едва ли не лучше, чем самые близкие друзья. Не удивительно, скажете вы, у тебя же есть дневник. И будете, несомненно, правы. Только вернее будет сказать – у Дневника есть я.

Не хочу показаться хвастуном… разве что слегка, но мои труды не проходят даром. Возможно, я узнаю что-то про Альнара, кажется, есть зацепка. Если бы кто-нибудь спросил меня, зачем ты это делаешь, друг? Я бы честно ответил – не знаю, мне смутно кажется это важным. С другой стороны, а чем еще заняться в месте, где больше ничего нет?

Она пряталась гораздо лучше ребят, и сейчас притаившись за полуразвалившейся кирпичной стеной старого дома, она ждала. Лагир – достойный соперник. Каждый раз, когда водит он, её сердце особенно трепещет, потому что, закончив считать, он открывает глаза и просто смотрит на здание, а потом, будто мысленно представляя, куда бы пошел Сафир, а куда она, следует к цели. Он идет бесшумно, не оглядывается лишний раз. Они пытались уличить его в жульничестве и стали завязывать глаза, но он все равно находит их слишком быстро.

– Бу, – сказали над головой.

Девочка вздрогнула, поймав взгляд смеющихся глаз светло-русого паренька прямо над ней.

– Как ты это делаешь? – засмеялась она.

– Тут сверху балка, я зацепился ногами, что бы тебя удивить, – отозвался Лагир, аккуратно изворачиваясь, чтобы не упасть в финале своей выходки.

Из-за стены вышел Сафир, сказал с ехидством:

– Выпендрёжник.

– Ты просто завидуешь, – хмыкнул Лагир.

– Лазаешь как макака, чему тут завидовать?

– Ладно вам, мальчики, – сказала Эльмина, взяв обоих друзей под руки, – лучше помогите мне, я тоже хочу подняться наверх.

Сафир ответил за обоих, как делал всегда, когда дело казалось ему чересчур серьезным, чтобы делегировать полномочия:

– Нет, Эльмина, если этот шимпанзун навернется – ничего с ним не станет. А ты можешь пораниться.

– Ну, вы же будете рядом? – улыбнулась она.

– Конечно, – сразу отозвался Лагир.

Сафир сделал непроницаемое лицо, мол, я вас даже слушать не стану. Эльмина звонко чмокнула его в щеку, сказала счастливо:

– Я знала, что ты не будешь против.

Сафир от неожиданности схватился за щеку, а Лагир сразу цапнул подругу за руку:

– Пойдем, я помогу залезть.

Дом стоял на краю деревни, там, куда народ почти не ходит. Тайком от взрослых ребята были заняты там до позднего вечера, будь то играми или веселой беседой.

Лагир был свободен почти всегда, с тех пор как стал жить один, поэтому с Эльминой проводил особенно много времени, но без друга они туда не ходили. Сафир освобождался, когда все дела дома были закончены. Как третий сын в семье он принял на себя почти всю работу по дому, что устраивало как его родителей, так и старших братьев. Если к первому ребенку они готовились, то на третьего сил, видимо, уже не осталось.

Благо воспитателей у паренька было море. Каждый считал своим долгом дать подзатыльник младшенькому, ведь работа сделана еще не вся, а он, понимаешь, бездельничает.

Имя ребенку выбрала мать, отец был занят «делами, которые имеют значение, а с этим может справиться даже женщина».

Эльмина же росла с отцом, тот много пил и почти каждый день водил новых «мам» знакомиться. Пока длилось знакомство, отец запирал её в пустом чулане без окон, где девочка подолгу сидела на кровати, от скуки наматывая на палец каштановые кудри, и мечтательно прикрыв карие глаза, думала о встрече с друзьями в старом доме на краю села.

Поэтому встречались ребята охотно, и им долго не хотелось расходиться по домам. В этом месте они делились своими переживаниями и мечтами, а Лагир часто рассказывал, как замечательно жить одному. Ребята знали, что он лукавит, но всегда слушали с живейшим интересом. И тогда Лагир уговаривал друзей составить ему компанию, ведь места много, но те, конечно, не могли.

Сейчас сидя на железной балке, оставшейся от пола на втором этаже, они любовались прекрасным видом заката над полем через большую дыру в остатках стены.

– Нам пора идти, – напомнил Сафир, который всегда следил за временем.

– Давайте посидим еще немного, – попросила Эльмина, – тут так красиво.

– Твой отец не будет злиться? – спросил Лагир. – Он нас и так не переносит.

Девочка поежилась при упоминании отца, сказала тихо:

– Думаю, он сейчас с нашей новой мамой…

Сафир резко приложил палец к губам, а потом, медленно привставая на балке, кивнул на стену. Тень взрослого человека чуть качнулась, а спустя секунду грубый мужской голос разорвал тишину:

– Эльмина! Я знаю, ты здесь!

– Это отец, – испуганно воскликнула девочка, и, испугавшись еще больше собственного голоса, закрыла рот обеими ладошками.

Сафир уже был на ногах и в два прыжка оказался у одной из стен, протянул руку. Эльмина поднялась неуверенно, а Лагир перебежал на противоположную от Сафира сторону и сказал, прижимаясь к стенке:

– Иди за мной, я нас выведу!

Эльмина неуверенно посмотрела в сторону Сафира, тот нахмурился, но голос отца снова эхом заметался меж стен:

– Эльмина, я не шучу! Сейчас же выходи!

Девочка, робко ступая по узкой балке, пошла к Лагиру, а тот выдвинулся ей на встречу, но когда их руки были уже в сантиметре друг от друга, девочка оступилась.

Лагир бросился на балку, но не успел перехватить её руку, Сафир не сдвинулся с места.

Позже они часто вспоминали тот день, но Лагир так и не понял, какие чувства испытал в момент, когда отец Эльмины поймал её внизу.

Сафира дома ждал отец, и это не сулило ничего хорошего, но Лагиру повезло еще меньше. Отец Эльмины был в ярости. Маленький самодельный кнут, который Лагир сам сделал для подруги, свистел в руках её отца, оставляя красные полосы на теле мальчишки. Паренёк закрывал лицо руками, боясь, что кнут изуродуют лицо и Эльмина никогда не полюбит такого.

– Никогда! Запомни, сирый! Никогда не приближайся к ней снова! Из-за тебя она чуть не погибла, ты понимаешь это, убогий? Или предки ни черта не успели вбить в твою пустую голову? Ни-ко-гда!

Плеть ухала всё чаще, мальчик катался по земле, пытаясь уходить из-под острых ударов хоть иногда, но не произнес ни звука. Люди, стоявшие вокруг, хмуро кивали. Лагир слышал, как одна из женщин сказала:

– Совсем стал дикий… Надо было его в приют-то сдать.

– Да куда ж там? – отвечала другая. – Приют отказался, у него тетка живая где-то бродит.

– Она рази не пропала лет десять тому?

– А кто будет по судам-то бегать, чай не ты? Махнули рукой, живет босяк и ладно. Глядишь не помрёть…

Слезы навернулись на глазах мальчика, не от боли, но от обиды. Уже привык, что люди сторонятся, родители говорят детям не общаться с таким, ведь в дурной семье рос. А он никак не мог понять, как может быть плохой семья, где отец работал на двух работах, а мать была учительницей в школе. Неужели все мертвые – дурные?..

– А ну перестань, сволота! – потребовал сильный мужской голос, после которого удары вдруг прекратились.

Лагир пугливо убрал руки от заплаканного лица, чтобы узнать, что происходит.

Высокий молодой мужчина встал перед мальчиком, спрятав того от кнута. На нем была хорошая куртка, какую в деревне не достать, а на ногах чуть запылившиеся, но еще не потерявшие блеск лакированные ботинки.

– Отойди, Марек. Не твоё это дело, слышишь? Из-за этого ублюдка чуть не погибла моя дочь!

– Брось кнут, Камилл, – уже спокойнее ответил мужчина, – или клянусь, я сам высеку тебя.

– Зачем ты приехал? – чуть поостыл тот. – Тебя сюда никто не звал!

– Здесь и мой дом тоже, и в приглашениях я не нуждаюсь…

– Не лез бы ты в наши дела, а? Уезжай-ка в свою Москву подобру-поздорову…

– Ты мне угрожаешь, Камилл? – усмехнулся мужчина. – В школьные годы это для тебя плохо заканчивалось. С тех пор ничего не изменилось, учти…

Из толпы крикнула какая-то женщина, Лагир сразу узнал в ней свою соседку:

– Да правильно он все делает! Если не воспитать беспризорника, кем вырастет?

Тот, кого назвали Мареком, круто развернулся в сторону голоса, да так, что женщина поспешила спрятаться за спинами стоявших рядом мужиков.

– Это, по-вашему, воспитание? В таком случае вам его тоже недостает!

– У него дочь едва не погибла, – поддержал какой-то мужчина, добавил угрюмо, – будь это моя девочка, убил бы сосунка.

Марек сжал кулаки, пытаясь успокоиться, но гнев искал выхода. Поравнявшись с отцом Эльмины, вырвал кнут из мокрых ладоней, повернулся к мужчине в толпе:

– Никто больше не поднимет руку на парнишку, это ясно? Или не всем?

Толпа притихла, но Лагир почувствовал, что теперь жить ему будет несладко вдвойне. Мужчина протянул ему крепкую ладонь, Лагир поднялся, отряхивая пыльные штаны, а тот указал на стоявшую чуть в стороне машину:

– Садись, заедем ко мне, выпьем чайку.

– Нет, я лучше домой. Спасибо. – Ответил Лагир, но мужчина настоял, – садись, и не спорь.

Лагир очень удивился, когда машина остановилась неподалеку от того развалившегося дома на окраине. Мужчина поймал удивленный взгляд парнишки:

– Да, это когда-то тоже был наш дом. Но ухаживать стало некому, а я приезжал только летом. Мы живем вот тут.

Лагир осмотрел небольшой сруб к которому они направились. Во дворе были еще пара строений, нечто вроде старого сарая и гаража, но весь участок так зарос, что открыть их вряд ли было возможно.

Когда они подошли к дому, их встретила молодая женщина в длинном белом платье без рукавов, улыбка заиграла на её загоревшем лице, сказала звонко:

– У нас гости? Жаль, что ты не предупредил, я бы собрала на стол.

– Да вот, встретил парня по дороге в магазин.

На идеально гладком лбу женщины вдруг собралась морщинка, она сразу оказалась перед мальчиком, легко касаясь опухших ран на его руках.

– Это ещё что?

Лагир смущенно улыбнулся, сказал тихо:

– Всё нормально. Правда.

– Не пристало мужчинам жаловаться, верно? – улыбнулась тогда она. – Только раны все равно надо протереть, пойдем, обещаю, будет щипать больно-больно, так что сможешь гордиться своей выдержкой.

Марек подмигнул Лагиру, сказал вдогонку:

– Найду какую-нибудь одежду, а потом за стол. Кстати, как тебя зовут?

Лагир задумался на секунду, но неожиданно для себя сказал:

– Валет…

– Валет? – удивился Марек со смешком, от чего Лагир сразу набычился, ожидая привычных издевок, но их не последовало.

– Человек делает имя, не наоборот, – кивнула Аиша, строго глянув на мужа. – Так что если нравится Валет, пусть так.

Марек улыбнулся открыто, давая понять, что он тоже так считает, добавил весело:

– Глядишь, потомки будут называть в твою честь своих детей.

Когда Аиша обработала раны Лагиру и помогла умыться, они зашли в дом. Стол к этому времени уже был собран, Марек резал хлеб, а когда увидел их, кивнул в сторону:

– Одежда на стуле.

Лагир был не в своей тарелке, но отказаться еще неудобней, а Аиша посмотрела весело, чем как по волшебству сняла нарастающее внутри мальчика напряжение.

– Я не буду подглядывать, обещаю.

Когда с переодеванием было покончено и Лагир сел за стол, Марек спросил:

– Ты живешь один, как я слышал. Где твои родители?

Лагир уже успел откусить кусок хлеба, проговорил с набитым ртом:

– Мать умерла, когда мне было семь. А пару лет назад убили отца…

Аиша грустно посмотрела на Марека, тот едва заметно кивнул, а она спросила озабоченно:

– Ты всё это время жил один?