Текст книги "Изменить судьбу (СИ)"

Автор книги: иктор орин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Андрей Витальевич, вы не поняли и не всё знаете.

– Что, беременная?

– Да нет-же. Я не хочу этого.

– Не понял! Это ты мне сейчас сказал, что собираешься поматросить и бросить?!

– Да что-ж вы не слушаете-то! Андрей Витальевич! Это спонтанная влюблённость. Никто не знает, когда она затухнет. А если мы поженимся, детей заведём, а Светка вдруг начнёт налево ходить, что тогда? А она может как влюбиться, так и разлюбить. К тому же нам только по восемнадцать. У меня за душой ни гроша. Света учится. И пусть учится, Она выбрала серьёзную сложную профессию, пусть на этом и сосредоточится. А я уехать собираюсь. В другой город. Надолго. Возможно, навсегда. Вот она и расстраивается. К тому-же и уезжаю я не завтра, кто знает, что произойдёт до моего отъезда. Может она кого другого встретит. И полюбит по серьёзному.

Андрей Витальевич достал из холодильника начатую бутылку коньяка, из шкафа две стопки, поставил всё на стол и сел сам. Разлил.

– Ничего не понимаю.

– Андрей Витальевич, я хочу уехать. Далеко. На север. И я уеду. Это решение было принято мной ещё до того момента, как я встретился со Светой. И оно не подлежит пересмотру. Света – красивая, умная девочка. Влюблённость эта пройдёт. Я думаю, скоро. Будут и другие. Но ей обязательно надо доучиться. А мне обязательно надо на север.

– А на север-то зачем? Ты – парень смелый, боевой, хочешь я тебе направление пробью в школу милиции, – он закинул в себя коньяк.

– Нет, не хочу. И я вам уже говорил, почему.

– А на север, значит, хочешь.

– А на север мне надо. Если судьба, и Светкина влюблённость не угаснет, мы и через семь лет, и через десять друг друга найдём. А если нет, то и сейчас незачем.

Андрей Витальевич закинул в себя ещё стопарь.

– А на север-то тебе зачем? Если не секрет.

– Не секрет. За длинным рублём.

– И только-то? Я думал о тебе лучше.

– Андрей Витальевич, скажу вам по большому секрету, только из-за Светки, потому что она мне не безразлична. Грядут хреновые времена. И это я ещё очень мягко выразился. Вы-же видите, куда всё катится. Сейчас, вот прямо сейчас, последняя возможность что-то сделать. Получить образование, получить квартиру, если есть такая возможность, или улучшить условия. Андрей Витальевич, я понимаю, что вы мне не верите, вон усмехаетесь скептически. Но я сейчас совершенно серьёзно говорю. И вы, как мент, увидите, насколько всё будет хреново. Да вы, наверняка и сейчас видите, как общество деградирует. И про московских ментов наверняка знаете. А это – звонок. Очень громкий звонок. И ещё. Если у вас есть накопления, особенно если большие накопления, больше пятисот рублей, я вам настоятельно рекомендую их потратить. На то, на что вы их копили. Потратить до 1991 года. Потому, что в 1991-м они, как в той сказке про золушку, превратятся в тыкву.

Андрей Витальевич слушал меня со всё расширяющейся улыбкой.

– Да ты, никак, прорицатель.

– Я вам сказал, что мог, – без тени улыбки ответил я, – верить или нет – ваше дело. Я – к Светке, – я встал и вышел из кухни.

Когда я вошел, Света не спала. Она посмотрела на меня. Я остановился возле кровати.

– Раздевайся и ложись, – в приказном тоне.

– Свет, отец…

– Он сюда не заходит. Раздевайся.

– Ну, хотя-бы…

– Да не будет ничего. Просто обниму тебя.

– Это всё правда? – спросила Света, обняв меня, когда я лёг.

– Что – правда? – не понял я.

– То, что ты отцу говорил. Ну, про образование, про деньги, про плохие времена.

– Подслушивала? Да, всё правда.

– Ты откуда знаешь?

– На западе издают разные журналы. Не только с красивыми картинками. Есть скучные журналы, в которых только длинные ряды букв и цифр. Там печатают экономические прогнозы. А они для СССР – очень хреновые. До конца этого десятилетия мы ещё как-то дотелипаемся, а вот дальше…

– А где ты взял эти журналы?

– Это неважно. Спи.

– Дело в том, что у отца и правда есть деньги. Много. Я знаю о десяти тысячах, но в разговорах проскальзывают и другие цифры.

– Не буду спрашивать, откуда деньги, но на что он копит?

– Он хочет машину. И кооперативную квартиру мне купить.

– Так на квартиру уже, вроде, хватает.

– В кооператив вступить не просто. И не во всякий хочется.

– Если хочешь мой совет – купите дом в деревне, с участком. Где нибудь в ближних окрестностях. И участок чтобы большой был.

– Зачем? Ни я ни папа, тем более, стоять раком на грядках не умеем и не будем.

– Так и не надо. Это просто очень хорошая инвестиция. Деньги – бумага, а земля останется землёй всегда. И дальше она будет только дорожать. К тому-же, туда можно ездить просто отдыхать. Ну например шашлык жарить, или в баню. А ещё лучше – купите тоже самое, но в ближних окрестностях Москвы. Где нибудь на юго-западных окраинах. Вобщем, про деньги ты теперь знаешь.

А потом у нас с ней всё-таки было.

Глава 19

19.

Следующие дни и недели сменялись как узоры в калейдоскопе. Но без Светы не проходило ни дня. Каждый день, как только она освобождалась от занятий, консультаций или экзаменов, она звонила мне. Если меня не было, то она говорила тому, кто снял трубку, что ждёт меня. Если трубку брал я, мы договаривались о месте и времени встречи. Я не подстригся. Волосы хорошо маскировали посиневшее правое ухо. Впрочем, от взора Палыча оно не укрылось. В воскресенье на трене он подошёл ко мне и спросил, но я сказал, что это чистая случайность и проблем из-за этого не будет.

Семнадцатого июня Света сдала последний экзамен в сессии и предложила отметить начало каникул, но сказала, что будет с подружкой.

– Ей очень интересно, на какого такого красавца я променяла студенческие вечеринки и перспективных парней.

– Ну, тогда я тоже кого-нибудь возьму. Надеюсь, она свободна и разборок с ревнивым обманутым юношей с горящим взором, не будет

Я прикинул, кого-бы взять, но все кандидаты либо работали, либо разъехались на отдых.

– Лёх, ты завтра свободен? – спросил я брата.

– А что у нас завтра? – ответил Лёшка вопросом на вопрос.

– Суббота вроде намечалась.

– Та-ак… По субботам у меня обычно игра в тюленя. Но могу отложить.

– У тебя каждый день игра в тюленя. Ты со своим тюленем скоро в дверь пролазить не будешь. Хоть бы книжки читал умные, а-то просто валяешься.

– Зачем мне книжки умные? Пусть лошадь думает. У неё голова большая.

– У тебя есть что-то приличное одеть?

– Новые трусы. Ни разу ещё не носил.

– Вот! Их – обязательно. К девушкам пойдём.

– Мне страшную? Учти, я алкоголь не приемлю. И говорю, что думаю.

– Тебе – не знаю какую. Но точно умную. Из мединститута. Лёх, у меня цейтнот. Нет никого, а Светка с подружкой будет.

– Ладно, выручу тебя. Но в последний раз!

– Первый ещё не наступил.

– Первый раз был, когда я родился и отвлёк пристальное внимание родителей от твоей персоны. С тех пор я тебя всегда выручаю. И никакой благодарности с твоей стороны.

В назначенный день, в назначенное время мы с Лёшкой стояли на центральной площади города, возле театра. Я был, как всегда, в костюме. Лёшка оделся более легкомысленно, и я ему завидовал. В костюме под июньским солнцем было жарко.

Девушки пришли с приемлемым опозданием. Я поцеловал Свету и присмотрелся к её спутнице. Пухленькая, но высокая, волосы кудрявые, симпатичное лицо, улыбчивая и смешливая… И грудь… Два таких приличных мячика, притягивающие взгляд.

– Знакомьтесь, это Вероника, моя подруга, мы вместе учимся, – сказала Света

– Знакомьтесь, это мой брат, Алексей.

– Можно просто Лёша, – Лёха выглядел смущённым.

– Ну, что, куда пойдём?

– Пойдём на набережную, погуляем, мороженого поедим.

Мы поделились на пары и пошли. Света опять болтала о пустяках, почему-то казавшихся ей важными. Я прислушался к другой паре. Волновался за Лёшку, что он будет отмалчиваться. Но Вероника оказалась такой болтушкой, что там слова было не вставить. Отрабатывала программу за двоих.

– Свет, так у вас студенческая вечеринка намечалась? Чего не пошла?

– Что там делать? Все напьются, кто больше, кто меньше, потом парни будут девчонок по углам тискать. Потом все разбредутся, кто – спать, кто – трахаться. Скучно. Я была на паре вечеринок. Всегда одно и тоже.

– Что, тоже тискалась и трахалась?

– Не ревнуй, я тебя тогда ещё не встретила.

– Да она сбегала каждый раз, – подала голос Вероника. Она и нас успевает слушать, и с Лёшкой болтать, – выпьет вина бокал, потом притворяется, что ей плохо и сбегает.

– Я не притворялась.

– Не знаю, мне кажется, быть студентом и хоть раз не напиться на студенческой вечеринке – это значит, что-то в жизни пропустить или не понять.

– Вот-вот. Послушай своего Славу.

– Ника, перестань. И вообще, ты хотела на Славу посмотреть. Посмотрела? Понравился? Вот и занимайся его братом, а нам не мешай.

– А я и занимаюсь. Мы вот сейчас мороженого поедим, и я его уведу учить целоваться. А вы можете делать что хотите, – мы как раз подходили к открытому павильону.

– Что, может и правда по мороженому?

После мороженого Вероника с Лёшкой куда-то ушли. Лёшка при этом выглядел как-то смущённо и виновато.

– Ой, совратит она твоего брата. Ника, она такая, без башки вообще, особенно, когда видит симпатичного и неопытного мальчишку.

– Пусть совращает, главное – чтоб без последствий.

– За это не бойся. Ника в этом плане аккуратна и пунктуальна. Она, как и я, пока не хочет ни замуж, ни детей, – Света погрустнела, – только я теперь уже не так в этом уверена.

– Пойдём в парк. На карусели покатаемся. – предложил я.

Мы со Светой сидели на скамейке в парке. Мы уже покатались на цепочной карусели и покачались на качелях – лодочках. Света была в платье, поэтому в качелях сидела. Ну а я старался за двоих. И вот теперь мы отдыхали, найдя свободную скамейку.

– Свет, я всё спросить хочу, но стесняюсь.

– О-о! Чтобы ты стеснялся спросить? Интрига! Спрашивай, не бойся.

– Да вопрос такой личный.

– Да не мнись ты, спрашивай уже.

– Свет, помнишь, когда мы в первый раз встретились, ты мне секс предложила, без обязательств.

– Помню, конечно.

– Мне интересно, как ты вот так легко? Ну, в том смысле, что многие девушки… Их уговаривать надо, усилия прилагать. Да хоть шоколадку подарить…

– Ну и дуры…

– Это почему? Нет, я понимаю, что заниматься сексом приятно. Но я так думаю, что девушкам интересны ухаживания, показать свою ценность…

– Ну-да. Продать себя подороже. Это та-же самая проституция, но как-бы в рамках приличий. Меня это бесит. А ухаживания… Вот мне кажется, что после секса ухаживания становятся гораздо интересней, раскрепощённей что-ли. Люди позволяют себе то, о чём до секса даже не подумали-бы.

– А ты давно … Ну, сексом занимаешься?

– Ревнуешь? – Света испытующе посмотрела на меня, – нет, не ревнуешь. Жаль… С пятнадцати лет. А до этого мастурбировала. Да-да, ничего смешного, – сказала Светка, увидев мою лыбу, – Однажды в ванной купалась, мне даже ещё пятнадцати не было. Ну и мыла там… И как-то мне вдруг стало хорошо и приятно… Ну, я усилия увеличила… И кончила через несколько минут. Я, конечно, не знала, как это называется, но ощущения были… Лучшее, что со мной случилось за всю предыдущую жизнь. С тех пор я полюбила купаться в ванне.

Потом я, конечно, узнала, что это и почему. И мне стало дико интересно, а как это будет по-настоящему. И я как-то поймала себя на том, что неосознанно присматриваю кандидата на мой первый раз. Смотрю на мальчишек из класса, пытаюсь представить их со мной в постели и не могу. Им только в машинки играть. Стала присматриваться ко взрослым. У отца не работе смотрела на парней. Но, как представлю, что лежу в постели с парнем, а на нём милицейский китель, погоны… фуражка ещё… Сразу в ржак пробивает.

Потом упросила родителей достать мне путёвку в пионерский лагерь на комсомольско-молодёжную смену. Как раз восьмой класс закончила. Пятнадцать лет. Вот там всё и случилось. Мне повезло, парень оказался опытный. Он меня до оргазма довёл с первого раза. Я уже потом узнала, что не у всех с первого раза получается.

– Блин, Свет. В пятнадцать!..

– А чего ты удивляешься. Половина девочек в девятый класс приходят совсем не девочками. А до выпускного девочками доживают и вовсе единицы. И те своей невинности на выпускном и лишаются. Причём, заметь, совершенно добровольно. Даже ищут специально, с кем-бы лишиться.

– Что-то этот наш разговор… Мне хочется с тобой уединиться.

– Ты встать-то сможешь? – Светка посмотрела на мои брюки, – или водичкой холодной полить?

Лёшка заявился домой лишь глубокой ночью.

– Ты как добирался? – спросил я его.

– Пешком, как ещё.

– Из центра города?

– Почему из центра, Она живёт недалеко от нас, километра три. Только район не благополучный. Убегать пришлось.

– Так зачем убегать было? Уже остался-бы у неё до утра. Какая разница, в три прийти или в шесть.

– Она мне все мозги выжгла просто напалмом. Мне кажется, она говорила даже во время, когда целовалась.

– Телефон взял?

– Не-е, ещё один день в её обществе я не вынесу. Может, через неделю.

– Я посмотрю, что ты скажешь завтра.

С Лёхиного дивана уже доносилось мерное посапывание.

Глава 20

20.

– Киса! Ты-ли это! – я здоровался с парнями из группы, – Чего обрился? В армию? – Наступило двадцать четвёртое июня, и мы все собрались в стенах нашего альма-матер для получения направлений на работу.

– Да какая армия, лето на дворе. Призыв кончился.

– Так чего обрился?

– В новую жизнь с новой причёской!

– Ну-да! Или с её отсутствием.

Все по очереди заходили в приёмную директора. Там стоял стол, за которым сидели директор, зам директора по учебной части и комсорг технаря. Запросов было много, направлений хватило всем, по их желаниям.

– Для Мисина отдельный запрос, – сказал директор, когда я вошёл, дождавшись своей очереди. Он достал из стола папку, а из папки лист бумаги с текстом.

– Так… направление для Мисина Вячеслава… город N-ск, ЯНАО, структурное подразделение ЦБПО ЭПУ. Поздравляю, Слава, доброго тебе пути, прояви себя с лучшей стороны, не посрами наш техникум.

Блин!.. ЦБПО ЭПУ. Снова судьба? В той жизни я как раз и работал по этому направлению. Опыт у меня огромный, мне его не занимать. Это и хорошо, и плохо одновременно. Плохо потому, что палевно. Ну откуда вчерашний выпускник технаря может знать тонкости механизированного подъёма. Да ещё и технарь не профильный. Ладно, разберёмся.

– Ну чё, Киса, куда тебя?.. – закидали меня вопросами парни.

– Парни, может пойдём куда-нибудь, посидим, поговорим. Пивка возьмём, событие всё-таки.

– Парни, пошли ко мне, – предложил Гоша. Он жил недалеко, минутах в десяти ходьбы, – по дороге пива возьмём. В нашем магазине всегда свежее. Матушка сейчас на работе.

Через двадцать минут мы сидели у Гоши и лениво прикладывались к горлышкам бутылок. Пиво было и впрямь свежее, и вкусное. Все делились своими планами, стоял галдёжь.

– Ну так куда тебя, Кошак? – спросил меня Понс. Все притихли. Относительно друг друга они уже были более-менее в курсе. Только я отмалчивался.

– Парни, я уезжаю.

– Ты ещё полбутылки не выпил, куда уезжаешь? Тебе, чтоб уехать, как минимум четыре надо, – это Сквозняк юморит.

– Да, уезжаю, парни. На севера.

– Парни, может пойдём его ещё разок к тополю приложим?

– Зачем, Кисыч? Что там хорошего? Что ты там делать будешь? – посыпались на меня вопросы.

– Когда? – спросил Молодой.

– В направлении написано, явиться не позднее тридцатого июля. Так что надо билеты брать.

– Сейчас лето, билетов ты хрен достанешь.

– Так всё-таки, Киса, почему? – все снова притихли. Надо как-то объяснять.

– Парни, на северах сейчас, конечно, трудно. Но перспективно. Да, придётся помучиться. Там неустроенно всё. Но в перспективе – карьерный рост может сложиться просто головокружительный. Главное – не прощёлкать.

– И всё? Только из-за карьеры?

– Нет, не только. Ещё там неплохие заработки. А в сочетании с карьерой – это уже много. Есть и другие причины.

– Это какие?

– Парни, в стране скоро наступит жопа, – сказал я, – и работая здесь к ней не подготовиться.

– Какая жопа? Кисыч, ты откуда знаешь? Война?

– Нет, парни, всё намного хуже.

– Что может быть хуже войны?

– Обрушение экономики, парни. Война – это, конечно, тяжёлое испытание, но там всё понятно. Вот враг, вот фронт, вот автомат. Делай то, что нужно. А с обрушившейся экономикой что делать. Врага, как такового – нет. В кого стрелять, от кого обороняться? И начнётся война всех против всех.

– Да ладно, Киса. Как она обрушится-то? Вон заводы работают, зарплата растёт. На картошку каждый год же ездили. На юга вон летом все ломятся. Билетов не купить.

– Да посмотрите вокруг, парни. Вспомните, как было, когда мы учиться начинали, и как сейчас. А дальше будет только хуже.

– Славик, это временные трудности, – в Молодом проснулся комсорг, – я слежу за новостями, партия и правительство…

– Валера! – я намеренно назвал его по имени, чтоб подчеркнуть серьёзность моих слов, – нас успокаивают, чтоб не нагнетать социальную напряжённость. Ты просто подумай. Ты-же знаешь, что страна закупает зерно за границей. Закупает за нефть. Закупает у наших геополитических противников. Ну это-же общеизвестные факты, этого никто не скрывает. Не афиширует, да. Но и не скрывает. Это при том, что СССР – самая большая страна в мире. Посевных площадей у нас – хоть жопой ешь, хоть в аренду сдавай. Но закупаем. А почему, кто-нибудь задавался вопросом? А мяса почему у нас не хватает? У кого родители в Москву за колбасой не ездят? За сраной колбасой – в Москву! Почему у нас в магазинах колбасы нет? Это при том, что в городе есть мясокомбинат, и не маленький. И работает он на полную мощность. И колбасу он производит, и сосиски, и ещё много чего. И так во всём, чего не коснись. Да потому, что методы хозяйствования у нас архаичные. И бездари в руководстве. И нас так и будут успокаивать, пока не подойдём к краю. А потом нас просто предадут. И бросят.

– Да ладно, Славик, не нагнетай, – Молодой попытался смягчить, – Ну закупают, ну за нефть, так ведь договора заключены, торговля идёт, всё стабильно.

– Стабильно, пока. Пока контракты не истекли. Пока нефть сравнительно дорогая, а зерно – сравнительно дешёвое. А что будет, когда станет наоборот? Думаешь, ОПЕК просто так создали? Страны экспортёры спокойно договорятся увеличить добычу. Им это вообще ничего не стоит – просто задвижку приоткрыть. У них запасы легко извлекаемые. И зимы нет. В отличие от нас. И цена на нефть рухнет, и погребёт под собой СССР.

Все молчали. «Блин, чёт я дофига лишнего сказал на эмоциях».

– Ладно, парни, пока всё нормально, все живы-здоровы. Вот сидим, пиво пьём, давайте выпьем за нас, профессионалов.

Все немного оживились, но атмосфера была уже не та. Посидели ещё с полчаса, поговорили и все стали расходиться.

Я позвонил Свете из телефон-автомата.

– Славка! Ну ты где? Приходи уже!

– Да, сейчас иду. Принести тебе чего-нибудь?

– Ты знаешь, что мне нужно.

– Счастье?

– Ты – моё счастье. Приходи уже.

У подъезда тусил мусор Дима. Поодаль я заметил ещё ментовский УАЗик. «Бля, вот не было его и так всё было хорошо! Нет, надо обязательно прийти и малину обосрать».

– Гражданин, предъявите документы!

– На каком основании?

– Требование представителя власти!

– Ещё раз, для тупых, на каком основании представитель власти требует у прохожего предъявить документы? – документы у меня с собой были. Направление на работу выдавали на основании предъявления паспорта, даже несмотря на то, что директор и так всех знал. Кроме того, я ещё диплом не выложил из кармана. Но Дима – ублюдок. Может запросто паспорт замылить и направление испортить, а оно у меня одно. И попробуй потом докажи на проверке, что едешь в зону пропусков по необходимости. К тому-же я опять закусился. Если у него на поводу пойти, он не отвяжется потом.

– Потому, что так надо! Имею право! – он ещё более тупой, чем я думал, похоже. Хоть бы законы какие просмотрел. Но помогать я ему не собирался.

– Я так понимаю, оснований для проверки документов нет. Я пошёл, всего хорошего. – я собрался идти, и вдруг заметил, что во время нашей перепалки ментовский УАЗик подъехал ближе, и из него уже выходит второй мент. Сержант. Старший. На поясе кобура, и не пустая.

– Гражданин, почему отказываетесь выполнять требования представителя власти?

– Потому что требования не обоснованные.

– Представитель власти может требовать предъявления документов у всех граждан и не граждан, в том случае, если они подозреваются в административном правонарушении.

– Меня в чём-то подозревают?

– Сейчас рабочее время, вы на улице, от вас пахнет алкоголем. Подозреваетесь в тунеядстве, – этот мент был, вроде, более толковый.

– Всё, что вы перечислили не является административным правонарушением.

– Вы в состоянии опьянения.

– Вы – врач? Нарколог? Каким образом вы зафиксировали опьянение? Я любое освидетельствование пройду. – я выпил-то два пива, и те часа два назад. С моим нынешним метаболизмом, кроме запаха и нет ничего.

– Да чё ты его слушаешь! Давай, пакуем и в участок!

– Я не оказываю сопротивления. В участок проследую добровольно, – думаю, в участке найдётся больше адекватных людей, при свидетелях они не рискнут ничего портить.

– Дима!!! Отпусти его быстро! – вдруг раздался Светин голос. Мы подняли головы. Света открыла окно и смотрела на ментов., – Я отцу нажалуюсь, Дима! И я номер машины запомнила! – при этих словах второй мент как-то чуть сник.

«Ясно. Они в служебное время свои личные гешефты крутят, и это не район их патрулирования. Но за это их максимум – поругают. Последствий не будет.»

– Проследуйте в машину, гражданин. – они всё-же решили закончить, что начинали. Ладно, поехали.

– Ладно. Поехали. – иду к пассажирской двери.

– Нет, вам в отсек для арестованных.

– Я арестован? – вот хрен я туда сяду.

– Задержаны.

– По какому обвинению? При задержании предъявляется обвинение.

– Я пошла звонить отцу! – крикнула Света.

– Ладно, давай на сидение и поехали уже…

Я уселся на заднее, менты заняли передние. В задних дверцах предусмотрительно не было рукояток открывания дверей. Впрочем, двери на ладан дышат, при необходимости просто толкну посильней и выйду.

Что едем мы куда-то не туда я понял не пятой минуте поездки. Ну не может отдел находиться так далеко от района патрулирования, к тому же мы уже в другой район заехали.

– А куда едем-то? – спросил я у ментов.

– Заткнись и помалкивай. – было мне ответом, – думаешь за девку спрятался, да за папу её, и не будет тебе ничего?

«Ладно, прикинем. Едем мы, судя по общему направлению, за город, но не далеко. Далеко они не могут, они на дежурстве, их вызвать могут в любой момент. Значит, куда-нибудь в ближайший лесной массив завезут и будут пугать. Здесь везде частный сектор, и пригород, вариантов вообще не дофига. Вот даже интересно, на что они надеются.»

Минут через десять машина остановилась в каких-то лесопосадках.

– Выходи! – мне открыли дверь. Я вышел, разминая конечности. Всё-таки УАЗик – не Лексус.

– Вы куда меня привезли? – спросил я, оглядываясь, – на отдел вообще не похоже. Дежурный!!! – крикнул я куражась.

– Я тебе говорил, что я тебя достану! Предупреждал! Вот теперь готовься!

– К чему готовиться, Дима? Что ты мне можешь сделать? Тебе надо было на меня со спины напасть и в темноте, как вас в десанте учили. Тогда бы у тебя был шанс. Малю-юсенький. Или тебя не учили в десанте ничему? Штабная крыса? – я намеренно выводил Диму из себя. Он, видимо, надеялся, что я, увидев, что меня привезли не в отдел, испугаюсь, размякну, и он проявит все свои лучшие душевные качества.О морду Димы уже можно было прикуривать.

– Серёга, доставай ПМ! – Заорал Дима, сдавая своего напарника. Серёга поморщился, – доставай, что ты стоишь!

– Ну, доставай, Серёга, что стоишь, правда, как в гостях? – я перевёл взгляд на Серёгу. Тот неуверенно потянулся к кобуре. Он уже понял, что всё пошло не так, как планировали.

– Дай мне, я его сейчас пристрелю!!! – Дима бросился к Серёге, пытаясь выхватить пистолет. Серёга оттолкнул его.

– Ты чего, придурок? Ты за оружие отвечаешь?!

– Стреляй в него!!! – бесновался Дима

Вдруг в машине ожила рация:

– Два-три, два-три, где находитесь, приём…

Серёга неуверенно переводил взгляд то на меня, то на Диму. Потом повернулся и пошёл к машине. Достал рацию:

– Два-три на связи.

– Где находитесь, два-три? – я видел, как Серёга выругался и ответил:

– В квадрате восемь-два

– Отлично, два-три, Вы ближе всех, включай спецсредства и гони по адресу, – дежурный продиктовал адрес, – там драка, похоже, с поножовщиной, за полминуты успеешь! Как принял? – Серёга опять выругался:

– Я не доеду за полминуты.

– Два-три, в чём дело? Ты где? Почему не доедешь?

– Я в квадрате два-пять… по чрезвычайным…

– Это не наш район вообще! Два-три, немедленно вернуться в район патрулирования! Я вынужден буду подать рапорт!

Серёга зло посмотрел на Диму:

– Дима, сука, во что ты меня втравил?!

– Но я-же тебе колбасу… из спецраспределителя… – проблеял Дима, хлопая глазами. Его основанный на правилах миропорядок рушился. Оказывается, не всё вертится вокруг него.

И тут я заржал… Просто как конь…

– Дебилы… – я с трудом хватал воздух, – Бля-я… Ну какие-же вы… Дебилы… Повезли… На патрульной машине… Человека убивать… Из табельного оружия… На дежурстве… Бля-я!.. О-о!.. Жертвы аборта… Сука, за колбасу!!!

Серёга смотрел на меня, до него доходило то, что я только-что сказал. Он сделал жест, который в будущем будет называться «рука-лицо», и рыкнул Диме:

– Хуль торчишь как пень?! Запрыгнул и поехали!

Дима беспомощно посмотрел на меня и побрёл к машине. Хлопнули дверцы, зарычал мотор, УАЗик уехал. И я пошёл по его следам. Доберусь до дороги, поймаю частника, здесь недалеко, за трёху отвезёт.

Через два с половиной часа я звонил в дверь Светкиной квартиры. Света открыла со встревоженным лицом:

– Что он тебе…

– Ничего, Свет, всё в порядке, – сказал я и поцеловал её, – волновалась? Отцу звонила?

– Нет… Вернее, да, но его не было…

– Ну и хорошо, что не было. Ему ещё этих проблем не хватало. Не надо ставить его перед выбором.

– Перед каким выбором?

– Выбирать между плохим и худшим.

– Как это?

– Это когда есть несколько вариантов, как поступить, но все они плохие, в большей или меньшей степени. Вернее, не сами варианты, а их последствия.

– Я так волновалась… Как ты… Они тебя отпустили?

– Конечно отпустили, что мне могут предъявить? Тем более документы у меня в порядке и при себе.

– Нет, я всё-таки покажу папе эту фотографию! И Ольгиным родителям!

– Ты знаешь, я думаю, он к тебе больше не подойдёт. Я бываю иногда убедительным. Может чаю предложишь?

– Слав, ты получил свой вызов?

– Да, получил.

– И… Когда… Нет, не говори, не хочу знать…

– Не скажу… – я обнял её, она потянулась за поцелуем…

Дальше была карусель прикосновений, взглядов, вздохов, шёпота, поз, стонов, и ощущений. Света ещё никогда меня не любила так. Она отбросила любое стеснение и забыла о любых барьерах. Здесь не было места ни ласкам, ни нежности, ни любви. Она хотела одного – вжаться, вмяться, вдавиться в меня как можно плотнее и глубже, стать со мной одним целым, плотью от плоти. И кончая раз за разом она вонзала в меня свои ногти так, как будто хотела содрать с меня кожу и завернуться в неё, став мной. Мы потеряли счёт времени, и наконец силы закончились. Мы обессиленно лежали на разложенном диване и молчали. Света обнимала меня, забросив на меня ногу и руку. Наконец она спросила:

– Когда?..

– Не знаю. Билеты ещё не брал. Но точно в июле, – я помолчал, – знаешь, у меня родители ещё не знают…

Глава 21

21.

– Мам, Пап, мне надо с вами поговорить. – Я зашёл в комнату родителей. Был вечер, все пришли с работы и уже поужинали. Отец, как всегда, был пьян, соображал плохо, ну ещё-бы, пятница-же. Хотя у него пятница, в этом плане, не отличалась от других дней недели. В руках я держал вызов из N-ска.

– Что, Слава? Что-то случилось? – мама сидела за столом и разбиралась в каких-то бумагах.

– Мам, пап, я сегодня получил направление на работу. Я уезжаю на север. В N-ск.

Мама оставила свои бумаги и подняла на меня взгляд:

– Почему, Слава? Зачем?

– Мам, я всё взвесил, всё продумал. Я думаю, у меня здесь нет будущего. Вернее, не так. Здесь мне ничего не достичь. А на севере у меня будет гораздо больше возможностей.

– Ты от Кати своей убегаешь. Зачем, у тебя ведь Света есть. Хоть-бы привёл познакомить, – мама видела меня насквозь.

– Нет, мам, не поэтому. Верней, не так. Это одна из причин. Не самая важная.

– Хорошо. А какая – самая важная? – мама вернулась к своим бумагам. Вроде профорг она сейчас в своей бригаде. Взносы проверяет.

– Мам, мне восемнадцать. Лешке – четырнадцать. А что у нас есть? Квартира одна, её не поделить на всех, хоть и большая. Купить кооператив – деньги надо, а где их взять?На заводе не заработать. Стоять в очереди – сколько лет нужно стоять? Никто не знает. Я так не хочу.

– Ну, может у Светы у твоей есть где жить. Поженитесь, уйдёшь к ней…

– Нет, мам. А если не сможем жить вместе? Обратно возвращаться? Под твоё крылышко? Я так не хочу.

– Тебе с нами жить не нравится?

– Мне не нравится зависеть от обстоятельств. И от желаний третьих лиц.

– Ну а там что? Приедешь – куда пойдёшь? С чемоданами-то. – мама уже приняла решение и препятствовать не будет. Просто спрашивает обо всех аспектах, хочет понять с высоты своего возраста и опыта, насколько я всё продумал.

– Мам, я много вещей брать с собой не буду. Только необходимое. Остальное там куплю. Я еду по вызову, должны обеспечить жильём и выделить подъёмные. Я не думаю, что здесь найду что-то подходящее по климату.

– Там наши с папой друзья живут, знаешь?

– Знаю. Я не хочу их дёргать. К тому-же они, наверное, в отпуске. Мне до конца июля надо приехать.

– А билеты ты купил? Деньги на билеты есть?

– Деньги есть. Ещё не покупал. Только сегодня вызов получил.

– И как-же так получилось, что тебе его дали? Ещё кому-то дали, или только тебе?

– Только мне, мам. Я к директору ходил договариваться.

– Совсем ты изменился, Славка. На себя не похож, – мама снова подняла голову и посмотрела на меня задумчиво, – ну, решил, так езжай, неволить не буду.

– Я знаю, мама. Ты всегда нас понимаешь, – я подошёл к ней и обнял, – я люблю тебя, мамочка.

Отец так ничего и не сказал. Возможно, вообще не слышал, что я говорю.

Отстояв трёхчасовую очередь в железнодорожных кассах, я наконец-то достиг заветного окошка:

– Мне один билет до N-ска, Тюменская область, – я подал в окошко паспорт и вызов. Вызов – это было что-то вроде командировочного предписания, под это дело должна быть какая-то бронь.

– На какое число? – равнодушно спросила кассирша.

– Какое есть ближайшее?

– На пятое августа, – столь-же равнодушно ответила она.

– А поближе? Мне необходимо до конца июля…