Текст книги "Изменить судьбу (СИ)"

Автор книги: иктор орин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Вобщем, экзистенциальный русский вопрос «что делать?» стоял передо мной во всей своей неприкрытой наготе и остроте. Ну да, я знаю, что будет дальше. Но знаю приблизительно, только основные события, даже без привязки к датам. И что мне это даёт? Да нихрена. Ну вот знаю я, что в 1986 году примут закон о предпринимательстве. И что? Да ничего. Чтобы заниматься хоть каким-то предпринимательством нужен, как минимум, начальный капитал. А его нет и не предвидится. Дело в том, что живём мы бедно. Не в нищете, конечно, но бедно, лишней копейки нету. Родители всю жизнь от зарплаты до зарплаты кое как тянули. И то, что так живёт восемьдесят пять процентов населения, меня никак не успокаивает и ничего не меняет. Ну, вот я сейчас по распределению на завод пойду. Станет, конечно, полегче с деньгами, но ненамного. Так что знание моё ничего не меняет.

Ну вот знаю я, что в 1991 вклады заморозят и гиперинфляция раскрутится, и что? Нас это и в той жизни не коснулось, потому что не было у нас никаких накоплений. Мама себе новое пальто позволила в кредит один раз на моей памяти, и то только потому, что перешивать было уже нечего. Значит надо решать финансовый вопрос. И решать радикально. А значит вопрос «Что делать?» превращается в вопрос «Где взять?».

Где взять деньги в СССР? Не так, чтоб лишний четвертачок, а конкретно много денег. Несколько десятков тысяч рублей.

Варианты, на самом деле, есть. Но все варианты, в моём случае, не рабочие. Ну вот, например, артисты получают хорошо. Но в артисты надо ещё выбиться, это очень закрытая тусовка, туда просто так не пролезть. Ну, писатели получают хорошо, если печатаются. Но чтоб тебя напечатали надо сто кругов ада пройти, да и очередь там на публикацию, а таких желающих – море. Криминал даже рассматривать не хочу. Там деньги нормальные только в общаке могут быть. И то сомневаюсь, воры-же, как они могут на деньгах сидеть и не украсть? Так что, по-моему, все эти россказни об общаке сильно преувеличены. Ещё есть цеховики, но эта тусовка ещё более закрыта, чем даже артисты. Оно и понятно, артисты закон не нарушают, а цеховики всегда под страхом ареста.

Клады ещё есть, но я не знаю ни об одном. Все действительно богатые клады, о которых я слышал или читал в интернете, были найдены на территории Европы. Даже в Москве я слышал только об одном кладе, случайно найденном на территории кремля, и состоявшем из посуды. Я одно время увлёкся просмотром видео от копателей. Они ходили с металлоискателями, и в основном, находили мелкую монету, не сильно ценную. Так что на этом состояния не сделаешь. Если они и находили реально ценный клад, то об этом, конечно-же предпочитали молчать.

Получается – опять севера. Да, на северах можно сейчас, в 1983-м, заработать реальные деньги. Но и здоровья там оставляют очень много. Общая неустроенность, спать где попало, жрать что дадут, болезни, даже случаи цинги были не так уж редки. А обморожений – не считано. И попасть туда можно только по приглашению. ЯНАО – одна сплошная зона пропусков, ХМАО – всё, что северней Сургута. Да и приглашение не решало основной проблемы – где жить? Ну, пригласили тебя знакомые или родственники, работы на северах сейчас вагон и тележка, но устроиться – прописка нужна. А пропишут тебя твои знакомые к себе? Сильно сомневаюсь. Никому гемор не нужен. Можно, конечно, вахтой. Но вахта не даёт таких льгот и преимуществ, как постоянное проживание. Конечно, зарплата будет больше, чем в среднем по стране, но, опять-же, ненамного. А вот здоровья вахта отнимает гораздо больше.

Но и с северами есть вариант. Туда надо попасть по распределению. Тогда будет проще с жильём, дадут прописку, как минимум, койку-место в общаге, неплохие подъёмные. С работой – это уж как повезёт, однако, сильно, я думаю, обижать не будут. Значит надо завтра навестить родной технарь по поводу распределения. На севера легко попасть после ВУЗа, но у меня столько времени и возможностей нет. Ещё пять лет учиться, сидя на родительской шее мне совесть не позволит. Значит, решено, завтра поеду в технарь, переговорю с директором.

В той жизни я уехал в один из городов ЯНАО уже в 1988 году. Успел, как говорится, в последний вагон заскочить, и ту богатую и сытую жизнь северян ещё застал. Недолго, правда. Все те проблемы, с которыми столкнулась страна в 90-х, не обошли стороной и север. А по людям ударили даже больнее. Северяне, всё же, люди богатые, им было, что откладывать, у огромного большинства людей были отложены крупные суммы на покупку домов у моря, например или кооперативных квартир. И в 1991-м они всё это потеряли. Представьте, каково человеку, у которого на счету лежало денег достаточно на покупку дома, а когда к деньгам появился доступ, он на них даже в ресторан сходить не мог.

А до 1988 я распределился на одно из предприятий нашего города и пять лет работал электромонтёром. И страдал по Катьке.

Познакомился я с ней у моей соседки по этажу Ирки Коршуновой. Ирку я знал с раннего детства, с того момента, как мои родители съехались с бабушкой, объединив наши квартиры. Она была на год младше меня, как и Катя, и они были одноклассницами. К Ирке я заходил запросто, по-соседски, покурить, чаю попить, поболтать. У нас с ней никогда ничего не было, мы просто не воспринимали друг друга как объекты флирта. И вот однажды, зайдя к ней, увидел ЕЁ. Катю. Я вообще-то не очень стеснительный, с противоположным полом не робею, общаюсь нормально, но тут… Я слова из себя не мог выдавить. Посидел минут пять, скомкано попрощался и ушёл. Неделю был под впечатлением. Через неделю набрался решимости и спросил у Ирки, кто была эта девушка. Ирка поняла, что я втюрился, начала надо мной глумиться:

– Слав, а у нас сегодня в столовой сосиски были. Катя свою так кушала эротично.

Или вот моё любимое:

– Слав, а у нас сегодня физкультура была.

– И чего?

– Ну как «чего». Мы переодевались в спортивное. И Катя тоже. Знаешь, какие у неё трусики?

Однако, ещё через неделю сама зашла ко мне и сказала, что Катя хотела-бы познакомиться со мной поближе. Я не знаю, как описать то состояние, в которое меня привели её слова. Смесь ужаса и восторга. Я беден, мне нечего одеть, нечего предложить, даже в кафе не сводить… Это был ужас. Но! Она обратила на меня внимание! Я как-то умудрился ей понравиться! Это восторг!

Вобщем… я отказался. И ещё месяц ходил как в воду опущенный. Тренировался через пень-колоду. У нас как раз была преддипломная практика, с последующим выходом на подготовку дипломной работы. В голову ничего не лезло. Всё пространство внутри меня занимала Катя. А она уже гуляла с одним из моих друзей. Насколько там всё было серьёзно – я не знаю. Но ещё один мой друг уходил в армию и собрал нас всех на проводы. Пришла и Катя. И вот, будучи в уже изрядном подпитии я стоял у окна в пустой тёмной комнате, смотрел на улицу и собирался уже уходить. Толпа шумела в соседней комнате, кто-то терзал гитару.

– Почему? – услышал я за спиной.

– Что «почему»? – не понял я.

– Я что, такая страшная? – Катя подошла и встала рядом со мной возле окна.

– Я этого не говорил.

– Тогда почему ты отказался со мной встречаться?

– Мне нечего тебе предложить. Ты сейчас с Олегом. Он получше и побогаче меня. Да и покрасивей, как мне кажется. Родители у него…

– Мне плевать не его родителей – перебила меня Катя, – я не сними встречаюсь. И с ним я встречаться не хочу. Он меня просто провожает. И всё. Домой я его не приглашаю.

Катя посмотрела на меня, и я понял, что она пьяна.

– А хочу я встречаться с тобой. И я всегда добиваюсь чего хочу.

Вобщем, в тот вечер провожать Катю пошёл я. И в тот-же вечер я впервые целовался с девушкой. А ещё через неделю у меня был первый в жизни секс. Мне было хорошо, на душе воцарилась лёгкость и гармония. Всё у меня получалось, всё ладилось, как будто крылья выросли. И продолжалось это ровно до того злополучного вечера выдачи дипломов.

Вобщем, я страдал. А Катька ходила в гости к Ирке, как ни в чём небывало, здоровалась со мной, приходила со своим долбаным десантником, потом, видимо, они расстались, и она вновь приблизила меня к себе, но ненадолго, до следующего её увлечения. Тогда я снова оказался на вторых ролях. Так продолжалось снова и снова. Я тоже злился, находил подружек на вечер, или на неделю, была и пара длительных увлечений. Но стоило Катьке поманить меня пальчиком, я бросал всё и всех и летел к ней, как придурок.

И вот такие качели продолжались до моего отъезда на север. Возможно, уедь я раньше, всё могло быть и по-другому. Вот сейчас и проверим.

Глава 9

9.

-А, Мисин, заходи. – директор оказался у себя. Понедельник, утро, ещё десяти часов нет. Он по понедельникам, вроде в ГОРОНО на совещании. Хотя хрен их знает, я особо не вдавался в детали расписания небожителей. Но директор у нас всех выпускников знал по имени и фамилии. Вот такая особенность у человека. Я зашёл в кабинет. Секретарша нас всегда пропускала, если знала, что директор не занят.

– Ты по какому вопросу, Вячеслав? Диплом защитил, все документы получил, только распределение и осталось.

– Да, Сергей Валерьевич, по поводу распределения.

– Ну, здесь всё просто. Три предприятия машиностроительного комплекса. Все здесь, в городе. На выбор. Мест хватает.

– Нет, Сергей Валерьевич, у меня другой вопрос. Нельзя-ли распределиться на север? В ЯНАО, например.

– Ну… Нам такие заявки не приходят. К тому-же, наш техникум приписан к машиностроению и финансируется именно этими заводами. И материалами, и оборудованием они нам помогают. Вон, лаборатории какие сделали, сам-же занимался.

– Сергей Валерьевич, может есть хоть какая-то возможность? – на самом деле, я знал, что случалось так, что выпускники с документами приходили на предприятие, и в отделе кадров слышали: «Ну и куда мне вас деть? У меня штат везде укомплектован». Хотя, в трудоустройстве не отказывали. Поэтому, думаю, машиностроительная отрасль не обеднеет, если один выпускник техникума не придёт работать на предприятие.

– Хм… Есть у меня знакомый в политехе, распределениями выпускников занимается… Ладно, позвони мне в конце недели, если смогу – помогу. А что вдруг на север, Слава? Я, насколько знаю, там всё очень неустроенно. Девять месяцев – зима. Летом грязь непролазная, комары, мошка. Отпуск могут и не дать, как новому работнику. Сразу зарплаты большой не будет. Может здесь всё же? Через годик поступишь в энергетический. Сразу на третий курс, как профильный работник с техническим образованием. А там, глядишь, и карьера пойдёт.

– Да думал я об этом. Но тянет северная романтика, покорение неосвоенных просторов. Преодоление трудностей – не буду-же я ему говорить, что скоро наступит жопа, и к ней готовится надо. Да ещё и с девочкой своей расстался. А бюджетные учреждения, включая и этот технарь, будут балансировать на грани выживания.

– Понятно… Хорошо, позвони в пятницу.

Я вышел от директора. Ну и куда идти? Домой не тянет, да там и нет никого, кроме бабушки. Друзья – кто на учёбе, или к сессии готовится, кто на работе, перед армией. Праздношатающихся Андропов не любит. Встряхнул пиджак, где-то зазвенела мелочь. Оказалось, у меня ещё с пятёрки осталось почти два рубля. Ладно, здесь недалеко есть маленькая кафешка, пойду мороженого съем, с кофе. Там и решу, что делать.

Эту кафешку я знал ещё с детсадовского возраста. Мой детсад находился недалеко, во дворах этого микрорайона. В СССР детсады были закреплены за ведомствами, и даже если какой-нибудь детсад находился во дворе вашего дома, это не значит, что ребёнка можно было водить туда. Не знаю, за каким ведомством был закреплен конкретно мой детсад, но каждый день моим родителям приходилось преодолевать сорокаминутную поездку в давке общественного транспорта, а затем ещё примерно километр пешком, чтобы доставить нас с сестрой в садик. Потом сестра пошла в школу, и в садик водили уже меня одного. И каждый раз, когда из садика меня забирал отец, мы заходили в эту кафешку. Он брал мне стакан берёзового за десять копеек, а себе сто грамм и стакан томатного. И только после употребления мы шли на автобус. Или к бабушке. Бабушка до обмена квартир жила в этом районе.

Кофе в СССР? Ха-Ха три раза. Существовали разнообразные заменители, такие как цикорий, ячменный напиток, желудёвый даже, но вот натурального кофе в СССР было не достать. Нет, наверное, люди, которые гораздо равнее всех остальных и имели доступ к дефициту и спецраспределителям, но простой человек мог довольствоваться только тем, что дают. В скудном ассортименте были четыре наименования соков, разнообразные бутерброды, булочки, рогалики, и алкоголь на розлив. Мороженого без кофе не хотелось. Мелькнула мысль взять сто грамм, но я подавил её, как волюнтаристскую. Здоровье надо поберечь в этот раз. Курить точно больше никогда не буду. От алкоголя не откажусь насовсем, но употреблять от нефиг делать – мысль неправильная.

Взяв стакан виноградного и булочку, пошёл за единственный столик, стоящий в помещении. Там уже сидела русоволосая девушка очень приятной наружности. Перед ней стояла вазочка с мороженым.

– Приятного аппетита. Я присяду? Не занято?

– Конечно, садитесь.

– Я – Слава – я отхлебнул сока и посмотрел на девушку. Та со странным выражением лица смотрела на меня.

– Привет, Слава. Я – Света… – и после паузы – Фирсова.

Я пригляделся к девушке. Дело в том, что я знал одну Свету Фирсову. Это была моя детсадовская любовь. И жила она как раз здесь, недалеко. В соседнем доме, от бывшего дома моей бабушки. У нас со Светкой были такие детские незамутнённые чувства к друг другу. Сошлись мы на почве умывания лица с мылом. В СССР не было мыла, которое не щипало глаза. Поэтому добровольно умыться с мылом для ребёнка четырёх – пяти лет было сродни подвигу. Каждый раз, приводя группу с прогулки, воспитатели загоняли нас мыть руки и умываться. Умывальников в санузле было всего три, соответственно, к ним выстраивалась очередь. Мы со Светкой всегда вставали самыми последними, и совершали свой героический поступок.

– До сих пор с мылом умываешься? – улыбнулся я. Светку я не узнал. Ну-так времени прошло сколько. А с учётом того, что мне сейчас восемнадцать только номинально, а на самом деле под семьдесят, то это и не удивительно.

– Узнал? Конечно умываюсь. Тушь с ресниц по-другому не смыть.

– Ну, тебе не привыкать, закалённая. Как ты? Учишься где-нибудь?

– В прошлом году поступила в мед. Первый курс отучилась.

– Сложно, наверное? У меня сестра училась медицинском техникуме. Я помню, как она зубрила.

– Ну, да, сложно. Но я давно хотела, готовилась, много литературы прочитала. Так что в целом – нормально. Главное – не запускать. А ты как?

– Только что автомех закончил. Диплом защитил, теперь вот распределение жду. Нам месяц выходных дали после защиты. В конце месяца направление дадут, и здравствуй, взрослая жизнь.

Мы так заболтались, что не замечали ничего вокруг. Вдруг моё плечо сжала чья-то рука. Другая рука упёрлась в стол. Я поднял взгляд. Возле нашего стола стоял мент с недоброй ухмылочкой на лице.

– Ну, что, волосатик, допрыгался?

– Мы знакомы? – Я глянул на его погоны. Сержант. На самом деле я немного офигел от такого обращения мента ко мне. Избалованный Путинской законностью и правопорядком, я не ожидал, что мелкий госслужащий поведёт себя так неадекватно. – Почему вы себе позволяете такую фамильярность? Удостоверение своё предъявите – я дёрнул плечом, сбрасывая руку мента.

– Что...? – мент, видимо, не ожидал, что я не испугаюсь представителя закона. Он несколько секунд молчал, открыв рот, и видимо подбирая слова – Неповиновение!.. Да я!.. Щас!.. На десять суток!.. – он захлопал себя по правому боку.

– Ну-ну. Пистик сейчас вытащишь? – я видел, что кобуры у него нет.

– Ну-ка встать!!! – заорал мент.

– А-то что? – я понимал, что я нахожусь не в благополучных двадцатых годах двадцать первого века, а в восьмидесятых двадцатого. Но я уже закусился и меня несло.

– Я!.. Щас!.. Наряд!.. – у него, видимо, произошёл разрыв шаблона. Эмоции захлёстывали, он не знал, что делать, хаотично жестикулировал.

– Дима прекрати! – вдруг сказала Света, – Прекрати немедленно, слышишь! Что ты таскаешься за мной?! Что тебе надо от меня?

– Девушка, помолчите! Вас это не касается – сказал он, не глядя на Свету и буравя меня взглядом. Ему, наверное, казалось, что он пронзает меня своим взглядом насквозь. Я-же видел перед собой набыченного пи%дюка. «Знал-бы ты, какие люди и в каких кабинетах пытались на меня взглядом давить».

– Дима! Прекрати! Ты знаешь, что я могу сделать!

И мент вдруг как-то сдулся. Он посмотрел на Свету, потом перевёл взгляд на меня, потом как-то слишком резко развернулся и вышел из кафешки.

О, спасительница! Славлю имя твоё в веках!

Ой! Пойдём, лучше погуляем. Поболтаем о жизни, о планах.

Куда пойдём? – спросил я, выйдя из кафешки.

Пошли в парк.

В парке было малолюдно, по случаю утра понедельника. Пара мамашек катили коляски и разговаривали. Несколько бабулек сидело возле детской песочницы и следили за играющими детьми.

– Ну, так как ты училась? Как школу закончила? Парень есть?

– Да нормально училась, как все. Закончила без троек. Парня нет, да и некогда… Знаешь, я о тебе вспоминала. Иногда.

– Да я тоже как-то о тебе не забывал. Всё время хотелось узнать, как ты выглядишь, что делаешь.

– Ну вот, посмотрел. Впечатления?

– Я помню тебя совсем другой. Таким худеньким гадким утёнком.

– Намекаешь, что я растолстела?

– Ни боже-мой! Ты изменилась. Я даже сравнить тебя не могу с тем образом, который помню. Вообще, я всегда думал, что за такими красотками парни табунами скачут.

– Ну, честно говоря, Дима всех распугал. А ты ничего, не испугался, не сбежал, да ещё и ответить не побоялся.

– Свет, извини, может не в своё дело лезу, но этот Дима, он кто? За исключением того, что мент.

– Да!.. Он в соседнем подъезде живёт. На два года старше. Весной из армии пришёл, сразу в милицию пошёл работать. Я его почти не помнила. А пару недель назад просто поздоровалась, на остановке вместе стояли. Так он, пока стояли, всё бухтел, бухтел о чём-то невнятном. Потом его мамаша меня на улице встретила, и давай в гости зазывать, Димочку расписывать. А он себе что-то надумал, стал за мной таскаться по поводу и без повода. Всех друзей распугал. Задолбал, короче.

– А чем таким ты ему пригрозила, если не секрет?

– Да у меня отец – его начальник. Но Папа рассматривает его, как неплохую партию для меня. Но, если я пожалуюсь, что он меня преследует – ему несдобровать.

– А почему «неплохая партия»?

– А у него родители – партийные работники. Инструкторами работают в райкоме. Им, вроде как, карьера там обеспечена.

– Ясно. Ну и молодец, что отказываешься.

– Я, кстати, не отказывала ему, но и не соглашалась.

– Если хочешь узнать моё мнение – откажись, раз и навсегда.

– Что за ревность в тебе проснулась?

– Ничуть не ревность. Встретились полчаса назад, какая может быть ревность? Просто, такие люди, обычно, когда своего добиваются, становятся деспотами. Он не даст тебе ни нормально жить, ни нормально работать, ни карьеру делать, даже друзей у тебя не будет. Хотя, их уже нет.

– Ну, со мной всё ясно, а у тебя как на личном фронте?

– Да никак. Вчера с девушкой расстался. И остался одинок, аки перст.

– Так значит, ты свободен. А давай встречаться?

– Ого, ты сразу в атаку.

– Ну а что, знаем друг друга давно. Ты мне нравишься. От меня не убегаешь и в обморок не падаешь. Проблем не боишься.

– Эко ты всё по полочкам разложила. Да, ты мне очень даже симпатична. Но есть одно «но». Я ещё не определился со своим будущим. Да и жениться я пока не хочу. Считаю, что рано. Надо сначала базу создать. Ну, банальные вещи.

– Да я, вроде, тоже замуж не собиралась. Мне ещё учиться шесть лет. Можно-же просто ходить друг к другу в гости. Сексом заниматься, без обязательств.

– Тонкий намёк?

– Да куда-уж толще. Этот дурак распугал всех. Я на стену иногда лезу. В прямом смысле. Ты никуда не спешишь?

– А что, есть место и возможность?

– У меня сейчас никого дома. Папа поздно приходит, а мама… Она вообще не приходит. Она ушла от нас. Да не мучься, я не переживаю уже. Это был просто вопрос времени. Она давно кого-то на стороне нашла. Отец тоже чувствовал, но работа у него. А я его оставлять не хотела. А у мамы и так всё хорошо.

– А в каком звании у тебя отец?

– Майор. Он – начальник отдела.

За разговорами мы незаметно повернули в сторону Светиного дома. И сейчас уже подходили к подъезду.

– Так что, зайдёшь?

– Конечно зайду, от такого не отказываются.

Глава 10

10.

– Утро у меня выдалось замечательное – сказал я.

Мы со Светой лежали на разложенном диване голые и удовлетворённые. Света меня не разочаровала. В сексе была раскрепощённой, обладала замечательным телом, с длиннющими ногами и грудью под тройку. Удивила меня тем, что не постеснялась орального секса, даже как-то с энтузиазмом отнеслась. И со струйным окончанием у нас всё сошлось.

– Уже не утро. Обед заканчивается.

– Ну так покорми своего мужчину.

– Вот так… Стоит один раз дать – и всё, кухонная рабыня.

– Женщина должна знать своё место. Киндер, кюхе, кирхе, как говорят немцы.

– И что это обозначает?

– Дети, кухня, церковь. В лучших традициях домостроя.

– Фу, мужики. Вам бы только женщину подавлять и угнетать. А мы, между прочим, тоже человеки. А ты немецкий знаешь?

– Нет, немецкого не знаю. Английский, арабский немного, испанский учу.

– Ну ты заучка. Зачем? За границу сбежать собираешься?

– А чего туда сбегать, скоро все, кому не лень ездить будут. И в отпуска, и по работе, и по прочим причинам. Кстати, тебе тоже рекомендую на английский упор сделать.

– Ну-ну, мечтай.

«Ля! Палюсь на ровном месте» – Ну правда, Свет, давай хоть чаю попьём. Ты разве не проголодалась?

– Ладно, уболтал, чёрт языкатый.

Вскоре мы сидели на кухне и ели бутерброды с колбасой. Я смотрел на Светку. Красивое лицо, красивая фигура, всё при ней, умна, образована. «Почему у меня не возникает влюблённости? Она ведь совсем не хуже Катьки». Света поняла мой взгляд по-своему.

– Эй-эй! Не влюбляться, а то выгоню. Хватит мне одного воздыхателя.

– Свет. Я ведь тебе серьёзно про него сказал. Откажи наотрез, пока не поздно. И с карьерой у его родителей ничего не получится.

– Не ревнуй. А с чего ты взял, что с карьерой у них не заладится, там, как я слышала, всё согласовано.

«Ля! Вот кто за язык тянул! И не говорить-же ей, что КПСС осталось менее десяти лет, как и ВЛКСМ» – Ну, Лен, райком – это даже не горком. У меня тётка родная в горкоме, тоже инструктор, и что ты думаешь? Уже, вот с десяток лет никуда не движется, хотя на хорошем счету. Ну, двинут их на ступеньку, может на две, ну в горком переведут. Там таких же блатных и приблатнённых сколько хочешь. И все наверх хотят, что характерно. А как поженитесь, они все свои обещания забудут, если таковые давали. Так что не ведись. Мой тебе совет, найди, пока учишься, хорошего парня из зуботехов. Ты, кстати, на кого учишься?

– На патанатома.

– Врушка.

– Чего это «врушка»?

– В патанатомы уходят перегоревшие хирурги.

– Ну вот и я перегорю, и стану патанатомом. Кстати, на спине у тебя хирургический шов заметила. Что за операция?

– Это мне в тринадцать лет опухоль удалили. Здесь, в областной. Теперь вечные проблемы с медкомиссиями. Зато в армию не идти.

– Какую опухоль? Где? Кто резал?

– Опухоль, вроде, называлась эпендинома, но я не уверен. В поясничном отделе спинного мозга. Резал Беляйков под контролем Тугаринова.

– И что, ты вот так ходишь, всё у тебя нормально?

– Я тебе больше скажу, я спортом занимаюсь интенсивно. В двух секциях.

Света посмотрела на меня с каким-то восхищением: – Вообще-то, после таких операций люди ходить заново учатся, и далеко не у всех получается.

– Ну вот, у меня получилось.

– Трудно было?

– Да нет, не особо.

– А как… Ну, преодолел?

– Ну, вообще, операция удачно прошла. А ещё… Верил… И не мог представить себе, что не хожу. Это у меня вообще не укладывалось.

– Блин! Я тебя опять хочу – Света переместилась ко мне на колени – пошли в постель.

– Дай хоть чай допить.

– Дам, конечно, а потом ещё дам. А чай оставь в покое. Не последний.

– А зачем в постель? Здесь место не хуже – моя рука поползла по её бедру ей под халатик, и я почувствовал нарастающую эрекцию. У Светы на лобке волосы были какие-то тонкие, почти прозрачные, и это почему-то, здорово заводило. Она наклонилась ко мне за поцелуем, обнимая меня за шею одной рукой. Другую руку она опустила мне на пах. Почувствовала мою эрекцию, полезла в трусы, обхватила член ладошкой и стала водить ею вверх-вниз. Через некоторое время оторвалась от меня, потянула мои семейники вниз, оголяя член, распахнула халатик, и сев на меня верхом, направила член в себя. Затем была всё убыстряющаяся скачка. Её груди с напряжёнными сосками подпрыгивали и опускались перед моим лицом. Светка, стонала всё громче, и в конце, почти закричав, обхватила мою голову и прижала к груди. Бёдра её мелко затряслись. Кончив, она отпустила мою голову и долго и нежно поцеловала в губы.

– Теперь моя очередь – шепнул я ей. Поднял её на ноги, повернул лицом к стене. Света поняла мою задумку и отвела назад попку, подставляя её мне, уперлась руками в стену, согнув локти. Я поцеловал её в затылок, спустился поцелуями ниже, до лопаток, затем выпрямился, обхватил её спереди, погладив грудь. Света, отреагировала стоном и плотнее прижалась попкой к моему стояку, начала елозить по нему круговыми движениями. Я отодвинулся от неё, опустив руки ей на талию и резко, рывком вошёл в неё.

Света застонала от боли и удовольствия, сгибаясь сильнее в тазобедренном суставе и отталкивая меня назад. Но я нажал и толкнул её вперёд. Она оттолкнулась руками от стены, снова отталкивая меня. Этот тяниколкай надо было прекращать. Я вышел из неё и развернув к себе лицом, прижал спиной к стене. Одной рукой держа её согнутую ногу я опять вошёл в неё, уже спереди. Она активно помогала мне, закрыв глаза и постанывая. Наши движения становились всё интенсивней, и мы, оба одновременно пришли к финалу.

И вдруг услышали скрежет ключа в замочной скважине. У Светки было такое выражение лица, что словами не передать. Одновременно наслаждение и испуг боролись друг с другом на её лице, а она всё не могла остановить свой оргазм. Её живот и бёдра тряслись и тряслись в оргазмических судорогах. Я давно выдернул из неё свой член, выстрелив ей на лобок. Наконец, оргазм закончился.

– Это папа – Света панически посмотрела на меня – Что делать?

– Надо открыть, если он сам открыть не может – я спокойно смотрел на неё.

– Он нас увидит!

– Ну, исчезнуть я не могу. Могу в ванной спрятаться, если боишься.

– Ладно, иди в ванну, скажу, что подружка пришла.

Глава 11

11.

Я зашёл в ванную и запершись, открыл воду. Встал под душ. За дверью послышался мужской голос:

– Дочь, что так долго? Меня ждут, а ты… Ты не одна?

– Да, пап, Оля пришла…

– Дочь, ты меня пугаешь. Твоя Оля ходит в мужском костюме, и вы с ней в постели кувыркаетесь? – Послышался стук в дверь ванной – Эй, Оля, выходи, знакомиться будем.

– Так вы-же торопитесь – ответил я, – пять минут. Свет, принеси мне одеться, пожалуйста.

– Ради того, чтобы познакомиться с тобой, Оля, я уж задержусь.

Через минуту в дверь ванной снова постучали. Я приоткрыл дверь, красная, как варёный рак, Света сунула мне в руки мою одежду. Ещё через пару минут я вышел из ванной. Прошёл на кухню. На кухне стоял обычный такой мужик в простых брюках и рубашке. Ростом с меня, не толстый, даже худощавый. Пытается показаться простецким валенком, но взгляд цепкий. Оценил мою внешность, одежду, движения, похоже, остался удовлетворён. Вернулся взглядом к голове.

– А с патлами придётся что-то сделать.

– Знаю, самому мешают уже. Слава – я протянул руку для рукопожатия.

– Андрей Витальевич – он пожал мою руку, – Призывник?

– Нет, со снятием с учёта.

– Больной? – разочарованно спросил Андрей Витальевич.

– Уже нет, но это ничего не меняет. На службу меня не возьмут, ни на какую, даже в пожарники.

– Понятно. Со Светкой у вас что? Любовь?

– Случайно встретились, только сегодня.

– Дочь! Не понял!

– Андрей Витальевич, мы давно знаем друг друга. В детсаду в одной группе были. Сегодня встретились в кафе случайно. Разговорились.

– Ну да. Язык не только до Киева доведёт, но и до постели.

– К тому-же, до постели ближе – пошутил я и прикусил язык. «Ля, ну кто так шутит, да ещё и с отцом любовницы, который нас практически застукал».

– А что не так с Киевом? – От Андрея Витальевича не укрылось как я поморщился при упоминании столицы укропов.

– А!.. Долгая история.

– Ладно… Дочь, я действительно спешу. Сегодня ночью меня не будет. Постарайся не забеременеть – Света вспыхнула красной краской.

– А приходил-то зачем?

– Догадайся. Всё, я пошёл – он двинулся в направлении прихожей. На выходе с кухни остановился, обернулся ко мне: – Ты завтра придёшь? Хочу ближе познакомиться с тобой.

– Если Света пригласит.

– Даже если не пригласит, зайди – не-то пригласил, не-то приказал, и вышел.

– Дима, сука, нашептал. Мы когда шли домой, у него в окне занавеска колыхалась. Наверняка позвонил и наплёл что-то – Света зло топнула ногой.

– Да ладно, не расстраивайся. Отец у тебя, похоже, мировой. Не орал, в драку не лез, рассудительный. Он наверняка тебе ничего не сделает. Пойдем, если хочешь, ещё погуляем. Время – только четыре доходит.

– Не хочу. Настроения нет. Да не сделает, конечно. Но Дима – ублюдок.

– Ты всё-таки его чем-то держишь. Не отцом – сказал я, глядя на её мыслительные процессы, отражавшиеся на лице.

– Да… Была ситуация. У подруги вечеринка была. Она его пригласила тоже. У них родители дружат. Ну, как дружат. Её родители главнее Диминых, и работают в горкоме. Постоянно пересекаются по работе, к тому-же живут рядом. Вот Димины родители и лезут к ним в друзья. Вобщем, была вечеринка, Дима нажрался и полез к подружке целоваться. Подружка тоже была подшофе и на поцелуй ответила. А он распалился и в комнату её затащил, раздевать стал, одежду рвать. Она в крик. Мы ломанулись к ней, дверь на защёлке. Кое как открыли, а он на ней лежит, почти раздел уже, она в него руками упирается, но оторвать, конечно не может. А у меня в руках фотик. Мы как раз фотографировались. Не знаю, может случайно я нажала, но кадр получился живописный. Ну, парни его от подружки оторвали, её, кстати, Оля зовут. Это я тебя её именем назвала. Ну и пинками выгнали, сказав больше не появляться. Оля сначала хотела всё родителям рассказать, а парни говорят – твоё слово против его слова. Я ещё про фотографию не знала. А потом, спустя, несколько дней, мы стали плёнку проявлять, ну и увидели.