Текст книги "Изменить судьбу 2 (СИ)"

Автор книги: иктор орин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Осторожно! – крикнул я женщине, при этом сам неловко подпрыгивая. Женщина замерла на пороге кухни.

– Блин! Насвинячил… Блин! Даже тряпки нет, – сказал я растерянно оглядываясь по сторонам, – простите, у вас не найдется половой тряпки? Я верну, только уберу всё, что здесь насвинячил… – обратился я к женщине.

– Вы мне?

– Ну… Как-бы… Да… – сказал я, оглядываясь по сторонам, – вроде кроме вас и меня здесь больше никого нет.

Вдруг в дверях появилась одна из предыдущих женщин:

– А что здесь такое? Что гремело?

– Да вот, кипятил воду, чтоб карту сокровищ испортить, да кружку не удержал…

– Ой! И всего-то нужно было зелёнкой капнуть… А я-то думала…

– Ну, я не такой опытный специалист по порче карт сокровищ.

– Понятно… Ну, ладно... Но давайте так, чтобы завтра никакой лужи на полу не было… Ладно? Слава?

– Конечно, я обязательно испорчу карту каким-нибудь другим способом, а лишнюю влагу поглотит вулкан.

– Какой ещё вулкан?

– Вулкан страстей, конечно…

– Хм… – женщина неопределённо хмыкнула и исчезла.

– Простите, вас как зовут? – спросил я у оставшейся.

– Татьяна…

– Итак, она звалась Татьяна. Ну, меня вы знаете. Так как насчёт тряпки, Татьяна, – спросил я, поднимая кружку с пола.

– Возьмите на полу возле моей двери. Она сразу после вашей. Комната тридцать пять.

– Спасибо, обязательно воспользуюсь, – сказал я, вновь набирая кружку воды и ставя на конфорку.

Пока ходил за тряпкой, пока убирал лужу, пока тряпку мыл, женщина из кухни исчезла, а вода в кружке опять закипела. Снял с конфорки кружку, на этот раз без приключений и понёс к себе. Когда пакетик заварился и я собирался уже приступить к чаепитию, раздался стук в дверь.

– Войдите, – сказал я громко. Слышимость здесь… Дверь открывается, на пороге стоит Татьяна.

– Вячеслав, вы правда, голодный?

– Ну, скажем так, я-бы не отказался от какого-нибудь бутерброда.

– Я вам сделаю… С маслом и сыром подойдёт?

– Буду очень благодарен.

– Тогда я сейчас принесу… – говорит Татьяна и исчезает из дверного проёма. Минут через пять Татьяна вернулась, неся в руках тарелку с тремя бутербродами.

– Спасибо, Татьяна. Не разделите со мной трапезу? – спрашиваю я.

– Нет, спасибо, вы ешьте. Тарелку после занесите.

Беру бутерброд. Хлеб, на данный период времени на северах только серый. Не белый, не чёрный, а именно серый. Никакого другого нет, почему – непонятно. Ну и ладно. Съедобно-же.

После ужина в животе и на душе потеплело. Жизнь налаживается. Вымыв, отношу тарелку Татьяне. Дверь открывает девочка лет четырнадцати. Такой нескладный, худенький и мосластый кузнечик, обещающий, впрочем, через пару лет превратиться в высокую, стройную и красивую девицу.

– Здравствуйте… А мне-бы Татьяну…

– Мама сейчас придёт. Пройдёте?

– Пожалуй, нет. Попозже зайду. Вы ей тарелку передайте, и спасибо, – протягиваю девочке тарелку и поворачиваюсь уходить. И почти нос к носу сталкиваюсь с Татьяной.

– Ой... Татьяна, я вам тарелку принёс, и спасибо. И ещё вопрос, по местоположению магазина. Я так и не знаю, где магазин находится, а вы вряд-ли мечтали меня кормить постоянно.

– Да, заходите, Слава, я объясню сейчас.

Глава 4

4.

Утром проснулся в шесть. На улице уже светло. Ну, летом на севере рассветает рано. Сразу заблокировал будильник, чтоб не гремел на всю общагу. Оделся для пробежки и пошёл бегать. Как раз сейчас идёт промежуток времени, когда старые комары уже подохли, а новые ещё не родились, поэтому можно на улице себя чувствовать относительно спокойно. Надо найти место для тренировок. Побегать-то я везде смогу, но лето не вечное. Хотя, вроде, сейчас в посёлке школа бокса должна быть. Очень неплохая школа, мастеров там выполняли многие воспитанники. Надо будет узнать, где находится, и сходить.

А сегодня с утра мне надо на базу. Вчера Раиса объяснила, откуда и во сколько наш служебный автобус забирает людей. На базу мне надо за спецовкой и подъёмными. И надо узнать, когда и как заезжать на месторождение, чтобы сменщик меня в курс дела ввёл.

А вечером надо магазины посетить. Татьяна вечером мне нарисовала маршруты до всех близлежащих магазинов, объяснив, что где можно найти. Поэтому надо сходить посмотреть, что имеется. Может удастся замок дверной купить, и заменить существующий. Чёт нет у меня доверия к Хальфие и братику её. И хозяйством обрастать надо. Хоть кастрюлю купить и чайник. День наполняется планами.

– Здравствуй, Слава, – Раиса Алексеевна улыбнулась, когда я вошёл в её вагончик, – как устроился? Всё в порядке?

– Здравствуйте. Да, вполне не плохо. Всё устраивает.

– Мы это общежитие получили в эксплуатацию год назад. Все комнаты заселили, а вот тридцать четвёртую никак не могли до тебя. Каждый раз, когда туда заселяли, люди приходили и просили им дать что-то другое. Непонятно, чего не хватало. Там точно всё хорошо? Из окна не дует? Батарея не капает?

«Понятно. Человек приходит, Айдар его пугает, человек возвращается и просит его поселить в другое место. Ну, вечно это тоже продолжаться не могло. Либо проверка, либо кто-то вроде меня.»

– Да-нет, Раиса Алексеевна, всё нормально. Меня всё устраивает, – по делу, надо-бы сдать Хальфию вместе с братиком, но не могу я, не умею. Нет у меня такого органа, который отвечает за жалобы, нытьё и прочие подставы.

– Ну, раз всё хорошо, иди сюда, расписывайся за подъёмные. И иди спецовку получай.

Подъёмных было триста рублей. Немало. Хотя и не много. Ну, до зарплаты хватит, плюс ещё свои есть. Потом, мне-же скоро на работу лететь. Двадцать девятого, в пятницу. На меня место в вертолёте забронировали.

Спецовки получилось – целый мешок, плюс выдали коробку Дэты. Со всем этим добром кое как доковылял до общаги. В обед все административные работники тоже разъезжались по домам, а цеховые брали тормозки с собой. Столовых ещё не было. Вот и доехал служебным автобусом до места, где в него садился. Всё, до пятницы мне на базу не надо, а в пятницу сразу на вертолёт и на работу.

Вечером сидел в комнате и пил чай. Из собственного чайника и из собственного заварника. Из фарфоровой кружки. Металлическую с собой на работу возьму. С обеда пошёл по магазинам. Да, все магазины закрывались на обед с часу до трёх. Удалось купить всё, что задумывал, всё же север снабжали гораздо лучше, чем регионы средней полосы. Замок, подходящий на замену, не нашёл, но нашёл личинку, и уже поменял. Для этого пришлось купить ещё и элементарные инструменты. Ну, оно и к лучшему, всё равно пригодятся. Кроме того, нашёл в магазине «Промтовары» маленький абсорбционный холодильник «Морозко» за шестьдесят восемь рублей, и купил вторым заходом. На зиму ещё можно будет ларь за окном сделать, но это позже, наверное, после первой лётки. Но и в нём не всё хранить будешь, а вот маленький холодильничек в мою маленькую комнатку – как раз то, что надо. Его вообще можно на стену повесить. Ещё надо проводку переделать. Одна розетка в комнате – это очень мало. Но это тоже всё потом. Сейчас расслабляемся до пятницы. Завтра утром надо поискать школу бокса.

Ещё надо подумать, чем заниматься, кроме основной работы. Там и денег не много, сравнительно. Вообще, сейчас, если на севере семья живет, в которой оба родителя работают, то семья содержится на зарплату только одного из них, а вторая зарплата откладывается. Одной зарплаты на содержание семьи из трёх человек вполне хватает. Поэтому у северян накопления большие получатся к началу девяностых. И в 1991-м все сгорят в огне инфляции. Но это – не мой вариант. Мне надо накопить к 1986 году кругленькую сумму, чтобы открыть какой-нибудь бизнес. Ещё не знаю какой. Об этом тоже надо думать. И открыть его желательно здесь, на севере. Здесь рынок ёмкий, денег у людей много. А криминала, считай и нет. Айдар не в счёт. Он– одиночка, частный случай. А вот если сунуться куда-нибудь в Свердловск или, того хуже, в Москву, можно лишиться всего, и ещё должен останешься. Нет, с бизнесом соваться куда-нибудь на большую землю нельзя до десятых годов примерно. Там уже всё будет относительно нормально. Конечно, в девяностых ситуация с местным криминалом изменится. Улучшится транспортная доступность города, он перестанет быть закрытым, местные волчата в стаи собьются, но к тому времени можно уже будет создать какую-то устойчивую структуру.

В дверь постучали.

– Открыто, войдите…

Дверь открылась, на пороге стоял здоровущий мужик с хмурой рожей. Он нашёл меня взглядом, прошёл, ни слова не говоря и, схватив за грудки, потянул меня со стула со словами:

– Это ты… – пахнуло перегаром.

Больше он сказать ничего не успел. Потому, что я правой ладонью врезал ему снизу-вверх по яичкам. Он конвульсивно дёрнулся, а моя левая рука уже нашла его горло, ткнув в кадык. Хватка ослабла и я, разогнув пару пальцев, выкрутил их. Мужик послушно выпрямился, приподняв одно плечо, и я повёл его на выход. На выходе развернул, и придав ускорения по пятой точке, вытолкнул в коридор.

– Да, вася, это – я… – заходить обратно не стал, наоборот, прикрыл дверь в комнату, зная, что сейчас последует вторая атака. До таких сразу, обычно, не доходит. Они, почему-то, уверены, что раз выше и тяжелее, то их бояться должны, и слушаться, и глядеть, как кролик на удава.

Мужик остановился у противоположной стенки, развернулся ко мне, и, набычившись, ринулся в следующую атаку. Я подождал, пока он подойдёт поближе, сдвинул левой рукой его правую руку, протянутую ко мне, смещаясь влево, и втёр правый прямой между его рук, ему-же в нос. С прямым в нос мало что сравнится по останавливающему воздействио. Вот и мужик не обманул ожиданий и остановился, словно налетев на стену. Но тут нужен комплексный подход, одного прямого мало. Поэтому отходя дальше влево, я пнул его в коленный сгиб правой ногой. Мужик упал на колено. Я отошёл на пару шагов, любуясь картиной, как художник свеженаписанным полотном. Мужик ошарашенно озирался. Из носа капала кровь.

– Всё понятно, вася, или ещё что-то объяснить?

Мужик нашёл меня мутным взглядом, поднялся на ноги, медленно подошёл, направив на меня указательный палец, потряс им передо мной и, обойдя, пошёл на выход, так ни слова и не сказав. Ну и что это было? Я огляделся. У меня, оказывается, много зрителей, которые, впрочем, уже расходились, поняв, что шоу закончилось. Я тоже пошёл в комнату. На пороге остановился и посмотрел на пол. «Натоптал, сука», – подумал я и взялся за тряпку, на которую извёл сегодня одну из маек, которую похуже.

Убрав грязь и протерев пол, убрал кровь в коридоре, и пошёл заново ставить свой новенький чайник. В кухне была пара женщин лет тридцати, и какой-то молодой парень, которые, при моём появлении резко замолчали. Я добрал в чайник воды, поставил на конфорку и подошёл к парню, протягивая руку:

– Слава…

– Эдик… – парень пожал мою руку.

– Замечательно, будем знакомы. Чай будешь? – я кивнул на свой чайник.

– Нет. Пожалуй.

– Ну, как хочешь. Я в тридцать четвёртой живу. Заходи, если что.

– А я в сорок третьей. Тоже заходи.

Чайник закипел, и я понёс его в комнату. Только налил себе, как в дверь снова постучали.

– Открыто, входите… – вошла Татьяна.

– О, Таня, заходи, у меня чай, будешь? И печенье есть, и конфетки вот…

– Слава, мне надо с вами поговорить.

– Почему с нами, – я притворно огляделся, – меня только один, и после того, что между нами было…

– А что между нами было… – Татьяна даже как-то испугалась.

– Ну, как-же, сначала nы меня спасала от потопа, потом была моим личным штурманом. Приличные люди после такого отношения официально оформляют. В ЗАГСе.

– Ах… Вы об этом… – она немного расслабилась, даже улыбнулась.

– И вновь ты обращаешься ко мне во множественном числе. Я прошу… Нет, я требую, чтобы ты говорила мне «ты». Твоё «вы» мне режет ухо. Буквально. До крови.

– Хорошо… Слава, мне надо с тобой поговорить…

– Вот! Вот именно с этой фразы начинаются самые лучшие мелодрамы.

– Слава, ты можешь быть серьёзным?

– Не сегодня. Сегодня я слегка устал и мне хочется расслабиться и поржать. Поэтому, предлагаю тебе взять чашку и сесть со мной пить чай. Поболтаем ни о чём, а там, глядишь, может и до серьёзного дойдёт.

– Нет, Слава, если не можешь серьёзно, тогда я пойду…

– Ладно, что с тобой сделаешь, бери чашку и садись чай пить.

– И о чём-же ты хотела поговорить? – спросил я, когда чай был налит и формальности соблюдены.

– Слава, ты откуда Василия знаешь?

– Какого Василия?

– Ну, того… Которого ты в коридоре побил.

– Так я его не знаю. Его Василий зовут? Это я просто случайно угадал.

– Да, Василий. И это – мой муж, – Таня с каким-то вызовом посмотрела на меня.

– Ну, муж, так муж. От меня-то ты чего хочешь?

– Слава, пожалуйста, ты больше не должен приходить ко мне ни за чем. И давай сведём наши отношения к минимуму. Он очень ревнивый…

– Слушай, Тань, а твой Вася к Айдару тоже так-же относился? – Таня чуть смутилась, вызов из взгляда пропал.

– Как так-же?

– Ну, так-же врывался, за грудки хватал, разборки устраивал? Мне показалось, что с Айдаром у тебя были отношения довольно сложные и неоднозначные. Вот я и спрашиваю, муж твой, Бунша Иван Васильевич… Тьфу ты… Вася, он так-же с Айдаром себя вёл. Или приссыкивал?

– Ну, он не знал…

– Ой, Таня… Ну что ты мне лепишь? Сама сказала – серьёзно поговорить хочешь. Он-же не просто так ко мне зашёл. Ему кто-то что-то напел про меня. Что к тебе захожу, что разговариваю дружески, вот он и прискакал. И про Айдара ему наверняка так-же нашептали. Но к нему он зайти боялся.

– Ну, Слава, ты-же другой, не как Айдар.

– Правильно, другой. Зажимать и тискать по углам я тебя не буду. Но я, знаешь-ли, не люблю, когда мне заявляют безапелляционным тоном, что я что-то должен, а что-то не должен. Я привык сам разбираться, что мне делать и когда.

– Что-ж, Слава, я поняла. Спасибо за чай. – Татьяна поднялась и вышла из комнаты.

Глава 5

5.

– Привет. Гена. – парень лет двадцати пяти протягивал мне руку, и в нём трудно было узнать того Гену Матюхина, которого я знал по прошлой жизни, – Нормально прилетели, сумку бросай и пойдём на планёрку. Руководству цеха тебя представлю.

С Геной Матюхиным в той жизни мы познакомились, когда он уже был зам начальника цеха. В этой должности он проходил, на моей памяти, года четыре, а после сменил Прокофьева в его кресле. От него у меня остались двоякие воспоминания. С одной стороны – профессионал, не боящийся отстаивать своё мнение перед руководством. Хозяйственник. С другой стороны – функционер, постоянно ищущий какую-то копеечную выгоду, готовый миллион потерять, чтоб сто рублей сэкономить. Хотя, я на высоких должностях никогда не работал, может я не всё знаю, и оно того действительно стоит.

Наступила пятница, и я, как и было оговорено, прибыл на вертолётную площадку со своей невеликой сумкой, загрузился в соответствующий вертолёт. Полчаса лёта, и я, слегка контуженный, спрыгнул с вертушки, которую здесь называли, почему-то, «метла», и не без помощи языка нашёл наш вагон-городок.

В среду, с утра зарядил холодный дождь, температура упала градусов до семи. На севере всегда так. Вот, вроде, было солнечно, чуть ветер сменился – и всё, надевай куртку. Бывает и наоборот, с утра изо рта пар валит, а после обеда уже не верится, что ещё несколько часов назад тебе было холодно в куртке, надетой поверх джемпера. Зато на остановке сразу понятно, кто честный семьянин, а кто с блядок сразу на работу. И такие погодные качели на северах совсем не редкость. Но пробежки никто не отменял.

Дождь шёл оба дня до моей первой в этой жизни лётки, не усиливаясь, но и не ослабевая. Такой дождь может и неделю идти. На улицу я выходил только для пробежки, возвращаясь насквозь мокрым, и развесив сырую одежду на чью-то свободную верёвку в сушилке, шёл в душ. Вот ещё забота, надо верёвку бельевую купить. И тазик для стирки.

Секцию бокса я так и не нашёл. Просто не ходил искать. На улицу не хотелось совсем. Устраивал тренировки прямо в комнате. Три банальных упражнения: приседания, отжимания и подъём корпуса из положения лёжа. Но когда выполняешь их по кругу часа полтора, по двадцать повторений, с паузами на переход не более двадцати секунд, получается вполне адекватная тренировка.

В четверг вечером решил заглянуть к новому знакомому Эдику. У него сидела и бухала толпа, человек восемь обоего пола, примерно в равном количестве. Он меня представил, я со всеми познакомился, имена тут-же, как водится, забыл. Девчонки были, не сказать, что красавицы, но вполне годные и симпатичные, разговорчивые. Все работают на буровых поварихами и ложкомойками. Все – кто откуда. Есть и с Белоруссии, и с Украины, и с Алтая. Выпил с ними рюмку водки, кайфа не словил, и посидев минут сорок, пошёл к себе собираться на работу. И вот теперь знакомлюсь со своим сменщиком. Почему-то пришёл на ум анекдот: «Пап, а правда, что все вахтовики – пид%расы? Нет, сынок, только сменщики…», улыбнулся.

Пока шли до быстросборной времянки цеха добычи, Гена показывал и рассказывал, где что находится, и инструктировал по взаимоотношениям.

– Планёрки каждый будний день в восемь-тридцать. По субботам и воскресеньям не бывает. Начальник цеха, Андрей Комков, он один, и на выходные летает домой. Сегодня пятница, срочняка вроде не ожидается, так что он сейчас обратным рейсом свалит в город. На планёрках бывать обязательно, иначе может обидеться и наклепать на тебя Прокофьеву.

Следующие дни я провёл, осматривая и принимая хозяйство. Осмотрел склад оборудования. Бардак, конечно, серьёзный. Демонтированные насосы соседствуют не «ёлках» с новыми, капая на них нефтью. Ничего не промаркировано, что откуда демонтировано, новые насосы лежат как попало, в комплекты ничего не собрано, наземка тоже стоит как придётся. Вобщем, надо народ загонять и порядок наводить. Ладно, хоть всё под крышей.

В воскресенье выпросил у Гены машину и сопровождающего, и поехал осматривать мехфонд. Машиной был КрАЗ на болотных колёсах, и с шеститонной рукой-манипулятором «Fiskas». Других не было. В той жизни я слышал разные рассказы, и иногда думал, что рассказчик приукрашивает. Оказалось – нифига, наоборот, если и привирал, то в лучшую сторону. Ни одного заземления, на двух кустах оборудование работает, стоя на дорожных плитах, брошенных на грунт, а в одном случае – и вовсе стоит на грунте, на каких-то досках, подложенных, видимо, чтобы в землю не врастало, как в той песне, плечом к плечу. Всё, что видел, все замечания я заносил в толстую общую тетрадь, несколько штук которых я купил перед лёткой, и взял с собой.

Приехав с объезда, подошёл к Гене с разговором об этом всём бардаке, на что услышал:

– Слав, я завтра уеду, всё в твоих руках. Разговаривай с цехом, вноси предложения, делай, что считаешь нужным. На две недели это – твоя вотчина. Давай вот, лучше документацию прими.

Наступил понедельник, и я пришёл на свою первую самостоятельную планёрку. Планёрка прошла спокойно, по движению бригад сюрпризов не было. В конце планёрки начальник цеха спросил, есть-ли у кого-нибудь вопросы. Я поднял руку:

– У меня есть, но вопросов много, может я отдельно подойду?

– Нет, давай выкладывай…

– Хорошо, – я открыл свою тетрадь, – На кустах, – я назвал номера, – отсутствуют площадки для размещения оборудования. Когда они будут обустроены?

– Строительство ростверков внесено в планы обустройства.

– Я понимаю, что внесено. Когда? Сейчас август, скоро дожди начнутся, а у нас оборудование на грунте стоит. Даже без заземления. Притом, что визуально там низина, и оборудование может потенциально оказаться в луже. А оно, к слову, работает на напряжении свыше тысячи вольт. Строительство площадки надо форсировать.

Я огляделся. Все, кто сидел за столом, все участники планёрки улыбались. Кто открыто, кто прячась, но все с ехидцей. Типа «Молодёжь… Учить нас, старых, будете…».

– Я вам сказал, что строительство ростверков внесено в планы. Что вам не понятно. Всё будет выполнено в свой срок.

– У меня ещё вопрос. Необходима обварка заземления по всему механизированному фонду. Мне нужно, чтоб цех выделил сварщика и САК для производства этих работ.

Улыбки вокруг стали шире, послышались смешки.

– Ещё у вас есть вопросы?

– Есть. На кустах – я назвал номера – отсутствует настил на ростверках. А на кустах – я опять назвал номера – доски просто свалены как попало. Эксплуатация этих ростверков не безопасна…

– Понятно. Послушай, Слава, у нас тут мамочек нет. Никто с тобой нянчиться не будет. Работай как есть. Всё будет в свой срок. Понятно?

– Понятно. Тогда я вынужден буду дать официальную заявку на обустройство и первоочередные работы через своё руководство напрямую вашему руководству. Оборудование свыше тысячи вольт работает без заземления, стоя на грунте, потенциально – в луже. Это за гранью добра и зла. И официально, при всех, вас предупреждаю, если оборудование всё же окажется в луже, мои люди к нему не подойдут. И ничего мне за это не будет. Я в тюрьму не хочу. И ещё, поскольку обваривать заземление вы отказываетесь, я буду вынужден отключить внешние штекера, которые используют бригады ПРС/КРС для своих нужд. У нас симметричная нагрузка, а они работают с рабочим нулём.

– У вас всё?

– На данный момент – да.

– Все свободны.

Наш вагон-городок состоял из пяти вагончиков: один – дежурка с инструментальной мастерской, один – с кабинетом мастера, теперь моим, и складом, один – переодевалка с сушилкой, и два жилищно-бытовых. Эх, надо-бы ещё банный вагончик, или хотя-бы душевую. Через две недели будем бомжами вонять без помывки. Ладно, этим тоже займусь, как приработаюсь. Придя с планёрки, я попросил всех собраться в дежурке для знакомства. Пока все собирались, сидел в своём вагоне и намечал план работ на сегодня. Надо ещё график сменного дежурства составить.

Войдя в дежурку, я поздоровался:

– Всем – здравствуйте. Меня зовут Вячеслав Михайлович Мисин. Можно просто Слава. С этого дня я буду у вас мастером. Поэтому хотел бы познакомиться, и нам надо обсудить пару рабочих вопросов. Сразу предупреждаю, что алкоголя на рабочем месте не потерплю. И вне работы – тоже. Пока вы на заезде – сухой закон. В город приедете – пожалуйста, всё в ваших руках.

И мы стали знакомиться. Всего у меня в бригаде оказалось двое электромонтёров, двое электромонтажников и двое водителей на КрАЗ. С удивлением увидел в бригаде Василия, уже знакомого со мной по правому прямому в нос. На его лице и сейчас были ещё заметны зеленоватые, уже сходящие разводы под обоими глазами, которые мы у Палыча в шутку называли «спортивные очки». Меня он явно узнал, но вёл он себя спокойно, в драку не бросался. Ну и я ситуацию драконить не буду. Лучше иметь нормальные рабочие отношения. Успели обсудить график сменного дежурства, как ожила рация, висящая на стене:

– ЭПУ – цеху, ЭПУ – цеху… – сказала рация приятным женским голосом.

– Возьмите кто-нибудь…

– ЭПУ на связи…

– Вашего мастера вызывает начальник цеха…

– Скажи, буду через десять минут.

– Будет через десять минут…

– Хорошо, отбой.

Ну, я так и знал. Сказал-же сразу, давайте отдельно встретимся, обсудим – нет, надо при всех себя показать, а потом неприятную ситуацию разруливать. Сказал, что свободные от дежурства могут отдыхать, взял свою тетрадь и отправился в цех.

– Давай свои путевые заметки, что там у тебя, – сказал начальник цеха добычи, когда я вошёл.

– Андрей… простите, не знаю, как по отчеству…

– Петрович, но вот так, неофициально, можно просто Андрей.

– Очень хорошо. Я – Слава. И у меня – вот…

Мы плотно поработали до одиннадцати часов. Наметили план работ по обварке заземления, работы по исправлению настила ростверков, откорректировали сроки по строительству отсутствующих площадок. Вобщем, всё получилось плодотворно. На две недели я людей работой загружу, и это, не считая текущих заявок.

– Ты знаешь, Слава, я рад, что ты у нас появился. Давненько не было инициативных. Все ездят для галочки. Ну, посмотрим, что из этого получится.

– Вобщем, я сейчас своих заряжаю на подготовку, а после обеда едем делать намеченное на сегодня.

– Договорились.

Придя в свой вагон-городок, я зашёл в дежурку.

– Так, парни, сейчас готовимся, а после обеда едем на обварку заземления по следующим кустам, – я назвал три куста, – готовьте боты-гайки-шайбы, чтобы везде хватило.

– Так мы думали за грибами сходить…

– Какие нахрен грибы!? Вы работать приехали или где!? Забудьте про грибы, ягоды, рыбалку, охоту и прочие забавы, даже в нерабочее время. Пока вы здесь – вы находитесь под моей ответственностью. После работы, как в город вернёмся – пожалуйста, хоть совсем убейтесь. Здесь – только работа. Всё. Это не обсуждается.

– Да чего ты боишься, Слава…

– Да всего боюсь. Я за вас отвечаю, не вы за меня. Хрен знает, пошёл, оступился, ногу сломал – пи%дец! Из тайги не выйдешь. Или в болото провалился, или ещё какая-нибудь хрень. Медведи, опять-же.

– Да нет здесь медведей…

– Да, знаю, их нет, пока не увидел. А как увидел – уже никому не скажешь.

– Да мы-же не далеко…

– Всё! Не обсуждается. Забавы – дома, на отдыхайке.

Вот так и началась моя первая в этой жизни лётка.

Глава 6

6.

– Ля-я! Вася-я! У меня лексикона не хватает, чтобы тебе эпитет прилепить. И слово «мудак» видится мне, в отношении тебя, абсолютно безобидным. Это получается, ты двоих баб притащил в эту ёбь таёжную, вырвав из привычной и комфортной среды обитания, и здесь бросил без средств к существованию и возможности трудоустройства. Да ещё и глумишься периодически. Ну и чего ты ко мне-то пришёл?

Вася, фамилия которого оказалась Богдан, пришёл ко мне в пятницу под конец рабочего дня. Он оказался патентованный хохол, из тех, которые «что не съем, то пооблизываю, потому что надкушенное и отрезать можно». Свои «спортивные очки» он уже снял к этому времени, видимо это обстоятельство придало ему смелости и побудило припереться ко мне на разборки. Я накидывал шаблоны заполнения оперативного журнала, т.к. по тем записям, которые вносились в него, понять объём и цель работ было довольно проблематично. Вцелом бригада мне досталась опытная, работу не заваливали. Надо будет ещё подготовить материалы и ликбез им провести. Опыта у людей много, а вот теоретической базы нет.

Вася ввалился ко мне в вагончик, нашёл меня взглядом, и как-то смутился. У него, видимо, изначально были совсем другие планы в отношении меня. Он прошёл к моему столу, уселся на ближайшую табуретку и с вызовом спросил:

– Ну и чего у тебя с Танюхой?

Я взглянул на него, принюхался, нет, перегаром не тянет. И, вздохнув, вернулся к своим шаблонам, сочтя за благо не отвечать.

– Ну чо ты, Слава, давай, ответь, как мужик – мужику!

– Вася, у тебя ночная сегодня, иди, готовься.

– Нет, ты ответь, – он толкнул меня в плечо.

– Вася, я тебе твои фингалы отреставрирую, ещё раз тронешь. Видишь, занят я? И ты делом займись.

Видимо что-то в моём взгляде охладило его пыл, и трогать меня он больше не решился. Зато, усевшись поудобнее, начал бубнить мне про свою несчастную жизнь, про беззаветную любовь, и ещё что-то слезливо-приторное. Из его невнятного бубнёжа а понял, что Татьяна – любовь всей его жизни, но они из разных социальных слоёв, знали друг друга с детства, учились в одной школе, но в разных классах. Что Татьяна поступила после школы в универ на инъяз, и жизнь их разбросала. И что приехав в отпуск в свой Харьков, год назад, он с ней случайно столкнулся. Оказалось, она преподаёт иностранные языки в Харьковском универе, и что у неё ребёнок от первого брака. Как он уговорил её бросить своё преподавание, и забрав ребёнка, и сдав служебную университетскую квартиру, ехать в сибирские ебеня – для меня загадка. Но факт есть факт. Татьяна с дочкой живут в общаге, променяв цивилизацию на сибирскую глушь. И тут вдруг оказалось, что Татьяна нормально и свободно общается с другими мужчинами, живущими в общаге, да и вообще в городе. Она, оказывается, может любезно спросить прохожего, который час, или зайти к соседу за солью. Это так больно ранило Васино самолюбие, что он ушёл жить к любовнице, такой-же патентованной хохлушке, забыв при этом сделать Татьяне прописку. А без прописки на работу не берут. И денег, чтоб уехать обратно, у неё нету. Да и куда ехать. И вот теперь он, время от времени, захаживает к ней, даёт червонец, иногда – два, от щедрот, на пропитание, и чувствует себя благородным идальго.

– Так от меня-то ты чего хочешь?

– Не ходи к ней…

– Блять, я даже разговаривать с тобой на эту тему не буду, объяснять бесполезно, пошёл в жопу, – смотрю на него, он выжидательно смотрит на меня, – чего смотришь, Вася, пи%дуй, готовься к смене, разговор окончен.

Вася медленно поднимается и идёт к выходу, словно не веря, что его только-что послали. Я смотрю ему в след. На выходе он поворачивается ко мне, смотрит непонятным взглядом, затем выходит. Чую, это не конец истории.

– Слава, пойдёшь к сетевикам в баню? – ко мне заглянул Игорь Новиков, один из электромонтёров, только что закончивший дневную смену, – они сегодня топят, мы с дежурным договорились.

Сетевики – это электрики, обслуживающие электросети и подстанции. Их вагон-городок был гораздо больше нашего, насчитывал больше десятка вагонов различного назначения, и у них была настоящая бревенчатая баня.

Было воскресенье, начальство слиняло в город ещё вчера, и все, кто остался на месторождении, чуть расслабили булки.

– Пойду, только соберусь, подождите, – сходить в баню после того, как неделю не мылся даже в душе – это ли не праздник. Я быстро собрал полотенце, мыльно-рыльные, чистое бельё, и мы пошли.

Баня у сетевиков была небольшая, топилась электричеством, а в качестве камней в каменке они использовали керамические изоляторы. Впрочем, нам четверым места вполне хватило. Мы сделали пару заходов в парную, ополоснулись, и теперь сидели в предбаннике, прихлёбывая чай. У парней морды были кислыми, наверняка я им планы поломал, на употребление более «вкусных» напитков.

– Ладно. Доставай, что там у тебя, – сказал я Игорю, он обрадованно пошёл к сумке. Парни оживились. Вскоре на столе появился литр белой, банка какого-то морса, и немудрёная закусь, состоящая из сала, хлеба и лука.

– Только предупреждаю, парни, если увижу кого-то слоняющимся пьяным по территории, или разборки в стиле «ты меня уважаешь» – пеняйте на себя. Ну, вздрогнули…

Вцелом, баня прошла вполне приятно, попарились, потравили анекдоты, посмеялись, обсудили столовских баб. Все были навеселе, но никто не порывался идти искать добавку или орать песни. В двадцать три часа мы, прибравшись за собой, сдали баню хозяевам и пошли к себе. Ночная смена дежурила и поглядывала на нас завистливо.

– Не грустите, парни, вы в понедельник сходите, – ну-да, у них сегодня переходная смена. На сутки заступили, до вечера понедельника.