Текст книги "Изменить судьбу 2 (СИ)"

Автор книги: иктор орин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– В понедельник у нас не будет таких возможностей, как у вас, – тоже верно, в понедельник хрен я им разрешу прибухнуть.

Я лежал в вагончике, на своём топчане, на свежих простынях и млел от ощущения собственной чистоты. Простыни на лётку нам выдавали, по две смены на человека, и мы их должны были отвезти в прачечную, когда сменимся. Я лежал, ни о чём особенном не думал, ожидая прихода сна. Какие-то несвязные мысли медленно перетекали в голове.

«Блять!.. Блять!.. Сука!..» Идея ворвалась в сознание резко и жёстко, как ОМОН в зал «одноруких бандитов». И сон, и хмель как сдуло. Я аж подскочил на своём топчане. «Блять!.. Вот-же оно! Баня! Надо баню строить, это и будет моим бизнесом. По крайней мере, на начальном этапе, а там посмотрим. Потребуется взять участок под ИЖС, потребуются вложения, но это, в принципе, решаемо.»

Как обычно, после принятия решения. Сразу захотелось куда-то бежать, что-то делать, кого-то искать, вобщем, обуяла жажда бестолковой деятельности. «Стоп, стоп. Остынь, Слава. Тебе ещё неделю здесь дорабатывать. За неделю остынешь и прикинешь с холодной головой, что к чему. А сейчас спать».

Я снова лёг, но сон уже не шёл. На самом деле, чем плох север, так это отсутствием развлечений. Особенно сейчас, на начальном этапе. В следующем столетии ситуация, конечно, изменится, но не радикально. Я ещё помню времена, когда мужики, особенно в посёлках, городили жалкое подобие бань буквально из говна и палок. Но даже это народное зодчество было дико востребовано, и очередь попариться занимали за неделю. Да вспомнить хоть тот-же Клондайк. С золотых приисков богатыми приезжали вовсе не старатели, а всякие лавочники, содержатели салунов, казино и прочих борделей. Всем известные джинсы, кстати, тоже родом оттуда. Вот эта, всем известная история, как лавочник привёз на продажу несколько лёгких палаток и никак не мог их продать. А спрашивали хорошие, плотные и ноские штаны для работы. И он за одну, якобы, ночь, раскроил все палатки и пошил штаны, которые у него разлетелись как горячие пирожки. У людей есть деньги, а вот потратить их негде. Скоро откроется аэропорт и стартанут «туры выходного дня», когда билетов на самолёт в Москву, на пятницу – субботу будет не купить. Люди будут летать в столицу на выходные, чтобы погулять по набережной Москва-реки, посидеть в ресторане, купить пару шмоток. И никого не будет смущать тот факт, что только дорога будет выходить в сто рублей на человека. И это только самолёт туда-обратно, не считая сопутствующего транспорта. Женщины будут выгуливать свои наряды, которые в условиях современного N-ска выгулять негде. Ну, то женщины, а вот мужики – существа неприхотливые. Им главное, чтоб было что употребить, где, и с кем. Так что, думаю, хорошая баня будет пользоваться спросом и популярностью. Даже в следующем столетии, когда ни о какой монополии речь уже давно не шла, содержатели бань в N-ске жили хорошо, недостатка в клиентах не испытывали, и особой необходимости в работе в нефтяных и сервисных компаниях не усматривали. Вот с этой мыслью, немного успокоившись, я и уснул.

Глава 7

7.

Я стоял возле двери в свою комнату в общаге и пытался вставить ключ в замок. Ключ упорно не хотел входить в замочную скважину. Что-за ерунда? Я нагнулся и посмотрел на личинку замка. «Вот-же пакостник мелкий!». В личинке виднелся обломанный ключ. Видимо, Айдар пришёл в моё отсутствие, и хотел войти. Зачем – да хрен его знает. Испортить что-нибудь. Или украсть, хотя красть там нечего. И деньги, и документы я предусмотрительно взял с собой. А когда ключ не подошёл, он решил мелко напакостить и сломал его в замке. Дверь, видимо, ломать не решился, хотя она здесь, как в соломенной хижине Ниф-Нифа. Ну и что делать? Участковому звонить? А смысл? Скажет – дети баловались, хотя, откуда в общаге дети. Нет их пока ни у кого. Разве что Татьяны дочка, но она не в том возрасте. Ей сейчас разные журналы листать и об Ален Делоне вздыхать. Ладно, пойду всё-же позвоню участковому. Пошлёт – так пошлёт.

Иду на вахту. На вахте сегодня Наташа, по фамилии – Назарбаева. Представительница Казахского народа. Её я знал и по прежней жизни. Она всю жизнь в вахтёрах, видимо, всё устраивает. Работа не пыльная. Сейчас ей тридцать два, замужем, уже есть ребёнок, но фигурой выглядит она как юная восемнадцатилетняя девушка, при этом имеет очень красивое лицо с миндалевидным разрезом глаз, смуглую кожу, и очень приятный грудной голос. Её любимое занятие – разводить и динамить мужиков. Мужики за ней таскаются толпами. В той жизни меня тоже не минула чаша сия, но я довольно быстро всё понял, и с крючка спрыгнул. А некоторых знаю, они за ней по десятку лет волочились. И так и не поимели ничего. Красоту свою она сохранит до пятидесяти лет. Может и дольше, но с определённого момента я перестал её видеть и не знал, как она выглядит. Но точно знаю, что в 2000-ом году, на новый год она будет выглядеть просто сногсшибательно.

– Привет, Наташа, подскажи телефон участкового.

– Привет, Слава, заходи, – блин, от одного голоса позыв на эрекцию. Надо уже искать, куда кисть обмакнуть, образно говоря, – вот под стеклом телефон, а зачем тебе?

– Да в замке кто-то ключ сломал. Даже догадываюсь кто. Вот и хочу участковому позвонить.

– А, ну звони, конечно…

Телефонная сеть в N-ске уже была. Слабо развитая, конечно. Только служебные номера и организации. Ну и вот общаги ещё.

– Алло, здравствуйте… У меня в замке в моё отсутствие кто-то ковырялся. Ключ там сломал. Вы можете… Мисин Вячеслав Михайлович… Живу в общежитии… Да нет у нас детей… Ну как, уехал на работу, приехал через две недели, а дверь открыть не могу, посмотрел – там обломок ключа… Ну не живут у нас жильцы с детьми… Понятно… Ладно, я понял… Хорошо.

Я повесил трубку. Лень ему жопу от стула оторвать. Да и, честно говоря, ну на что я заявление напишу? Мои догадки – догадки и есть. Ладно. Надо как-то дверь открывать. Пойти поспрашивать, может у кого лобзик есть. Пилкой от лобзика можно обломок зацепить и вытащить.

– Спасибо, Наташа. Век не забуду твою доброту.

– Ты, Слава, заходи вечерком. Я на сутки заступила. Посидим, поговорим, чаю выпьем… – а в голосе столько обещания, что хочется немедленно согласиться. Знаю я чем это закончится.

– Ладно, если свободен буду – зайду, – «да фиг тебе, ищи других дурачков».

Пошёл стучаться по соседям. Почти никого нет, а кто есть – помочь не могут. Ладно, придётся в магазин идти.

Оставшаяся неделя лётки прошла штатно, без авралов. Гене, моему сменщику, оставил большой подробный хендовер. Расписал в нём все мои договорённости с цехом, план работ, который периодически приходилось корректировать ввиду появления текущих работ. Расписал что сделано, что сделать предстоит. Внёс предложение о заведении двух дополнительных журналов – по вводу насосов в эксплуатацию и по регистрации отказов. Так статистику подбивать удобнее. Оставил шаблоны по заполнению оперативного журнала. В своей смене я их уже ввёл о обиход. И вот, прилетел домой, а тут засада.

В магазине полотна нашлись. Ещё купил канцелярских скрепок и швейных иголок. На всякий случай, вдруг с полотнами не выйдет. Ну и тазик для стирки взял и верёвку бельевую, чтоб второй раз не ходить. Однако всё получилось, и домой я попал. Выполнив все положенные процедуры по стирке белья, которое на работу брал, и мытью собственной тушки, сидел, прихлёбывая чаёк и думал, чем заниматься. Надо всё-же, школу бокса найти. Погода сегодня позволяет, хоть и пасмурно, но дождя нет. По поводу земли под ИЖС завтра движение начну. В контору схожу к Раисе, может она чего толковое подскажет.

Школу бокса я всё-же нашёл, хоть и пришлось расспрашивать прохожих. Она располагалась в здании ДК газовиков, на тот момент ещё деревянном. Зашёл, спросил тренера, мне показали на высокого поджарого мужика в потёртой олимпийке. Зовут Вадим Назарыч.

– Здравствуйте, вы тренер по боксу?

– Здравствуйте, да, я. И давай сразу на «ты». Я – Вадим Назарыч. А тебя что интересует? Заниматься хочешь? Для занятий ты уже староват.

– Я – Вячеслав, можно – Слава. Нет… Вернее, да, я хотел заниматься, но для себя. Просто пользоваться залом. Сейчас-то ладно, можно и на улице, но скоро холода…

– А подготовка есть? Раньше занимался?

– Да… То есть, нет, боксом не занимался, но подготовка кое-какая есть.

– Что-то ты темнишь… «Да, то есть нет, нет, то есть да».

– Ну, я не знаю, как объяснить. Боксом в чистом виде не занимался. Занимался чем-то, что прямого названия не имеет. С натяжкой можно назвать самообороной.

– Понятно… Хотя ничего не понятно. Ладно. Сегодня, я вижу, ты заниматься не готов. Приходи завтра вечером, скажем, к шести. У меня будут дети, ну и на тебя посмотрю.

Вышел из ДК. Так, я же ещё дядь Женину квартиру ни разу не посетил. Надо сходить, посмотреть, что там и как. Пошёл искать адрес. Через двадцать минут я уже отчищал от грязи сапоги, стоя возле подъезда одного из новых фенольных домов. А ещё через пять минут отпирал двери соответствующей квартиры переданным мне ключом. На звук открылась соседняя дверь. В дверях появилось очень миленькое личико девушки лет двадцати.

– Здравствуйте, а вы к кому?

– Я ни к кому, я квартиру проверить. Хотите со мной?

– Хочу. Дома тоска зелёная. Все разъехались, даже поругаться не с кем. Раньше хоть Сашка был. Мы с ним так здорово ругались! А сейчас он с родителями уехал. Веселятся там без меня. А у меня отпуск только в феврале. Ну, может пораньше дадут, зимой-же никто не ходит…

На меня полился словесный поток, грозящий меня поглотить, и унести в неизвестные ебеня. Я уже пожалел о своём предложении. Поэтому я отключил восприятие, и теперь её голос звучал фоном, как радио. Вроде и говорит кто-то, но смысл пролетает мимо.

Впрочем, на словесном поносе недостатки девушки и заканчивались. К миленькому личику девушки прилагалась привлекательная фигурка, длинные ножки, оканчивавшиеся кругленькой попкой, одетой в шортики, и телом, одетым в длинную, явно мужскую, рубашку. Причём, создавалось впечатление, что под рубашкой ничего из одежды нет.

Под нескончаемый словесный поток мы вошли в квартиру. Сапоги я снял прямо в подъезде, чтоб грязь в дом не тащить. Прошёл в большую комнату, проверил окна, хорошо ли закрыты, вышел на балкон, тоже застеклённый, проверил остекление, проверил, нет-ли потёков под окнами, вернулся в комнату. Осмотрел потолок на предмет потёков. Заглянул в углы и под мебель на предмет мышиных какашек. Девушка ходила за мной по пятам и стрекотала, как швейная машинка.

– Тебя хоть как зовут? – перебил я её в какой-то момент.

– Мила, я-ведь уже сказала. А ты не услышал. А тебя как? Ты мне так и не сказал. У меня одна подружка есть, так она никогда не знакомится. Вот-же дура. Как с парнями знакомиться, если молчать? А ты на дискотеку ходишь? В «Днепре» по субботам бывает, с семи вечера. Ой, мы с подружками в прошлую субботу…

«Ля-я, вот как с ней можно общаться? Ну скажу я ей, как меня зовут. А она услышит?» Вспомнил, как Лёшка говорил про Веронику, про мозг и напалм, усмехнулся. Опять переключился на фоновое восприятие и продолжил осмотр. Прошёл маленькую комнату. В ней, наверное, никто не живёт. Какие-то шмотки навалены кучей, общее ощущение необжитости. Так-же осмотрел окна, потолок, заглянул под батарею. Всё в порядке, видимых недостатков нет. Прошёл в кухню. Холодильник разморожен и полуоткрыт. Ну, это явно сами хозяева сделали. Лужи под ним нет, как и разводов. Снова осмотрел окно, потолок, батарею. Заглянул под раковину – сухо. Прошёл туалет и ванную – всё в порядке. Ну так дом-то новый. Ещё не успело всё прогнить или расшататься.

Я развернулся, и буквально нос к носу столкнулся с извергающей фонтан словесности Милой, которая зашла следом за мной в ванную. И повинуясь какому-то внезапному порыву, я прилип поцелуем к её губам.

«О, благословенная тишина! Только ради неё это стоило сделать!».

Мила нисколько не смутилась и стала активно мне отвечать, обвив мою шею руками. Мы затанцевали на выход из ванной и в сторону большой комнаты, где стоял диван. Я, если честно, просто боялся прервать поцелуй, вдруг опять фонтан откроется. Ну и давно не реализованное либидо тоже жаждало разрядки.

Мы пританцевали к дивану, всё так же не отрываясь друг от друга. Мила шарила руками в районе моей ширинки, я лихорадочно расстёгивал её рубашку. Под рубашкой и впрямь не было другой одежды, зато была грудь размера два-плюс с торчащими твёрдыми коричневыми сосками, которую я сразу-же оценил своими ладонями. Потом опустил руки к шортикам и потянул их вниз. Не без сопротивления, но шортики всё-же сползли с попки Милы вместе с трусиками, и заскользили вниз по стройненьким ножкам.

Мила тоже справилась с моими брюками, и уже оценивала ладошками твёрдость моей эрекции. Одной рукой она обнимала меня за шею, другой гладила член, иногда сжимая его в ладони. При этом она чуть притоптывала ножками, заставляя съехать с них последние детали одежды. Наконец она вышагнула из лежащих на полу шорт и наступила на мои брюки, помогая и мне избавиться от одежды.

Я заставил Милу сесть на спинку дивана, раздвинув колени. Для этого пришлось прервать поцелуй.

– Ну что-же ты, давай быстрей, – зашептала мила, как только её рот освободился. Я тоже встал ногами на диван и вошёл в неё, одновременно накрывая её рот поцелуем, и мы с ней задвигались, как-то сразу поймав правильный ритм. Но скоро дыхания стало не хватать, и я оторвался от её рта.

– О… Да-а... Вот так… Да-а… Ещё… – шептала междометия Мила. А это уже было в кайф и заводило сильнее. Но после долгого воздержания я очень быстро почувствовал приближение разрядки, и выдернув из неё член, выстрелил ей на живот.

– Что, это всё… – Голос Милы звучал разочарованно, но я не дал ей развить свою мысль, вернувшись губами на её губы, а членом во влажное тепло её щели.

– А-а-х… – Мила сама оторвалась от меня, – Да-а… Давай… Да-а… А-а-х… Нет, давай не так…

Она вывернулась из-под меня, опустилась на колени на край дивана, локтями оперевшись на спинку, – Давай вот так…

Я спустился на пол. Попка Милы оказалась как раз на нужной высоте, и я вошёл в неё сзади. Мила стала мне активно помогать, а изо рта её вдруг посыпались всякие непотребства:

– Да-а… Давай… Трахни меня… Вот так… Да-а… Вы%би меня… Да… Как шлюху… Сильней… – она выпрямила руки, выгибая спинку, а её грудь оказалась доступна для моих рук. Я сразу перенёс свою левую руку ей на грудь. Она, будто этого и ждала, положила свою руку поверх моей и с силой сжала, заставляя меня стиснуть её грудь. Я понял, что ей нужно, и теперь брал её максимально грубо и жёстко, почти насилуя.

– А-а-а!.. Да-а!.. – Мила вдруг изо всех сил прижалась ко мне попкой и задёргалась, сотрясаясь всем телом, но спазмов внутри неё я не почувствовал. Она как-то обессиленно сползла с меня, укладываясь на диван.

– Теперь ты, – прошептала она, раздвигая ножки.

Мы сидели у Милы в квартире и пили чай. После оргазма фонтан Милы иссяк, она говорила мало, как-то лениво и односложно. Меня не выгоняла, но я видел, что ей хочется лечь и заснуть, а не развлекать меня.

– Ладно, Мила, спасибо за чай. А секс с тобой – это было что-то фантастическое. Я пойду, вижу ты устала, не буду тебе мешать.

Мила явно обрадовалась, прощебетала что-то ласково-одобрительное, и пошла меня провожать. Заходить ещё, как ни странно, не предложила. Ну, нет – так нет. Я надел сапоги и пошёл к общаге.

В общаге на вахте сидела Наташа, с какой-то своей подружкой. Подружка, кстати – ничего.

– Слава, ты придёшь? Приходи, мы тебя ждём. С тобой тут познакомиться хотят… – а вот это тоже один из Наташиных приёмчиков – подложить под мужика подружку вместо себя. Кстати, зайти, всё-же надо. Надо у неё ключ от запасного выхода вымутить. По крайней мере попробовать.

– Да, Наташ, приду чуть позже.

– Ну, мы в вахтёрской будем – вахтёрская – это обычный жилой бокс на двадцать квадратов, выделенный вахтёрам, как комната отдыха.

– Ладно, подойду. – Блин! Идти с пустыми руками – некрасиво, надо в магазин идти, пока открыт. Развернулся, поскакал в магазин. Вообще, надо какой-то запас алкоголя создать в комнате. На всякий случай.

В магазин успел буквально к закрытию, схватил две «Рябины на коньяке» и две «Столичных», расплатился и пошёл обратно, таща всё это богатство прямо в руках. Когда уже пластиковые пакеты изобретут…

Глава 8

8.

С Наташей и её подружкой я просидел вчера до двенадцати ночи. Девчонки выпили одну «Рябину», и открыли вторую. Я тоже накинул с ними пару рюмок. Посидели, поболтали, посмеялись. С ключом я обломался т.к. Оказывается, они все у заведующей, а здесь ни одного нет. Вообще – странно, а вдруг пожар? В планах по эвакуации второй выход вполне себе обозначен. Ну, нет– так нет.

Подружку Наташи звали Алла, и она, видимо, очень хотела каких-то постельных приключений. Сыпала даже не намёками, прямым текстом. Но мне, после Милы, было почему-то фиолетово. Поэтому в двенадцать ночи я попрощался с девчонками и оставив им «Рябину», под горестные вздохи Аллы, пошёл спать один. И вот с утра предстал перед Раисой Алексеевной.

– Здравствуйте, Раиса Алексеевна.

– Здравствуй, Слава, заходи, с чем пожаловал? Ты бельё привёз в прачечную?

– Да, уже сдал…

Мы поболтали с ней несколько минут на околовсяческие темы, а затем я спросил:

– Раиса Алексеевна, а подскажите пожалуйста, можно ли написать заявление, чтоб часть моей зарплаты сразу на сберкнижку откидывалась?

– Это в бухгалтерии, Слава. Бухгалтерский вагончик, ну ты сам знаешь где. Решил откладывать? Молодец, правильно, надо сразу начинать.

– Да, решил. Надо накопить на квартиру в Москве.

– Ого, ты замахнулся… А зачем в Москве? Суета одна, никакого спокойствия.

– Ну, может и не в Москве, там увидим. У меня ещё есть вопрос, Раиса Алексеевна. Не подскажете, как взять землю под застройку?

– В смысле как «под застройку»?

– Ну, есть же в городе участки, нарезанные с частными домами. Я видел, там за посёлком дорожников. Вот я тоже хочу участок. Чтоб дом построить.

– Да зачем он тебе нужен, Слава. Сейчас ни стройматериалов, ни цемента, ничего не достать. А подключение к воде? Канализации нету, надо септик копать и откачивать периодически. Сплошные неудобства. А дороги? Туда-же дорог, считай, нету. Одна двухплитка, и-то положена как попало, и не до всех участков. Живи в общаге, через пяток лет квартиру получишь.

– Да я и так в общаге живу. А насчёт пятка лет – сильно сомневаюсь. В любом случае, хочу всё-же участок взять. Как там со стройматериалами получится – посмотрим.

– А почему сомневаешься? Вон строительство какое в городе. Дома растут, как грибы после дождя. Мне уже обещали, через два года, – на самом деле я знал, что квартиру свою она получит только в 1994-м, уже из последних сданных домов. После этого программа обеспечения жильём будет сильно пробуксовывать и, в итоге закроется.

– Не знаю, Раиса Алексеевна, весь предыдущий опыт мне подсказывает, что квартиру просто так не получить. Всегда найдётся тот, кому нужнее и срочнее. Вы ведь тоже квартиру капитальную ждёте? Вот и посмотрите, как скоро вам её дадут

– Ну, смотри сам. Тебе нужно в исполком с этим вопросом. И нужно тебе ходатайство от профсоюза предприятия. Но ходатайство я тебе сделать могу только через полгода работы… У меня в исполкоме знакомая одна работает, я с ней поговорю, можно-ли ускорить. Но участок будет в аренду, там, вроде на двадцать пять лет даётся. Давай так, в пятницу ко мне подойди, я к этому времени уже что-то выясню.

– Хорошо, Раиса Алексеевна, договорились.

К без пятнадцати шесть вечера пришёл в ДК на тренировку, переоделся. В раздевалке было полно детей в возрасте десять – двенадцать лет. Стоял такой галдёжь, что уши закладывало, как в вертолёте.

Наконец, вышел в зал. Вадим Назарыч поздоровался со мной, сказал: «Разминайся, как согреешься – подойдёшь», и ушёл к детям, построившимся возле одной из стен, и бросающим в мою стороны заинтересованные взгляды.

Я размялся. Снова три банальных упражнения, но согрелся до пота, потом сделал небольшую растяжку, шпагат. Вадим Назарыч наблюдал за мной, наконец подошёл:

– Вижу, ты размялся, иди, поработай на мешке.

Я одел свои самодельные снарядки и подошёл к мешку. Ну и как на нём работать? У Палыча мы никогда с мешком не работали. Да у нас их и не было. Сделал несколько прямых ударов, провёл крюк… Ну не умею я. Назарыч, видимо, наблюдал за мной, видя мои затруднения подошёл:

– Что, не умеешь?

– Да мы как-то на мешках не работали. У нас только работа в парах была. Иногда в тройках…

– Понятно… – он кивнул на мои снарядки – в этом работали?

– Да, ну и ещё кой-какая защита.

– В боксёрских перчатках, значит, не работал.

– Не работал.

– Ладно… – он повернулся к отрабатывающим бой с тенью мальчишкам, выискивая кого-то, – э-э… Олег, принеси мне мои перчатки!

Один из мальчишек тут-же сорвался с места и побежал в тренерскую. Через несколько секунд он подбежал к нам, неся в руке пару боксёрских перчаток, но не те, огромные и страшные советские, а явно импортные, и явно часто используемые.

– Помоги надеть, – сказал он мальчишке, и повернувшись ко мне добавил, – иди в ринг.

В ринге Назарыч появился спустя полминуты после меня. Встал напротив, подняв руки в классическую боксёрскую позицию:

– Ну, показывай, что умеешь.

– А-а… Ничего?.. – я посмотрел на свои снарядки, потом перевёл взгляд на перчатки Назарыча.

– Нормально… Попади сперва.

Я пошёл на сближение, поднимая руки. Выйдя на свою ударную дистанцию, кинул пару прямых, на пробу, сместился влево, попробовал достать в солнышко, ещё сблизился, присел, пропустив над собой левый крюк от Назарыча, сместился вправо, кинул свой крюк. Назарыч красиво маневрировал, оценивая меня, иногда кидал свои удары, но не прицельно, просто для понимания моей подготовки. Я сначала решил, что буду работать только руками, но куда-же инстинкты деть, и выпрямляясь после очередного нырка, я увидел Назарычеву незащищённую голень и, на рефлексах, пнул в надкостницу. Назарыч, надо отдать ему должное, мой финт заметить успел, а вот ногу убрать, успел не до конца.

– Стоп!.. – Назарыч прихрамывая отошёл к канатам, – так, где ты, говоришь, занимался?

– Да у нас секция была. ОФП. Один десантник вёл.

– Ну да, техника армейская. Причём, не просто армейская. Близка к той, которую использует «Вымпел». Кстати, что-то ты быстро запыхался. Куришь?

– Нет. Просто у нас спарринги были по двадцать секунд. Сразу максимальная скорость и работаешь в полную силу, но только двадцать секунд. Потом смена партнёра, и опять… Поэтому привык к короткому дыханию.

– Ну-да, ну-да… – сказал Назарыч задумчиво, – значит, вот как мы с тобой поступим. Будешь приходить на индивидуальные тренировки. Три раза в неделю. Понедельник – среда – пятница. К девятнадцати часам. У меня как раз старшаки заканчивают, вот и будем с тобой заниматься. И всю свою снарягу приноси, посмотрю, что там у тебя. А пока, иди мешок осваивай. Прямые удары, двойки, левая – правая, с частотой раз в две секунды. Работать пять минут. Потом отдых минута, и снова. Давай, двигай.

Мешок меня вымотал. Уже после первых пяти минут я с трудом руки поднятыми держал. Следующие пять минут частота моих ударов снизилась вдвое, я запалённо дышал, и после перерыва, мешка уже просто боялся. Назарыч, видя моё состояние, увеличил промежуток отдыха до двух минут. Но и это не спасало. После третьей пятиминутки Назарыч сжалился над моей тушкой и отправил на скакалку. Со скакалкой я тоже знаком был не очень, и выглядел, наверное, довольно комично, если даже дети хихикали, глядя на меня. За десять минут до конца тренировки, на заминку, Назарыч опять погнал меня на ринг, и мы с ним поработали в полсилы, причём он разрешил мне удары ногами, и сам иногда их проводил, в неплохой технике.

– Тренировка окончена! Все в душ и переодеваться! – наконец крикнул Назарыч, и я облегчённо выдохнул. Вот вроде тоже не бездельничал до этого, и считал, что подготовлен на довольно высоком уровне. Но как всё-же спортивные тренировки отличаются от любительских. Хотя, у меня ведь перерыв был, довольно длинный. Две недели на работе, да плюс до этого ещё. Расслабился.

Нет на свете более миролюбивого существа, чем боксёр после тренировки. Я неспеша шёл по направлению к общаге, погружённый в свои мысли. Руки и ноги приятно гудели после нагрузки. Завтра меня ломать будет жутко. А ведь вечером опять на тренировку. Ладно сдюжим. Надо-бы сесть письмо Светке написать, ждёт ведь, наверное.

Я даже не заметил, как дорогу мне преградили три силуэта. Время – восемь доходит, а может уже и девятый час. Темно на улице.

– Ну вот и свиделись, фраерок! – блять, Айдар, вот кого бы не видеть-то. Как ты не вовремя. Хотя, когда оно вовремя бывает?

– Тебе не хватило чего-то? – спросил я его, оценивая двух его корешей. Да как тут оценишь, темно, лица еле видно. Хреново, в темноте можно много чего пропустить. Да ещё и под ногами твёрдой опоры нет, песчаная отсыпка, вовсе не ровная. Значит, до этого не надо доводить.

– Неправильно ты себя ведёшь, фраер, – сказал тот, что стоял справа, – уважаемого человека отбуцкал, на хату кинул, ментам стучишь. Не по понятиям живёшь. Поправить тебя надо… Хек!.. – он дёрнул рукой в направлении меня, намереваясь заставить меня дёрнуться. Это метод приведения человека в нервное состояние. Вроде и не трогают его формально, но заставляют дёргаться. Если такое часто повторять, человек приходит в нестабильное состояние, из которого может быть несколько выходов, и все – плохие.

Зря он это сделал. Моя реакция была однозначной и играть по их правилам – значит стопроцентно проиграть. Я не собирался. Просто зарядил прямой в шнобель, и следом ногой в колено. Ушёл дальше вправо, выставляя пугальщика перед собой, как естественную преграду. Ему сейчас не до драки, он дезориентирован, у него слёзы из глаз, кровь из носа дыхание перекрывает, и на левую ногу он опереться не может. Они появились с двух сторон от своего кореша, практически одновременно. Я, по своей привычной тактике, сблизился с левым, который оказался Айдаром, снова кинул прямой, не надеясь попасть, просто как отвлекающий, и пнул по внутренней стороне бедра ближней ноги, а вот теперь, когда ему больно, можно и в челюсть зарядить. Айдар сложился, и я повернулся к оставшемуся, стараясь не сокращать, пока, дистанцию.

И услышал щелчок раскрывшегося выкидного ножа. Блять! Нож – это плохо. Как там Палыч говорил, видишь нож – доставай пистолет. Или свой нож. Или хоть палку, чтоб на дистанции держать. Если нет ничего – тактическое отступление – не позор. Но мне бежать нельзя. Побегу – значит они победили, и будут приходить и издеваться, как хотят. Ну, или, как минимум, бегством просто протяну время, но заканчивать эту бодягу всё равно придётся. Я сдёрнул с плеча сумку со спортивной формой, какая – никакая, а защита. Этот оставшийся медлил, раздёргивая внимание. Время сейчас играет на его стороне, те двое сейчас оклемаются, и я снова буду в проигрышной позиции. Надо форсировать события. Я нанёс удар сумкой ему в голову. Ну, как нанёс, просто обозначил. Он отпрянул назад. Я снова махнул сумкой, и сразу, закрутив её, ударил по руке с ножом. Рука ушла в сторону и вверх, открывая противника, и я ринулся вперёд, понимая, что времени у меня – полсекунды. Изо всех сил пнул противника по яичкам. Его правая рука с ножом уже возвращалась на своё место, я заблокировал её левой, и, бросив сумку нанёс правый боковой в челюсть. Противник сложился, и я, для верности, прыгнул на его кисть, сжимающую нож, почувствовал хруст под ногой. Противник приглушённо взвыл. Я носком ноги откинул нож подальше и повернулся к двум другим, уже оклемавшимся.

– Ну что, Айдар, продолжим, или достаточно? У меня пи%дюлей ещё много, если что. Щедро поделюсь.

– Я с тобой ещё разберусь… – пообещал Айдар, обходя меня, и направляясь к лежащему третьему.

Я подобрал сумку и побрёл домой. Что-то меня начал доставать этот хмырь. Чего не живётся-то? Дома обнаружилось, что ножом меня всё-же зацепили. На левой рука оказался довольно глубокий порез, ну и рукав олимпийки располосован. Блин! Даже пластыря нет. Хоть подорожник прикладывай. Хотя, и подорожника нет, он здесь не растёт. Надо к Татьяне идти на поклон. Она добрая, она поможет. Главное – её дочку кровищей не напугать.

– Привет… Твоя мама дома? – дверь открыла дочка, блин, до сих пор не знаю, как зовут. Надо хоть познакомиться. Я стоял так, чтобы корпусом прикрыть окровавленную руку.

– Мам, это Слава, тебя зовёт.

– Сколько раз говорила, не Слава, а дядя Слава, – сказала Татьяна, появляясь в поле зрения, – Слава, ну я же просила…

– Тань, погоди, Выйди пожалуйста…

– Что… – Татьяна, видя моё озабоченное лицо, вышла в коридор, прикрыв дверь.

– Вот… – я показал ей свою окровавленную руку, – у тебя случайно пластыря нет? На гвоздь напоролся в темноте…

– Да-да, так и вижу, какой это гвоздь… Сейчас, иди к себе, я подойду…

Глава 9

9.

У себя в комнате я аккуратно снял олимпийку. Блин! Ну и куда её теперь? Только выбросить. Зашивать трикотажный материал бесполезно, всё равно разойдётся. А термонаклеек ещё не придумали. Долбаный Айдар, одни убытки от него. Сходил вымыл руку. Рана ещё кровила, но не ручьём, так, по чуть-чуть. И начала болеть. Пока на адреналине был – не чувствовал. Вот как завтра тренироваться? Вопрос риторический.

Вернулся в комнату, там уже ждала Татьяна с комплектом для оперативного вмешательства. Высушила мне руку, смазала йодом рану, скрепила края пластырем и замотала бинтом. Красава! Вот всё может человек. И раны обрабатывать, и говорить по-ненашенски.

– Тань, а у тебя какая специализация?

– Лингвист.

– Я понимаю, что лингвист, а языки какие?

– Французский и арабский.

– О! Арабский! А какой диалект? Египет?

– Нет. Классический арабский. Литературный.

– Из арабской литературы я знаю только Коран. Разве у них ещё что-то есть?

– Конечно! Там очень много поэтов ещё доисламских времён.

– «Тысяча и одна ночь»?

– И это тоже, но первоисточник в данном случае, всё-же персидский.

– А разве Фарси – не арабский язык?

– Нет, это другая группа языков. Объяснять сложно и долго.

– Тань, а английский знаешь?

– Ну конечно знаю, без него с инъяза не выпускают. Но в моём дипломе он не значится.

– Тань, а можешь побыть моим репетитором. У меня есть навыки в английском. Но я боюсь, что они растеряются, если языком долго не пользоваться. И арабский-бы подучить. Я начинал как-то, но сейчас, боюсь, забыл всё.

«Эх, где-же ты, всемирная сеть интернет, и сайт «Lingust», где даны методики изучения порядка двух десятков языков. Причём в очень хорошей подаче, и совершенно бесплатно. А английский – так вообще разжёван, только проглотить».