Текст книги "Изменить судьбу 2 (СИ)"

Автор книги: иктор орин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– От криминала, Назарыч. От воров. А они сюда обязательно придут, как только узнают об этом месте.

– Почему ты так в этом уверен?

– Потому, Назарыч, что частное предпринимательство не законно. А значит, в милицию жаловаться я не побегу. А значит, у них руки развязаны будут, и они смогут глумиться надо мной, как хотят.

– Та-ак… Детей я тебе не дам. И если узнаю, что ты помимо меня к ним подходишь, то пеняй на себя. И о тренировках сразу можешь забыть.

– Да я понял. Делать-то чего?

– В подъезде у меня живёт один ветеран-афганец. С инвалидностью. На работу его не берут. Он пока крепится, но, чувствую, уже на пределе. Возьмёшь его?

«Блин! Вот-же голова! Об Афганцах-то я и не подумал. А их немало возвращается таких, которых не берут никуда с формулировкой: «Я вас туда не отправлял». И у них накапливается злость и обида. Многие сопьются, многие уйдут в криминал. Просто от безысходности, от невозможности самореализации. Люди, молодые парни, смотревшие в глаза смерти по воле политбюро ЦК КПСС, по его-же воле окажутся выброшенными на обочину и никому не нужными.»

– Назарыч, ты меня с ним познакомь, надо присмотреться.

– К чему ты присматриваться собираешься?

– Ну, может он бухает беспробудно…

– Не бухает. И у него, верней, у них, какой-то клуб есть, где они собираются.

– Понятно. Познакомь. Когда пойдём?

– Да давай хоть завтра.

– Договорились… Ну, жаль с тобою расставаться, Назарыч, мне будет тебя не хватать. Будь с ней нежен и осторожен. Оставляю вас, дети мои... – и я, недоговорив, пулей вылетел из бытовки, потому что Назарыч вскочил на ноги с абсолютно прозрачными намереньями.

Первыми, в десятом часу, ушли Вилен с женой. Вслед за ним засобирались и мужики из стройбригады, а с ними старшие «девушки». Их развезти взялся водитель «буханки», так-же оставшийся с нами, но довольствовавшийся чаем, и алкоголя не принимавший. Михална и Назарыч так и не выходили ещё из бытовки, и что они там делают, оставалось только догадываться. Одному торчать в мужском отделении было скучно, и я постучал к оставшимся девчонкам.

– Красавицы, примите к себе путника, уставшего и озябшего!.. – однако мне никто не ответил. «Парятся, наверное», подумал я и завернул к ним в парную, а открыв дверь – чуть не ослеп. Сразу столько женской обнажённой красоты я ещё не видел, ни в этой жизни, ни в прошлой. Разве что в специфическом кино, но в живую – впервые.

– Ну заходи, заходи! – загомонили девчонки все сразу, даже не собираясь ничем прикрываться.

– Уже не могу, – ответил я, чувствуя неудержимую и неконтролируемую эрекцию.

– Ой, да ладно, что мы там не видели…

– Ну, сами напросились, – сказал я, заходя в парную и сбрасывая с плеч простынь, с намереньем расстелить её на полок. Три пары симпатичных женских глаз уставились в одну и ту-же точку, находящуюся у меня ниже пояса.

– А ничего он, да девчонки?! – сказала Галя, не отрывая своего взгляда.

– Давай к нам, в серединку, ты-же замёрз, – Ольга чуть отодвинулась от Иринки, освобождая мне место.

– Девчонки, парная – не место для разврата, – попытался я их урезонить, садясь на полок, но за обладанием моей эрекцией уже спорили две руки, а ко мне прижались с двух сторон горячие вспотевшие тела девушек.

– О, ты такой прохладный… – услышал я примерно одно и то-же сразу с двух сторон, – дай, я об тебя немножко остыну…

– А мне что, ничего не достанется? – с обидой в голосе спросила Галя.

– Девочки, ну давайте не будем, мы же париться пришли… – снова сделал я попытку избежать тройного кайфа, правда не слишком убедительную, потому что обе мои ладони уже скользили по самым интересным местам обнимавших меня девчонок.

Галя тоже не собиралась сдаваться. Она подошла ко мне спереди и уселась на мои бёдра верхом, лицом ко мне, и сразу-же полезла целоваться, упираясь своими грудками в меня.

– И правда прохладненький… – сказала она, оторвавшись на секунду.

– Ну девчонки! – почти взмолился я, – у меня всё равно член только один, – ну давайте не превращать баню в блядёшник…

– Девчонки, вы тут? – в парную зашла Михална, – ох ты-ж ёптваюмать! Быстро сориентировался, да? Девочки, я ухожу!

В ответ Михална услышала только невнятное – М-м-м… УгУмм…

– Михална, не оставляй меня!.. – удалось мне выкрикнуть, вырвавшись на секунду из цепких лапок Галки.

– Нет-уж, сам расхлёбывай, – сказала Михална, закрывая дверь парной.

– Ты Славу не видела, – послышался голос Назарыча.

– Частично. Его почти не видно. Не мешай ему, у него всё хорошо.

– Ладно. Ну что, одеваемся? Пешком придётся… Слава! Про завтра не забудь!

«Назарыч! Не бросай меня!» – хотел крикнуть я, но Галка присосалась крепко, придвинулась ближе, и я почувствовал, как она насаживается сверху на мой стоящий член…

Проснулся я от того, что стало прохладно. Открыл глаза и огляделся. Мы все спали на топчанах в бане, которую вчера определили как женское отделение. По двое на топчане, обнимая друг друга. Я обнимал Иринку. Было и впрямь прохладно.

«Наверное топливо кончилось, надо долить и разжечь снова» – подумал я и встал с топчана. Иринка, почувствовав холод заворочалась, зашарила вокруг себя руками, ища чем укрыться. Я взял чью-то простынь, за ночь высохшую и накрыл её, а сам пошёл одеваться и разжигать отопление.

Вчерашний вечер помнился абсолютно чётко. Пьяным я не был, я выпил-то может три бутылки пива. В какой-то момент я просто сбился. Ну, максимум – четыре. Из парной мы вышли минут через пятнадцать, когда Галка кончила, и я сказал, что «если-уж вам так хочется, то пошли хотя-бы в нормальные условия», и в сопровождении висящих на мне девушек, чётко контролирующих мои движения, и пресекающих все попытки сбежать, мы проследовали в комнату отдыха. Там они достали откуда-то презервативы, причём импортные, натянули один на меня, и я дал волю самым гнусным моим мыслям и воплотил самые грязные фантазии, подсмотренные мной в многочисленных порнороликах. Я расставлял девчонок в ряд, попами ко мне, и переходил от одной к другой, раскладывал из в ряд на спинах, строил из них разные пирамидки, сажал их одновременно, одну на член, другую на лицо, вобщем, делал всё, о чём так страстно мечтал. А девчонки, похоже, были совсем не против, и с воодушевлением делали всё, о чём я их просил, и сладко стонали, а иногда и кричали. И когда мы угомонились я сказать не могу, поскольку за временем не следил.

Я снова разжёг отопление, сделал подачу топлива поменьше, поскольку мороз был не таким сильным, как вчера. Проверил обе парных. Печки работали, как нив чём небывало, надо было только долить соляру в баки. Я убавил подачу и снизил обороты нагнетателей, чтоб печи не грели так сильно, просто поддерживали температуру порядка +30°. Соляры, на удивление, тратилось совсем немного. Затем я прибрался, убрал пустые бутылки обратно в ящики. Надо будет их потом Михалне обратно отвезти. Она на этом особо настаивала. Мусора получилось изрядно. «Ну, и куда его девать? Надо ещё одну бочку привезти, для сжигания мусора». Ссыпал мусор в какое-то ведро, пусть пока так, и пошёл будить девчонок. Время двигалось к назначенному Назарычем для встречи с афганцем.

– Привет, сладкий сказочник… – Иринка сладко потянулась, глядя на меня прищуренными глазками и улыбаясь, – иди сюда, – она протянула ко мне руки.

– Чего это я сказочник? – спросил я, садясь возле неё, и гладя грудь через простыни. «Блин, не надо так. Опять поднимается, а дел ещё куча».

– А того! «я не могу, я не умею, мне стыдно…», – сказала она передразнивающим голосом, – оказывается, всё мы знаем, всё умеем, и даже кой-чему нас научил.

– Да, классно было… Надо как-нибудь повторить, – донёсся до меня голос Ольги с другого топчана.

«Блин! Им, похоже, вообще пофигу, и даже никакого неудобства не испытывают друг перед другом».

– Девчонки, вы нормальные? Вчера так кувыркались, что сегодня, вроде-бы должны хоть какую-то неловкость испытывать.

– Ты посиди месяц на буровой, а-то и два, мы на тебя посмотрим. Мы друг друга знаем так близко, что ты даже не представляешь…

Девчонки стали подниматься, вылезая из-под простыней, которыми укрывались. Голые, красивые, стройные, абсолютно не стесняясь. Все разные, и каждая по-своему красива.

– Так, девчонки, я пошёл. Там горячая вода есть в парной, холодная в обливных вёдрах…

– Ты куда?.. Чего застеснялся?

– У меня сейчас штаны лопнут, на вас смотреть. Или член сломается. Дел ещё полно. Одевайтесь давайте.

Глава 23

23.

– Здорово, Костя, пустишь? – спросил Назарыч у парня двадцати пяти, примерно, лет, открывшему дверь на наш звонок. Парень был ростом примерно с меня, опирался на клюшку, и обладал очень жёстким взглядом. Я его взгляд ощущал на себе почти физически. Парень помолчал несколько секунд, разглядывая меня, но всё-же сказал, отступая в сторону:

– Проходите… – и прихрамывая пошёл на кухню. Мы, разувшись, последовали за ним.

– Слава, – я протянул Косте руку для знакомства, зайдя на кухню вслед за ним. Он немного помедлил, но всё-же пожал мою руку:

– Костя… Рассаживайтесь, куда видите. Чаю?

– Пожалуй нет, Костя. Разговор у нас к тебе. Вернее, у меня.

Костя посмотрел на Назарыча, тот кивнул ему успокаивающе. Костя перевёл взгляд на меня:

– И что-же тебе нужно… Слава? – всем видом и взглядом Костя выражал недоверие и закрытость.

– Костя, Назарыч сказал, что ты работу ищешь, устроиться не можешь, не берут никуда. Это так?

– А тебе какая разница… Слава? – он каждый раз делал паузу, прежде чем назвать моё имя.

– Костя, ты сразу-то не ершись, послушай сначала, – Назарыч вмешался, решив разрядить обстановку.

– Ты за него ручаешься, Вадим? – спросил Костя, переводя взгляд на Назарыча.

– Ну я ведь с ним пришёл. Я его тренирую, уже давно, с сентября. Нормальный парень. Послушай, что он тебе предложит. Отказаться и выставить всегда успеешь.

– Ну… говори… Слава…

– Костя, у меня предложение, вобщем, простое. Работа. Слегка нелегальная…

– Никакого криминала… – Костя опёрся на свою клюшку, собираясь встать.

– Да подожди, дослушай…

– Костя, вправду, дослушай, – Назарыч остановил Костю.

– Ладно… – Костя сел обратно, – договаривай.

– Никаких убийств, никаких грабежей, ничего такого, – я поднял руки, показывая Косте пустые ладони, – работа нелегальная просто потому, что пока у нас запрещено частное предпринимательство.

– Что значит «пока»? – вскинулись сразу оба, и Костя, и Назарыч.

«Блять! Опять палюсь!» – Ну, я оговорился, просто запрещено. Поэтому и работа нелегальная, но на самом деле ничего такого плохого делать не придётся. Надо просто охранять один объект, и следить там за порядком.

– А чего его охранять? Там золото? Деньги?

– Ну, золота не обещаю, а вот деньги вполне могут иметь место. И конечно, мне нужен не один человек.

– И сколько людей ты полагаешь необходимым для охраны объекта?

– Я думаю, человека четыре.

– И что-же это за объект, что на охрану надо четыре человека?

– Только не смейся. Баня…

– Что-о? Пха-ха-ха!.. Баня… Со шлюхами?.. Пха-ха! Ты меня разыгрывать пришёл? Вадим, ты кого мне привёл?

– Костя, дослушай, прошу. Я в этой бане был, классная баня. Ничего плохого в ней нет, сделана по уму. Сам посмотришь, поймёшь.

– А пойдём, посмотрим на вашу баню. Далеко идти?

– Блин! Неожиданно… Ну, в принципе, пойдём. Правда далековато, километра два. Сдюжишь?

– За себя беспокойся… Пошли одеваться.

До бани мы дошли минут за сорок. Уходя с девчонками, я сомневался, оставлять ли печки работающими. Но подумал, что ничего страшного произойти не должно. Мы ночь спали, и печки как-то нормально отработали, а как топливо кончилось – сами затухли. Никакого давления здесь нигде нет, так что я оставил печи работающими на минимуме. Дойдя до своего комплекса, я отпер замок, и пригласил гостей внутрь.

– Назарыч, я Косте всё покажу, ты, если хочешь, то тоже с нами ходи, а не хочешь – подожди где нибудь.

– Я в бытовке буду, вы-же всё равно туда придёте.

Мы с Костей прошли по всем помещениям, я показал, что где находится, провёл в обе парные. Костя смотрел и отмалчивался. Наконец мы зашли в бытовку.

– Ну как, посмотрел? – спросил Назарыч у Кости.

– Посмотрел… Действительно, по уму сделано. Ну и зачем здесь четверо? Один, максимум – двое, это чтоб меняться…

– Ты не всё знаешь, Костя, – сказал я, садясь напротив него за стол, – это действительно мой участок, взятый в аренду совершенно легально, и у меня есть все документы. В этой постройке тоже нет ничего нелегального. Я участок затем и брал, чтоб строиться, а что я здесь построил – только моё личное дело. Нелегально только то, что я хочу эти бани сдавать в аренду за деньги. Это частное предпринимательство, и оно у нас в СССР пока незаконно. А поскольку это незаконно, то здесь появляется интерес как милиции, так и криминала. Ну, с милицией ещё как-то можно договориться, сказать, что здесь мот друзья, и это – дружеская вечеринка. А вот с криминалом так не пройдёт. Они придут сюда сразу, как узнают про это место. И будут требовать долю. И их доля будет такая, что и заниматься всем этим бессмысленно. Я их не боюсь. Но я не всё время в городе. Я езжу работать по две недели. Да даже если бы не ездил, мне всё равно одному со всем этим не управиться. А они могут, допустим, поджечь всё. Бутылку с бензином кинут, например. Вот поэтому я обратился к тебе.

– Опять оговорочка…

– Какая?..

– «Пока»… Незаконно «пока»… Ты что-то знаешь?

– Ну я-же говорил…

– Не темни… Хочешь с нами работать – не темни.

– Блин… – я помолчал, – короче, парни, это действительно незаконно пока, – я выделил слово, – И надо продержаться около трёх лет. Потом частное предпринимательство узаконят. И всё это станет совершенно легальным. Оно, правда, и сейчас можно узаконить это всё. Артель основать. Но это всё долго и мучительно, и там куча ограничений. Да и с доходов нужно будет государству отдавать вроде-бы шестьдесят процентов. А в этом случае работать бессмысленно.

– Так… – произнёс Назарыч, – откуда знаешь?

– Знаю что?

– Не придуривайся. Про законность.

– Не могу сказать. Просто знаю, и всё.

– У власти Андропов, а это КГБ. Пока у власти КГБ – ничего не будет.

– Ты ошибаешься, Назарыч. Но это не важно. А Андропов не доживёт до весны.

– … – они оба уставились на меня с подозрением.

– Да никакого покушения. Он болен очень. Почки больные. Пока на лекарствах держится, но болезнь прогрессирует. Об этом только ленивый не говорит.

– У нас об этом не знает никто…

– У меня есть знакомый один из Москвы, из артистической среды. Вот он и проболтался, – я решил использовать Эдуарда Михайловича в качестве ширмы.

– Откуда ты его знаешь? Просто так в артистическую среду не попадают.

– Случайно познакомились. Он – агент одной известной группы. Ну, агент договаривается о гастролях, концертах, площадках и всём прочем. Вот он к нам в город группу свою привозил. А я ему помог аппаратуру подключить. Там у него накладка какая-то с электриком получилась, а я мимо проходил, вот и помог.

– А ты, значит, электрик… Складно… – Костя всё никак не хотел мне доверять.

– Ладно, Костя, если ты не веришь мне, так и скажи. И не будем… – вдруг в бытовке раздался звонок. Обычный такой дверной звонок. Я аж вздрогнул от неожиданности. А потом вспомнил, что Вилен провёл звонок от обеих калиток, чтоб клиенты не долбились в ворота и не орали.

– Я сейчас, – я встал и вышел из бытовки через второй вход, находящийся ровно напротив первого, и пошёл к боковой калитке. Открыл и посмотрел в сторону главной калитки. Возле неё стоял УАЗ-469, а у калитки стоял какой-то мужик.

– Я вас слушаю! – крикнул я мужику, – подойдите сюда! – мужик оглянулся, увидел меня и пошёл в мою сторону.

– Что вы хотели, – спросил я, когда он подошёл.

– Эта… Паря… Здесь што-ли баня?

– Давайте зайдём внутрь и поговорим, – сказал я, пропуская его вперёд, и закрывая за ним калитку. Я провёл его в бытовку, где сидели Костя с Назарычем.

– Здорова, мужики, – услышал я, входя, – вы что-ли первые будете? Мне за кем занимать?

– Проходите, садитесь, – сказал я мужику, – говорите, что вы хотели.

– Так эта… Баню-же… Мне Гриша сказал, что баня здеся добрая, – «Так, Гриша – это водитель, что нас вчера возил. Ну, спасибо тебе, Гриша, за первого клиента».

– Когда вы хотите в баню прийти?

– А когда можна? Очередь здеся?

– Нет, очереди пока нет, поэтому можете хоть сейчас.

– Не, щас мне не нада. Мужики ешо не приехали.

– А когда?

– Сёдне можна?

– Можно и сегодня. Во сколько вы хотите прийти?

– Так эта… В восемь…

– На сколько часов вы хотите снять баню?

– На сколь?.. Не знаю… – мужик поскрёб пятернёй затылок, – а на сколь можна?

– На сколько хотите, на столько и можно.

– Ну… Ну давай до двенадцати… Можна?

– Можно и до двенадцати, – сказал я, доставая уже приготовленную и расчерченную тетрадь и открывая её на первом развороте, – итак, сегодня у нас одиннадцатое декабря, вас как зовут?

– Андрюха я…

– Андрей, – произнёс я, внося имя в соответствующую колонку, – сколько будет людей?

– Эта… Шесть… Нет, семь.

– Вместе с вами?

– Ага, вместе.

– То есть, всего семь человек. На четыре часа, – я опять внёс всё в соответствующие колонки, – С правилами нашими знакомы?

– Не… А што за правила? – мужик озадаченно посмотрел на меня.

– Не драться, не блевать, не хулиганить, не бить посуду, не ломать ничего, ко всему относиться бережно…

– А, ну, эта извесна... – он облегчённо улыбнулся, – эта понятна…

– Простыни и полотенца у вас с собой будут?

– Ага, а как-же в баню да без полотенца…

– Понятно. С расценками нашими знакомы?

– А… Не, ешо не знаю…

– Пять рублей в час с каждого человека, – я посмотрел на его озадаченное лицо, – вам понятно?

– Ты, паря, скажи сколь, я не больно складывать горазд…

– Аренда бани на четыре часа выйдет на семерых сто сорок рублей.

– А… Ладна… Тока у меня щас столь нету…

– Ну, отдадите, когда приедете.

– А эта… Паря… А нам с собой можна… Ну эта… По чуть-чуть…?

– По чуть-чуть можно. Но, не напиваться, не драться, не блевать, не бить посуду, ничего не ломать, ко всему относиться бережно…

– Да знамо дело…

– Да, если захотите курить – выходите на улицу. Баню смотреть будете?

– Што?.. Баню посмотреть?.. А пойдём, гляну…

Мы с ним вышли в мангальную зону, я показал ему, где курить, провёл в баню, показал, где туалет, провёл в парную, показал обливные вёдра и прочее. Мужик растерянно всё осматривал.

– Эта… Паря… А чего попроще нету?.. Эта вроде как для господ…

– Господ в семнадцатом всех отменили насмерть, потому, не тушуйся, вы за это деньги платите. Баня напротив – точно такая-же. Какую готовить?

– А… Да эту и готовь…

– Вам сильно жарко делать?

– Делай, как знашь, паря, нам всё пойдёт.

– Ну, что-ж, тогда до восьми, – я вывел его через главную калитку, – приедете, заходить будете здесь.

– Ладно, паря, приедем, – он полез в УАЗ, а я закрыл калитку и пошёл разгонять подачу топлива в печь.

– Ну, вот, примерно такие будут обязанности, – сказал я вернувшись, – этим, конечно, не ограничится, ещё следить за уровнем топлива в баках, доливать, если кончается, возить грязное бельё в прачечную, за порядком следить, мусор сжигать, ну и всё такое.

– Так… И сколько ты хочешь нам платить? – Костя, похоже, принял какое-то решение.

– Вот с этим пока трудности. Это – первый клиент. Как дальше пойдёт – хрен его знает. Давай пока отталкиваться от десяти процентов от выручки. А там посмотрим. Слушай, Костя, у вас ваш клуб зарегистрированный?

– Как понять «зарегистрированный»

– Ну, в исполкоме он как-то официально оформлен? Как ветеранская организация или ещё как-то?

– Нет… Да и зачем?

– Под это дело можно машину у исполкома выпросить. Машина-бы здесь не помешала. Бельё в прачку возить, бочки с топливом, и прочее. Ну, нет, так нет. Что-то другое придумаю.

– А десять процентов – не маловато? Мы всё-же работать будем, а ты, получается, только деньги считать.

– Костя, не хочешь – не берись. Я свои деньги считать буду, не чужие. Это всё тоже денег стоит, и немалых. И рассчитываться мне.

Глава 24

24.

К восьми мужики во главе в Андреем опоздали. Я уже-было расстроился, что первую выручку сегодня упустил, но около двадцати минут девятого раздался звонок. Я открыл центральную калитку, и увидел толпу мужиков, гораздо большую, чем семь человек.

– Эта… Паря… Тут ешо мужики с нами, значица…

– Так вы все не поместитесь, а вторую баню я не топил…

– Да мы эта... В тесноте – не в обиде…

– Так… Ну, проходите все, а я пока вторую баню затоплю. Как раскочегарится, можно будет перейти…

– Да мы и так, паря…

– Так, дай-ка, я вас посчитаю… Пятнадцать человек… Все будете до двенадцати?.. Все правила знаете?.. Ну, пошли рассчитываться, – сказал я, и пошёл добавлять подачу во вторую баню.

Костя с Назарычем ушли, оставив меня одного, я сказал, что буду здесь, пока мужики не разойдутся. Назарыч напомнил про завтрашнюю тренировку. Я ответил, что ничего не забывал, и буду обязательно. Вторая баня раскочегарилась быстро, и я перегнал половину мужиков в неё. Места мало всё-же, такой толпой не удобно. Шесть, максимум восемь человек в одну баню – нормально.

Был одиннадцатый час. Я сидел и накидывал, что мне ещё нужно. Ведро для мусора, сварить пару урн, чтоб бычки по мангальной зоне не раскидывали, бочку для сжигания мусора. Моющие средства надо, с обеззараживанием. Так нет сейчас таких. Значит, надо хлорку. Эх, где весь тот ассортимент обеззараживающей химии без запаха, который напрочь глаза выедает… Или спиртом мыть? Ага, пол-литра? Вдребезги? Хотя, есть технические спирты. Денатурат тот-же… Ладно, спрошу Михалну, может чего посоветует. Блин, машину-бы ещё… Буханочку. Сейчас здесь с дорогами хреново, поэтому полноприводная буханка была-бы в самый раз. Но не продают такие машины в частные руки в СССР. Это стратегические машины, они могут быть только у военных, и там, где без них не обойтись. Типа у председателей колхозов. И вот в таких вот «жопных» условиях. И каждая машина ставится на учет в военкомат. Да сейчас и «Нивы» на учете в военкомате стоят. Вот если-бы на клуб афганцев, тогда можно было-бы. Но вряд-ли они с регистрацией заморачиваться будут. Нелегальную какую-нибудь? В принципе – выход. Сейчас в местном ГОВД отдел ГАИ представлен только начальником. Ну, может ещё пара инспекторов есть. Дорог ещё толком нет, как и личного транспорта. Поэтому легальностью машин никто не озабочен, все думают по умолчанию, что все машины приписаны к предприятиям. Вот году к 88-му, когда уже и сеть дорог в городе появятся, и сам город разрастётся, и проезд до трассы проложат, тогда и начнётся у ГАИ работа, а пока здесь синекура.

А нелегальную машину можно найти, но трудно. На них и без меня желающих много. Нелегальные – это восстановленные «утопленники». Машины здесь тонут часто. Особенно большие и тяжелые. И бульдозеры. Бульдозеры чаще. Они проваливаются под лёд на реках и тонут в болотах. Особенно осенью, когда лёд ещё тонкий, или весной, когда лёд уже тонкий. Их, конечно, пытаются спасти, но, если это не рентабельно, или связано с большими задержками в проходке – их просто бросают и списывают. А потом, летом, когда паводок спадёт, шустрые мужики такую технику достают, если это возможно, перебирают своими силами, и используют сами, ну или пристраивают куда-нибудь на буровую. Их на буровых эксплуатируют, попутно получая за них денежку и соляру. Понятное дело, что на бульдозере, или КрАЗе по городу рассекать не будешь, да и не нужны они в городе. А вот УАЗы можно и в городе пользовать., пока ГАИ здесь чисто номинальное. И номера можно любые прилепить. До общей базы ещё – как до луны. Так что частный бульдозер или КрАЗ на севере – это не фантастика.

– Эта… Паря… – Андрей зашёл в бытовку, – у тебя есть чево? – и он выразительно показал на горло. Пьяным он не выглядел, только глаза выдавали.

– Есть пиво, Андрей, по рубль двадцать за бутылку. Будете?

– А чево покрепше нету?

– Нет, Андрей, только пиво.

– Эх… Ну, давай пиво…

– Сколько?

– А сколь есть?

– Да сколько нужно, столько и есть.

– Ну давай два ящика.

– Сорок восемь рублей. Закуску к пиву возьмёте?

– А што за закусь?

– Сушки солёные, колбаса сыровяленая…

– Сушки давай…

– Сколько?

– А сколько есть?

– Да много есть. Давай так, пятьдесят рублей, и я вам сушек пару кило отдаю… – «Блин! Как я её взвешу-то? И в чём отдавать? Они-же в коробке россыпью. Ладно, сейчас кульки сделаю из тетрадных листов».

Я помог Андрею донести пиво и сушки, и вернувшись, добавил в список несколько широких и глубоких мисок, для сушек и чипсов. Без десяти двенадцать я пошёл напоминать мужикам, что время заканчивается. Мужики были навеселе, но в сознании, никто вроде спать укладываться не собирался. Андрей подошёл ко мне:

– Паря, эта… А можно мы ешо часик тута… Уж больна харашо сидим…

– Можно… Ещё по пятёрке с носа.

– Так эта мы щас… – он ушёл к мужикам, а я пошёл в другую баню. Там тоже «хорошо сидели», и тоже решили, что посидят ещё. Ну, пусть, мне не жалко, на то и строил. Только завтра на трене спать буду. Да я здесь завалюсь, это-же моя собственность. Мужиков только провожу в час и завалюсь. А утром пораньше встану. Жаль щётки зубной здесь нет. И я пополнил список.

Погонял меня утром Назарыч знатно. Но я, на удивление, чувствовал себя довольно бодро, не спал, и даже умудрился достать Назарыча пару раз кроссом. Мужиков из бани я проводил в час ночи. Попрощались мы дружески и все были довольны. Они в крайний час купили у меня ещё ящик пива. Всей выручки у меня за этот день получилось четыреста пятьдесят рублей. Нормально, если учесть, что это всего за пять часов.

Переодеваясь после тренировки, Назарыч сказал:

– То-ли я старею, то-ли ты успехи делаешь… – типа похвалил.

– Да мне до тебя, Назарыч, ещё… – я махнул рукой. Типа похвалу вернул.

– Костя сказал, сегодня к тебе туда подойдёт, скажет, будут они этим заниматься или нет.

– Отлично. Лучше-бы, конечно, согласились. Одному мне не вытянуть.

– Я вот тоже думаю, не маловато ты им предложил?

– Назарыч, вся эта баня построена на деньги Нины. Я ей должен, и я свой долг отдам. Плюс, она тоже в доле, и будет иметь ровно столько, сколько и я. И за эти деньги она займётся поддержкой среди официальных структур. Вроде пожарных и милиции. И организационными вопросами в моё отсутствие. Плюс, надо закупать топливо, всякие расходники, возить всё это туда. Бесплатно это никто делать не хочет. Хоть червонец, но отдай. В прачку, опять-же, простыни возить, пиво покупать и закуски, да расходов полно.

– Не нравится мне всё это, Слава, – сказал Назарыч, помявшись, – это вроде как ты на чужом наживаешься…

– Назарыч, мы живём в том мире, в котором живём. Нам его не переделать. Где ты видишь, что я делаю что-то нечестно? Я никого не заставляю туда приходить, на аркане не затаскиваю. Мужики вчера пришли, отдали какие-то деньги, так они уходили и благодарили за то, что дал им возможность – вот так вот посидеть. А ты в Москве в ресторан пойди зайди. В государственный, что не маловажно, ресторан. У нас-же частных ресторанов нету, правильно? На воротах «вратарь» стоит в ливрее, и ему через стекло нужно цветную бумажку показать. И чем выше статус ресторана, тем красивей должна быть бумажка. Это законно, по-твоему? Или там не наживаются на чужом? Да те-же бани взять. Ты в Сандуны поди пробейся. Вечное спецобслуживание. И тоже ведь, что характерно, деньги берут.

– Да знаю я всё это. И понимаю всё, – сказал Назарыч досадливо, – но всё равно как то…

– Это потому, Назарыч, что из нас частную инициативу калёным железом вытравливали, и продолжают вытравливать. А это плохо. Это, во-первых, неравенство и двойные стандарты. А во-вторых, снижение уровня жизни. Да и народ перестаёт стремиться к чему-то большему и лучшему. Пассионарность теряет, если по Гумилёву.

– Это почему ещё неравенство?.. – Назарыч недоумённо уставился на меня.

– Это потому… Вот ты в нашем Узбекистане бывал? В Грузии? Да хоть на Украине. Вообще везде на национальных окраинах частная собственность и частная инициатива, ну не сказать, что прям процветает, но вполне себя неплохо чувствует, и никакие госструктуры этому как-то не мешают. А вот в РСФСР это почему-то под жёстким запретом, прям до расстрела. А мы что, допустим, с грузинами в разных государствах живём? У нас власть разная? Законы другие?

– Ну, у них это исторически сложилось…

– Ну, да, у них исторически сложилось богатеть, а у нас исторически сложилось подыхать, правильно я понимаю твою мысль? Ну и что, в такой парадигме, в итоге должно произойти? Как по-твоему? Мне кажется, что если мыслить в этой парадигме, то в итоге они разбогатеют, а мы передохнем. Нигде логических нестыковок не усматриваешь?

Мы с Назарычем уже переоделись и просто разговаривали в раздевалке.

– Ладно, Назарыч, это разговор бесконечный. И аргументы найдутся с обеих сторон. Пойду я, мне в баню надо, вдруг парни придут.

– Давай, иди… Завтра придёшь?

– Обязательно. До завтра, Назарыч, – я вышел из раздевалки.

Костя, и с ним ещё три парня пришли в баню около полдвенадцатого.

– Привет, Костя, проходите… – я открыл им боковую калитку.

Парни вошли, прошли в бытовку, и мы познакомились. Кроме Кости были ещё два Олега и один Илья.

– Парни, вам Костя обрисовал, что надо здесь делать?

– В общих чертах. И по криминалу непонятно.

– Так… Ну смотрите. Здесь надо, по большому счёту, следить за порядком. Вовремя доливать топливо, следить за отоплением, наводить порядок, сжигать мусор, отвозить бельё в прачку, и забирать из прачки, закупать топливо. Вобщем, я список обязанностей написал, вот, прочитаете, если договоримся. Что по криминалу. То, чем я занимаюсь фактически незаконно. Я об этом уже Косте говорил. А раз незаконно, значит местный криминал обязательно захочет к этому присосаться. Есть здесь один деятель, Килькой кличут. И как только он об этом месте узнает, обязательно явится с намереньем нагнуть. Вот от него надо будет отбиваться, возможно, физически. Даже скорей всего физически. И я не знаю, буду-ли я в городе на момент его прихода. Да и в одиночку я вряд-ли вытяну. Вот я и предлагаю вам эту работу. Если согласитесь, конечно.

– По оплате как?

– По оплате… Сейчас эта баня вобщем-то неизвестна. Поэтому, пока она не приобретёт популярность, предлагаю десять процентов с выручки. А дальше – посмотрим.

– Ну, и много-ли это будет, твои десять процентов?

– Ну, давай посмотрим. За вчерашний день, вернее, за пять часов выручка составила четыреста пятьдесят рублей. Десять процентов составит сорок пять рублей. Это только за один день, за пять часов.

– Нам надо посоветоваться…

– Пожалуйста, советуйтесь, можете выйти в соседнее помещение, там склад.

Парни вышли, а я взял чайник и пошёл его наполнять. Вода из скважины была вполне вкусной. Чайник у меня был электрический, без автоотключения, поэтому оставлять его без надзора было нельзя. Из соседнего помещения доносились невнятные приглушённые звуки, но иногда долетали и эмоциональные возгласы. Парни вернулись как раз к закипанию чайника.