Текст книги "Изменить судьбу 2 (СИ)"

Автор книги: иктор орин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Коль, ну нахрена вот эти предварительные ласки, давай отойдём в сторонку, и выясним, у кого длиннее...

– Мне и отходить не надо, – сказал Коля, кидая мне правый крюк. Он, видимо, когда-то чем-то занимался, в ударе виднелись остатки техники. Я присел, пропуская кулак над головой, попытался достать открывшуюся печень, но у меня на левой руке висела Ира, вцепившись в меня от испуга, стесняя и смазывая движения. Следом полетел левый крюк, я отшагнул назад, пытаясь сбросить руки Иринки с плеча. Ира держала цепко, тоненько ойкая вполголоса. Коля, увидев, что я отступаю, ринулся в атаку, и сразу наткнулся на пинок в надкостницу, и следом удар в солнышко. Удар вышел смазанным, Ира не вовремя дёрнула меня за плечо. Я с усилием стряхнул, всё-же, руку Иры. Уже уделал-бы его, если-б не она. Уклонился от его правого прямого, уходя влево-вперёд, и сразу-же воткнул левой под рёбра и следом правой в скулу. Довершил всю композицию пинком под коленный сгиб. Коля рухнул.

Я глянул в сторону Эдика. Тот обменивался ударами с Сашей. Никакой техники, никакой тактики, никакой защиты, блин, грудь на грудь… Галя испуганно стоит в стороне, ну хоть не мешает. Я бросился к ним, толкнул Сашу в плечо, откидывая от Эдика и разворачивая к себе, сразу воткнул правой в пузо, и следом левой в скулу. Не сильно, просто успокоить.

– Всё? Или ещё накинуть? – спросил я Сашу, он поднял руки ладонями ко мне. Я повернулся к Коле, тот вставал с земли:

– А у тебя ещё вопросы есть? – он молча поднялся, и не глядя на меня пошёл куда-то, увлекая за собой и Сашу. Ну и скатертью…

Я посмотрел на Иру, она сидела на земле, оказывается, когда я её отцеплял от себя, толкнул, она и не удержалась.

– Не сильно ударилась, – спросил я её, подавая руку, и поднимая с земли, – дай, попу отряхну…

– Да тебе лишь-бы полапать… – в голосе кокетство, однако.

– Да я нежно…

– Блин, задница промокла…

– Так пойдём быстрей сушить…

В комнату мы вошли, не зажигая свет и оставив грязную обувь за дверью. Я щёлкнул замком, запирая дверь и повернулся у Иринке, и видя только её силуэт на фоне окна. Она уже сбросила курточку, и теперь расстёгивала свои джинсы. Я подошёл и обнял её сзади, целуя в шею. Она прижалась ко мне спиной, откидывая голову мне на плечо, и одновременно стягивая джинсы с бёдер. Я опустил одну руку ниже, её на трусики. В штанах сразу стало тесно. Неделю девчонки в руках не держал. Иринка попой почувствовала изменения, её рука сразу оказалась в районе моей ширинки. Я поцеловал её в шею, прихватил губами мочку уха, одной рукой стал ласкать её грудь. «М-м-м…» – Ира замурчала.

– Только не громко, пожалуйста, – сказал я в четверть голоса.

– Я постараюсь, – так-же ответила Ира.

Я начал оттеснять её в сторону окна, одновременно расстёгивая свои штаны. Её джинсы застряли у неё на ногах в районе колен, но мне было наплевать, я уже кое как сдерживался. Дойдя до окна, я облокотил её о подоконник, сдёрнул вниз к джинсам её трусики, так же быстро сдёрнул штаны и с себя, освобождая член, и дрожа от нетерпения вошёл в неё. Ира тоже была уже влажная и готовая. Она выгнулась, прижимаясь ко мне и запрокидывая голову.

– О-ох… Да-а… Наконец-то… Да-а… – она нашла одну мою руку и перенесла себе на грудь, – Да-а… Вот… Вот так… – Ира совершала движения мне навстречу. Это продолжалось какое-то время, и я почувствовал скорое приближение финала.

– Я скоро… Я скоро… Я уже почти… – зашептала вдруг Ира, и перенесла свою руку себе между ног, – А-ах... – она согнулась вперёд, прижимаясь плотней ко мне своей попой и я почувствовал членом спазмы влагалища.

«Всё, щас кончу…» – пришла мысль, и я выдернул член из Иры.

– В попу!.. Пожалуйста, в попу!.. – прокричала Ира шёпотом, и я, каким-то чудом найдя её узенькое отверстие, ворвался туда и излился внутри неё. Ира затряслась всем телом и обмякла. Я подхватил её и осторожно уложил на кровать, стал освобождать от сырых в районе попы джинсов и трусиков, снял с себя остатки одежды. Лёг рядом, расстёгивая блузку.

– Наконец-то… – выдохнула Ира, – блин, всё лето постилась…

– А с чего вдруг? Целибат?

– Хи-хи!.. Да-ну тебя… – она толкнула меня локтем. – просто не могу с тем, кто не нравится.

– Такая раскрепощённая, и «не могу»? А я, значит, нравлюсь…

– А ты… – она повернулась ко мне, нашла мою руку и положила себе на лобок, чуть прижав, – нравишься… Слав, а поцелуй меня там… Ты умеешь, Ольга рассказывала…

Глава 14

14. Света.

«Привет, Светик!

Пишет тебе суровый полярный волк Слава.

Пишу тебе зарывшись в сугроб от метели, и дуя на окоченевшие пальцы. А здоровье у меня – не очень. То лапы ломит, то хвост отваливается. Да ещё и линять начал. Зато новая шерсть растёт красивая, тёплая и шелковистая.

С тех пор, как мы расстались с тобой, не проходит и дня, чтобы я не вспоминал твоё милое лицо, твою улыбку, твои серые глаза, всегда разных оттенков, в зависимости от настроения. Вспоминаю твой голос, и иногда мне снится, что ты шепчешь мне на ухо разные нежности и глупости.

Мои воспоминания о тебе отнюдь не заканчиваются твоим лицом, но, подозреваю, что если я переложу в письмо всё, что всплывает в памяти, то бумага покраснеет.

Как ты там? Как твоя учёба? Смотри, учись хорошо, приеду – проверю! И если твои успехи меня не удовлетворят, наказание будет суровым и неотвратимым!

Как поживает Андрей Витальевич и твоя подружка Вероника? Надеюсь, у них всё хорошо.

А у меня всё в порядке. Доехал, устроился, на работу слетать успел, в коллектив таких-же как я суровых северных мужчин. В целом, всё довольно скучно и вряд ли тебе будет интересно жизнеописание того короткого периода, который я провёл здесь к настоящему моменту.

Город маленький, скорее – посёлок, но строится ударными темпами. Из развлечений и культурной программы здесь разве что водка. Есть ДК, но то, что там предлагают вызывает в лучшем случае зевоту. И это сейчас, летом. А что меня ждёт зимой – даже думать об этом не хочется.

Обзавёлся некоторыми знакомствами. Будет с кем скрасить долгие зимние вечера за чашкой чая или рюмкой коньяка.

Вот вобщем-то и всё, на сегодняшний день. Больше писать пока не о чем. Засим откланиваюсь.

Суровый полярный волк Слава.

P.S. И только моя подушка знает, как тоскует моя душа по одной длинноногой, русоволосой, сероглазой и дико сексуальной девчонке по имени Светик. »

Света вновь, уже наверное в сотый раз, перечитала письмо, и вновь прижала его к лицу, стараясь вдохнуть запах его… её любимого Славки. Снова зацеловала весь лист, состоящий из тетрадного разворота, а после прижала его к груди.

«Славка!.. Он написал!.. Славка!..» – эта мысль вытеснила из её сознания все остальные.

Учёба началась неделю назад. На втором курсе появились спецпредметы, и преподы словно с цепи сорвались, соревнуясь, кто сильнее и изощрённее поиздевается над бедными студентами. Анатомичке, казалось, доставляет удовольствие заставлять зубрить учебник целыми параграфами, а препод по латыни, словно-бы выделял именно её, Свету, среди всех студентов, и издевался над ней особо изощрённо. Но сейчас это всё было неважно.

«Славка!.. Написал!..» – это единственное, что её сейчас волновало и трогало.

После того, как он ушёл, Света плакала всю ночь и бессильно колотила кулачками по матрацу, а наутро забылась коротким и беспокойным сном. Проснувшись, она ничего не хотела – ни есть, ни пить, ни даже вставать с кровати, потому что не могла себе представить, что ей делать, если он всё равно не придёт. Так продолжалось три дня. Света иногда бледной тенью доходила до туалета, ни о чём не думала, ничего не хотела, вопросов отца не слышала, или отвечала невпопад.

На четвёртый день в её комнате появилась Вероника.

– Привет, подруга! Что за вид? Краше в гроб кладут! Давай-ка вставай…

– Зачем?.. – голос Светы был похож на тень, такой же плоский и бесцветный, как и она сама в те дни.

– Пойдём с тобой прогуляемся. Июль на дворе. Солнце светит, птички поют… Давай, вставай, подружка, хватит лежать. Этим ты никому не поможешь, в том числе и себе…

Кто знает, чем-бы всё закончилось, если-бы Вероника в тот день не вытащила её на улицу, чуть ли не силком. Они побродили по парку, прошли мимо танцевальной веранды, в тот момент пустой, возле которой Света остановилась, и некоторое время смотрела на сцену, затем сказала Нике:

– Давай зайдём…

Они прошли через калитку, и Света сразу пошла к сцене, поднялась на неё, и подошла к тому самому маленькому подиуму, стоя на котором она танцевала, заводя публику на выступлении ВИА «Круг». Она встала на подиум и повернулась к Веронике:

– Знаешь, Ника, наверное, именно здесь я начала влюбляться в Славку.

– Что, прямо вот на этом самом месте? – Ника стояла перед ней, глядя на неё снизу вверх, – и что-же ты здесь делала?

– Танцевала…

– Танцевала?! Ты?! Не верю… Ты никогда не танцуешь. Ни на одной вечеринке я не видела тебя танцующей. Ты не умеешь танцевать!..

– Правда, танцевала… Тогда выступал «Круг», и Славка провёл меня сюда... С Сарухановым познакомил…

– Ой, врёшь ты мне, подруга… Твой Славка лично знает Саруханова?

– Ну да, и я теперь тоже.

– А-фи-геть!.. И что, ты прямо вот так с ним разговаривала?

– Я его ещё и целовала…

– Опять врёшь!.. – Ника прищурила глаза, – и что, они играли, а ты вот здесь, на этом самом месте стояла и танцевала?

– Ну, да… На мне даже платье то-же самое, в котором я танцевала.

– Ну и как ты это делала? Ну давай, давай, покажи! Ты же не умеешь!

– Сейчас музыки нет, а тогда играла «Африка» …

– Хорошо, я буду петь, а ты показывай, как ты умеешь, – и Ника запела, не очень-то попадая в ноты:

– О-о-о-о-о-о-о! Это Африка…

Света посмотрела на подругу:

– …Нет, Ника, я так не могу…

– Я-же говорила, что врёшь!

– Не вру, я правда…

– Ну, раз правда, то докажи, давай! – и Ника снова запела, начав ещё и хлопать в ладоши в такт.

Света посмотрела на подружку, и начала двигаться в ритме регги, сначала несмело, но спустя несколько секунд, подняла руки над головой, и прикрыла глаза. И вдруг, словно вернулась в тот вечер, когда почувствовала себя свободной, лёгкой и раскрепощённой, готовой взлететь над миром и наслаждаться своим полётом, ещё не понимая тогда, что это просто любовь, и что танцует она вовсе не для публики, и даже не для ВИА «Круг», а для него, для Славки. Голос Ники вдруг обрёл все краски и глубину того концертного звучания, и Света, как наяву, увидела сотни глаз, глядящих на неё, кто с завистью и злобой, а кто с восхищением и вожделением, и десятки парней с отпавшими челюстями. А она танцевала, полностью отдавшись этому действу, в котором было что-то завораживающее, похожее на танцы африканских колдунов.

В мозгу Светы отыграли последние аккорды, и она открыла глаза.

– Ну ты даёшь, подруга!.. – Ника смотрела на Светку с ошалевшим видом, и со смешанным выражением взгляда, в котором было столько всего… – мне даже звуков не хватает, чтоб дать определение тому, что я сейчас увидела… И ты это прячешь?! От всех?! И в первую очередь – от меня?! Да это преступление… Это – уголовно наказуемое деяние!.. Ты немедленно должна пойти и во всём сознаться!

– Куда пойти? Кому сознаться? В чём?

– Во всём! – безапелляционно заявила Ника, – сейчас ребята собрались у Лёшки Ратного на квартире, и мы с тобой идём туда!.. И не возражай! – сказала Ника, увидев, что Света пытается что-то сказать.

Ника схватила Светку за руку и потянула за собой. И с подиума сошла уже совсем другая Светка. Ещё не полноценный и полнокровный человек, но уже не та тень человека, в которую Светка себя три дня старательно превращала.

Весь август Света постепенно приходила в себя. Она снова стала есть, взялась за учебники, начала, по совету Славки, заниматься физкультурой. К началу учебного года она выглядела и чувствовала себя сильной и уверенной в себе. У неё снова появился вкус к жизни.

Славка никуда не делся, он просто отодвинулся на краешек сознания, как-бы стараясь не мешать и не болтаться под ногами. Но его присутствие и свои чувства к нему Света испытывала постоянно. Они просто перестали заслонять собой весь остальной мир.

Началась учёба, и думать и рефлексировать о Славке стало и вовсе некогда. Никаких дней на раскачку, лекции начались сразу, с первого сентября. Преподы, отдохнувшие и набравшиеся сил, спешили вывалить на головы бедных студентов тонны информации и знаний, и чтобы не потеряться в этом потоке, приходилось работать, успевать и не ослаблять хватку.

И вот сегодня, идя с занятий она заглянула в почтовый ящик, и увидела то, что не ожидала, но очень надеялась. Она взяла в руки письмо, читая обратный адрес и имя адресата, и не веря, что это – оно.

– Славка... Славка!.. – она подпрыгнула на месте, потом поцеловала письмо и прижала его к груди, – Славка!..

Светка бросилась домой со всех ног, лихорадочно ища ключ по карманам, потом пытаясь попасть им в замочную скважину внезапно затрясшимися руками. И вот теперь она уже в который раз перечитывала не сильно многословное, но такое желанное письмо.

– Славка!.. – в который раз уже произнесла его имя Света, и откинулась на подушку со счастливой улыбкой, прижимая заветный лист к груди. Потом опасливо посмотрела на дверь своей комнаты, и секунду подумав, засунула листик себе под одежду, проведя им по своему животу. Внезапно, её тело отреагировало, соски набухли и напряглись, а низ живота наполнила и разлилась какая-то тяжёлая и сладкая истома, требующая выхода. Светка вновь оглянулась на дверь, и потянулась рукой к своим трусикам: – «Славка…».

Глава 15

15.

Подходила к концу вторая неделя лётки. Гена так-же оставил мне объёмный и подробный хендовер. Его вахта неплохо потрудилась и намеченный и согласованный объём работ выглядел выполненным процентов на восемьдесят. Начало сентября ознаменовалось заморозками и первыми белыми мухами, но радовало то, что погода стояла относительно сухая. Впрочем, на двух кустах площадки были уже построены, а оборудование поднято с грунта, да и на последнем кусту в списке на срочное возведение ростверка работы велись, и сроки готовности выглядели обнадёживающе.

Кроме того, я сходил на склад, прикинул объём работ по наведению порядка, наметил план, и уже начал работы по его реализации. Пронумеровал каждый стеллаж и каждую полку, разделил стеллажи на входные и выходные, наметил, как перераспределю оборудование. Скоро зима, откроются зимники и начнётся центрозавоз, и надо изначально облегчить себе работу, пока не холодно и сугробов нет.

В один из дней я сходил к сетевикам и выпытал устройство их каменки в бане. Расспросил какие нагревательные элементы они использовали, как подключили, какая мощность в итоге получилась. Цифры меня не обрадовали. Выходило, что потребляемая мощность каменки – почти двадцать киловатт. Это много. Это на месторождении электричество бесплатное, и на фоне общего потребления двадцать киловатт теряется в тысячных долях процента. А вот при частном подключении, даже если оно будет трёхфазным, это будет заметно. Да и с нагревательными элементами проблема. Сетевики собрали батарею балластных сопротивлений, предусмотрев при этом возможность переключения на разные схемы соединений, для регулирования мощности. Но проблема была не в этом, а в том, где брать балластники. Надо будет на какую-нибудь буровую обратиться, там должны быть. Бытовых тэнов на такую температуру ещё нет, а те, что есть – обязательно сгорят. И надо ещё провод в термостойкой изоляции найти. Тоже не просто. Ладно, разберёмся. В крайнем случае сделаю на дровах.

И надо будет ещё об отоплении подумать. В том районе из коммуникаций сейчас – только электричество. Вот странное дело. Вроде-бы нефтегазовый регион, но газификации нет, всё на электричестве.

Вася приехал на работу набыченный. Общения со мной и прямых взглядов избегал, руку подавал для рукопожатий неохотно. Да и хрен с ним, главное, чтоб распоряжения выполнял. Видимо, общение с начальником цеха прошло для него продуктивно.

В самом начале лётки я, зайдя в дежурку, выложил найденный мной и упакованный в папку «Дело» экземпляр руководства по монтажу ЭЦН, и объявил всем, что каждый обязан с ним ознакомиться под роспись, а я обязательно с каждым монтажником съезжу на монтаж и проверю соответствие описанной технологии и выполняемой работы.

Случай представился буквально через пару дней. Вася работал в ночную, и, видимо, думал, что ночью я поленюсь ехать на монтаж. Обломался. К тому моменту, как он полез в кабину уже загруженной машины, я уже переодетый в спецовку, и готовый к приключениям, сидел в кабине. Вася, увидев меня, недовольно скривился, но ничего не сказал. На пассажирском сидении КрАЗа можно было ездить и втроём. Мы и поехали.

Вася начал монтаж. Вывесил двигатель и, открутив пробку клапана компенсатора, стал вворачивать туда штуцер маслонасоса.

– Вася, ты что сейчас делаешь?

– Штуцер вворачиваю…

– Зачем, Вася?

– Компенсатор прокачать…

– Вася, ты руководство по монтажу сегодня читал? Я твою подпись видел в листе ознакомления.

– Ну читал…

– И что там про компенсатор сказано?

– Да знаю я, как работать, что ты мне рассказывать будешь!? Я этих насосов собрал, сколько ты галушек за свою жизнь не съел! Сопляк! Учить меня будешь! – взбеленился Вася.

– Там сказано, что компенсатор служит для компенсации объёмного расширения масла при нагреве, и соответственно, должен при монтаже оставаться сухим. Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? Температура масла изменится уже при входе ЭЦН в жидкость, и объём масла увеличится. А если компенсатор будет заполнен, то расширяться маслу будет некуда. Соответственно увеличится давление на диафрагму. На неё разрешённое максимальное давление – полторы атмосферы. Соответственно, диафрагма растянется, или надорвётся. Теперь понимаешь, почему у тебя насосы срок не вырабатывают? Убирай штуцер и закрывай клапан. Прокачивай двигатель.

Вася нехотя подчинился. Следующий косяк выявился при стыковке насоса с приёмным устройством.

– Вася, у тебя сейчас насос на своё посадочное место под углом влетел, ты заметил? Там уплотнение закусило, видишь, фланцы неплотно прилегают?

– Да чо ты мне горбатого лепишь…

– Вася, расстыковывай!

– Да на!.. – Вася расстыковал секции. Уплотнение в пазу было закушено.

– Вася, ты видишь? Здесь давлением всё размоет к Бениной маме через пару недель! И подача пропадёт. Меняй, и стыкуй обратно! Нежно и плавно. И смазать не забудь. И ещё один косяк, Вася, и я тебя от работы нахрен отстраню. И готовься получить интересную зарплату.

Вася запыхтел, но промолчал. Заменил уплотнение, состыковал секции осторожно, под моим контролем. Его напарник Миша молчал, глядя на это всё, и было непонятно, то-ли он одобряет мои методы, то-ли осуждает.

В работе другого монтажника я больших косяков не заметил, кроме того, что он сильно перетягивал болты и клапана. Возможно потому, что ему по смене передали о моём аудите и моих придирках. Но у него и ситуация была намного лучше Васиной. Поймав позже дневную и ночную смены во время передачи смены, я, обратившись ко всем, сказал:

– Во время моих проверок производства монтажей мной был выявлен ряд ошибок и несоответствий в работе. Особенно у Василия Богдана. Довожу до всех, что ситуацию с «детской смертностью» насосов я буду исправлять самыми драконовскими методами. У вас есть теперь инструкция, которую вы можете прочитать в любой момент. Рекомендую её вообще выучить, и строго следовать ей во время работы. А Вася получит свою зарплату с сильно урезанной премией… – здесь раздался недовольный ропот, но я продолжал, повысив голос, – и остальных ждёт то-же самое, если ситуация не исправится. В будущем я планирую создать листы проверки насосов при демонтаже, в случае раннего выхода из строя, и вы их будете заполнять. Будем исправлять отношение к своим обязанностям.

Я развернулся, и пошёл на выход, но заметил в углу мусорное ведро с лежащей в ней ячейкой от блока управления насосом. Я поднял ячейку и посмотрел на неё. Ля-я! Конденсаторы серии КМ, палладий и платина в составе. Микрочипы серии К133 и 543, с содержанием золота, микрореле, диоды и транзисторы серии КТ. Практически всё, что напаяно на плате, включая и разъём в середине девяностых будет закупаться поштучно и на вес, причём за доллары. Это сейчас эти ячейки никому не нужны, в середине девяностых на них форменным образом объявят охоту. При этом сейчас эти ячейки массово, по всему северу, топят в болотах, сжигают в кострах, зарывают в землю, вобщем, избавляются, как только могут. В девяностых, во время бума на вторсырьё и цветмет, с месторождений будут обдирать всё, что только можно: незадействованные кабели, а позже и задействованные, не демонтированное оборудование, всё, что плохо лежит. А буровики будут дружно чесать репы, вспоминая, где, на каком кусту и в каком месте они зарыли в отсыпку одну/две/три пачки ЛБТшек. Я повернулся к бригаде:

– Это неисправная ячейка?

– Да, заменена на скважине – мне назвали номер.

– Ещё есть неисправные?

– Полно. В мусорной яме лежат.

– Понятно. Личная просьба: с сегодняшнего дня все неисправные ячейки прошу приносить мне. Я поставлю специальную коробку у себя в вагончике. Договорились?

Придя к себе, я достал из документации на оборудование паспорт на блок управления. Основной станцией управления насосом сейчас является ШГС-5805, и все северные месторождения были оборудованы именно ей. Блоки управления поставлялись вместе с основной станцией, причём, один блок был уже вмонтирован в станцию и подключён, а второй, дополнительный блок шёл в комплекте. Открыл документацию – ну да, в сведениях о содержании драгоценных металлов написано: «золото – 1,2 грамма», «серебро – 9,4 грамма», в строке «платина» стоит прочерк. Но конденсаторы серии КМ, зелёные, плоские, с ромбиком в маркировке я вижу собственными глазами. Надо будет ещё мусорную яму посетить, посмотреть, насколько там всё плохо. Понятно, что в явное дерьмо, или, допустим, в воду я не полезу, но если всё не так плохо, то можно и опуститься временно до уровня маргинала. Я не гордый. Так-то, если посудить, это мелочь, конечно, но за десяток лет может скопиться прилично, тем более что места много это всё не занимает.

Гена прилетел на свою смену раньше на два дня.

– Я, похоже, последнюю лётку заезжаю, – сказал он, – в замы к Прокофьеву ухожу.

– О! Поздравляю! Будет у меня блат в конторе!

– Размечтался… Всё будет зависеть от полноты налитого стакана. Слушай, Слава, Владимирович сказал, что у тебя есть идеи, как уменьшить издержки по причине смены ЭЦН. Не поделишься?

– Да поделюсь, конечно. Садись, записывай…

Мы проработали с Геной несколько часов, обсудили все мои идеи и предложения, которые я озвучил тогда, на собрании у начальника цеха. Здесь сильно помогли введённые мной журналы запусков нового оборудования, и регистрации отказов. По ходу дела что-то добавилось, что-то видоизменилось и откорректировалось. В целом к концу дня у Гены был разработан план по повышению качества работ подразделения.

На следующий день я сводил его на склад и рассказал о своём видении организации складирования оборудования. Гена всё это одобрил. Ну-да, ему-то что, он эту лётку отработает, и всё, начальник.

– Ген, а не в курсе, кого вместо тебя поставят?

– Не знаю, вроде Эдика. Ну, ты его знаешь, в одной общаге живёте. Но может и другого кого-нибудь.

– А, знаю… – та-ак… А хорошо это, или плохо? Там посмотрим. Мне кажется, надо компаньоном обзавестись. И у меня назрело несколько кандидатов на это место. И Эдик – один из них. Ладно, посмотрим в динамике. Пока ещё не начиналось ничего., а я уже о компаньонах…

Глава 16

16.

– Работаем! Работаем, Слава! Чего расслабился? – Назарыч в очередной раз залепил мне джеб, – Руки подними!

Был вечер понедельника, и шёл уже второй час моей индивидуальной тренировки. Я вернулся с лётки, сделал все текущие дела в виде стирки, уборки, душа и прочих радостей жизни, сходил в магазин за едой, зашёл к Эдику на поговорить, но его не было. Странно. Его вертушка, конечно, позже прилетает, по времени, он должен уже появиться. Хотел спросить его, поступало ли ему предложение перейти ко мне сменщиком. Ну, ладно, успеем ещё увидеться. Дождавшись вечера, пришёл на тренировку, и вот теперь терпел измывательства Назарыча. Как я ни старался, достать его я не мог. Назарыч, казалось, видел всё, что я хочу сделать, ещё до того, как я сам об этом подумаю. Это дико бесило, и чем сильнее я заводился, тем больше допускал ошибок, и соответственно, больше ловил его ударов. В ринге мы находились уже минут двадцать. Работали, конечно, с перерывами, но я был уже выжат.

– Так, стоп! – Назарыч остановил спарринг, – вижу, Слава, форму ты подрастерял за время работы. Ладно, иди переодевайся, на сегодня хватит с тебя. Ты, пока на работе, вообще тренируешься?

– …Фух-х… Да, Назарыч… Фух-х… Кросс каждое утро… пять километров…

– Мало, Слава, мало, – Назарыч, в отличие от меня, казалось, вообще не устал, – надо тебе к следующей твоей лётке программу подготовить. Есть там, где заниматься?

– Ну… Мой вагончик… Поотжиматься есть где.

– Понятно… Хорошо, что-нибудь придумаю… Иди.

– Назарыч, слушай, а мы можем по утрам заниматься, или днём?

– А чем тебе вечера не нравятся?

– Тем, что у меня большая часть дня свободна, а на вечер приходится максимальная концентрация всех дел. Я ещё языковые уроки брать собираюсь. И, помимо этого, ещё вопросы разные решать надо. А работают все с утра, что характерно. И по языкам репетитор и другие люди.

– С утра, говоришь… – Назарыч чуть ухмыльнулся, – Ну, давай с утра. Приходи тогда к шести, сможешь?

– В какие дни?

– Да хоть каждый день. С утра я сам тренируюсь, вот и поработаем вместе. Я давно ищу, с кем.

– Ну, замечательно. Тогда до завтра.

Вот за что я люблю тренировки, так это за то, что они всё равно когда-нибудь заканчиваются. Блин, завтра треня в шесть. Нахрена я согласился?.. И изменить ничего уже нельзя. Назарыч не поймёт. Чую я, завтра он на мне отоспится…

Дома меня уже ждала Таня, сидя в умывальнике.

– О! Привет! А я уже и забыл про тебя, – сказал я, увидев её, – пойдём, подождёшь меня, пока я в душ схожу. Поставишь чайник пока?

Пока я стирал своё тренировочное, пока в душ ходил, Таня уже приготовила чай, и даже стол сервировала.

– Ого! Чувствуется женская рука! Ну, наливай…

– Слава, мне надо с тобой поговорить…

– Вот не можешь без этого, да?

– Это важно, Слава…

– Ну, говори, что с тобой сделаешь…

– Слава… я понимаю, что обещала… но я не могу с тобой этим заниматься… – Таня вздохнула и опустила глаза – прости…

– Блин!.. Что, вообще никак? – спросил я. Таня помотала головой, опустив глаза.

– И что, даже за деньги?

– Слава! Ты за кого меня принимаешь?! – в голосе Тани искреннее неподдельное возмущение.

– Ну ладно, ладно, прости… Блин, жаль… А чего вдруг?

– Ну, так складываются обстоятельства.

– Ну, может не сейчас, может позже? Пусть через месяц… Да даже через год – меня устроит.

– Ну, сейчас я тебе ничего не могу обещать про «через год». Увидим, как сложится.

– Ну, тогда давай чай пить. Как ты устроилась? Всё в порядке? Сашка как?

– Да, ты знаешь, всё хорошо, спасибо тебе, Славка, я даже не знаю, как благодарить.

– Где вы теперь живёте?

– Да недалеко отсюда, в таком-же общежитии, но обещали малосемейку дать, когда построится.

– Сашку в школу определила?

– Да, всё нормально, опоздали всего на неделю.

– А работа как? Интересно?

– Ой, ты знаешь, даже не думала, что так будет. Словарного запаса не хватает, технические переводы. Хорошо, у них уже словарь был. На немецком много документов…Ладно, что мы всё обо мне, давай решать, как заниматься будем.

– …Не понял сейчас…

– Ну, заниматься… Английский… Ты-же хотел…

– …Тань!.. Ты только что мне сказала, что заниматься со мной не можешь… Что изменилось за пять минут?

– Я не… Я сказала… Я не могу с тобой заниматься этим… Ну… ЭТИМ!!!

– ЧЕМ???

– Ну… Чем ты с девушками занимаешься… – Таня покраснела.

– А при чём тут… Блин! Таня! Я с тобой рехнусь! Секс-то здесь причём? Я только о языковом тренинге говорил!

– Ну… Я-же… Ну, помнишь, тогда…

– Так, стоп! Всё забыли! Давай сначала. Мне надо заниматься языками. Ты можешь мне помочь?

– Могу, но я…

– Да, или нет!

– Да…

– Английский?

– Да…

– Арабский?

– Да…

– За деньги?

– Слава!..

– Всё-всё. Ну, слава Богу, разобрались.

– И ты не сердишься?

– На что, Тань?

– Ну… Я-же обещала…

– Когда?! О, женщины!.. Без вас тяжело, но с вами – вообще пи%дец… Давай лучше тайминг обсудим.

– Слава!..

– Ладно, ладно. Расписание…

-Михална, привет! Я не поздно? – Я стоял перед дверью в квартиру Михалны, а она, в домашнем халате и с полотенцем на голове, вопросительно смотрела на меня, открыв дверь.

Был вечер вторника, время подходило к девяти, но другого времени посетить Михалну у меня не было. Утром, к шести, я пришёл на тренировку, и Назарыч, ожидаемо, выдавил из меня не только соки, но и пасту. Меня он не жалел, но надо отдать ему должное, себя он не жалел ещё больше. Нагрузки, которым он подвергал меня были детским лепетом, по сравнению с его нагрузками. Я впервые увидел Назарыча вспотевшим.

– Старый становлюсь, – пожаловался он, – два часа тренировки, а уже пульс зашкаливает. Ладно, сейчас полчасика в ринге поработаем, а потом пойдёшь переодеваться, а я ещё ненадолго останусь.

После тренировки я кое как доплёлся до дома, почти силой заставил себя сходить в душ, а потом час пролежал на кровати, испытывая дикий голод, но не в силах подняться, чтобы поесть. К шести часам вечера пришла Таня, и мы прозанимались английским полтора часа, причём, большую часть времени мы говорили, меняя темы, перескакивая с быта на путешествия, с путешествий на работу, с работы на спорт, на политику и т.д. Затем Таня продиктовала мне пятьдесят слов, которые я должен был выучить к следующему занятию, объяснила с десяток фразовых глаголов, которыми я так же должен был овладеть, и ушла, оставив меня в тихом о%уении. Это получается, утром меня Назарыч выжал до жмыха физически, а теперь Татьяна сделала то-же самое в умственном плане. И вот теперь я стоял перед дверью Михалны, ожидая приглашения войти.

– Проходи, Слава, поздновато, конечно, но ты, я надеюсь, ненадолго.

Я зашёл в непривычно тихую квартиру Михалны. Ни музыки, ни гостей, ни веселья. Я растерянно заозирался.

– Что, Слава, потерял чего?

– Да непривычно. Я-же у тебя был только когда танцы и веселье через край.

– Ну, на неделе я себя скромно веду. Ты проходи на кухню, сейчас чаю попьём и поговорим.

Я прошёл на кухню и уселся на табурет в углу, Михална быстро сервировала стол, разлила чай по чашкам и уселась напротив меня.

– Вобщем, Слав, пообщалась я со знакомыми по твоему вопросу. Найти то, что тебе надо – можно. Списанные жилые вагоны есть у буровиков и у дорожников. Все в разном состоянии изношенности. По цене – надо договариваться. Так что, мне договариваться на посмотреть?