Текст книги "Мир Рэи. Рыцари (СИ)"
Автор книги: Игорь Павлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
– Великие! Да ты мальчик неуклюж! – восклицает рыжий Оскар, тем самым сбивая свое дыхание, но что не сделаешь ради тех двух курочек. – Кто тебя учил фехтовать?!
– Сам учился! – заявляет Гаспар и чуть было не цепляет соперника.
Оба владеют шпагами ужасно. На их подвальном уровне главное быстрота и везение. Толпа тем временем подгоняет ребят, хочет крови. Но я начинаю переживать за мелкого, у него нет поддержки, и он отдал все силы на злость и оправдания. Не то чтобы я занимался пожизненной благотворительностью в адрес слабых, немощных и убогих. Главное, что в этом мире ценности порой сводятся к деньгам. У парня Гаспара дешевый старенький мундир и шпага отцовская, а то и дедова. Но чувствую, что он добрый, целеустремленный парень и достойный рыцарь. Знал таких, стоял и смотрел, как они бессмысленно гибнут вместе с мечтами о подвигах и прекрасных зайках, э... баронессах.
Выхожу из толпы в открытое пространство, понимая, что сердце Глории тоже в этот миг выходит куда–то следом. У меня нет шпаги. Не хочу ее волновать понапрасну, но пора уже вмешаться.
– Стоп! – рычу, растопыривая руки. – По углам быстро!
Спесь не сразу отпускает обоих, эти ошалелые взгляды смотрят на меня, как на злейшего врага.
– Уйдите с площадки лорд! – заявляет рыжий, переминаясь с ноги на ногу. – У нас законная дуэль! Вы можете пораниться!
Кое–кто из толпы хихикает. Сбоку уже стоит Глория со шпагой в руках.
– Где твой секундант рыцарь Гаспар? – спрашиваю, парень тяжело дышит, он в растерянности, потому что нет никого, кто хотел бы быть сейчас ответственен за этот цирк.
Стою невозмутимо. Хмурюсь, как могу и давлю этих ребят своим тяжелым взглядом. Перевожу взор на рыжего.
– А твой где, рыцарь Оскар? Где твой секундант?!
– Я его секундант! – врывается голос из толпы.
А я только хотел объявить дуэль не действительной. Это виконт Ридли и, конечно же, рядом стоит Камилла в новом бежевом вечернем наряде, прическа тоже уже другая.
– А! Эр Ридли, вечер добрый, – улыбаюсь. – К сожалению, дуэль уже аннулирована. Так что друзья расходитесь, расходитесь!
– Вечер – то добрый! – с издевкой произносит Ридли. – Только вот я сюзерен рыцаря Оскара. Его честь затронута, посему требую дуэли!
– Крови захотел, Ридли? – произношу это и подхожу к нему в упор. Мои глаза смотрят в его глаза.
– У тебя нет шпаги Катэр, – шипит он, наполняясь яростью в мгновение ока.
Быстро же мы перешли на «ты»
– Возьми свою шпагу, – твердит он. Толпа замерла, ожидает дуэли покруче.
– Чтобы свернуть тебе шею, мне она не нужна, – говорю в ответ.
Тем временем клинок хладнокровной Глории скромно обозначает свое присутствие в районе печени нахального виконта.
Я скользнул взглядом по Камилле. Ее белая верхушка груди вздымается, падает, вздымается, падает. Девушка волнуется за своего жениха. Отступаю, хватаю под руку Глорию, подхватываю осунувшегося пацана Гаспара, и мы уходим.
– Пользуешься своей властью Катэр! – ревет нам в след Ридли. – Даже короли Рэи опасаются самого мелкого рыцаря с Шенни! Мы для вас сброд! Сборщики эренни! Никто! Наша честь и порядки для вас ничто! Вы... вы...
Его затыкают. Видимо подскочили маркизы герцога, может и сам Арлен.
Глория пытается вырываться из моей руки, но я крепко держу. Меня оскорбили, но не буду ничего предпринимать. Я не прав с их точки зрения, пусть так. Но Оскар и Гаспар еще живы.
Пять минут быстрым шагом по аллее, и замечаю, что за мной следуют мои рыцари, все двенадцать, вся боевая команда в полном составе, без своих дам и новых друзей. Да Гаспар, сегодня ночь с прекрасной леди ты не только мне обломал.
Останавливаюсь и поворачиваюсь к своим «харям». Все молодцы поджарые, крепкие, мастера фехтования и руками драться умеют.
– Чего пришли – то?! – рычу.
Все молчат, стоят по стойке смирно, руки по швам.
Кто первый рот откроет сейчас, под раздачу и попадет. А они знают, потому и молчат. Только Глория продолжает мысленно разделывать Ридли на окорока и грудинки, вижу это по ее бешеным серо–голубым глазам.
– Да, вы все рыцари Шенни, – говорю уже ровным голосом. – И сюзерена вашего типа обидели, оскорбили. Но это только типа. То есть, не в счет. Я выше всех этих задир и мнимых чтителей кодекса чести. Поэтому запрещаю вам обнажать шпаги в сторону эра Ридли и его рыцарей! Никаких мне конфликтов! Мы тут работаем! Через два дня улетаем на орбиту или в Дорсен, еще не решил! А теперь гулять и радоваться! Давай, давай молодежь, Глория, ты тоже улыбайся! Не кипи, не кипи, сказал...
«Хари» сделали вид, что разошлись. Но я их знаю. Глория осталась. Парень Гаспар был в шоке от услышанного.
– А ты чего полез на него? – спрашиваю, рассматривая потертый мундир бедолаги и его самого. Детское наивное лицо совсем поникло, вчера еще от мамки прятался за березкой.
– Эр, я... я был оскорблен, у меня не было выхода. Простите, что втянул вас!
– Все, хватит, – отмахиваюсь. – Лучше иной раз извинись или промолчи, но в драку не ввязывайся, пока еще не стал самым крутым фехтовальщиком Рэи. Ты понял?
– Да, эр, – проскрипел парень и совсем поник.
– Глория, проводи эра Гаспара на корабль, дай ему... Хм, шпагу нормальную, научи паре фехтовальных фишек и подкинь денег на достойный мундир.
– Но эр! – восклицает парень. – Не нужно!
– Замолчи, – шипит Глория, уничтожая Гаспара яростными и в тоже время задорными глазами. Парень, кажется, потерял дар речи. Иной раз убеждаюсь, каждая женщина в душе мама.
Они уходят, Глория пытается всунуть мне хотя бы шпагу и получает пинка. Но остаюсь один ненадолго, подскакивает граф Ренат с тремя девушками.
– Леди! Хотел бы вам представить виконта эр Катэр–оуна! Он знаком с самим императором и у него есть космический корабль! А еще особняк на Шенни! Да! И он отважно бился с Дерзанскими сепаро... сепера... сапера... сепаратистами!
Язык графа сумел выплести фразы до конца. Я расплылся в приветственной улыбке, переводя взгляд от одной расфуфыренной женщины к другой. Этот граф слишком много выпил. Если меня хоть с одной из них увидят мои рыцари...
Третий день в гостеприимном герцогстве Западный Орос начинается с новости о том, что советник императора требует доклада о ходе расследования.
Глория зачитала послание и стоит ждет команды. Ее взгляд сочувствует мне. Говорить–то сюзерену особо нечего.
– В общем, – произношу и продираю горло. – Набери в постании, что тварь ищем, еще выявлено несколько случаев ее бесчинства, нападение на охотников и диких зверей, все это случилось в Дорсене. Добавь еще пару фраз для прогиба, слов, оборотов, ну как обычно. А и еще, проси в подкрепление людей, много, много. Человек сто. Чтобы он испугался и дал хотя бы десять.
– Что–нибудь еще эр?
– Как Гаспар?
– Способный мальчик. Но торопится.
– Пробей его связи. Если без косяков, зашлем пацана на Шенни учиться...
***
Турнир. Трубы трубят и у некоторых виконтов даже горят. Не понимаю, как этот Ренат меня так быстро находит. Бежит довольный, видимо перепало ночью. Его встречает цепким взглядом герцог и, будто обстреливая лазером из глаз, отгоняет прочь. Да, судейское ложе не место для простых зрителей. Арлен с самого утра замучил меня со своими извинениями, грозился полишать виконта титулов и земель. Я только улыбался и понимающе кивал.
Турнирный комплекс за городом. Большая площадка, песок, арены и деревянные трибуны. Кучи щитов на стендах и море самых разнообразных гербов. Мы выше всех на комфортном крытом балконе. Рядом самые знатные гости, дальше – места попроще. Отдельная трибуна под навесом для милых холостых леди, что готовятся стать королевами турнира. Подальше отодвинули деревянные лавочки и для простого городского люда и пришлых зевак.
Солнце палит нещадно. Знатные женщины отчаянно закрываются тоненькими зонтиками, игнорируя наличие навеса. А вот тяжеловооруженным рыцарям приходится особо туго. На турнир мне по большому счету плевать, всем собираюсь ставить пятерки.
Поглядываю на Камиллу и мило болтающую рядом с ней Эмилию! А на что я рассчитывал? Две маркизы одного герцогства, почему бы им не быть знакомыми?!
Я разочарован и подавлен, ибо был уверен, что Эмилия уедет, и мне не придется смотреть ей в глаза. Но она вышла сегодня на турнир. Девушка в двадцати–тридцати метрах от меня и знает, что я тут, восседаю в судейской ложе.
Эмилия выглядит свежо и приподнято, в новом розовом платье с фиолетовыми узорами и с обновленной прической, обнажающей белую шейку. Хочу выловить ее взгляд и понять степень обиды ко мне. Но он скользит будто сквозь меня, тем самым показывая, насколько я для нее пустое место.
Или мне это только кажется?
На вид я само самообладание и непоколебимость. Я делаю, как должно быть и ни на миг не сомневаюсь в содеянном. Пусть она видит меня таким.
По другую сторону от Камиллы сидит ее кавалер Ридли. Он постоянно отвечает на мой взгляд приподнятым подбородком. А я улыбаюсь ему беззаботно и со всей лучезарной добротой.
Перед нами стол, закуски и вино. Крупный герцог Арлен сегодня без жены, развалился в кресле и смотрит на горизонт изуродованный фигурами города. Его дочки в первых рядах кандидаток на корону турнира. Глупо, можно было остаться и в главной ложе, если захочет, победитель сюда с короной доберется.
Трубы известили, что турнир объявлен открытым, все формальности соблюдены, пара бокалов мною выпито.
Горластый церемониймейстер объявляет все виды состязаний: классическая конно–копейная сшибка и поединки на мечах тяжеловооруженных рыцарей, поединки на шпагах, стрельба из лука, групповые драки, ну и самый писк сейчас – это бои на мехарах.
Мой протеже Гаспар участвует только в состязании на шпагах. Но к счастью все наконечники клинков закрываются чехлами, а судьи считают касания. При всем желании Ридли, парня сегодня не убьют.
Начались сшибки. Лошадиное ржание, топот копыт, смачные падения, аплодисменты, женские вздохи и восторженный визг. Самое зрелищное из всего этого – песок да щепки. Соперники отсеивались, отсеивались, потом вышел лидер с постоянно загадочно опущенным забралом и добил еле сидящего в седле, чудом вырвавшего победу в полуфинале рыцаря. Победа, вручение короны помощником Арлена, и, на копну очаровательной блондинки упал приз. У глазастой девочки сегодня будет секс.
Во время боев на мечах немного прикорнул, меня деликатно разбудил Арлен, когда нужно было объявлять баллы. Быстренько повторил все оценки герцога. Победителем оказался тот, что выиграл и в первой номинации – конно–копейной сшибке. На этот раз я посчитал нужным запомнить этого чемпиона, мало ли... Тем более, тот соизволил снять шлем, и загадочность его пропала. Барон эр Яромир Арнский. Крупный матерый блондин с широченной челюстной костью. Морда, однако, страшная и внушительная. Ею можно и детишек пугать, которым байки о дафах уже приелись.
На шпагах мой пацан проиграл во втором бою. Как не пытался я отсудить, там уже явное поражение. А вот рыжий Оскар добрался до полуфинала. Надеюсь, тем самым показал свое превосходство, успокоился и остыл.
– Яромир у меня поганых Боровцев только так гоняет, – хвалился сияющий герцог.
Тем временем я где–то потерял свою Глорию. Внутри что–то оборвалось, когда увидел, что место Ридли тоже пустует. К счастью он оказался среди участников в соревнованиях по фехтованию. Когда он вышел, казалось бы, спящие до этого, трибуны взревели, приветствуя его. За ним наблюдал пристально. Впервые за весь сегодняшний турнир так трепетно следил за поединками участника. Ридли показал себя отличным бойцом. Камилла визжала от восторга, когда на ее голову опустилась корона королевы турнира.
Как не пытался самоустраниться, все же сердце получило досадный укольчик.
Объявили состязание в меткости стрельбы из лука. И снова вижу Ридли, он стреляет первым. Мишень на расстоянии пятидесяти шагов. Натяжение, выстрел, десятка... выстрел, десятка... выстрел, девятка. Ура, ура, косяк! Но остальные участники мажут так, что волей–неволей думаешь, они боятся этого наглого виконта.
Первая пятерка отстреляла, там всех сделал Ридли. Во второй пятерке появился жлоб Яромир. Со стрельбой у него оказалось туговато. Но не самый худший вариант. Выиграл худой блондин. В третьей появился мой парень Гаспар. Вот чего совсем не ожидал! Три уверенные девятки и выход в полуфинал. Молодец парень!
Далее отстрелялись еще семь групп по пять участников. Результаты грустные, ни одного кандидата способного побить Ридли не увидел. Сижу, давлюсь закуской и поглощаю вино, поглядываю на двух маркиз. Те хлопают в ладоши, пищат от своего Ридли. А я, похоже, уже пьян.
В полуфинале Гаспар отсеивается, парень переволновался. В финале у Ридли нет соперников, он вышибает три десятки. Церемониймейстер сам бежит вручать ему корону. И тут Арлен поднимается и машет тому отбой.
– У нас еще есть участник! – объявляет герцог. Публика ахает, Ридли морщится.
Я затаился, жду чуда. И оно выходит – Глория.
– По правилам турнира почетный гость имеет право пройти в финал без отбора, если докажет свое превосходство одним выстрелом! – ревет церемониймейстер.
– У меня было три десятки! И у двоих участников тоже были в отборочном десятки! – горланит Ридли. – Как она докажет превосходство?! Не понимаю, что вы хотите доказать?!
– Сто шагов! – объявляет церемониймейстер. Трибуны ахают. Пока относят мишень на расстояние больше турнирного вдвое, Глория невозмутимо готовится: проверяет тетиву лука, вертит стрелами, осматривает наконечник, оперение, ставит середину одной на палец, проверяя балансировку, также со второй и третьей стрелами... От вида такой подготовки уныние соперников придет, хотят они этого или нет.
Вальки выходит на позицию, смотрит на мишень, ладошкой измеряет ветер, берет стрелу, вкладывает ее в канавку лука, целится. В этой позиции она само изящество. Щелчок... свист... стук вонзающейся стрелы. Трибуны взрываются. Десятка!
Ридли нервно хватает лук. Мертвая тишина. Минуту он готовится, стреляет и... попадает в десятку. Трибуны ревут так, что у меня сейчас лопнут барабанные перепонки. Неужели этот выскочка побьет мою вальки?! Арлен хлопает в ладоши, увлеченный такой интригой. А я весь на нервах.
Глория, недолго думая, выходит на позицию и посылает три стрелы подряд. ...Десятка! ...десятка! ...десятка!! Очередной акустический взрыв публики теперь выражает мое внутреннее ликование. Ридли повержен, он вряд ли сумеет повторить это. И первым же выстрелом он вообще не попадает в мишень, истерично ломает лук и уходит.
Никто не может сравниться в мастерстве стрельбы из лука с вальки. Если бы у нее был личный лук, она бы и с двухсот шагов попала без особых проблем.
Глория принимает корону, идет к нашей трибуне, поднимается до уровня маркиз, подходит к Эмилии и вручает приз ей. Та не хочет принимать, вижу ее нервные движения… их даже чувствую. Тем временем у меня внутри что–то протяжно стонет. Маркиза непоколебима, но настойчивость вальки ломает любые преграды. Глория опускается к уху Эмилии и что–то ей шепчет. Та принимает корону. Мне ужасно стыдно и еще – я зол на свою телохранительницу.
Глория поднимается ко мне. Но радость моя сильнее любой злости сейчас. Она опускается передо мной на колено. Что это с ней? Спешу поднять и усадить рядом.
– Что ты сказала ей? – рычу. – Что это за самодеятельность такая?!
– Ничего связанного с вами, эр, – горделиво отвечает Глория. – Сказала, что это мой личный подарок, что она мне симпатична и все тому подобное.
– Скажи еще, пару фраз для прогиба добавила, – ворчу.
– Не умею, – язвит в ответ девушка.
– Учись.
– Меня плеть этому пыталась научить, – произносит Глория, немного оскалившись. – Сотня шрамов на спине тому свидетели, и теперь я буду прогибаться просто по одному вашему слову? Не дождетесь.
Шутка переросла в обиду и непонимание. Упрямство и гордость, этого из вальки не выведешь. Она скорее умрет, чем будет унижаться. Это пришло к ней уже после рабства. Конечно, многие работорговцы утверждают, что из вальки выходят прекрасные рабыни. Если их сломать, если обратить в рабство, как это положено на Востоке за Вестерией. Но есть такие женщины северных болот великой Аэ, что готовы умереть в муках, только бы не прислуживать хозяину и не целовать его ноги. Глория именно такая, она делает то, что считает нужным. Приказы выполняет, но если видит, что ее гордость затронута, если чувствует унижение, она ослушается. Люблю ее за эти качества и стараюсь, как могу отдавать ей «правильные» приказы. Она привыкла к моим шуткам и приколам. Но иногда ее прорывает, когда в ней просыпается прошлое, звериное и дикое.
Вот как сейчас. Она взяла в руки лук и вспомнила свои джунгли, по которым бегала босая и ревела боевые кличи с подругами. Но я ее сюзерен, и иногда бываю невыносимо правильным сюзереном.
– Не заводись, Глория. И не забывай свое место, – рычу, хмуря брови. Вальки сжимается. Распоясалась телохранительница.
– Простите, – бормочет. Молчу, пусть подумает над своим поведением...
Дальше следуют групповые драки. Семьдесят тяжеловооруженных пеших рыцарей делятся по жребию на две команды. Тот, кто после боя остается стоять на ногах объявляется победителем. В этой номинации короны не разыгрываются.
Лязг и месиво, крики, охи, визг, полеты и падения. Яромир бьет всех. В конце вижу, что его трясет от ярости, он явно хочет добить и халтурщиков из своей команды.
И вот заключительное состязание – бои мехаров. Тут Глорию не пустил, это будет неспортивно. Ни у кого в этом герцогстве нет шансов выстоять против последней модели черного мехара вальки.
Этот вид состязания самый зрелищный и самый престижный. Только богачи готовы в хлам разбить своих роботов ради позолоченной короны, которая и десятой части мехара не стоит.
Железные роботы бьются один на один. Тут даже уровень звука другой. Атмосфера и подавно. Умереть в мехаре проще простого. Это стальной гроб, пилот принимает такие импульсы от ударов на себя, что может умереть от разрыва органов. А внешне будет смотреться, будто робот отключился. С безопасностью для пилота в кабине все очень плохо, лишь последние модели еще как–то оборудованы гасителями ударов.
Зной и пыль. Отобрать что ли у ближайшей дамочки веер? А если посерьезнее, хочется сплеснуть руками, подняться и свалить в охлажденное помещение, кинуть свою деревянную спину на мягкую перину. Мой зад вспотел, и зов комфорта громче, чем звуки сомнительного зрелища на арене. Потому что передо мной не бой, а обычная детская показуха! Я разочарован.
Смотреть это, значит поддаться на иллюзию представления. Если ты поверил, следовательно, не был внутри и не знаешь, что это такое. Или забыл, как это было. Фигуры железных рыцарей перерастают в абстракции и метаморфозы. Меня переносит в прошлое, когда сам сидел в кабине мехара и зарабатывал себе авторитет.
Ладони на гашетках, стертые до мозолей, вибрация, сотрясающиеся мышцы, тяжелый воздух, пот со лба ручьем, обжигающий глаза, обзор с каждой минутой боя все хуже. Идешь по приборам, стремишься на звук и вытягиваешь руки, машешь, рубишь в никуда. Встречая препятствие, понимаешь, что твой меч весом в двести килограммов достиг цели. Отдача бьет по нервам, руки немеют до локтей. Сознание готово провалиться в черноту, оно устало быть в реальном мире.
На мою руку опускается тепло. Это ладонь Глории. Напряжение спало вместе с наваждением. Смотрю на нее, сейчас ее глаза без серого, под солнцем Рэи ясно–голубые, необычайно глубокие, а самое главное в данный момент – они радостные. Девушка довольна, она утерла нос выскочке Ридли. У нее уже нет обиды на сюзерена, а у меня нет обиды на нее. Мы друг к другу отходчивые.
Снова пиршество, прямо на открытом воздухе. Простолюдинов прогнали, соединили столы, активировали музыкантов, и началось веселье.
Я с аппетитом поглощал мясо, овощи и закуски, забыв об этикете за столом, будто нахожусь у себя дома. Вокруг шло обсуждение звезд сегодняшнего турнира.
Мои мысли ушли в сторону Дорсена. Крики и ужас, бегство, последние выдохи, стеклянные, испустившие дух глаза, в которых отражается окружающее действо. Кровь бежит дождем. Это существо не из нашего мира, оно просто не понимает, что делает. Как иначе можно объяснить эти неподдающиеся логики, немыслимые убийства?!
Возвращаюсь в столицу герцогства к столу Арлена. Моя рука вцепилась в вилку, погнула ее. К счастью никто не заметил моего очередного напряжения...
Ко мне прибежали два моих рыцаря. Нисон и Эдгар. Я вылез из–за стола, что–то разбив и опрокинув. Сейчас это не имеет значение, как и этикет. Ребята просто так не прибегают. Почувствовал беду.
Толпа стояла, будто во мгле. Прорвался сквозь нее. Почему заранее знал, что увижу свою вальки? Она лежит в луже крови. Силуэты зевак расходятся, когда поднимаю Глорию на руки. Мои рыцари с запоздалой суетливостью пытаются выхватить ее. Но я не отдаю свою девочку.
– Корабль сюда!! – мое горло разрывается. Следующие слова, это просто хрип из осипшего горла: – Корабль, сюда...
Не вижу окружающих, они ничто. Скорее, расступитесь, дайте пройти.
– Почему? – шепчу.
Глория жива. Она открыла глаза и смотрит так... эта чертовка счастлива, что взял ее на руки. Я нес ее на руках лишь раз до этого, когда шесть лет назад забирал у лорда Дезранта. Большая тень возникает под нами, она накрывает быстро и настойчиво. Холод пробирает до костей. Забираю ее слабость себе, столько сколько могу. Корабль садится на песок, трещит какой–то деревянный стол, что не успели убрать. Меня ведут мои рыцари. Слышу, как бранит всех подряд Арлен. Поздно... поздно за хвост, коли за гриву не удержался.
Как он мог допустить такое?! Я сожгу его и весь этот гадюшник, если она умрет.
Корабль… трап… бесконечные ступеньки… коридор... Лина уже подготовила мед отсек. Моя добрая и заботливая девочка делает все быстро и правильно. Кладу Глорию на кушетку. Она смотрит на меня, не отрывая своих полутуманных глаз.
– Это всего лишь живот, – шепчет она и плачет.
– Почему ты ввязалась в драку Глория? Зачем? Я же просил не лезть.
– Он оскорбил вас, – шепчет вальки, слезы ручьем льются с ее щек. Она морщится, когда ее тело начинают перевязывать.
– Почему ты плачешь? – хриплю, меня отталкивают, мешаю...
– Я уже ответила.
– Не лги мне сейчас.
– Он видел мои шрамы и...
Она замолкает. Тут же Лина отгоняет меня еще дальше, принимаясь за дело основательно. Уже наложены бинты, остановлена кровь, оказана первая помощь при ранении. В проходе вижу невозмутимого мага Иллара, он не медлит, молча проходит к вальки.
Мои рыцари уводят меня в покои. Вырываюсь, разбрасываю их по кораблю, как мальчишек. Выхожу наружу, Арлен едва успевает убраться с моего пути. Вижу только Ридли сквозь все эти ничтожные, никчемные тела. Его ухмылку и гордо приподнятый подбородок. Шпага Глории лежит в луже ее крови. А виконт ждет меня.
– Не надо! – визжит Камилла и бросается на Ридли, тот отпихивает ее с таким остервенением, что та падает. Девушку поднимают какие–то рыцари. Вижу это и скалюсь.
– Эр Катэр–оун! Она даже не рыцарь! – кричит кто–то в толпе. Но это лишь добавляет решимости.
– Простолюдин не стоит крови лорда! – выкрикивает какая–то женщина.
Моя рука поднимает шпагу. Ридли вздергивает свой клинок, целует блестящее лезвие и становится в стойку.
– Наконец, ты отважился на дуэль, трусливый императорский щенок, – говорит мне он.
Но я спокоен, дыхание ровное, перебираю в голове все его приемы, что он демонстрировал во время турнира. Глория жива, верховный маг пришел, а значит, все будет в порядке. Но за высмеивание шрамов Глории я накажу его.
Вдох... выдох. Пробую соленую кровь Глории, целуя лезвие ее шпаги. Сколько раз эта шпага в валькийских руках спасала мне жизнь. Все эти проститутки вроде Камиллы и Эмилии не стоят даже капли крови этого преданного друга.
– Я запрещаю! – ревет не своим голосом Арлен за моей спиной. – Остановите их!
Ридли победитель турнира и один из лучших фехтовальщиков герцогства. Самоуверенный ублюдок атакует быстро. За долю секунды до этого замечаю, какая у него нога впереди, как повернуты носки, с какой степенью он давит на опорную ногу, какое плечо у него напряжено больше, куда смотрят глаза... Парирую выпад и наношу удар. У меня был выбор, куда колоть, но я не убил его. Виконт падает, осознавая, что бил абсолютно неправильно и заведомо обреченно. Но это его иллюзия. Так бывает, когда встречаешь более сильного противника. Моя рука поднимает за волосы корчащееся в муках тело, затем лезвие шпаги щедро вспарывает его левую щеку под завывающий ужас толпы.
Поворачиваюсь к едва не обезумевшему старику Арлену. В его глазах страх и облегчение. Особа из дома императора не пострадала.
– Тварь! Ты... ТЫ не человек! – рыдает Камилла у обезображенного, стонущего виконта.
Иду к кораблю, волоча за собой шпагу. Впереди стоит шокированная Эмилия в своем розовом платье с фиолетовыми узорами, которые мне кажутся сейчас кроваво–красными. Она в нерешительности, стоит, будто преграждая путь. Но чувствую, как вибрируют ее поджилки.
– Она будет жить? – спрашивает Эмилия дрожащим голосом, сжимая в руках позолоченную турнирную корону.
– Да, – осипший голос, словно чужой.
Ее лицо вдруг искажается резкой, безобидной девичьей яростью.
– Почему ты такой, – сквозь зубы шипит маркиза.
– Она друг, – хриплю и пожимаю плечами, в моих мыслях сейчас только медицинский отсек.
– Нет!.. Почему ТЫ такой?! – с визгом повторяет она, когда миную ее.
– Я не человек, – говорю шепотом.
Она услышала, больше нам не о чем говорить. Вижу только трап корабля, иду к нему. А все эти люди мне не важны. Их осуждения, их брань и смелые выкрики. Их общество велит следовать общим идеям и потребностям. Стадо, которому нужен кнут, которому нужна показательная порка.
Наш корабль улетает домой на Шенни.
