Текст книги "Мир Рэи. Рыцари (СИ)"
Автор книги: Игорь Павлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Поворачиваюсь и иду к тряпичной палатке. Это даже не палатка, а шатер. Высокий, многогранный. Ткань послушно отодвигается, вхожу. Внутри большой деревянный стол и человек, склонившийся над ним, одетый в обычную бежевую рубаху и такого же фасона штаны. На столе расстелена какая–то схема или план, рассмотреть пока не могу.
– Крепкого здоровья и научных открытий вам, великий маг империи, – говорю я, стукнув каблуками и склонив голову.
Он оборачивается, будто мое появление для него неожиданность. Лысый, высокий пятидесятилетний мужичок протягивает мне ладонь с множеством красочных и мясистых колец. Мы жмем друг другу руки. До сих пор он не сказал ни слова. Стою в ожидании, посматривая на карту. Это не схема, и не план. Это что–то вроде звездной карты. От старика веет силой и плотной энергетикой. Сколько раз зачарованное им кольцо спасало мне жизнь на Рэе, отбивая атаки магов–самоучек. За это я ему очень благодарен.
Наконец Сириус отвлекается.
– Катэр, неуловимый ты следователь, однако, – замотал головой маг. – Знаешь зачем позвал тебя?
– Нет, ваша мощь, – бормочу, сгоняя хмель. Так, я трезв, трезв. В ясном уме... концентрация... вдох...
– От тебя несет, как от портового грузчика после прибавки, пил?
– Да ваша мощь, ужин как бы...
– Ага, не возбраняется. Дать отрезвляющее средство? Или нормально все воспринимаешь?
Вот тут–то мне стало не по себе. Задел маг, ничего не скажешь. Даже не пойму, по какой конкретной причине я огорчился. Но зацепка такая весомая.
Маг щелкнул пальцами, и хмель мгновенно испарилась. Ощущение такое, что кто–то включил свет по ярче, и зрение стало более четким. Только в моем случае это ясность восприятия.
– Так нормально? Вижу, что да. Чего там советник мутит? Расскажешь? Или секрет?
– Секрет, ваша мощь, – протягиваю удрученно. Маг улыбается.
– Ты надолго или на неделю? На неделю... – маг будто сам с собой разговаривает, ему это, похоже, доставляет удовольствие. – Увидел уже дворец, небось.
– Какой, ваша мощь?
– Да тот, что копаем, подумал, наверное, ну наконец–то хоть какай–то результат, а то изрыли половину Шенни без толку, – говорит он, продолжая пялиться на карту и водить пальцами. – Ты никогда не думал, почему тут все древние здания примерно людских габаритов? И почему техника под нас вся сделана?
– Великие, ваша мощь...
– Вздор, – фыркает Сириус и смотрит прямо на меня. Лицо все мелкими колкими морщинками изрыто, а глаза мудрые–мудрые.
Хочется сразу верить, что ему плевать на интриги и власть. Возникает ощущение, что он даже пожалел о перебитых когда–то поодиночке всех равных ему по силе магов. Сильнейший маг империи – это не дар, это тернистый и кровавый путь. Все это для того, чтобы быть на Шенни. Жажда познания, наука.
– Здесь до нас жили люди, и я нахожу множество доказательств, – начинает он с таким воодушевлением, что мне тоже сразу хочется изучать, познавать, копать. – А Великие, ну что Великие? Они лишь помогли и направили. Высокотехнологичная раса дала нам шанс. Но даже они бессильны против Запредела. Скажу больше, они его боятся. Да, да, Катэр. Великие, много чего боятся, в том числе и того, что мы узнаем больше, чем они могут допустить.
Маг перевел взгляд на карту.
– Я нашел кое–что, – продолжает он. – Великие оградили нашу солнечную систему, изолировали нас. Но в недрах Шенни есть много интересной информации… вот, даже эта звездная карта. И она говорит о том, что вокруг нас есть множество миров. Мир – это не только Шенни и Рэя. Это все вот это!
Он нервно бьет по столу ладонями. Мои поджилки начинают трястись в такт ударов.
– Знаешь почему советник Феликс поставил запрет на использование космических кораблей лордами Рэи?
– Нет, ваша мощь, – отвечаю на автомате, но пытаюсь исправиться. – Вернее, думаю, догадываюсь. Мы, они не готовы...
– Вот именно! Рыцари Рэи могут только верить, а не понимать. Верить легче, Катэр. Зачем находить причину и вникать в суть? Если можно просто верить. Так ведь легче жить. Но если дать корабли лордам, наш космос станет полем боя. А если какой лорд надумает поход за пределы системы. Нас уничтожат, всех подчистую.
– Почему вы так считаете, ваша мощь? – опешил я.
– Это условие Великих, – выдохнул удрученно маг. – Мы, мой дорогой следователь, в блокаде. Первое предупреждение пришло еще в правление первого императора. Второе и крайнее мы получили уже при Эммануиле. Вот почему ресурсы кораблей ограничены. Инженеры Шенни намерено снимают часть оборудования с рейсовых кораблей, уменьшая запас хода. Чтобы неповадно было. Тридцать дней в космосе, для корабля это не предел. Пятнадцать – двадцать лет на эренни! Как тебе такое?!
Мотаю головой. Умный ход, еще и потому, что все без исключения корабли по возвращению на Шенни должны проходить техобслуживание, иначе они могут заглохнуть на полпути. Такие прецеденты уже были. Феликс обеспечил полный контроль, молодец.
Маг замолчал. Такое ощущение, что просто хотел выговорится.
– Никому ни слова, Катэр, – пониженным тоном добавляет он.
– Да, ваша мощь...
– Знаю, что в тебя сливают все секреты наши властители и их родня. Ты не сплетничаешь и не принимаешь чью–то сторону. Ты просто служишь.
Что–то тихонько толкает меня назад, подсекая ноги, и я плюхаюсь в кресло. За магом тоже появляется кресло, и он аккуратно садится.
Быстро давлю растерянность. Это же маг, многое в его власти.
– Ты никогда не задавался вопросом, почему корабли Шенни приспособлены работать на минерале Рэи, – задумчиво говорит маг, по его тону я понял, что это не совсем вопрос. – У нас ведь тут нет эренни. А еще тебе информация чтобы окончательно в тупик загнать: ты никогда не размышлял над тем, почему силы притяжения на Рэе и Шенни одинаковы, хотя Шенни по размерам в три раза меньше? Сможешь объяснить это?
– Шенни плотнее, гранит же, ваша мощь, – выдаю. Сириус поднимает брови.
– Да ты молодец, Катэр, – кивает он. – Массы планет равны. И если найду способ измерить, то выйду на минимальную разницу. А вот еще тебе головоломка – от Рэи до Шенни сорок две световых секунды. Всегда. Чтобы не переспрашивал значение, объясню иными словами: вспышка света с Рэи будет видна на Шенни ровно через сорок две секунды.
– Призраки появляются на сорок две секунды, – бормочу.
Это первое что пришло в голову. Маг думает, что из Шенни их кто–то отправляет?! Капает в поисках источника, установки, телепорта или еще чего?
Взглянул на Сириуса. Тот наслаждается тем, как у меня искажается лицо в мыслительном процессе. Потирает руки.
– Пригласил тебя сегодня не для того, чтобы слить парочку и своих секретов в твою голову. – Говорит Сириус и улыбается. – На Рэе творится беда. Те, кто там ее творят сейчас, сами не понимают, что за этим может последовать. Вопрос даже не в жизни какого–нибудь королька или верховного мага герцогства. Все гораздо хуже. Запредел чернеет, иными словами скажу – он набирает силы. И не Великие поспособствовали этому, это не в их интересах. Больше сказать не могу. Но услышанное от меня пусть послужит серьезным основанием к выполнению моего поручения. Ты должен отправиться в Гариам, к Великой стене, в Главную крепость. Там будет ждать тебя один маг, имени, которого не знаю. Но он поймет, что ты от меня. Он передаст тебе устное послание. Ты отправишь его мне в сводках в зашифрованном виде.
У меня на коленях появляется свиток с синей ленточкой. Я даже вида не подаю, что удивлен. Маг кивает на него.
– Только ты сможешь его вскрыть. Но сделай это уже после получения информации. Проговори все при раскрытом свитке. Затем занеси в сводки информацию, что выдаст свиток. Ничего сложного в моем поручении нет.
– Можете на меня положиться, ваша мощь. Но, вдруг маг не выйдет на меня.
– Выйдет, он сам попросил поддержки.
– Понял, ваша мощь...
– Ну а теперь у меня дела, – говорит маг и встает, поднимаюсь следом. Перед стоящими старшими не сидят
– Тебя приглашает на бал дочь советника Шейлия, – добавляет он с нотками сарказма. – Отправляйся прямо сейчас.
– Но я... не в том виде, – конец фразы уже договорил стоя у сияющего дворца.
Розовый свет пронизывающий шатер, теплый воздух, перестуки молотков и гулы двигателей, словно лист книги в одно мгновение перекинулся и сменился – вечером, отдаленной музыкой скрипки и порывом холодного ветра. Резиденция Шейлии рядом с полюсом, где почти никогда не бывает солнца. Меня ударил озноб, на миг показалось, что я голый. Смотрю на свой новый золотой мундир. Да, Сириус переодел меня по изысканному вкусу, ничего не скажешь. А еще ко мне вернулось легкое опьянение. Или даже не очень легкое?
Мраморный дворец у подножия усыпан каретами с лежащими прямо на гранитной плитке рабами. Судя по всему, народу внутри тьма. И Шейлии наверняка весело и без меня. Но с другой стороны, я удостоен чести самим Сириусом быть перенесенным сюда, а значит, она лично попросила его это сделать.
Двинулся вперед, размышляя о предстоящем. Задач уж итак море: Дорсен в Оросе, где нашли следы твари, Бруно в Мериане с любовной историей, Главная крепость на Великой стене в Гариаме с неизвестным магом.
Этой–то что нужно, и куда она зашлет?
Двери передо мной распахивают рыцари в белых мундирах. Невзрачный холл, а дальше зал. Вхожу, и я очарован этим светом, этими красками, огромным куполом, что будто подсвечен тьмой и усыпан звездами. Космос над нами и краски вокруг. В первое мгновение мне показалось, что вышел из пещеры на цветочную поляну. Мой взгляд опускается ниже, до уровня людей. По кругу множество столов и столиков, на них сидят разноцветные, блестящие люди. Посередине огромная танцевальная площадка, где под мелодичную музыку кружатся пары.
Это всего лишь гостиная Шейлии. Слева и справа арки, что обрамляют переходы в другие не менее интересные залы. Делаю несколько шагов и теряюсь. Среди красочных мундиров и шикарных бальных платьев просачиваются служанки и официанты. Эта вечеринка явно без императорских особ, только дочь советника может позволить себе не пригласить на свой бал Юлиану. А ее тут точно нет. Ибо никто на Шенни не может позволить себе одеться лучше старшей дочери императора, отправляясь на бал, где будет и она. А сейчас тут шикарнейшие наряды!
Что о старшей дочери... Каждый ее выход будоражит всех дам общества, только после того, как осведомители доложат о том, что же надела, ее величество Юлиана, благородные леди приступают к подбору более скромной одежды. И не дай Великие, кто–то оденется ярче и величественнее нее. Случаи уже были, когда надменная сука шпагой, отобранной у белого рыцаря, кромсала платье девушки и стригла ее шикарные кудри.
Вышагиваю по краю площадки, выискивая глазами Шейлию. Она должна быть где–то тут. По дороге киваю всем подряд, здороваюсь. Это правила хорошего тона. Некоторые отвечают, некоторые просто улыбаются, некоторые брезгливо смотрят. Есть морды мне знакомые с тронного зала. Они–то и кривятся, знают кто я, а я догадываюсь кто они. Тут меня воспринимают как щегла, что мотается на помойку под названием Рэя, могу и заразу какую притащить. Незнание и пренебрежение. Уверен, тут есть и осведомители Юлианы.
На миг мне показалось, что вижу в профиль вылитую Камиллу. Даже обхожу, чтобы убедиться, это не она. На меня с опаской посмотрел расфуфыренный смазливый парень, что обнимает «Камиллу» за талию. Я артистично поклонился ему и постучал сапогами дальше.
Дефилировать кругами не стал, вышел в следующий зал поменьше. Тут фруктовые пирамиды, торты, десерты на любой каприз. Запах, как на рынке сладостей на востоке Рэи. Тут народу поменьше, в основном толстенькие, ширококостные леди. Стараюсь скорее проскочить этот зал, чтобы не нарваться на какую–нибудь настойчивую дамочку, дальнюю родственницу императора, таким не откажешь.
Мне преграждает путь девочка, наряд которой совершенно не соответствует мероприятию. Короткая стрижка, волосы покрашены в розовый цвет, ясные детские светло–голубые глаза, мордашка чем–то напоминающая хомячка. Розовая кофта с рукавами, сверху обтягивающая грудь и подчеркивающая, что ее там вообще нет, тоненькое тельце перерастает в толстенькие бедра, что закрывает почти до колен рифленая черная юбочка, на ножках мягкие розовые сапожки. Она держит в одной руке пирожное, в другой уже изрядно потрепанный кусок торта. Ее щечки и губки перепачканы в желтом и синем креме.
– Ваше императорское величество! – восклицаю и сажусь на колено.
Эмма хихикает, разворачивается и уходит, поглядывая из–за плеча. Это она так зовет, придется идти за ней. Эмма младшая дочь Эммануила и его любимица. Ей двадцать лет, но мозги у нее едва доросли до десяти. Никогда в жизни не слышал ее голоса. По слухам, она вообще разговаривает только с отцом. Ее мало кто воспринимает как императорскую особу, она безвредна, если не обижать. А обидеть можно очень просто: не дать торт или не пойти за ней, когда она просит. Эмма знает меня давно и везде, где видит, старается вылавливать для кратковременных и непонятных мне порывов. Девочка не раз видела, как играю с ее сводным братом Даниэлем и оценила это по–своему.
Эмма ведет меня в какой–то коридор, это больше напоминает путь в подсобку. На повороте она останавливается и поворачивается ко мне. Я тоже останавливаюсь метрах в десяти от нее. Она смотрит на меня загадочно, потом вдруг делает два с половиной оборота вокруг своей оси. Юбка поднимается, демонстрируя отсутствие трусов. Теперь она стоит спиной и смотрит из–за плеча, ожидая моей реакции или оценки.
Несколько секунд перевариваю произошедшее, затем целую свою ладонь, шлю ей воздушный поцелуй, кладу руку на сердце и низко–низко кланяюсь. Этот жест придумал специально для Эммы на случай, когда она вытворяет подобное. Конечно, раньше девочка с трусами не баловалась, было все на много невиннее: ляжку покажет или животик, ну было однажды, что она продемонстрировала свою мальчишечью грудь…
Эмма восторженно хихикает и плавным движением перетекает за угол, не сводя с меня глаз до тех пор, пока голова не скрывается за поворот последней. Не знаю, что думает Эмма. Я и сам никогда не вкладывал особого смысла в свой жест, вернее наш жест, но ей он нравится. Пусть девочка фантазирует сама. Главное отвязалась.
Мчусь обратно, стряхивая невольно зафиксированные моим сознанием картинки с изображением небритой промежности, толстеньких бедер и круглой попы, которую так хочется отшлепать. Но Эмму трогать нельзя. Если она пожалуется папе, что кто–то ее домогался или хотя бы тронул, тому сразу отрежут причиндалы и посадят на кол. А хомячок Эмма будет смотреть и кружиться, кружиться...
– Эр Катэр–оун? – ко мне обращается рыцарь в белом мундире. Растеряно киваю, на миг поддаваясь опасениям, что пришла кара за интим «хомячка». – Пройдемте, госпожа ждет вас.
Иду за рыцарем, рассматривая гостей. Тут вообще многие живут своей жизнью, а что такое Рэя и откуда у них появляются рабы и еда, их мало волнует... кто его знает... маг сотворил. Улыбаюсь и ловлю ответные улыбки некоторых дамочек. Иногда встречаю строгие взгляды высоких лордов. У меня один сюзерен, так что пошли все в черный...
Меня ведут к лестнице. Один этаж, второй, третий. Рыцарь идет, как робот, а я уже подустал. Но стараюсь не отставать. Широкие ступеньки, по правое плечо навешаны картины. Ой, кажется, вот эту знаю. Девушка верхом на дафе, свесив ножки. Очень похожа на Шейлию, говоря о поведении. На седьмом этаже я сдался и отстал. Ступеньки слишком высокие. Поднявшись на восьмой, встретил ведущего меня рыцаря с претензиями во взгляде. Он может даже и граф какой–нибудь на службе у советника. На Шенни титулы раздаются только в путь. Главное, чтобы язык нырял поглубже.
Мы выходим в коридор, что перерастает во внутреннюю лоджию, даже не лоджию, а навес, он уходит волнами дальше и заканчивается аркой, а там уже балкон наружу. Прижимаюсь ближе к бортику, внизу играет и искрится цветочная поляна из платьев и мундиров. Если люди внизу посмотрят наверх, то вместо мостика увидят звездную ночь. Магия, все вокруг магия.
Мы идем вперед. Тут тоже, облокотившись на перила, стоят парочки, одинокие дамочки, одинокие мужчины, ну и все остальные комбинации. Кое–кто в обнимку, есть и целующиеся, и тискающиеся. Ох, кажется, его рука нырнула под вечернее платье этой очаровашки и ведет по ноге вверх, вижу белую ляжку. Рыцарь настойчиво уводит меня дальше, а там уже дело к заднице идет, и, похоже, там нет трусов...
– Катэр! – восклицает женский голос с нотками укора.
Поворачиваю голову и в ужасе понимаю, что пропустил появление Шейлии.
Девушка стоит с ехидной улыбкой, на высоких каблуках она чуть ниже меня. Куча косметики и бледно–розовые губки, которые спасают этот перебор. Наверное, я проглядел тот момент, когда она перешла на вызывающе вульгарный стиль. На ней скромное платье, усыпанное настоящими бриллиантами, приталенное и с корсетом, что выдавливает ее маленькую белую грудь на всеобщее обозрение. Если еще чуть надавить, выскочат и соски. Белые кудри вьются, падают, падают и падают... на голове диадема из бриллиантов, ниже такой же блестящий, будто бриллиантами черноглазый взгляд, дальше носик и возвращаемся к бледно–розовым губкам.
Кладу правую руку на свою грудь у сердца и кланяюсь, покорно отпуская взгляд.
– Вы с каждым мгновением все красивее и ярче, – говорю, решаясь окунуться в мир орального секса. Но Шейлие это как вилами по воде. Она посмеивается и заявляет:
– Вон та задница, что притянула твое внимание, тоже ничего, мой добрый друг. Могу познакомить как–нибудь с этой тугой попкой.
– О, вы как всегда наблюдательны! – восклицаю. – Это просто рефлексы, мужская природа, реагировать на белое. Ну на западе Рэи есть такие птицы, вороны, они вот на блестящее летят, а я на белое, кожаное.
– Забавный ты, Катэр, – усмехнулась она. – Если бы не знала, какой у тебя острый ум, подумала сейчас, что ты идиот. Пошли на воздух, хочу проветриться.
Ух… Заметил, что Шейлию пошатывает. Она пьяная. А я действительно распоясался, любой рыцарь может доложить советнику о моих дерзких ответах его дочери. Но язык мой так и норовит молоть всякую чепуху. Мне тоже не мешает проветриться. Вечер обещает... Сегодня уже мелькнули две голые задницы, но нельзя терять бдительность и отпускать ситуацию.
Балкон с видом на фиолетово–розовый горизонт. Гранитная даль, немного одиноких особнячков понатыкано. Эта часть Шенни особым спросом не пользуется. Сюда даже Сириус со своими копателями не спешит. Шейлия уходит дальше, следующая секция уже без гостей. Полукруглый диванчик, столик с эстетически разложенной едой. Но девушка не приглашает меня сесть. Она просто толкает к стене сбоку от входной арки.
– Как я скучала по этому красавчику, – мурлычет Шейлия, поедая меня взглядом исподлобья и надавив выпрямленными руками на плечи.
– Спешил, как мог...
– Рассказывай, что нового на Рэе, кто там с кем сейчас воюет? – начинает деловито она, посматривая как хищница, не обращая внимания на мое «остроумие».
– Леди Шейлия, да откуда войны на Рэе, – пожимаю плечами. – Там турниры рыцарские, и те без особого кровопролития. Могу рассказать…
Звон бляшки расцепляющегося ремня прерывает мои мысли и речи.
– Продолжай, Катэр! – важно заявляет она, сдергивая штаны вместе с трусами. Следующим движением ее горячая ладонь уже держит мои съежившиеся от прохлады яйца. – Продолжай, продолжай, я сказала!
– Ну, там, эти... рыцари бьются за милых дам. Победителям дают муляжи корон золотых, а те вручают понравившимся леди…
– Муляжи? Фиии, – выдавливает Шейлия, массируя мои яйца и коварно глядя мне в глаза. – А потом эти рыцари приглашают тех дам к себе в опочивальню и потные, грязные после турнира занимаются с ними любовью?
– Да, леди…
– За какой–то муляж?!
– Да, леди…
– Вот же дешевые суки, – фыркает она и берет второй рукой мой напряженный член. – А ты дружок, что скажешь? Скольких дешевых сук навестил, мой маленький сорванец?
Понимаю сквозь блаженное наваждение, что сюда в любой момент могут войти гости, или белые рыцари, или отец Шейлии.
Возбуждение не успевает отпустить после мыслей о ее отце, девушка небрежно возвращает трусы и штаны на место и плюхается на диванчик. А я застегиваюсь, затем получаю пригласительный жест и присаживаюсь рядом. Мне холодно, и неуютно от того, что мы совсем рядом с гостями, которые стоят на соседних лоджиях, свесив через перила руки. С дивана даже видно через арку крайнюю парочку, что мило болтает и смотрит вдаль.
К нам подбежали полуголые, озябшие рабыни и засуетились. На Шенни местные привыкли их вообще не замечать, и дочь советника, залпом выпив пол бокала вина, сразу начинает разгорячено рассказывать дворцовые сплетни.
Слушал ее, слушал и пил, ел и слушал. Девушка просто хотела сгрузить в меня все, что накопилось за мое отсутствие. Шейлия та еще болтушка. Но избирательная. А еще у нее есть черта, что меня сильно напрягает. У нее взрывной характер. Не сложно потерять бдительности от ее ласковых слов, забыться и получить резко по морде. А то и в темницу кинет. Но до последнего не доходило. Она считает меня своим другом, в которого слить можно все, и это дальше никуда не вытечет.
– Слушай, – продолжает она. – Завтра привезут большую партию рабов, ты должен присутствовать там. Дашь свою оценку товару. А давай даже вместе отправимся после бала?
– А поспать после гулянки? – возмущаюсь и осекаюсь. – На свежую голову же лучше выбирать.
– Да пошли поспим у меня, а бал еще три дня будет. Я и имею ввиду после нашей гулянки поедем.
– Как скажете, леди, – улыбаюсь, раздевая ее глазами и представляя, как буду сжимать ее маленькую грудь и трепать набухшие соски.
– Ты представляешь, – восклицает она. – Недавно такое узнала, некоторые наши дамочки спят с рабами, и уже не стесняются об этом говорить!
– Ну а что тут такого? – пожимаю плечами. – Мужчины же спят с рабынями. А рабы, ну это, как мастурбация что ли, самоудовлетворение, секс с куклой, бездушным предметом…
– Фиии, – кривится пьяная Шейлия, подтягивая корсет повыше. Заметила, что верх розового ареола уже высматриваю пару минут. – Я даже подозреваю, что Юлиана тоже этим занимается, ну–ка ей уже за тридцать, а она в девках до сих пор ходит. Да не поверю. Или ты думаешь, ее щегол Сириуса удовлетворяет?
– Не думал об этом, леди…
– Да брось, – мямлит девушка. – Мысли тут твои никто не читает, расслабься. Завтра вот сам увидишь все, как Юлиана побежит в первых рядах рассматривать и выбирать шланги поздоровее.
– Фиии, – теперь уже кривлюсь я.
Шейлия смеется. Вскоре ее совсем развозит, она уже в полуобморочном состоянии, проливает вино на платье, пачкает его закуской. Я тоже уже размякший, голова на шее еле держится. Но вот одна четкая мысль в мозгу все же вертится, что секса с Шейлией не будет. Мы слишком пьяны. Тут меня, как током бьет запоздалое опасение. Завтра меня может увидеть Юлиана. Но просьба дочери моего сюзерена – это закон.
– Я ему говорю, врешь, – бормочет она, с полузакрытыми туманными глазками. – У меня даже свой детектор лжи теперь есть, сама придумала, вставляешь палец…
– Леди! – восклицаю. Меня уже трясет от этого бреда. – Как вы смотрите на то, чтобы лечь спать?
– Я еще не пьяная, – мямлит из последних сил. – Не вздумай свалить, Катэр. Я все предусмотрела. Эй, мясо!
– Да, госпожа! – из неоткуда выбегают два здоровенных раба.
– Тащите нас обоих в мою спальню! Токо через черный ход!
– Сам пойду! – визжу, вырываясь из объятий назойливого мужика.
– Но госпожа приказала, – стонет он, чуть ли не плача. Шейлия уже спит на руках у другого раба.
– Не вздумай меня трогать! Сам пойду. Вот твоя госпожа в бессознательном состоянии уже…
Мы проходим несколько коридоров, где нас встречают рыцари в белых мундирах и с отстраненными взглядами. Они, конечно, могут рассказать советнику, с кем сегодня спит его дочь. Но завтра если со мной что случится, эту смену, а скорее всего и всю смену охраны дворца Шейлия заставит угоститься розовой пеной.
Дальше уютный холл, где девушку перехватывают рабыни и начинают высвобождать из платья. Мужчины по общей кличке «Мясо» уже исчезли, а служанки смотрят на меня недоверчивыми взглядами. Тут вдруг зашевелилась Шейлия, уже в одних только трусах. Отпихнула молодых девчонок, поднялась. На меня смотрят ее небольшие, но пухленькие и стоячие сисечки, а между делом поглядывают почти ничего не соображающие глаза.
– Его со мной, – блеет она и спотыкается, ее ловят служанки и волокут дальше.
Ко мне подходит еще одна девочка, с пугливыми карими глазами.
– Господин, позвольте снять с вас одежду, – чирикает та. – Госпожа не любит, когда в спальню заходят в верхней одежде…
Спальня у Шейлии многоярусная. Три кровати, как три огромные ступеньки. Видимо, девушка тут нормально куражится.
Полумертвое тело уже на верхней кровати. Остальные два яруса дальше и ниже чем уровень первого. Последний вообще ниже уровня пола. Обхожу кровать. Оказывается, у нее и ванная есть. При желании, с нижней постели можно прыгнуть сразу в воду. Сделано все продуманно, высокий мягкий бортик не дает скатиться в воду случайно, то есть во время сна.
Подобрался к горячей как печь Шейлии, обнял ее за талию, и сознание провалилось в далекую даль... глубокую глубь.
Вижу черное… настолько черное, что кажется это вырезанный кусок из картины, вакуум, отсутствие чего–либо, абсолютное ничто. Желание идти прочь такое сильное, что хочется кричать во все горло. Оттуда что–то смотрит на меня, и не как на человека и личность, а как на множество клеточек, что собраны в мыслящее существо. Но ноги мои идут вперед. Мое тело засасывает черная мгла. Беспомощность. Им не важны мои заслуги, положение, характер, добрые дела, их не интересуют мои проблемы и задуманные планы, мечты и желания. Я просто множество клеточек. Запредел вызвал меня. Прохожу сквозь пленку и вижу себя. Нет, точно знаю, что это не я. Это просто точь–в–точь такой же человек, или очень похожий на меня. Он сидит на траве, и она черная. Смотрит на меня пустым взглядом и произносит:
– У нас было?
Открываю глаза и дергаюсь. Пелена растворяется вместе с плохим сновидением. Сердце бухает в барабанные перепонки. Черные полусонные глазки Шейлии смотрят на меня, ее голова лежит боком на подушке, моя тоже. Мы валяемся на кровати и смотрим друг на друга, укутавшись в свои пуховые одеяла. В комнате уже загорелся мягкий свет.
– У нас было? – повторяет она свой вопрос.
– Нет, леди, – отвечаю скрипучим голосом. – Вы, мы перебрали…
– Жаль, – выдыхает она, скидывает одеяло и спускается с кровати.
Сползаю следом, сопровождая глазами ее беленькую попку, что выглядит все еще неплохо в преддверье целлюлита. Шейлия себя понемногу запускает, и ей по большому счету плевать. И правильно, это же тело дочери советника! Оно будет для придворных всегда идеальным, всегда с какой–нибудь изюминкой и неоспоримой привлекательностью, хоть в двадцать пять, хоть в пятьдесят пять.
Она с остатками прически на голове уходит в дамскую комнату. Полилась вода. Но только собираюсь уйти из спальни, раздается ее грозное предупреждающее рычание. Когда Шейлия возвращается, вижу совсем другую девушку, пресную, не накрашенную блондинку. Натуральный цвет ее волос – черный, и ресницы по идее тоже должны быть выразительны... и брови. Но это по идее. Шейлия с помощью магов «красоты» предпочла стать белым листом бумаги, на котором можно рисовать все, что вздумается. Осветлилась везде, где только можно.
– Что, пострашнела? – выпаливает она, замечая выражение моего лица.
– Вы само совершенство! – мурлычу.
– Да пошел ты! – фыркает Шейлия, разбегается, прыгает на кровать, с нее на нижнюю, что как пружина толкает ее дальше, девушка плюхается в воду, пронзительно визжа и охая.
– Есть вещи, что мною ценятся превыше всего, – говорю высоким тоном. – И это не красота.
– Прогиб не засчитан, Катэр, – смеется Шейлия. – Знаешь, кто не врет?
– Кто?
– Твой маленький дружок не умеет врать. Позови–ка его сюда.
Аккуратно спускаюсь в воду. Шейлия лезет целоваться, ее ротик холодный и влажный. Мой язык касается ее языка, член уже в объятиях настырной руки, что вцепилась в него и не отпускает. Прекращаю эти бесконечные поцелуи, и мои губы переходят на ее шею… ушко… мочку… Она сама запрокидывает голову и убирает длинные волосы с поля моей деятельности. Покусываю слегка ее ушко и дышу. Шейлия стонет, будто вот–вот полетит в космос. Ей безумно нравится, что с ней делаю. А я продолжаю. Мои губы спускаются ниже, к кругленькой груди. Девушка, приподнимается выше, чтобы вода не мешала мне. Пронырливый язычок настойчиво треплет соски, он ставит один, затем второй. Лижу один бугорок, тихонько дую на него, потом ту же процедуру провожу со вторым. Шейлия тем временем уже мастурбирует мне рукой, но невпопад, потому что не контролирует себя. Поднимаю ее из ванны за подмышки и кладу мокрую на кровать. Через бортик перекинуты ее ноги. Останавливаю девушку, когда она хочет полностью перелезть.
– Так нормально, девочка моя, – шепчу и обхожу с другой стороны, опускаюсь к ней на четвереньках.
Она лежит на спине и ждет, закусив губу, ее глазки горят в предвкушении – что же этот Катэр сейчас со мной сделает? А я просто целую ее животик и разминаю шелковую киску. В таком положении ее почти не видно, и это подогревает еще сильнее. Иногда эротика заводит на много больше, чем откровенно распахнутые тела. Всегда должно быть недосказанное, недопоказанное… какая–нибудь тайна. Изучаю ее киску своим пальцем, попутно лаская губами и языком податливое тело.
Судя по тому, что Шейлия уже вся течет, можно переходить к следующей фазе. Встаю, ставлю ноги так, чтобы между ними было ее тело, поднимаю за бедра выше. Она заинтригованно мычит, догадываясь, что хочу изобразить. Девушка поддается, пододвигаясь к бортику и поднимая попу. Ее ноги под своим весом опускаются к телу, такие безвольные сейчас, будто лишние, а руки цепляются за края, чтобы спина не сползла назад.
Поза «кверху попой» не для знатных особ. Думаю, Шейлия вряд ли ее пробовала, никто не осмелится поставить ее в такую позу. Но все бывает в первый раз... Она видит яйца, что вчера держала в своей ладошке и нависший над ней член, готовый карать. А я вижу распахнутый вздернутый и аппетитный зад. Эти горячие дырки в моем полном распоряжении. Ее ноги упираются коленями в ее же сиськи. Набираюсь наглости и, хватая девушку за низ спины, тяну к себе, моему несгибаемому маленькому другу нужен более или менее нормальный угол… Шейлия кряхтит. Сложенная практически втрое, она выглядывает между своих коленей, расширенные черные зрачки смотрят, как я вхожу.
Стон, с нотками испуга. Но девочка терпит, девочка наслаждается видом. Ей бы еще немного гибкости…
