Текст книги "Мир Рэи. Рыцари (СИ)"
Автор книги: Игорь Павлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
Мир Рэи. Рыцари
(книга первая)
«Чем безупречнее человек снаружи, тем больше демонов у него внутри…
Мы выбираем не случайно друг друга… Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании».
Зигмунд Фрейд
Предисловие
Когда–то Мгла подступила к цветущему рыцарскому миру, что зовется Рэя. Черная и беспросветная стихия поглотила большую часть планеты, а затем, будто издеваясь, остановилась. Из мглы начали выходить огромные каменные монстры. Они нападали на людей, поедали их, давили, крушили все вокруг, построенное ими. И не осталось сомнений, что эти твари созданы лишь с одной единственной целью – истребить род человеческий.
Уцелевшие люди укрылись за высокими стенами замков, часть из которых еще сдерживала натиск гигантов. Но вскоре голод и отчаяние взяли верх, ведь монстры, заполонившие земли, никуда не спешили уходить. И в миг, когда уже оставила надежда, со звездных небес сошли пришельцы. Измотанные и почти обезумевшие рыцари получили от них технологии, способные противостоять тварям. Гиганты были остановлены, а очаг локализован. Теперь Великая стена ограждает земли людей от вторжения. А роботы, подаренные пришельцами, перестали выполнять свое предназначение и превратились в оружие сражений меж лордов.
Люди, живущие рядом с ныне неподвижной мглой, видят в ней саму смерть, ибо вошедшие туда никогда не возвращались. Пришельцы ушли, став для людей богами, что ныне зовутся Великими. Но мгла осталась, она не успокоилась: на села и деревни иногда опускаются ее черные порождения, именуемые призраками. Они забирают людей с собой, в никуда. Лишь замерев, пока они рядом, можно спастись... Но мгла вечна, и она выжидает.
Таков мир Рэи, к нему привыкли, с ним смирились и в нем живут. Но прежней размеренности пришел конец. Страшная и необъяснимая участь постигла жителей села на далекой окраине королевства. Следователь, уполномоченный самим императором, отправляется на место ужасающего происшествия и вскоре приходит к выводу, что на Рэе появилась новая страшная и неконтролируемая сила.
Глава первая. Начало пути
Виконт эр Катэр–оун
Кладу в рот кусочек сахара. Он медленно растворяется, сначала сладко, затем приторно, в конце вообще хочется выплюнуть, но я довожу это дело до конца. Молодые женские ручки подносят чай в чашечке из тончайшего фарфора. Пытаюсь проследить за этими аккуратными, никогда не делающими ошибок, пальцами. Но девушка уже удаляется, по мере того, как мои глаза поднимаются выше, ее силуэт все дальше. Она должна быть незаметной, это ее работа, и даже больше – жизнь. Касаюсь губами горячего края чашки и вдыхаю. Бодрящий аромат, предвкушение. Люблю чай без сахара. Это как из темноты выйти в свет. Или умирать от жажды, а потом напиться холодной воды из источника. Приторный сахар и несладкий чай после.
Корабль вздрагивает, проливаю на свой мундир добрую половину того, на что сейчас так рассчитывал. Хочется выругаться на пилота, но это не его вина, и даже не той служанки, что принесла чай именно перед входом в атмосферу планеты. Это карма этих тупых аборигенов, что зовутся рыцарями. Им вручили технику, отбирая лошадей из дрожащих рук, предложили лазерное оружие, пытаясь вырвать мечи и луки. В итоге мы имеем дело с дилетантами, безграмотными пользователями, слепо верующими в Великих.
Смотрю в иллюминатор, зеркально–черный барьер провожает нас терпеливым взглядом. Все там будем, вторит мое подсознание. Ох уж эта планетарная аномалия, сколько там кораблей и людей пропало. Но мы далеко от неподвижной опасности, долизываю свой чай. Вот зараза, остыл. Набираю в легкие воздуха и подстраиваю горло под бас.
– Лина!..
Планета Рэя. Прекрасная, загадочная и красочная планета, все бы хорошо, но форма у нее несколько неправильная и даже не геометрическая. Я бы посмеялся над этим огрызком, но меня сейчас не поймут.
Прибыл на место, чтобы во всем разобраться, вернее мой ленивый зад любезно доставили сюда. Местный представитель власти, в лице молодого упитанного баронета продолжает наворачивать вокруг моей персоны круги. В свою очередь я занят делом. Почему бываю на Рэе только, когда что–то происходит?
Жужжание, всюду жужжание... бесит.
Над деревней стоит ясное голубое небо, пронизанное едва заметными оранжевыми и зелеными нитками. Этот феномен маги объясняют по–разному: газ, излучение от фиолетового минерала, знак Великих или приколы богов. Нет, наверное, до таких приколов боги не опустились. Бедной планете хватает и самой загадочной и необъяснимой аномалии всех времен Рэи – Запредела.
Зеленая трава выглядит сейчас, будто над селением прошел кровавый дождь. Кровь уже почернела. Вот рука, просто оторванная женская лапка. Интересно, сколько лет было девушке? Это поселение определенно попало под мясорубку. Повсюду куски тел и месиво из внутренностей. Понимаю, что странно и цинично, но с профессиональным интересом стал собирать паззл. Туловище с ногами и одной рукой, вон вторая рука, голова неподалеку, одежда – это подсказка. Готово, вышел целый человек. Странно, ничего не съели, просто разорвали семьдесят шесть крестьян на куски. Всех, включая и детей.
Еще мне не дает покоя тот факт, что до сих пор сюда не нагрянули ни волки, ни дикие собаки. Что же вас могло так напугать?! Всех, кроме мух, которые жужжанием пытаются свести меня с ума.
– О, Запредел! – восклицает жирный сынок барона, он владелец здешних земель и лорд деревень. Этот бедняга в большом убытке, а еще у него страх перед неведомым.
– Дафы никогда не нападали с этой стороны! – уверенно добавляет титулованный поросенок.
Он запыхался, еще немного и его подхватят слуги и вассалы, да потащат на походное ложе или сразу баиньки под пышную грудь фаворитки.
– Это не дафы, – произношу я. Мой задумчивый тон заставляет баронета заткнуться, ему интересны мои выводы. Но их еще нет.
Аккуратно дефилирую между останками и исследую место преступления. Вонь невыносимая. Тела уже начали разлагаться. Слышу, как кто–то из моих блюет. Нервы железные только у меня, повидал немало.
Изучаю отпечатки на земле, глазами... прикасаться не хочется ни к чему, для этого есть опытные следопыты, они как раз рыщут неподалеку. Есть следы трехпалых лап и непонятные борозды, будто от тела довольно тяжелой змеи, но они постоянно обрываются и сменяют друг друга. Складывается впечатление, что существо прыгало или летало, или у него куча конечностей... а может оно меняло форму? Вскоре понимаю, что следы действительно разные и в них не получается выявить никакой закономерности. Что за игры Запредела?!
Мысль о том, что тут бесчинствовало множество разнообразных тварей, была сразу отметена. Следы, уходящие из деревни, говорили о том, что существо одно. Если только одна тварь не пожрала на месте пиршества остальных. Тогда где их останки?
Продолжаю осмотр местности. Чем дольше изучаю, тем больше непонятного.
Так, этого оно настигло здесь, этой девке вообще не повезло, бедолага успела еще немного проползти без ноги, пока ей не раздавило голову. Хм, а вот и волосатая рука с топором, не перевелись в деревнях храбрецы...
Хорошо, что ограничился сегодня только чаем. Жужжание назойливых насекомых еще больше нагнетало обстановку, не говоря уже о воздухе, веющем смертью.
Поднял голову, ощущая что–то. Тихая, мирная, мертвая деревушка, деревянные, преимущественно одноэтажные дома. Загоны и пастбища, вот беда, коров тоже разорвали, варвары. Полдень и жара этой планеты начинают меня утомлять. А еще мой тесный мундир, на котором уже давно высох чай. Сейчас бы с удовольствием нацепил какой–нибудь крестьянский балахон... Хорошо, что убили всех, отмечает мое подсознание, иначе рыдания, завывания и вопли не давали бы работать. Людям никто и никогда не имел право запретить скорбеть.
Через подошвы сапог чувствую нарастающую вибрацию. Впереди показались роботы, поблескивающие на солнце своей броней. Фишка Рэи – машины, управляемые сидящими внутри рыцарями и работающие на чудо – минерале, что добывают только в западной части этой планеты. В простонародье гиганты зовутся мехарами. Эти грациозные машины полтора века назад были подарены Великими отчаявшимся лордам Рэи, а теперь совершенствуются лучшими умами и инженерам империи. Если бы не применение мехаров, дафы давно бы сожрали все и вся до самой Вестерии. Теперь–то вылазки каменных уродцев локализованы и успешно отбиваются. А мехары превратились в средство грызни герцогств, без них порой не проходят мелкие стычки лордов и дуэли благородных рыцарей. Чем больше у лорда мехаров, тем он круче. Что ж, так быстро высокими технологиями рыцарскую дурь не вывести.
Пятиметровые человекообразные роботы останавливаются, куски вырванной земли вместе с травой падают, едва касаясь моих идеально начищенных сапог. Позади их догоняет сверкающая тяжелая конница. Да, местный лорд пригнал сюда добрую половину войска.
Посмотрел на стоящую по правую руку Глорию, ее трясет от злости. Она готова за двадцать секунд очутиться в кабине своего первоклассного мехара и разорвать задницу лорда за такое хамство. Тише, девочка.
Стою неподвижно, у меня неприкосновенность, плюс ко всему двенадцать верных рыцарей, ну и боевой корабль за холмом скучает.
Кабина железного рыцаря–подобного гиганта в мгновение расходится и бодрым прыжком пилот оказывается в десяти шагах от меня. Синий мундир, клепки, всюду клепки, лампасы, перевязи, ну прям, как при параде. Как он только умудрился не растерять драгоценные побрякушки при приземлении. Рассматриваю герб лорда. Знак на мундире над сердцем – белый крест на фоне серого квадрата, что означает принадлежность к герцогству Западный Орос, их еще в простонародье зовут «Железнорогие». Кстати, деревня и все на многие километры – это их земли. Человек, лет сорока, поджарый, коротко стриженный, с легкой сединой и яркими синими глазами встает в важную позу и глубоко вдыхает.
– Вы во владениях графства Дорсен! – заявляет он торжественным голосом.
На поясе его красуется дуэльная шпага, рукоять вся в камнях, судя по обшарпанной гарде, не раз побывала в бою. Сбоку будто под его крыло заходит толстый сын барона, кажется, он проглотил язык со страха и скоро нагадит в штаны, при виде своего разъяренного сюзерена.
Улыбаюсь, приподняв брови, а он продолжает:
– Я граф эр Велор Дорсенский!
– Виконт эр Катэр–оун, – быстро прерываю его пафосную речь, слегка поклонившись. Чисто знак доброй воли.
– Да вы я вижу, дерзки, виконт! – возмущается граф.
У него вид, будто хочет преподать мне урок. Конечно, он обижен, нахальный виконт не дал перечислить его титулы и задать главный вопрос, кто я такой и что тут забыл. Если виконт младше графа по титулу, можно и перья распустить, чтобы показать свой гонор.
– Эр, – тихо рычит моя девочка. – Позвольте, я отрублю ему хотя бы… голову.
Едва сдерживаю смех. Велор все слышит, его начинает трясти. Глория бросает на графа презрительно–брезгливый взгляд.
Жестом отмахиваюсь от ее любезного предложения. Глория, красивая и обаятельная девушка, искусный боец и мой телохранитель. Многие завидуют, что у меня такой союзник. Если она прибьет этого лорда, (а в этом не сомневаюсь) врагов только прибавится на порядок. Уверен, что он окажется женат на какой–нибудь дочке герцога, или троюродной сестре короля. Сразу герцогство в позу встанет или целое королевство. Тут все знатные вяжутся только со знатными, от того хилеют, дохлеют и тупеют, кровь не разбавляется. А вот крестьяне наоборот, здоровеют и здоровеют. На этот раз им это не помогло. Хм...
– Почему вы не прибыли в мой замок, как подобает этикету и порядкам! Или хотите оскорбить меня? – продолжал граф, потирая рукоять шпаги.
Вместо ответа я повернул большим пальцем движущуюся часть кольца, которое надето на указательный палец. Через мгновение между мной и графом возникла фиолетовая голограмма, изображающая императорскую печать третьего ранга. Тот сразу же и заткнулся. А что он теперь может сказать?
– Чем обязан, виконт эр Катэр–оун? – Велор перешел на низкий тон и сгорбился, когда печать исчезла.
Я прищурился – это моя фишка.
– Как вы могли догадаться, уважаемый граф эр Велор Дорсенский, – начал с ехидиной в голосе. – Я уполномоченный его императорским величеством следователь третьего ранга. Что тут делаю, спросите вы. Просто оглянитесь, вам не показалось странным, что вокруг разбросаны куски человеческих тел. Вы можете это объяснить?
Велор опешил, сухо сглотнув остатки своей спеси. В глазах графа начал зарождаться ужас.
– Я получил весть, – начал тот, делая шаги в сторону побоища. – Торопился, как мог. Это не дафы, и не люди. О черный Запредел...
– Да, – соглашаюсь. – Дафы поели бы хотя бы часть. Иначе как им еще расти?
– Оборотень? – предполагает Велор, перешагивая оторванную ногу, накрытую внутренностями.
Замечаю, что его шатает, вроде взрослый, вроде боец. Но такого даже он не видел. Признаться, я тоже. Но спокоен, воспринимаю все, как работу, не более.
– Оборотень это маг, – отсекаю версию. – Сейчас это редкость, чтобы какой–нибудь маг забавлялся подобным. Иначе ему яйца оторвет верховный маг. У каждого герцогства есть «магическая» крыша. Ваш–то жив?
Глаза Глории улыбнулись мне. Про оторванные яйца это ее прикол. Она говорила, если оторвать оборотню яйца, то он уже будет не воин. Кто будет воевать с оторванными яйцами, смеялась Глория. Не любит она мужиков.
– Да, да, верховный маг эр Иллар наш магический покровитель! Здравствует в столице и дай Великие... – бормочет Велор. Его рыцари уже спешились и разбрелись по кровавой деревне, часть мехаров разбежалась по периметру.
Перестал слушать графа. Эти его баллады скучны. Их смысловая нагрузка лишь в полном прогибе перед магом, мало ли тот подслушивает через свое всевидящее око. К Иллару надо будет как–нибудь наведаться, он должен помочь мне в расследовании. Не мог же он ничего не почувствовать, слишком много боли разом ворвалось в силу и стихию.
Хотелось окликнуть рыцарей графа, чтобы ничего не трогали. Улики только затопчут. Но с сожалением пришла мысль, что ничего нового уже не найду. Глаз замылился. А еще некоторые наши исказившиеся лица, словно дань уважения, скорби, понимания и сочувствия уже начали побаливать. А мне с этими лицами везде и всюду. Речь не только обо мне, скорее о моих рыцарях. Забота у меня, как у сюзерена проявляется и в мелочах.
– Готовьте корабль, – командую Глории.
Та кивает и мчится за холм. Мои рыцари неподалеку улавливают команду. Через пять минут «карета» будет подана. Хочу избежать навязчивых приглашений графа, пока тот не опомнился.
Итак, картина такова. Судя по расположению тел, крестьяне не успели далеко разбежаться, а значит, убийства произошли в очень короткий срок. Взяв во внимание разбросанные предметы быта и тела домашних животных, можно предположить, что это произошло днем. Так, еще важная деталь – убивало существо по–разному, но всегда с особым старанием, часто перебарщивая. Либо оно не знает, как убивать людей, либо решило действовать наверняка и не оставлять свидетелей. Или все это удовольствия ради... гоню эту ужасающую мысль прочь. Исходя из следов, что уводят нас на восток, это существо, скорее всего, в единственном экземпляре, и его путь пролегает вдоль северной реки Аэ.
Оно разорвало больше полусотни человек за десять–пятнадцать минут белым днем и ринулось дальше. Что же ты за тварь такая...
***
Простолюдин Эрик
Ключ пытается выскользнуть из моей вспотевшей руки. Поза в полу–приседе хуже всякой пытки, скорее бы довернуть да закрепить этот поддон и выпрямить настрадавшуюся за сегодня спину. Дожимаю из последних сил. Щелчок, фиксация. Готово!
– Эрик! Неси блок! – кричит отец.
Срываюсь с места с задором, любимое дело, да еще и сверх нормы выполнить! Нам светит большой прибавок!
Мчусь, перескакивая через детали поменьше и оббегая те, что побольше. Рабочий ангар большой. Наша мастерская самая загруженная в графстве. Да что скромничать, во всем герцогстве! Мы с отцом лучшие, что тут скажешь? Все заказы от здешних господ текут к нам.
Блоки на отдельном стеллаже. Все по полочкам. У нас рабочий бардак, но все детали на своих местах. Главное, чтобы все было там, где ему положено быть. Это экономит время. А время у нас – деньги. Так говорит отец.
Переставляю стремянку, взглянув на электронные наручные часы. С радостью отмечаю, что уже почти восемь вечера. Скоро прекратим работы. Правила деревни нужно соблюдать. В душе затаилась грусть. Этим часам больше чем мне. Синий ремешок с розовым вплетением навивает доброе и теплое. Это часы моего родного отца. Мои настоящие родители погибли давно. Но нечего грустить. У меня заботливый отчим, которого зову отцом, и добрые односельчане относятся ко мне очень хорошо.
Пять ступенек вверх, алюминиевая лестница скрипит, как старушка. Отец уже не лазит на нее, знает, что его она не выдержит. Хватаю блок с синим индикатором. Заряжен полностью. Прыгаю на пол и спешу к мехару на стапеле.
– Опять ты паясничаешь! – раздается ворчание отца из–за широкой спины мехара. – Так и убиться недолго!
Улыбаюсь, потому что через мгновение передам ему блок.
– Что? – ухмыляется отец, мудро заглядывая мне в глаза. – Небось, смыться уже хочешь, м?
– Ну как бы восемь, – мнусь. – Все равно уже и свет пора тушить...
– Беги сорванец, только чтоб без глупостей, – хохочет отец. – До полночи...
– Да, да! – кричу, разгоняясь, меня заносит на повороте, рукой цепляюсь за стеллаж, чтобы не потерять равновесие и выпрыгиваю за ворота. Оп-па, а до заката два часа!
Вечерняя Рэя встречает свежими ароматами скошенной травы, цветов и запахами местного варева. Проголодался, как зверь, но дома ужинать в мои планы не входит.
Пробегаю задний дворик, усыпанный железным хламом, отпираю деревянную калитку и спешу в сторону деревушки, где живет Илена.
Широкая проселочная дорога, протоптанная всеми видами транспорта и скота, сейчас свободна. Слева и справа – лениво тянутся деревянные дома, бабульки на лавочках и дети во дворах резвятся. Многих ребятишек уже загнали в дома, но есть и наиболее избалованные. Прохожу мимо очередного дома, взмыленная мамочка надрывается, пытаясь выловить своих сорванцов в цветочном саду. Сразу вспоминается своя, родная...
Впереди, навстречу идет низенькая тетя Варя. Улыбаюсь ей, она постоянно кормит нас с отцом своими пирогами и другими вкусностями. Старенькая она и добрая. Хотя своего пьяного старика гоняет с дубиной по всему селу. Сейчас, наверное, идет вызволять муженька из плена соседа – собутыльника.
– Эрик, спешишь на свиданку? – кривляется задорная бабушка.
– Да, да тетя Варя! – спешу разминуться и удалиться. Если зацепимся языками, все пропала моя пунктуальность.
Бабулька мотает головой, провожая меня цепким взглядом.
– Завтра не зайдешь? У меня водонагреватель опять барахлит, – раздается позади ее спешный крик. Видимо не сразу вспомнила, что ее так коробит при виде меня.
– Да, да тетя Варя!
Ускоряюсь. Душа наполняется торжеством и важностью. Тут половина деревни держится на наших с отцом руках. И это не только из–за наших талантов. Просто многих здоровых и крепких мужчин барон забрал в замок, пополняя свою армию и рабочую силу. Остались старики, да дети. А у нас особое положение, мы инженеры мехаров, обслуживающие многих лордов, и мы не чьи.
Я, естественно, не такой талантливый инженер, как мой отец, но часто помогаю односельчанам в починке разных бытовых приборов. Все, конечно, на соплях держится, откуда нам взять детали на замену? Леплю из подручных средств, проволоки, веревки, смолы и воска. Приборов по пальцам пересчитать, только у особо зажиточных они. Энергии дефицит. У нас один кусочек эренни на всю деревню, за него платим налоги, с него и берем энергию. У нас с отцом особый пай, мы же мастерская, ну и льготы всему селу за нас тоже перепадают.
Наша деревня заканчивается наблюдательной вышкой. Тут дежурит бдительный старичок, если что не так, сразу сигнальный огонь зажжет, чтобы оповестить лорда. Я махаю ему рукой, он кивает в ответ. Если до полночи не вернусь, дозорный меня не пустит, придется лезть через забор. Хорошо, что есть пара лазеек.
Впереди показался лесок, ухабистая тропинка, слева полянка, из–за пригорка гонят сельское стадо коров. Бегут рогатые, вымя в разные стороны трясутся, некоторые животные успевают минировать на пути, одна вон встала в позу, писает, бесстыжая. Треск кнута, как гром среди ясного неба, коровы, что поближе к пастуху помчались с особой прытью. Поздновато сегодня возвращаются. Усмехнулся, опять Ким задремал, коровы разбежались, долго собирал, влетит ему от старосты.
Успел уйти от бегущего на меня стада, нырнув в низенький лесок. Тут все уже местная детвора оборвала, вплоть до травы. Ни грибочка, ни ягодки не осталось, еще на стадии созревания и зелености все подчищается. Этот лес место моего детства и самый безопасный в округе. Тут иногда даже муж тети Вари прячется. Ну, это если у него возникает порыв сбежать навсегда к другой бабке, до леска успевает доползти. Однажды пришлось помогать в поисках. Местные мальчишки, что играли в прятки, выдали пьяного с потрохами.
Семь минут быстрого шага и новая деревушка. Маленькая, пять домов тут и пять семей. Все из–за речки и колодца, а иначе смысла тут селиться нет. Дальше леса уже дикие, наш лорд не особо разбрасывается патрульными отрядами. А в последнее время говорят, что разбойники зачастили. Погнали их видимо из прежних мест. Лето ведь, разгар охоты лордов. Даже сейчас, если прислушаться, можно уловить собачий лай.
На крыльце стоит отец Илены дядя Герман. Густые брови нахмурены, хочет казаться строгим, как всегда. Мол, смотри пацан, мои брови наблюдают за тобой, когда ты с моей доченькой. Ух, укушу...
– Здравствуйте, дядя Герман! – кричу еще издалека.
Из дома выглядывает мама Илены тетя Ивона. Вот она всегда намекает на сватовство с Иленой. Постоянно девчонка красная как рак, после ее словечек, а я что? У меня тоже щеки разгораются.
Герман кивает, с пояса его мясистые руки ложатся сверху на заборчик.
– У меня гидронасос полетел, – бурчит Герман. – Завтра, послезавтра жду.
Это приказ, и ни как иначе. Куда им всем без меня. Я растянулся в улыбке, за Илену готов им тайный кабель от эренни нашего села к его дому провести. У этой деревушки нет такой энергии, только дрова да горючее масло, что торгаши проезжие возят.
Сердце замирает, когда из дома выпрыгивает розовощекая Илена в бежевом платье, чуть не сбивая с ног маму. Проворно ныряет мимо меня, и вот, тапки уже засверкали в сторону леска. Платье задирается на ветру, демонстрируя белые панталончики, все это совершенно не сочетается с коричневыми тапками, а распущенные волосы, цвета меди летят, будто из мчащейся девушки полыхает огонь. В руках у нее корзинка с нашим ужином. Что–то очень–очень вкусное!
Продолжаю стоять напротив ее родителей, жду одобрения пуститься ей в след. Герман кивает, снова хмуря брови. Он очень дорожит своей дочерью, и я его понимаю. Она самая–самая.
Срываюсь, как гончий пес, мчусь следом за своим сорванцом в платье. Раздается ее задорный визг, почувствовала погоню и сразу ускорилась. Не планирую хватать ее на дороге. На глазах родителей мы всего лишь дети, невинные и ни о чем не помышляющие. А вот в лесу от меня ей не убежать... там мы обнимемся и поцелуемся. Ведь не виделись целый день!
Настигаю Илену среди деревьев. Обнимаю ее за талию и пытаюсь поцеловать. Она отстраняется и отталкивает, хмурясь.
– Фу, грязнуля! Снова прям с мастерской сорвался. Пошли в речке купаться тогда.
– А ужин? – жалобно спрашиваю и делаю прямыми свои бровки, Илена сразу сдается. Быстро целует меня в губы с застенчивым видом и опущенными глазами.
Мы присаживаемся на траву. Лес будто оживает вокруг, стрекочет и поет. Он ведь это для нас делает. Наблюдаю за ней, мне уютно и невероятно хорошо, чувствую ее заботу. Расстилает тряпичную скатерть, достает ароматный хлебушек, котлетки, сыр и пирожки. Самая главная тайна – это пирожки. Илена сама их стряпает. Поглощение вкусного ужина происходит со скоростью не евшего месяц. Пирожки оказываются с яблоками.
Илена терпеливо наблюдает за мной своими зелеными и завораживающими глазками. Мы знаем друг друга с самого детства, с самого начала, с первого дня, как я появился в деревне. Последние месяцы она другая… она изменилась, ее глаза стали жечь меня. Девушка похорошела. Отец умело прячет ее от местного лорда, если увидят такое сокровище, сразу заберут в замок. Этого боюсь больше всего.
– Покушал, грязнуля? – смеется Илена, расстилаясь, нежась на траве и раскидывая свои медные волосы. – Теперь благодари!
Ее последнее заявление – это что–то новенькое. Набрасываюсь сверху, смотрю на нее. Свет в лес проникает плохо, особенно вечерний. Она в полумраке, такая... такая особенная. Тяжело дышит, смотрит как–то иначе. Смущаюсь, целую ее в приоткрытый ротик, затем в лоб и отступаю, укладываясь сбоку. Девушке мало, а я думаю, что пока хватит. Это тебе за «грязнулю», с неким умилением приходит такая мысль. Кроны деревьев сейчас темные, хорошо скрывают нас от внешнего мира и даже от Великих, что живут на звездах. Мои глаза начинают выискивать проворную рыжую белку. Этот зверек знает, своих кормильцев в лицо. Но почему–то сейчас прячется.
– Пошли купаться, – вскакиваю, как ни в чем не бывало.
Илена поднимается, изображая похожую непринужденность. Ей шестнадцать, я на год старше. Чтобы пожениться, надо ждать следующего лета. Она все понимает, берет меня за руку, и мы идем к реке. У нас там особое местечко, закрытое, среди зарослей камыша. Даже детвора о нем не знает. В воде у нас особое таинство.
У опушки она отбегает от меня, с живым восторгом набрасываясь на ромашки.
– А вот мне сегодня Ким цветы подарил, – заявляет вдруг она.
Злюсь. Вот, значит, почему он так задержался, проныра! Хочу обидеться, но что–то во мне говорит, надо быстро исправляться. Ищу глазами яркие цвета среди зелени. Может, успею насобирать букетик. Глупо...
– Он мне редких цветов нарвал, – продолжает сорванец, собирая ромашки. – Из дикого леса.
– Вот герой–то, – язвлю, пытаясь показать свое безразличие. Но меня это коробит. Для Илены цветы из дикого леса это подвиг.
– А из сада лорда не хочешь цветов? – заявляю вдруг. От этой глупой мысли самому становится страшно.
Девушка смеется и начинает резко драпать к реке, размахивая букетом.
На этот раз не спешу. Мне обидно, что она приняла цветы от пастуха. Она моя. А Киму хочется гадость какую–нибудь сделать. Ухлестывает за моей Иленой, гаденыш. Фиг я к его бабке пойду свет чинить, не дождется...
Илена уже снимает платье, а я сбрасываю тапки, штаны и рубаху, снимаю часы. Она в одних панталонах, робко прикрывает грудь, посматривая на меня, не спешит разворачиваться к воде. Я в трусах, тороплюсь вперед, потому что смущению уже нет предела. Что со мной сегодня? Заходу в речку, течения в этой заводи практически нет. Вода теплая и ласковая, ил просачивается сквозь пальцы ног, горячий такой. Девичьи руки неожиданно обнимаю сзади, Илена прижимается. Ее твердая грудь упирается мне в спину. Чувствую это, девушка прижимается сильнее. Букеты, пастухи и прочая шелуха теперь отлетает, есть только она и я.
Мы погружаемся дальше. Сорванец начинает плескаться. Веселимся, визжим, как маленькие. Или притворяемся, что нам весело и что мы дети. Все не то, потому что думаю о ней по–другому. Она выходит из речки первой, попал ей в глаза водой, теперь не до игры. Следую за ней и смотрю за ее движениями. Мокрая ткань прилипла к ее телу. О Великие, она такая прелестная, такая свежая и чистая, словно родниковая вода. Девушка оборачивается, руки опущены, но мокрые волосы, доходящие до пояса, прикрывают ее грудь, насколько это возможно. Увожу взгляд. Заметила.
– Ага! – рассмеялась Илена. – Нравится моя фигура? То–то же! Любуйся издалека!
Мгновенно надумаюсь. Вот мы и стали взрослые.
Закат не пропустили, как и всегда. Сижу за спиной Илены, мои руки обнимают ее талию, ладони лежат на животике, а девичьи ручки накрывают их сверху. Она запрокинула голову, медные волосы не дают высохнуть моей рубашке. Нам хорошо, это наша заводь, наш вечер, наш мирок с запахом камыша.
– А что если меня заберет барон? – говорит вдруг она. Я невольно вздрагиваю.
– А ты этого хочешь?
– Если я буду не девственница, он меня не заберет.
От ее заявления прихожу в замешательство.
– У твоего отца могут случиться неприятности из–за этого.
– Мне все равно, это моя жизнь, не хочу, чтобы какой–нибудь старый лорд трогал меня, лучше уж умереть, уйти в Запредел!
– Что ты такое говоришь! – осекаю, а она сжимает мои ладони своими. – Накличешь призраков!
– А ты видел когда–нибудь Запредел? – продолжает о своем Илена. Она всегда была упрямой девочкой. А стала капризной девушкой.
– Да, – отвечаю сухо, в груди начала пульсировать боль. Детские воспоминания, которые не стереть из памяти.
– Расскажи, какой он.
– Он, как смола, – бормочу. – Черный, идеально ровный, до самого неба. Он как отвесная скала, обрыв. Он пожрал половину Рэи и выжидает. Это сама смерть. Вошедший туда, не возвращается. Я же говорил тебе об этом, мой ожог, забыла?
Она трогает мой шрам на правой ладони, изучает его.
– Ты говорил, что получил этот ожог, когда коснулся Запредела… почему выжил?
– Однажды видел, как человек входил туда. Пока он полностью не скрылся, он был жив, – отвечаю уклончиво.
Шрам полученный мною в детстве никак не связан с Запределом. Это моя тайна, которую не знает даже отец. Что–то внутри не дает сказать правду никому, и я лгу, нагло и нескладно.
– Но если заглянуть туда, – продолжаю я. – То уже не хочется возвращаться. Так рассказывали, не думаю, что это просто выдумки.
– Получается, ты жил рядом с Запределом, – прерывает она. – Оттуда не вырывались дафы?
– Нет, там река, дафы не могут пересечь Великую Аэ, так старейшины утверждают.
– Давай убежим туда, где ты жил раньше? Давай смоемся в Западный Орос? Ты мастер мехаров, тебя везде возьмут, любой лорд тебя примет! А я... я...
– Ты будешь служанкой у лорда, – заканчиваю ее мысль. Чувствую, как она злится.
– А если, – начинает и замолкает.
Ее горячие ладони настойчиво накрывают мои и поднимают выше живота. Мои руки ложатся на ее упругую грудь. Чувствую ее твердые кончики через тонкую ткань. Мы дрожим. Я напряжен, а она замерла настолько, насколько возможно во время дрожи, мягкие ладони Илены не хотят отпускать мои. Чувствую, как колотится ее сердце. Никогда раньше не трогал ее грудь. А сейчас не могу отпустить... Смущенные, мы не можем сказать ни слова. Вечер прекрасен, сверчки и лягушки уже завели свою балладу.
